Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

ГЛАВА 90. Социальные противоречия, конфликты и нестроения

Народные восстания XVII века становится более мощными и организованными. До XVII века Россия ничего подобного не знала – две крестьянские войны под предводительством И.И. Болотникова и С.Т. Разина. Мощные восстания в Москве, а за столетие их произошло более полудюжины. Новый рубеж в развитии классовой борьбы в России обозначили огромные масштабы самих движений с десятками тысяч участников, и повстанческие армии, и военно-политические центры руководства борьбой, и осада, штурмы, взятие десятков городов (в том числе осада столицы России). При этом происходило освобождение части территории страны от власти царской администрации, установление на ней повстанческой власти.

Народное движение оказывало существенное влияние на развитие страны, под его влиянием происходила отсрочка окончательного оформления крепостного права, временное снижение налогов и повинностей, удовлетворение требований восставших по части суда и расправы, выдачи жалованья и др., падение и смена центрального правительства и местных властей.

Эпоха крестьянских войн и других народных движений XVII–XVIII веков оказала несомненное воздействие на эволюцию российского абсолютизма, который, помимо прочего, стал формой ужесточения классового господства земельных собственников, и их противостояния социальному протесту угнетенного народа.

В период с 1648 по 1650 год в разных городах России, в том числе в Пскове, Новгороде и Устюге Великом, произошли крупные антиправительственные выступления, но, безусловно, самым мощным из них стал «Соляной бунт» в Москве, вспыхнувший в июне 1648 года.

«Соляного бунта» был вызван экономической политикой московского правительства. Правительство, руководимое Б.И. Морозовым, выступило с обширной программой «либеральных» экономических реформ. Эта программа предусматривала отмену «урочных лет», ликвидацию «белых слобод», введение косвенных податей, сокращение расходов на государственный аппарат и т.д. В феврале 1646 года по инициативе Б.И. Морозова, Н.И. Чистого и А.И. Чистого вместо ряда прямых налогов, в частности «стрелецкой» и «ямской » деньги, был введен косвенный налог на соль. Однако уже в декабре 1647 года, не оправдав надежд правительства, «соляная деньга» была отменена, и правительство решило взыскать двухгодовую задолженность за отмененные ранее подати, что имело самые печальные последствия для инициаторов этого решения.

Во время возвращения царя с традиционного богомолья из Троице-Сергиева монастыря 1 июня 1648 года толпа москвичей попыталась передать Алексею Михайловичу челобитную с просьбой об отставке и наказании главного мздоимца, главы Земского приказа Л.С. Плещеева. Челобитчики были разогнаны стрельцами, и тогда 2-3 июня 1648 года разъяренная толпа москвичей ворвалась в Кремль и начала крушить дворы Б.И. Морозова, П.Т. Траханиотова, Г.Г. Пушкина, М.М. Салтыкова, В.Г. Шорина и других членов правительства. Во время погрома был убит дьяк приказа Новгородской чети Н.И. Чистой. Этот погром осуществлялся под руководством дворовых людей дядьки царя боярина Н.И. Романова и князя Д.М. Черкасского, т.е. представителей партии аристократов, отстраненной от власти в 1645 году.

3 июня 1648 года состоялись переговоры с восставшими, которые вели Н.И. Романов и Д.М. Черкасский, которые приняли от них петицию с требованием расправы над ключевыми членами правительства. Итог этих переговоров оказался плачевен для «власть предержащих» бояр: глава правительства боярин Б.И. Морозов был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, судью Земского приказа думного дьяка Л.С. Плещеева отдали на растерзание восставшей толпе, а глава Пушкарского приказа окольничий П.Т. Траханиотов был обезглавлен на Красной площади в Москве.

Итог «Соляного бунта» состоял в том, что русское правительство вновь возглавила старая партия Шереметева-Черкасского, в состав которого вошли князья Н.И. Одоевский, Ф.Ф. Волконский, М.П. Пронский, С.В. Прозоровский и другие. А также по требованию широких слоев московского дворянства и посада было принято решение о созыве нового Земского собора, работа которого увенчалась принятием Соборного уложения 1649 года.

Летом 1662 года в Москве вспыхнуло народное восстание, получившее название «Медного бунта». Это восстание явилось результатом ряда предшествующих событий. Правительство царя Алексея Михайловича для покрытия бюджетного дефицита, вызванного русско-польской войной (1654–1667), наряду с введением дополнительных военных налогов провело денежную реформу. По предложению царского фаворита окольничего Ф.М. Ртищева правительство приняло решение наряду с серебряной монетой (ефимками) выпустить в 1656 году в обращение медные деньги, но с тем же номиналом, т.е. теми же цифровыми знаками, как и прежние серебряные.

Так, в обращении появились медные и серебряные рубли и другие монеты. Поначалу это прошло без каких-либо нареканий. Но позднее для покрытия возрастающих военных расходов правительство выпускало в обращение все больше медных монет, ведь медь намного дешевле серебра. Кроме того, ряд оборотистых дельцов, в частности тесть царя боярин И.Д. Милославский, наладили чеканку собственной фальшивой монеты. При этом все подати и пошлины правительство по-прежнему собирало серебряной монетой, а жалование, напротив, все чаще и больше выплачивало медной деньгой. Наконец, из-за финансовых трудностей правительство ввело новую подать «на войну».

Все это в совокупности привело к тому, что медные деньги стали стремительно обесцениваться, и их покупательная способность стала подать. В этих условиях серебряные деньги стали припрятывать, и они скоро вышли из обращения. Наступившее расстройство денежного обращения привело к тому, что цены неимоверно возросли. Крестьяне прекратили ввоз товаров в город, не желая продавать его на обесцененные медные деньги. В результате уже в начале 1662 года номинальная стоимость одного медного рубля в двенадцать раз была меньше серебряного. Вся денежная система государства оказалась нарушенной. Стрельцы, иностранные наемники отказывались получать жалованье медными деньгами, а продавцы укрывали товары, спасая их от продажи за обесцененные медные монеты.

Напряжение нарастало. Положение осложнялось и тем, что бунт начался в дни, когда русская армия в войне с Польшей потерпела ряд поражений, что, как известно, никогда не способствует популярности властей. По Москве стали ходить «воровские и подметные письма», в которых ряд членов правительства, в частности И.Д. Милославский, Ф.М. Ртищев и В.Г. Шорин, были названы «польскими агентами» и «ворами».

В Москве 25 июля 1662 года началось людское брожение, вылившееся в так называемый «медный бунт». Тысячи москвичей: посадских людей, среди которых было немало мелких торговцев, стрельцов, наемных рабочих, городская беднота – всех тех, кто особенно страдал от обесценения денег, стали толпами собираться на площадях. В местах скопления людей уже кто-то расклеил «листы» с обличением царского тестя И.Д. Милославского, богатого купца В. Шорина и других бояр, которых считали виновными в организации выпуска медных денег. Их обвиняли в обмане народа, предательстве интересов страны. Большая толпа стрельцов и посадских двинулась с этими «подметными письмами» в село Коломенское под Москвой, с требованием выдачи указанных лиц на расправу. В это время царь Алексей Михайлович находился в церкви и принимал участие в обедне. Но он уже был извещен о начавшемся бунте и упрятал подальше своего тестя, других высших сановников, которых народ требовал на расправу. Когда толпа подступила к церкви, царь вышел навстречу бунтовщикам. Как сообщает летопись, с челобитчиками Алексей Михайлович говорил «тихим обычаем и обещал им учинить скорый сыск и правую расправу» над всеми «лихоимцами и ворами», увещевал толпу разойтись. Во время беседы с царем некоторые смельчаки подступали к нему совсем близко, хватали за царское одеяние. Алексей Михайлович выдержал эти наскоки и даже поклялся разобраться во всех делах, а в знак убедительности своих слов протянул повстанцам руку, и кто-то из толпы «с царем бил по рукам». Этот искренний жест заставил поверить в монаршую милость и справедливость, успокоил собравшихся, и люди двинулись обратно в Москву. А в это время в Москву скакали верные люди с призывом к стрелецким полкам двинуться в Коломенское.

В самой Москве разрасталось народное волнение, начались погромы дворов тех бояр и купцов, которые были причастны к денежной реформе. Некоторые из них бежали из столицы. Особенно досталось дворам двух богатых купцов – В.Г. Шорина и С.Ф. Задорина, которым правительство отдало на откуп сбор многих податей и пошлин. Прошел слух, что они искали спасение в Польше. Это ещё больше разъярило толпу.

Тысячи москвичей вновь ринулись в Коломенское искать царской правды. На пути они встретили тех, кто только что беседовал с царем, и повернули их назад. Восставшие снова подступили к царю с требованием выдать «изменников». Вначале Алексей Михайлович пытался миром закончить очередные переговоры, но обстановка накалялась, в адрес царя посыпались угрозы. В это время ему доложили, что верные части уже стянуты к Коломенскому. Тон царя круто изменился – грозно он крикнул бунтовщикам, чтобы те разошлись, а когда перепалка продолжилась, приказал охране «тех людей бити и рубити до смерти и живых ловити». В бой были брошены стрелецкие полки. Началось избиение «невежливо бивших челом». Многих отогнали к Москве-реке и топили. Начался сыск по всему городу. Повсюду стояли крепкие заставы, караулы прочесывали улицы. Всех причастных к бунту или просто заподозренных сажали в темницы. Начались многодневные допросы «с пристрастием», т. е. с жестокими средневековыми пытками – раскаленным железом, дыбой, водой, плетьми. Виновных в «заговоре и скопе» четвертовали, вешали. Во время народных волнений погибло несколько сот москвичей, а вечером того же дня было схвачено и повешено еще более ста челобитчиков. Оставленным в живых отсекали руки и ноги, вырывали языки, выжигали на лбу буквы «б» и «в», что означало «бунтовщик» и «вор». Сотни людей были сосланы в отдаленные концы страны.

По сообщениям беглого посольского дьяка Г.К. Котошихина «и того ж дни около того села повесили со 150 человек, а остальным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног пальцы, а иных бив кнутьем, розослали всех в дальние города, в Казань, и в Астрахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье, а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ, завязав руки назад, посадя в большие суды, потопили в Москве реке».

Как и прежде, московское восстание дало начало вспышкам неповиновения и в некоторых других районах страны, особенно в национальных, где под влиянием русских переселенцев и новых властей рушились вековые порядки и обычаи. Поднялся мятеж в недавно вошедшей в состав России Башкирии, волнения возникли в ряде уездов Сибири – ведь от денежной реформы страдали все низшие слои населения. С большим трудом местным властям удалось навести здесь порядок.

Основным итогом московского бунта стала постепенная отмена медной монеты. Сначала, в 1663 году, медные дворы были закрыты в Новгороде и Пскове, затем в Москве и Новгороде возобновили чеканку серебряной монеты, а всю медную деньгу полностью изъяли из наличного обращения и переплавили ее для иных нужд. Медные деньги были обменены правительством, причем за один медный рубль выплачивали одну копейку серебром.

Жестокая и кровавая расправа над восставшими показала в большей мере не силу, а слабость правительства, его неуверенность в собственных силах и страх перед народными массами. Царь и правящая верхушка России были готовы практически любыми средствами удерживать власть в своих руках, и обеспечивать сохранность существующих порядков.

На протяжении почти двух столетий казачья вольница боролась с московским правительством, «голутвенные» казаки выступали против «домовитых», провинциальное дворянство против аристократии, старообрядцы против «новокрещенцев», крепостные крестьяне против помещиков и т.д.

Масштабным и серьезным по своим последствиям оказалось казацко-крестьянское восстание в конце 1660-х – начале 1670-х годов, вождем которого стал донской казак С.Т. Разин (ок. 1630–1671). Началось оно на Дону, а затем охватило значительные южные и юго-восточные территории Российского государства. Возникла даже опасность похода повстанцев на Москву.

Донское казачество не случайно стало ядром повстанческого движения. Люди искали спасения на Дону, с которого никогда казаки не выдавали беглецов. На Дону уже в XVI веке появились поселения казаков, бежавших в эти привольные края. Но здесь были и свои трудности: донские казаки не сеяли хлеб. Они считали, что с хлебопашеством придет на Дон крепостное право. В мирное время жили огородами, скотоводством, промыслами. Казаки ходили в набеги («за зипунами») на Турцию, Крым и Персию, охраняли границы России, участвовали в войнах, которые вело правительство, и получали за это из Москвы «денежное и хлебное жалование». С годами такие походы за добычей, или «за зипунами», стали боевой традицией казачества.

В дни опасности казаки седлали коней, вооружались, готовили к дальним походам быстроходные струги (лодки); ставили на них легкие пушечки. Таким образом, по воде и посуху покрывая сотни километров, они нападали на Крымское ханство, Турцию, наводили ужас на мусульманские государства, расположенные по берегам Каспийского моря.

Московское правительство не могло не считаться с мощным, организованным, хорошо обученным войском, и не раз прибегало к его помощи в войнах с соседями. Но с другой стороны, казаков трудно было держать в узде, и порой они своими набегами осложняли отношения России с южными соседями. Со временем потомственные зажиточные «домовитые» казаки стали опорой царской власти в этом краю. Казацких атаманов с почетом принимали в кремлевских палатах. Беседовал с ними и сам царь.

Однако в 1650–1660-е годы положение на Дону стало существенно меняться, становясь все более критическим. В число казаков стало вливаться все больше беглых крепостных крестьян и посадских людей, спасающихся от крепостной неволи, возросшей барщины, роста податей. К середине 1660-х годов на Дону скопилось огромное количество беглых людей. И царь Алексей Михайлович издал указ – вернуть всех беглых назад. Их преследовали царские карательные отряды – ведь сыск беглых в соответствии с Уложением 1649 года был бессрочным и повсеместным. Но казачьи общества не выдавали беглецов: здесь, как и в Запорожской Сечи, действовал тот же обычай – «с Дону выдачи нет».

В качестве предупреждения казакам ограничили подвоз из Москвы боеприпасов и продовольствия, стали стеснять их торговлю. Это привело к общему ухудшению положения на Дону. В низовых донских станицах, где жило зажиточное «домовитое» казачество, положение было ещё терпимым. А в верховых городках, близких к московским границам, где собиралась «голь», «голытьба», или голутвенные казаки, как их называли, ситуация стала критической. Там находились сотни и тысячи беглых, обнищавших, голодных людей, они жили в землянках, питались кое-как, умирали с голоду. Среди этой-то голытьбы и возникли первые вспышки неповиновения властям.

В 1666 году казацкий атаман Василий Ус повел несколько сот человек голытьбы на север к Москве, под предлогом найма на военную службу к великому государю. Но их не приняли и приказали возвращаться на Дон. Казаки дошли лишь до Тулы, а там к ним стали перебегать местные крепостные крестьяне и холопы. Скоро их войско составило несколько тысяч человек. Они начали громить помещичьи усадьбы, убивать помещиков и вотчинников, объявляли вольными местных людей. Лишь послав войска, царь смог помешать дальнейшему продвижению казаков в центр России. Они были оттеснены на юг, и рассеяны. Многие закончили свой путь в тюремных застенках и на виселицах.

К середине 1660-х годов на Дону скопилось великое множество беглого люда, казацкой голытьбы, которой нечем было прокормиться. Им оставалось либо умереть голодной смертью, либо идти в поход «за зипунами». Однако Россия была крайне истощена длительной войной, а казацкие походы на мусульманские страны могли спровоцировать новую войну с Османской империей или обострить отношения с Персией. Правительство вынуждено было запретить казакам военные походы. Последний «клапан», который мог бы «сбросить» социальное давление на Дону, был перекрыт.

В 1667 году Степан Разин появился в верховьях Дона, там, где скопилось большое количество голытьбы, и он стал собирать новую казацкую ватагу. К нему стекались со всех сторон все бедные, обиженные и угнетенные. Приходили и разогнанные царскими воеводами казаки Уса вместе со своим атаманом. Степан Разин, в то время ему было 37 лет, принадлежал к домовитым казакам, входил в круг казацкого руководства. Не раз возглавлял походы донцов к крымским и турецким берегам. Побывал он и в составе казацких посольств в Москве. В начале 1660-х годов он служит на дипломатическом и военном поприщах и Войску Донскому, и Московскому правительству. Смелый, хитрый, с волевым характером, он пользовался большим авторитетом среди казачества.

Относительно того когда Разин начал подготовку восстания, точных сведений нет. Он до поры до времени держал свои планы в секрете, исподволь вооружал людей, прикупал порох, пушки, струги, создавал впечатление, что готовится к обычному походу «за зипунами» в Крым. И лишь повеяло первым теплом и прошел волжский лед, Степан Разин объявил цель своего похода – на Волгу! На Каспий! Туда, куда уже не раз ходили казачьи отряды. Казалось, в этом очередном походе не было ничего необычного. Власти настораживало лишь то, что домовитые казаки, атаманская верхушка остались дома, а в поход отправлялась лишь «голь перекатная», беглые, вчерашние холопы.

Весной 1668 году Разин совершил свой первый масштабный поход по территории России и сопредельных государств. Ватаги Разина вышли в Каспийское море, повоевали на берегах окрестных ханств, напали на владения Персии, с которой Россия находилась в мирных отношениях. Этот поход длился целый год. Зиму казаки провели, ставши лагерем, неподалеку от Баку, а весной 1669 года продолжили свой грабительский поход. Многие из них погибли в боях и от болезней, но в их ряды вливались освобожденные русские пленники, местная беднота. В решающей морской битве челночный флот Разина разгромил флот персидского адмирала. После этого казаки повернули домой.

Когда отряды казаков появились под Астраханью, весь город высыпал им навстречу. По всему Каспию уже летели легенды о блестящих победах Разина. Однако, на этот раз он выказал полную лояльность властям, одарил местного воеводу дорогими подарками. Сдал, как того требовали власти, тяжелые пушки и получил разрешение пройти обратно на Дон. На Дону Разин со всем своим войском обосновался в верховьях реки, в Кагальницком городке. Туда прибывало все больше беглых, сирых и убогих, пополняя ряды разинского ополчения. Теперь в Донской области оказалось два центра. Один официальный – в Черкасске, где верховодили домовитые казаки и их атаманская верхушка Другой – в Кагальнике, где бушевали разинские ватаги, рвавшиеся в бой за новыми «зипунами», но главное – отомстить своим обидчикам – помещикам, вотчинникам, воеводам, приказным людям, от которых они претерпели столько обид и лишений.

Уже в это время движение Разина приобретает социальный характер – за бедных против богатых, и не только в России, но и за её пределами. Уже это показывало, что казаки держат себя обособленно от московских властей и ведут самостоятельную линию. Уже в это время из стана Разина слышались угрозы в адрес царских воевод, дьяков, приказных людей, которые мучают простой народ. Царь по-прежнему оставался для простых людей, в том числе для разинцев, олицетворением правды и справедливости, якобы только помощники у него были злые и нерадивые.

Весной 1670 года Разин рассылает по всем окрестностям свои «прелестные грамоты» с призывами идти «бить бояр и воевод». Другим лозунгом движения стал призыв «черным людям дать свободу». Под изменниками понимались все, кто притеснял и обижал народ. Слова о свободе «черным людям», по существу, означали освобождение народа от всех форм крепостной зависимости. При этом разинцы подразумевали, что царь невинен в насилиях и неправдах его помощников. Движение под руководством Степана Разина стало первым в истории России, которое выступило против всего существующего порядка вещей, но не подняло руку на государя всея Руси.

С самого начала похода казаки не искали никаких заморских «зипунов». Разинский отряд двинулся с Дону на Волгу, а затем перебрался на реку Яик, где встал на зимовку в Яицком городке. Первым волжским городом, вставшим на их пути, была хорошо укрепленная крепость Царицын. Разин едва успел осадить город, как жители сами открыли ему ворота. Началась расправа над царской администрацией – воеводами, приказными людьми, стрелецкими начальниками, а также богатыми купцами. Все, что было захвачено, сносили в общий круг, а там уже делили между повстанцами. Причем часть пожитков доставалась и простым людям, а также стрельцам, которые переходили на сторону Разина и вливались в его войско. В Царицыне Разин показал образец нового управления городом. Здесь стал действовать казачий круг, куда входили все жители города, они выбирали своего атамана, есаулов, других должностных лиц. Оставив Царицын, Разин пошел вниз по Волге. Один за другим ему сдавались города. Высланные против него стрелецкие части переходили на его сторону, с воеводами и стрелецкими начальниками расправлялись на месте. Скоро повстанческое войско исчислялось уже десятками тысяч человек.

Войско удачливого атамана подошло к Астрахани. В городе был крупный гарнизон, которым командовал опытный воевода князь И.С. Прозоровский. Но под натиском Разина не устояла и Астрахань. Во время ночного штурма города в нем вспыхнуло восстание «черных людей», стрельцов, и солдат гарнизона. Прозоровский отбивался отчаянно, но город был взят, и все воеводы и офицеры захвачены в плен. По приговору круга десятки человек местной знати, администрации, начальных людей, местных богатеев было казнено. Престарелого воеводу сбросили «с раската», с кремлевской стены. Его 12-летнего сына повесили здесь же на стене вниз головой. Оставив своего сподвижника Василия Уса в Астрахани, Разин двинулся вглубь России. Без боя ему сдаются Саратов, затем Самара. Повстанческое войско вступает в уезды с обширными вотчинами, помещичьими и церковными владениями, многочисленным крепостным крестьянским населением.

Теперь восстание из казацкого быстро перерастает в крестьянско-казацкое. Крестьяне захватывают усадьбы помещиков и вотчинников, делят между собой их имущество, жгут кабальные документы, захватывают спорные земли, организуют по образу разинского управления свои крестьянские круги с выборными лицами. Наиболее ненавистных феодалов и начальников бросают «с раската», топят в реках.

В огне восстания оказывается все Поволжье, Центрально-Черноземный район. Его языки доходят до северных городов, Предуралья, волнения охватывают слободскую Украину, башкирские, татарские, марийские, чувашские, мордовские деревни. На освобожденной территории прекращается выплата государственных налогов, оброков, выполнение барщинных работ. Повсюду люди тянутся к свободной, вольной жизни, к несдерживаемой никакими препятствиями предпринимательской деятельности.

В районах, занятых разницами, сохранялись частная собственность, торговля, денежные расчеты, но все это происходило уже без государственных налогов, ограничений, бюрократической волокиты приказной администрации. Однако рост численности восставших не усилило народное движение, а скорее ослабило. В его ряды вливались люди, которые никогда не имели дело с боевым оружием – мирные крестьяне, посадские люди, мелкие торговцы, ремесленники. Они не знали, что такое военная дисциплина и тактика боя. Их оружием были вилы, косы, дубины. Посланные на усмирение карательные отряды зачастую довольно быстро рассеивали их и восстанавливали порядок.

Повстанческое войско подошло к Симбирску. Однако штурм города не увенчался успехом, и Разин начал планомерную осаду Симбирска с суши и со стороны Волги. А в это время пришла в движение вся самодержавно-чиновничья система России. Правительство Алексея Михайловича бросило значительные силы для защиты тех порядков, которых страна с большим трудом, с неимоверными страданиями установила в послесмутное время. Разинское движение грозило разрушить стабильность государственной системы, опрокинуть устоявшиеся общественные ценности, как бы несправедливы они ни были в те времена.

Для борьбы с восстанием царь мобилизовал лучшие воинские силы России. Наиболее боеспособные части были стянуты даже с польской границы. В армию включили полки «нового строя» – рейтарские и драгунские части во главе с иностранными офицерами. Во главе карательных войск Алексей Михайлович поставил лучших русских полководцев Ю.А. Долгорукого и Ю.Н. Барятинского. Царская армия стала продвигаться к Поволжью. Попутно карательные отряды подавляли очаги сопротивления в отдельных уездах, селах и деревнях. Долгорукий сурово карал ослушников, повсюду вдоль дорог стояли виселицы с повешенными повстанцами. Сотням людей в наказание отрубали руки, вырывали языки, выжигали на лбу и щеках позорные знаки.

В начале октября 1670 года за Симбирск разгорелось ожесточенное сражение, в ходе которого повстанцы проявили чудеса храбрости и самоотверженности. Но и подошедшие правительственные войска князя Барятинского выказали высокую боевую выучку, преданность престолу и стойкость. К тому же совершил вылазку отряд симбирского гарнизона. Повстанцы попали между двух огней. Разин дрался в гуще сражения, увлекая своим примером товарищей, однако был ранен сабельным ударом в голову. Истекающего кровью и потерявшего сознание атамана перенесли, под охраной, в один из стругов, которые стояли на берегу Волги. В случае поражения для повстанцев – это был последний путь к отступлению. Сражение ещё продолжалось, но казацкие атаманы уже отчалили от берега. Их струги летели вниз по Волге, туда, где ладьи легко было перетащить на Дон. А там были уже свои обжитые безопасные края. Разина привезли в Кагальницкий городок, откуда он начал антибоярский поход, а царские войска продолжали громить повстанческие отряды. Дольше всех, около года, держалась восставшая Астрахань, но и она, в конце концов, пала. Кое-где ещё вспыхивали очаги восстания, среди крестьян поволжских лесов распространялись грамоты, что атаман вот-вот снова выйдет на Волгу, что он лишь скрывается до поры, до времени. Но Разина все не было, а его соратники и помощники один за другим оказывались в царских застенках и клали головы на плаху.

В апреле 1671 года в Кагальнике был схвачен и сам атаман. Арестовали его домовитые казаки, которые пришли к нему как бы для увещевания, убеждали повиниться перед властями. Но Разин был непреклонен. Он надеялся «собрать новых молодцов и снова пойти в Русь защищать сирых и убогих». Но сделать этого ему не удалось: несколько человек навалились на него, скрутили ему руки. Под усиленной охраной в клетке, поставленной на телегу, повезли Разина в Москву. Там он выдержал долгие допросы, в том числе в присутствии самого Алексея Михайловича, перенес неимоверные пытки. Но атаман не потерял присутствия духа, не дрогнул, не выдал своих ещё бывших на свободе соратников. Степана Разина четвертовали на Красной площади при огромном стечении народа. Вся боярская, помещичья, купеческая Москва вышла посмотреть на казнь атамана Степана Разина.

Восстание Степана Разина показало, что уже в то время русское общество было расколото на непримиримые части. Между ними были невозможны переговоры, диалоги, компромисс. Все вопросы решались силой, кровью, взаимным уничтожением. Это стало характерной чертой российской жизни и в последующие времена.

«Казацкая вольница была очень замечательным явлением в русской истории, она наиболее обнаруживает полярность, противоречивость русского народного характера. С одной стороны, русский народ смиренно помогал образованию деспотического, самодержавного государства. Но, с другой стороны, он убегал от него в вольницу, бунтовал против него. Стенька Разин, характерно русский тип, представитель «варварских казаков», голытьбы. В смутную эпоху было уже явление, сходное с явлением XX века, с эпохой революции. Колонизация была совершена в России вольным казачеством. Ермак подарил русскому государству Сибирь. Но вместе с тем казацкая вольница, в которой было несколько слоев, представляла анархический элемент в русской истории, в противовес государственному абсолютизму и деспотизму. Она показала, что может быть уход из государства, ставшего невыносимым, в вольные поля»[15].