Жёстче мести

Глава 38

С каждым его словом мой шаг замедлялся. Словно у заведенной фигурки заканчивался механизм. Наконец, когда он замолчал, а я полностью остановилась, подняла на него распирающие от слез глаза.

— Ты лжешь, — промямлила еле слышно.

— Нет, Аврора.

— Ты лжешь! — закричала так, что звон моего голоса отразился в окнах дома.

Отрицательно покачал головой, не пытаясь меня переубедить. Невозможно было понять, врет он или нет. Его лицо не отражало никаких эмоций. Если только капельку грусти, но я уверена, сделал он ее для образа.

— Это все чушь! — психовала. — Убирайся! — бросилась к дому, не желая больше слушать его бред.

— Да стой же ты! Могу доказать.

Остановилась, словно кол, который вбили в землю.

Повернуться к реальности не могла. Заводной механизм заклинило. Руслан сам подошел ко мне и по моей спине побежали холодные капли ужаса.

— У меня есть снимки отчетов твоего психолога. Постановление диагноза, лечение. Записи вашего разговора. Но это не все. Есть съемка твоего гипноза.

— Откуда у тебя это?

— Не важно. Такие приемы лечения, как правило, записывают на камеру, чтобы отследить динамику, — чуть помедлил в словах. — Скажу честно, даже у меня волосы встали дыбом от увиденного.

Не дожидаясь моего согласия, нажал «play» и на экране загорелась картинка. На диване сидела белокурая девушка с онемевшим и истощенным лицом.

Я не узнала себя… Только по голосу.

В видео от моего лица не было каких-то имен в виде «Гордея», только от гипнотерапевта. Но моя речь была страшнее. Я подтверждала каждое невыдуманное слово Руслана. Томная комната с моей фигурой посередине потерялась в мутности глаз. Изображения больше не видела, только гулким эхом слышала мой крик из динамика. Руслан закашлялся от увиденного, и это привело меня в чувства.

— Убери! — не узнавая свой голос.

Хотела сделать шаг, ватные ноги промялись, и я почти упала, но Руслан успел поймать.

Состояние было такое, будто я лаву проглотила, и она прожигала меня до костей. Вот откуда все кошмары. Вот кто мне снится по ночам. Картинки стерты. Я их не вижу, но чувствую.

Что-то сломалось или дало сбой, но я явно испытываю во сне и физическую, и моральную боль. Словно проживаю это каждый раз наяву.

— Виктор знает?

— Да, — твердым голосом.

В глазах поплыло. Попыталась собраться. Щипала себя за кисть руки, стараясь отрезвить болью.

— Хочу уйти отсюда.

— Куда ты пойдешь?

— К отцу!

— Я отвезу тебя.

С трудом дошла до парковки, Руслан помог. На наше движение тут же подошел охранник.

— Аврора Александровна, у меня не было распоряжения на ваш отъезд.

— Все в порядке. Она со мной.

— Не положено. Ей разрешено выезжать только с личным водителем.

— Сейчас я ее водитель. Свалил отсюда, — бросил надоедливому охраннику.

Помог сесть в салон его спортивного седана и захлопнул дверь. За вакуумом стекла я слышала их препирания. Охранник явно был против нашего выезда и второпях начал набирать чей-то номер.

Плюхнувшись за руль, Руслан завел движок. Машина ревом отозвалась, на что прибежали еще двое. Щелчком замыкания дверей начало происходить что-то странное. Подергав безрезультатно ручку, в мое стекло постучал охранник.

— Аврора Александровна, покиньте салон. Виктору уже сообщили о вашем намерении.

С каменным лицом отвернулась, глядя только вперед.

— Увези меня отсюда!

Вжав педаль газа в пол, мы со свистом летели в закрытые ворота. На его лице была уверенность. На моем — безразличие. Во мне размазались отречение и предательство. Уперто пытаясь выкинуть из головы Виктора, именно мысли о нем тяжело засели внутри.

С улицы слышались крики и споры. Мы ехали напролом. Что двигало Русланом, я не знала. Уверенность, что ворота вот-вот раскроются или в нашем бессмертии, мне было все равно. Свершилось первое. В последний момент кованая сталь раздвинулась, и мы вырвались, отрывая зеркала.

— Сука! — бросил, ударяя по рулю. — Ладно. Будет повод обновить свою коллекцию. Хочешь мне помочь выбрать новую тачку?

Подумаешь, зеркал лишился. А все-таки Руслан малодушный. За трусливой тушей нет ничего стоящего. Я думала, он действительно готов попытаться снести ворота, настаивая на своем, но он лишь надеялся на свой статус.

— Тебе нельзя к отцу.

Я по-прежнему не отвечала на его вопросы. Во мне закручивалась воронка, вызывающая тошноту. Боль правды расщепляла утробу. Мою жизнь стерли, скрывали правду. Меня насиловали…

— Останови.

— Что такое?

— Мне плохо. Тормози!

С визгом тормозов тошнота подкатила окончательно. Успев раскрыть дверь, нутро вывернулось на обочину. Вытерев тыльной стороной ладони губы, вдохнула полной грудью.

Катись все к черту!

— Слушай, я понимаю, ты сейчас пребываешь в глубоком шоке, — выжимая на спидометре под сотню на трассе, — но тебе нельзя к отцу. Там Виктор тебя найдет.

— Почему ты против Виктора? — возможно, извилины с выбросом стали работать лучше, и я подметила этот факт.

— Я не против, просто есть люди, которые ходят тебе помочь.

— Что за люди?

— Это они дали мне всю информацию. Твой отец и Виктор знали и скрывали — тебе не кажется это странным? Может, они вообще в одной теме, — хотелось кричать. Взорваться и обрушиться на всех вокруг. А ведь он прав — мой папа в начале этой цепочки. И теперь его странное поведение при сегодняшней встрече многое объясняло.

— Отвези меня к своим людям.

— Хорошо, но сначала заедем и поменяем тачку.

Что там за личности, меня не волновало. Хотелось просто временного убежища, чтоб собраться с мыслями. В одночасье я осталась одна. Ни отца, ни Виктора больше ни видеть, ни знать я не хотела.

Заехав на парковку элитного пентхауса, поднялись в его квартиру. Пока он брал ключи от нужной машины и переписывался с кем-то в телефоне, я прошла в гостиную.

— Кофе хочешь?

— Нет, — добавлять, что меня все еще тошнит, и после кофе я ему все тут покрою рвотой, не стала.

Темная гостиная с окнами в пол без штор на высотном этаже. Села на огромный бархатный диван, отвлекая себя обстановкой. Пушистый ковер под ногами, стеклянный журнальный стол, свисающие лампы с потолка, даже растения имелись. Какая-то еще мебель и декор, не цепляющие мое внимание. Ничего не хотелось видеть! Даже потрясающий вид на город из окна.

Тишину в квартире нарушил уверенный стук в дверь. На мое смятение Руслан приказал оставаться на месте, а сам пошел открывать. В том, что это был Виктор, сомнений не было, а когда услышала его голос в холле, сердце сжалось.

— Где она? — слышала в его голосе смешавшуюся ненависть и тревогу.

— Ее заказали не за твои грехи.

— Все не можешь бросить шестерить?

Гулкими шагами по паркету слышала его приближение. Стоило черным глазам пронзить меня, натянулась, как струна.

— Аврора, ты уходишь со мной!

— Нет! — бросила гневно. Подошла к нему, заглядывая в самое сердце глаз. Как я могла разглядеть в них что-то кроме жестокости? — Как ты мог?

— Что? — с претензией.

— Ты такой же гнусный мерзавец, как и твой брат! — закричала на него. Моргнула, выпуская накатившие слезы. Рука Виктора потянулась к щеке, но я отбила ее. — Не смей прикасаться ко мне! Ты больше никогда меня не тронешь.

— Аврора, все иначе, чем есть на самом деле.

— Ты тварь последняя, Виктор, — онемевшими губами. — Ненавижу тебя, слышишь! Всю жизнь мне сломал и хочешь продолжить? Убирайся! — качала головой, отрицая свои же слова. Горячие дорожки на щеках обжигали. — Лучше бы ты меня убил!

— Я не уйду без тебя, — побледнел, но голос его оставался твердым.

— Уйдешь! — послышался щелчок предохранителя.

Руслан направил пистолет на Виктора. В глазах потемнело. Пошатнувшись, сумела устоять на ногах.

— Твой ствол меня не остановит, — равнодушно.

— Еще как остановит! — победно произнес Руслан. — Ты только выглядишь стальным, но ты такой же, как и все! Из костей и плоти. Всем даже станет легче, если ты сдохнешь!

Обстановка пугала до невозможности. Воздух пропитался ненавистью, малейшая искра — и все взлетит к чертям. Какую бы я сильную и болезненную обиду не испытывала к Виктору за весь его обман, смерти ему не желала. Он не виноват в своей жестокости. Просто мир вокруг него такой, и он к нему адаптировался. Стал с ним единым целым. У нас разные пути, мы слишком параллельные. Только сердце окончательно разобьется, если его не станет.

Нужно его прогнать! Из этой квартиры, из моей жизни. Стереть, словно никогда и не было. Нанять убийцу, чтоб прошлое убить, но знать, что он жив.

Пускай и дальше существует в своем мрачном мире, наполненном боли, ненависти и вражды. Вытерла слезы и гордо подняла подбородок вверх…