II. Ветхозаветная царица небесная

Раз мы подошли к вопросу о наличии культа многоименной языческой богоматери, дохристианской богородицы, в среде древнееврейского народа, посмотрим, что сообщают нам о нем наши главные здесь исторические источники — ветхозаветные писания.

Просматривая их, мы находим там ряд прямых и косвенных подтверждений былого наличия этого культа и много других ценных сведений. Так, косвенное свидетельство былого почитания евреями этой богоматери дает нам пророк Иезекииль, когда пишет: «И привел меня ко входу во врата дома господня, которые к северу, и вот там сидят женщины, плачущие по Таммузу» (8, 15). Данное место определенно говорит за то, что культ вавилонского «спасителя» и, значит, его матери — Иштар некогда действительно существовал в самом политическом и религиозном центре древнееврейского народа — Иерусалиме, и там, в его храме, святыне Ягве, справлялся их главный праздник с обрядовым плачем женщин.

Пророк Исаия дважды сообщает нам о том же, при чем из его слов видно, что Таммуз там был уже отожествлен с финикийским Адонисом, считался с ним одним и тем же божеством, как и Иштар — тожественной Астарте. В одном месте у него читаем: «Ты забыл бога спасения твоего и не вспомнил о скале прибежища твоего; оттого развел увеселительные сады и насадил черенки от чужой лозы. В день насаждения твоего ты заботился, чтобы оно росло и чтобы посеянное тобою рано расцвело; но в день собирания не куча жатвы будет, но скорбь великая» (17, 10–11). Здесь, как и у Иезекииля, прямое указание на знакомое нам празднование смерти и воскресения Таммуза-Адониса с его характерными «садиками», — горшками с быстро проращиваемой зеленью для магического обеспечения урожая полей.

Тот же Исаия в другом месте пишет: «Они (грешники) будут постыжены за дубравы, которые столь вожделенны для вас, и посрамлены за сады, которые вы избрали себе» (1, 29). Эти «вожделенные дубравы» и «сады» являются теми рощами, где обычно происходило связанное с развратом служение Иштар-Астарте и ее сыну — возлюбленному.

Новые красноречивые указания на былое поклонение евреев многоименной богине мы находим также у пророка Иеремии, который вел длительную и неудачную борьбу с ее культом. Так, когда он однажды бичевал за него иудеев и призывал их к служению одному только Ягве, «отвечали Иеремии все мужья, знавшие, что жены их кадят иным богам, и все жены, стоявшие в большом множестве, и весь народ, живший в земле египетской, в Пафросе, и сказали: слово, которое ты говорил нам именем господа (Ягве), мы не слушаем от тебя, но непременно будем делать все то, что вышло из уст наших, чтобы кадить царице небесной и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши, в городах Иудеи и на улицах Иерусалима, потому что тогда мы были сыты и счастливы, и беды не видели.

А с того времени, как перестали мы кадить царице небесной и возливать ей возлияния, терпим во всем недостаток, и гибнем от меча и голода. И когда мы кадили царице небесной и возливали ей возлияния, то разве без ведома мужей наших делали мы ей пирожки с изображением ее и возливали ей возлияния» (44, 15–19). Дополнением к этому служит описание Иеремией одного праздника: «Не видишь ли, что они (евреи) делают в городах Иудеи и на улицах Иерусалима? Дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для царицы небесной и совершать возлияния иным богам» (7, 17–18).

Здесь имеется в виду праздник Таммуза-Адониса, связанный с началом жатвы и вкушением хлеба из новой муки На нем чествовали не только его, но и его мать — Иштар-Астарту, для которой пекли эти «пирожки» и производили возлияние вином. Именуется она здесь «царицей небесной», т. е. небесной покровительницей и владычицей, при чем резко подчеркивается ее связь с земледелием: ей и служению ей евреи приписывают здесь урожай, достаток, сытое и счастливое существование, надеясь, уповая на нее больше, чем на своего национального и грозного Ягве.

Царица небесная Астарта, культ которой процветал в среде древнееврейского народа и оттуда перекочевал в христианство.


Приведем, наконец, еще один пример, показывающий, насколько был развит культ этих божеств и как с ним боролось иногда законническое направление в иудейской религии. В четвертой книге Царств мы видим такую картину: «И повелел царь Хелкии первосвященнику и вторым священникам и стоящим на страже у порога вынести из храма господня все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты… и сжег их за Иерусалимом… и велел прах отнести и Вефиль. И отставил жрецов, которых поставили цари иудейские, чтобы совершать курения на высотах в городах иудейских и окрестностях Иерусалима… и вынес Астарту из дома господня за Иерусалим, к потоку Кедрону, и сжег ее у потока Кедрона, и истер ее в прах, и бросил прах ее на кладбище общенародное; и разрушил домы блудилищные, которые были при храме господнем, где женщины ткали одежды для Астарты; и вывел всех жрецов из городов иудейских и осквернил высоты пред воротами… И изломал статуи, и срубил дубравы» (23 гл.). То же было проделано в г. Вефиле и «в городах самарийских», на севере Палестины.

Как видим отсюда, культ многоименной «языческой» богоматери и ее растительного сына существовал почти повсеместно в среде еврейского народа, при чем временами совершался даже в его главных святилищах, храмах Ягве. Упоминаемые здесь «дома блудилищные» и женщины-ткачихи Астарты указывают на наличие там религиозной, обрядовой проституции, о которой мы говорили выше, так как эти ткачихи были храмовыми блудницами-проститутками, «священными девами», служительницами названной богини, царицы небесной. Ограничиваясь, хотя бы, этими примерами, сделаем теперь одно общее замечание.

Когда древнееврейские орды вторглись в Палестину и оружием заняли ее, чтобы окончательно осесть там, исконное население страны своим главным занятием имело земледелие, а в связи с этим, в религиозном отношении, — широко развитый земледельческий культ богини земли и плодородия вместе с ее «умирающим и воскресающим», растительным сыном — «спасителем». Божества эти носили там различные местные имена, но наряду с ними, в силу влияния соседних культур Ассиро-Вавилонии, Финикии и др., высоко чтились также родственные им Иштар-Астарта и Таммуз-Адонис. Еврейский народ, осев и перейдя от скотоводства к земледелию, подпал всяческому влиянию со стороны своих более культурных побежденных и соседей.

От них-то, в числе прочего, он и усвоил, заимствовал культ вышеназванных божеств, который особенно прочно привился в среде простого народа, крестьян, так как он был неразрывно связан с их главным занятием теперь — сельским хозяйством, земледелием. В служении им еврейские крестьяне стали видеть залог своего материального благополучия, хозяйственного благосостояния, урожая полей, обеспечения себя хлебом насущным, что мы наблюдали в словах их к Иеремии. Тщетно потом жрецы и их союзники, ревнители национального Ягве, пророки, громили народ за это, призывали к разрыву с местными божествами и к исключительному служению Ягве, — народ не уступал и пребывал в двоеверии: поклоняясь своему исконному ревнивому Ягве, он, все же, но только более ревностно, служил также своим местным божественным «кормильцам», — царице небесной и ее сыну.

Бронзовый барельеф с изображением семитской «высоты» — святилища, найденный в Сузах и относящийся к 1100 г. до христианской эры. На нем изображены: вверху храм— «божий дом» (бэтель или вифиль); ниже его (у головы жреца) — каменная плита с углублениями для масла и вина; налево, внизу — каменный жертвенник для кровавых жертвоприношений; правее его- искусственные священные деревья-ашеры и каменные столбы-массебы; около них — два прямоугольных бассейна для омовений и глиняный кувшин для того же. На подобных высотах евреи в Ханаане совершали служение местным божествам.


Итак, в среде древнееврейского народа, в Палестине, искони существовал и процветал в своем чистом виде культ многоименной богоматери и спасителя. Но эта была одна сторона дела, рядом с которой существовала еще и другая: скрытый или затертый их культ. Дело в том, что многовековой процесс усвоения местных культов и смешения их с религией Ягве, в числе ряда других следствий, привел к тому, что некоторые из местных ханаанских божеств были не просто механически заимствованы, а поставлены в прямую связь с национальным Ягве, заняли в народном сознании, не без влияния ягвестического жречества, подчиненное Ягве положение и были превращены в мнимоисторические личности различных героев, вождей и т. д.

Так, одно из местных ханаанских божеств, бывшее некогда тотемом-львом и принявшее потом солнечные черты, было превращено в мнимоисторическую фигуру судьи — силача Самсона. Другое, родственное Адонису-Таммузу, местное божество растительности было превращено в пресловутого патриарха Иосифа «прекрасного». Аналогичного происхождения, по природе, мифические вожди еврейского народа — Моисей и Иисус Навин. В тесной мифологической и мнимородственной связи с последним стоит в ветхом завете сестра первого — дева Мириам или Мариам, в греческой форме этого имени — Мария. В ее лице мы имеем ту же многоименную царицу небесную — былую ханаанскую «богоматерь», но только низведенную на степень выдающейся земной женщины и сподвижницы вышеназванных вождей.

Иисус Навин и Мария! Не странное ли и не знакомое ли сочетание имен?

В настоящее время научно установлено, что мнимый основоположник христианства — евангельский Иисус, как человек, как земная личность, не существовал, а является историзованным и очеловеченным былым божеством, культ которого существовал еще до начала христианской эры в среде некоторых еврейских сект и своими корнями восходил к культу как раз Иисуса Навина — растительного божества. Иными словами, евангельский Иисус был только позднейшей, переработанной формой, фигурой ветхозаветного, а еще раньше — ханаанского Иисуса Навина, якобы, введшего евреев в страну обетованную (как тот — в рай).

После этого понятна связь ветхозаветной девы Мариам-Марии с одноименной с ней евангельской приснодевой: последняя в действительности является позднейшей формой, фигурой той сподвижницы Навина, а эта — ее первообразом, прототипом. Сохранилась затертая в ветхом завете мифологическая деталь, что Мариам была матерью Иисуса. Таким образом, евангельская Мария через свой ветхозаветный первообраз оказывается былой вариацией Изиды — Иштар — Астарты — Кибелы, — покровительницы сельского хозяйства, земледелия и носительницы производительных сил природы.

Итак, ветхозаветная дева и мать Иисуса Навина Мария — новозаветная дева и мать Иисуса Мария.

Чтобы понять преемственность между ними, надо учесть, что те самые дохристианские еврейские секты, которые чтили своим культовым божеством Иисуса — Иисуса Навина, чтили и его божественную мать Мариам-Марию, при чем секты эти возникли и сложились незадолго до начала христианской эры и послужили первоистоками, зародышами позднейшего христианства. Об этом говорят не только дошедшие до нас религиозные системы, учения этих сект, но и посторонние, внешние источники, например, дохристианские египетские магические папирусы, где не раз упоминается, в качестве заместительницы Изиды, «еврейка», еврейская богиня Мария. Отметим, наконец, что эту связь двух Марий сознавали еще и позднейшие христиане, вроде церковных авторов Григория Назианзина, Амвросия, Петра Хризолога, которые в ветхозаветной Мариам-Марии видели предтечу и предшественницу христианской Марии.

В заключение надо сказать, что у отдельных вышеупомянутых сект богиня-мать спасителя Иисуса иногда называлась не Марией, а носила другие имена, например: Софии-Премудрости, Еннойи-Мысли и др., отражавшие собою отвлеченную, религиозно-философскую переработку соответствующих, нам не всегда известных, мифов и ее природы. Характерно, что в учениях этих сект она, несмотря на все это, часто выступает со своими основными чертами многоименной богини, т. е. одновременно девой, матерью или сестрой и возлюбленной, вступающей в кровосмесительное общение с сыном или братом. Эти черты она полусохранила также в своем позднейшем христианском образе, к рассмотрению какового и соответствующих сказаний мы и переходим теперь.

Загрузка...