Живи и ошибайся

Глава 3

Время дня сменилось, воздух стал теплее, дед и строения исчезли, но моё сознание упорно отказывалось верить в путешествие во времени. Это только в фэнтези всё легко и просто получается у книжных героев. Я же не они — мне доказательства нужны. Мало ли, что день превратился в ночь. Вдруг меня дед опоил, я сознание потерял или заснул на какое-то время. Проснулся, а тут это…

В общем, не верю! И отсутствие сети на телефоне тоже не аргумент.

— Георгий Павлович, посветите ещё мобильником. Я сейчас закреплю фонари, — отреагировал на мои действия Алексей. — Рассвет в половине седьмого утра, судя по всему, сейчас середина ночи.

— Что у нас по плану? — деловито уточнил я, стараясь не показывать своего волнения и приближающейся паники.

Неужели и вправду старый козел, не поинтересовавшийся моим мнением, решил устроить мою судьбу по своему разумению?! Я, конечно, со всем соглашался, но ведь думал, что, по меньшей мере, это шутка или игра ролевиков и прочих толкиенистов!

— Сейчас лошадей и повозки с постамента спустим, еще раз всё закрепим и двинемся потихоньку по компасу в сторону тракта, — пояснил Алексей.

— Какой постамент? — не понял я.

— Так под нами специальная бетонная плита. Мы же не знали, что здесь может быть. Вдруг высокие деревья или глубокий овраг. Потому и подготовили площадку глубиной полтора метра. Видите, кусты какие-то примяли.

Алексей уже закрепил фонари по бокам повозки, и я смог рассмотреть то, на чем наша группа стояла. Бетонное основание возвышалось примерно сантиметров на тридцать от общего уровня земли. Не совсем ровно и чуть под наклоном. С другого края выступ больше чем на полметра, но с противоположной стороны спуск был лучше. И действительно, из-под бетона выглядывали примятые кусты. Снега, к слову, вокруг хватало. Он был явно весенний, подтаявший. Хм… а мы пройдем-то по бездорожью?

Взглянув на тяжеловозов, я решил, что проблем возникнуть не должно. Животные сильные, по мощности точно соизмеримы с небольшим трактором. Главное, повозки осторожно с высокой ступени спустить и ничего не сломать.

— Я сейчас подрублю немного кустарника, — выудил Алексей откуда-то топор и, чавкнув сапогами по месиву снега и земли, ломанулся в заросли.

Лошади, к моему удивлению вели себя образцово-показательно. Не дёргались, не ржали, стояли молча, не выражая видимого беспокойства. Позади повозки, которой управлял Алексей, были привязаны три вьючных коня, позади «моего» фургона ещё два. Итого у нас девять лошадей! Мама дорогая! Их же поить, кормить нужно.

— Зачем нам столько лошадей? — задал я вопрос Алексею, как только он вернулся с охапкой веток.

— Так на развод же… будем разводить, — кратко пояснил он и снова удалился в сторону кустов.

Помощи у меня он не попросил, а я особо и не рвался. У меня стресс от попадания во времени, нужно в себя прийти. Но проблема с кормлением и прочими хлопотами, связанными с лошадьми, продолжала волновать. Перемещение, безусловно, случилось. Вот только куда? Дед обещал точную дату. Пусть не до минуты, но не больше полдня погрешности. Неужели так можно? А он учёл, что большевики календарь смещали на две недели? Вообще-то такой малый отрезок времени, по сравнению с тем, что нас должно было отбросить на два века назад, сущая ерунда.

«Главное, чтобы к динозаврам не попали», — мрачно размышлял я.

Где-то через четверть часа Алексей решил, что того, что он намостил в виде веток, должно хватить для спуска повозок с этой импровизированной ступени.

— Может, разгрузим? — с сомнением поглядывал я на наше добро.

— Нормально пройдет. Сейчас отвяжу заводных коней, а вы сзади подстрахуйте.

Груз на повозке немного подпрыгнул, но тяжеловозы вытянули повозку с бетонного постамента без вопросов. Действительно «мини-трактора», а не кони.

Алексей больше переживал за вьючных лошадей. Просил меня светить им под ноги, пока он будет выводить по очереди.

— Это у нас арабский чистокровный скакун, — похвастался он попутно одним из животных. — Принц Май. Красавчик и умница. Ему уже одиннадцать лет, потому хозяева и продали. Так-то он раньше на скачках принимал участие. Один раз его даже в кино снимали. Спокойный, ласковый, — продолжал нахваливать жеребца парень.

В предрассветных сумерках ничего особенного в этом коне я не заметил, да и не специалист.

В общей сложности провозились мы возле бетонного постамента часа два. Как раз наступило утро и можно было двигаться дальше. Алексей рекомендовал выставить имеющиеся часы на 6:25 (это он схемой рассветов и закатов, скаченной из интернета, воспользовался). Пусть не точно, но примерно мы будем знать время. Куда дальше поедем, я совершенно не представлял. Парень мне даже карту в руки сунул, но не особо помогло. Распечаток было две: одна современная нам, а вторая от 1828 года. Рельеф местности почему-то сильно отличался.

— Русло Самарки изменилось со временем? — не понял я, отчего такие расхождения.

— Где-то пересохли притоки. Озёра, которые возникали при разливе, заилились. Возможно и так, что в начале девятнадцатого века не было грамотных картографов в этом регионе. Нам и неважно. Мы по компасу на юг идем, чтобы сделать большую петлю, — пояснил Алексей.

Блуждать по здешним землям мы будем не просто так, а создавать легенду долгого путешествия. Чем больше людей нас увидит, тем больше слухов пойдёт. Мы же вроде как из Америки идем. Ага. Пешком. Шучу конечно. Якобы мы каким-то образом с этим всем хабаром добрались до Европы. Оттуда через Венецию попали в Польшу и уже по зимнему тракту через всю Россию в Самарскую губернию. Дурдом, в общем. Сомневаюсь, что кто-то поверит в подобный бред. О чём я и сообщил Алексею.

— Осенью этого года в Польше будет восстание. Если кому и вздумается наши слова проверить, то не смогут. Подорожные документы в полном порядке. Говорим, что шли с купцами до Волги, но по льду переходили уже без сопровождения и дальше сами, — добавил деталей мой напарник и стал переодеваться, заменив валенки на сапоги, а полушубок — на удлиненную куртку.

— Не опасно вдвоём было идти? — усомнился я такой легенде.

— Опасно, но у нас же ружья есть. Кстати! — полез Алексей потрошить какой-то тюк в повозке. — Хорошо, что напомнили. Нужно вооружиться на всякий случай.

— Не уверен, что смогу стрелять в живых людей, — покрутил я поданное мне ружьё.

— Вы его на плечо повесьте, а в кобуре у вас будет специальный револьвер с мини-дротиками. Я же не просто в ветеринарке учился. Ещё и помогал в лесохозяйстве. У меня полный комплект шприцов и дротиков для воздушек. Так мы и животных и людей усыпить можем, — протянул Алексей очередные средства самообороны.

— Снотворное? — удивился я. — И как быстро действует?

— От тридцати секунд до двух минут.

— За две минуты много чего можно успеть сделать, — не одобрил я такой метод самозащиты. — Там, кажется, дозу нужно рассчитывать на вес.

— У меня все дозы на взрослого. Человека усыпит, но если не дай бог волк выскочит, то он от такого дротика умрёт.

— Как-то это всё не очень надёжно, — пробормотал я, пытаясь закрепить ветеринарный револьвер в кобуре на поясе. — Было бы неплохо потренироваться.

— Как на место приедем, так и потренируемся с пустыми шприцами, — заверил Алексей.

Кроме сомнительного оружия со снотворным, имелись два охотничьих ружья, карабин и патроны к ним. Всё сложено и упаковано. Отчего-то парень предпочёл более гуманные методы борьбы. На мой резонный вопрос о сроках годности снотворного, ответил, что у него запас в виде порошка. По мере необходимости будем его разбавлять и заряжать дротики. Долго хранить в дротиках не получится. Там не только срок годности, но и соблюдение температурного режима. Проще иметь запас в порошке. На всю жизнь его не хватит, конечно, но потом встанем на ноги, приобретем авторитет и квалифицированную охрану.

Дальше парень учил меня управлять лошадьми, успокаивая тем, что его повозка пойдёт первой и от меня особых маневров не требуется. Лошади не дураки, сами последуют за ведущими. Нам бы побыстрее на дорогу выйти, а там уже полегче станет.

Взяв одного из тяжеловозов под уздцы, Алексей двинулся по прорубленному кустарнику, удаляясь от берега. Животные действительно не стали возражать и все дружно последовали куда показали.

Надеюсь, что повозки переживут это путешествие по буеракам. Так-то видно, что они крепкие. Колёса вообще от легковушек. Даже запаски позади закреплены. Немного не соответствует времени, но Алексей уверил, что нам, «американцам», все простительно.

По новой карте до дороги была всего пара километров, на старой же имелся некий путь еще ближе. Но мы как-то промахнулись и продолжали двигаться по пересеченной местности. Только через пару часов вышли к месту, где кто-то раньше проезжал. Зимой, видимо, на санях, а потом на лошадях верхом, превратив укатанный путь в нечто непотребное. Скорее всего, в это время года путешественников почти нет.

— Проедем. Колёса у нас широкие, — оптимистично заверил напарник. — Нам бы побыстрее хоть куда-то добраться и лошадей напоить.

Обогнув небольшое замёрзшее озеро, мы наконец заприметили дым.

— Печи топят! — выкрикнул Алексей и увеличил скорость.

Я последовал его примеру, слегка подстегнув лошадей, радуясь, что кони и без этой подсказки правильно среагировали и поскакали бодрее.

В деревне нас заметили не сразу. Не так-то много народа в такую погоду на улице прохлаждалось. Но кто-то из мужиков вышел из избы, долго кланялся и невнятно отвечал Алексею.

— Гриловка какая-то, — подошёл он ко мне с пояснениями. — Есть такое название на карте?

— На новой точно нет, — ответил я, доставая из кармана второй вариант.

— Да и на старой чёрт ногу сломает, — оценил количество деревень Алексей. — Неважно. Нам бы только лошадей обиходить и поедем дальше.

— Ты у пейзанина выясни, где большой тракт, — попросил я, продолжая разглядывать одежду и внешний вид деревенских жителей.

Настроение скатилось к нулевой отметке. Последние несколько часов я еще уговаривал себя, что не было никакого перемещения во времени, но появившиеся крестьяне развеяли мои сомнения. Слишком уж много колоритных «актёров». С кем-то из них Алексей затеял обмен. Кажется, выдал лепёшку (у него их запас в мешке). За это ему обещали подогреть воды. Холодной поить лошадей, оказывается, не рекомендуется.

Народ, преодолев робость уже вовсю нас обступил. Разговаривали они по-русски, но я понимал через слово. Не то это здешний диалект, не то с логопедами в это время проблема. Да и многие слова заменялись невнятными предлогами.

— Ы-ы-ы, еть барин тудысь, — кивал мужик на выезд из деревни. — Тамочки эээ… быть.

— Тракт, как мы и предположили, на севере, здесь попетлять придётся и остановимся на ночлег в деревне, — вычленил основное Алексей.

— Ночевать? — Я с ужасом посмотрел на чёрные избушки.

— Нам так и нужно. Типа труден и опасен был путь.

— Надеюсь, лекарства и средства от блох и вшей ты взял, — пробормотал я, занимая своё место на облучке фургона.

Намудохались мы по этим направлениям, имитирующим дороги, так, что к вечеру я не чувствовал ни рук, ни ног. В одном месте пришлось частично разгружать повозки, перетягивая их через участок, напоминающий болото. Кто-то до нас размесил грязь так, что даже вьючные лошади с трудом преодолевали препятствие.

В какой-то мере повезло, что на этих дорогах мы никого не встретили, иначе б слишком много вопросов возникло. Хотя легенда долгого путешествия обретала материальное подтверждение. Наши чистенькие и ухоженные лошади таковыми уже не были.

Ранее я умилялся, разглядывая мохнатые нижние части ног тяжеловозов, называемыми щётками. Теперь это все покрылось грязью. В меня то и дело летели ошмётки, основательно заляпав не только сапоги, но и штаны. Повезло ещё, что мне не нужно было следить за лошадьми. Алексей сам часто останавливался, проверял свои «сокровища», обтирал их, разглядывал копыта. В грязи он перепачкался не в пример больше, но выглядел довольным.

Несколько раз он снимал и снова навешивал сумки на вьючных, проверяя состояние спин животных. Эти вьючные кони не были тяжеловозами.

— Американская верховая лошадь, — пояснил Алексей во время одной из стоянок.

Деревень в этой местности было с избытком. Мы еще два раз устраивали отдых лошадям, где их поили и немного кормили овсом.

— Лорд, Агат, Калифорния и Аврора — легкоупряжные кони американской породы, — продолжал моё знакомство с лошадьми Алексей.

Итого у нас было две пары (самец и самка) американских лошадей и две пары бельгийских тяжеловозов. И только красавчик Принц Май не имел подходящей ему кобылы, поскольку он был предназначен для продажи, а не для разведения.

— Самый ходовой товар в это время, — уверял Алексей, подразумевая торговлю лошадьми.

— А почему арабских скакунов ты решил не разводить? — поинтересовался я.

— Они в большей степени для скачек предназначены. Здесь не только особая выучка нужна, но и постоянный спрос. Американская верховая в этом плане универсальная. Она и под седло идет, и в упряжку. Тяжеловозы так вообще трактор заменяют. К тому же «бельгийцы» достаточно скороспелые кони. Уже в два года считаются взрослыми. Имеют большую продолжительность жизни, спокойные, покладистые, непривередливые в еде. Кобылы отличаются хорошей плодовитостью.

— Мечта, а не конь, — вставил я фразу.

— Ну… там есть некоторые характерные болезни, но мы покупали лошадей у разных заводчиков. Надеюсь, что наследственность у всех хорошая. Я машину и квартиру продал, чтобы их приобрести.

— По миллиону за коня? — вспомнил я расценки. — Арабский скакун наверное ещё дороже.

— Конкретно Принц обошёлся, считай, задаром. Конечно, вместо него одного можно было трёх обычных верховых купить, но нам же на продажу в этом времени.

Вопросы о лошадях у меня оставались, но я решил их попридержать. Нам ещё ехать и ехать. Ближе к вечеру мы прибыли к более крупному населённому пункту. И судя по наличию церкви, это было село.

— Перовка! — почему-то обрадовался Алексей, получив информацию у местного жителя.

Не сразу я сообразил, что это название было в списке того наследства, что оставлял помещик Титов своему племяннику. Значит, мы уже на «наших» землях, о чём и сообщили крестьянам. Кланялись нам много и истово. Не привык я к такому всенародного «фитнесу», когда все не переставая гнут спины. Ещё и в головных уборах барина не пристало встречать. А на улице пусть и плюсовая температура, но не больше шести-восьми градусов.

Ещё бы встать нормально на ночёвку. Наслушавшись в течение дня Алексея и его планах по разведению лошадей, я уже и сам стал ревностно относиться к этим животным. И то, как их разместят на ночь, меня серьёзно беспокоило. Девять лошадей никто не мог взять на постой. Пришлось разводить по селу нашу живность. Алексей при этом не забывал сообщить крестьянам, что это молодой барин и их будущий хозяин из Америки прибыл. Не думаю, что люди поняли, где это, зато кланялись с большим усердием.

Наконец лошадей пристроили, напоили, накормили. Осталось самим найти место для ночёвки. Особого выбора не было — только к старосте в дом. У него же во дворе мы свои повозки сразу оставили.

— И что, вот так всё добро на ночь бросим? — с сомнением поглядывал я на ту повозку, которая не имела тента. — Не растащат за ночь?

— Будем дежурить, — принял Алексей решение.

— Часа по три и меняться?

— Костёр устроим во дворе между повозок. Тулуп есть, по три часа и смена, — согласился напарник.

— Лепёшки все старосте отдай. Там нам уже какое-то угощение готовят.

В качестве ужина подали нечто невразумительное. Свечи с собой у Алексея были, но такого освещения явно было недостаточно, чтобы рассмотреть помещение, стол и то, что на него выставили.

Предположу, что это были щи. По крайней мере кислая капуста в них имелась. Еще из ингредиентов присутствовала крупа, напоследок староста самолично влил в миски по ложке масла растительного. Лучше бы он этого не делал. Варево и без того не слишком хорошо пахло, а с льняным маслом приобрело ещё более неприятный аромат. Его, конечно, немного перебивал общий смрад помещения и дымящая печь, но аппетита это блюдо не вызывало. Запоздало я сообразил, что и сами миски далеко не чистые. Пусть ложки у нас свои, но есть из той посуды категорически не хотелось.

— У нас еще бутерброды остались. Попросим воды вскипятить для чая, — поддержал меня Алексей.

Кое-как перекусив, стали устраиваться на ночь. Дежурил я первым и сразу ушёл к повозкам, напарник сменит меня в одиннадцать часов. Выставили мы время весьма условно, сверившись с записями, и посчитали, что солнце зашло в восемь вечера. Рассвет примерно в 6:30. Всю тёмную часть ночи будем бдить, сменяя друг друга. Не знаю, насколько мы себя накрутили, но рисковать не стоило. У нас необычного добра столько, что вопросов будет много. Я же не знал, что в прошлое отправляюсь, взял с собой обычные вещи и предметы для человека двадцать первого века, и теперь это всё нужно прятать от посторонних глаз.

Выспаться этой ночью совсем не получилось. Подремал я немного на скамье, прикрытой чем-то вонючим и не сильно мягким. Свечу оставили на столе, но спокойствия это не добавило. Казалось, что шуршащие за печкой мыши скоро начнут бегать уже по мне. Насекомых здесь наверняка тоже хватает. В общем, не то спал, не то дергался от любого шелеста и звука. И очень обрадовался, когда пришло время моего дежурства.

До утра я Алексея не беспокоил, решив заняться полезным делом. Парень выдал мне распечатку информации по этому времени, и я погрузился в изучение бумаг. Попутно и свои документы посмотрел.

Согласно придуманной истории, мой отец, штабс-капитан Павел Алексеевич Титов уехал в Америку. Чего-то он с родственниками не поделил. Родители ему навязывали какую-то невесту, штабс-капитан был несогласен или просто жениться не хотел. В сноске под биографией Титова П. А. стояло, что вероятнее всего в ходе военной кампании он погиб в Европе. Сведений на этот счёт не сохранилось. Зато имелись достоверные документы о его родителях, проживавших в Симбирской губернии:

Отец — титулярный советник Алексей Петрович Титов (умер в 1823 году).

Мать — титулярная советница Ольга Васильевна Титова, урождённая Барышникова (умерла в 1820 году).

А я, соответственно, их внук. Надеюсь, вопросов не возникнет и подготовленные в двадцать первом веке документы не будут подвергнуты сомнению.