Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

ГЛАВА 88. Процессы и тенденции политической динамики в начале XVII столетия. Смутное время – боярская контрреволюция, гражданская война, польская интервенция

В начале XVII века неблагоприятное сочетание внутренних и внешних факторов приводит к потрясению основ и серьезным испытаниям российской государственности. Правительство рушилось, государство погибало. «Со времени татарского нашествия Россия не переживала потрясений, подобных эпохе Смутного времени. Смутная эпоха, которая потрясла всю русскую жизнь, меняет народную психику. Она надорвала силы России. В ней обнаружилась глубокая социальная вражда, ненависть к боярам в народном слое, которая нашла себе выражение в народной вольнице»[13].

Определяющим фактором процессов и явлений Смутного времени явилась боярская контрреволюция, направленная против властной революции Ивана IV, приведшей к укреплению централизованной монархической власти, и возрастанию политической роли служилого дворянства. Наивно полагать, что представители землевладельческой аристократии задумывались о каких-нибудь демократических преобразованиях политической системы. Интересы боярских олигархических кланов заключались в усилении своей власти и ограничении центральной государственной власти. Наиболее богатые боярские кланы стремились поставить под контроль государя, с тем, чтобы использовать государственные ресурсы в своих частных корыстных интересах. Сепаратистские устремления бояр-вотчинников явились угрозой для централизованного русского государства.

В.О. Ключевский следующим образом характеризовал причины Смуты: «Видим, что в ходе Смуты особенно явственно выступают два условия, ее поддерживавшие: это – самозванство и социальный разлад. Они и указывают, где надо искать главных причин Смуты. Я уже имел случай (лекция XLI) отметить одно недоразумение в московском политическом сознании: государство, как союз народный, не может принадлежать никому, кроме самого народа; а на Московское государство и московский государь, и народ Московской Руси смотрели, как на вотчину княжеской династии, из владений которой оно выросло. В этом вотчинно-династическом взгляде на государство я и вижу одну из основных причин Смуты. Указанное сейчас недоразумение было связано с общей скудостью или неготовностью политических понятий, далеко отстававших от стихийной работы народной жизни. В общем сознании, повторю уже сказанное. Московское государство все еще понималось в первоначальном удельном смысле, как хозяйство московских государей, как фамильная собственность Калитина племени, которое его завело, расширяло и укрепляло в продолжение трех веков». [Ключевский В.О.: Том 3, С. 63–64. История России, С. 21993–21994].

Вслед за борьбой боярских кланов за трон вскоре пошли народные восстания против бояр, усугубившиеся внутренними мятежами и вторжениями чужеземцев. Вся страна от южных границ до крупных городов на Севере, от Пскова и Новгорода до Урала, втянулась в водоворот беспорядков и нестроений. Оказались затронутыми все социальные группы и слои общества либо как действующие лица, либо как жертвы событий. Кризис, начавшийся, по сути дела, после кончины царя Федора 7 января 1598 года, продолжался еще в течение долгого времени после избрания царем Михаила Романова в 1613 году. С самого начала события приняли форму всеобщего крушения государства, Церкви, нравов и бытовых устоев, что сопровождалось ужасающей материальной разрухой.

Начало периоду бедствий и разрухи – Смутному времени было положено неурожайными и голодными годами (1601–1603). «Отчаявшиеся люди силой оружия пытались добыть себе пропитание. Грабежи и разбои охватили страну. Крестьяне отказывались платить налоги государству, подати и оброки феодалам. Они уходили на свободные земли южных и юго-западных окраин государства, вливались в число донских и запорожских казаков. В городах оголодавшая беднота нападала на хоромы богачей, грабила амбары. Опасно стало даже в Москве. Вскоре столица практически была отрезана от остальной страны: «лихие люди» периодически перерезали Смоленскую, Тверскую, Рязанскую дороги. Верховную власть низы общества рассматривали как источник своих бед» [Сахаров А.Н.: Раздел I. Россия в XVII столетии, С. 7. История России, С. 43428].

88.2. Лжедмитрий I

Слух о том, что «царь Димитрий» жив, расползался по Русской земле. В накаленной до предела социальной и политической обстановке на исторической арене России появляется фигура Лжедмитрия I – период правления 1605–1606 годы. Под этим именем скрывался бывший галицкий дворянин, а затем монах московского Чудова монастыря Юрий (Григорий) Богданович Отрепьев, который еще в 1603 году бежал в Польшу, хотя ряд русских историков (Н. Костомаров, С. Платонов) отвергали эту точку зрения, как недоказуемую. Кто именно принял решение использовать этого амбициозного авантюриста в своих целях, доподлинно установить трудно до сих пор. Заинтересованных лиц было достаточно, на такую авантюру могли пойти бояре Романовы, у которых когда-то служил Гришка Отрепьев, такого мнения придерживаются историки С. Соловьев, В. Ключевский, С. Платонов. Это могли быть и польские магнаты Ю. Мнишек и А. Вишневецкий, их называют Р. Скрынников, и А. Кузьмин. Н. Костомаров выдвигает такую версию, что самозванец был марионеткой самого польского короля Сигизмунда III. Но, кто бы ни стоял за фигурой самозванца, совершенно очевидно, что он «был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве» (В.О. Ключевский).

«Один из русских историков заметил, что испечен был Лжедмитрий в Польше, но замешен из московского теста. Действительно, в хоромах Романовых, в среде московских дьяков появилась мысль противопоставить самозванца Годунову и свалить ненавистного царя. Смута, начавшаяся в 1601 году во время голода, усилилась с появлением самозванца. Он был нужен многим: его поддержали в России, помощь ему оказывали польские магнаты и польский король. Вскоре самозванец оказался при дворе сандомирского воеводы Юрия Мнишека» [Сахаров А.Н.: Раздел I. Россия в XVII столетии, С. 8. История России, С. 43429]

Под свои знамена Лжедмитрию I удалось собрать в Малороссии, входившей тогда в состав Речи Посполитой, и на территории Дикого поля, несколько тысяч запорожских и донских казаков и мелкопоместных польских и малороссийских шляхтичей. С этим разношерстным войском в октябре 1604 года он перешел границу Русского государства и двинулся в поход на Москву. Вначале ему сопутствовал успех, поскольку на сторону самозванца перешли практически все города южных уездов страны – Чернигов, Воронеж, Путивль, Белгород, Елец и другие. Однако уже в январе 1605 года он потерпел первое крупное поражение от царских воевод П.Ф. Басманова и В.В. Голицына в районе Добрыничей и вынужден был отступить в Путивль, ставший главной базой самозванца до нового похода на Москву.

Трудно предположить, как бы развивались события дальше, но в апреле 1605 года от апоплексического удара (ишемического инсульта) в Москве скоропостижно скончался царь Борис Годунов, и Лжедмитрий I, воспользовавшись этим обстоятельством, начал новый поход на Москву. Уже в мае 1605 года к нему присоединились правительственные войска воевод В.В. Голицына и П.Ф. Басманова и он начал свое триумфальное шествие к столице.

В начале июня 1605 года в самой Москве агентами самозванца во главе с князем В.В. Голицыным был организован мятеж против царя Федора Годунова, в ходе которого он и его мать, вдовствующая царица М.Г. Годунова (Скуратова-Бельская), были убиты князем Василием Мосальским и его сподручными холопами, а его сестра Ксения Годунова пострижена в монашки и сослана во владимирский Девичий монастырь.

Самозванец вошел в Серпухов, куда к нему срочно выехала представительная депутация москвичей, в состав которой вошли 37 представителей двух старейших и знатнейших боярских родов – Вельяминовых и Сабуровых, которые состояли в родстве с Годуновыми. Первоначально самозванец «принял депутатов ласкою», однако затем по наущению П.Ф. Басманова, который стал главным воеводой самозванца, все они были ограблены и отправлены в темницу.

20 июня 1605 году Лжедмитрий I торжественно въехал в Москву, где был опознан «своей матерью» инокиней Марфой (М.Ф. Нагой), как ее родной сын, чудом спасшийся царевич Дмитрий, и через месяц, венчавшись на царство под именем Дмитрия Ивановича (1605–1606), он стал новым «помазанником божьим» и законным правителем огромного Русского государства. Тогда же новый государь подыскал себе и подходящую кандидатуру нового московского патриарха, которым по его «рекомендации» был «избран» рязанский митрополит грек Игнатий (1605–1606) – первый из высших иерархов Русской Церкви, признавший в Лжедмитрии законного царя.

Москва знала цену самозванцу, видела его пренебрежение к православию, засилье поляков и прочих иноземцев в столице, а потому москвичи активно участвовали в свержении Лжедмитрия и воцарении Василия Шуйского. Но в других городах, особенно на окраинах страны, подробности происходящего в столице были неизвестны. Здесь была сильна вера в «доброго царя Димитрия», в его возвращение на престол. Век первого самозванца на московском престоле оказался на редкость недолговечным.

19 мая 1606 года новым царем был «выбран» организатор заговора против Лжедмитрия I, престарелый князь В.И. Шуйский (годы правления 1606–1610), который при своем вступлении на престол дал московским боярам «крестоцеловальную запись», в которой «целовати крест на том, что мне, великому государю, всякого человека, не осудя истинным судом з бояры своими, смерти не предати, и вотчин, и дворов, и животов у братии их, и у жен и у детей не отъимати» . В отношении этой крестоцеловальной клятвы присяги в исторической науке до сих пор существуют разные оценки. Одни авторы (В. Ключевский, А. Кузьмин, Г. Абрамович), ссылаясь на «Иное сказание» (1625), в котором сохранилась эта уникальная «запись», утверждают, что она существенно ограничивала власть нового монарха в пользу родовой аристократии, их оппоненты (С. Платонов, Р. Скрынников) отрицают этот факт. Василий Шуйский, став царем, не сумел достичь умиротворения страны. Постепенно развертывался новый этап смуты. Шуйского признавали царем далеко не по всей России. Кроме того, Шуйский был «боярским царем», что не добавляло ему популярности в народе. Власть над огромной державой сосредоточилась в руках лишь узкого круга знати, а между столицей и большинством других городов России существовал сильный антагонизм.

В начале 1610 года трон царя Василия заколебался. В марте 1610 года в результате отравления скоропостижно скончался способный и популярный воевода, князь М.В. Скопин-Шуйский, что окончательно лишило правительство его престарелого дядьки Василия Шуйского каких либо перспектив остаться у кормила власти. А брат царя, бездарный Дмитрий Шуйский повел москвичей на освобождение Смоленска и в июне 1610 года у села Клушиным был разбит польским гетманом Жолкевским. Этот Жолкевский стал забирать русские города и приводил население к присяге Владиславу, согласно состоявшемуся договору. В результате поляки заняли Можайск, Волоколамск и Дмитров, и стали стремительно продвигаться к Москве. В этой критической ситуации под руководством З.П. Ляпунова в Москве вспыхнул новый мятеж, в ходе которого Василий Шуйский был свергнут в июле 1610 года с престола, насильно пострижен в монахи и заточен в Чудов монастырь. Свергнутый царь Василий Шуйский и два его младших брата, князья Дмитрий и Иван Шуйские были выданы Жолкевскому и отправлены поляками под караулом сначала в Смоленск, а затем под Варшаву, где в Гостынском замке в 1612 году два старших брата – Василий и Дмитрий нашли свое последнее упокоение.

Тем временем на политической арене России появляется новая фигура исторического масштаба – И.И. Болотников. По данным профессора В.И. Корецкого, в далекой юности он был военным холопом князя Андрея Ивановича Телятевского, во время голода бежал от своего господина к донским казакам, затем попал в плен к крымским татарам, которые продали его туркам на галеры, и только после всех этих злоключений он был выкуплен венецианскими купцами и отпущен ими на родину. Возвращаясь в родные пенаты, И.И. Болотников оказался в Путивле, где местный воевода князь Г.И. Шаховской поднял мятеж против Василия Шуйского. Именно ему и боярскому сыну Ф.И. (Истоме) Пашкову мятежный воевода поручил возглавить его повстанческую армию и начать новый поход на Москву.

В июле – августе 1606 года И.И. Болотников и Ф.И. Пашков разгромили правительственную армию князей Ю.Н. Трубецкого и И.М. Воротынского под Кромами и Ельцом. А в сентябре 1606 года они разбили царские войска князя Д.И. Шуйского под Калугой и Каширой и, пополнив свои ряды отрядами тульских и рязанских дворян во главе с И.Н. Сумбуловым и П.П. Ляпуновым, двинулись к Коломне. Здесь состоялась их решающая битва с правительственной армией под командованием трех царских воевод – князей Ф.И. Мстиславского и И.М. Воротынского и боярина М.Б. Шеина, в которой повстанцы одержали вверх и продолжили свое победоносное шествие к столице.

В октябре 1606 года армия И.И. Болотникова, разбив лагерь в подмосковном селе Коломенском, начала осаду Москвы. Вскоре в лагере повстанцев произошел раскол и в результате сначала П.П. Ляпунов и И.Н. Сумбулов, а затем и Ф.И. Пашков переметнулись на сторону Василия Шуйского. В начале декабря 1606 года И.И. Болотников потерпел сокрушительное поражение от князя Ф.И. Мстиславского и отошел к Калуге, осаду которой в январе 1607 года начали правительственные войска.

Тем временем на Руси объявился новый самозванец Илейка Муромец Горчаков (И.И. Коровин), который объявил себя не существующим сыном царя Федора Ивановича Петром. Под знаменами очередного самозванца князья Г.И. Шаховской и А.И. Телятевский собрали новую армию, которую отправили на помощь И.И. Болотникову. Но в апреле 1607 года армия «царевича Петра» была разбита, так и не дойдя до Калуги. В результате И.И. Болотников отошел к Туле, где к нему присоединился И.И. Горчаков. В мае 1607 года царская армия под командованием самого Василия Шуйского начала осаду Тулы, которая завершилась в октябре 1607 года полным поражением повстанцев. И.И. Горчаков и И.И. Болотников были взяты в плен: первого этапировали в Москву, где после проведенного сыска, «по совету всей земли» он был повешен, а второй был сначала ослеплен, а затем сослан в Каргополь и утоплен здесь в проруби.

В кровавое вооруженное противостояние были втянуты все классы и сословия русского общества. Представители всех социальных групп и слоев населения были в составе всех враждующих лагерей. Вооруженное движение И.И. Болотникова можно охарактеризовать как один из этапов гражданской войны, поскольку ни по своим целям, ни по движущим силам это движение никак не может претендовать ни на революцию, ни на полномасштабную крестьянскую войну.

В июле 1607 года в Стародубе объявился новый самозванец – Лжедмитрий II, личность которого до сих пор не установлена. Кто он был, какого рода-племени, на все подобные вопросы отвечать можно лишь гадательно. Может быть он был поповским сыном Матюшкой Веревкиным, а может – это был крещеный литовский еврей Богданко Шкловский, а может и то, что новым самозванцем стал вяземский дворянин Михаил Андреевич Молчанов.

Современный российский историк профессор И.О. Тюменцев в своей последней работе «Смутное время в России начала XVII столетия: движение Лжедмитрия II» (2008) высказал вполне разумное предположение, что доступные источники позволяют точно выявить только круг тех людей, которые с большой долей вероятности стояли у истоков новой самозванческой интриги. К этим лицам он причислил трех любимцев первого самозванца – боярских детей М.А. Молчанова, Б.И. Сутупова и Г.И. Микулина, а также князя Г.П. Шаховского и боярского сына И.Е. Михнева. Более того, он установил, что никто из указанных персон не принадлежал ни к людям романовского круга, ни к сторонникам князя Ф.И. Мстиславского, поэтому сделанное наблюдение позволило ему отказаться от старой гипотезы академика С.Ф. Платонова о причастности боярской оппозиции к организации этой интриги и высказать предположение, что это дело рук бывших фаворитов Лжедмитрия I.

Осенью 1607 года Лжедмитрий II со своим войском, основу которого составляли донские казаки атамана И. М. Заруцкого и польская шляхта, захватил Орел и, перезимовав здесь, весной 1608 года вместе с польскими отрядами гетманов А. Лисовского и Р. Ружинского начал новый поход на Москву. В начале мая 1608 года самозванец, разбив у Болхова царскую армию князей Д.И Шуйского и В.В. Голицына, вошел в село Тушино под Москвой, которое и стало главной резиденцией Лжедмитрия II, более известного под именем «Тушинский вор». В скором времени в этот тушинский лагерь стали быстро стекаться все противники Василия Шуйского, в том числе князья Д.Т. Трубецкой, Д.И. Черкасский, А.Ю. Сицкий, Г.И. Шаховской, боярин М.Ф. Бутурлин и другие важные персоны, которые признали в «Тушинском воре» законного царя и вошли в состав его Боярской думы.

Более того, в тушинский лагерь потянулись и многие иерархи РПЦ, в том числе давний противник Годуновых и Шуйских, глава романовского клана и бывший ближний боярин Федор Никитич Романов, который в 1605 году, после своего освобождения из Антониево-Сийского монастыря, вернулся во власть и стал ростовским митрополитом. Здесь же под Москвой он стал играть роль «нареченного патриарха» нового русского «царя», хотя всем противникам Лжедмитрия II представлял себя как «пленника самозванца» и не настаивал на своем патриаршем сане. Неслучайно законный патриарх Гермоген в своем послании прямо указал: «а которые взяты в плен, как и Филарет митрополит и прочии, не своею волею, но нуждею, и на християнский закон не стоят, и крови православных братии своих не проливают, таковых мы не порицаем, но и молим о них Бога, елика сила, чтоб Господь от них и от нас отвратил праведный свой гнев и подал им и нам по велицей Его милости».

Стало совершенно очевидно, что вся страна окончательно раскололась на две части: Ярославль, Кострома, Ростов, Владимир, Суздаль, Вологда, Муром признали власть Лжедмитрия II, а Смоленск, Новгород, Рязань, Нижний Новгород, Казань остались верны Василию Шуйскому. Этот общественный раскол, как и раскол самой элиты, обострился с началом открытой польской интервенции отрядов Я. Сапеги, А. Лисовского и Р. Ружинского, которые в конце 1608 года захватили Кострому, Ярославль, Углич и другие города Верхнего Поволжья.

После свержения Василия Шуйского 17 июля 1610 года в Москве к власти пришла Боярская дума. Фактически все управление государством осуществляла группировка из семи наиболее влиятельных думских бояр в составе пяти служилых князей и двух старомосковских бояр – Ф.И. Мстиславского, И.М. Воротынского, А.В. Трубецкого, А.В. Голицына, Б.М. Лыкова-Оболенского, Ф.И. Шереметева и И.Н. Романова. Это боярское правительство, получившее у современников наименование «семибоярщины», сразу направило гетману С. Жолкевскому новый проект договора о призвании королевича Владислава на русский престол.

В октябре 1610 года в Смоленске русская делегация во главе с князем В.В. Голицыным, вовремя переметнувшимся на сторону «Семибоярщины», и тушинским патриархом Филаретом начала тяжелые переговоры с Сигизмундом III на предмет того, чтобы его сын, королевич Владислав при вступлении на русский престол принял православие. Польский король, будучи ревностным католиком, категорически отказался от данного условия, поскольку именно оно полностью рушило все его гегемонистские планы в отношении русских земель. Поэтому, когда «нареченный патриарх» Филарет и князь В.В. Голицын отказались подписать окончательный вариант договора в польской редакции, они были арестованы и увезены в Смоленск, а затем подо Львов, в Каменку – имение гетмана С. Жолкевского.

Князь В.В. Голицын, который весь период Смуты бегал по разным «партийным лагерям» и всегда прислонялся к «победившей» стороне, так и не вернулся на Русь и умер в заточении в Вильно в 1619 году. А «нареченный патриарх» Филарет несколько лет находился в заточении в старинном тевтонском замке Мальборк, и был отпущен из плена только после подписания Деулинского перемирия, и вернулся в Москву в 1619 году.

Патриотически настроенным государственным деятелем, не признавшим этот акт национального предательства со стороны «Семибоярщины», был глава Русской Церкви патриарх Гермоген, который на особом молебне освободил русский люд от присяги королевичу Владиславу и призвал весь народ подняться на «литовских людей» и изгнать польских оккупантов из страны.

В 1609 году польский король Сигизмунд III, убедившись в том, что Лжедмитрий II не в состоянии овладеть Москвой, решил непосредственно вмешаться в русские дела. Поводом послужило то, что в феврале 1609 года Василий Шуйский заключил со Швецией союзный договор, с которой Польша находилась в состоянии войны. Личные отношения между польским королем Сигизмундом III и его родным дядькой, шведским королем Карлом IX были крайне натянутыми, если не сказать враждебными. По услолвиям договора Россия отказывалась от выгодных условий Тявзинского договора (1595), а шведы направляли для борьбы с тушинцами и поляками пятитысячный корпус генерала Якуба Делагарди. Но как показали все дальнейшие события, это соглашение стало крупным внешнеполитическим просчетом русской дипломатии, прежде всего, нового главы Посольского приказа окольничего П.А. Третьякова.

Весной 1609 года русско-шведская армия под командованием М.В. Скопина-Шуйского освободила от поляков Старую Руссу, Торопец, Торжок, Кострому, Галич, Ярославль и некоторые другие города. В июле 1609 года М.В. Скопин-Шуйский разбил тушинцев под Тверью, но затем шведы, не получив обещанного жалования, «пустились в разбой».

В сентябре 1609 году Речь Посполитая начала открытую интервенцию против России, а польская армия под командованием гетмана С. Жолкевского осадила Смоленск. В обстановке распада тушинского лагеря всем польским отрядам, там находившимся, было приказано оставить самозванца и присоединиться к регулярной армии. осадившей Смоленск. Оставшись без военной поддержки, Лжедмитрий II бежал в Калугу, где в конце 1610 года был убит на охоте его собутыльником и начальником личной стражи, князем П.А. Урусовым. В этой ситуации некоторые члены тушинской Боярской думы обратились к Сигизмунду III с просьбой прислать на московский престол своего сына королевича Владислава, и в феврале 1610 года боярин М.Г. Салтыков-Кривой подписал с поляками предварительное соглашение о призвании Владислава на московский престол.

31-го июля 1610 года от гетмана Жолкевского пришел ультиматум Москве – принять, наконец, Владислава во исполнение договора, заключенного не москвичами, а тушинцами под Смоленском, где в договоре принимал участие и Филарет, сидящий ныне в Москве. Бояре во главе с кн. Мстиславским были согласны. Но патриарх Ермоген возражал. Он возглавил новое течение, которое переводило Смуту в надежное государственное русло. Новое предложение, высказанное устами патриарха, состояло в том, что в цари предлагался кандидат из своей династии. Никто иной, как сын митр. Филарета Михаил Федорович Романов, 14-летний «Миша», по женской линии, по царице Анастасии, жене Грозного, прямой потомок династии Рюриковичей.

Но у Москвы на тот момент не оказалось никакой военной силы, чтобы оказать сопротивление Жолкевскому и защитить свою, казалось в тот миг, слишком прямолинейную патриотическую программу. И Филарет с Гермогеном уступили. Патриарх так формулировал свой компромисс: «если королевич крестится и будет в Православной вере, то я вас благословляю; если не оставит латинской ереси, то из-за него во всем московском государстве будет нарушена Православная вера, и да не будет тогда на вас нашего благословения». Условия тушинско-смоленского договора, сложившиеся вне Москвы, теперь принимались Москвой, в сущности, заново. Православная вера неприкосновенна. К королю отправилось посольство – бить челом, «да крестится государь Владислав в веру греческого закона».

В августе 1610 года договор с польскими интервентами был подписан обеими сторонами. Московские бояре решили впустить польский гарнизон в Москву и сдали ему свое оружие и пушки. Поляки заняли Китай-город. Обезоружили русских. Королевская ставка лживо приняла выдвинутые патриархом условия, и 27 августа народ московский на Девичьем поле уже торжественно приносил Владиславу присягу на верность. А на другой день, 28 августа, уже в Успенском Соборе при служении самого патриарха приносилась присяга всем правительствующим синклитом.

К началу 1611 года ситуация в стране полностью вышла из-под контроля «Семибоярщины»: в самой Москве и других близлежащих городах хозяйничали поляки, на севере открытую интервенцию против России начали шведы, а на юге хозяевами положения стали донские казаки И.М. Заруцкого.

В создавшейся ситуации к активной патриотической деятельности поднялись средние слои России, в первую очередь, зажиточное посадское население городов, купечество, ремесленники, дворянство, государственные крестьяне, казачество, оставшееся не у дел после гибели Лжедмитрия II. Следом за ними поднялись бояре и князья, которые не был связаны ни с одним самозванцем, ни с поляками, ни с Шуйским, ни с «семибоярщиной».

В январе 1611 года в Рязани по инициативе худородного боярского сына П.П. Ляпунова, князя Д.Т. Трубецкого и донского атамана И.М. Заруцкого начинает формироваться Первое (Рязанское) ополчение. Наряду с этим создается первое оппозиционное правительство – «Совет вся земли», полный состав которого не известен до сих пор. В ряды Первого ополчения, помимо тульских и рязанских дворян и донских казаков, влился и посадский люд Нижнего Новгорода, Владимира, Суздаля и ряда других городов центральной России.

В самой Москве под руководством князя Д.М. Пожарского, бывшего тогда Зарайским воеводой, и окольничего В.И. Бутурлина началось восстание против поляков, но когда Первое ополчение подошло к столице, это восстание было уже подавлено. Москва осталась в руках польских интервентов, а в стане ополченцев началось выяснение отношений между его руководителями, которое закончилось трагической гибелью П.П. Ляпунова, убитого донскими казаками, и распадом Первого ополчения.

В марте 1611 года в Ивангороде объявился новый самозванец Лжедмитрий III, под личиной которого скрывался очередной авантюрист, известный по источникам под именем монаха Сидорки или Матюшки. В лагерь нового самозванца опять потянулся служилый и посадский люд близлежащих городов – Пскова, Гдова, Яма и Копорья. Собрав внушительное войско из местных казаков и стрельцов, он двинулся на Псков и в начале июля 1611 года, расположившись лагерем под стенами города, стал вести переговоры с псковичами об условиях признания его государем. Лжедмитрий III, желая привлечь на свою сторону «московских» ополченцев, оставшихся без своего вождя после убийства П.П. Ляпунова, послал к столице одного из своих атаманов, который привел под Псков двух их представителей – Казарина Бегичева и Нехорошку Лопухина, которые при большом стечении псковичей заявили, что перед ними «истинной государь наш». Узнав о новом самозванце, Кузьма Минин и Д.М. Пожарский срочно разослали по городам и весям страны специальную грамоту от «Совета всея земли», в которой призывали «всих православных христиан не верить ни Маринке с сыном, ни тому вору, что стоит под Псковом».

В июне 1611 года после почти двухлетней осады пал многострадальный Смоленск, а в июле шведы захватили Новгород, и огромная страна оказалась на краю гибели.

В Нижнем Новгороде по призыву тамошнего старосты Кузьмы Минича Захарьева-Сухорука (1570–1616) в сентябре 1611 года началось формирование Второго (Нижегородского) ополчения, вооруженные отряды которого возглавил опытный князь-воевода Д.М. Пожарский (1578–1642), только что оправившийся от ран. В марте 1612 года, где вскоре было создано новое правительство – второй «Совет всея земли» во главе с Кузьмой Мининым и Д.М. Пожарским и принято решение о начале освободительного похода на Москву.

В марте 1612 года войска Второго ополчения двинулись не прямиком на Москву, а на Ярославль. Дело в том, что находившиеся под Москвой казаки атамана Заруцкого и боярина Трубецкого не желали уступать инициативу в борьбе с поляками новому ополчению, а стремились расширить сферу своего влияния, а на контролируемой территории продолжали грабежи и насилия. В марте 1612 года «псковскому вору целовали крест вси дворяне, дети боярские, московские жилецкие люди, стрельцы и боярин князь Д.Т. Трубецкой», что вносило раскол в силы ополченцев.

Заруцкий послал казацкий отряд для овладения Ярославлем. Это грозило захватом казаками всего севера России. Ярославцы обратились к Д.М. Пожарскому за помощью, и его передовой отряд очистил Ярославль от казаков. Следом на север двинулась вся ополченческая рать. Один за другим признавали второе ополчение города Поволжья, Севера России, Поморья. В начале апреля рать вступила в Ярославль. Жители города преподнесли руководителям ополчения богатые дары, но Минин и Пожарский отдали их в общую казну.

В Ярославле было организовано правительство – «Совет всей земли» во главе с руководителями ополчения. Появилась своя Боярская дума, приказы, которые начали повседневную работу по устроению страны. Отсюда шли грамоты по всей России с просьбой о помощи людьми и деньгами. Грамоты, наряду с руководителями ополчения, подписывали видные русские князья и бояре, не запятнавшие себя служением самозванцам и иноземцам. Персональный состав этого правительства, столицей которого стал Ярославль, доподлинно не известен. Да и вряд ли историки смогут полностью его установить, поскольку в первой грамоте «Ото всей земли», датированной апрелем 1612 годом, было указано, что все русские города, признавшие власть ярославского правительства, должны делегировать в его состав «изо всех чинов людей человека по два». В состав этого правительства вошел ряд представителей родовой аристократии, подписавших апрельскую грамоту «Ото всей земли», в том числе В.Г. Долгоруков, А.П. Куракин, В.И. Бутурлин и В.П. Шереметев. Во главе этого правительства встали Кузьма Минин и Д.М. Пожарский, которые поделили между собой полномочия следующим образом: опытный нижегородский староста возглавил «финансово экономический блок», а талантливый и мужественный воевода – «силовой блок».

Обстановка в лагере очередного самозванца резко обострилась, поскольку своим самоуправством и беззастенчивыми грабежами он настроил против себя и «московских казаков», ушедших обратно под Москву, и самих псковичей, сколотивших против него заговор. Более того, против самозванца поднялись и шведы, которые в мае 1612 года осадили псковский пригород Порхов. Почувствовав неладное, Лжедмитрий III попытался бежать в Гдов, но был пойман отрядом псковских стражей и в цепях доставлен в Псков, а оттуда направлен в Москву. Что случилось с самозванцем дальше «не бог весть», поскольку по одним источникам он был убит самими псковичами во время стычки с отрядом гетмана Г. Ружинского, а по другим – он все же был доставлен в Москву и здесь обезглавлен.

Второе ополчение выступило из Ярославля на Москву 27 июля 1612 года. Войско ополченцев, пройдя Ростов и Переяславль-Залесский, остановилось близ Троице-Сергиева монастыря, где полки отдохнули и получили церковное благословение. Здесь же Д.М. Пожарскому донесли, что к Москве движется войско гетмана Ходкевича, который спешит овладеть Москвой раньше, чем войска Д.М. Пожарского подойдет к городу, с тем, чтобы прорваться в Кремль и вызволить два польских отряда полковников М. Струся и Ю. Будзилы, крепко засевших в Китай городе и Кремле.

Однако первыми к столице подоспели отряды Д.М. Пожарского, опередив поляков всего на несколько часов. Расположив свои полки на пути движения врага, Д.М. Пожарский дал ясно понять: борьба пойдет не на жизнь, а на смерть. На правом берегу, там, где нынче находится Крымский мост, неподалеку от Кремля находились остатки первого ополчения – казацкие таборы князя Трубецкого. Они прикрывали движение на Кремль с юго-запада и продолжали блокировать польский гарнизон. С запада подошли отряды Ходкевича и расположились лагерем на Поклонной горе.

Утром 22 августа 1612 года польское войско переправилось через Москву-реку и двинулось на Кремль. Полки Д.М. Пожарского встретили поляков около Новодевичьего монастыря. Силы сторон были примерно равны: по 10–12 тысяч человек, но поляки имели превосходство в коннице. Их тяжеловооруженные гусары слыли лучшей кавалерией в Европе. Они-то и нанесли ощутимый удар по левому флангу русских и потеснили ополченцев, отбросив их к берегу реки. Одновременно польский гарнизон, засевший в Кремле, организовал вылазку и попытался ударить в спину русским. Но Д.М. Пожарский заблаговременно приказал построить здесь укрепления, и прибывшие сюда вовремя отряды ополченцев отбили неприятеля. Поляки понесли большой урон и снова укрылись за кремлевскими стенами.

Вооруженные отряды Второго ополчения, возглавляемые князем Д.М. Пожарским, в конце августа у Донского монастыря в ходе трехдневного сражения разгромили армию гетмана Ходасевича, шедшую на помощь осажденному польскому гарнизону. В начале октября к Д.М. Пожарскому присоединились отряды Первого ополчения во главе с князем Д.Т. Трубецким, и в результате польский гарнизон, потеряв всякую надежду на спасение, в конце октября 1612 года капитулировал и покинул территорию Московского Кремля.

«История назвала Минина и Пожарского «спасителями Отечества»: отдадим справедливость их усердию, не менее и гражданам, которые в сие решительное время действовали с удивительным единодушием. Вера, любовь к своим обычаям и ненависть к чужеземной власти произвели общее славное восстание народа под знаменами некоторых верных отечеству бояр. Москва освободилась»[14].

После изгнания польских интервентов из Москвы на повестку дня встал важнейший вопрос об избрании нового царя. С этой целью в январе 1613 года в Москве был созван беспрецедентный по своему составу Земский собор. Это был наиболее многолюдный из всех Земских соборов, в нем приняли участие 700–800 человек. Это был единственный Земский собор, на котором помимо Боярской думы, Освященного собора и депутатов московского и городового дворянства и верхушки купечества, приняли участие делегаты от стрельцов и казачества, черносошных крестьян и ремесленного посада.

На соборе развернулась борьба группировок, предлагавших различные кандидатуры на царский престол, среди которых были князья Ф.И. Мстиславский, В.В. Голицин, Д.Т. Трубецкой, Д.И. Пожарский, И.М. Воротынский, П.И. Пронский, И.Б. Черкасский и ряд других. Также называли и польского королевича Владислава, шведского королевича Карла Филиппа.

Окончательный выбор земского собора пал на шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова (1596–1645), сына «тушинского» патриарха Филарета, связанного родственными узами с династией Рюриковичей. Молодой летами и малограмотный Михаил Романов импонировал некоторым боярам, один из которых – Ф.И. Шереметьев выразил эту мысль в частном письме в таких словах: «Выберем де Мишу Романова, он еще молод и разумом еще не дошел… и будет поваден». 7 февраля 1613 года большинство собора высказалось за Михаила Романова, ставшего основателем новой царской династии. В марте 1613 года в Ипатьевский монастырь близ Костромы, где тогда проживал новоиспеченный государь и его мать, инокиня Марфа (Ксения Ивановна Шестова), выехало земское посольство во главе с боярином Ф.И. Шереметевым, которое известило их о решении Земского собора, и в июне 1613 года Михаил Романов приехал в Москву, где был торжественно венчан на царство и стал новым русским царем.

Законное избрание нового царя на русский престол не означало автоматического выхода из тяжелейшей политической и экономической ситуации в стране. Серьезную опасность для новой власти представлял не в меру амбициозный казачий атаман И.М. Заруцкий, против которого были направлены правительственные войска под командованием князя Н.И. Одоевского. В конце 1613 года войско атамана было разгромлено под Воронежем. Сам же И.М. Заруцкий, вместе с М.Ю. Мнишек, ставшей его женой, и ее трехлетним сыном Иваном Ворёнок, бежал сначала в Астрахань, а затем на Яик. Но в 1614 году они были схвачены и доставлены для сыска в Астрахань, а затем в столицу, где «на Москве же тово Заруцково посадиша на кол, а Воренка повесиша, а Марина умре на Москве».

Избрание Михаила Романова на русский престол привело к эскалации военного конфликта с Речью Посполитой и Швецией. На северо-западе страны шведы во главе с королем Густавом II Адольфом предприняли несколько попыток взять Псков. В декабре 1615 года при посредничестве английского короля Якова I начались мирные переговоры двух воюющих сторон, которые завершились в феврале 1617 года подписанием Столбовского мирного договора, по которому Россия теряла Ижорскую землю (Корела, Ям, Копорье, Орешек).

В апреле 1617 года польский королевич Владислав, считавший себя законным русским царем, при поддержке запорожского гетмана П.К. Сагайдачного начал новый поход на Москву. Ему удалось захватить Вязьму, Дорогобуж и Елец, но в октябре 1618 года его войско было разбито под Москвой, и он вынужденно сел за стол переговоров. По итогам этих переговоров в декабре 1618 года было подписано Деулинское перемирие, по которому Россия отдавала Речи Посполитой Смоленск, Чернигов и другие русские города. Кроме того, по условиям договора поляки обязались отпустить в Россию всех оставшихся в живых пленников, в том числе и отца Михаила Романова, патриарха Филарета, который вскоре с триумфом вернулся на родину и стал соправителем своего сына, а фактическим правителем Русского государства (1619–1633).

Положение в стране было самое печальное: многие города сожжены дотла, и самая Москва находилась в развалинах. Повсюду бродили шайки под названием казаков, которые грабили, сжигали жилища, убивали и мучили обывателей. Внутренние области сильно обезлюдели. Крестьяне не могли убрать хлеба и умирали от голода. Повсюду господствовала крайняя нищета: в казне не было денег и трудно было собрать их с разоренных подданных. Одна беда вела за собою другие, но самая величайшая беда состояла в том, что московские люди, по меткому выражению матери царя, измалодушествовались. Всякий думал только о себе; мало было чувства чести и законности. Все лица, которым поверялось управление и правосудие, были склонны для своих выгод грабить и утеснять подчиненных, наживаться за счет крови бедного народа, вытягивать из него последние соки, зажиливать общественное достояние в то время, когда необходимо было для спасения отечества крайнее самопожертвование.

В Смутное время оно (дворянство) поддерживало своего Бориса Годунова, низложило боярского царя Василия Шуйского, в земском приговоре 30 июня 1611 года в лагере под Москвой заявило себя не представителем всей земли, а настоящею «всею землею», игнорируя остальные классы общества, но заботливо ограждая свои интересы, и под предлогом стояния за дом пресвятой богородицы и за православную христианскую веру провозгласило себя владыкой родной страны [Ключевский В.О.: Том 4, С. 88. История России, С. 22508].