Жестокость (СИ)

Глава 9

Несмотря на жуткую грозу, на берегу собралась огромная толпа людей. Дождь лил стеной, а черное небо то и дело прорезали яркие вспышки молний. Волны разбивались о прибрежные скалы и сливались с шумом дождя и ветра.

Общее внимание было приковано к помосту возле воды. На нем соорудили каменный алтарь. По краям трепетало пламя негаснущих факелов.

Алтарь почти не было видно за служителями Ордена. Их широкие, темно-фиолетовые мантии разлетались на ветру, закрывая весь обзор. Толпа наступала, пытаясь все рассмотреть, так что стражникам приходилось оттеснять зрителей обратно.

Чуть в отдалении наскоро собрали королевский шатер. Под ним пряталась от дождя королева Ламия в окружении нескольких охранников и придворных. Рядом с ней, как обычно, стоял Рамис в белых доспехах. На этот раз его лицо скрывалось за шлемом.

Когда священники закончили приготовления и расступились, все наконец-то увидели жертву. Юная, красивая девушка в тонком, полупрозрачном саване лежала на алтаре и была прикована к нему цепями. Ткань, промокшая под дождем, полностью облепила стройную фигуру красавицы, так что она казалась обнаженной. Ее тело резко выделялась на фоне мрачного алтаря, темных одежд священников и бушующей стихии.

Из толпы вырвалась вперед рыдающая, пожилая женщина. Она отчаянно пыталась пробиться сквозь обступивших ее стражников.

— Это моя дочь! — кричала несчастная мать, — Это моя девочка! Пустите-пустите!

Люди в толпе бросали на нее сочувствующие взгляды, и даже слышались тихие восклицания “это неправильно!” Однако никто даже не попытался помочь женщине и ее дочери.

Тогда старуха повернулась к шатру.

— Ваше величество! — охрипшим голосом обратилась она, — Умоляю, смилуйтесь! Она еще ребенок!

Ламия даже не повернулась в ее сторону.

— Уберите эту старушку, — с раздражением бросила королева, — От ее криков у меня звенит в ушах.

Стражники подхватили под руки рыдающую женщину и потащили прочь. Толпа покорно расступилась, хотя при этом все неловко отводили взгляд в сторону.

— Продолжайте! — распорядилась королева, когда крики затихли в отдалении.

Священники отвесили глубокий поклон и снова занялись алтарем. Они украшали его завядшими цветами и черной тканью. А вокруг разбрасывали косточки животных, перья, камни и прочую бесполезную мишуру. На самом деле, все это не было частью обряда. Это скорее служило запугиванием для масс.

Девушка тоже плакала и молила о пощаде, но ее слабый голос заглушался ревом ветра и волн, так что никто не обращал внимания.

Наконец, приготовления были закончены, и послышались монотонные звуки барабана. Девушка отчаянно задергалась в своих цепях, но вырваться было невозможно. Королева напряженно следила за ней, но в ее ледяных глазах не было ни капли сострадания.

Старший духовник вышел вперед. В одной руке он держал кубок с водой, в другой — сверкающий кинжал. Его лицо скрывал низко надвинутый капюшон, поверх которого была водружена шапка Настоятеля Ордена.

— Умоляю! — одними губами прошептала девушка, тщетно пытаясь заглянуть ему в глаза.

Резким движением настоятель разорвал на ней жалкую, промокшую ткань. Белое, нежное тело открылось всем, и девушка зарыдала еще громче — от страха и стыда.

По знаку королевы безжалостный духовник высоко поднял руку с кинжалом и вонзил его прямо в сердце бедняжки. Толпа содрогнулась, услышав предсмертный крик. А в подставленный кубок потекла темная кровь.

Священник, больше не обращая внимания на свою жертву, бросил кинжал и опустил руку прямо в кубок. Он мешал воду с кровью девственницы.

Не дождавшись, Ламия поспешила к нему и, протянув руки к помосту, приняла кубок из рук священника. Она тут же скрылась в глубине шатра, подальше от посторонних глаз.

— Расходитесь! — звучно произнес священник, — И помните о праведной жизни! Пусть эта жертва будет не напрасной. Вы должны быть такими же чистыми, как она.

Толпа начала расходиться. Люди шепотом переговаривались между собой.

— Проклятый Орден!

— Вот очередную нашу девушку зарезали, как скотину.

— Бедная мать!

— Королева перережет всех девственниц.

Все эти слова растворялись в толпе и говорились так тихо, что стражники напрасно рыскали повсюду, пытаясь вычислить недовольных.

Девушка тем временем издала последний хрип. Из ее рта полилась струйка крови, и через мгновение бедняжка застыла с остекленевшими глазами, обращенными в грозное небо.

Священники принялись снимать с нее цепи, а затем подожгли алтарь вместе с жертвой.

Тем временем Ламия выгнала всех из шатра, кроме Белого Рыцаря. Королева водрузила кубок на специальную подставку и провела рукой вдоль его краев. От ее ладони тут же пошло мягкое свечение.

— А это не слишком опасно? — с тревогой спросил Рамис, — Так часто использовать черную магию?

— О, испытав один раз ее мощь, уже невозможно остановиться.

Глаза Ламии горели безумным огнем, когда она наблюдала за игрой света от своих ладоней. Кровь в кубке пришла в движение и стала подниматься над водой и принимать какие-то причудливые, жуткие формы.

Рамису было не по себе наблюдать за всем этим. Простые люди боялись даже обычных колдунов, не говоря уже о черной магии…

— Да, — прошептала Ламия, — Сила будет на твоей стороне, Рамис. Черная магия поможет нам.

— Но какой ценой?

— Что значит цена после смерти, когда я столько могу получить при жизни.

Рамис замолчал — спорить с королевой было бесполезно и рискованно.

Ламия провела в последний раз ладонью над кровавыми каплями и затем указала прямо на рыцаря. Рамис напрягся, но не сдвинулся с места. Однажды он уже испытал на себе эту неприятную процедуру.

Кровавые фигурки полетели к нему, просочились сквозь доспехи, а потом с дикой болью въелись прямо в кожу. Рамис застонал, от его рук пошел дым, словно заколдованные капли крови прожгли его кожу. Кровь девственницы смешалась с его кровью, и глаза Рамиса под шлемом стали красными.

— Черная магия будет с тобой! — восторженно воскликнула королева, — Иди и ничего не бойся. Мертвая Колдунья ничего не сможет сделать, и ее земли станут нашими.

— Слушаюсь, моя королева!

Белый Рыцарь повернулся и пошел прочь из шатра. Шлем ему нельзя было снимать до конца похода, чтобы не показывать красных глаз.

* * *

Серые облака расступились, и крылатая пантера увидела величественный замок Эмрик. Она сделала вокруг него большой круг и опустилась на крышу. Здесь была сделана специальная круглая площадка, на которой уже поджидала Эльсинора. Графиня гордо стояла в своем ярко-красном костюме и опиралась на трость.

— Как же ты долго! — недовольно проворчала она, когда пантера спикировала вниз и подставила ей свою лоснящуюся, черную спину.

Мун обиженно рыкнула, и графиня с улыбкой потрепала ее по загривку.

— Ну-ну, я же шутя.

Когда Эльсинора удобно устроилась на спине своего питомца, пантера снова распахнула широкие крылья и, оттолкнувшись от крыши, взмыла обратно в воздух.

— Покажи мне этих людишек, — приказала колдунья, — Я выясню, кто они, а потом уничтожу их всех.

Мун полетела обратно к Сияющим горам. Не прошло и получаса, как они добрались до места. К тому моменту уже начинало смеркаться, и горы приняли свое лучшее обличие. Загадочные огни появились сами по себе, и теперь по всему каньону переливался разноцветный свет — красный, синий, зеленый. Словно северное сияние, гулявшее прямо по горам.

Эльсинора даже забыла, зачем они прилетели и просто любовалась этой неземной красотой.

Наконец, Мун опустилась между скал, по другую сторону от входа в заброшенную шахту. Здесь они надежно спрятались, издалека наблюдая за пещерой.

— Это здесь? — спросила Эльсинора, — Мда, не самое приятное место. Здесь всегда такой холод. Ну, так говорят люди.

Сама колдунья холода или жары никогда не чувствовала.

Эльсинора заметила двух кочевников, которые иногда выглядывали из пещеры и осматривались по сторонам. В руках они держали заряженные арбалеты — привычное для них оружие.

— Фи, как примитивно, — поморщилась Эльсинора.

Мун уже начинала замерзать и нетерпеливо ерзала на месте. Скоро должна была наступить ночь, и холод в горах постепенно становился невыносимым. Да еще и ветер усиливался.

Но Эльсинора упорно сидела в своей засаде. Ей хотелось как можно больше узнать об этих кочевниках.

Вдруг раздался приглушенный свист, похожий на звук летящего хлыста. Эльсинора почувствовала, как ей на шею опустилась веревка. Прежде чем графиня успела что-то понять, веревка плотно обхватила ее шею, и кто-то рывком дернул Эльсинору к себе.

Задыхаясь, девушка повалилась на землю, и ее потащили прямо по острым камням. Мун издала громкий рык и кинулась на помощь хозяйке. На шум кочевники внизу тоже засуетились.

Эльсинора одной рукой пыталась оттянуть веревку от горла, а другой использовать магию, чтобы перерезать ее. Но ей не хватало воздуха, и простое волшебство никак не удавалось. Наконец, она все-таки заставила руку в перчатке засветиться, и веревка резко отпустила ее.

Колдунья осталась лежать на земле вся в пыли. На ее шее появился жуткий красный след, а сама она никак не могла прокашляться. Мун спешила к ней, но тут вдруг застыла с распахнутыми крыльями, словно ее заморозили.

Эльсинора посмотрела на нее мутным взглядом, а затем стала осматриваться в поисках нападавшего. К ней действительно приближался какой-то силуэт.

— А ты не так сильна, как о тебе думают.

Голос как в тумане. Даже невозможно понять — мужской он или женский. Эльсинора слышала противный звон в ушах, веки становились свинцовыми, а перед глазами все расплывалось. Ее словно опоили.

— Что за… — пробормотала она, прежде чем полностью отключиться.

* * *

Дарэлл ворвался в зал прямо во время тренировки. Воины с мокрыми от пота, голыми торсами разом повернулись к нему.

Юноша выглядел очень смешно “в полном обмундировании”. Он стоял в обычной, потрепанной одежде, но при этом нагруженный целой кучей разного оружия сомнительного качества. На нем висели кинжалы и маленькие топоры, а в руках он держал два копья. Весь металл ржавый и поцарапанный.

Воины не сдержали громких смешков, но Дарэлл не обратил на них никакого внимания.

Из толпы вышел сам Георг. Как обычно попыхивая старой трубкой, бравый воин окинул Дарэлла внимательным взглядом с головы до ног.

— Что это за петух? — громко спросил он под взрыв хохота своих учеников, — Ты где взял столько добра?

Дарэлл подошел к нему вплотную, громко бряцая оружием.

— Я прошу вас помочь мне, — понизив голос, заговорил он, — Моя подопечная в опасности. Помните Асию? Она живет здесь, в замке. С ней что-то случилось, и сейчас она бродит в подземелье одна. Мы должны спасти ее!

— Мы? — переспросил Георг, вскинув вверх густые брови, — Попридержи коней, парень. С какой стати я должен в это ввязываться? И какое тебе самому дело до какой-то девчонки?

— Выслушайте меня, — в отчаянии снова заговорил Дарэлл, — Эта девочка мне как дочь. Я спас ее от смерти, когда она была еще совсем ребенком. Правда, сам чуть не погиб. Но меня вытащила Эльсинора. С тех пор я как раз и стал ее рабом — долг жизни.

— Я слышал об этом, — сухо вставил Георг.

— Асия — сирота. Поэтому ей разрешили поселиться в замке, вместе со мной. С тех пор я ее воспитываю и оберегаю. Прошу вас! Я должен снова ее спасти. Я… не уберег ее.

Георг немного помолчал, пуская в воздух клубы дыма. Заметив, что вокруг них целая толпа молодых любопытных воинов, он снова повысил голос:

— Чего надо, тупицы? Живо назад к упражнениям.

Парни тут же разбрелись по залу и стали показательно тренироваться, хотя сами продолжали наблюдать за всей сценой.

— Теперь ты, — Георг снова повернулся к Дарэллу, — Я думал, ты умный парень и из тебя можно что-то слепить. А ты пришел сюда, наряженный как огородное пугало, и говоришь мне о какой-то деревенской девке. Выбрось ее из головы и займись делом.

— Но девушка в опасности!..

— Это проблемы девушки, — сурово прервал Георг, — Я уже говорил тебе: путь воина должен быть свободен от эмоций. Эта девчонка — сейчас твоя слабость. Она по своей дурости погубит не только себя, но и тебя заодно. Все эти дамочки в беде сами находят себе приключения, а потом здоровые парни лезут их спасать и гибнут. Видал я таких! Жалкое зрелище.

Дарэлл побледнел от таких жестоких слов. Он ожидал, что настоящий воин немедленно броситься в бой, чтобы спасти женщину.

— Да как вы можете… — растерянно пробормотал он.

— Я как раз могу, — хмыкнул Георг, — И потому я занимаю свой пост. Я просто орудие на службе у графов. И, если ты хочешь служить своей графине, выбрось всю эту дурь из головы. И найди себе уже настоящее оружие. Позорище!

С этими словами Георг повернулся к юноше спиной и принялся снова гонять своих подопечных, покрывая их последними словами. Никто больше не обращал на Дарэлла никакого внимания. Словно это и вправду просто надоедливая комнатная собачка графини.

Дарэлл постоял еще минуту, тупо глядя на то, как Георг орет на своих подопечных. Потом он молча вышел из зала. По пути он с грохотом сбросил все свое оружие на пол. Оставил только один нормальный кинжал.

Юноша уверенно направился к подземельям, обратно в Эпикурейский орден. Прежде всего надо поговорить с Розаной.

* * *

Флавий вернулся до темноты. Видимо, он пришел в замок первым.

Молодой колдун с издевательской улыбкой помахал рукой стражникам, пересек ворота и направился к главному входу через зеленый лабиринт.

Он не был здесь столько лет, но все равно уверенно продвигался через заросли. Флавий обладал превосходной памятью и находил дорогу по своим детским воспоминаниям.

Свернув в очередной раз, он вышел на широкое зеленое пространство и буквально столкнулся с несколькими молодыми девицами. По их вызывающим нарядам и ярко подведенным глазам он сразу понял, кто перед ним.

— А, вот и вы! — радостно воскликнул он, — Жрицы знаменитого Эпикурейского ордена. Я о вас наслышан.

Одна из них выступила вперед с хищной улыбкой.

— И что же о нас говорят?

— Видимо, ничего правдивого. Простаки рисуют вас ужасными валькириями, которые пожирают своих жертв и прячут за красивым личиком старушачьи морды.

Жрицы звонко рассмеялись. Флавий невольно засмотрелся на их аппетитные тела, скрытые лишь тонкой, сетчатой тканью. Обученные любить, они двигались очень плавно и соблазнительно.

— Да, мы можем съесть! — игриво клацнув белоснежными зубами, сказала одна из жриц.

— О, я бы даже не отказался стать вашей жертвой.

Жрицы наигранно переглянулись, словно решая — подходит им Флавий или нет.

Девушка, заговорившая с ним первой, подошла к Флавию вплотную и провела кончиками пальцев по его плечам и груди.

— А ты готов отдаться удовольствиям, низменным инстинктам? Мы не просто спим с мужчинами, мы заставляем их вспомнить свое первобытное нутро. Ощутить, каково это — брать и обладать. Нам плевать — король ты или крестьянин, мудрец или болван. Мы лишь хотим пробудить в тебе настоящую жизнь.

Флавий слушал с хитрой улыбкой и, прежде чем ответить, сжал упругую ягодицу девушки и рывком прижал совратительницу к себе.

— Если вам нужен первобытный дикарь и пошляк, вы по адресу, девочки!

С этими словами он жадно впился в губы красотки. Этот поцелуй был мокрым и порочным. Флавий до красноты целовал и кусал эти пухлые губы и грубо проникал языком в ее рот.

Остальные жрицы одобрительно улыбались и облизывали губы, словно тоже хотели поцелуев. Наконец, они обступили парочку со всех сторон и принялись ласкать их обоих.

Жрица слегка отстранилась и внимательно посмотрела Флавию прямо в ярко-зеленые глаза.

— Я вижу все твои желания, — томно прошептала она.

— И чего же я хочу?

Девушка отступила на несколько шагов назад и щелкнула пальцами.

— Можешь выходить.

На глазах у изумленного Флавия из глубины зеленого лабиринта выступил молодой красивый юноша. Его красота заставила Флавия снова улыбнуться. Жрицы действительно знали все.