Жестокая судьба

Глава 13

Кровь быстро бежала по венам. Кира нервно перекладывала вес с левого бедра на правое, с нетерпением ожидая начала встречи с адвокатами. Она нашла кого-то в последний момент — девушку, только что окончившую юридический факультет, и пообещала ей, что постарается сделать все возможное, чтобы добиться справедливого соглашения. Кира надеялась, что этой девушке можно верить на слово. Не так-то просто было найти адвоката, который не стоил бы целого состояния и гарантированно хорошо выполнял бы свою работу.

Самюэль, разумеется, не пожалел денег на поиск адвоката. Он, что неудивительно, выбрал лучшего в городе. Хотя она и предполагала, что он поступит именно так, но все равно было неприятно. Самюэль прекрасно знал, что она не может позволить себе достойного адвоката. Это было совершенно несправедливо и бессердечно с его стороны.

Кира бросила еще один нервный взгляд на часы, вздохнула и впилась ногтями в ладони, оставляя на коже полулунные следы. Мисс Гамильтон, ее адвокат. ободряюще улыбнулась ей, что должно было ее успокоить. Но это только еще больше раззадорило ее.

Как она могла сохранять спокойствие, когда благополучие ее сына было под угрозой?

Ни одна мать не хотела бы оказаться в ее ситуации.

В этот момент дверь в кабинет адвоката Самюэля открылась, и на порог вышел пожилой мужчина с безучастным лицом: «Мисс Гамильтон, мисс Свон, пожалуйста, войдите».

От строгости его голоса по спине Киры пробежали мурашки. Этот человек, если такое возможно, был еще холоднее Самюэля. Она почувствовала, как исчезает всякая надежда. Бедную мисс Гамильтон собирались съесть заживо. Было ясно, что адвокат Самюэля — не тот человек, с которым стоит связываться. Опять же, ничего удивительного.

— Меня зовут Джордж Делани, и сегодня я буду представлять интересы мистера Брайанта, — сказал он, пожав руки обеим женщинам, и вышел из кабинета. Они последовали за ним.

Войдя внутрь, Кира сразу же заметила Самюэля, сидящего у окна с нечитаемым выражением лица. Он редко показывал свои эмоции, но она надеялась, что сможет увидеть хоть что-то в глубине его глаз. К ее разочарованию, они оказались такими же пустыми и лишенными содержания, как и остальные черты его лица.

Кира едва успела сесть, как пожилой мужчина начал говорить: «Как вы знаете, мы встретились сегодня, чтобы прийти к соглашению относительно посещения Коди Свона. Мы с мистером Брайантом успели поговорить и пришли к единому мнению».

— Мы хотели бы выслушать ваше предложение, мистер Делани, — заявила мисс Гамильтон, на лице которой не было ни капли страха.

Женщина явно не лгала, когда говорила Кире, что не прочь встретиться лицом к лицу с более опытным коллегой.

— Мы с мистером Брайантом решили не предлагать совместную опеку, поскольку ребенок почти не знает своего отца и в его интересах сначала наладить с ним отношения. Однако мы считаем важным, чтобы установить отношения между отцом и сыном, мистеру Брайанту необходимо будет потратить значительное количество времени на знакомство с сыном. Поэтому мы хотели бы предложить, чтобы мисс Свон присматривала за ребенком в будние дни, а мистер Брайант — в выходные.

Ее облегчение от того, что Самюэль не хочет совместной опеки, было недолгим. Ровно до тех пор, пока она не услышала, чего он на самом деле. Она быстро покачала головой и бросила испуганный взгляд на своего адвоката.

— Это невозможно, — перебила она, запоздало сообразив, что прежде чем говорить, следовало бы посоветоваться с адвокатом.

— И почему же, позвольте спросить? — спросил мистер Делани, приподняв бровь.

Кира бросила на Самюэля ожидающий взгляд, умоляя его понять. Он должен понять, почему она не может передать ему драгоценное время, проведенное с Коди. Отец ее ребенка, всегда холодный и бесчувственный, просто проигнорировал ее и уставился в окно.

Было ли ему вообще до этого дело?

Ей было неприятно, что она не может читать его мысли так же легко, как другие.

— Мы с моим клиентом хотели бы обсудить ваше предложение наедине, — вмешалась мисс Гамильтон.

Кира была рада ее вмешательству. Она, несомненно, сказала бы какую-нибудь глупость, если бы женщина не вмешалась. Ей казалось, что она потеряла здравый смысл, когда мистер Делани заговорил о выходных.

— Мы дадим вам обоим время на обдумывание ответа, — кивнул мистер Делани и встал, жестом предлагая Самюэлю сделать то же самое. — Не торопитесь.

Когда оба мужчины вышли из кабинета, мисс Гамильтон повернула голову в сторону и бросила на Киру неодобрительный взгляд: «Запомни, никогда ничего не говори, не посоветовавшись со мной. Я здесь не просто так. Делани — непростой человек. Он будет использовать ваши слабости против вас. Он не прочь сыграть грязно».

Опустив взгляд, Кира выглядела смущенной: «Прости. Я просто на мгновение потеряла дар речи».

Слова вырвались из ее уст прежде, чем она успела это осознать. Она совсем забыла о правилах, которые они с мисс Гамильтон обсуждали перед тем, как войти в офис.

— Я понимаю, — кивнула адвокат. — Я знаю, как сильно ты хочешь прийти к взаимному соглашению, которое устроит вас обоих. Но боюсь, что мистер Брайант будет не очень терпим.

Она боялась, что ее адвокат окажется права.

— Никаких выходных, — настаивала она. — По крайней мере, не на все выходные. Я не против того, чтобы Самюэль оставлял Коди на один день каждые выходные или на полные выходные каждые две недели, но не более того. Выходные — единственное время в неделю, когда я могу провести с сыном больше часа или двух. Я не собираюсь отказываться от этого драгоценного времени.

Мисс Гамильтон кивнула: «Я сделаю все возможное, но не могу обещать. Они не просили о совместной опеке, так что, по их мнению, они сделали очень справедливое предложение. Я не удивлюсь, если они не согласятся на меньшее, чем предложили».

Адвокат, похоже, попала в точку: через десять минут Самюэль уже яростно тряс головой от досады. Потому что мистер Делани отказался выслушать предложение мисс Гамильтон.

— Нет. Наше предложение более чем справедливо. Мистер Брайант заслуживает того, чтобы видеть своего сына чаще, чем всего два дня раз в две недели. В течение последних семи лет этот человек уже был лишен возможности видеть, как растет его ребенок. Разве он недостаточно страдал? Наконец-то пришло время, когда ему должны быть предоставлены права отца.

Резкие слова этого человека поразили Киру в самое сердце.

Разве он недостаточно страдал? А как же она? Кто-нибудь задумывался о том, сколько страданий выпало на ее долю за последние несколько лет?

Она едва сводила концы с концами и старалась изо всех сил, чтобы обеспечить своего сына. Самюэль был не единственным человеком, который страдал. Нелегко было заботиться о ребенке, не имея никакой поддержки. Она была предоставлена сама себе, за исключением небольшой помощи, которую ей оказывала бабушка.

Кира снова нарушила правило адвоката и посмотрела Самюэлю в глаза: «Ты не понимаешь! Выходные — это единственное время, когда я могу проводить с Коди больше часа или двух. В будние дни он весь день в школе, и ему нужно рано ложиться спать. Пожалуйста, Самюэль. Я знаю, что ты хочешь узнать его получше, но разве мы не можем сделать это на наших условиях? Неужели нам действительно нужно заключать письменное соглашение?».

Мужчина строго посмотрел на нее.

— Да, Кира. Письменное соглашение должно быть. Как я уже говорил, я не могу больше верить тебе на слово, — его тон был непоколебим.

Он явно не хотел идти на компромисс.

Ее сердце опустилось, в животе нарастало отчаяние: «Два дня в неделю, но не все выходные. Как насчет пятницы и субботы?».

Самюэль снова покачал головой: «Как ты уже сказала, в будние дни он весь день в школе».

Кира прикусила губу, чтобы подавить стон, и уперлась кулаками в край стола. Ее тело практически вибрировало от чувства гнева и паники, пронизывающих ее в равной степени: «Ты можешь забирать его после школы по пятницам и возвращать мне в воскресенье утром. Это хорошее предложение, Самюэль. Это даст тебе более чем достаточно времени для общения».

Мужчина на мгновение замолчал, казалось, тщательно обдумывая ее предложение. Когда его адвокат попытался заговорить, Самюэль бросил на него взгляд, который быстро заставил его замолчать: «Я соглашусь на эти условия, если ты согласишься разрешить мне брать Коди на обед к моим родителям раз в месяц в воскресенье. Взамен ты можешь оставить сына у себя до обеда в субботу».

— А как же школьные каникулы? — она с ужасом ждала его ответа.

— То же самое. Я не хочу ничего усложнять. Он будет у тебя с утра воскресенья до вечера пятницы.

— Правда? — в ее голосе не было ни потрясения, ни облегчения.

Кира сделал глубокий вдох и благодарно улыбнулась отцу своего сына. Самюэль успокоился. Это было не только неожиданностью, но и благословением. Она не ожидала, что он изменит свою просьбу. Это было на него не похоже, но она всегда будет благодарна ему за это.

— Спасибо, — пробормотала она, отгоняя влагу, застилающую глаза.

— Я не бессердечный ублюдок, Кира. Возможно, со мной нелегко договориться, но это не значит, что со мной вообще нельзя договориться.

Его резкие слова говорили о многом. Она была удивлена его готовностью пойти на компромисс, даже если он показался ей бесчувственным. И это очень задело его.

— Я и не предполагала обратного.

— Ты явно очень высокого мнения обо мне, — саркастически пробормотал он. — А должно быть наоборот. В конце концов, я никогда не лгал тебе и не обманывал.

Кира не должна была удивляться тому, что Самюэль знает, как ударить по больному месту. Он хорошо знал, как нанести удар туда, где больнее всего. Не зря его называют безжалостным бизнесменом.

— Не надо строить из себя высокомерного и могущественного, когда не только я виновата. Если бы ты не был так беспечен и не бросил меня семь лет назад после нашего свидания, ты бы с самого начала знал, что я беременна. Я не хотела этого, но у меня не было выбора.

Как он смеет перекладывать всю вину на нее?

Глаза Самюэля полыхнули огнем, когда его самообладание взяло верх: «Ты прекрасно знаешь, что я бы не уехал, если бы знал».

— А разве это имеет значение? Ушел бы ты или нет, но тебя не было рядом, когда я в тебе нуждалась. Это возлагает на тебя не меньшую вину, чем на меня. Да, совершила ошибку, но не только я. Никогда не думай иначе! — ее сердце колотилось о грудную клетку, и Кира задыхалась от ярости.

Она не собиралась позволять ему пройтись по ней только потому, что она совершила глупую ошибку, за которую, похоже, ей придется расплачиваться вечно.

Вздохнув, Самюэль откинулся в кресле и на мгновение закрыл глаза, после чего на его лице появилась ухмылка: «Я вижу, ты воспряла духом».

— Он никуда и не уходил. Тебе просто нужно было спровоцировать меня, чтобы я его выпустила.

Единственная причина, по которой она не откусила ему голову во время их последнего разговора, заключалась в том, что она чувствовала себя виноватой за то, что скрывала от него правду.

— Может быть, теперь мы сделаем это официально? — неожиданно вмешался мистер Делани, которому явно надоело оставаться на заднем плане, пока пара выясняла отношения.

Кира с трудом сдержала улыбку, которая хотела вырваться наружу. Когда Самюэль был возмущен вмешательством своего адвоката.

— Давайте зафиксируем все это на бумаге.

***

Свежий воздух ударил в лицо Кире, когда она вышла из здания, где спустя полтора часа закончилась встреча с адвокатами. Юридическая процедура заняла слишком много времени. Она уже собиралась поймать такси на оживленной чикагской улице, когда почувствовала, как ее тронули за плечо. Когда она обернулась, за ее спиной стоял Самюэль.

Что еще ему от нее нужно? Разве они только что не заключили соглашение?

— Можно тебя на минутку?

Она кивнула и настороженно посмотрела на него, не понимая, почему он хочет поговорить с ней. Мужчина потер лоб, выглядя немного нервным, и Кира напряглась.

Самюэль не проявлял слабости. Ему было совершенно не свойственно проявлять беспокойство.

— Что случилось? — спросила она, не в силах скрыть своего беспокойства.

Он вздохнул, расслабил напряженные плечи и, взяв ее за руку, потянул обратно в здание, чтобы они могли спокойно поговорить, не обращая внимания на шум города. Мужчина посмотрел Кире в глаза и сказал: «Мы все еще не обсудили, когда и как ты собираешься рассказать Коди правду о том, кто я такой».

Его слова сбили ее с толку. Это было последнее, что она ожидала услышать от него. Кира и раньше размышляла над тем, как объяснить сыну, кто его отец, но так и не решилась. Она должна была предвидеть, что Самюэль захочет рассказать об этом Коди. Это была вполне естественная реакция.

Самюэль возмущенно посмотрел на Киру, когда заметил тревогу в ее глазах: «Он имеет право знать».

Она вскинула голову, услышав его сердитый тон: «Я никогда не говорила, что он не имеет права. Я просто беспокоюсь о том, как ему сказать. Это будет нелегко».

Ему следует прекратить строить предположения и пытаться читать ее мысли. У него это плохо получалось, и ему удавалось только раззадорить Киру.

— Может быть, будет лучше, если мы расскажем ему вместе?

Она на мгновение задумалась над его предложением: «Ты прав. Будет проще, если ты будешь рядом».

Ей не придется в одиночку отвечать на многочисленные вопросы Коди или объяснять, почему она не рассказала ему раньше. А когда она не сможет найти ответы, Самюэль будет рядом, чтобы помочь ей.

Мужчина кивнул: «Я приду сегодня вечером».

— Стоп. Погоди-ка! А не рановато ли? Кого они приглашают?

Какого черта? Он что, только что сам себя пригласил? Они ведь только договорились, что расскажут ему.

Самюэль поднял бровь: «Слишком рано? Он прожил семь лет своей жизни без отца. Не думаю, что нам стоит ждать еще один день».

Кира скрестила руки на груди и подняла подбородок. Несмотря на то, что он привел веские доводы, она все равно не считала это хорошей идеей.

— Мы даже еще не обсудили, что говорить. Мы должны все обдумать. У Коди будет масса вопросов, на которые нам придется отвечать. Он не так — то просто примет новость о том, что ты его отец.

— Тогда давай поговорим об этом, — предложил мужчина, наклонив голову и бросив на нее ожидающий взгляд.

Опустив взгляд, она поборола желание вскинуть руки вверх и закричать от досады.

Этот человек…Он был просто невыносим.

— Самюэль, — вздохнула она, чувствуя, как усталость овладевает ее телом.

Она чертовски устала от постоянных ссор и препирательств. Почему они не могут договориться обо всем, как все нормальные люди? Почему они всегда ссорятся?

— Я не хочу тебя раздражать, Кира. Я искренне хочу рассказать Коди правду, чтобы начать с ним общаться. Я хочу лучше узнать своего сына.

Подняв глаза, она заметила, что на его лице появилось озабоченное выражение. У нее потеплело на сердце. Несмотря на все худшие сценарии, которые она представляла в своем воображении, Самюэль действительно хотел быть частью жизни ребенка. Он был совершенно не в своей тарелке, но все же пытался. Может быть, ей стоит дать ему шанс? Все родители совершают ошибки.

— Я скажу Коди, что ты придешь сегодня на ужин. После ужина мы устроимся поудобнее в гостиной и объясним ему, почему ты вдруг появился в его жизни. Мы просто честно скажем ему, что ты не знал о его существовании, потому что у нас никогда не было отношений. Возможно, он не поймет, но через несколько лет ему все станет ясно.

Мужчина провел кончиками пальцев по своим беспорядочным волосам и нерешительно кивнул: «Он может обидеться на меня за то, что меня не было рядом. За то, что я бросил тебя».

Кира протянула руку и положила ладонь на плечо Самюэля: «Он всего лишь ребенок. Он будет счастлив, что ты рядом. Со временем, да, у него появятся вопросы, но, если мы будем отвечать на них правдиво, он все поймет. Я не сомневаюсь, что Коди полюбит тебя. Он не держит зла».

В глазах Самюэля отразилась неуверенность. Его явно беспокоило мнение его сына. От этого у нее на глаза навернулись слезы. Ей так хотелось обнять его и сказать, что все будет хорошо. Но после всего, что произошло, она не была уверена, что он согласится утешить ее. Его реакция заставила ее еще больше пожалеть о своем решении. Она так боялась, а, оказывается, у нее не было для этого никаких оснований. Самюэль был замечательным человеком, если бы только она поняла это раньше. Он действительно заботился об интересах их сына, и ему не составило труда отодвинуть свои собственные потребности на второй план.

— Ты будешь прекрасным отцом. Никогда не сомневайся в этом, — прошептала она с хрипотцой в голосе.

Может быть, сейчас отношения с Самюэлем и не очень хорошие, но она видела, что он нуждается в ее словах поддержки. Все — таки у этого человека было сердце. Он был далеко не неприкасаемым, как считали многие. Самюэль, честно говоря, был до смерти напуган отцовством, и это было видно. Возможно, по внешнему виду нелегко было прочитать его эмоции, но было очевидно, что он глубоко переживает, несмотря на свое отстраненную манеру поведения.

Мужчина покачал головой и отступил назад, выпрямив спину, в его глазах вновь появилась пустота. Кира поняла, что их разговор официально окончен.

— Мне пора идти. Я буду у тебя в шесть.

Она с трепетом смотрела, как Самюэль исчезает на подземной парковке.

***

Нервы танцевали в районе желудка Киры, словно комары, готовые вырваться наружу, пока она устраивалась поудобнее на диване, не сводя глаз с сына. Было почти половина седьмого. Самюэль приехал полтора часа назад с сумкой, в которой лежала игрушечная машинка для Коди и коробка конфет для Киры. Он был очень мил, когда приветствовал их обоих. В его глазах не было привычного недовольства.

Коди, что неудивительно, был несказанно рад видеть Самюэля и еще больше — получить подарки. Мужчина тоже обрадовался, когда тот принял его подарок. Ее мальчик редко получал подарки, поэтому этот маленький жест значил очень много. В глазах ребенка читалась неприкрытая радость и удивление, которые трудно было скрыть. Он уже начал любить своего отца, хотя даже не знал еще, кто он на самом деле.

Ужин прошел на удивление хорошо. Мужчина задавал ребенку массу вопросов, и отвечал на все из них правдиво, когда Коди также спрашивал о чем-то. В течение всего вечера их глаза искрились. Это было самое прекрасное, что она когда-либо видела. Они вели себя друг с другом так естественно, словно знали друг друга вечность, а не пару недель. Этот ужин превзошел все ее ожидания. Наконец-то в жизни ее сына появился пример для подражания, на который он мог искренне равняться.

Кира привлекла внимание сына, объявив: «Коди, милый, мама и Самюэль хотят с тобой поговорить».

Он тут же бросил машинку, с которой играл, и обернулся. Ободряюще улыбнувшись, она похлопала себя по коленям и подождала, пока мальчик подойдет ближе. Стараясь, чтобы ее дискомфорт не был заметен, она обхватила сына обеими руками, и он прижался к ее телу. Она слегка поцеловала его в висок и подняла голову, ища глазами Самюэля. Тот ответил на ее взгляд и кивнул.

— Помнишь, ты недавно спрашивал маму о своем папе?

Коди кивнул головой, прижавшись к ее груди: «Ты сказала, что мой папа где-то в другом месте, но что он всегда будет присматривать за мной».

На губах Киры заиграла улыбка. Это было именно то, что она ему сказала. Она не упомянула о небесах, потому что не хотела открыто лгать ему. Кому-то другому она могла бы сказать, что отец Коди умер, но она не могла лгать своему сыну. Это было бы неправильно, если бы она знала, что есть вероятность того, что он захочет когда-нибудь найти своего отца.

— Да, твой папа был в другом месте, но мама снова нашла его, — тихо сказала она.

От неожиданности ребенок вскочил и посмотрел на мать расширенными глазами.

— Ты нашла его? — спросил он с явным волнением в голосе.

Прикоснувшись к его мягким волосам, Кира взъерошила их и тепло улыбнулась: «Да, милый. Папа не знал, что мама беременна. Поэтому и уехал. Если бы он знал о тебе, он бы никогда не уехал».

Коди наморщил лоб: «Но почему он бросил тебя? Разве он не любил тебя?».

Его невинный вопрос заставил сердце Киры заколотиться в груди. Ее мальчик все еще был так удивительно наивен. Она с грустью подумала о том, что однажды эта невинность будет разрушена, раздавлена реальностью жизни.

Решив, что на его вопрос она не сможет ответить правдиво еще несколько лет, женщина сменила тему: «Разве ты не хочешь узнать, кто это?».

Мальчик закусил губу и, казалось, размышлял, пытаясь найти правильный ответ. Не найдя ответа, он обвел глазами комнату, пока, наконец, не остановился на Самюэле, который все еще стоял в дверях. стоявшем в дверях. Замешательство в его глазах рассеялось.

— Вы мой папа? — осторожно спросил он.

У Киры перехватило дыхание. Она отчаянно пыталась сфокусировать взгляд на мужчине, но его глаза не отрывались от сына. Когда Самюэль, наконец, отошел от дверного проема, он подошел ближе и опустился на колени в нескольких сантиметрах от нее. Он протянул руку и с любовью погладил Коди по щеке: «Я».

Одно короткое слово, которое навсегда изменит жизнь трех человек.

Сердце женщины бешено колотилось. Мужчина глубоко вздохнул, а мальчик… Мальчик просто улыбнулся: «Так вот почему мама плакала после твоего ухода, когда мы смотрели мультики. Она была так счастлива, что ты наконец-то вернулся. Я думал, что ты ее огорчил, а ты ее обрадовал».

Ни Кира, ни Самюэль не знали, что ответить. К счастью, их сын, похоже, не возражал против их молчания и просто радостно болтал без умолку.

— Значит, что мы теперь станем семьей? Мы будем жить все вместе, как Сидни, тетя Меган и дядя Пол?

Глаза Киры расширились, и она бросила на мужчину изумленный взгляд. Она ожидала, что Коди будет задавать много вопросов, но к такому вопросу она не была готова. К ее удивлению, Самюэль сохранил спокойствие и постарался удовлетворить любопытство ребенка.

— А разве в вашем классе нет детей, чьи родители живут раздельно?

Мальчик тут же кивнул: «Настоящие родители Майлза не живут вместе. У него две мамы. Одна родила его, а другая вышла замуж за его отца».

— Мы с твоей мамой тоже живем в разных домах. На неделе ты будешь жить с мамой, а в пятницу вечером и до утра воскресенья будешь приходить ко мне. Ты помнишь мой дом?

Коди кивнул с широкой улыбкой: «Да, это дом с лифтом и большими окнами».

Самюэль усмехнулся и подхватил ребенка на руки, усадив его на бедро: «Точно. А помнишь спальню для гостей, которую я тебе показывал? Я собираюсь сделать эту комнату твоей. Хочешь?».

С губ мальчика сорвался вздох: «У меня будет своя комната? Я могу выбрать цвет? Мы будем красить ее вместе?».

Самюэль откинул голову назад и рассмеялся.

— Как много вопросов, — усмехнулся он. — Конечно, ты можешь выбрать цвет, и мы можем вместе покрасить ее, если ты хочешь. Я никогда раньше не красил комнаты. А ты?

— Мы с мамой вместе красили гостиную в прошлом году, — заявил мальчик.

Он повернул голову в сторону и посмотрел на мать. Кира улыбнулась сыну, надеясь, что со стороны это не выглядит так грустно, как кажется. На мгновение ей показалось, что Коди совсем забыл о ее присутствии.

— Мама может помочь мне покрасить мою новую комнату? У нее это очень хорошо получается. Она покрасила весь наш дом.

Кира решила вмешаться: «Уверена, что вам обоим будет так же весело, дорогой. Разве ты не хочешь побыть наедине с папой?».

По удивленному выражению лица Самюэля было понятно, что он не очень любит проводить время всей семьей, что ее не удивило. Она понимала, почему он хотел остаться наедине с Коди.

Мальчик надулся: «Но… я буду скучать по тебе. Мы всегда все делаем вместе».

Она провела пальцами по щеке ребенка и тепло улыбнулась: «Я тоже буду скучать по тебе, милый. Мы еще много чего будем делать вместе, но папа тоже хочет проводить с тобой время. Разве ты не рад, что наконец-то узнал своего папу?».

Глядя вниз, Коди медленно кивнул. Мальчик был явно ошеломлен. Часть его души была счастлива, что у него наконец-то появился отец, но другая часть чувствовала, что он предает свою мать, принимая папу в свою жизнь. Это было сложное чувство.

— Тебе уже давно пора спать. Хочешь, мама почитает тебе сказку перед сном?

Ребенок пережил достаточно перемен для одного дня. Ему нужен был сон, чтобы сегодняшние события улеглись в голове.

Кира слишком хорошо знала своего сына. Как только эти слова слетели с ее губ, он тут же протянул руки, чтобы она забрала его у Самюэля.

— Хочешь пойти с нами? — пробормотала она, не зная, что ей делать.

Мужчина покачал головой и жестом велел ей идти дальше. Он тоже понял, что Коди достаточно возбужден для сегодняшнего вечера.

— Я скоро вернусь, — сказала она, неся мальчика в постель и осознавая, что ее сын начинает весить целую тонну.

Пройдет совсем немного времени, и она больше не сможет носить его на руках.

***

Когда через двадцать минут Кира вернулась в гостиную, она обнаружила Самюэля, прислонившегося к дверному косяку в задумчивости. Его брови были нахмурены, словно он пытался разгадать какую-то тайну. Он выглядел озабоченным, далеко не таким бессердечным бизнесменом, каким его обычно видели.

— Ты в порядке? — тихо спросила она, остановившись в нескольких шагах от него.

Самюэль поднял голову, услышав ее голос, и его глаза наполнились сомнением и беспокойством. Он вздохнул, закрыл глаза и провел рукой по волосам. Кира подумала, что никогда еще не видела его таким потерянным. Его плечи ссутулились, поза была напряженной, и в нем не было той уверенности, которая была раньше.

— Нет, не совсем, — ответил мужчина отстраненным тоном. Моргнув глазами, он на мгновение уставился на Киру, вглядываясь в ее черты. — Ты когда-нибудь задумывалась о том, что было бы, если бы я не оставил тебя в ту ночь?

Его вопрос был неожиданным. Она думала, что он беспокоится о том, что думает о нем Коди.

Каждый день…

Не проходило и дня, чтобы она не задумывалась о том, как изменилась бы ее жизнь, если бы она не переспала с Самюэлем или если бы он не бросил ее на произвол судьбы. К сожалению, это был бессмысленный вопрос, на который никогда не будет ответа. Возвращение в прошлое было невозможно, да и не нужно. Жизнь раздала ей карты, и она должна была использовать их по максимуму.

— И по сей день я ни разу не пожалел об этом. Я всегда буду жалеть о том решении, которое принял в ту ночь. Если бы я тогда не ушел, все могла бы быть по-другому. Может быть, к лучшему или к худшему, но, по крайней мере, я бы знал, что у меня есть сын. Я могу винить тебя в том, что ты не сказала мне правду, когда мы только познакомились, но, в конце концов, это в основном моя вина, что у меня не было возможности узнать Коди раньше.

Кира наблюдала, как Самюэль сделал глубокий вдох и приблизился на несколько шагов.

— Я не могу простить тебя, по крайней мере, пока, за то, что ты скрыла от меня правду. Но, пожалуйста, знай, что я тебя ни в чем не виню. У тебя были свои причины, так же, как и у меня были свои причины, по которым у нас с тобой не было серьезных отношений семь лет назад. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы относиться к тебе справедливо и найти способ выплеснуть свой гнев. Но, пожалуйста, не осуждай меня, если у меня что-то не получится, потому что так и будет. В конце концов, я всего лишь человек.

Протянув руку к его руке, она кивнула и улыбнулась. Его заявление было неожиданным, но желанным. Она и не подозревала, как сильно ей нужны были эти слова признания, пока он их не произнес. Ей стало немного больнее от осознания того, что он сожалеет о том, что оставил ее, и осознал, что не только она виновата в этом. Чувство вины, которое она несла в себе, постепенно становилось невыносимым.

— У меня остался только один вопрос, и хочу, чтобы ты ответила на него честно, — сказала Самюэль и на мгновение замешкался, прежде чем, наконец, поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Рассказала бы ты мне о сыне, если бы я сам об этом не узнал?

Выпустив длинный вдох, Кира тяжело сглотнула и осторожно покачала головой.

— Наверно, нет, — сказала она, боясь столкнуться с последствиями.

В глубине души она всегда знала, что скрывать правду от Самюэля неправильно, но у нее не хватило бы смелости сказать ему об этом.

Мужчина кивнул и глубоко вздохнул: «Я так и думал».

Почувствовав необходимость исправить ситуацию, она обхватила пальцами руку Самюэля и прижала его к себе.

— Я испугалась, — пробормотала она, и в ее словах прозвучали сожаление и боль.

Мужчина провел пальцами по ее щеке и вздохнул: «Я знаю, что ты боялась, и я понимаю, почему. Давай просто делать шаг за шагом, хорошо? Я не могу просто стереть из памяти те эмоции, которые вызвало во мне твое предательство. Нам обоим нужно время».

Он был прав, и они оба это знали. Потребуется время… много времени, чтобы раны, которые они непреднамеренно нанесли друг другу, затянулись. Кире все еще было трудно простить его за то, что он бросил ее на произвол судьбы, а Самюэль все еще был обижен тем, что она сама не рассказала ему о Коди. За последнюю неделю их жизнь перевернулась с ног на голову. Наступило время тишины и покоя, чтобы смириться с грядущими переменами.