Жесткий контакт

«Замедлительное устройство?»

«Он предназначен для того, чтобы захватить верёвку, если ты упадёшь. Пока я поднимаюсь, я устанавливаю страховку.

Допустим… на высоте шести метров я забиваю крюк и пристёгиваю к нему верёвку оттяжкой. Верёвка свободно продевается через карабин оттяжки, так что я могу продолжать восхождение.

«Предположим, я поднимаюсь на три метра выше крюка и падаю с забоя. Я падаю с высоты три метра до крюка, а затем ещё на десять. Стопорное устройство, прикреплённое к моей обвязке, захватывает верёвку и не даёт ей выпасть из сумки. Если крюк выдержит, мой вес будет поддерживаться верёвкой, которая идёт от обвязки к крюку, а затем к точке крепления на земле».

«Итак, вы падаете с высоты двадцати футов».

«Верно. Падение всё равно тяжело пережить. Допустим, вы поднимаетесь на большую высоту, забивая крючья каждые десять футов. Если вы упадёте, а последний установленный вами крюк не выдержит, вы провалитесь мимо следующего и будете надеяться, что он выдержит. В итоге вы упадёте с высоты сорок футов. Любого из этих падений достаточно, чтобы получить серьёзную травму».

Скалолазание в одиночку опасно, но не редкость. Штурмовые альпинисты спецподразделений работают в командах, но тренируются выполнять задания в одиночку, если кто-то из них ранен.

Два — один, один — ничего .

Пока хоть один человек не будет убит или ранен. У подножия горы может находиться батальон горных пехотинцев. Ждут, пока будет определён маршрут, размечены контрольные пункты, подготовлены альпинистские верёвки. Задания должны выполняться по графику, при необходимости в одиночку.

Мы учились действовать в одиночку.

Трепет в моем животе сменяется от опасения к предвкушению.

Это можно сделать.

ЭЛЛИСОН ВЫСАДИЛ меня на пустынном участке пляжа в двух тысячах ярдов от Койтида Софиас. Он обещает сделать один-два прохода к северу и востоку от монастыря. Если пираты услышат, как «Хьюи» летит против ветра, их внимание будет привлечёно к подходу с севера.

Мы надеемся.

Ширина пляжа составляет тридцать ярдов. Гладкий песок тянется от кремового прибоя Средиземного моря до невысокого обрыва.

Единственное, что я умею делать хорошо, — это ходить в поход. Отряд «Дельта», Группа боевого применения, Первый отряд специального назначения «Дельта». Как бы вы его ни называли сегодня, бойцы этого подразделения обладают жилистой силой и выносливостью вьючных мулов. Мне доводилось совершать марш-броски с более тяжёлым грузом. Подъём в горы с этим грузом будет испытанием, но вполне по силам.

Я быстро иду по пляжу, растягивая шаг. Стойка с крючьями на бедре дребезжит и бьётся о бедро. Я откидываю очки NOD на полусферический шлем. Мои глаза привыкли к лунному свету, а бинокулярные очки NOD, как известно, ограничивают периферическое зрение.

Вскоре идти становится сложнее. Видимость хорошая, но я оказываюсь на узком штормовом пляже, усеянном камнями. Волны Средиземного моря прибили их к берегу. Обрыв на севере переходит в довольно крутой утёс. Чем ближе я подхожу к Койтида Софиас и Бие Эйрини, тем уже становится пляж и выше скалы.

Я подхожу как можно ближе к стене, чтобы уменьшить воздействие солнца. Это компромисс.

Со скалы на пляж упали более крупные валуны. Чем ближе я к стене, тем сложнее полоса препятствий. Я не спускаю глаз с камней и песка, чтобы не упасть и не подвернуть лодыжку. Как я и ожидал, лунный свет озаряет пляж и скалистые обрывы ледяным рельефом.

Мои мысли возвращаются к странной компании персонажей, ожидающих меня в «Койтида Софиас». Штейн – самый знакомый из них. Мы знакомы по профессии уже много лет. Притяжение между нами начинает влиять на наши отношения. Сегодня утром в «Эсперосе» произошла какая-то перебор. Её поведение на вчерашней вечеринке было достаточно чрезмерным, чтобы заставить меня задуматься. Штейн, женщина, гораздо эмоциональнее Штейна, заместителя директора.

Стоит ли мне поддаться влечению или сохранять профессионализм?

Штейн получает право голоса.

А потом Геката. Мы уже спали вместе один раз, и уже сильно «похожи». Она — настоящая женщина, и я чувствую себя пойманной в её гравитационное поле. А она — в моё. Прошлая ночь была весёлой, но мы из разных миров, и я сомневаюсь, что это к чему-то приведёт.

Миссия, миссия.

Там ещё трое. Хардинг-Джеймс приехал, чтобы вернуть свои инвестиции. Держу пари, он жалеет, что не остался в Лондоне. Кириос — это нечто. Он закалённый бизнесмен с очаровательным шармом в духе Зорбы-грека .

Это были «Стингеры», которые я видел в арсенале Григоро Фиди . Наш «Си Хок» был сбит «Стингером». Я говорю себе, что совпадений не бывает. И всё же… Кириос прав. Афганская и украинская войны разбросали эти ракеты повсюду. Я мог бы купить одну на парковке любой школы.

Может ли быть, что Кириос замешан? Если да, то что это говорит о Гекате?

Дракос — это нечто особенное. Я без труда представляю этого здоровяка-грека пиратом. Отец Кириоса легализовал семейный флот. Я не слышал ничего, что указывало бы на то, что Дракос и его семья оставили контрабандный бизнес. И он взял шестерых телохранителей на « Григорио Фиди» .

Лейтенант Морган и его «морские котики» знают, с чем им придётся столкнуться утром, когда они нападут на Бие-Эйрини. Их задача — вернуть золото. Мне нужно выяснить, что происходит с Дракосом и Кириосом.

Скалы к северу теперь достигают высоты целых триста футов и опасно круты. Первые девять метров у подножия можно преодолеть бегом, но склон быстро становится круче. Известняк ночью чёрный. Я чувствую себя осторожно и уверенно. Погода, всегда вызывающая беспокойство во время восхождения, хорошая.

Небо безоблачное, луна яркая, скала сухая. Земля над нами.

Скалы сухие. Платаны разбросаны далеко от края. На скале нет скользкой растительности.

Я обнаруживаю, что иду прямо к сплошной каменной стене. Штормовой пляж повернул направо. Я замедляю шаг, чтобы осторожнее идти, следуя по изгибу. Местами пляж настолько узкий, что лёгкие волны разбиваются о камни и забрызгивают мою обувь.

Стена поднимается вертикально от берега. Я вытягиваю руку, чтобы удержать равновесие. Камень сухой и твёрдый. Плотность хорошая. Иногда камень кажется хрупким или крошится. Такой камень не удерживает железо.

Камень всегда был приятным на ощупь. Достойное испытание силы моих пальцев, запястий и рук. Когда я держу в руках камень, винтовку или женщину, я вспоминаю о своей тактильной природе.

И снова волнение пронзает мой живот.

Я обхожу изгиб стены и встречаюсь лицом к лицу с Койтидой Софиас.

МОНАСТЫРЬ НАХОДИТСЯ ВСЕГО В СОТНЕ ЯРЧЕ. Он находится прямо передо мной и справа, потому что мыс вдаётся в Средиземное море. Бие Эйрини находится на другой стороне. Инстинктивно я ищу в океане хоть какой-то след « Григория Фиди» или «Пресли Бэннона».

Ни одного из кораблей не видно. Эсминец будет ждать на горизонте до рассвета. «Морские котики» не могут плавать так далеко под водой. Последний Арли Берк ...

На борту лодок класса SDV — средство доставки «морских котиков». Это мини-подводная лодка, которая может незаметно доставлять «морских котиков» на расстояние плавания.

Григоро Фиди — загадка. Впервые я задумываюсь, не ошибся ли я в своих догадках. Возможно, Дракос и Кириос не повели яхту в Койтиду Софиас.

Если нет, то куда они делись?

Я смотрю на монастырь. Он тянется вдоль вершины 120-метровой скалы. Стена отвесная. Мне нужно обойти его, выйти на южный склон. Там пролегают мои скальные маршруты.

Я осторожно приближаюсь к подножию мыса. Моя одежда тёмная, поэтому я не буду выделяться. Часовых не видно. Монастырь больше похож на замок, чем на обычное здание. Нет ни башен, ни валов, ни зубцов. Вместо этого у него ровные крыши и длинные ряды…

Окна. Окна тёмные. Некоторые ряды балконов углублены в стену и поддерживаются нижележащей конструкцией. Другие ряды балконов выступают из стены на консолях, поддерживаемых кронштейнами. Разные стили балконов свидетельствуют о том, что крылья здания строились с разницей в десятилетия или столетия.

Медленно и размеренно я иду по подножию мыса.

С каждым шагом я осматриваю узкий штормовой пляж передо мной и стены скалы наверху. Я уже вижу, что стены настолько отвесны, что случайному наблюдателю в монастыре будет трудно меня заметить. Ему придётся высунуться с балкона и смотреть прямо вниз.

Я поправляю тяжесть верёвочных мешков на плечах. Я у подножия южного склона. Лунный свет падает сверху слева. Он освещает стену, отбрасывая на неё неровности и глубокие тени. Мне нужно найти трещину, ведущую к монастырю. Она будет моим путём как минимум на первых двухстах метрах. Чтобы найти её, мне нужен хороший обзор склона.

Отойти было бы идеально, но для этого пришлось бы идти в Средиземное море. Я опускаю бинокулярные НОДы, включаю их и настраиваю фокус. Смотреть в НОДы — всё равно что смотреть через соломинку. Периферического зрения нет. Фокусируюсь на стене, поворачиваю голову влево и вправо.

Южный склон загорается зелёным. Я фокусирую взгляд на высоте девяти метров над полем и медленно поворачиваю голову слева направо. Смотрю через НОДы и изучаю каждую деталь. Стена тянется на добрую сотню ярдов с запада на восток, и я стою на западном конце.

Я не думала, что это будет настолько медленный процесс. Я иду вдоль основания стены, поглядывая вниз, чтобы проверить, под кем я стою. Каждые несколько шагов я поднимаю взгляд и продолжаю осмотр. Заставляю себя быть терпеливой.

НОДы раздвигают тени, выявляя трещины и швы в стене.

Трещина, которую я ищу, будет выглядеть как вертикальный тектонический разлом. В лунном свете одна сторона стены приподнимется и отбросит резкую тень на другую. Под НОДами тень раздвинется, обнажив шов, по которому я смогу проследить.

Я двигаюсь по стене под медленный британский марш. Заставляю себя сосредоточиться на лице. Койтида Софиас Он смотрит на меня, словно мускулистый зверь. На осыпи ноги болят от усилий удержать равновесие. Шея затекает от того, что я вытягиваю её кверху.

Вот! В круговом зелёном свечении НОДов чёрная вертикальная черта тянется от семи часов до часа. Я моргаю, поднимаю бинокль,

И осматриваю стену при лунном свете. Разрез не совсем вертикальный, но он определённо увеличивает высоту стены. Я переворачиваю НОДы вниз, чтобы внимательнее рассмотреть трещину. Ищу выше горизонтальный уступ на высоте двухсот футов. Уступ, ведущий к естественному дымоходу.

Я не вижу уступа. Это тот самый шов? Да, он самый. Уступ не виден, потому что лунный свет падает на него сбоку. Он не отбрасывает тени.

Нет ничего, что могло бы создать тот контраст, который бы привлекал внимание.

Пора идти на работу.

Я поднимаю NOD, подхожу к берегу и ищу подходящее место для якоря. На пляже нет деревьев, только валуны и обломки, сброшенные со стены. Греция — страна сейсмоопасная. Крит образовался в результате слияния тектонических плит. Именно столкновение этих плит создало Белые горы. Я беспокоюсь о риске камнепадов.

Я решил установить якорь у основания самой стены. Использую два крюка, чтобы, если один сломается, был запасной. Один крюк забиваю в шов, другой — в трещину. Расстегиваю первый мешок с верёвкой. Закрепляю конец верёвки на первом крюке восьмёркой. Продеваю её через второй и завязываю выбленочный узел.

Из кармана я достаю прусик. Это кусок верёвки, завязанный узлом трения. Прусик используется с тех пор, как австрийские альпинисты популяризировали его в 1931 году. Я использую его, чтобы привязать верёвку к обвязке. В разгруженном состоянии прусик позволяет верёвке свободно скользить вперёд и назад. Если я отрываюсь от поверхности, и мой вес тела нагружает узел, он заблокируется и предотвратит моё падение.

Я поворачиваюсь, расстёгиваю ширинку и мочусь в Средиземное море. Не торопясь, осушу дракона.

Левую трубку на моих НОДах я настраиваю на ближний фокус. Правую трубку я навожу на ноги. Затягиваю подбородочный ремешок и убеждаюсь, что шлем сидит удобно. Затем достаю магнезию и припудриваю руки. Проверяю, что всё снаряжение на месте. Откидываю НОДы, выбираю первую цель и прикидываю длину верёвки, которая понадобится, чтобы её достичь. Закрепляю ноды на макушке шлема.

Готово.

Я подхожу к стене и начинаю подниматься.

Я ЛЕЗУ первые тридцать футов без нод. Лунный свет прекрасен, и легко найти зацепки для рук и ног по всему шву. Забиваю крюк, закрепляю оттяжку и вщёлкиваюсь.

Койтида Софиас недоброжелательно следит за моими успехами.

Поднявшись на сотню футов, я хватаюсь за вертикальную опору в трещине, откидываюсь назад и опираюсь правой рукой. По обе стороны от меня стена – из эбонитового сланца. Лунный свет освещает океан до самого горизонта.

С этой высоты я вижу горизонт дальше, чем на уровне моря. Интересно, увижу ли я « Прессли Бэннон» . Я вижу огни пары кораблей к югу и западу.

Командир Паломас не позволяет своему судну быть обнаруженным. Она знает, что монастырь находится на высоте четырёхсот футов. Она, должно быть, быстро рассчитала, на каком расстоянии должен держаться эсминец. Я её не вижу, но приятно знать, что она там. Транспортёр «Морских котиков» уже в пути с разведчиками лейтенанта Моргана.

Где-то справа я слышу грохот. Сверху упал камень и отскочил вниз по склону. Линия падения, наверное, в шести-девяти метрах справа от меня. Я смотрю на монастырь, осматриваю склон. Понятия не имею, откуда взялся камень. Напрягаю слух, но больше ничего не слышу.

Я поворачиваюсь к стене и продолжаю подниматься.

На высоте тридцати метров ситуация меняется. Трещина, по которой я иду, похожа на две плиты, прижатые друг к другу. Края не совпадают, и это несовпадение создаёт шов. Стена слева начинает наклоняться наружу.

Правый фасад склоняется. Расстояние от левого края до правого фасада увеличивается. Лунный свет отбрасывает более длинную тень. Трещина, всегда непроницаемо-чёрная, становится неотличима от обширной полосы правого фасада.

Я плохо вижу, чтобы забивать крючья. Не могу найти ни опору для рук, ни опору для ног.

Левой рукой я нащупываю трещину. Поверхность справа гладкая, и нет ни одной губы, о которую можно было бы опереться пальцами. Я выдыхаю, нащупываю путь внутри трещины. Ближе к верху она немного сужается. Я просовываю руку глубже, сжимаю кулак и тяну.

Края трещины упираются в мой левый кулак. Это своего рода опора для руки.

Мой кулак принимает на себя весь мой вес. Я отпускаю правую руку, опускаю НОДы.

Чернота лица сменяется видом через две соломинки. Когда я смотрю на скалу, вид через правую трубку...

Потрясающая чёткость. Вид слева размыт. Когда я смотрю на свои руки, левая трубка резко фокусируется, а правая размывается.

Я дышу медленно, позволяя мозгу привыкнуть к визуальному несоответствию.

Восхождение с использованием НОД — непростая задача. Более того, в армейском полевом уставе по штурмовому скалолазанию прямо указано, что, хотя группа разведки должна быть оснащена НОД, ей не следует использовать их во время восхождения. В руководстве не объясняется, почему разведчикам не рекомендуется использовать НОД. Полагаю, это отчасти связано со снижением периферического зрения — до нуля. Это, а также с проблемами с фокусировкой, которые необходимо решать.

Профессионалы спецподразделений чувствуют себя обязанными освоить использование доступных инструментов. Вопреки боевым уставам, я использовал NOD как можно чаще, чтобы расширить границы возможного.

Проблема с NOD заключается в том, что иногда приходится фокусироваться на руках. Для этого нужна настройка фокусировки на близком расстоянии. В других случаях приходится фокусироваться на ногах. В таких случаях фокусировка на близком расстоянии отключается. Это делает управление NOD неудобным и замедляет прогресс.

Я обнаружил, что, фокусируя один тубус на руках, а другой — на ногах, я могу легко переключать тубусы в зависимости от того, куда хочу смотреть. Это решение эффективно. Однако оно создаёт две новые проблемы. Во-первых, оно ещё больше ухудшает периферическое зрение. Во-вторых, полагаясь на один глаз, вы теряете восприятие глубины. Обе проблемы преодолимы. Как и всё в жизни, чем больше практикуешься, тем лучше получается.

Я поднимаюсь выше, используя свои НОДы, чтобы найти самые узкие опоры для рук и ног.

Медленно значит быстро. Я двигаюсь осознанно, репетирую каждое движение в голове перед выполнением. Сморгнул пот с глаз. Понял, что промок насквозь.

Скалолазание задействует каждую мышцу тела. Говорить, что обнаруживаешь в себе мышцы, о существовании которых даже не подозревал, — банальность, но банальности становятся банальностями, потому что они правдивы. Зацепы для рук и ног напрягают каждую жилу в пальцах, руках и ногах. Ты цепляешься за лицо, пока тело не начинает трястись от боли.

Моя спина выгибается. Единственный способ припудрить руки в этом месте — втиснуться всем телом в щель. Согнись, как лук, посмотри в правую трубку НОД. Мой мозг игнорирует размытое изображение в левой трубке, пока я ищу опору. Я скрещиваю ноги, надавливаю на опору левым кроссовком, прижимаю спину к левой стороне лица. Упор формируется внешним давлением слева на спину и…

Давление на мою ногу справа. Руки свободны, я тянусь к мелу.

Я отгоняю от себя мысли о том, что произойдет, если мой кроссовок соскользнет.

Сосредоточьтесь на текущей задаче.

На высоте двухсот футов я нахожу выступ. В лунном свете его плоская поверхность кажется светлее, чем окружающее его лицо.

Ширина уступа – восемнадцать дюймов, а длина – пятьдесят футов. Мне не интересен уступ сам по себе. Мне важен естественный дымоход, с которым он соединяется. Всё, что угодно, лишь бы подтянуться. Я на полпути. Если этот дымоход хоть наполовину так хорош, как выглядит на фотографии, финишная прямая будет лёгкой.

Дымоход находится именно там, где я и ожидал его найти. Он соединён с уступом и идёт вертикально по поверхности, параллельно пласту, по которому я шёл. Я не могу многого сказать о дымоходе, потому что нахожусь слишком близко к поверхности. Дымоход — это риск, но он того стоит. Вопрос в том, смогу ли я до него добраться?

Я вижу свидетельства действия природных сил, создавших этот уступ. Поверхность рядом с уступом идеально вертикальна. Между 45-сантиметровым уступом и поверхностью есть горизонтальный шов. Шов настолько ровный, что его словно вырезал инженер.

Тысячи лет назад плоский пласт известняка над уступом откололся от скалы. Возможно, это было землетрясение в землетрясениях. Возможно, вес скалы оказал давление на породу под ней. По какой-то причине этот пласт откололся от скалы и упал на штормовой пляж внизу. Разрыв был настолько ровным, что уступ остался позади.

Уступ ведёт к дымоходу. На этом уступе опасность. Я понятия не имею, что представляет собой известняк над обрушившимся пластом. Вполне вероятно, что это рыхлая порода, которая может развалиться под собственным весом.

Ранее я слышал, как отвалился камень и с грохотом покатился по склону. Линия его падения совпадает с линией обрыва над уступом. Погода, падающий камень…

Это то, что мы называем объективными опасностями . Некоторые горы полны таких рисков. Если мне придётся столкнуться со скалой только с одной, я с этим справлюсь. Я изучаю склон при лунном свете, затем через правую трубку моих НОД. Я могу изучать проблему всю ночь или пойти на работу.

Я иду на работу.

Первый мешок с верёвкой, уже пустой, скатывается вниз по склону. Я забиваю второй крюк в трещину над первым. Открываю второй мешок, вытаскиваю кусок верёвки. На двух крюках устанавливаю второй анкер, проверяю его прочность. Он надёжно выдерживает вертикальные, вертикальные и боковые нагрузки. Если мне нужно пересечь этот уступ, он должен выдерживать боковые нагрузки.

Однажды я разговаривал с работягой, который строил небоскребы в Нью-Йорке.

Спросил его, как он может ходить по этим балкам и фермам на высоте тридцатого этажа. Он ответил, что это не проблема. Положите балку на улицу, и вы сможете пройти по ней, не задумываясь.

Большинство людей, которые говорят, что боятся высоты, на самом деле ее не боятся.

Они боятся смерти. Это две разные вещи. Человек, летящий в пассажирском самолёте и смотрящий в иллюминатор на пейзаж на высоте девяти тысяч метров внизу, не боится высоты. Поставьте того же человека на край небоскрёба и попросите его посмотреть вниз, и он скажет, что боится высоты. На самом деле он боится упасть и разбиться насмерть, что вполне логично. Все боятся смерти. Но он не боится высоты.

Суть в том, что если вы чувствуете себя в безопасности, вы не будете испытывать страха. Чтобы чувствовать себя в безопасности, нужно всё тщательно продумать и обеспечить себе надлежащую защиту.

Я прикрепляюсь к верёвке с помощью прусика и распластываюсь на стене. Ощупываю поверхность камня и медленно поднимаюсь на выступ.

Я начинаю двигаться боком, смотрю под ноги через правую трубку НОД. Идти легко. Уверен, что смогу преодолеть 15-метровый траверс за пять минут, если не остановлюсь.

Заставляю себя остановиться, когда я уже на пятнадцать футов на уступе. Медленнее значит быстрее. Нахожу трещину в стене и забиваю крюк. Он должен выдержать и боковую, и нисходящую силу. Пристегиваюсь оттяжкой и продолжаю идти.

В воздухе раздаётся странный свист. Полусвист, полутрепет. Удар по левому плечу. Словно сверху дубинкой ударили. Я так ошеломлён, что кряхчу. Скорее от неожиданности, чем от боли. Моё туловище поворачивается против часовой стрелки. Несильно, но достаточно, чтобы сбросить набок вес моих рюкзаков и стойки с железом.

Я падаю с лица земли.

Я прыгал с самолёта столько раз, что сбился со счёта. Тысяча прыжков, а то и больше. Это то же самое чувство. Я срываюсь с карниза, попадая в свободное падение. Разница в том, что я знаю, что мой спуск…

чтобы меня задержали строп Прусика, крюк, который я только что забил, и якорь в пятнадцати футах позади меня у вертикальной трещины.

Вот почему анкер должен воспринимать боковую силу. Поскольку я двигаюсь боком вдоль уступа, анкер находится на том же горизонтальном уровне, что и мой последний крюк. Когда мой страховочный трос зацепляется за этот крюк, мой вес создаёт направленную вниз силу, которая преобразуется в боковую силу, действующую на анкер.

Я с грохотом врезаюсь в стену.

Пинг!

Резкий металлический звук. Крюк не выдержал.

Теперь я боюсь.

OceanofPDF.com

17

ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ – ПОЛНОЧЬ, КОИТИДА СОФИАС

Я еще не умер.

Вцепившись в последний крюк, я продвинулся ещё на десять футов по уступу. Общая длина верёвки, отделяющей меня от точки крепления, составляет двадцать пять футов. Точка крепления стала осью маятника с плечом длиной двадцать пять футов, на конце которого я вишу.

Гравитация тащит меня по дуге маятника. Я подпрыгиваю и царапаю скалу, кряхтя при каждом ударе. Я достигаю точки равновесия прямо под якорем и переваливаюсь через левый край трещины.

Продолжайте царапать по левой грани, добиваясь максимального углового смещения маятника.

На секунду всё замирает. Мои пальцы цепляются за стену, пытаясь ухватиться за неё. Но не находят. Гравитация возобновляет свою безжалостную работу. Я снова бросаюсь вперёд. Ругаясь себе под нос, я двигаюсь в противоположном направлении. Прижавшись, стараюсь минимизировать травмы, пока законы физики не заставят меня остановиться.

Еще дважды я пролетаю по дугам уменьшающегося углового смещения.

Наконец я прислоняюсь к стене, в семи метрах от точки крепления. Левой рукой хватаюсь за трещину, а правой – за веревку. Закрываю глаза и потею.

Проверьте Breed Machine. Не так давно мои мышцы были в агонии.

Теперь у меня болят кости и зубы. Кажется, ничего не сломано. Должно быть, в плечо упал камень. Мне следовало быть внимательнее.

Я цепляюсь за верёвку правой рукой. Поднимаю левую руку, вытягиваю её и двигаю. С рукой всё в порядке, но верхняя часть плеча затекает. Повиснув на обвязке, я нахожу зацепку там, где правый край трещины загибается внутрь. Взгляните на свои ноги через NOD. Там есть зацепка для левой ноги, а не для правой. Я скрещиваю лодыжки и чувствую трение между подошвой правого кроссовка и камнем.

Ладно, я могу снять Прусик. Время остаётся решающим фактором, поэтому я поднимаюсь.

Возвращаюсь к точке крепления. Добравшись, проверяю. Оба крюка держат.

Ни один из них не болтается. Я был неосторожен, падающие камни. Якорь спас мне жизнь.

Я снова перехожу уступ. Каждые десять футов я забиваю крючья в стену. Все мои чувства обострились до предела, реагируя на признаки падающих камней.

Боль в мышцах не проходит. Вместо локализованной, острой боли она переходит в разлитую боль. Плечо снова обретает подвижность. Траверс не так тяжёл, как подъём. Скоро работа станет сложнее.

Дымоход полностью соответствует моим ожиданиям. Его ширина одинакова по всей длине до самого монастыря. Чуть уже размаха раскинутых рук.

Если бы дымоход был более узким, я бы об этом не подумал.

Во многие дымоходы не пролезет человек, пока он не снимет свой рюкзак.

С помощью двух крючьев я устанавливаю третью, и последнюю, точку крепления у основания камина. Второй мешок всё ещё тяжёлый, с 150 футами верёвки.

Оставшиеся пятьдесят футов тянутся поперёк траверса. Я вытаскиваю Cold Steel OSS из ножен и отрезаю пятидесятифутовый хвост. Застёгиваю сумку, обматываю ремень вокруг внешней стороны моего нового якоря.

Убираю нож в ножны, расстегиваю молнию на третьем мешке. Беру чистую верёвку и привязываю её конец к точке крепления. Пристёгиваю верёвку к обвязке прусиком, готовлюсь к подъёму.

Перейдите через дымоход, упритесь одной ногой и одной рукой в каждую стену.

Это игра на трение, игра на давление. Пока я давлю на стены, я могу сохранять стойку. Я поднимаю одну ногу и поднимаю её, надавливая на оставшиеся три точки. Когда эта нога упирается в камень, я поднимаю другую. Как только обе ноги упираются в землю и колени сгибаются, я отпускаю руки, выпрямляю ноги и продвигаюсь ладонями вдоль дымохода.

Когда я нахожу особенно хорошую трещину, я вбиваю крюк в одну из стен. Одной рукой я забиваю его. После падения я не собираюсь рисковать.

Работа кропотливая, но я уверенно продвигаюсь. В девяти метрах от вершины скалы я забиваю крюк и пристегиваю молоток к поясу.

Вряд ли кто-то на вершине скалы услышал меня, когда я был далеко внизу.

С этого момента риск обнаружения возрастает. Падение с высоты 18 метров убьёт меня, но то же самое случится и с пиратом, на вершине которого стоит USP.

Осталось пройти десять футов, и я ищу опору для рук и ног на левой стене.

Продолжаю идти. В трёх футах от вершины нахожу диагональный шов. Хватаюсь за него левой рукой. Мои ноги упираются в стену, поддерживаемые давлением. Использую НОДы. Глядя через правую трубку, осматриваю стену вокруг левой ступни.

Одна хлипкая опора. Ставлю на неё левый кроссовок, хватаюсь правой рукой за шов. Тело вывернуто, опирается на три точки. Выпрямляюсь, переставляю правую ногу к левой стене. Руки и левая нога дрожат от усталости. Цепляюсь носком правого кроссовка, ища опору.

Нахожу. Крошечный бугорок, приподнятый на долю дюйма. Упираюсь правым пальцем ноги в этот выступ. Переношу вес с левой ноги, насколько это возможно.

Отдохновение от боли – это так здорово. Сила вливается в меня.

Три гнилых фута до края дымохода и вершины скалы за ним. Если я смогу ухватиться за край руками, я смогу перенести ноги на шов внизу. Я делаю глубокие вдохи, репетируя движение в уме.

Поднимаюсь, хватаюсь за край правой рукой. Сжимаю, словно хочу пробить в скале дырки для пальцев. Изгибаюсь, переношу вес на левую ногу и высоко поднимаю правую. Царапаю стену краем ботинка.

Попробуй ещё раз, упрись пяткой в шов. Нога почти прямая, только чуть согнута в колене. У меня всё в порядке. Руки и правая нога разгружают левую.

Я освобождаю шов левой рукой и хватаюсь за край. Теперь я опираюсь обеими руками на твёрдую скалу на вершине скалы. Вытянув руку, я естественным образом срываю левую ногу со ступеньки. Она не находит опоры, но у меня есть три другие точки опоры.

Сделай глубокий вдох, кряхт. Одним мощным рывком я перекидываю правую ногу через край. Тяну изо всех сил руками, мышцы напрягаются, словно стальные тросы. Стальные тросы не жгут болью, а агония от взрывного сокращения сухожилий иссушает мой мозг. Моё туловище перекатывается через край, волоча за собой левую ногу. Не успеваю опомниться, как оказываюсь лёжа на спине на вершине скалы. Вес моего тела сминает пустой мешок с верёвками подо мной.

Надо мной Койтида Софиас затмевает звезды.

ЮЖНАЯ СТЕНА монастыря примыкает к скале вплотную. Каменные и известковые стены отделены от скалы слоем рыхлой породы толщиной в шесть дюймов. Я правильно сделал, что поднялся через камин. Если бы я продолжил путь по первой вертикальной трещине, у меня было бы мало места, чтобы собраться наверху. Проникновение в здание было бы сложнее.

Верхушка дымохода представляет собой узкую каменную полку шириной в три фута. Полка упирается в каменную стену Коитида Софиас. Бездомному в спальном мешке на тротуаре места больше, чем мне.

Важно то, что это соединение между скалой и монастырём не позволяет пиратам выставить охрану. Ни один часовой не будет стоять всю ночь на уступе глубиной в три фута и длиной в два метра. Он не будет идти по шести дюймам скалы, отделяющим монастырь от обрыва глубиной в четыреста футов.

Проблема в том, что я тоже. Южная стена монастыря имеет ширину сто ярдов и занимает весь мыс.

Я еще не закончил лазать.

Magellan Voyager, моё любимое приложение для онлайн-разведки, не содержит подробностей о внутренних помещениях острова Коитида Софиас. Magellan объединяет карты, фотографии и спутниковые снимки, предоставляя пользователям виртуальную трёхмерную карту.

Опыт посещения любого места на планете, естественно, ограничен данными и фотографиями, доступными в открытом доступе. О монастыре информации крайне мало.

Это значит, что мне придется полагаться на сделанные мной фотографии внешнего вида и спутниковые снимки.

Средневековые монастыри представляли собой религиозные крепости. Монахи были хранителями библиотек, драгоценностей и бесценных религиозных артефактов. Они строили свои монастыри в уединённых местах, к которым было трудно подобраться. Их сооружения было трудно разрушить.

Внешняя стена Койтида Софиас сложена из камня и известкового раствора, ее высота составляет пятнадцать футов.

Эта стена окружает главное здание, шириной сто ярдов и глубиной двадцать ярдов. Она выходит на Средиземное море и южный склон. На мысе расположены ещё два больших прямоугольных здания, по одному с каждой стороны.

Они были привиты к южному строению, образуя U-образную форму. Стены обоих зданий построены из камня и раствора, прилегающих к стене главного здания. Монахи расширили эту стену, полностью окружив ею ряд вспомогательных построек с северной стороны.

Комплекс. Они добавили прочные ворота, чтобы завершить оборонительный периметр от нападения с севера.

Между двумя крыльями U-образной формы находится главная достопримечательность комплекса. Католикон — византийская церковь монастыря — слишком велик для столь изолированного монастыря. Он свидетельствует о богатстве ордена, поскольку это величественное сооружение было построено для монахов, а не для прихожан. Оно не могло быть построено для людей. Койтида Софиас настолько изолирован, что даже сегодня здесь никого нет.

Внутреннее убранство должно быть величественным, ведь орден не стал бы строить столь огромное здание для пустующего кафоликона . Нет, оно должно было быть блестящим во всех отношениях, чтобы монахи чувствовали себя ближе к Богу. Здание имеет крестообразную форму, с длинным нефом и короткими трансептами. По-видимому, имеется два купола: один над центром нефа, а другой над святилищем.

Никаких расходов не жалели.

Я осторожно поднимаюсь на ноги и потягиваюсь. Можно было не беспокоиться, что меня услышат. Часовых нет. Я осматриваю стену через правую трубку НОД. Она не так неприступна, как думали монахи. Камни похожи на огромные кирпичи с выпуклыми гранями, скреплённые раствором. Они обеспечивают множество опор для рук и ног. Выше стены монастырь построен из дерева. В нём три этажа, длинные ряды окон и балконы.

Я осматриваю балконы в поисках часовых, но никого не видно. Но это неважно — они могут дежурить за окнами.

Как обычный человек, живущий на втором этаже, я воспринимаю эти балконы как уязвимое место. От карниза крыши к обрыву спускаются оцинкованные металлические водосточные желоба. Карнизы одновременно функциональны и декоративны. Под ними скрываются водосточные желоба, идущие по краю крыши и отводящие дождевую воду в водосточные трубы. Карнизы также украшены красивым орнаментом.

Водосточные желоба выполняют исключительно функциональную функцию. Выкрашенные в коричневый цвет, они прикреплены к деревянным стенам металлическими полосами и толстыми шурупами. Они проходят вертикально между окнами, мимо балконов.

Там , наверху, есть люди. Наш «Морской ястреб» был замечен зависшим над Бие-Эйрини. Предупреждение передано в Эсперос . Но Койтида-Софияс — большое место, где могут разгуливать два десятка пиратов.

Не уверен, что водостоки выдержат мой вес, но посмотрим. Всё зависит от прочности шурупов.

Я забиваю крюк в основание стены. Отвязываю альпинистскую верёвку и закрепляю её на точке крепления. Затем сбрасываю с плеч сумку с верёвкой и снимаю скальную обвязку. Приятно освободиться от всего этого груза. Я осушаю половину фляги одним большим глотком, а затем убираю её обратно в футляр на пистолетном поясе.

Уперев руки в бока, я выдыхаю и разглядываю стену. Монастырь выглядит совершенно тёмным. Пятнадцать футов камня и раствора, а дальше первый этаж.

Примерно в трёх метрах выше меня и левее есть балкон. На балконе деревянные перила. За ним два окна и дверь. Второй этаж на двенадцать футов выше первого, третий этаж на двенадцать футов выше. Есть и другие балконы, и между ними тянутся длинные ряды тёмных окон.

Моя главная задача — найти Штейна, и мне нужно действовать организованно.

Начну сверху и постепенно спускаюсь вниз. Подхожу к сливу и хватаю металлическую трубу обеими руками. Откидываюсь назад и наваливаюсь на неё всем весом. Шурупы выдерживают первый натиск. Упираюсь ступнями по обе стороны и пробую ещё раз. Шурупы держат.

Я свободно поднимаюсь на третий этаж. Левой рукой хватаюсь за перила балкона. Правой рукой отпускаю слив и перехватываю перила.

На секунду я повисаю в воздухе, держась за руки. Заглядываю в бездну глубиной в 120 метров. Подтягиваюсь, перекидываю правую ногу через перила и перекатываюсь на балкон. Приземляюсь, как кошка, на цыпочки.

Подойдите к двери, подергайте ручку. Она заперта. Зачем кому-то запирать дверь на балкон, откуда открывается вид на обрыв высотой в 122 метра? Неужели эти идиоты не знают, что они в безопасности?

В моём мультитуле Benchmade есть канцелярский нож. Я не собираюсь использовать Cold Steel для этого замка. Я упираюсь плечом в дверь. Она достаточно свободна, так что мой вес создаёт небольшой зазор между дверью и косяком. Я просовываю остриё ножа в щель, ищу защёлку.

Никак не могу ухватиться. Я повожу ножом. Нужно, чтобы лезвие было параллельно лицевой пластине, а остриё – на засов. Я опираюсь на нож, используя косяк как точку опоры рычага. Раздаётся отчётливый треск, когда косяк раскалывается. Лезвие сминает дерево. Остриё высоко заходит на поверхность защёлки. Я сильно надавливаю и поворачиваю. В награду за это слышу щелчок, когда защёлка отпирается. Под моим весом дверь распахивается.

Я вхожу в комнату. В темноте складываю мультитул и запихиваю его обратно в карман. Дотягиваюсь до НОДов, снимаю левый тубус…

Фокусировка. Теперь у меня снова бинокулярное зрение и нормальное восприятие глубины. Мой мозг обрабатывает характер и качество сенсорных данных, адаптируясь без проблем.

Наклонись, расстегни мою кобуру. Марк-23 заряжен и снят с боевого взвода.

Внутреннее пространство монастыря – неизведанная территория. Комната, в которой я стою, имеет ширину девять метров со стороны, обращённой к океану. Глубина – двадцать пять футов. В центре, параллельно окнам, стоит длинный деревянный стол. Остальные три стены комнаты заняты книжными полками.

Комната угловая. Напротив балкона находится одна внутренняя дверь.

Воздух прохладный, с затхлым запахом. Узнаю – книги. Это читальный зал. Это библиотека. Полки тянутся от пола до потолка.

Стремянки скользят по рельсам, закрепленным в их основании.

«Саркис?»

Голос из коридора меня пугает. Из коридора приближается мужчина. Должно быть, он услышал, как я вломился. Это всегда было рискованно, но слепое везение не подлежит сомнению. Теперь он думает, что я Саркис…

Кем бы он ни был. Мне нужно лишь, чтобы Саркис услышал, как этот парень зовёт его по имени.

Я обхожу стол. Мужчина толкает дверь и входит в комнату.

Я отчётливо вижу его своим ночным зрением, он видит только тень, шагающую перед ним. Я бью его ладонью под подбородок и запрокидываю голову назад. Вонзаю четыре пальца в его открытое горло.

Мужчина задыхается. Я бросаю его лицом вниз на пол, опускаю колено ему на поясницу. Протягиваю руку и хватаю его челюсть правой рукой, обхватываю ладонью его седой подбородок. Мои пальцы впиваются ему в щеку.

Моя левая рука ложится ему на затылок. Правой рукой я оттягиваю его голову назад, левой толкаю шею вперёд. Беспомощный, он задыхается и бьётся. Резким поворотом я ломаю ему шею. Раздаётся хруст, когда позвонки расходятся.

Когда человеку ломают шею, она не болтается, как мокрая лапша. Череп, особенно у сильного мужчины, поддерживается мышцами и прочной соединительной тканью. Возникает лишь этот неприятный скрежет, когда отдельные сегменты позвоночника трутся друг о друга.

Ваш мозг — странная штука. Вам кажется, что вы слышите скрежет, но это не так. Ваш мозг представляет себе звук скрежета, основываясь на ощущении скрежета. Вы чувствуете, как раздробленные кости вашего врага трутся друг о друга, и ваш мозг добавляет звуковую дорожку.

Я встаю, открываю дверь на балкон. Хватаю труп за запястья и тащу наружу. На правом бедре у него кобура с пистолетом USP.

Так и не вытащил его. Значит, он не ожидал угрозы. Он искал своего друга. Не слышал, как я вломился. Я застал его врасплох.

Я поднимаю мертвеца, прижимаю его к перилам и сбрасываю за борт. Смотрю, как тело кубарем падает вниз, тень в лунном свете. Оно один раз царапает скалу. Падает на берег и приземляется с глухим стуком. На расстоянии в четыреста футов я его почти не слышу.

Разворачивайся и иди обратно внутрь.

Мертвец и его друг Саркис бродили по тёмному монастырю. Что делали? Они точно не искали меня.

Мне нужно найти Штейна.

«МИКЛОШ!» — кричит мужчина. Я слышу топот бегущих ног в коридоре.

Теперь у убитого мной человека есть имя. Я резко распахиваю дверь читального зала, выглядываю в коридор. Сохраняю большую часть тела в укрытии. Ни за что не выскочу и не получу пулю. Ко мне бежит девушка, её черты лица поразительно чётко видны в зелёном свете НОДов.

Это Геката. Она кричит, увидев тёмную фигуру с горящими зелёными глазами. Саркис гонится за ней по коридору. Увидев меня, он шокирован не меньше её. Очевидно, что я не Миклош. Я — угрожающее существо, демон. Он тянется к своему УТП.

Я протягиваю руку и хватаю Гекату, когда она пытается проскользнуть мимо.

«Ложись», — говорю я ей и достаю свой «Марк-23».

Валю Гекату на пол. Она сопротивляется, но я наваливаюсь на неё всем весом.

Бум, бум, бум.

9-мм USP Саркиса звучит как скорострельный пугач. Вспышки дула пистолета освещают коридор, словно молнии. Я прижимаю Гекату к полу своим весом, контролирую её левой рукой. Выстрелы пирата летят выше…

он ни разу не смог как следует разглядеть меня в темноте.

Вытяните ствол Mark 23 и дважды выстрелите в упор. Первый выстрел сваливает его с ног. К тому времени, как второй выстрел попадает ему под подбородок и сносит макушку, он уже падает. В электрически-зелёном свете НОДов брызги крови выглядят чёрным ореолом.

Геката бьёт меня кулаками. «Отпусти меня!»

«Тихо», — говорю я. «Это Брид».

"Порода?"

Я не заикался, поэтому не стал отвечать. Вместо этого я положил левую руку ей на голову и прижал её к твёрдому полу. «Ложись», — говорю я.

Вставай, иди к Саркису. Он лежит на спине, раскинув руки. Я наступаю ему на правое запястье, снимаю с него USP. Верхняя часть черепа у него слетела, а брызги образовали чёрный конус на шесть футов позади него. Третий выстрел ему не понадобится.

Я подхожу к Гекате и помогаю ей подняться. Она и пираты работали с ночным зрением, которое развили в тёмном коридоре. Мои НОДы дают мне решающее преимущество.

«Вы знаете это место?» — спрашиваю я.

«Нет. Что ты здесь делаешь?»

«Позже. Где Штейн и твой отец?»

«В кафоликоне Дракос держит их в плену».

«Сколько еще людей охотятся за тобой?»

«Четыре или пять».

"Ну давай же."

По обе стороны коридора есть дверные проёмы. Это этаж библиотеки.

Читальные залы, посвящённые разным предметам. С обоих концов должны быть лестницы. Мы находимся на третьем деревянном этаже, значит, под нами должно быть ещё два деревянных этажа, а за пятнадцатифутовой каменной стеной — первый этаж. У большинства зданий есть подвалы. Если у Койтиды Софиас есть подвал, его придётся вырубить в скале.

Я пытаюсь вспомнить спутниковые снимки. Два здания по обе стороны были привиты к этой конструкции. Этажи, вероятно, соединены между собой.

Католикон в середине отделен от остальных.

Имеет ли смысл Дракосу держать заключённых в церкви? Между церковью и другими зданиями нет клуатр. В плохую погоду монахам пришлось бы идти в церковь пешком.

Я беру Гекату за руку, и мы спешим в конец коридора. Как я и ожидал, лестница ведёт на другие этажи. Я не позволю пиратам заманить нас в ловушку на самом верхнем этаже. Лестница тускло освещена 25-ваттными вольфрамовыми лампочками в проволочных сетках на потолке каждой площадки. Я поднимаю свои НОДы. Веду Гекату на лестницу и спускаюсь на первый этаж. Два

Над нами деревянные этажи, внизу, за каменной стеной, — первый этаж.

Возможно, подвал.

Где бы ни находились остальные пираты, они могли услышать наши выстрелы.

Слышать выстрелы — одно, а локализовать их — совсем другое. Они не знают, где произошла драка. Выбирая случайную историю, я усложняю им задачу. Им придётся организовать поиск. Начните снизу и продвигайтесь вверх, или начните сверху и продвигайтесь вниз. Осмотрите главное здание и его крылья. Это даст мне время, чтобы написать историю о Гекате.

Коридоры — смертельные ловушки. Оперативники избегают их, как огня. Достаточно одному злодею направить автомат в коридор и обстрелять его из шланга. Ему даже не нужно целиться. Просто очертите дулом небольшой круг и нажмите на спусковой крючок. Отряд, крадущийся по коридору, будет разрублен на куски.

Я прижимаю Гекату к стене лестничного пролёта. На стене висит выключатель. Я щелкаю им, и лестничный пролёт погружается во тьму.

Геката рефлекторно хватает меня за руку.

Есть большая вероятность, что пространство по ту сторону двери темное.

Я не собираюсь открывать дверь и позволять себе быть силуэтом на фоне освещённой лестницы. Я не вижу света под дверью. Опускаю свои НОДы вниз и приоткрываю дверь.

Я осматриваю коридор по всей длине, он пуст. Беру Гекату за руку и вхожу. Закрываю за нами дверь.

Первый этаж выглядит как дубликат третьего. Поэтому он подходит мне как временное убежище. Я не хочу идти в комнату посреди коридора. Там слишком далеко, если нас обнаружат. Я толкаю дверь справа и вхожу в большой читальный зал, похожий на тот, что двумя этажами выше. Вдоль стен тянутся книжные полки, а в центре комнаты стоят столы для чтения.

Деревянные книжные полки оснащены распашными стеклянными дверцами с резиновыми уплотнителями.

Книжные полки оснащены стальными замками. Интересно, сколько из этих томов были переписаны и переплетены вручную? Не все, но значительное количество. Библиотека Койтиды Софиаса, должно быть, стоит целое состояние.

Видны океан и ночное небо, лунный свет струится сквозь окна. Я поднимаю очки NOD и даю глазам привыкнуть. Нахожу удобное место лицом к двери и провожаю Гекату к месту рядом со мной. Она садится, и я отпускаю её руку.

«Здесь мы какое-то время будем в безопасности, — говорю я ей, — но мы не можем позволить себе беспечность. Они придут за этими двумя, но сначала им придётся организоваться».

«Ты нашла свою иголку», — говорит Геката.

«Да. Это в Бие Эйрини, бухте у подножия монастыря».

"Я знаю."

"Откуда вы знаете?"

«Это своего рода история».

«У нас мало времени, — говорю я. — Расскажи мне».

OceanofPDF.com

18

ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ – РАННЕЕ УТРО, КОИТИДА СОФИАС

Вытяните спину, постарайтесь расслабиться. Вытяните правую руку на столе, направьте Mark 23 на дверь. Это не сработает. Уставшие мышцы застывают только при остановке движения. Вся молочная кислота, вырабатываемая во время тренировки, вымывается в кровь. Когда вы отдыхаете, пульс замедляется, и кровь выносит меньше кислоты. Оставшаяся часть оседает в мышцах, и вы становитесь жёсткими.

Неужели всего две ночи назад я поднялся на борт « Голиафа» ? События неслись вперёд, живя своей собственной жизнью. У меня есть большинство фрагментов головоломки, но не все. Самые важные ускользают от меня. Возможно, они у Гекаты.

Геката поворачивается в кресле, садится рядом со мной, положив локти на колени.

Это интимная поза. Её аромат напоминает мне о нашей совместной ночи. Тихим голосом она рассказывает мне, что произошло.

ГЕКАТА НАБЛЮДАЛА, как «Морской ястреб» взмывает с пляжа. Когда он развернулся, она увидела Брида, пристально смотрящего на неё из открытой двери. Её переполнило тепло, и она помахала ему. Он улыбнулся и помахал в ответ. Вертолёт развернулся, слегка опустил нос и полетел в сторону Крита.

Чувство страха, словно волна холодного рассола, нахлынуло на неё. Греки – суеверный народ. Несмотря на западное образование, Геката…

Никогда не смейся над сглазом. Она сказала себе, что Брид справится с любой бедой, с которой столкнётся.

Геката повернулась и пошла обратно к каменным ступеням, ведущим в Эсперос.

Брид ей нравился, и не только потому, что удовлетворял её аппетит. Он не боялся женщин и открыто говорил о своих желаниях. Она видела, что он хорошо к ним относится. В наши дни это было необычно, ведь многие мужчины пытались добиться расположения, исповедуя ценности, которые, по их мнению, женщины оценят.

Она взяла книгу с шезлонга. Закрыла её пальцем, чтобы отметить своё место, и вошла в гостиную. Штейн сидела за столом и что-то набирала на ноутбуке. «Брид улетел на вертолёте», — сказала ей Геката.

Это было глупо. Штейн уже знал, что Брид ушла, но Геката хотела немного поболтать с американкой, которая спала с её отцом.

«Спасибо». Штейн не отрывала взгляда от ноутбука. Она злилась на Гекату за то, что та переспала с Бридом.

Геката чувствовала, что Брид и Штейн испытывают влечение друг к другу, но у них были профессиональные отношения, о которых стоило беспокоиться. Штейн испытывала противоречивые чувства. Будучи успешной западной женщиной, она привыкла к тому, что мужчины добиваются её благосклонности.

Она была в замешательстве, когда они возмущались, что она это сделала. Брид был тем мужчиной, которого она хотела, но в то же время не тем, кого она должна была хотеть.

Геката примирилась со своими внутренними противоречиями. Она была гречанкой, хотя и много лет училась в Англии. Её отец хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно в западной культуре. В этом он был мудр. Будучи гречанкой, Геката была скорее восточной, чем западной. Редкий западный человек понимал греческую культуру и характер.

Греки нечасто улыбаются в присутствии незнакомцев. Мужчины и женщины не склонны открыто выражать свою любовь, а западный флирт не всегда понятен.

Геката понимала греческие обычаи, но выросла в быстром ритме английского университетского городка. Она научилась существовать на стыке Востока и Запада. То, что она была дочерью Афанасиоса Кириоса, помогло ей в этом. Люди из её круга общения, её пареа , которые иначе могли бы её осудить, принимали её поведение, потому что «она девушка Таноса».

Порода была освежающей, потому что Геката отпугивала многих греческих мужчин.

В своей комнате Геката обнаружила, что простыни были поменяны, а кровать заправлена. Слуги Кириоса были расторопны. Она переоделась в дневную одежду и села у кровати.

Окно, где она могла наслаждаться ветерком. Открыла книгу и начала читать. Она не хотела делить пространство со Штейном.

В тот же день к ней подошла служанка. «Мисс Кириос, ваш отец хочет, чтобы вы спустились к нему».

"Почему?"

«Он и господин Дракос везут своих гостей в Койтида Софиас. Он хочет, чтобы ты пошёл».

Геката была заинтригована. Дракос купил средневековый монастырь в Бие-Эйрини. Она видела его с воздуха и с моря, но никогда не была внутри. Геката отложила книгу и спустилась вниз.

Её отец, Дракос и Хардинг-Джеймс стояли вокруг Штейн. Заместитель директора укладывала ноутбук в портфель.

«Вы уверены, что я могу пользоваться своим ноутбуком с вашей яхты?» — спросил Штейн Кириоса.

«Конечно. У Григоро Фиди есть полная спутниковая связь».

«Мне лучше остаться здесь», — сказал Штейн. «На случай, если Брид попытается связаться со мной».

«Здесь нет ничего, что нельзя было бы сделать на Фиди »,

Кириос сказал: «Пойдем, посмотрим на воды, где, как предполагается, плавала твоя добыча. Может, даже наткнемся на неё».

Они вышли на террасу. Вдохнули свежий, солёный воздух. Море и небо были синими до самого горизонта. Моторный катер вез шестерых человек из охраны Дракоса к Григоро Фиди .

Дракос уже присоединялся к ним на парусных судах. В бородатом греке не было ничего особенно зловещего, хотя Геката считала его грубияном. Кириос легко общался с людьми всех сословий и социальных слоёв, но Геката с подозрением относилась к истории семьи Дракос. Вскоре Геката возглавит «Кириос Шиппинг». Она гадала, каково будет иметь дело с Дракосом.

Дракос обращался с Гекатой как с племянницей. Навещая её, он приносил ей небольшие подарки: коробку бугатсы , приготовленной его женой, или бутылку вина. Геката была благодарна и вежлива, но никогда не позволяла ему проникнуть за пределы её тщательной сдержанности.

Небольшая группа вышла на пирс, чтобы встретить катер. Послеполуденное солнце грело лицо Гекаты. Морской бриз развевал её юбку. Геката смотрела, как отец взял Штейна за руку и помог ей сесть в лодку.

Когда они достигли «Григорио Фиди» , Геката обнаружила, что палуба яхты содрогается от мощи четырёх турбинных двигателей. Для «Фиди» это было необычно.

ходить на четырёх. « Фиди» был мощным судном и легко развивал тридцать узлов на двух винтах. Кириос отдал команды матросам, и яхта отошла от Эспероса.

Они вошли в салун, и Кириос показал Штейн удобное место перед столом. Он предложил ей подключить ноутбук.

«Как мне подключиться к Интернету?» — спросил Штейн.

«С этим я тебе помочь не могу», — рассмеялся Кириос. «Геката тебе покажет».

Кириос провёл Дракоса и Хардинг-Джеймс на мостик. Геката села рядом со Штейн и показала ей, как подключиться к сети «Фиди ». Это было легко. Не сложнее, чем подключиться из ресторана или кофейни в центре Лондона или Афин. Спутниковая связь на яхте работала без сбоев.

«Ну, это было просто», — Штейн улыбнулся Гекате. «Спасибо большое».

Улыбаться — значит обманывать.

«С удовольствием, мисс Штайн. Если я могу чем-то ещё помочь, дайте знать».

Вибрация под ногами «Гекаты» усилилась. «Фиди» двигался на четырёх винтах. Море было гладким, как стекло, и яхта рассекала его, словно быстроходный патрульный катер. Салон находился далеко впереди и был изолирован от шума двигателя. «Гекате» было слышно шипение воды у бортов корпуса « Фиди ». Она шла со скоростью почти пятьдесят узлов.

Кириос вошел в салон с мостика.

«Почему мы торопимся?» — спросила Геката по-гречески.

«Это должна быть короткая вылазка. Мы хотим вернуться в Эсперос к закату».

Достаточно разумно. Дракосу не составит труда показать им Койтиду Софиас .

Кириос повернулся к Штейну: «Ты уверен, что не хочешь присоединиться к нам на мостике?»

«Я в порядке, Танос. Мне нужно продолжать работать. Всё, что я могу сделать, чтобы сузить круг поисков Брида, поможет».

«Конечно, но ты должен присоединиться к нам, когда мы подойдем к монастырю. Я настаиваю».

«Хорошо, дай мне знать».

«Я пришлю кого-нибудь принести тебе выпить. Пойдём, Геката».

Геката последовала за отцом на мостик. Капитан и рулевой вели « Григорио Фиди» на большой скорости. Кириос продолжал подниматься.

сходной трап на навигационный мостик.

Прохладный морской ветер развевал волосы Гекаты. Она знала, что это защитит её от палящего солнца. Солнечные ожоги не заставят себя долго ждать. С каждой стороны было два матроса. Дракос и Хардинг-Джеймс прислонились к переднему борту.

Большое контейнеровозное судно прошло по левому борту «Фиди » на расстоянии мили.

Геката заметила, что большая часть движения была коммерческой. «Фиди» мчался по Средиземному морю к югу от Карпатоса и Касоса. Он избегал прибрежных вод к северу. В Эгейском море было больше прогулочных судов, и «Фиди» пришлось бы снизить скорость.

«Через час мы будем в монастыре», — сказал Кириос.

Геката облокотилась на перила и повернулась к Дракосу: «Как ты вообще купил монастырь?»

Дракос рассмеялся. «Формально я его не покупал. Я арендовал его у ордена — на сто лет».

«Арендовано?»

«Они не хотели продавать. Слишком много истории, негде хранить их ценности, их библиотеки. Поэтому они провели инвентаризацию каждого предмета и сдали его мне в аренду при условии, что я сохраню целостность объекта».

«Он такой же величественный, как Метеоры?» Геката однажды посетила величественный комплекс монастырей, построенных на трёхтысячефутовых песчаниковых колоннах в Фессалии. Монахи вручную взбирались на колонны, а затем привязывали к ним припасы для строительства монастырей.

«Нет», — Дракос покачал головой. «Ничто не сравнится с Метеорами, кроме Афона. Но Койтида Софиас был построен в прекрасном, уединённом месте.

Идеальное место для размышлений и изучения. Их библиотеки обширны. В кафоликоне хранятся мозаики и иконы бесценной ценности.

«Они не боятся кражи?»

«Изоляция «Койтида Софиас» — достаточная защита. Но у них на территории была охрана. Когда я пришёл, я заменил её своей».

Геката оглянулась на бурный след «Григорио Фиди» . Один из охранников Дракоса стоял на шлюпочной палубе и разговаривал с членом экипажа «Фиди ».

«Я спускаюсь», — Геката повернулась и пошла к трапу. «Здесь слишком ветрено».

«Пойдем составим компанию Ане», — сказал Кириос.

На мостике Геката заметила, что к капитану и рулевому присоединились двое из службы безопасности «Дракоса». Они смотрели в иллюминаторы. « Фиди» прошёл мимо серо-голубой массы Касоса, удаляясь справа от них.

Они нашли Штейн, потягивающей вино. На столе лежали ноутбук, радиостанция и блокнот.

Кириос пошёл в бар. «Аня, ты нашла какие-нибудь следы Медузы ? »

«Нет», — выдохнула Штейн и откинулась на спинку стула. «Тот, кто её похитил, контролировал всю её коммуникацию».

Дракос скрестил руки на своей бочкообразной груди. «Земля поглотила её».

«Я бы не заходила так далеко», — Штейн нахмурилась и взглянула на свою радиостанцию. «Брид ведёт визуальный поиск и пока не выходил на связь».

«Чего бы ты хотела?» — спросил Кириос Гекату.

«Узо и лед».

Кириос налил стакан узо. Выудил из термосчика кубик льда и бросил его в бокал. Гекате нравилось наблюдать, как напиток облачком остывает.

Радиостанция Штайна загорелась и зажужжала.

«Это Брид», — Штейн потянулся за устройством.

«Не трогай его, Штейн».

Штейн замер. Четыре пары глаз метнулись к Дракосу. Они сосредоточились не на нём, а на его H&K USP Compact. Короткий пистолет с четырёхдюймовым стволом словно утонул в его гигантской лапе. Дуло было устремлено на Штейна.

«Дракос?» Кириос замер, не в силах налить себе напиток.

«Замолчи, Танос. Мы скоро будем в Койтиде Софиас. Если она не глупа, Штейн может узнать, что случилось с Медузой ».

Один из охранников Дракоса вошёл в салон. В правой руке у него был USP. Геката вспомнила двух телохранителей на мостике.

Это означало, что один из них остался с капитаном и рулевым. На борту было ещё четверо.

«Встань, Штейн. Держи обе руки на виду».

Штейн поднялся и развел руками.

Дракос был доволен собой. Он обратился к своему телохранителю по-английски: «Миклош, эта дама была так любезна, что вчера вечером показала нам своё оружие. Оно в кобуре на бедре. Забери у неё его».

Мужчина приподнял полы куртки Штейн и вытащил из кобуры её пистолет SIG. Отступил назад и засунул его за пояс.

«Могу ли я сесть?» — спросил Штейн.

«Конечно». Дракос подошёл к столу, взял радиостанцию Штайн и положил её в карман. Когда она села, он потянулся к ней и захлопнул её ноутбук. «Давайте и клавиатуру не будем доставать».

«Похоже, семья Дракос все еще занимается перехватами», — сказал Штейн.

«Это не самый крупный бизнес, но такую возможность упускать было нельзя». Дракос оглядел салун. «Все садитесь. Мы отдохнём, пока не доберёмся до монастыря. Это недолго. Кириос, дай мне «Катти Сарк» с газировкой. Эш, что будешь пить?»

"Такой же."

Дракос кивнул. «Геката, пожалуйста, принеси нам напитки. Наслаждайтесь узо».

«„ Голиаф “ был твоим кораблём». Штейн была полна решимости узнать как можно больше.

«Да. Среди прочего. Мой флот не такой большой, как у «Кириос Шиппинг», но у меня достаточно. В конце концов, раз отец Таноса решил не принимать наши грузы, нам нужно было что-то делать».

«Конечно, вам пришлось приобрести технологию подмены транспондера».

«Приобретение? Мы на переднем крае разработки. Методы, которые мы использовали для захвата Медузы, были несложными».

«Ты оставил след».

Полностью избежать следов пока невозможно. Вы определили общее направление, но не точное местоположение Медузы .

Дракос принял от Гекаты виски с содовой и опустился в кожаное кресло. Он держал напиток в левой руке, а пистолет — в правой.

Миклош стоял у двери на мостик, прикрывая салон.

«Оглянись вокруг, Штейн. Мы в устье Эгейского моря. «Медуза» должна была пройти здесь. Но однажды тёмной ночью она столкнулась с «Голиафом» . Медицинский случай, который нужно было немедленно переправить на север. Туда отправили катер, спустили абордажный трап. Остальное было просто».

«На борту находились силы безопасности».

«Их застали врасплох. Это не Африканский Рог, Штейн. В этих водах нет пиратов. Охрана рассчитывала на спокойный круиз и лёгкие деньги».

Другой телохранитель Дракоса заглянул в салон. «Мы прибыли», — сказал он.

Геката чувствовала, как вибрация под её туфлями на плоской подошве ослабевает. «Григор Фиди» работал на двух двигателях, а не на четырёх. Два работающих двигателя были сброшены.

«Пойдем на навигационный мостик», — Дракос поднялся на ноги и махнул рукой.

Миклош опередил группу и поднялся по трапу. Дракос замыкал шествие.

Геката обожала греческие острова. Виды были захватывающими, а это был самый впечатляющий вид на Крите. «Григор Фиди» приближался к Бие Эйрини по совершенно спокойному океану. Голубая вода, голубое небо, чёрные скалы. «Койтида Софиас» был подобен крепости, возвышающейся на мысе.

Берег по обе стороны от монастыря был необитаем. Монахи не могли выбрать более уединённого места для строительства своей крепости созерцания.

«Что ты делаешь?» — Кириос положил руку на руку Дракоса.

«Сами увидите».

Григор Фиди» развернулся так, что его нос оказался направленным на юг, а корма — к бухте.

«Пошли». Дракос спустился по трапу. Провёл группу через салон на кормовую палубу. Они присоединились к двум матросам и двум телохранителям Дракоса. Один из матросов держал в руке рацию прямой видимости. Он отдавал указания рулевому.

«Почему вы сдаете назад в бухту?» — Штейн не могла скрыть своего удивления.

Дракос улыбнулся.

С величайшей осторожностью команда «Григорио Фиди» направила яхту задним ходом в бухту Бие-Эйрини. Места было более чем достаточно. Длина яхты составляла сто двадцать футов, а ширина — двадцать пять футов. Ширина входа в бухту составляла сто футов.

Геката ощутила холодок, когда «Фиди» вошёл в тень скал. Скалы тянулись от океана до самого неба. Она не могла понять, что делают Дракос и его команда. В бухте не было места, чтобы пришвартоваться. Вокруг них были только камни и вода.

Рядом с ней Штейн напрягся. Геката обернулась, чтобы посмотреть, что она увидела.

Чёрный склон скалы раскололся. Мощные электродвигатели раздвигали тяжёлые брезентовые ставни, словно театральные занавеси.

Ставни были расписаны чередующимися чёрными и серыми вертикальными мазками, создавая впечатление потрескавшейся известняковой поверхности. Полностью открытые ставни открывали вид на морскую пещеру шириной сто футов и высотой пятьдесят футов. Внутри было яркое освещение. Матрос по рации отдал команду, и « Фиди» отступил назад в пещеру.

«Но где же Медуза ?» Штейн вытянула шею, чтобы заглянуть в углы пещеры.

Геката видела, что пещера была глубиной более двухсот футов, и с трёх сторон её окружал широкий деревянный пирс. Как и многие пещеры, она была частью системы пещер. Они входили в пещеру со стороны океана, но в дальнем конце были выходы как минимум в три других зала. Вероятно, пещера была прорыта тысячу лет назад подземным ручьём, который за столетия пересох.

Штейн повернулся к Дракосу: «Где она? Где Медуза ?»

«Мы пролетели мимо нее».

Штейн вдруг осознала: « Океан поглотил её».

«Да. Она там, в двухстах ярдах от Бие Эйрини. Мы подвели её ночью, открыли кингстоны, и она пошла ко дну. На ровном киле. Нас ждали два рыболовных траулера, полные рыболовных сетей. Но сети были модифицированы камуфляжными панелями. Траулеры закинули сети на « Медузу» и отправили водолазов, чтобы закрепить их».

«Где команда?» — спросил Кириос.

«Мы разместили их на необитаемом острове к западу от Касоса. Таких там тысячи. Ни радиосвязи, ни сигнальных ракет, воды много. Их найдут через несколько дней».

«Смотрите, вот золото», — сказал Хардинг-Джеймс.

Геката и Штейн проследили за пальцем англичанина. Там, на причале в дальнем конце пещеры, стояли шестьдесят деревянных поддонов, каждый площадью два квадратных фута, с золотом в прозрачных пластиковых ящиках. Каждый поддон весил полтонны, всего тридцать тонн. Два миллиарда долларов.

«Григор Фиди» во всю длину находился внутри пещеры. Электромоторы завизжали, закрывая маскировочные ставни. Рулевой короткими рывками попеременно вращал винты левого и правого бортов, чтобы подвести « Фиди» к причалу.

Электрические краны стояли на причалах. Геката насчитала четыре. Два стояли по обе стороны поддонов. Один был припаркован у входа в один из трёх

вторичные камеры. Четвёртый кран находился на причале у правого борта «Фиди ».

Там Геката увидела двое больших саней. Они стояли на полозьях, как катамараны, но каждый был не выше трёх футов в высоту. У каждого было два электродвигателя и два винта, защищённых пластиковыми кожухами. В носовой части каждых саней было место для двух пилотов. Геката поняла, что это подводные сани, используемые для перевозки золота с « Медузы» к скрытому причалу.

Рядом с морскими санями находилась промышленная заправочная станция. Она была оснащена несколькими компрессорами для заправки аквалангов. Большое прямоугольное пространство было занято десятками баллонов. С момента затопления « Медузы» пираты заставляли водолазов работать круглосуточно . Это была масштабная водолазная операция. Баллоны нужно было постоянно заполнять, а время нахождения каждого водолаза под водой и количество погружений в день должны были контролироваться.

На скамье подсудимых находилось пятнадцать человек. У некоторых из них были автоматы.

Один из мужчин крикнул матросу на корме по-гречески: «У вас есть на борту трап?»

«Да. Правый борт».

«Опустите его. Мы вам поможем».

Матрос что-то сказал по рации. С носа и кормы к «Фиди» были переброшены канаты. Яхту пришвартовали к причалу. Экипаж спустил трап с предохранительными леерами.

«Пойдем», — Дракос повел нас к трапу.

«Куда мы идем?» — спросила Геката.

«Вы хотели увидеть Коитида Софиас.”

ДРАКОС ОТДАЛ приказ перегрузить золото на «Григорио Фиди» . На причале установили кран. Рабочие и команда собрались на причале и у кормовой части яхты. Они начали загружать поддоны на борт.

Яхта не была предназначена для перевозки грузов. Укладывать поддоны на палубе было невозможно. Вместо этого поддоны были установлены друг на друга, словно мозаика. Перемещение оказалось невероятно сложной задачей. Геката недоумевала, почему они не перегрузили золото на подходящее грузовое судно под покровом темноты. Грузовое судно с собственными стрелами и отдельными грузовыми трюмами было гораздо более подходящим вариантом.

Дракос и его шестеро телохранителей отвели Гекату и остальных в одну из трёх комнат, выходящих в скалу. Комната служила складом. Там стояли стеллажи с водолазным снаряжением: гидрокостюмы, маски, грузовые пояса и ласты.

К ее удивлению, Дракос указал им на каменную лестницу слева.

Высеченная в известняке. Лестница была высокой и широкой и поднималась против часовой стрелки. Это было странно. Средневековые лестницы в замках поднимались по часовой стрелке. Это затрудняло атакующему-правше, поднимающемуся по лестнице, возможность размахивать мечом.

Геката шла вверх по лестнице, за ней следовали Штейн и Дракос. Затем следовали Хардинг-Джеймс, её отец и телохранители. Телохранители были вооружены пистолетами и пистолетами-пулеметами. Поднимаясь по ступеням, она поняла, почему лестница поднимается против часовой стрелки. Это было сделано для того, чтобы защитнику у подножия лестницы было легче отражать нападающих, спускающихся вниз .

Лестница и пещера служили путём эвакуации. Если бы нападавшие захватили монастырь, монахи и их защитники спустились бы по ступеням к ожидающим их лодкам.

Вдоль лестницы на равном расстоянии друг от друга были развешаны электрические лампочки. Это был простой ряд. Провода висели на крючках, вкрученных в известняковый потолок. Воздух был холодным, а камень – влажным. Геката не страдала клаустрофобией, но стены сжимались вокруг неё. Она хотела, чтобы подъём поскорее закончился.

«Не торопись», — раздался по лестнице голос Дракоса.

«Далеко ли ещё?» — задыхалась Геката. Позади неё она слышала тяжёлое дыхание Дракоса. Штейн, казалось, совсем не чувствовал усталости.

«Там больше тысячи ступенек, — сказал Дракос. — Я всегда сбиваюсь со счёта».

Геката достигла вершины и оказалась лицом к лицу с деревянной панелью.

Она положила руки на гладкое лакированное дерево. «Я наверху»,

сказала она.

«Нажмите на панель», — сказал Дракос. «Подождите нас на другой стороне».

Геката толкнула дверь, и она легко распахнулась. Она оказалась в небольшой часовне. Это была ризница, или часовня Жертвоприношений. Она была украшена иконами, обращенными к широкому Жертвоприношению, где готовились приношения. Стол был покрыт богато расшитыми покрывалами.

На столе были расставлены сосуды, используемые при приготовлении Таинства Причастия.

Святая Евхаристия. Облачения, чаши и подсвечники были выполнены в православном стиле. Металлические детали были инкрустированы драгоценными камнями.

золотой крест – православный крест. Вертикальный столб, длинная перекладина, возвышающаяся на две трети высоты, более короткая перекладина над ней и диагональная перекладина внизу. Геката была знакома с этой символикой. Короткая перекладина наверху представляла свиток над распятым Спасителем. Диагональная перекладина внизу символизировала двух разбойников, распятых по обе стороны от Христа. Человек слева от Христа раскаялся и был спасён. Перекладина с его стороны вознесена на небеса. Человек справа от Спасителя отверг Его любовь, поэтому эта сторона перекладины указывает в ад.

Штейн присоединился к Гекате в ризнице. Она выглядела такой же свежей, как и в Эсперосе. Дракос прислонился к стене и перевел дух.

Они долго ждали, пока к ним присоединятся Хардинг-Джеймс и остальные. Вся группа остановилась на узкой лестнице, когда тяжёлый англичанин остановился отдохнуть.

«Здесь». Дракос открыл дверь ризницы, и группа оказалась в кафоликоне . Они стояли за главным алтарём, в деамбулатории. По другую сторону главного алтаря, напротив ризницы, находился диаконник, или ризница. Это помещение предназначалось для священных сосудов, книг и облачений. Оно называлось диаконником, потому что за эти предметы отвечали церковные диаконы. Это соответствует тому, что католики и протестанты считают ризницами своих церквей.

Католикон был прекрасен. Здесь, в монастыре , рассчитанном на сто монахов, орден построил церковь, рассчитанную на пятьсот человек.

Геката стояла за главным алтарем и смотрела на иконы и витражи.

Она обернулась на месте, ослеплённая. Католикон находился в центре Койтида-Софии, на вершине скалы. Солнце ярко светило сквозь окна.

Электрический синий и ярко-красный цвета отражались на полу, алтаре и лицах гостей. Геката взглянула на Штейна, увидела лицо молодой женщины, раскрашенное в синий, красный и золотой цвета. Увидела, как её глаза загорелись от удивления.

Дракос обошёл величественный главный алтарь. Пространство вокруг него было ограничено полированными деревянными перилами. Это было святилище, самая святая часть кафоликона . По обеим сторонам стояли четыре ряда стацидий – деревянных стульев с высокими спинками. Бородатый грек подошёл к одному из стульев, бросился на землю и жестом пригласил Гекату и Стейна сесть напротив него.

«Ты впечатлена?» — спросил Дракос Гекату.

«Как красиво», — Геката посмотрела на хозяина. Она знала Дракоса всю свою жизнь. Никогда она не видела его таким.

Хардинг-Джеймс рухнул на стул рядом с Гекатой. Кириос сел рядом со Штейном. Стацидии были неудобными. Геката изучала замкнутое пространство святилища. Оно было величественным, но отделено от нефа церкви высокой деревянной преградой – иконостасом. Геката знала, что католикон будет как минимум в три раза больше святилища, в котором они оказались.

Иконостас был призван символизировать отделение прихожан от святейшего святых. Он символизировал, что святилище можно достичь только через стремление. В центре иконостаса находились позолоченные Царские врата. По обе стороны от Царских врат находились две диаконские двери, через которые священнослужители проходили в алтарь во время богослужений.

«Зачем вы нас сюда привели?» — спросил Штейн.

Вопрос застал Дракоса врасплох. «Дождаться погрузки золота, конечно же».

« Gregoro Fidi» быстрый, но он никогда не был предназначен для перевозки грузов».

Штейн размышлял вслух. « Медуза хорошо спрятана. Пещера идеально замаскирована. Почему бы не увезти золото на более подходящем судне? На грузовом судне, которое можно загрузить под покровом ночи? На судне с грузовыми стрелами и трюмами? Загрузка «Григорио Фиди » займёт несколько часов .

Дракос промолчал. Поиграл со своим USP. Остальные его телохранители вошли в кафоликон . Двое встали по обе стороны от главного алтаря. Остальные рассредоточились вокруг галереи.

Геката пристально посмотрела на Штейна. Она недооценила американца.

Смотрел на неё как на женщину, а не как на профессионала. Штейн был наблюдателен.

Рассматривал точно такие же вопросы, что и Геката.

«Вы хотели привезти нас сюда сегодня днем, — сказал Штейн, — в Григоро Фиди . Ты хотел погрузить золото на яхту, но хотел, чтобы мы все были с тобой. Почему?

«Как вы думаете, почему?»

«Брид нашёл это место». В голосе Штейна слышалось несомненное торжество. «Он знает, где ты спрятал « Медузу» . Вот почему ты привёз нас сюда на «Фиди» . Ты планировал переправить золото на грузовое судно — через месяц. Брид тебя вынудил».

«Да», — сказал Дракос. «Он пытался. Полагаю, он пытался позвонить тебе на яхте.

Я оставил ему неприятный сюрприз на Эсперосе. К сожалению, даже если мои люди его убьют, он наверняка сообщил властям. Они придут за нами.

Сердце Гекаты колотилось в груди. Штейн выглядел мрачным. «Вот почему ты нас привёл».

«Конечно», сказал Дракос. «Мне нужны заложники».

КАЖДОЕ ДВИЖЕНИЕ ЗАСТАВЛЯЕТ мои затекшие мышцы кричать от боли. Я встаю и расхаживаю. Круговыми движениями левой рукой расслаблю плечо. Это движение расслабляет меня. Мои глаза адаптировались к темноте. Лунный свет прекрасен.

Я поворачиваюсь к Гекате.

«Дракос намеревался сбежать на «Григорио Фиди» и взял вас всех в заложники.

Каким-то образом вам удалось сбежать.

«Да», — говорит Геката. «Наступила ночь. Я попросила разрешения воспользоваться туалетом. Он был по другую сторону иконостаса, в конце нефа. Дракос прислал со мной телохранителя, а сам ждал снаружи. Я нашла окно, через которое смогла пролезть. Приземлилась во дворе, побежала к ближайшему зданию и нашла незапертую дверь. Я услышала, как они за мной гнались, и попыталась спрятаться».

«Они сбили мой вертолет и убили троих членов экипажа. Американцы

Эсминец идёт за нами. Они остановят « Григорио Фиди ».

«Они освободят моего отца и Штейна».

«Всё не так просто. Как только они остановят Фиди , начнётся противостояние. Дракосу придётся играть с заложниками».

«Что нам делать?»

«Освободите заложников».

OceanofPDF.com

19

ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ – ПРЕДРАССВЕТНАЯ, КОИТИДА СОФИАС

«Как нам их спасти?» — спрашивает Геката.

«Их держат в кафоликоне . У Дракоса было шесть телохранителей. Я только что убил двоих, осталось четверо. Дракос слышал выстрелы. Это заставило его задуматься».

"Что ты имеешь в виду?"

«Первый убитый мной человек не держал пистолет наготове. Он искал тебя в темноте. Другой, который гнался за тобой по коридору? Он не вытащил пистолет, пока не увидел, что я вышел в коридор. Дракос приказал им вернуть тебя целым и невредимым».

«Он не хотел бы злить моего отца».

«Дракос не знает, что я здесь. Он не знает, почему его люди стреляли. Он собирается послать ещё, чтобы выяснить, что происходит».

«Как думаешь, он их всех отправит?»

«Нет. Он пришлёт двоих. У всех есть телефоны. Когда он не сможет дозвониться до Миклоша и Саркиса, он подумает, что что-то не так. Он подумает, что ты отобрал у его людей оружие и применил его против них».

«Он может позвать еще людей из пещеры».

«Не думаю. Он не захочет отвлекать людей на поиски одной девушки, вооружённой или нет. Полагаю, один человек у него на северной стене, один с ним в кафоликоне , а двое других могут свободно обыскать».

Моё плечо пульсирует от удара падающего камня. Я вращаю рукой, напрягая мышцы, чтобы сохранить подвижность. «Нам нужно взять Дракоса за…»

Сюрприз. Сколько входов в католикон ?

«Я знаю о двух. Потайная лестница и дверь в конце нефа».

«Это же бессмыслица, не правда ли?»

"Что ты имеешь в виду?"

«Этому месту тысяча лет. На Крите не всегда бывает праздничная погода. Разве не странно, что монахи не построили крытый переход к церкви?»

"Туда недалеко идти."

«Они присоединились к остальным трём зданиям», — я сажусь рядом с Гекатой. «Как минимум, где-то в районе святилища есть вход на уровне земли.

Во всех церквях есть такой. Но, думаю, в эту церковь ведёт ещё один подземный ход. Вот его-то нам и нужно найти.

«Как вы можете быть уверены?»

«Я — нет. Но эти средневековые монахи любили свои тайны. Тайная пещера, тайный ход в пещеру. Почему бы не сделать тайный ход, соединяющий их трапезную с церковью?»

"Где?"

«Оно должно быть в подвале. В этом здании, потому что оно самое старое».

«Хорошо. Что ты хочешь сделать?»

«Первое — уничтожить всех, кого Дракос пошлёт за нами. Я уведу их от тебя, а потом вернусь».

Геката хватает меня за руку. «Не покидай меня».

«Здесь ты в большей безопасности. Не волнуйся, они будут слишком заняты, беспокоясь обо мне».

Я шагаю по тёмным коридорам монастыря. Дракос не захочет раскрывать северный подход, поэтому пошлёт двоих. Где они? Будь я на их месте, я бы начал снизу и продвигался к верхнему этажу.

Добыча, застрявшая на верхнем этаже, все равно что мертва.

Люди Дракоса, вероятно, прямо сейчас подметают первый этаж.

Я спускаюсь по лестнице и выключаю свет на лестничной площадке первого этажа.

Толкаю дверь и вхожу в коридор. Всё тихо. Я открываю

Дверь справа от меня, и я вхожу в большую комнату. Без окон, потому что она расположена у высокой каменной стены, обращённой к обрыву. Комната пуста.

Поверните и войдите в комнату через коридор. Эта комната такая же большая, но украшена широкими окнами на уровне земли, выходящими во двор.

Католикон занимает две трети пространства. С этого ракурса крестообразная архитектура неясна. Он больше похож на прямоугольное здание с двумя куполами. Трансепты представляют собой едва заметные выступы, вероятно, занятые часовнями .

Вид на Католикон ещё больше убеждает меня в существовании подземного хода к церкви. Греция не всегда солнечная и светлая.

Свирепые штормы бушуют в Эгейском и Средиземном морях. Эти бури на протяжении трёх тысяч лет наполняли эти воды обломками кораблей.

В этой комнате всё организовано иначе, чем в библиотеках на верхних этажах. Она больше похожа на класс. Длинные ряды деревянных столов стоят в темноте. Низкие шкафы, придвинутые к стене, пустуют. Несмотря на окна, здесь нет лунного света. Это теневая сторона здания.

Это скрипторий. Много веков назад, до изобретения печатного станка, здесь сидели монахи и переписывали книги от руки. Большинство этих переписанных вручную книг, вероятно, хранятся в библиотеках Койтида-Софияс, Метеоры и Афона.

Я иду к двери и выхожу обратно в коридор. Посмотрю налево, двигаюсь вперёд с поднятым вверх стволом Mark 23.

Из комнаты в дальнем конце коридора выходит темная фигура.

Кричит по-гречески, открывает огонь из MP5. Короткая очередь, десять-пятнадцать патронов, половина магазина. Вспышки выстрелов сверкают, словно молнии, в темноте. Я бросаюсь к стене, выставляю ствол Mark 23, дважды выстреливаю в дальний угол. Стрелок уворачивается и возвращается в комнату. Даёт вторую очередь.

Я бросаюсь к двери, ведущей на лестничную клетку. С противоположной лестницы в коридор входит второй мужчина и швыряет в мою сторону магазин. Я захлопываю за собой дверь. Вздрагиваю, когда 9-миллиметровые пули превращают её в щепки.

Топот шагов. Мужчины уже в пути, уверенные в своей огневой мощи. Я взбегаю по лестнице на первый этаж, выключаю свет. Слышу, как с грохотом распахивается дверь на первом этаже, и бегу на второй. Выключаю свет и там.

Я увожу бандитов от «Гекаты». Они знают, что у меня есть НОДы, знают, что выключение света даёт мне преимущество. Если я выключил свет на первом и втором этажах, значит, на первом меня нет. Они проносятся мимо первого этажа и начинают подниматься по лестнице на второй.

Обогнув поворот, я делаю пару выстрелов в сторону мишени.

Вызываю шквал огня из 9-мм автомата. Я разворачиваюсь и бросаюсь на третий этаж.

Выключите свет на лестничной площадке и бегите внутрь.

На третьем этаже всё ещё не горел свет. Тело Саркиса распростерто в другом конце коридора. Он займёт этих двоих на какое-то время. Они проверят, жив ли он, возможно, поищу Миклоша. Я бросаюсь обратно в библиотеку, через которую проник в монастырь. Спешу на балкон и закрываю за собой дверь.

Уберите Mark 23 в кобуру. Есть несколько способов сделать это, в зависимости от того, чего я хочу добиться. Если я хочу сразу же спуститься вниз и присоединиться к Гекате, я могу спуститься по водосточной трубе на первый этаж, вернуться в здание и найти её.

С другой стороны, я могу попытаться сократить силы противника. Для этого мне нужно зайти ему в тыл. Добиться эффекта внезапности. Это не так-то просто.

Я осматриваю окна. Они тянутся по всей длине здания. Окна есть и за балконами. Там они расположены по бокам от балконных дверей. У окон толстые деревянные рамы, выступающие из стены на полтора дюйма. Вокруг рам расположены оконные наличники, ещё на полдюйма толще. Верх каждой наличники — изголовье. Нижняя часть наличника — табурет, который немного толще изголовья. Под табуретом — декоративный козырёк, вырезанный так, чтобы напоминать карнизы, окаймляющие крышу.

Все конструкции выглядят достаточно прочными. Прижавшись к стене, я взбираюсь на балконные перила. Они достаточно широкие, чтобы на них можно было стоять. Я опираюсь одной рукой на стену, а другой тянусь к карнизу. На секунду я замираю, глядя на головокружительную пропасть.

Я слышу, как открывается дверь в библиотеку. Встаю на табурет у окна слева, проверяю его своим весом. Я хватаюсь за карниз обеими руками. Чувствую деревянную часть карниза под вторым суставом пальца. Кончики пальцев упираются в оцинкованное железо водосточного желоба позади меня. Используя три точки опоры, я переношу вес и переношу правую ногу на табурет.

В таком положении я чувствую себя уверенно. Я прохожу боком мимо первого окна и ставлю левую ногу на табуретку у соседнего второго окна.

Провожу руками по карнизу, чтобы упереться между первым и вторым окнами. Левая нога на табурете у второго, правая – на табурете у первого, обе руки на карнизе. Теперь я не смотрю на окно. Я смотрю на стену между окнами.

Вдохни и посмотри вниз, в бездну глубиной в 120 метров. Сильный ветер может сделать всё ещё интереснее, но воздух остаётся неподвижным. Я в полной безопасности. Я мог бы выполнять это упражнение на высоте полутора метров и ни секунды не сомневаться.

В темноте пираты увидят пустую библиотеку. Если они посмотрят в сторону окон, то ничего не увидят. Даже носков моих ботинок. Если кто-то из них откроет балконную дверь и высунет голову, ему не повезёт. Я нагнусь правой рукой, вытащу свой Mark 23 и снесу ему голову. Я разобью окно и проберусь в библиотеку, прежде чем его дружок сообразит, что случилось.

Пираты проносятся по библиотеке. Я слышу, как они натыкаются на мебель. Почему они не включают свет? Они знают, что у меня есть НОД.

В окнах пылает свет. Должно быть, они услышали мои мысли.

Конечно, освещение внутри улучшает ситуацию. Свет лишает пиратов ночного зрения и не позволяет им видеть, что происходит снаружи. Ладно, подожду, пока они уйдут, и направлюсь в соседнюю комнату. Затем вернусь в библиотеку и подкрадусь к ним сзади.

Пираты выходят из комнаты. Сначала они переместятся в ту, что через коридор, потом в соседнюю. Когда я убежусь, что они там, я вернусь.

Я возвращаюсь на балкон. Не нужно повторять свой трюк с грабителем. Я сделаю свой ход, когда включат свет.

Поднимаю свои НОДы. В соседней комнате зажигается свет, и я возвращаюсь в библиотеку. Открываю дверь, вхожу в коридор с пистолетом наготове.

Третий пират толкает дверь на противоположную лестницу.

Дерьмо.

Прежде чем третий мужчина войдет в коридор, я успеваю вернуться в библиотеку.

Закрой дверь. Получается трое на одного. Если бы он меня увидел, всё могло бы обернуться полным месивом. Я бы потерял элемент неожиданности.

План Б.

Я выхожу на балкон, закрываю за собой дверь и поднимаюсь на перила.

Левой рукой тянусь к карнизу, а правой — к водостоку. Я держу

Взгляните на освещённые окна. Никаких признаков того, что меня обнаружили. Они зачистят этот этаж, а затем спустятся на второй этаж.

Нахожу опору в стене правым ботинком. Отпускаю карниз, переношу левую руку к сливу. Медленно спускаюсь.

Спускаясь, я наблюдаю, как в окнах третьего этажа один за другим загорается свет.

Они в панике. Несколько минут назад они были уверены, что смогут заманить меня в ловушку на третьем этаже. Поэтому они и позвали третьего мужчину с противоположной лестницы. Теперь они понятия не имеют, куда я пропал.

Мне следовало бы учесть возможность того, что Дракос пришлет помощь.

Монастырь большой, и трудно найти человека, который не хотел бы, чтобы его нашли. Он растрачивает остатки своих сил. Третьего человека либо стащили с северной стены, либо выслали из святилища.

То, что Дракос раздевает свою охрану, — плохой знак. Это значит, что он сосредоточил все усилия на передаче золота Григоро Фиди . Он хочет уйти до рассвета.

Второй этаж тёмный, как и первый. Я откидываю свои НОДы. Оказываюсь на балконе перед библиотекой, где прячется Геката. На этот раз я знаю, где пираты, поэтому не слишком беспокоюсь о шуме. Может быть, я просто устал и раздражён, потому что появление третьего человека испортило мою засаду. Хочу попасть в католикон и покончить с этим делом.

Я проверяю ручку балконной двери. Она заперта. Прижимаю её плечом и слышу скрип дверного косяка. Отступаю на полдюйма и толкаю изо всех сил. Дерево разлетается вдребезги, и дверь вываливается внутрь. Я хватаюсь за дверную ручку правой рукой. Не давая двери распахнуться.

Шаг в темноту. Комната выглядит пустой, как и должно быть. Я наклоняюсь и вижу бесформенный свёрток, зажатый под центральным столом для чтения. Это прячется Геката. Я подхожу к ней, приседаю и протягиваю руку.

Геката с облегчением смотрит в мои сияющие зелёные глаза. Она берёт меня за руку, и я помогаю ей подняться.

«Они на верхнем этаже, но скоро придут», — говорю я ей. «Нам нужно действовать быстро».

Я беру её за руку и веду в коридор. Мы выходим на тёмную лестничную площадку и спускаемся в подвал. Лестничная площадка освещёна. Я выключаю свет и осматриваю дверь.

Из-под двери не пробивается ни капли света. Я осторожно отпускаю Гекату. В одной руке держу Mark 23, другой открываю дверь. Я осматриваю салон через свои НОДы. На стене есть выключатель. Я поднимаю НОДы на шлеме и включаю свет.

Мы с Гекатой входим в подвал. Я снова включаю свет на лестнице и закрываю за нами дверь.

Сейчас мы узнаем, прав ли я. Построили ли монахи проход к кафоликону ?

OceanofPDF.com

20

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ – РАССВЕТ, БИЕ ЭЙРИНИ

Мы оказываемся в большом, просторном подвале с каменными стенами и деревянным потолком. Стена справа от меня, несомненно, каменная и сложена из раствора, высотой в двенадцать футов. Должно быть, это продолжение стены первого этажа, по которой я поднялся, чтобы попасть в монастырь. Этот подвал высечен в известняке под средневековым скрипторием.

Равномерно расположенные деревянные столбы поддерживают потолок. Стропила представляют собой лабиринт. Создаётся впечатление, что первые строители спроектировали потолок и столбы так, чтобы они образовали единую опорную систему. Последующие строители со временем дополнили эту опорную систему поперечными распорками.

«Монахи боялись обвалов, — говорит Геката. — Землетрясения в Греции — обычное дело».

Я в растерянности. Не понимаю, для чего использовался этот подвал. Он лишен мебели и украшений. В противоположной каменной стене тяжёлая дверь. Я подхожу к ней размеренным шагом. Пол выложен широкими, плоскими шестиугольными камнями. Они аккуратно подобраны друг к другу и скреплены раствором.

Подвал пыльный. На стропилах паутина. Монастырь наверху в хорошем состоянии. Забота и внимание не распространяются на подвал. Дракосу он, похоже, ни к чему.

Я прижимаю ладонь к двери. Дерево старое и потрескавшееся. Железные петли, выкрашенные в чёрный цвет, покрыты ржавчиной там, где краска облупилась. Не знаю, сколько раз их меняли.

века. На двери нет замка. Я жестом прошу Гекату отступить и тяну за железную ручку. Дверь открывается с металлическим скрипом.

Мы вступаем в огромный зал длиной сто пятьдесят футов и шириной тридцать футов. Деревянные колонны, поддерживающие потолок вестибюля, тянутся по всей длине этого помещения. Они тянутся двумя ровными рядами до деревянной двери в другом конце. Подвал спроектирован вокруг этого зала.

Длинные столы в центре зала тянутся по всей длине комнаты.

Столы пусты, но по обеим сторонам расставлены деревянные стулья с прямыми спинками. Зал ярко освещён равномерно расположенными люстрами.

Столы накрыты чехлами бежевого цвета.

Разница между этим залом и вестибюлем заключается в том, что здесь стены обшиты панелями из ценного полированного дерева. Они украшены религиозными мозаиками и иконами, расположенными в ряды. В центре левой стены висит огромный гобелен, от пола до потолка. На гобелене изображен Христос, по обе стороны которого расположены армии ангелов и демонов. Края гобелена отделаны золотыми кистями. Ангелы шествуют слева, демоны – справа. Два воинства добра и зла встретятся и сразятся в центре.

Справа от гобелена – великолепная икона Архангела Михаила. Слева – икона Архангела Гавриила.

Зал выглядит так, будто им не пользовались много лет.

«Что это за место?» — спрашиваю я.

«Похоже на трапезную, — говорит Геката. — Понятия не имею, зачем её здесь размещать. Уверена, в одном из зданий наверху есть ещё одна трапезная. Должно быть, она предназначалась для особых случаев».

Я прохожу по всей комнате. Осторожно открываю дверь с другой стороны, убеждаюсь, что это вестибюль, подобный тому, через который мы вошли.

Нам нужно найти секретный проход. Если он существует. Иначе мы можем столкнуться с тремя людьми с автоматами. Пока что мы их опережаем, но есть вероятность, что они ворвутся к нам с двух сторон. Они могут попасть под перекрёстный огонь. Остаётся только проскочить через одну из этих дверей, врезаться в одну из групп и вступить с ними в встречный бой. На ближней дистанции мой Mark 23 не уступит MP5.

«Проход должен быть здесь, — говорю я. — В этой комнате. Посмотрите на здание.

Четыре этажа библиотек. Бесценные книги и произведения искусства. Этот зал был построен монахами как трапезная. Для совместных обедов, молитв и бесед. Закончив свои дела, они шли в церковь.

Геката доходит до конца зала и возвращается. Внимание девушки приковано к гобелену. «Ты считаешь, это слишком очевидно?»

«После прочтения «Похищенного письма» ни одно место не покажется слишком очевидным».

Гобелен висит на чёрном железном стержне, закреплённом на расстоянии дюйма от потолка. Ткань удерживается в горизонтальном положении благодаря весу такого же железного стержня, к которому прикреплён её нижний край. Геката подходит к краю гобелена и заглядывает за него.

Я смотрю налево и направо, напрягаю слух, чтобы уловить звук пиратов, входящих в вестибюли.

«Смотри», — говорит Геката, — «гобелен что-то скрывает».

И действительно, два металлических прута подвешены на петлях. Они ломаются посередине и откидываются как одно целое. На самом деле, это верхняя и нижняя перекладины железной рамы, подвешенной посередине. Геката складывает гобелен пополам и распахивает раму.

За гобеленом виден вход в туннель. Это чёрная пасть, достаточно большая, чтобы человек мог войти в неё стоя.

«Вот твой тайный проход», — говорит Геката.

Дверь слева от меня открывается, и входят двое пиратов с MP5 на плечах. Я поднимаю Mark 23 и стреляю дважды. Первая пуля попадает в оружие первого номера и рикошетитом попадает ему в горло. Вторая пуля попадает ему в верхнюю часть груди. Тот откидывается назад, навстречу второму номеру. Его палец рефлекторно нажимает на спусковой крючок, и MP5…

Разряд угодил высоко в стену. Взрыв разбил несколько красивых панелей и уничтожил пару икон.

Я чувствую движение позади себя. Геката ныряет в туннель. Я бросаюсь ничком на каменный пол. Ноги расставлены, оружие вытянуто обеими руками. Номер Два отталкивает умирающего товарища в сторону как раз вовремя, чтобы попасть под мой второй двойной удар. Одна пуля попадает ему в середину груди.

Он направил MP5 примерно в мою сторону и одной рукой выстрелил туда, где я только что был. Автоматическая стрельба, высокая скорострельность, пули разлетаются над моей головой, а мой второй выстрел попадает в него в пяти сантиметрах от первого. Он приземляется на спину, и MP5 скользит по каменному полу.

Вставайте, наступайте на двух пиратов. Номер Два мёртв, его незрячие глаза устремлены в потолок. Номер Один всё ещё жив, задыхаясь. Кровь пузырится из раны в горле. Рана в грудь расположена высоко. Не попал в сердце, задел аорту. Ствольная коробка его MP5 безнадёжно помята моим 45-м.

Круглый. Мне это не подходит. Забираю у него запасные магазины.

Я поднимаю MP5 Второго номера. Из его заднего кармана достаю два запасных магазина. Выпрямляюсь и всаживаю пулю Первому в лицо. Снимаю курок с курка и убираю пистолет-пулемет Mark 23 в кобуру. Закидываю MP5 на плечо и иду обратно к Гекате.

«Тебе обязательно было его убивать?»

«Мы собираемся защитить наш тыл. Пошли».

Я беру Гекату под локоть и веду её в туннель. Опускаю НОДы и смотрю в темноту как можно дальше. Туннель кажется чистым. Я поднимаю НОДы, поворачиваюсь и вижу железную раму, на которой подвешен гобелен. Берусь за раму слева и задергиваю её. Гобелен закрывает свет из комнаты, и мы остаёмся в темноте.

«Не подходи», — говорю я Гекате.

Я передергиваю затвор, вытаскиваю пустой магазин MP5 и бросаю его. Вставляю один из запасных и заряжаю оружие. MP5 — прекрасное оружие для стрельбы. С практической точки зрения я предпочитаю использовать его как полуавтоматический карабин.

В автоматическом режиме я ограничиваюсь двумя-тремя очередями. Не знаю никого, кто бы поразил цель, опустошив магазин в автоматическом режиме. К тому же, скорострельность у него настолько высокая, что магазин можно опустошить за считанные секунды.

Сегодня я сделаю исключение. Я оставляю оружие на автоматическом режиме и стою в темноте за гобеленом. Легонько прижимаю Гекату к стене. «Замри».

Я жду неизбежного звука открывающейся двери слева. Третий пират входит в коридор. Представляю его реакцию. Видит своих мёртвых друзей на полу, прямо у другой двери. Он делает шаг вперёд, замечая, что у Номера Два нет MP5. Делает вывод, что тот, кто убил человека, ушёл через противоположную дверь.

Он осторожен. Я закрываю глаза, прислушиваясь к его приближению. Тихое шуршание резиновых подошв по пыльному каменному полу. Для меня это словно дзен-практика, как стрельба навскидку с завязанными глазами. Тода Сэйгэн, японский фехтовальщик XVI века, знал, что теряет зрение. Он тренировался сражаться вслепую.

Мужчина подходит ближе. Чувствуя, что он рядом с гобеленом, я нажимаю на курок и описываю дулом пистолета небольшой круг. MP5

Пули рвут гобелен с визгом циркулярной пилы. Я слышу хрюканье с другой стороны гобелена и грохот падения мужчины на деревянные стулья. MP5 щёлкает, опустев.

MP5 хороши. Стреляя с закрытого затвора, вы не слышите этого отвлекающего звука , когда трёхфунтовый затвор ударяется о пустой патронник. Проблема

в случае с пистолетами-пулеметами с открытым затвором, вам нужен этот тяжелый затвор, чтобы замедлить их и без того высокую скорострельность.

Я бросаю MP5 на ремень, заталкиваю его за спину. Выхватываю Mark 23 и открываю ствольную коробку. Вхожу в коридор с пистолетом наготове. Пират лежит на полу рядом со столом, между двумя стульями. Магазин MP5 вмещает тридцать патронов. Я выстрелил ему в грудь, попав пять или шесть раз. Попал в руку, шею и грудь. Он лежит на полу, истекая кровью. Его рука всё ещё сжимает оружие, но он не пытается его использовать.

Шаг вперёд, выстрели ему в ухо. Его голова ударяется об пол. Я отделяю его от оружия. Снимаю курок с курка и убираю пистолет Mark 23 в кобуру.

Забери у него запасные магазины. Передерни затвор, вытащи магазин из моего MP5, перезаряди. Возвращайся в туннель, закрой за мной раму.

Сквозь пулевые отверстия в гобелене пробиваются узкие лучи света. Они играют на лице Гекаты и стенах туннеля. Недостаточно, чтобы осветить тьму, но достаточно, чтобы напомнить нам о существовании внешнего мира.

Пиратов осталось не так уж много. Я точно убил пятерых, и готов поспорить, Дракос оставил одного с собой. В туннеле темно. Я опускаю НОДы.

«Мы пойдём по этому туннелю, — говорю я. — Я вижу через них, так что держитесь за меня и держитесь рядом».

Я представляю себе расстояние от здания до католикона . Оцените длину туннеля. Если туннель прямой и ровный, он должен быть длиной шестьдесят ярдов. Конечно, не обязательно, чтобы он был прямым и ровным.

Мы медленно продвигаемся по туннелю, ориентируясь на зелёное свечение НОДов. Я прислушиваюсь к звукам погони. Их нет.

Стены и пол туннеля сделаны из гладкого камня и раствора. Потолок укреплён массивными балками. Пройдя тридцать футов по туннелю, я останавливаюсь.

Моргаю в ночном видении, не уверен, что то, что я вижу, реально.

Что-то изменилось в стенах. Они по-прежнему каменные и сложены из раствора, но с углублениями по обеим сторонам. В камне высечены ниши.

Каждый из них имеет прямоугольную форму, шириной десять футов и глубиной четыре фута. Сзади находится каменный уступ высотой около фута и глубиной около фута.

У меня сжимается живот. На полках по обеим сторонам туннеля выстроились ряды черепов. Чистые и белые, они смотрят на меня сквозь зияющие дыры там, где раньше были глаза. Под каждым черепом, на полу,

Альков представляет собой каменный ящик. На лбу каждого черепа выбит номер. На некоторых черепах чёрным маркером написаны имена.

«О Боже».

«Что такое?» — шепчет Геката.

«Этот туннель — склеп. Думаю, в нём хранятся останки каждого монаха, когда-либо почившего в монастыре Койтида Софиас».

«В этом есть смысл, — говорит Геката. — Это ортодоксальная традиция. Монахи хранили кости в укромном месте, вдали от посторонних глаз.

Таких туннелей может быть несколько. В других монастырях оссуарии хранятся на поверхности, в специальных помещениях.

«Тебя это не пугает?»

«Конечно, нет. Это вопрос жизни… и смерти, что одно и то же. Я посетил монастырь Великий Метеор в Фессалии. Там есть надземный оссуарий, где выставлены черепа монахов-основателей».

Как мудро. Геката права, но у меня волосы на затылке встают дыбом. Я пытаюсь сосредоточиться на задаче. Несмотря на все её смелые слова, Геката обнимает меня ещё крепче. Она больше не следует за мной по туннелю — мы идём бок о бок. Я — крупный, сильный парень с автоматом, но тепло этой женщины, обнимающей меня, заставляет меня чувствовать себя лучше.

Туннель заканчивается помещением площадью двенадцать квадратных футов. Мои НОДы показывают голые каменные стены и массивную бревенчатую крышу. У одной из стен стоит стол. На столе лежат ржавые металлические инструменты. Похоже, ими не пользовались с тех пор, как Койтида Софиас в последний раз был действующим монастырём.

«Там стол и металлические инструменты», — говорю я Гекате. «Думаю, мы под католиконом ».

«Это часть костницы, — говорит Геката. — Тела хоронили два года. Когда процесс естественного разложения завершался, их эксгумировали, благословляли, а кости очищали перед окончательным захоронением. Это должен был быть почтительный и священный обряд».

Деревянная лестница ведёт наверх. Наверху ступенек — чёрный квадрат — люк.

Геката сжимает мою руку крепче. Я осторожно освобождаю её пальцы.

Крепко обними их и прошепчи ей на ухо: «Я поднимаюсь по лестнице. Подожди, пока я не подам сигнал, и будь потише, когда пойдёшь за мной».

Я отпускаю пальцы Гекаты и поднимаюсь по ступеням. Достигнув люка, я останавливаюсь и прислушиваюсь. С другой стороны доносятся голоса.

Приглушенный, как будто доносящийся издалека.

В центре деревянного квадрата находится железная ручка. Я берусь за неё, толкаю нижнюю часть люка и открываю его на дюйм. Оказалось, что я заглядываю в маленькую тёмную комнату. На другой стороне комнаты мои НОДы освещают деревянную панель. Внизу пробивается полоска света.

Я крепко держусь и широко распахиваю люк. Он толще на дюйм и тяжелее, чем я думал. Не стоит, чтобы он разлетелся. Я забираюсь в комнату и осматриваю верхнюю поверхность люка. В дерево вкручены ручка и металлическая выемка. Вижу на полу металлический стержень длиной два фута с шарнирным креплением. Он предназначен для того, чтобы входить в выемку и подпирать тяжёлую плиту. Я беру стержень и тяну за ручку на нижней поверхности.

Люк заперт.

Геката смотрит на меня снизу вверх. Я наклоняюсь, беру её за руку и помогаю подняться по ступенькам. Полагаю, эта тёмная комната — вестибюль, скрывающий конец туннеля католикона. Там должен быть свет, но я не нашёл выключателя .

Я снова поворачиваюсь к панели, отделяющей нас от освещённой комнаты. Поднимаю НОДы и осторожно толкаю. Панель открывается, открывая прекрасную комнату. Стены обшиты ценными породами дерева и украшены иконами.

Столы внутри покрыты богатыми скатертями. Столы украшены иконами.

На одном из столов стоят золотой подсвечник и дарохранительница. Дарохранительница представляет собой сверкающий куполообразный сосуд, предназначенный для освящённого причастия.

Комната пуста. Это не может быть ризница – эта комната находится над каменными ступенями, ведущими в пещеру. Нет, это, должно быть, ризница, напротив главного алтаря. В трёх метрах отсюда – деревянная дверь. Она, должно быть, ведёт в святилище. Голоса доносятся с другой стороны.

Я подхожу к двери ризницы и приоткрываю ее.

Главный алтарь – настоящее произведение искусства. Он окружен иконами, покрытыми позолоченной тканью с кистями. Конические свечи горят в золотых подсвечниках. Витражи тёмно выделяются на фоне ночного неба. Потолок украшает величественный купол с иконой Христа. Купол слабо подсвечен скрытыми светильниками.

Перила из полированного красного дерева опоясывают святилище. Три короткие лестницы по три ступени каждая ведут из деамбулатория к возвышению. В периле есть щели, где находятся ступени. Перила установлены для предотвращения случайных падений.

Алтарь обращён к иконостасу. Внутри алтаря, между алтарём и стеной икон, находятся два ряда прекрасной резьбы с высокими спинками.

Деревянные стулья. Как их назвала Геката? Стацидия. Напротив меня на одном из стульев сидит Дракос. В правой руке он держит подарочную карту USP Compact, направленную на Штейна, Хардинг-Джеймса и Кириоса.

Один из телохранителей Дракоса стоит у главного алтаря. На поясе у него висит USP. Через плечо перекинут MP5. По пути сюда я убил двух телохранителей на верхнем этаже и троих в подвале. Итого пятеро. Думаю, этот парень — последний из личной охраны Дракоса. Его вытащили с северного подступа.

Это значит, что Дракос больше не беспокоится о безопасности монастыря. Он должен быть готов к отъезду.

Сомневаюсь, что Дракос слышал последнюю перестрелку. Перестрелка произошла в подвале. Каменные стены и земля, вероятно, заглушили выстрелы.

В правой руке Дракос держит пистолет, а в левой — мобильный телефон.

Он пытается связаться со своими людьми, но безуспешно.

Что он теперь будет делать? Вызовет подкрепление? Переместит заложников на « Григорио Фиди» ? Скоро он начнёт действовать. Пираты в пещере почти закончили перевозить золото. Дракос переместит всех в пещеру.

Наступает рассвет, а вместе с ним и «морские котики» лейтенанта Моргана.

ДРАКОС ОТДАЁТ ПРИКАЗЫ ПО-ГРЕЧЕСКИ. Жесты его USP. Телохранитель с MP5 идёт к ризнице. Штейн, Хардинг-Джеймс и Кириос следуют за ним. Дракос замыкает шествие.

Из ризницы они спустятся по лестнице в пещеру.

Мне нужно принять решение.

Перевожу селектор MP5 в полуавтоматический режим, выхожу на пол амбулаторного отделения. Поднимаю оружие к плечу и дважды стреляю. Голова телохранителя дёргается, и он падает вниз, пролетев три ступеньки, в амбулаторное отделение.

Штейн ныряет на пол святилища. Хардинг-Джеймс и Кириос разворачиваются в сторону выстрелов. Дракос хватает ближайшего заложника — Кириоса — и заходит ему за спину. Приставляет к его голове USP и использует его как укрытие.

«Опусти оружие, Брид».

Прислонив MP5 к плечу, я шагаю в святилище. Направляю оружие на Дракоса, высматривая момент для выстрела. Он выхватит USP из головы Кириоса, чтобы выстрелить в меня, а я его прикончу. Это произойдёт в одно мгновение.

«Делай, что он говорит, Брид».

Я знаю этот голос.

Хардинг-Джеймс держит на мне Glock 42. Прекрасное оружие. Современный субкомпактный, шесть патронов .380 ACP, полимерная рамка. Такой пистолет я бы купил своей девушке или маме. Такой, какой носил бы английский джентльмен.

Как он его раздобыл? В Англии его незаконно владеть, не говоря уже о ношении.

Они меня застукали. Любой из них может меня застрелить. Я опускаю MP5.

«И пистолет тоже», — говорит Дракос. «Очень медленно».

Я поставил Mark 23 на пол.

Дракос расслабляется. «Ну, Геката. Присоединяйся к нам».

Геката входит в святилище. «Отпусти моего отца».

«Конечно», — Дракос отпускает Кириоса. Старик в ярости отступает назад.

Я перевожу взгляд с Хардинг-Джеймса на Дракоса. «Нужно было где-то раздобыть груз и расписание « Медузы ». Кто лучше ведущего андеррайтера?»

«Простой расчёт прибыли, Брид». Англичанин выглядит довольным собой. «Я теряю пятьдесят миллионов долларов страховки и получаю шестьсот миллионов золотом. Я буду заниматься этим делом весь день».

«Зачем вы вообще нас привлекли?»

Будет серьёзное расследование. Мне нужно было убедительно сыграть, не так ли? Конечно, мне пришлось использовать все ниточки, испробовать все способы, чтобы найти Медузу . Этого, да ещё и пятидесяти миллионов моих собственных денег в синдикате, должно быть достаточно, чтобы убедить любого в моей невиновности. Ставлю на кон, старина.

Творит чудеса с доверием к человеку».

«Достаточно», — говорит Дракос. «Брид, единственная причина, по которой ты ещё жив, — это… я хочу знать то, что знаешь ты ».

«Как банально».

«Возможно. Но ты так и не дозвонился до Штейна. Кто ещё знает, что Медуза находится в Бие Эйрини?»

«Я думаю, это очевидно».

«Подбодри меня».

«ВМС США. ВМС Греции. Все».

«Что они задумали?»

«Они, конечно, тебя арестуют. Или убьют. Сомневаюсь, что им всё равно. Должен сказать, одна из худших вещей в Европейском Союзе — это его

отмена смертной казни».

Хардинг-Джеймс фыркает: «Нигде нет смертной казни за угон самолёта».

«Я говорю не о захвате самолёта. Я говорю об убийстве».

Англичанин выглядит искренне шокированным. «Убийство?»

«Ты не знал? Дракос приказал убить команду «Медузы» .

Они все на глубине восемнадцати саженей под Би Эйрини, погребены в трюме номер два.

«Нет, нет, нет!» — Кириос качает головой и отшатывается. «Ты отправил их на остров».

«Зачем мне рисковать ради их раннего спасения?»

«Было решено . Ненужных убийств не будет».

Геката смотрит на отца широко раскрытыми глазами. «Отец, ты был в этом замешан?»

Шок девушки столь же убедителен, как и шок её отца. Старик трясётся от признания Дракоса. Он не может говорить.

Хардинг-Джеймс смеётся. «Дорогая Геката, конечно же, он был. Что можно купить человеку, у которого есть всё? Острые ощущения. Танос воспринял это маленькое приключение как увлекательную игру».

«Достаточно», — Дракос резко обрывает англичанина. «Брид, кто придёт? Когда и как?»

«Не знаю, Дракос. Боюсь, это им решать. Маленькие индейцы вроде меня ничего не решают».

«Тогда они не будут возражать, если я убью одного маленького индейца». Дракос поднимает свой USP.

и направляет его мне в грудь.

Кириос бьёт Дракоса кулаком по руке. Раздаётся выстрел, невероятно громкий в замкнутом пространстве святилища. Пуля скользит по полу.

Хардинг-Джеймс кричит, хватается за пах. «Глок-42» грохочёт по камню.

Я бросаюсь на Дракоса. Крепкий грек хватает Кириоса за куртку, разворачивает старика между нами и толкает его на меня. Для такого крупного мужчины Дракос невероятно ловок. Он спрыгивает со ступеней святилища, перепрыгивает через своего мёртвого телохранителя и, уворачиваясь, пробирается в ризницу.

Штейн хватает Glock 42 с пола и накрывает Хардинг-Джеймса и Кириоса. Англичанин свернулся калачиком, прижимая руки к внутренней стороне левого бедра. Кровь пропитывает штанину и растекается лужицей по камням.

Я хватаю MP5 и Mark 23. Бегу за Дракосом.

Подняв пистолет-пулемёт к плечу, я подхожу к двери ризницы. Ориентиром служит лишь описание помещения, данное Гекатой. Я отхожу к двери сбоку, толкаю её и копаю в правом углу. Ничего. В глубине комнаты приоткрыта фальшивая стена.

Я не собираюсь врываться в комнату и попадать под обстрел Дракоса из слепой зоны. Я отхожу к другой стороне двери, копаю левый угол. Ризница пуста.

Я подхожу к лакированной деревянной панели сзади. Здесь НОДы не нужны. Каменная лестница, ведущая в пещеру, освещена лампочками, развешанными под потолком. Лестница закручивается против часовой стрелки, чтобы помочь защитникам, отступающим к пещере.

Геката сказала мне, что на этой лестнице больше тысячи ступеней. Поворот такой крутой, что ни один из нас не сможет выстрелить. Вопрос в том, чтобы как можно быстрее добраться до низа. Если Дракос доберётся туда первым, он развернётся и выстрелит в меня, когда я буду спускаться со ступеней.

Я этого не допущу. Я не выскочу с лестницы. Я воспользуюсь поворотом лестницы как укрытием. Если я поймаю его прежде, чем он доберётся до низа, я убью его голыми руками.

Подо мной раздаётся глухой стук и грохот. Дракос ругается по-гречески.

по лестнице можно через две-три ступеньки одновременно. Спускаться вниз сложнее. Перепрыгивать через две-три ступеньки нельзя, особенно если ступеньки узкие.

Если упадешь с лестницы, можно сломать ногу, сломать руку.

Слишком много надежд. Шаги Дракоса продолжают скакать вниз по лестнице. Эти шаги никогда не закончатся.

Бум, бум, бум.

Пули свистят, ударяясь о камень рядом с моим лицом. Осколки камня жгут мою щеку.

Я проверяю свой поступательный импульс и ныряю за изгиб лестницы.

Большинство людей ожидают, что я буду смотреть на кривую на уровне глаз.

Они подождут, чтобы разнести мне лицо. На улице я бы упал ничком и огляделся. На лестнице так не получится, поэтому я приседаю. Выглядываю из-за поворота.

Я окинул взглядом всю пещеру. Дракос укрылся за электрическим краном на причале. Кран поднимает поддон с золотом на корму « Григорио Фиди» . Дракос стреляет в меня из своего USP. Я делаю три выстрела в ответ.

Григор Фиди» , все сто двадцать футов, стоит привязанным к причалу. Шестьдесят поддонов, два миллиарда долларов. Осталось всего три поддона.

Команда в белой форме и другие мужчины в тёмных рубашках и синих джинсах работали всю ночь, перегружая груз. Большинство мужчин в тёмных рубашках вооружены MP5. Команда в белом вооружена карабинами M4.