Живущая свободной

Глава седьмая ЭЛЬСА ВСТРЕЧАЕТ СВОЕГО ИЗДАТЕЛЯ

Через пять дней, 28 апреля, мы снова приехали в лагерь, а десять минут спустя пришла Эльса, без львят. Выглядела она отлично и встретила нас очень радушно, но сразу же убежала, прихватив с собой козью тушу, которую мы привезли для нее и даже еще не успели привязать на ночь.

Она пропадала целые сутки, потом наконец явилась, снова одна, наелась до отвала и под утро ушла.

А где же львята? Мы начали беспокоиться, тем более что у Эльсы были грузные соски… Но уже на следующий день облегченно вздохнули, увидев в сухом русле резвящееся семейство. В лагерь мы вернулись все вместе. Вскоре началась гроза, и Эльса спряталась к нам в палатку. Львята сидели под дождем, стряхивая по временам с себя воду. Они озябли и промокли насквозь, но даже в таком виде были очаровательны. Мокрая шерсть плотно прилегала к телу, так что уши и лапы казались вдвое больше обычного. Как только ливень унялся, Эльса вышла к детям и затеяла с ними отчаянную возню. Видимо, хотела, чтобы они согрелись. Потом все принялись за обед. Они так яростно рвали мясо, что было видно, как играют сильные мышцы под высохшей пушистой шерсткой. Тут впервые мы увидели, что львята уже научились зарывать в землю остатки. Они аккуратно засыпали все песком. Должно быть, за те пять дней, что они жили полными дикарями, мать преподала им этот урок. Когда все было убрано, малыши устроились около Эльсы и принялись сосать молоко.

На этот раз мы не собирались долго задерживаться и поэтому торопились поскорее сделать снимки. Но Эльса сорвала наши планы, она почти не приходила в лагерь. А ведь нам еще хотелось получше откормить ее до отъезда. Пришлось отправляться за нею к Большим скалам. Мы позвали ее, и она спустилась к нам вместе с Джеспэ, двое других малышей держались поодаль. Когда мы пошли обратно, семейство последовало за нами. Детеныши поминутно затевали возню, и Эльса останавливалась, поджидая их.

Утро выдалось чудесное. Воздух был свежий и прохладный. Красивые облака, которые даже в самые ясные дни разрисовывают узорами кенийское небо, еще не появились. Радость жизни распирала львят, они носились взад и вперед, сшибая друг друга с ног. Но вот Эльса свернула в буш — должно быть, решила идти в лагерь напрямик. Эльса-маленькая и Гупа ринулись за нею, но Джеспэ задержался на дороге. Он явно считал себя ответственным за безопасность семейства, а ведь мы в него не входили, вот он и проверял, не собираемся ли мы их преследовать. Не обращая внимания на материнский зов, Джеспэ наступал на нас, то прижимаясь к земле, то делая короткую перебежку… Подобравшись к нам вплотную, он остановился и замотал головой, точно не знал, что делать дальше. Тут подоспела Эльса. Она вернулась за своим неслухом и хотела дать ему затрещину, но он ловко увернулся и покорно затрусил вслед за братом и сестрой.

Мы чудесно провели день в «кабинете». Семейство уписывало козлятину. Наевшись до отвала, львята повалились на спину лапами кверху и задремали. Я прислонилась к Эльсе, Джеспэ устроился у нее под мордой. После отдыха львята принялись исследовать ветви деревьев, свисающие над водой до самой середины реки. Их не пугали ни высота, ни быстрое течение внизу, и они легко поворачивались даже на самых тонких суках. Вдруг Эльса насторожилась, быстро встала, забрала с собой львят и ушла в укрытие. Только теперь я услышала, что приближаются слоны, и тут же заметила четырех исполинов. Они шли по противоположному берегу на водопой. Ветер дул в нашу сторону, и слоны нас не учуяли. Утолив жажду, они не спеша удалились в буш.

Когда начало смеркаться, я оттащила остатки козлятины в лагерь. По пути Джеспэ дважды пытался атаковать меня, но оба раза сердитый взгляд матери его останавливал.

В один из ближайших дней, когда Джордж отправился обследовать свой район, я снова задумала сделать снимки. Тото помогал мне нести снаряжение. Мы застали львиное семейство в Китчен-лагге — так мы называли песчаный участок одного высохшего русла. Эльса и львята были какие-то сонные. Я отправила Тото обратно в лагерь и приготовила аппараты для съемки. Было очень жарко, небо хмурилось и собирался дождь. Эльса стала кататься между штативами, однако не опрокинула их. Львят привлекли блестящие предметы, им не терпелось поближе исследовать футляры и коробки, которые я подвесила повыше, чтобы малыши до них не дотянулись. Начало моросить, но такой дождичек не затягивается надолго, поэтому я не стала убирать камеры, а только накрыла их полиэтиленовыми мешочками.

Вдруг я заметила, что Эльса вся подобралась и, насупившись, смотрит в сторону лагеря. Миг — и она, прижав уши, молнией ринулась в заросли. Послышался испуганный вопль Тото. Я бросилась вслед за нею, крича: «Нельзя, Эльса, нельзя!» К счастью, я подоспела вовремя и крикнула Тото, чтобы он шел в лагерь помедленнее, иначе Эльса может погнаться за ним. Когда пошел дождь, Тото решил вернуться и помочь мне отнести в палатку тяжелое снаряжение. И вот теперь чуть не пострадал за свою доброту.

Когда он наконец ушел, я успокоила Эльсу, поглаживая ее и приговаривая, что это был всего-навсего ее хороший друг Тото, Тото, Тото… Затем я собрала свои камеры и направилась в лагерь. Нести было нелегко. А Эльсу не покидала ее подозрительность, она поминутно выскакивала вперед, проверяя, все ли в порядке, и я оказывалась между нею и львятами. Им это не нравилось, Джеспэ все время бросался на меня. Мне не хотелось, чтобы Эльса раньше меня явилась в лагерь, поэтому я постаралась опередить ее. Но теперь мне пришлось пятиться задом со своей тяжелой ношей, так как я боялась потерять их из виду. Всю дорогу я ласково разговаривала с Эльсой, чтобы настроить ее на более миролюбивый лад.

Подойдя к лагерю, я крикнула боям, чтобы они зарезали козу, и не пускала Эльсу в лагерь до тех пор, пока они все не приготовили. Так что наше возвращение было мирным.

Когда вернулся Джордж, мы снова предприняли с ним фотоэкспедицию и стали искать Эльсу на гряде, где ее видели с утра, звали ее, но она не показывалась. Лишь когда стемнело и снимать уже было нельзя, она вдруг вышла из кустов метрах в десяти от нас. Судя по ее спокойствию, можно было подумать, что Эльса весь день следила за нами из укрытия. Теперь она потерлась головой о наши колени, но голоса не подавала. А это значило, что она не хочет привлекать внимания львят. Немного погодя Эльса так же бесшумно ушла. А потом нам попались отпечатки лап ее супруга. Видимо, семья собралась в полном составе.

На следующий день я в бинокль увидела Эльсу недалеко от того места, где мы расстались накануне. Она стояла на гребне гряды, четко выделяясь на фоне неба, и пристально разглядывала небольшую ложбинку между скалами. Меня она заметила, но не подала виду. Я наблюдала за нею, пока не стемнело, и за все это время Эльса ни разу не пошевельнулась, точно стояла на часах. Вдруг что-то на дороге привлекло ее внимание. Вероятно, она уловила рокот машины, на которой возвращался с объезда Джордж. Поравнявшись со мной, он остановился, я села в машину и стала рассказывать о последних событиях. В кузове лежали цесарки, которых Джордж настрелял по дороге. Я обрадовалась. Уж очень мне надоели все эти консервы!

Неожиданно примчалась Эльса, вскочила в кузов, и во все стороны полетели перья! Боясь, что мы останемся без обеда, Джордж схватил одну цесарку и бросил подоспевшим львятам. Эльса прыгнула следом, и мы тотчас нажали на стартер и рванули с места. Но Эльса все-таки успела вскочить на крышу лендровера, требуя, чтобы ее подвезли к лагерю. Мы надеялись, что через несколько метров материнский инстинкт все же заставит ее вернуться к львятам. Куда там… Лишь когда мы принялись стучать по брезенту, не давая ей улечься, Эльса наконец соскочила и направилась к своим недоумевавшим детям.

Вскоре все семейство пожаловало в лагерь и затеяло игру с убитой цесаркой. Нас особенно позабавила хитрость Эльсы-маленькой. Она позволила братьям ощипать птицу, а затем, улучив миг, уволокла ее и так решительно защищала свою добычу — фыркала, ворчала, царапалась с самым грозным видом, — что братья отстали от нее и занялись другой птицей.

Детеныши порой не на шутку дрались из-за еды, но у них не оставалось друг на друга ни зла, ни обиды. Странно, что цесарки пришлись им больше по вкусу, чем козлятина. Когда Эльса была маленькой, цесарка была для нее скорее несъедобной игрушкой.

Ночь семейство провело около лагеря. Утром мы поняли, что для этого была причина: кругом виднелись львиные следы. Не иначе как отец рассчитывал поужинать вместе. А Эльсу, очевидно, это не устраивало. Она затащила козу в кусты между нашими палатками и рекой, куда се супруг вряд ли решился бы зайти. Здесь она и обосновалась вместе со львятами на ближайшие сутки. И только когда Джордж вернулся на лендровере из очередного объезда, она вышла из укрытия. Джордж привез еще цесарок, и повторилась вчерашняя потеха.

Вечером я пошла погулять и вдруг увидела отпечатки лап Эльсиного супруга поверх свежих следов от машины Джорджа. Папаша только что был здесь… Вернувшись в лагерь, я заметила, что Эльса настороженно прислушивается. Вскоре она снова потащила козу в надежное убежище, захватив с собой львят. Почти сразу вслед за этим мы услышали совсем неподалеку ворчание льва. Оно прекратилось только на рассвете.

Утром мы должны были уехать на восемь дней в Исиоло. Эльса, разумеется, слышала, как мы свертывали лагерь, но не стала выходить из своего колючего укрытия.

В Исиоло мы узнали, что в последние дни нас трижды вызывали по телефону из Лондона и завтра снова должен быть звонок. Когда живешь в такой глуши, разговор с Лондоном, за шесть с половиной тысяч километров, хоть кому покажется волнующим событием!

И вот мы слышим в трубке голос издателя Билли Коллинза. Он сказал, что принимает наше приглашение и приедет познакомиться с Эльсой. Прилететь он должен был на следующей неделе.

Мы заказали для Коллинза самолет из Найроби до ближайшей к нам посадочной площадки и за два дня до его приезда выехали из Исиоло, решив заранее отыскать Эльсу и попытаться удержать ее со львятами поблизости от лагеря.

За дорогу нам несколько раз пришлось останавливаться из-за проколов, и в конце концов мы были вынуждены устроиться на ночь под открытым небом в таком месте, где недавно был пожар, трава сгорела, все было черно и в воздухе носился пепел. Воды у нас с собой было очень мало, только для питья, так что мы быстро превратились в трубочистов.

Утром мы добрались до лагеря. Джордж выстрелил в воздух, и вскоре послышалось знакомое «хнк-хнк», однако Эльса не появлялась. Ее голос доносился со стороны «кабинета», я спустилась туда и увидела все семейство на водопое. Эльса глянула на меня, но продолжала пить как ни в чем не бывало, точно и не было недельной разлуки.

Потом она все-таки подошла и лизнула меня. Джеспэ сперва сел в двух шагах от нас, но, когда Эльса вскочила на стол и улеглась там, он встал на задние лапы и потерся носом о мамину морду.

Утром я вместе с Ибрахимом, Македде и поваром поехала встречать Билли Коллинза. Не зная точно, когда он прилетит, мы захватили с собой лагерное снаряжение на случай, если вдруг придется заночевать в буше. Эльса сидела на Больших скалах и провожала нас взглядом.

Километров через восемь нам встретилось стадо слонов. Их было больше трех десятков, и среди них много детенышей. На наше счастье, они уже пересекли дорогу и быстро удалялись.

В эти ранние часы нам вообще попадалось на редкость много животных: лесных антилоп, зебр, водяных козлов, жирафовых антилоп, бородавочников. А выехав на открытую равнину, мы увидели стада газелей Гранта, антилоп импала и канн.

Встреча с каннами нас не удивила. Они подолгу пасутся в одних и тех же местах, и это стадо мы уже давно приметили. Здесь же бродили страусы и множество цесарок гонялись друг за другом, точно камни катились по равнине. Потешные бабуины, будто кегли, высовывались из травы, пытаясь получше разглядеть нас.

Вот бы встретить всю эту дичь и на обратном пути — будет что показать нашему гостю! Впрочем, со слонами его лучше не знакомить, пока с нами нет Джорджа…

Наконец мы добрались до сомалийской деревушки, где с минуты на минуту должен был приземлиться самолет. Я попросила местных жителей не пускать к посадочной площадке скот.

Аэродром этот был устроен для самолетов, истребляющих саранчу. Чтобы подготовить площадку к приему гостей, надо было только вырубить немного кустарника. Теперь ею редко пользуются, и здесь постоянно бродит скот. С воздуха ее не сразу различишь, она почти сливается с окружающей местностью.

Послышался рокот мотора, и вскоре мы увидели самолет, который долго кружился над площадкой, прежде чем сесть. Тотчас на аэродром высыпали чуть ли не все жители деревни. Мусульмане в живописных тюрбанах и широких халатах с интересом следили, как Билли Коллинз и летчик выбираются из тесной кабины. Билли всю ночь провел в воздухе. Только три часа назад прибыл он в Найроби, откуда немедленно отправился на четырехместной машине дальше — мимо горы Кения, с ее коварными воздушными ямами, к крохотной площадке среди полупустынь Северной пограничной провинции. Редкие глинобитные лавки с железными крышами не очень-то помогали летчику ориентироваться. Посадочную площадку он отыскал скорее благодаря окружившим ее верблюдам и ослам, чем разложенным по углам белым камням и обвисшему ветроуказателю. Летчик сказал, что ему надо немедленно лететь обратно, пока над песками и бушем не спустилась ночь. Нам тоже предстоял долгий, трудный путь. Мы выехали почти сразу, только выпили чаю в деревне.

Я слышала, что Билли очень любит животных. Но придется ли ему по вкусу наш неустроенный быт? Узнав, что весь его опыт лагерной жизни сводится к отдыху в уютном домике на полинезийском острове, я слегка встревожилась, но, когда увидела, что отчаянная тряска не помешала Билли Коллинзу искренне восхищаться каждой птицей, каждым животным, каждым растением, какие только нам попадались, я успокоилась. Ехали мы дотемна, потом на берегу одной из четырех рек, через которые нам предстояло переправиться, сделали привал. Полагая, что Билли устал после долгого перелета, и опасаясь встречи со слонами в темноте, я хотела остаться тут на всю ночь, однако Ибрахим и объездчик посоветовали мне ехать дальше.

На кордоне, где мы держали коз, купленных для Эльсы, инспектор передал мне записку, в которой он очень просил Джорджа приехать на следующий день в ближайший административный центр для разбора дела о браконьерстве.

Пропетляв еще часа два по густому бушу, мы наконец добрались до лагеря. Не успел Джордж наполнить рюмки, чтобы подкрепить наши силы, как послышалось знакомое «хнк-хнк» и появилась Эльса с детьми. Она как всегда радостно приветствовала нас, потом осторожно обнюхала Билли и потерлась о него головой. Львята стояли поодаль. Эльса забрала свою козлятину, уволокла в укромный уголок за моей палаткой, и все семейство принялось за еду.

К приезду Билли в лагере рядом с палаткой Джорджа была поставлена еще одна палатка, обнесенная колючей изгородью. После ужина мы отвели туда нашего гостя и пожелали ему спокойной ночи. Вход в ограду был забаррикадирован ветвями.

Эльса устроилась возле моей бомы. Засыпая, я слышала, как она ласково разговаривает со львятами. А на рассвете меня разбудил шум. Он доносился из палатки нашего гостя. Билли и Джордж уговаривали Эльсу слезть с кровати своего издателя. Как только начало светать, она протиснулась сквозь ограду, прыгнула на Билли и, придавив беднягу своими килограммами, принялась облизывать его через противомоскитную сетку. Нужно отдать должное спокойствию Коллинза, если учесть, что его еще никогда в жизни не будила таким способом взрослая львица. Даже когда Эльса, показывая свое расположение, легонько ущипнула его за руку, Билли продолжал говорить с нею ровным голосом.

Наконец эта забава ей наскучила, Эльса вышла с Джорджем за ограду и затеяла возню со львятами. Поздоровалась с гостем, и хватит! Потом семейство отправилось к Большим скалам, а Джордж поехал расследовать случай с браконьером. Мы с Билли обсуждали в моем «кабинете» издательские дела, пока Джордж не вернулся.

Он рассказал, что видел у самого лагеря слоновье стадо. Мы наскоро выпили чаю и поехали, надеясь снять интересные кадры. А поравнявшись с Большими скалами, увидели на вершине Эльсу. Ее силуэт так красиво выделялся на фоне неба, что мы забыли о слонах и подошли поближе к скалам в надежде снять Эльсу и львят. Она все время прислушивалась к какому-то шуму, доносившемуся из-за большого камня неподалеку от нее. Видимо, там были львята. Эльса следила взглядом за каждым нашим движением, но сама, сколько мы ее ни звали, ни манили, не сдвинулась с места. И львята не показывались. Так ничего и не дождавшись, мы решили попытать счастья со слонами.

Не успели мы вернуться к машине, как Эльса встала и вызвала львят, и они, как будто нам назло, стали принимать самые живописные позы. Этого-то мы и ждали целый час. Но Эльса достаточно ясно дала понять, что у нее нет настроения сниматься, поэтому мы решили ехать к слонам. Увы, в том месте, где видел их Джордж, остались одни только следы, и мы вернулись к Эльсе.

Для съемок теперь уже было темно, пришлось просто понаблюдать за семейством в бинокли. Львята бегали и возились между камнями, а Эльса все время следила за нами. Когда мы наконец позвали ее, она тотчас сбежала вниз, радостно поприветствовала нас и вскочила на крышу лендровера. Мы гладили ее лапы, свисающие на ветровое стекло, а она глядела на детей, которые продолжали играть на гряде, ничуть не встревоженные ее отсутствием. Эльсе было приятно наше внимание, но все-таки она не сводила глаз со львят, пока они не спустились вниз. Тогда Эльса спрыгнула на землю и ушла с ними в буш.

Мы тут же вернулись в лагерь, чтобы приготовить тушу для львиного семейства. Они вскоре пожаловали и набросились на мясо, а мы выпили по рюмке вина. Весь этот вечер мы провели вместе, и наши четвероногие друзья явно признали Билли своим.

Еще не рассвело, когда меня снова разбудил шум из палатки Коллинза. Опять Эльса пришла сказать ему «доброе утро!». Джордж уговорил ее выйти, укрепил ограду, чтобы она больше не смогла пролезть, и пошел досыпать. Ему нездоровилось, ночью у него был приступ малярии. Как бы вы не остерегались, вы никогда не застрахованы от внезапных приступов, если, как Джордж, больше тридцати лет ослабляете свой организм лекарствами от малярии.

Но Эльса не собиралась отступать перед какими-то там колючками. И снова Билли закряхтел под ее тяжестью. Пока он выпутывался из накомарника, прибежал Джордж. Он замешкался, разбирая сооруженное им же препятствие, и Эльса успела крепко обнять Коллинза за шею обеими лапами и захватила в пасть его лицо. Так она ласкала своих львят, но вряд ли Билли могла понравиться такая ласка. И как только он не перепугался насмерть!

Когда я прибежала в палатку, Эльсы там уже не было, она возилась с детьми на берегу реки. Я осмотрела царапины, которые она оставила на плече Билли. К счастью, они были неглубокие, и в два дня все зажило.

Меня расстроило необычное поведение Эльсы. Никогда еще она не встречала так наших гостей. Я решила, что она выражала Билли свою симпатию, иначе бы он так легко не отделался. Все-таки я беспокоилась и поэтому оставалась в палатке с Коллинзом, пока Эльса не увела своих львят. Я надеялась, что она ушла на целый день, но не тут-то было! Только мы с Джорджем отвлеклись, как она в третий раз пробралась через изгородь! Правда, Билли уже встал, а он мужчина рослый и сильный, так что удержался на ногах, когда Эльса, поднявшись на задние лапы, положила передние ему на плечи и подергала его за ухо. Но тут я задала ей основательную трепку. Эльса с обиженным видом вышла из палатки и обратила свои ласки на Джеспэ. Каталась с ним на траве, обнимала его и покусывала в точности так же, как Билли. Затем все семейство вприпрыжку умчалось в буш.

Не знаю уж, кто был больше потрясен: бедняга Билли или я. На наш взгляд, все эти выходки Эльсы означали, что она считает его членом семьи. До сих пор такие ласки доставались только нам и львятам. Если бы Эльса ревновала нас к Билли или невзлюбила его, она, наверное, обошлась бы с ним более сурово.

Но мы не хотели, чтобы эти демонстрации повторялись, и решили после завтрака уехать из лагеря. Меня беспокоила малярия Джорджа, однако он заверил нас, что через день-два будет совершенно здоров. Я и сама знала по опыту, что его приступы быстро кончаются.

Нам было жаль уезжать так скоро, но другого выхода не было.

Проехав несколько километров, мы увидели недалеко от дороги двух слонов. Они вытянули хоботы, принюхиваясь, нерешительно потоптались на месте и отступили. Тогда Ибрахим отправился на разведку: ведь мы везли тяжело нагруженный прицеп и не могли быстро маневрировать. Предосторожность оказалась кстати, она предотвратила столкновение со слоном, который стоял посреди дороги. Мы остановились и стали ждать. Однако слон не торопился, мы давно сделали все снимки, когда он наконец соблаговолил удалиться в буш. Дальше мы ехали без особых происшествий, если не считать проколов, из-за которых лендровер попал в канаву.

В двух часах пути от Исиоло машина неожиданно остановилась. У прицепа соскочило колесо, и ось врезалась в землю. Мы оставили объездчика сторожить прицеп, пока не пришлем за ним грузовик, и двинулись дальше. До Исиоло мы добрались далеко за полночь. Пока управились с разгрузкой, грели воду для умывания, готовили ужин, все уже смертельно устали и хотели спать. Мне было жаль Билли, ведь на его долю выпало столько всяких переживаний и за всю поездку он не знал ни минуты покоя.

Сразу после нашего отъезда из лагеря Джорджа опять вызвали все по тому же делу о браконьерстве. Несмотря на болезнь, он на следующее утро стал собираться в путь. В это время явилась Эльса. После визитов к Билли она не показывалась в лагере, но теперь, проголодавшись, пришла вместе с детьми. Пока они ели, Джордж уехал в Исиоло.