Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

ГЛАВА 84. Смысл и структура эпоха политической цивилизации XIV–XIX столетия. «День четвертый»

Эпоха политической цивилизации характеризуется доминированием государства, иерархической системы государственной власти и управления в организации общественной жизнедеятельности. В эту историческую эпоху происходит качественное изменение и обновление всех основных аспектов общественной жизнедеятельности.

В эпоху политической цивилизации происходит разделение и институционально-организационное оформление политической и экономической сфер общества, они утверждают себя как относительно самостоятельные аспекты общественной жизнедеятельности.

В эту историческую эпоху происходит институционально-организационное оформление государства – института публичной политической власти, представляющего собой публично-правовую корпоративную структуру, организованную по территориальному признаку. В данном аспекте общество воспринимает себя как политическое общество, общество-государство.

Возникновение государства означает, что возникает идея верховной власти для регулирования, примирения и вообще согласования всех частных сил и интересов. Она выступает объединяющей силой, удерживающей людей в рамках данного сообщества, препятствуя его распаду и разрушению. Государство немыслимо без верховной власти, ибо оно есть не что-либо отвлеченное, а реальный союз, требующий реальной силы, которая по идее и задачам своим стояла бы выше всех других. Верховная власть является носительницей целей, которые определяют целую жизнь, историческую судьбу нации. Единая власть и утверждаемый ею закон выступает фундаментом, на котором сообщество людей превращается в органическую целостность – единый социальный организм. Верховная власть признается подданными и утверждается в качестве самостоятельной политической силы, если утверждаемый ею принцип, ее идеология находит живой отклик в душе всех и каждого. Она неоспорима, пока находится под властью своего идеала, совпадает с ним, и становится узурпацией, тиранией, олигархией или охлократией, когда сама выходит из подчинения ему. Если же она утверждает господство безличного формального принципа, мало что говорящего душе подданного, то она не находит поддержки в обществе и попадает под влияние и контроль бюрократического аппарата. Пределы, определяющие нравственную законность или незаконность верховной власти, не подлежат точному определению, но всегда чувствуются нацией, то послушно подчиняющейся основной правде, властью выражаемой, то возмущающейся против узурпации.

В этот период возрастает роль и значение светского государства, система государственной власти выступает ведущей силой общественного развития. В эпоху политической цивилизации формируется исторически особый тип общества, основу социально-политического и экономического устройства которого составляет система иерархической собственности на землю – удельно-вотчинная (феодальная собственность). В Евроазиатской цивилизации – России формируется вотчинно-поместное землевладельческое общество. В странах Евро-атлантической цивилизации формируется феодальное общество.

В эту историческую эпоху формируется аграрно-ремесленный хозяйственный строй, характерными чертами которого было преобладание сельскохозяйственного производства и ремесленных промыслов, господство обычая в отношениях между хозяевами и работниками, низкий уровень общественного разделения и производительности труда.

Семья, домашнее хозяйство была основной хозяйственной, воспроизводящей единицей, в ней были соединены функции производства и потребления. Этот хозяйственный строй не способствовал быстрому промышленному прогрессу и накоплению богатства, но он обеспечивал известный достаток всем участникам хозяйственной деятельности. На этой стадии аграрно-землевладельческое (феодальное) общество вступает в пору своей зрелости, начинается его распад и вытеснение новым типом экономического и политического устройства.

Политические цивилизации демонстрируют имперские амбиции, стремление к расширению своего жизненного пространства. Идеал империй – жестко контролируемая, регламентируемая экономика; в конечном счете, она становится источником организованной стагнации – это та стена, в которую рано или поздно упирались многие цивилизации. Именно поэтому могущественные империи оказывались всякий раз могилой экономического роста и процветания. Поэтому следом за периодом процветания политической цивилизации следовала эпоха смут и крушения прежнего порядка.

В России ключевые факты, обнаруживающиеся в эпоху политической цивилизации – это новая правящая династия, новые пределы государственной территории, новый строй общества с новым правительственным классом во главе, новый склад народного хозяйства.

Структурно эпоха политической цивилизации(«день четвертый») XIV–XIX века разделяется на следующие периоды.

В истории России эта эпоха охватила период с XIV по XIX век включительно. У истоков новой эпохи стоит XIV век – это переломный период в ходе цивилизационной динамики, он характеризуется как фаза неустойчивой динамики и неопределенности, период зарождения эпохи политической цивилизации.

В фазе становления и роста, которая продолжалась с XIV по XVI век, происходит становление и развитие институциональных форм и организационных механизмов, определяющих содержание новой эпохи.

Фаза развития, зрелости и трансформации политической цивилизации, занимает период с XVI по XIX век. В этот период происходит становление и развитие военно-политической империи. Политическая цивилизация достигает своей зрелости, и начинается ее упадок и вытеснение с исторической сцены.

Глобальный цикл политической организации. В структуре глобального цикла политической организации происходит переход на стадию активного роста и развития политической организации Евроазиатской цивилизации, которая продолжается с XVI по XIX век.

Фаза становления этой стадии глобального цикла политической организации охватывает XVI–XVII столетия. Этот период характеризуется процессами и тенденциями развития и зрелости политической системы Московского царства, развитием учреждений и институций сословно-представительной монархии.

Фаза зрелости стадии активного роста в структуре глобального цикла политической организации охватывает период со второй половины XVII по XIX столетие, и характеризуется процессами возникновения и становления Российской империи. В этот период происходит становление и активный рост политической системы абсолютной монархии.

В соответствии с принципом когерентности в эту историческую эпоху происходит зарождение и становление новой эпохи цивилизационной динамики – эпохи экономической цивилизации. Фаза становления экономической цивилизации охватывает период с XVII до половины XIX века. XVII–XVIII века – это период первоначального накопления капитала в России.

У истоков новой эпохи стоит XIV век – это переломный период в ходе цивилизационной динамики, он характеризуется как фаза неустойчивой динамики и неопределенности. В этот период происходило зарождение эпохи политической цивилизации.

На рубеже XIII–XIV веков политическое дробление Руси достигло своего апогея. Страна была раздроблена на множество княжеств, которые продолжали делиться на уделы. К началу XIV века возросло значение новых политических центров: Твери, Москвы, Нижнего Новгорода, тогда как многие старые города пришли в упадок, так и не восстановив свои позиции после татаро-монгольского нашествия. В XIV веке основными претендентами на роль геополитического лидера были литовские, тверские, московские и суздальско-нижегородские князья. В их противостоянии и решалось, каким путем будет происходить объединение русских земель.

В спор за лидерство вступили Московское и Тверское княжества. Эта борьба далась им дорогой ценой. На рубеже XIII–XIV веков преобладающие позиции принадлежали Тверскому княжеству. Выгодное географическое положение и плодородные земли притягивали сюда население, что способствовало росту служилого слоя. Тверское княжество укреплялось экономически и политически.

Московское княжество, доставшееся младшему сыну Александра Невского Даниилу, в самостоятельное княжение выделилось лишь в 1270-х годах. Казалось, что оно не имело каких-либо перспектив в соперничестве с Тверью.

«Сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV века, от презрения к его маловажности именуемый селом Кучковым, возвысил главу и спас отечество. Да будет честь и слава Москве! В ее стенах родилась, созрела мысль восстановить единовластие в истерзанной России, и хитрый Иоанн Калита, заслужив имя Собирателя земли Русской, есть первоначальник ее славного воскресения, беспримерного в летописях мира»[1].

За исполнение приказания хана – наказать тверского князя за восстание – князь Калита в 1328 году получил великокняжеский стол, который с тех пор и оставался в руках московских князей. Ближайшим следствием получения московским князем великокняжеского стола была приостановка татарских нашествий. Это повлекло за собой приток населения в северо-восточную Русь к московским князьям. Одновременно московский князь получил и право собирать с Руси дань ханам. В 1353 году второй сын Калиты, Иван, получил от хана и судебную власть над всеми князьями Северной Руси. К середине XV века Московское княжество благодаря богатству своих князей уже превосходило любое из великих княжеств на Руси.

Москва становится духовной столицей Руси, после того как в ней поселился митрополит Петр, и это еще больше усилило тяготение всех частей Земли Русской к Москве.

В 1375 году Дмитрий Иванович во главе коалиции князей Северо-Восточной Руси совершил поход на Тверь, отобрал ярлык, который в результате интриг оказался в руках тверского князя, и заставил признать вассальную зависимость от Москвы, стать «братом молодшим». Так начался процесс превращения самостоятельных князей в подчиненных Москве правителей, что необычайно укрепило Московское княжество, обезопасило его тылы и позволило вступить в борьбу с Ордой.

Освободительное движение Русских земель против татаро-монгольского ига возглавил Московский князь Дмитрий Донской. Ведущая роль Московского княжества возросла еще более после победы в Куликовской битве.

Историческое значение победы в Куликовской битве заключалось в том, что Русь была спасена от разорения, которое грозило стать не менее страшным, чем батыево. Москва окончательно закрепила за собой роль объединителя, а ее князья – защитников Русской земли. Эта первая стратегически важная победа, давшая Дмитрию прозвище «Донской», заставила русских людей поверить в свои силы, укрепила их в правоте своей веры. Важно, что под рукой московского князя выступали отряды различных русских земель.

Куликовская битва имела не только стратегическую и тактическую, но и государственную значимость. Небывалый успех наших воинов, хотя и не привел тотчас к падению татарского ига – татары еще не раз разоряли «оскудевшую людьми Москву». Но все же Куликовская битва явилась таким же решающим поворотом в истории России, каким позднее стала Полтава. Как Полтава подготовила переход к императорскому правлению в России, так и Куликово поле подготовило Царскую Русь. Стремление великих князей московских к единению Руси нашло здесь свое подкрепление, и к словам Дмитрия «за веру и Отечество» вскоре прибавится – «и за Царя».

Период с XIV по XVI век – время объединения земель Северо-Восточной Руси вокруг Москвы, выступившей в роли геополитического, социально-культурного и духовного центра. Это время образования русской (великорусской) народности и постепенного складывания Русского централизованного государства. Господствующим политическим фактом этого периода является государственное объединение Великороссии – собирание и объединение частей Русской земли. Господствующим фактом экономической жизни остаётся сельскохозяйственная разработка старого верхневолжского суглинка и новозанятого средневолжского и донского чернозёма посредством вольного крестьянского труда. Но воля крестьянства начинает уже ограничиваться по мере сосредоточения землевладения в руках служилого сословия – военного класса, вербуемого государством для внешней обороны и обеспечения правопорядка.

В середине XV столетия русские земли и княжества все еще пребывали в состоянии политической раздробленности. Политические игры, войны, экономические и географические факторы послужили тому, что сильнейшие, прежде всего, Москва и Литва, подчинили себе слабых. Эти сильнейшие приобрели такое влияние и такую мощь, что могли претендовать на власть над всей Русью.

Московское княжество выделилось из состава Владимиро-Суздальского княжества в XIII веке. Московское государство зарождалось в XIV веке под гнетом внешнего ига. Оно строилось и расширялось в XV и XVI веках среди упорной борьбы за свое существование на западе, юге и юго-востоке. «Эта внешняя борьба сдерживала внутренние вражды. Внутренние, домашние соперники мирились в виду общих внешних врагов, политические и социальные несогласия умолкали при встрече с национальными и религиозными опасностями». [Ключевский В.О.: Том 2, С. 534. История России, С. 21927].

Московское государство было создано русским населением, сосредоточившимся в самой средине восточноевропейской равнины, в ее гидрографическом узле, в области верхней Волги. Здесь в этой области, в процессе государственного строительства, сформировалось великорусское племя. В этом государстве под рукой Калитина рода великорусское племя и объединилось как политическая народность – нация. Москва после Куликовской битвы несла над своими холмами духовный приз за великую победу – доверие русских людей. Это доверие многого стоит. Заслужить его сложно. Сохранить куда сложнее.

По мнению В.О. Ключевского исторический период, на протяжении которого существовала Русь Великая, Московская, царско-боярская, военно-землевладельческая, начался с половины XV века, точнее говоря, со вступления Ивана III на великокняжеский стол в 1462 году, и продолжался до начала XVII века, когда на московском престоле в 1613 году является новая правящая династия.

Развитие русской национальной политической организации шло в направлении создания единого государства и единой правовой системы. В результате центростремительных процессов к началу XVI века были созданы институционально-организационные основы русского национального государства с центром в Москве. Этим государством были восприняты единодержавные, монархические начала власти, в качестве основы территориального построения оно сохранило земский принцип. Московский государь правил объединенной Великороссией с помощью московского боярства, которое сформировалось из старинных московских боярских родов, из бывших удельных князей и их бояр. Государственный порядок все решительнее переходил на основу тягла, т.е. принудительной разверстки специальных государственных повинностей между сословиями общества.

«Народ, смиренный игом варваров, думал только о спасении жизни и собственности, мало заботясь о своих правах гражданских. Сим расположением умов, сими обстоятельствами воспользовались князья московские, и, мало-помалу, истребив все остатки древней республиканской системы, основали истинное самодержавие. Умолк вечевой колокол во всех городах России. Дмитрий Донской отнял власть у народа избирать тысяцких, и, вопреки своему редкому человеколюбию, первый уставил торжественную смертную казнь для государственных преступников, чтобы вселить ужас в дерзких мятежников»[2].

Главной производительной силой страны в этот период является крестьянский труд, который остается по закону еще свободным, хотя на деле значительная часть крестьянского населения попадает уже в долговую зависимость от землевладельцев, что грозило крестьянству законной крепостной неволей.

В условиях сурового климата, низкого плодородия почв и невысокого уровня урожайности увеличивать производство продукции сельского хозяйства возможно было только за счет освоения новых земель, что и предопределяло колонизационные процессы. Однако объем производимой продукции на душу населения был крайне низким, и для изъятия части продукта, необходимого для содержания армии, управленческого аппарата, строительных работ и прочих государственных нужд приходилось прибегать к крайним мерам, что также подталкивало к формированию самодержавия. Оно определенным образом компенсировало суровые природные условия и неблагоприятное геополитическое положение страны.

В истории России XVI столетие – это период завершения эпохи церковной теократической цивилизации, и период фазового перехода исторической эпохи политической цивилизации из потенциального в актуальное состояние. Происходит переход этой эпохи из фазы становления в фазу зрелости. Структурные изменения в цивилизационной динамике определяются указанными процессами и явлениями.

Глобальный цикл политической организации.Вместе с тем в структуре глобального цикла политической организации происходит переход на стадию активного роста и развития политической организации Евроазиатской цивилизации, которая продолжается с XVI по XIX век.

Эпоха боярского правления охватывает период с XII до конца XVII века. Она приходит на смену эпохе княжеского правления, продолжавшейся с IX по XIV век. Начало эпохи боярского правления, этап ее становления, связанный с возрастанием роли боярского сословия в системе политической власти и управления, приходится на период удельно-вотчинного порядка XII–XIII века. Этап зрелости эпохи боярского правления, когда боярское сословие играло ведущую роль в политическом процессе, приходится на период XIV–XVI веков. Это период собирания и объединения русских земель, и становления централизованного Московского государства. Боярство сыграло активную и позитивную роль в процессе государственного строительства, в борьбе за суверенитет Московского государства.

Но уже с XV века начинается процесс возрастания роли и влияния в системе государственной власти и управления служилого дворянства, экономически – это подкрепляется становлением и развитием поместной системы землевладения.

Революция сверху царя Ивана IV Грозного.Ключевую роль в процессе цивилизационной динамики в эти времена сыграл период правления Ивана IV Васильевича, который выступил переломным моментом эпохи боярского правления. В середине XVI века Иван IV Васильевич и его окружение пытаются первоначально с помощью реформ найти баланс сил и интересов. Обеспечить, путем поиска компромиссных решений, изменение в структуре политического класса за счет возрастания роли поместного дворянства в системе государственного управления. Но попытки мирного преобразования политической системы не приводят к ожидаемому результату. Иван IV Васильевич начинает преобразование системы государственного управления насильственными методами, путем революции сверху – введения опричнины. В результате дворянской революции удается в какой-то мере потеснить боярство в системе государственной власти и управления. Итогом этого являются выборы дворянского царя – Бориса Годунова. Но правление его длится весьма недолго.

Смутное время. Боярская контрреволюция. Иностранная интервенция. После смерти Бориса Годунова начинаются времена боярской контрреволюции, гражданской войны и иностранной интервенции – Смутное время. Смутная эпоха самозванцев является переходным временем на рубеже двух смежных фаз эпохи политической цивилизации. Она связана с предшествующим периодом своими причинами, а с последующим – своими следствиями.

«История назвала Минина и Пожарского «спасителями Отечества»: отдадим справедливость их усердию, не менее и гражданам, которые в сие решительное время действовали с удивительным единодушием. Вера, любовь к своим обычаям и ненависть к чужеземной власти произвели общее славное восстание народа под знаменами некоторых верных отечеству бояр. Москва освободилась»[3].

Главной силой, оказавшейся способной стабилизировать ситуацию в стране, и вернуть ее в русло мирной жизнедеятельности, явилась система земского управления в центре и на местах, созданная по инициативе Ивана IV Васильевича и его окружения. Земский собор 1613 года осуществил избрание нового царя – Михаила Федоровича Романова.

«Но Россия не имела царя и еще бедствовала от хищных иноплеменников; из всех городов съехались в Москву избранные знаменитейшие люди и в храме Успения, вместе с пастырями церкви и боярами, решили судьбу отечества. Никогда народ не действовал торжественнее и свободнее, никоща не имел побуждений святейших… Все хотели одного – целости, блага России. Не блистало вокруг оружие; не было ни угроз, ни подкупа, ни противоречий, ни сомнений»[4].

На XVII век приходится этап упадка эпохи боярского правления и вытеснения боярства из системы государственной власти и управления. В этот период боярские родовые кланы, обладающие крупными земельными владениями – вотчинами, и значительным, по тем временам, материальным богатством, стремятся к установлению олигархической формы правления, обеспечивающей защиту их узкоклановых корыстных интересов. Боярское сословие теряет свои лидирующие позиции в процессе государственного строительства.

Это период, по определению В.О. Ключевского, всероссийский, императорско-дворянский, период крепостного хозяйства, земледельческого и фабрично-заводского производства. Этот период начинается со времени прихода к власти династии Романовых. Новая правящая династия действует на поприще, все более расширяющейся государственной территории, которая дотоле заключалась в пределах первоначального расселения великорусского племени. Теперь государственная территория переходит далеко за эти пределы и постепенно вбирает в себя всю русскую равнину, распространяясь как до ее географических границ, так и далее за Урал на востоке, и Каспий на юге.

В этот период зарождается и разворачивается процесс глобализации Восточно-христианской православной цивилизации – Московского царства и ее трансформации в Евроазиатскую цивилизацию – Российскую империю. С начала XVII до половины XIX века русский народ распространяется по всей равнине от морей Балтийского и Белого на севере до Чёрного моря и Кавказского хребта на юге, на юго-востоке до Каспия и на востоке до Урала. Но не останавливается на этом и проникает на юге за Кавказ, на юго-востоке далеко за Каспий в Среднюю Азию, на востоке за Урал в Сибирь и на Дальний Восток, вплоть до Тихого океана. Политически все почти части этой огромной территории, и, населяющие ее русские и другие многочисленные этносы, соединяются под одной властью – русского царя. В состав русского государства постепенно входят Русь Малая, Белая и, наконец, Новороссия – новый русский край, образовавшийся путем развития хозяйственной деятельности в южнорусских степях. Это политическое собирание и объединение частей Русской земли, и образование Всероссийской империи есть господствующий политический процесс периода.

В этот период происходит важная перемена и во внутреннем строе государства. Всероссийская власть действует уже не с помощью боярской аристократии, об руку с новой династией становится и идет новый военно-служилый класс – дворянство. Боярство, худея генеалогически и скудея экономически, постепенно рассыпается, а с его исчезновением разрушаются и те политические отношения, которые прежде, в силу обычая, сдерживали верховную власть. На его место во главе общества становится новый класс, служилое дворянство, которое складывается из прежних столичных и провинциальных служилых людей. В этой пестрой, разнородной массе формирующегося политического класса растворяется редеющее боярство.

В.О. Ключевский так характеризует закат эпохи боярского правления: «С отменой местничества остатки боярства потонули в этой массе, а грубые издевательства Петра и его худородных сподвижников над великородной знатью роняли ее нравственно в глазах народа. Современники чутко отметили час исторической смерти боярства как правящего класса: в 1687 году запасный фаворит царевны Софьи из мужиков думный дьяк Шакловитый объявил стрельцам, что бояре – это зяблое, упалое дерево, а князь Б. Куракин отметил правление царицы Натальи (1689–1694) как время «наибольшего начала падения первых фамилий, а особливо имя князей было смертельно возненавидено и уничтожено». [Ключевский В.О.: Том 4, С. 89. История России, С. 22509].

Интенсивный процесс государственного строительства требует непрерывного напряжения народных сил. Это приводит к окончательной гибели свободы крестьянского труда. Владельческие крестьяне попадают в крепостную неволю, и самая эта неволя становится новой специальной государственной повинностью, падающей на этот класс. Основным фактором экономической жизни остается земледельческий труд, который окончательно становится крепостным. Развитие фабрично-заводской промышленности, первоначально, также осуществляется за счет крепостного, а не вольнонаемного труда.

В период правления Михаила Романова и Алексея Романова удавалось достигнуть компромисса, и поддерживать некий баланс сил и интересов. Процесс централизации русского государства, продолжавшийся в XVII веке, выражался в увеличивавшейся полноте власти царя, в возраставшем политическом влиянии дворянства за счет оттеснения старой боярской аристократии, в административных реформах, в утверждении примата светского правления по отношению к духовному, в образовании регулярной армии, а также в интенсификации экономических и культурных связей между различными областями страны. Суть этого процесса сформулировал С.Ф. Платонов, указав, что XVII век представляет собой эпоху перехода от частного быта к государственному. Государственная власть сосредоточивается исключительно и безраздельно в руках одного лица. Носителями верховной власти выступают московские цари; им подчиняются все земли, бывшие ранее самостоятельными и вошедшие теперь в состав одного русского государства. Прежние споры и междоусобицы из-за обладания престолом исчезли, так как круг лиц, имевших право на занятие престола, значительно сузился, и самый порядок преемства власти сделался более определенным.

Завершил дело Ивана IV Васильевича царь Петр I Алексеевич. В результате реформ и преобразований Петра I боярство утратило все свои привилегии и стало частью дворянского сословия, по сути дела ушло с исторической сцены. Эпоха боярского правления завершилась. В период правления Петра I завершается этап становления эпохи дворянского правления, и начинается этап зрелости этой эпохи, дворянское сословие превращается в ведущую политическую силу Российской империи.

Эпоха дворянского правления продолжалась в России с XIV по XIX век. Эта эпоха может быть разделена на три основных этапа. Этап становления этой эпохи XIV–XVI века. Этап зрелости XVII–XVIII века. Этап упадка XIX век. Завершилась эпоха дворянского правления в начале XX века.

Эпоха после Петра I, как известно, характеризуется чрезвычайным возрастанием политического влияния дворянства. По словам В.О. Ключевского, «в древней Руси дворянство не правило, а только служило, и служило как в центре, так и в провинции; в первой половине XVIII века оно делало центральные правительства, продолжало служить в центре и едва начинало править провинцией; во второй половине века, в последний раз сделав правительство, дворянство перестало обязательно служить в центре и окончательно стало править в провинции». [Ключевский В.О.: Том 4, С. 89. История России, С. 22509].

Роль дворянства в процессе государственного строительства В.О. Ключевский характеризует следующим образом: «Поглощая в себе боярство и объединяясь, служилый люд «по отечеству» получил в законодательстве Петра одно общее название, притом двойное, польское и русское: его стали звать шляхетством или дворянством. Это сословие очень мало было подготовлено проводить какое-либо культурное влияние. Это было собственно военное сословие, считавшее своею обязанностью оборонять отечество от внешних врагов, но не привыкшее воспитывать народ, практически разрабатывать и проводить в общество какие-либо идеи и интересы высшего порядка. Но ему суждено было ходом истории стать ближайшим проводником реформы, хотя Петр выхватывал подходящих дельцов и из других классов без разбора, даже из холопов». [Ключевский В.О.: Том 4, С. 89. История России, С. 22509].

Дворянство, воспринимая ценности европейской культуры, резко обособлялось от национальной традиции, и ее носителя – русского народа, чья привязанность к традиционным ценностям и институтам не ослабевала по мере модернизации страны. Это вызвало глубочайший раскол общества в культурном и в социальном плане, во многом предопределивший глубину противоречий и силу социальных потрясений начала XX века.

Духовный кризис, переживавшийся русским обществом, в XVII веке выразился в развитии двух противоречивых тенденций, которые не только противодействовали друг другу, но и взаимодействовали и переплетались. С одной стороны, происходило обмирщение сознания, которое проявлялось в его рационализации у части посадских людей и верхов общества. Даже в иконах (в т. ч. работы Симона Ушакова и его школы) появились значительные элементы рационализма и заимствования из западной иконографии. Другая тенденция, проявившаяся, в частности, в деятельности кружка «ревнителей» и религиозном подъеме, была связана со стремлением поднять русское благочестие и сакрализовать – освятить, воцерковить повседневную жизнь в ситуации, когда, как считали многие люди того времени, вот-вот должен наступить конец света.

Реформа Русской Церкви. Раскол. В середине XVII века началась реформа Русской Церкви, повлекшая за собой ряд серьезных изменений в политической и духовной жизни русского общества. В конце 1640-х годов в Москве возник Кружок ревнителей древнего благочестия, объединивший людей, обеспокоенных как положением дел в Церкви, так и проникновением светских начал в духовную жизнь общества. Они стремились обновить Русскую Церковь, «очистить ветхость», установив всеобщее благочестие русского народа. Но вскоре среди членов кружка начались расхождения по вопросу выбора образцов, по которым надлежало производить исправления. Одни – С. Вонифатъев, будущий патриарх Никон, Ф. Ртищев – считали, как и сам царь, что править русские церковные книги и обряды надо по греческим меркам. Другие – И. Неронов, протопоп Аввакум Петров – суть реформы видели в возвращении к «неповрежденной» русской старине, решениям Стоглавого собора и считали возможным исправлять церковные книги лишь по древним славянским рукописям.

Церковная реформа была продиктована в значительной мере государственными интересами. Исходя из идеи «Москва – третий Рим» московские правители одновременно притязала как на особую святость, так и на политическое могущество. С учетом этих устремлений необходимо было приведение обрядов в единство с греческими образцами, принятыми в украинской, а также сербской и других православных церквах, находившихся в странах, на которые Россия стремилась распространить свое влияние.

Как и преобразования в других сферах жизни, церковная реформа XVII века отличалась непоследовательностью, непродуманностью и привела к неожиданным и противоречивым результатам. Церковная реформа, проведенная патриархом Никоном в середине XVII века, привела к расколу Русской Церкви.

Синодальный период. В 1721 году в соответствии с «Духовным регламентом», в котором доказывалась нежелательность патриаршества, была создана Духовная коллегия, состоявшая из православных архиереев, вскоре переименованная в Синод. Этот орган был организован по образцу светских коллегий во главе с чиновником – обер-прокурором, назначаемым царем, который стал «Крайним Судьей» Синода. В результате реформы церковная иерархия полностью подчинялась государству, превратившись по сути дела в часть его бюрократического аппарата.

«Церковь российская искони имела главу сперва в митрополите, наконец, в патриархе. Петр объявил себя главою церкви, уничтожив патриаршество, как опасное для самодержавия неограниченного. Но заметим, что наше духовенство никогда не противоборствовало мирской власти, ни княжеской, ни царской: служило ей полезным оружием в делах государственных и совестью в ее случайных уклонениях от добродетели. Первосвятители имели у нас одно право – вещать истину государям, не действовать, не мятежничать, – право благословенное не только для народа, но и для монарха, коего счастье состоит в справедливости. Со времен Петровых упало духовенство в России. Первосвятители наши уже только были угодниками царей и на кафедрах языком библейским произносили им слова похвальные»[5].

Духовная атмосфера, складывавшаяся в результате отказа дворянства от «веры отцов», а, следовательно, традиционных норм поведения и морали, подталкивала к активной, зачастую беспринципной политической деятельности, вселяла надежду на удачу и «всесильный случай», открывающий дорогу к власти и богатству.

Российская империя XVII–XX века. Период абсолютизма (абсолютная монархия) 1725–1905 годы, период возвышения и зрелости, просвещенный абсолютизм 1725–1825 годы, держава мирового уровня 1725–1855 годы. Ограниченная (конституционная) монархия 1905–1917 годы. Кризис политической цивилизации. Кризис империи. Разрушение старого порядка 1855–1917 годы.

В этот период формируется политическая система абсолютной монархий, для которой характерно максимальное сосредоточение власти в руках одной личности, наличие сильного и разветвленного профессионального бюрократического аппарата, сильной постоянной армии, ликвидация всех сословно-представительных органов и учреждений.

В имперский период произошел разрыв с «Московской Русью» и православной традицией при весьма низком уровне средств и ресурсов, накопленных обществом в предшествующее время. Результатом явилось обновление и европеизация общества, сочетающаяся с укреплением сущностных основ российской цивилизации – самодержавия и крепостничества.

Возросшая экономическая и финансовая мощь государства, появление регулярной армии, резкое увеличение бюрократического аппарата и реформа системы управления создали необходимые условия для завершения формирования абсолютистской монархии. Царь являлся носителем высшей законодательной, исполнительной и судебной власти, и не разделял ее ни с кем. В Духовном регламенте 1721 года было записано: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться его верховной власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает».

В результате петровских преобразований в России произошло утверждение абсолютной монархии и законодательное оформление чиновно-бюрократического аппарата. Было создано мощное промышленное производство, сильная армия и флот, что позволило России добиться выхода к морю, преодолеть изоляцию, сократить отставание от передовых стран Европы и превратиться в великую державу мира.

«Петр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество государств, подобно физическому, нужное для их твердости. Сей дух и вера спасли Россию во времена самозванцев; он есть не что иное, как привязанность к нашему особенному, не что иное, как уважение к своему народному достоинству. Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранные, государь России унижал россиян в собственном их сердце»[6].

Н.М. Карамзин отмечал: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр»[7].

«Тайная канцелярия день и ночь работала в Преображенском: пытки и казни служили средством нашего славного преобразования государственного. Многие гибли за одну честь русских кафтанов и бороды: ибо не хотели оставить их и дерзали порицать монарха. Сим бедным людям казалось, что он, вместе с древними привычками, отнимает у них самое Отечество»[8].

В проведении политики «просвещенного абсолютизма» решающую роль играла личность «великой императрицы», которая оказывала огромное влияние на разработку и реализацию внутриполитического и внешнеполитического курса правительства. Многие мероприятия, да и сам дух правления Екатерины II носили либеральный характер, в котором отражались как ее личные качества, так и стремление своей реформаторской активностью укрепить могущество России.

Победы «екатерининских орлов» – П.А. Румянцева, А.В. Суворова, Ф.Ф. Ушакова и др. – прославили русское оружие. Военно-дипломатические успехи в период правления Екатерины II создали России положение могущественной великой державы, имевшей огромное влияние на международные отношения. Территориальные пределы государства при Екатерине далеко раздвинулись на юг, дойдя до Черноморско-Азовского побережья и до северных предгорий Кавказа. На западе в состав империи были включены все западнорусские области (за исключением Галиции), Литва и Курляндия.

Внутри государства Екатерина II старалась создать упорядоченную и стройную систему местной администрации (губернская реформа 1775 года). В период правления Екатерины были заложены основы общеобразовательной школы, созданы условия для развития литературы, науки, искусства и просвещения. Время Екатерины II было временем пробуждения научных, литературных и философских интересов в русском обществе, временем зарождения русской интеллигенции.

Однако на блестящий Екатерининский век падает густая тень социальной несправедливости и социально-культурного разрыва между господствующим дворянским сословием и многомиллионной массой бесправных крепостных рабов. Крестьянство, некогда закрепощенное государственной властью за военно-служилым сословием для обеспечения последнему возможности нести государеву службу, после освобождения дворянства от обязательной службы (1762) было превращено в частную собственность частных людей. Во второй половине XVIII века крепостное бесправие, достигло своего апогея. Рост гнета крепостного крестьянства со стороны правящего сословия, бесправное положение тяглого сословия, составлявшего большинство населения страны, вызвало широкомасштабную крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачева.

«Золотой век» Екатерины II стал периодом наивысшего подъема и расцвета Российской монархической империи на ее историческом пути. После чего начался процесс ее постепенного упадка и угасания, который пришел к своему логическому завершению в начале XX века.

Начало XIX века ознаменовалось министерской реформой Александра I, который на практике проводил линию на укрепление абсолютистского порядка, учитывая новый «дух времени», в первую очередь, влияние французской революции 1789 года на умы, и на русскую культуру. Одним из архетипов этой культуры является любовь к свободе-вольности, воспеваемая русской поэзией, начиная с А.С. Пушкина и кончая М. Цветаевой.

Учреждение министерств ознаменовало собой не только усовершенствование государственного управления, но и дальнейшую бюрократизацию аппарата власти и управления в Российской империи. Одним из элементов модернизации и европеизации российской государственной машины явилось учреждение Государственного совета, функция которого заключалась в централизации законодательного дела и обеспечении единообразия юридических норм. Министерская реформа и образование Государственного совета завершили реорганизацию органов центрального управления, просуществовавших до 1917 года.

Благодаря усилиям и подвигам русского народа, русских солдат и офицеров, командования войск, во главе которого стоял М.И. Кутузов, война 1812 года завершилась победой над наполеоновскими войсками. Однако за победу пришлось заплатить высокую цену – погибло много людей, громадный урон понесли русская экономика и культура. Победа в войне сплотила русское общество, вызвала подъем национального самосознания, привела к развитию общественного движения и общественной мысли, в том числе оппозиционной. Декабристы называли себя «детьми 1812 года».

Победа в войне укрепила правящие круги страны в мысли о прочности и даже превосходстве общественного строя России, а, следовательно, ненужности преобразований, и тем самым усилила консервативную тенденцию во внутренней политике. Вместе с тем дворянство проявило нерешительность в деле проведения крестьянской реформы и освобождения крестьян.

Первую половину XIX века можно назвать, по выражению В.О. Ключевского, «самой бюрократической эпохой нашей истории»; «теперь дворянство потонуло в чиновничестве». В местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Теперь «завершено было здание русской бюрократии», превратившейся в сложный и разветвленный механизм, особенно развитый в центре. Система центрального управления превратилась в «огромную машину канцелярий», которая заливала местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, «отношений», запросов и т.д. При этом в центр стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов, протоколов и т.д. Часто в этом бумажном море «входящих» и «исходящих» тонули нужды и интересы живых людей, – недаром говорилось при Николае I, что государством правит не император, а столоначальник.

По мнению Николая I сохранить целостность огромной и многонациональной империи, предохранить страну от революционных потрясений, и вместе с тем, осуществить назревшие преобразования могла только самодержавная монархия. Николай I считая, что главное содержание жизни – это служба, и он принял престол, как служебное поручение. Вдохновляемый идеей долга и служения России, трактуемого им в духе воинской дисциплины, он стремился укрепить в стране порядок и не терпел «либеральной болтовни», подрывавшей, по его мнению, устои общества. В семье и при дворе царь культивировал русские обычаи и язык, был глубоко верующим православным человеком и всячески покровительствовал Церкви.

Суровый и неприхотливый в быту и, в отличие от своего старшего брата, волевой и прямолинейный человек, Николай I не раз заявлял, что ему нужны люди послушные, а не умные. Чуждый идей конституционализма, прагматик, искренне считавший, что самодержавная форма правления отвечает национальному духу русского народа, он стремился к достижению благополучия для своей родины на путях максимальной регламентации всех сторон ее жизни, и совершенствования механизма самодержавной власти.

При внешнем могуществе и напускном благополучии страна оказалась в кризисном состоянии, что и выявила Крымская война. Поражение в Крымской войне вскрыло отсталость самодержавно-крепостнического строя, неэффективность политической и экономической системы России, выявило ошибки во внешней политике, цели которой не соответствовали возможностям страны.

Героизм и самоотверженность русских солдат в годы Крымской войны, деятельность дипломатов способствовали принятию относительно мягких для России условий Парижского мира. Кроме того, подвиг солдат и офицеров остался в памяти народа, оказал воздействие на развитие духовной жизни страны.

Стремление Александра II и части руководства страны улучшить положение народа России, повысить его благосостояние, привело к политике реформ. Преобразования Александра II, положившие начало комплексной модернизации страны, из-за непоследовательности внутриполитического курса и периодических отступлений власти от линии реформ, осложняли крайне болезненный для народных масс процесс перестройки социально-экономических, политических и духовных структур.

Реформы 1860-х годов были прогрессивным событием в русской истории. Они положили начало ускоренной модернизации страны – переходу от аграрного к индустриальному обществу. После отмены крепостного права в 1861 году Россия вступила на путь капиталистического индустриального развития. Однако политический строй Российской империи насквозь был пронизан крепостничеством. Отмена крепостного права в России вызвала необходимость проведения и других реформ. Которые были проведены, практически во всех сферах общественной жизнедеятельности – в области местного управления, суда, образования, цензуры, финансов, в военном деле, а также церковного управления. Подготовка этих реформ началась на рубеже 1850–1860-х годов в обстановке общественно-политического подъема в стране. Однако их проведение растянулось на полтора десятилетия и проходило уже в то время, когда социальная напряженность была снята, самодержавие вышло из политического кризиса, и даже наметился поворот к реакции. Отсюда непоследовательность, незавершенность и узость большинства реформ 1861–1874 годов. Далеко не всё, что было намечено, получило впоследствии свое воплощение в законах, да и действие принятых законов ограничивалось последующими правительственными актами.

Сохранение в конце XIX века поземельной общины консервировало патриархальный характер деревни, затрудняло появление предпринимательских хозяйств и индустриализации сельского хозяйства. Община в ряде регионов способствовала укреплению коллективистских настроений, а с развитием рыночных отношений она превращалась в один из оплотов традиционализма, стоявшего на пути модернизации России.

Неудачная война с Японией вызывает первое революционное столкновение общества с правительством (1905–1907 годы). Вынужденное уступить, правительство созывает Государственную Думу, но не действует с ней рука об руку. Между сторонниками самодержавия и конституционной монархии ведется глухая борьба. Трудности новой мировой войны доводят эту борьбу до высшего напряжения. В результате старый строй рушится при полном, однако, бессилии тех, кто содействовал его падению, соорудить новое здание вместо прежнего, поваленного. Революционные события 1917 года открыли новый этап в истории России.

Россия представляет страну с особо благоприятными условиями для выработки монархической формы верховной власти. В Древней Руси, среди племен, образовавших собственно русскую землю, и до начала государственности и в эпоху ее организации, существовали зародыши всех форм власти: демократической, аристократической и монархической. Оба первые начала местами имели тенденцию вырасти в значение верховной власти, но общая совокупность условий дала решительную победу царской идее. В числе этих условий особенно благоприятствовали выработке идеального типа монархии – условия религиозные, социально-бытовые, и условия внешней политики племен, соединившихся в Русское государство. Наоборот, все условия политической сознательности были в России за все 1000-летие ее существования крайне слабы и, по своей спутанности и противоречивости, едва ли не хуже, чем где бы то ни было.

Русская монархия своими первоначальными корнями связана с наиболее первобытным родовым языческим строем, а косвенными условиями возникновения – с Римской империей. Могущественными и прямыми влияниями она связана с христианством и византийским самодержавием. Окончательно монархическая власть сложилась в эпоху огромного внешнего влияния на нас монгольского Востока, а затем в борьбе с аристократическим польским строем. В сложных внешнеполитических условиях наша монархия подверглась всей силе влияния западноевропейских идей, как монархических, так и демократических. В качестве основной задачи монархической власти выступило устроение огромной империи, составленной из весьма различных обособленных народностей. В эпоху усиленного промышленного развития до чрезвычайности были осложнены задачи государственного строительства.

В истории России, ее культуры долгое время ощущалась определенная ориентация на византийскую культурную традицию. Часто это происходило в форме полемики с ней ради охранения принципа самобытности русской культуры. Но, так или иначе, многие идеи, выросшие на российской почве, пришли к нам от юго-западного соседа. И именно из Византии заимствуется идея симфонии светской и церковной власти. Идея подчиненности и сопричастности власти монарха власти Бога, которая, правда, сама по себе не предполагает сакрализации, или обожествления кесаря. В России эта традиция переосмысливается и усиливается после падения Константинополя, когда русский великий князь становится единственным самостоятельным православным монархом. И одновременно спасителем и охранителем единственной истинной веры – православия, что придавало ему некий мессианский ореол. Начиная со времён Василия II Темного (XV век) великого князя во многих документах стали называть царем, тогда как в русской православной традиции слово «царь» являлось одним из имен Бога – Царь Небесный. Таким образом, наименование человека царем приобретало мистический смысл.

Впоследствии Иван IV Грозный венчался на царство, и наименование царь становится обязательным атрибутом российского монарха. Царь оказывается сопричастным Богу, а власть приобретает высшую, божественную санкцию. Постепенно такое отношение к царю вошло в российский культурный менталитет и в определенной степени сказалось на последующем развитии культуры. Со времени возникновения в Русском государстве при Иване IV Грозном института царства и до начала XX века основу официальной концепции верховной власти составляли четыре идеи: богоустановленность власти; отцовский, или патерналистский характер власти; царь – непосредственный наместник Бога на Земле (в отличие от западноевропейских королей, которые считались лишь Божьими помазанниками); православное царство – гармоничный мир, так как основано, в отличие от других государств, на истинной вере, правде и справедливости, мир управляемый Богом и царем.

Легитимность царской власти обосновывалась ее божественным происхождением, а также тем, что власть царя производна от отцовской власти. Первым образцом власти на Земле считался отец как глава семейства. По мере умножения семейств возникли племена, по мере умножения племен – государства, которые со временем стали слишком велики для отеческого управления. Тогда Бог дал первоначальной отцовской власти облик царя, наделив его высшей и самодержавной силой.

Л.А. Тихомиров в труде «Монархическая государственность» указывал на то, что подчинение мира относительного (политического и общественного) миру абсолютному (религиозному) приводит русский народ к исканию политических идеалов не иначе как под покровом Божиим. Он ищет их в воле Божией, и подобно тому, как царь принимает свою власть лишь от Бога, так и народ лишь от Бога желает ее над собой получить. Такое настроение естественно приводит народ к исканию единоличного носителя власти, и притом подчиненного воле Божией, т.е. именно монарха-самодержца.

Царская власть развивалась вместе с Русью-Россией, вместе с Русью-Россией решала спор между аристократией и демократией, между православием и инославием. Легитимность царской власти в Русском государстве обосновывалась родством Рюриковичей с императорами древнего Рима и Византии. Считалось, что Рюриковичи вели свое происхождение от Пруса – брата римского императора Августа и были в родстве с византийским императором Константином. Так же легитимность царской власти обосновывалась и тем, что права Рюриковичей на власть были санкционированы византийскими императорами и Восточной Православной Церковью.

Согласно византийской доктрине центром вселенной была Византия, воспринявшая наследие Римской империи. Русь познакомилась с византийской доктриной еще при киевских князьях. Считалось, что император Константин передал своему внуку, киевскому князю Владимиру Мономаху, царский венец (так называемую шапку Мономаха), и прочие царские регалии, а греческий митрополит Неофит венчал его на царство. Именно два последних обоснования приводились иностранным дипломатам в качестве доказательства прав русских государей на царский титул. Помнили ее и в московские времена. В XIV веке московских великих князей титуловали иногда стольниками византийского царя. Конечно, чин этот лишен был в то время какого бы то ни было политического смысла.

Страшный татарский погром и установление власти Золотой Орды включили Русь в новую для нее политическую систему – империю великих монгольских ханов, владевших половиной мира. Русские князья, получавшие теперь родительский стол из рук золотоордынских ханов, перенесли титул «царя» на татарских владык. Падение Золотой Орды и крушение Византийской империи в 1453 году положили конец как вполне реальной зависимости Руси от татар, так и старым представлениям русских относительно высшей власти греческих царей. Ситуация в Восточной Европе претерпела радикальные перемены после того, как вместо слабой, раздробленной, зависевшей от татар Руси появилось единое Российское государство.

Известны внешние условия превращения Москвы в Третий Рим. После захвата Константинополя войсками турецкого султана Магомета II (1453), после гибели последнего византийского императора Константина XI и женитьбы Иоанна III на его племяннице Софье Палеолог к Москве перешел не только герб Восточной Римской империи – двуглавый орел, к Москве перешел статус единственной великой Православной державы. Религиозная концепция «Москва – третий Рим» обосновала мысль о России как последнем оплоте истинной веры – вселенского православия. Она носила подчеркнуто эсхатологический, а не имперский характер, как ее рассматривают некоторые исследователи. Это требовало повышения статуса Русской Церкви, что совпадало с интересами светской власти.

Московские князья давно именовали себя «великими князьями всея Руси», но только Ивану III удалось окончательно сбросить татарское иго и из князя-подручника стать абсолютно самостоятельным сувереном. Когда государь короновал шапкой Мономаха внука Дмитрия и даровал сыну Василию титул великого князя Новгородского, в Москве появилось сразу три великих князя. Чтобы подчеркнуть свое старшинство, Иван III стал именовать себя «самодержцем». Название было простым переводом титула «автохтон», который носил старший из византийских императоров.

В.О. Ключевский отмечал: «В новых титулах и церемониях, какими украшала или обставляла себя власть, особенно в генеалогических и археологических легендах, какими она старалась осветить свое прошлое, сказывались успехи ее политического самосознания. В Москве чувствовали, что значительно выросли, и искали исторической и даже богословской мерки для определения своего роста. Все это вело к попытке вникнуть в сущность верховной власти, в ее основания, происхождение и назначение. Увидев себя в новом положении, московский государь нашел недостаточным прежний источник своей власти, каким служила отчина и дедина, т.е. преемство от отца и деда. Теперь он хотел поставить свою власть на более возвышенное основание, освободить ее от всякого земного юридического источника. Идея божественного происхождения верховной власти была не чужда и предкам Ивана III; но никто из них не выражал этой идеи так твердо, как он, когда представлялся к тому случай» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 166–167. История России, С. 21559–21560].

Русское политическое сознание отразило происшедшие перемены в новых доктринах, самой известной из которых стала теория «Москва – третий Рим». Согласно этой теории, московские князья выступали прямыми преемниками властителей «второго Рима» – Византийской империи. Уже дед Грозного именовал себя «царем всея Руси». Правда, он воздержался от официального принятия этого титула, не рассчитывая на то, что соседние государства признают его за ним. Иван III употреблял его только в сношениях с Ливонским орденом и некоторыми немецкими князьями.

Царь, в системе русского мировидения, является проводником в политическую жизнь воли Божией. «Царь повелевает, а Бог на истинный путь наставляет». «Сердце царево в руке Божией». Точно так же «Царский гнев и милость в руках Божиих». Чего Бог не изволит, того и царь не изволит». Но получая власть от Бога, царь, с другой стороны, так всецело принимается народом, что совершенно неразрывно сливается с ним. Ибо представляя перед народом в политике власть Божию, царь перед Богом представляет народ. «Народ тело, а царь голова», и это единство так неразделимо, что народ даже наказуется за грехи царя. «За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует», и в этой взаимной ответственности царь стоит даже на первом месте. «Народ согрешит – царь умолит, а царь согрешит, – народ не умолить». Идея в высшей степени характеристичная. Легко понять, в какой безмерной степени велика нравственная ответственность царя при таком искреннем, всепреданном слиянии с ним народа, когда народ, безусловно ему повинуясь, согласен при этом еще отвечать за его грехи перед Богом.

Что объединяет Киев и Москву так – это, прежде всего, христоцентрическая природа государства и культуры. Киевская и Московская Русь – это теократия, в которой Бог освящает и ограничивает власть государя. При рассуждении о Христианской симфонии, о церковном помазании на царство часто забывают, что Божье благословение на власть есть именно ограничение этой власти, а вовсе не обожествление ее как таковой. Царь (великий князь) отвечает за свой народ перед Богом – вот отличие русской Православной державы от восточной деспотии, где царь предстает, как живой Бог, или западного абсолютизма, где король воспринимается, как кажимость Бога, «король-солнце».

В хороших головах XV–XVI веков начала работать мысль о необходимости русскому обществу строже взглянуть на себя именно потому, что оно теперь осталось единственным в мире носителем чистого православия. В этом отношении интерес представляют наставления, изложенные в послании великому князю Василию Ивановичу. Автор послания – инок Псковского Елеазарова или Ефросинова монастыря, старец Филофей. Многоопытный инок высокой духовной жизни, Филофей прожил около ста лет. Его рождение относят ко времени падения Константинополя (1453 год), так что послание к царю он написал уже в глубокой старости, умудренный долгими годами жизни. Впервые пророчество о Москве как о Третьем Риме было произнесено старцем Филофеем еще в царствование Василия III Иоанновича. Возможно, он обращался с подобными посланиями и к Иоанну IV Грозному. Псковский старец сочувствовал молодому царю в его стремлении привести Россию в соответствие со смотрением Божиим о ней. Известна любовь Иоанна Грозного к подвижникам благочестия. Возможно, что Филофей знал царя лично – это давало ему уверенность в том, что к его мнению внимательно прислушаются.

Известны слова псковского инока Филофея, адресованные им к Василию III, о чем свидетельствует государев дьяк Мунехин, псковский наместник. Филофей вполне проникнут действием мировых событий, изменивших церковное положение России. Внимай тому, благочестивый царь, – пишет он, – два Рима пали, третий – Москва – стоит, а четвертому не бывать. Святая Апостольская соборная Церковь этого нового третьего Рима в твоем державном царстве ныне по всей поднебесной ярче солнца светится православной христианской верой. И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все православные христианские царства пришли к концу (приидаша в конец), и сошлись в одно твое царство (снидошася в едино царство). Во всей вселенной один ты Христианам царь. Твое христианское царство уже другим не достанется: после него чаем царства, которому не будет конца. Подобает все это держать со страхом Божьим.

Михаил Мунехин, человек очень образованный, бывший послом в Египте, и много путешествовавший, по достоинству оценил значение этого пророчества для судеб России. В 1512 году он привез в Москву писанный Филофеем хронограф – изложение исторических событий с самых древних времен. Скорее всего, этот хронограф был известен Иоанну IV и послужил ему в деле редактирования летописных сводов, отражавших ту же пророческую мысль о России, как о последнем убежище правоверия.

Филофей говорит о том, что надобно оставить исключительное упование на земные материальные силы, и самим подумать об устроении церковных и нравственных недостатков русского общества, чтобы приблизить его к начертанному высокому образу единственного и последнего истинно христианского царства. Для этой цели Филофей требует от великого князя выполнения трех задач: научить подданных своих правильно полагать на себе знамение честного креста, чего многие из них не делают. Потом не оставлять соборных церквей в царстве без епископов, не допускать их вдовствовать и, наконец, искоренить из православного царства противоестественный грех, горький плевел, распространившийся между мирянами и даже не одними мирянами. И оправдывая эти советы, автор послания снова молит князя внимать Господа ради того, что все христианские царства соединились в одном его царстве.

Русское царство считалось «Новым Израилем», а русский народ – новым богоизбранным народом по аналогии с библейским Израилем и древнееврейским народом. Итогом русской истории должно стать введение царем своего народа в Царство Божие. Святая Русь – это Христианская сторона света, в которой власть начинается не «снизу» (демократия) и не «сбоку» (плутократия), а сверху – от Бога. Имя «Святой Руси» и указывает на это обстоятельство, а вовсе не претендует на всеобщую праведность и святость. Первый Рим – языческий – обожествил самого себя в лице кесаря и пал под ударами варваров. Второй Рим – Православная Византия – вопреки ею же провозглашенному идеалу симфонии Церкви и государства практически разделила священство и царство, пошла на согласие с католиками (Флорентийская уния 1439 год) и 14 лет спустя тоже пала под ударами мусульман. Москве как Третьему Риму выпала по промыслу Божьему колоссальной трудности задача – жизненно соединить в одно целое храм и престол, народ и Церковь, святыню и бытие. Если в Киеве произошло первичное усвоение русской властью идеи священного призвания Христианской державы, то в Москве со времен ее первых князей и митрополитов тайна государства была понята именно как тайна служения. Москва – это плод молитв и бдений преподобного Сергия, это сознательное, а еще более бессознательное переживание всем народом московским судьбы своей Родины как богоданной и богохранимой. Государственная власть на Москве есть точка приложения Божьего промысла – вот что такое онтология Третьего Рима в глазах москвичей.

Идея государственной власти в России церковна – и потому Иосиф Волоцкий прямо утверждал, что «неправедный царь – не Божий слуга, но Диавол». В отличие от первого Рима Православный московский царь – не кесарь, а христианин, и потому Москва готова отдать ему не только кесарево, но порой и Богово. В этом встречном движении к соединению Бога и человека в истории и состоит замысел Святой Руси, потому и простерт покров Божией Матери над Россией.

Однако есть в мире другая власть. Искушая Христа Спасителя господством над миром, сатана прельщал Его, говоря: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне». Источник этой сатанинской власти – попущение Божие. Сатана только временный ее владелец, он сам свидетельствует, что она ему лишь дана. «Ибо часто Бог попускает, чтоб и праведник впал в несчастия», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. Эта попущенная Богом, по Одному Ему ведомым причинам, беззаконная (противная Закону Божию), губительная для народа власть, всецело направлена к погибели подвластных ей людей.

Опора христианской власти в правде и справедливости. Основополагающая идея христианского царства состоит в том, что Конституцией – Основным законом социального домостроительства является Евангелие, смыслообразующим началом которого выступает молитва Отче наш.

Справедливость рождается из единства права (законности) и правды. При этом правда, исполнение правды является доминирующим аспектом утверждения справедливости. Правда есть фундаментальная основа справедливости и жизни.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф 5: 6).

«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф 5: 10).

В возможность справедливо устроить общественно-политическую жизнь посредством юридических норм народ не верит. Он требует от политической жизни большего, чем способен дать закон, установленный раз навсегда, без соображения с индивидуальностью личности и случая. Это вечное чувство русского человека выразил и А.С. Пушкин, говоря: «закон – дерево», не может угодить правде, и поэтому нужно, чтобы один человек был выше всего, выше закона». Народ издавна выражает то же самое воззрение на неспособность закона быть высшим выражением справедливости и правды, искомой им в общественных отношениях. «Закон что дышло – куда поворотишь, туда и вышло», «Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет».

Закон, как относительное средство осуществления справедливости, никак не может быть поставлен в качестве высшего элемента правосудия. Иногда и «законы святы, да исполнители супостаты», злоупотребления «по закону», если нет правды между людьми, неизбежны. Случается, что «сила закон ломит», и «кто закон пишет, тот его и ломает». Нередко виноватый может спокойно говорить: «что мне законы, когда судьи знакомы?»

С одной стороны «всуе законы писать, когда их не исполнять», но в то же время закон иногда без надобности стесняет: «не всякий кнут по закону гнут», и по необходимости «нужда свой закон пишет». Если закон поставить выше всяких других соображений, то он даже вредит: «строгий закон виноватых творит, и разумный тогда поневоле дурит». Закон по существу условен: «что город, то норов, что деревня, то обычай», а между тем «под всякую песню не подпляшешься, под всякое нравы не подладишься».

Единственное средство поставить правду высшей нормой общественной жизни состоит в том, чтобы искать ее в личности, и внизу, и вверху, ибо закон хорош только потому, как он применяется, а применение зависит от того, находится ли личность под властью высшей правды. «Где добры в народе нравы, там хранятся и уставы». «Кто сам к себе строг, того хранит и царь, и Бог». «Кто не умеет повиноваться, тот не умет и приказать». «Кто собой не управит, тот и другого на разум не наставит». Но эта строгость подданных к самим себе хотя и дает основу действия для Верховной власти, но еще не создает ее. Если Верховную власть не может составить безличный закон, то не может дать ее и «многомятежное человеческое хотение». Народ повторяет; «горе тому дому, коим владеет жена, горе царству, коим владеют многие».

По существу, Россия предприняла попытку реализовать единственную в мире политическую форму народной – соборной монархии. В этой системе царь и народ (держава и земля) в равной мере оказываются чадами Православной Церкви. Однако с тем различием, что царь правит именем Божьим, а земля добровольно отдает ему власть над собой, хотя и сохраняет духовное единство с ним в рамках собора. Подобное социально-политическое устройство не имеет себе соответствий ни в западном «количественном» парламентаризме, ни в восточном институте тайных советников или великих визирей.

Выражением справедливости считалась соборность принимаемых решений. Актуальные, часто судьбоносные для страны, вопросы внутренней и внешней политики решались на соборе не по большинству голосов, а по единодушному согласию всех земных и духовных представителей во главе с самодержцем. Споры бывали, но они разрешались мирно и, как правило, успешно. Так, например, призвание на царство Михаила Фёдоровича Романова на соборе 1613 года проходило не без противоречий – но это был, в конечном счете, выбор всей земли, а не какой-либо ее наиболее хитрой части (плутократии), заручившейся голосами остальных. Соборяне были единодушны в обнаружении общенародной державной истины, совпадавшей для них с волей Божией, а вовсе не навязывали стране своего произвольного решения. Дело заключалось не в наличие того или иного «писаного» закона – от «Русской правды» Ярослава Мудрого до «Судебников» и «Уложений» Алексея Михайловича, а в едином для всех сословий и лиц церковно-государственном жизнестрое, при котором общее важнее индивидуальных различий.

Вплоть до конца XVII века русские цари и патриархи видели смысл и назначение своего служения в олицетворении себя с мистической фигурой Удерживающего, о котором апостол Павел говорит как о главном препятствии на пути антихриста: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (2 Фес 2:7-8).

Русские люди уповают и верят, что Святая Русь явилась таковой на Земле по замыслу Божию, взяла и понесла свой Крест свободно – и потому ее история есть великое Крестоношение в соответствии с планом Христова спасения.

В то же время наблюдались симптомы духовной деградации русского общества, которое переживает глубочайшую трагедию: царственный блеск православной монархии и величие Третьего Рима сочетаются в нем с серьезным духовным изъяном.

Главное в сложившемся в России духовном течении не только и не столько в том, что Москва – Третий Рим, т.е. некий геополитический центр, претендующий на некое, возможно лидирующее положение, в мировом сообществе. Главное в том, что народ Руси-России имел надежду, чаяние и упование на то, что по милости Божией, с помощью и по промыслу Божию Россия духовно будет крепнуть, возрастать и восходить по пути преображения в Христианское царство. Эта идея трансцендентна, запредельна для мира сего и для жизни земной, а потому она ведет не только и не столько по этому дольнему миру, но и устремляет человека в мир иной, в Мир Горний.