Жестокие намерения

11

Лазарро

Я стону, когда я погружаю свой член в киску Мии. Это все, о чем я мог думать в течение нескольких дней, когда моя девушка лежала на спине с раздвинутыми для меня ногами, пока я стучал в ее плотный розовый бархат. Такая тугая, что она пропускает меня только на несколько дюймов. Она задыхается и прижимает руки к моему животу, говоря мне, чтобы я замедлился, потому что она не может справиться.

Я расслабляюсь и двигаюсь медленнее, давая ей возможность расслабиться, чтобы я мог погрузиться глубже, тихо бормоча ей: — Кто моя хорошая девочка?

Я оглядываю ее кровать, ее комнату. Это так мило, и я могу трахнуть ее здесь. Это все, о чем я мечтал уже несколько недель.

Миа скулит и хватает меня за плечи, пока я двигаюсь сильнее и глубже. После еще нескольких поглаживаний я вытаскиваю ее, переворачиваю на живот и подтягиваю бедрами вверх.

Теперь она распахнулась передо мной, и что это за зрелище. Я беру себя в руки и снова погружаюсь в нее.

— Дай мне эту сладкую хватку твоей киски, Бэмби. Никто не трахается так, как мой ангел-падчерица.

Она зарывается лицом в одеяла и стонет от ужаса и желания. — Не говори таких вещей, когда мы занимаемся сексом.

— Почему нет? Тебе нравится быть маленькой шлюхой для своего отчима. Посмотри на этот изгиб в спине. Только похотливые девушки так выставляют свои задницы. Должен ли я трахнуть эту киску, как будто она тебе нужна?

Видимо, я должен, потому что она стонет громче и начинает работать пальцами со своим клитором. Она стонет все быстрее и быстрее, пока ее крики не достигают пика.

Когда она кончает, все тело Мии краснеет, ее лицо зарыто в одеяла, а рука крепко обнимает их.

Я воспринимаю это как сигнал к тому, чтобы кончить быстро и жестко внутри нее, стоная и сжимая мясистую часть ее задницы, пока я кончаю глубоко внутрь нее.

Я улыбаюсь про себя, медленно вытягиваясь из нее. — Если тебе не нравится, что я говорю с тобой грязно, ты не должна кончать, как похотливая маленькая девочка, когда я это делаю.

Дверь открывается и закрывается внизу. Это было похоже на входную дверь.

Миа задыхается и вскакивает с кровати, хватаясь за одежду. — Это мама.

Она натягивает футболку и шорты, выдыхает что-то о душе и выбегает из комнаты.

Я смеюсь себе под нос и медленно одеваюсь, прежде чем вспомнить о ее противозачаточных средствах. Как досадно, что она скрывает это от меня, когда ее беременность может решить все наши проблемы.

Проблемы.

Я встречаюсь с собственным взглядом в косметическом зеркале, и злобная улыбка расплывается по моему лицу, растягивая шрам на губах. О, теперь есть план.

Конечно, это может создать другие проблемы, но подумайте, что это может сделать для нас. Фабер сказал мне, чтобы моя жена забеременела, но Мия была для меня больше женой, чем ее мать. Устроиться с семьей было бы замечательно, если бы это было с ней.

Мия, наша малышка, мой автомагазин. Это похоже на жизнь, за которую стоит бороться.

Мой взгляд блуждает по комодам Мии, ее книжным полкам. Где она могла хранить таблетки? Я предполагаю, что она прячет их из-за Джулии. Я стараюсь думать как девочка-подросток, которая не хочет, чтобы ее мама что-то нашла в ее комнате.

Прятать их в ящике или ящике нельзя, и Джулия подумала бы заглянуть за комод и под матрас. А где-нибудь на видном месте? На стенах висят отпечатки в рамках, и я поднимаю каждую и проверяю, что за ней. В третьем я нахожу то, что ищу. Несколько упаковок с противозачаточными таблетками, приклеенные за фотографией.

— Бинго.

Я фотографирую таблетки на телефон, отправляю одному из своих контактов, а потом звоню ему.

Гас берет трубку на втором звонке. — Эй, Лаз.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы изготовить полдюжины упаковок поддельных противозачаточных таблеток?

Я говорю ему, что только что отправил ему фотографию, и жду, пока он ее проверит.

— Ты хочешь подделку противозачаточных таблеток? В них нет никакой выгоды.

Гас зарабатывает на жизнь изготовлением фальшивых таблеток для стояка и продает их в Интернете. Человек отчеканен.

— Я не хочу подделок. Мне нужны подделки, — объясняю я. — Все эти сахарные пилюли. Ты можешь это сделать?

— Конечно, почему бы и нет. Ты сейчас не женат? Почему твоя жена на таблетках?

— Плевать на мою жену. Просто принеси мне таблетки, и быстро. И не говори об этом моим братьям.

— Не мечтаю об этом. Надеюсь, ты скоро станешь папой.

Я улыбаюсь, вешая трубку. Да, я тоже на это надеюсь.

Нам нужно придумать план, чтобы Миа не вышла замуж за Драго Ластру или любого другого мужчину. Может быть, это не тот план, который она себе представляла, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

К вечеру среды фальшивые противозачаточные таблетки были приклеены к отпечатку в комнате Мии на два дня. Она плодородна прямо в эту секунду, и это знание сводит меня с ума. Мне не терпится заполучить мою девушку и трахнуть ее до следующей недели и обратно.

Но есть ли у меня возможность? Нет, потому что сюда идет мой брат с Драго Ластро.

Они прибывают ровно в восемь вечера, Ластро держит букет красных роз. Это высокий угрюмый мужчина с серо-голубыми глазами из-под тяжелых век и в костюме, точно сшитом на его телосложение. На его запястье блестят тяжелые серебряные часы, и он вежливо шепчет всем привет. Он был по локоть глубоко в кишках мужчин, пока они кричали свои предсмертные крики, но вы не узнаете этого, глядя на него. Под дорогим светом Джулии Ластра выглядит одомашненной.

Почти, но не совсем. В этих серо-голубых глазах все еще есть что-то акулье, а волосы у меня дыбом.

Миа потрясающе красивая. Она терзала губы зубами, но ее матовая красная помада идеальна, а длинные ресницы темные и шелковистые. Ее волосы заколоты, несколько свободных прядей мягко падают на ее лицо. Короткое шелковистое красное платье шуршит по ее коже. У него бретельки-спагетти, и я знаю, Ластро знает, Фабер знает, все, блядь, знают, что Мия не носит лифчика. Сексуальное платье мягко облегает ее тело, так что она вполне может быть голой.

— Мисс Бьянки, — бормочет Ластро, предлагая ей красные розы, а сам пожирает ее взглядом.

Я закатываю глаза. Розы, какое клише. Я хочу выбить их из его рук и вышвырнуть из этого дома.

Хотя она этого не хочет, Джулия наблюдает за ней, как ястреб, и Мия должна принять цветы и сказать вежливое слово благодарности. Красные розы идеально сочетаются с платьем-комбинацией и губной помадой Мии, и мне кажется, что Джулия и Фабер согласовали эти детали по телефону.

Пока мы ужинаем, Фабер ведет вежливую беседу с Мией, от которой у меня аж зубы лезут на лоб, но это не имеет ничего общего с тем, что Драго Ластро заставляет меня чувствовать каждый раз, когда его взгляд останавливается на моей женщине. Я сжимаю свои столовые приборы, как оружие. Да, Миа красивая . Поздравляю, что разобрался, Ластро. А теперь перестань пялиться на нее.

Джулия снова и снова рассказывает о домах Ластро, его машинах, его роскошном образе жизни. Он дважды разводился, но Джулия, смеясь, отмахивается от этого как от «столкновения личностей». Я бы поставил деньги на то, что его бывшие жены боятся его и бегут от него так быстро, как только могут.

Моя жена замалчивает его преступную деятельность и насилие. Я сам не был невиновен в этом отделе. Кто за этим столом не бил кого-нибудь кулаками, тупым оружием, туфлей на высоких каблуках? Даже Мия ударила мальчика по лицу. Но насилие Ластро находится на совершенно другом уровне. Одних только слухов должно быть достаточно, чтобы заставить любую любящую мать остановиться и подумать, прежде чем увлекаться свадебными планами, но, видимо, Джулии все равно.

В конце вечера Миа выглядит подавленной и растерянной, но Джулия сияет.

— Мы с Мией проводим тебя, Драго. Пойдем, Миа.

Миа неохотно встает и следует за мамой и Ластрой до входной двери.

— Что ты думаешь о Ластро? — спрашивает меня Фабер с другой стороны обеденного стола.

— Он слишком стар и слишком опасен для Мии. Она выйдет за этого мужчину из-за моего трупа.

Фабер задумчиво смотрит на меня, и я понимаю, что он уловил мой гнев и ревность. Это не может быть сложно, учитывая, что я нахожу невозможным обуздать это.

— Ты вдруг не предохраняешься. Сработали ли эти отцовские инстинкты? Есть ли какие-то хорошие новости, которыми ты хотел бы поделиться со мной?

— Еще нет, — говорю я сквозь зубы, мой гнев удваивается при мысли о том, чтобы трахнуть мою жену. Не через миллион лет, и особенно после того, что я только что видел сегодня вечером, холодная, бессердечная сука. — Я надеюсь, что очень скоро смогу объявить некоторые радостные новости.

— Смотри, что ты делаешь.

Я встаю так быстро, что мой стул вылетает из-за меня, и упираюсь руками в стол. — Ты не мой босс. Ты не мой отец. Я отвечаю за свою жизнь, а не ты.

Фабер смотрит на меня, не впечатленный моей вспышкой. — Я надеялся, что ты уже смягчишься. Я начинаю думать, что мой младший брат всегда будет безответственным в семье.

— Да? Я давно знаю, что ты помешан на контроле и мудак. Ты утверждаешь, что семья для тебя важнее всего, но это чушь собачья. Единственный человек, который важен для Фабрицио Розетти, это Фабрицио Розетти. Папа, должно быть, переворачивается в гробу, видя, какой ты стервой из-за денег, которые принадлежат мне.

— Я просто не хочу видеть, как ты рано загоняешь себя в могилу.

— Ты думаешь, ремонт маслкаров угрожает моему здоровью?

Фабер знает все о моем намерении открыть гараж на принадлежащие мне деньги. На самом деле он попросил показать бизнес-план, чтобы знать, что идея «жизнеспособна».

Трахни его.

Трахни его в ад и обратно.

У меня есть чертовски отличный бизнес-план, но мне не нужно ни перед кем оправдывать свои мечты. Я с радостью поделюсь своими мечтами с людьми, которые меня любят, но в последнее время я не чувствую большой семейной любви.

Фабер какое-то время борется с этим. — Ты должен узнать цену деньгам, прежде чем кто-то вручит тебе сотни тысяч долларов.

— Не корми меня ерундой, потому что я ее терпеть не могу. Будь мужчиной и просто признай, что я тебе не нравлюсь.

— Ты мой брат, Лаззаро…

— В последний раз я Лаз. — Я отталкиваюсь от стола и выпрямляюсь. — Когда я стану отцом, все будет на моих условиях.

— Что это должно означать?

— Вот увидишь. Приятного разговора, Фабер. Рад тебя видеть, как всегда.

Я иду из комнаты на кухню, довольная тем, что Ластро наконец-то ушел.

В гараже я стою в прохладной темной тишине рядом со своей машиной, жалея, что не могу просто уехать и оставить всех позади. Но это означало бы потерять Мию, а эта девушка привязала меня к своему сердцу. Я не мог уйти от нее, чтобы спасти свою жизнь.

Я открываю капот своей машины, и хотя в ней не требуется замена масла, я готовлюсь к замене масла. Что угодно, лишь бы занять себя, чтобы не вернуться в дом и не заявить, что я воюю с любым мужчиной, который попытается заговорить с Мией.

Пару часов возюсь с машиной, потом умываюсь и засыпаю на диване. Сразу после рассвета я вижу, что Джулия стоит у бассейна, собираясь проплыть свои утренние круги. Они занимают сорок минут. Как только она ныряет, я встаю и иду наверх, в спальню Мии.

Она все еще крепко спит, когда я подхожу к кровати, стягивая с себя одежду. Когда я проскальзываю между одеялами, она почти не шевелится, и я получаю удовольствие, будя ее целовать.

С языком.

На ее киску.

Миа резко вдыхает и открывает глаза, ее ресницы трепещут, и она смотрит на меня между ног.

— Лаз, — стонет она, обвивая бедрами мою голову и запуская пальцы в мои волосы. — Тебе не следует быть здесь.

Я слышу: — Пожалуйста, заставь меня кончить.

Все для моей девочки.

Я грязно, голодно облизываю ее, и она дает мне то, что я хочу, а именно ее кончание на моем лице. Через мгновение я сажусь с членом в руке и со стоном погружаюсь в нее. Я никогда не перестану вспоминать, как приятно трахать эту девушку.

Глядя на мой член, двигающийся в ней и выходящий из нее, я говорю: «Не могу дождаться, когда ты станешь моей. Надеюсь, ты знаешь, что я воображаю, что всегда буду глубоко в тебе, независимо от того, с кем мы и где мы, моя хорошенькая падчерица.

— Не начинай так снова, — стонет она, ее щеки краснеют.

— Тебе нравится, когда я так говорю.

Миа протягивает руки и упирается руками в спинку кровати, стараясь не двигаться для меня, чтобы я мог трахнуть ее сильнее.

— Ты любишь каждого. — Толчок . — Грязно. — Толчок . — Слово. Толчок .

Я стону и запрокидываю голову назад, когда моя кульминация великолепно обрушивается на меня.

Я начинаю вытягиваться из моей милой девушки, когда вижу, как моя сперма растекается по всей моей длине и губам ее киски.

О, черт, это горячо. Я снова прижимаюсь к ней, задаваясь вопросом, как скоро женщина может забеременеть после того, как перестанет принимать противозачаточные таблетки. Я надеюсь, что это сейчас. Прямо в эту секунду. Я вошел в нее, мой член все еще был твердым и настолько глубоким, насколько я мог. Там, вот где я должен быть. Я останусь здесь, пока не буду уверен, что у моих мальчиков был шанс сделать с ней свое дело.

Мия пытается вывернуться, но я крепко держусь за ее бедра и не двигаюсь с места.

— Позволь мне подняться.

Я ухмыляюсь, глядя, как она изо всех сил пытается выбраться из-под меня. — Мне здесь нравится.

— Лаз, а если мама войдет? — она стонет.

Боже, половина меня была бы рада этому. Все еще глубоко в ее дочери, я бы объявил, что Мия моя, и никто ничего не может с этим поделать.

Я представляю Мию в свадебном платье с беременным животом, и мой член становится таким твердым.

Мне нужно снова ее трахнуть.

Так и есть.

Я отстраняюсь и снова врезаюсь в нее короткими сильными толчками.

— Лаз, — шипит Миа. — Что ты делаешь ?

— Постой, детка, я с тобой еще не закончил. — Я стаскиваю ее с кровати, закидываю одну ногу себе на плечо, а другую на талию.

Мия задыхается от желания и паники. — Ты не должен… мы не можем…

Все ее протесты как красный флаг для быка. Я могу и буду .

Я ввожу в нее свой член, и ей приходится сдерживать вздох. Я облизываю большой палец и провожу им по ее клитору, перекатывая нежный маленький выступ, в то время как ее глаза чуть не косятся от удовольствия.

— Что не должно?

Но Мии нечего сказать. Она хватает пригоршни обложек и держится изо всех сил. Я чувствую, как мой оргазм нарастает вместе с ее. Я уже знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять по выражению ее лица, когда она балансирует на грани, и я отпускаю все ограничения и жестко трахаю ее, врезаясь в нее, пока она не кончит в спешке, и я снова врываюсь в нее.

Пока мы оба задыхаемся и переводим дыхание, пот охлаждает наши тела, мы слышим шаги, поднимающиеся по лестнице.

Я злобно ухмыляюсь Мии. — Думаешь, это твоя…

Она закрывает обеими руками мой рот и отчаянно трясет головой. Шаги проходят мимо ее двери, направляются в главную спальню, а затем снова исчезают внизу.

Прижав ее руки ко рту, я медленно вытягиваюсь из нее. Моя сперма и ее влажность на всех ее бедрах. Эта комната воняет сексом, и последнее, что я хочу сделать, это оставить ее. Я хочу закинуть ей ноги за голову, чтобы удержать мою сперму внутри нее, но она догадается, что что-то не так, и для этого еще слишком рано.

Я отрываю ее пальцы от своих губ. — Не вставай. Ты просто лежи там, Бэмби.

Но Мия слишком напугана, чтобы двигаться. — Это не может повториться в моей комнате. Как будто мы пытаемся попасться.

Я кладу ладонь на ее живот и целую ее. Я знаю, для чего я пытаюсь. Я так стараюсь, чтобы не прошло и дня, чтобы ее внутренности не были покрыты моей спермой.

— Я буду беспокоиться об этом. Вернись поспи. — Я укрываю ее одеялом и целую в последний раз.

Через две минуты я уже в душе, улыбаюсь про себя, представляя, как красиво будет выглядеть моя девушка, полная моего ребенка.

Я ношу эту восхитительную мысль со мной весь день, в спортзале, на стоянке подержанных автомобилей, где я натыкаюсь на старый пыльный Chevrolet Impala 1970-х годов, просто умоляющий о любви и привязанности. Я покупаю его, потому что, если я не получу свои деньги, мне понадобится дополнительный план, а это лучший известный мне способ заработать деньги.

Днем я уезжаю на своей машине, когда знаю, что Миа пойдет домой пешком. Я останавливаюсь рядом с ней, лениво улыбаясь, вспоминая, что она была в школе весь день с моей спермой внутри нее. Ты извращенец, Лаз. Думаю, я перестану быть извращенцем, когда это перестанет быть таким чертовски горячим.

— Привет, Бэмби. Хочешь прокатиться?

Она наклоняется и улыбается мне. — Куда мы идем?

— Я хочу показать тебе кое-что особенное для меня.

Мия открывает дверцу машины. — Тогда, конечно, я пойду с тобой.

Пока мы едем, я протягиваю руку и держу ее за руку. Я могу прикоснуться к ней здесь. Люди не видят, что я делаю что-то столь же противозаконное, как переплетаю свои пальцы с ее пальцами.

— Как прошел день?

— Не так хорошо, как мое утро, — говорит она с ухмылкой.

— Черт, девочка, ты заставишь меня покраснеть.

Я смотрю на наши соединенные руки, и вид настолько совершенен, что мне приходится напоминать себе оглядываться на дорогу. Я никогда не делаю этого дерьма. Простые удовольствия, например, держать девушку за руку только потому, что она мне нравится.

Десять минут спустя я подъезжаю к гаражу, который выставлен на продажу. Это чудо, что кто-то еще не раскупил его, но, несомненно, кто-то это сделает до того, как я получу свои деньги. Даже если это никогда не будет моим, я хочу поделиться этим с Мией.

— Мы здесь.

Миа бросает взгляд на здание. — Что это за место? Почему мы здесь?

— Ты хотела знать, что я буду делать со своими деньгами, когда получу их. Вот это или что-то в этом роде.

Я описываю ей свою мечту о собственном автомагазине по продаже моих любимых автомобилей. Быстрые с моторами как у зверей.

Восхищенная улыбка озаряет ее лицо. — Это идеально для тебя.

Затем ее улыбка тускнеет.

— И это облегчение слышать, что ты так говоришь. Я беспокоился за тебя. Все эти разговоры о смерти, пока мы стояли на смотровой площадке, выводили меня из себя.

Образ жизни, в котором я родился, не очень полезен для вашего здоровья, но если я получу в свои руки это место или что-то в этом роде, это многое сделает для моего долголетия.

Трахаешь дочь моей жены? Не так много. В тот момент, когда Миа выяснит, что беременна или у нее начнутся беременности, я стану врагом общества номер один для Бьянки, а эти дяди — подлые ублюдки.

Я придумаю, что им сказать, когда придет время, и Фабер будет в ярости, но он прикроет меня. Он хотел, чтобы я стал отцом. Его желание исполняется, так что он может засунуть любые жалобы себе в задницу. Я делаю все по-своему.

— Ты не чувствуешь себя хоть капельку виноватым?

— О чем? — спрашиваю я, на мгновение задаваясь вопросом, поняла ли Мия, что я возился с ее противозачаточными средствами. Я был честен с ней о наличии плана. Возможно, это не тот план, которого она ожидала, но если конечным результатом будет то, что мы вместе, то проблема решена.

— Может, тебе стоит признаться маме, — говорит она, сплетая руки.

Я улыбаюсь ей. Все, что я чувствую, это удовольствие от того, что я заполучил правильную женщину Бьянки.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас вернулся в дом и сказал твоей маме, что ее самая нелюбимая дочь делает убийственный минет? Что она заставляет меня разрываться в джинсах, просто катаясь на коленях?

— Это последнее, чего я хочу. Лаз, пожалуйста, будь серьезным на одну секунду. — Она смотрит на меня с тоской в глазах.

Мое лицо становится серьезным. — Если ты не можешь этого вынести и хочешь, чтобы я пошел домой и разорвал брак прямо сейчас, я это сделаю. Не втягивая тебя в это.

— Ты бы сделал это?

— Мое сердце обливается кровью за тебя, Бэмби. Эти придурки обращаются с тобой хуже, чем моя семья обращается со мной, что действительно о чем-то говорит. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя втаптывали в грязь, не больше, чем ты уже это сделал.

Миа поглаживает пальцами мои бицепсы, обдумывая мое предложение. — Если ты уйдешь сейчас, ты никогда не получишь свои деньги, не так ли?

Я качаю головой. — Я не получу. И я тоже не смогу тебя увидеть. Не так сильно, как сейчас. И я не смогу защитить ее от ее мамы или любых мужчин, которые придут звать ее за руку.

Миа кусает губу, глядя на меня. — Но, по крайней мере, ты не будешь…. она не сможет.

Миа стонет, и на ее лице появляется боль. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не занимаешься сексом с мамой. Что у тебя никогда не было секса с мамой.

— Я не занимаюсь сексом с твоей мамой.

— Да? — с надеждой спрашивает она.

Я качаю головой. — Давай не будем этого делать, Бэмби.

Миа хнычет и закрывает лицо. — Почему ты не можешь солгать мне? Мне действительно нравилось врать самой себе.

Я протягиваю руку и беру ее за руку. — Мне это не понравилось, ясно? На самом деле это было отстойно.

Она вздрагивает.

— Это случилось недавно? С тех пор, как мы. Она делает знакомый жест рукой и бормочет: — С тех пор, как мы это сделали.

— Хочешь знать, когда я в последний раз трахал твою м…

Она закрывает мне рот рукой и бросает на меня отчаянный взгляд. Я не могу сдержать улыбку, глядя на ее пальцы, потому что она такая милая. Она так заботится о вещах. Это заставляет меня вспомнить, как приятно заботиться.

Я убираю ее руку. — Мия, детка, я не прикасался к твоей маме с тех пор, как ты кончил мне на пальцы.

Она удивленно моргает. — Действительно?

— Ага. И я не буду. При одном условии.

— Каким?

Я одариваю ее злой улыбкой. — Я вошел в этот дом как женатый человек, решивший хранить верность семье Бьянки. Если я не трахаю маму, то лучше буду трахать дочь.

Она бьет меня по плечу. — Я пытаюсь вести здесь серьезный разговор. Ты спишь с другими женщинами? Любые женщины.

Обычно я спал бы с двумя или тремя, но в последнее время я даже не думал о другой женщине. — Никто, кроме тебя, Бэмби. Ты единственная, кого я хочу.

— Ты ходил в стриптиз-бар, — указывает она.

— Да, ну, я чувствовал себя дерьмом и нуждался в красивой женщине, которая улыбалась бы мне. Конкретно ты. Думаю, моя фея-крестная была на моей стороне в тот день, потому что там была ты.

Я провожу пальцами по ее волосам и осторожно убираю их с ее лица.

— Я бы пошел в обычный бар, если бы хотел забрать. Я хотел только тебя, даже тогда. У тебя есть я, Бэмби. У тебя есть я. То есть я не принадлежу никому, кроме тебя.

— А как же М…

Я обхватываю ее затылок и приближаю ее губы к своим.

— У тебя есть я, — снова говорю я, держа ее лицо в своих руках. — Всегда.

Она делает судорожный вдох. — Это даже страшнее, чем отсутствие тебя. Я не могу предсказать, что произойдет дальше.

Я обнимаю ее и притягиваю ближе к себе. — Что, если у меня есть план для нас?

— Какой план?

— Безумный план. Восхитительный план.

— И какой же?

— Я не мог тебе сказать.

Миа сужает глаза. — Почему? Разве я не одобряю?

Ухмылка расплывается по моему лицу. — Возможно нет.

— Это сработает?

— Уверен, что так и будет. Или он может взорваться у нас перед носом.

Мия прижимается лицом к моей груди и стонет.

— Но альтернатива такова: я пойду домой, обрюхачу твою маму, а ты выйдешь замуж за Драго Ластро.

Она быстро садится. — Твой план. Мне больше нравится твой план. Хуже быть не может.

Надеюсь, она вспомнит этот разговор, когда будет смотреть в дуло положительного теста на беременность.

Я целую ее в последний раз, завожу машину и еду в долгий путь домой, просто чтобы дать себе больше времени подержать ее за руку.

Chevrolet Impala доставили на следующее утро, и я поставил ее в гараж. Со временем, запасными частями и упорным трудом я могу добиться, чтобы эта машина выглядела и ехала красиво, и продать ее частному дилеру с отличной прибылью.

Если я не получу причитающиеся мне деньги, это будет моя жизнь. Та же цель, иметь свой собственный гараж, но мне придется строить его с нуля потихоньку, машина за машиной.

Я улыбаюсь, вытирая влажной тряпкой пыль с капота Импалы. С Мией рядом со мной, ребенком на подходе и некому отвечать, кроме моей новой семьи, я был бы безумно счастлив вести скромное существование и заниматься любимым делом. Жизнь полна надежд, когда даже план Б лучше всего, что вы когда-либо знали.

Во второй половине дня я иду в спортзал. Это день груди и рук, и я потею и выматываюсь, когда заканчиваю тренировку.

В раздевалке я натягиваю футболку через голову. Она обхватывает мои грудные мышцы, как укороченный топ, прежде чем я успеваю полностью его стянуть. С обнаженной грудью и мокрыми волосами, падающими на глаза, я делаю селфи и загружаю его в Instagram.

Противно? Да.

Восемьдесят процентов моего питания — это моя машина, а остальное — мои мышцы.

Я хвастун и я это знаю.

Через мгновение мой телефон вибрирует с уведомлением. Кто-то оставил комментарий к моей фотографии.

Убери их, шлюха.

Я расхохотался, когда увидел, что комментирует Миа, и сунул свой телефон в карман.

Преследует мою Инсту, да? Какой нахуй флирт.

Когда я выхожу из спортзала и смотрю на закат, я не могу перестать улыбаться про себя. Я не думаю, что много лет улыбался так много, и все это благодаря Мии и моей надежде на наше будущее.

В субботу вечером я жду в переулке позади Пепперс, мое сердце колотится. Как бы меня ни обжигало то, что другие мужчины пускают слюни на девушку, которой я одержима, я здесь не для того, чтобы мешать ей работать. Я присмотрю за ней в клубе. Я оплачу все ее танцы. Меня убьет, если я увижу, как другие мужчины пялятся на женщину, которая должна стать моей женой, но я приму это как епитимью.

Я был безответственным мудаком все эти годы, но я могу быть мужчиной для Мии.

Затем в полночь я понимаю, что она не придет. Я вздыхаю от облегчения и возвращаюсь к своей машине.

Скоро, Бэмби, скоро. Я заберу тебя от всего этого дерьма, и твоя мама, Драго Ластра, вся эта жалкая ситуация останется в далеком воспоминании.

Я обещаю тебе.