Жизнь мага. Алистер Кроули

ГЛАВА 18 Тот, кто смеётся последним

В 1935 году Кроули исполнилось шестьдесят. В этом возрасте, когда большинство людей уже думает об уходе на заслуженный отдых, Кроули видел впереди лишь уныние и нужду. Возможно, он и стал богом, однако не достиг основных целей своей жизни. Закон Телемы был по-прежнему известен лишь небольшому кругу его последователей, большинство которых при этом жили за пределами Британии. Как писатель он не был признан совершенно, даже лучшим его стихотворениям никто не придавал значения. Как альпиниста его вспоминали исключительно в связи с трагедией на Канченджанге. Его магические достижения выглядели смешными в современном обществе, которое становилось всё более технологическим, ориентированным на науку и рационально мыслящим. Что касается его успеха среди обычной публики, то хотя его и считали самым порочным человеком в мире, всё же скорее относили этот титул к его прошлому. И тем не менее Кроули был, как всегда, полон решимости. Как напишет о нём впоследствии Чарлз Кэммел, его дух не был сломлен, а его ум остался таким же активным, как прежде. Тем не менее он был несколько удручён своими судебными неудачами и банкротством.

Почти весь доход Кроули составляли деньги, получаемые им из ОТО, подарки друзей и, в очень небольшой степени, отчисления из трастового фонда, которым руководил Джоунс. Все эти деньги Кроули принимал как должное. Он абсолютно искренне верил, что получать деньги — его право. Ведь он занимается Великим Трудом, является лидером оккультного движения, естественно поэтому, что люди вкладывают деньги в его процветание и в издание его трудов. В прошлом, когда он был богат, он щедро распоряжался своим богатством — это подтверждали люди, гостившие в Болескине, — хотя и не раздавал его в виде наличных. В деньгах он ценил только их покупательную способность, он видел в них лишь одно из удобств, которым с удовольствием пользовался сам и которое по возможности предоставлял окружающим. Теперь, когда он был беден, он ждал, что кто-то будет давать ему деньги, также, как когда-то, будучи студентом, он ждал, когда из дома по почте пришлют чек.

Здоровье Кроули, также как и его финансы, находилось в плачевном состоянии. Он страдал запорами, зимой у него обострялись астма и бронхит, у него развилась зависимость от эфира, нередко он принимал и другие наркотики, пил бренди, курил сигареты и сигары, однако ему всё же удалось освободиться от пристрастия к героину. Вместо героина он принимал теперь немецкое средство от астмы, которое присылали ему друзья из берлинского отделения ОТО, и пользовался специальным спреем, который облегчал ему дыхание. Хозяин одной из квартир, которую снимал Кроули, принял флакон с этим спреем за диктофон с микрофоном. Зубы Кроули почернели и начинали гнить: 28 февраля 1937 года, поскользнувшись в турецкой бане, он сломал один из зубов, которые использовал при своём знаменитом Змеином Поцелуе. Это был левый из центральных резцов на верхней челюсти.

Невероятным образом, несмотря на своё плохое здоровье и в высшей степени неприятную внешность, он по-прежнему был любим женщинами, с которыми продолжал проводить ритуалы магического секса, чаще всего направленные на улучшение его финансового положения. Некоторые из этих женщин были проститутками, но многие, такие как Перл Бруксмит, проститутками не были. Такие женщины жили с ним в течение некоторого времени, заботились о нём и давали ему деньги до тех пор, пока он не уставал от них или они не уставали от него. Это были женщины из богемы, разведённые женщины, которые хотели немного развлечься, а также отчаявшиеся одиночки с наклонностями, мягко говоря, эксцентрическими.

Тем не менее одна из женщин Кроули не подходила под эти категории, если не считать её принадлежности к богеме. Она родилась в 1915 году, и звали её Дейдре Патрисия О'Догерти. Она предпочитала, чтобы её называли Дейдре, однако Кроули и люди, которые в тот момент были с ним близки, упоминая о ней, называли её «девочка Пат». Она была внучкой Т.-К. Гоча, известного художника ньюлинской школы. Мать бросила её после того, как в Первой мировой войне погиб её отец, офицер Ирландской гвардии, и тогда девочку взяли на воспитание Т.К. Гоч и его жена. С Кроули её познакомил Робин Тинн, которого Кроули знал по издательству Mandrake Press. Тинн вращался в артистических кругах, был другом Т. К. Гоча, работал литературным агентом, жил в Тревитале, в деревне Пол, в миле к югу от Ньюлина. Девятнадцатилетняя Дейдре была любовницей Тинна, намного старше её. У них был долгий роман, который закончился лишь с безвременной смертью Тинна.

В апреле 1934 года бабушка и дедушка Дейдре решили, что ей следует поехать в Лондон и поселиться у родственников: жизнь в отдалённом Ньюлине едва ли открывала для неё какие-либо горизонты, поэтому, хотя она и была знакома со многими знаменитыми художниками, её семья решила, что ей необходимо повидать мир. Родственник, у которого она остановилась в Лондоне, был судьёй Верховного суда по фамилии Слессер. Чтобы развлечь девушку, он пригласил её поприсутствовать на судебном процессе, выбрав наиболее интересный из тех, что шли в это время. Этот процесс оказался не чем иным, как тяжбой Кроули по поводу книги «Смеющийся торс». Дейдре пришла в суд и наблюдала за процессом, сидя на галерее для публики. Кроули произвёл на неё большое впечатление. После того как слушание закончилось, Тинн представил её Кроули. Девушка ему понравилась. Она была молода, хороша собой, у неё была приятная речь и даже что-то аристократическое в манере поведения. Кроме того, она была жизнерадостной, весёлой и живой — настоящая предшественница девушек-хиппи, появившихся только в шестидесятые годы. Однако тогда между ними ничего не произошло. Кроули жил с Перл Бруксмит, а Дейдре была влюблена в Тинна. Отношения Кроули с Дейдре оставались платоническими, что совершенно нетипично для Кроули.

Однако в 1935 году Тинн умер, после чего Дейдре, в безумном отчаянии от своей потери, уехала за границу и вернулась в Лондон лишь весной 1936 года с намерением выучиться на врача. Здесь она снова встретила Кроули, и между ними завязалась близкая дружба, по-прежнему носившая платонический характер. Тем не менее однажды вечером, когда Дейдре и Кроули шли на квартиру к Перл Бруксмит, Кроули обнял Дейдре и спросил, не согласится ли она родить ему ребёнка. Она ответила согласием.

Просьба Кроули выглядит странной. Прежде он, как правило, просто овладевал каждой женщиной, которая выказывала ему своё расположение. С Дейдре он никогда прежде не спал: он даже ни разу не поцеловал её, разве что по-отечески на людях. Безусловно, на него произвели впечатление и её ум, и её обаяние, но всё это недостаточные причины для того, чтобы выбрать именно её в качестве матери своего будущего ребёнка. Может быть, он просто хотел, чтобы в старости у него появился кто-то, на кого можно было бы опереться, с кем можно было бы связать свои надежды на будущее? Ребёнок, пусть незаконнорождённый, мог стать для него якорем спасения стимулом жизни на склоне лет. А может быть, он хотел иметь сына, который стал бы продолжателем начатого им Великого Труда? До этого у него рождались только дочери, хотя и есть предположения, что Сильвия Салливан родила от него мальчика. В составленном Кроули списке любовниц специальными значками отмечены Нинетт Шаму-эй (мать Астарты Лулу) и Сильвия Салливан с комментарием, что «её старший сын рождён в браке». Третий такой же значок стоит рядом с именем Дейдре О'Догерти, хотя в списке она значится под именем Пат Мак-Альпин, которое она получила впоследствии, выйдя замуж. А может быть, его просьба о ребёнке была связана с тем, что он просто чувствовал себя одиноким?

Удивление вызывает также и то, что она согласилась. Может быть, Дейдре тоже ощущала одиночество после смерти Тинна? Возможно также, что ею двигала любовь кдетйм и мысль о том, что настало время родить своего собственного ребёнка. В дальнейшем у Дейдре появилось много не только своих, ной приёмныхдетей, поскольку она основала свой собственный сиротский приют. Всю свою жизнь она была храброй женщиной с сильным характером, но за её внешней жёсткостью скрывалось мягкое сердце, поэтому вполне возможно, что она просто испытывала к Кроули сочувствие.

По свидетельству Дейдре, зачатие происходило нелегко. Кроули пришлось сократить количество употребляемых им наркотиков и алкоголя, чтобы добиться эрекции. Перед каждой попыткой зачатия Кроули проводил магический обряд. После того как Дейдре забеременела, она не переехала жить к Кроули. Они никогда не жили вместе, хотя, будучи в Лондоне, Дейдре проводила у Кроули много времени. Сын Кроули родился в Нортумберленде днём 2 мая 1937 года. Его назвали Рэндалл Гэйр, хотя Кроули впоследствии прозвал его Алистер Ататюрк.

В течение второй половины 1930-х годов Кроули жил в Лондоне довольно тихо, переезжая с одной квартиры на другую, меняя более скромные условия на более роскошные или наоборот, в зависимости от количества денег, которыми располагал. Он кочевал между мрачными трущобами в Пэддингтон-Грин и апартаментами, а то и комнатами в Челси, Блумсбери, Кенсингтоне, Уимблдоне и на роскошной Джермин-стрит. Судя по всему, его ни разу не выселяли за неуплату, но он, конечно же, не был идеальным квартиросъёмщиком, как вспоминал Алан Бернет-Рэ в своей брошюре «Алистер Кроули: Воспоминания о Звере 666», у которого в 1936 году Кроули снимал жильё на Уэльбек-стрит. Люди, занимавшие соседние с Кроули квартиры, шумно протестовали против запаха, который распространялся от воскуряемых им благовоний, а также против шума, который доносился из его квартиры, когда он ссорился с женщинами, кричавшими и ругавшимися на него в ответ. Бернет-Рэ встречался с Кроули каждый день, «тщетно пытаясь получить от него плату за жильё или убедить его не нарушать покой соседей». Должно быть, он испытал облегчение, когда Кроули наконец съехал с квартиры.

Жизнь, которую Кроули вёл в это время, могла считаться спокойной по сравнению с его прошлым. Он читал, проводил магические церемонии, изучал карты Таро, развлекал гостей и играл в шахматы. Иногда в его квартире происходили партии между лучшими шахматистами Британии. Время от времени его приглашали отужинать с друзьями или знакомыми, однако многие делали это неохотно, потому что боялись, что Кроули попросит у них взаймы. В этих случаях он представал остроумным собеседником и, как никто другой, мог составить отличную компанию. Его приглашали даже на литературные вечера. Однажды в 1939 году он был приглашён на литературный обед у Фойлов, где познакомился с Джоном Каупером Поуизом, который любил произносить послеобеденные речи. Поуиз купил Кроули бутылку вина, которую тот осушил за время произнесения короткой речи.

Обеды, которые давал сам Кроули, были весьма известны, а может быть, печально известны, если учитывать способность гостей Кроули переносить некоторые гастрономические изыски. Кроули славился своими бифштексами, которые подавались с хорошим бургундским (его любимыми винами были Le Corton и Richebourg, особенно урожая 1929 года) и были превосходно приготовлены. Но Кроули устраивал ещё и «вечеринки с карри». Его карри было очень острым, и ему нравилось смотреть, как его вспотевшие гости заглатывают литры воды, чтобы охладить свои горящие рты. А он тем временем сдабривал блюдо в своей тарелке перцем чили и другими специями, заявляя, что о такого рода пище он узнал на Востоке, где её едят для того, чтобы вызвать пот и тем самым охладить тело благодаря испарению влаги с поверхности кожи. Именно на вечеринке с карри завязалась тесная дружба между Кроули и Чарлзом Кэммелом, который в то время работал журналистом. Кэммел, не поморщившись, съел всё, что былоу него натарелке, и запил съеденное холодной водкой. Попросив добавки, он положил начало своей дружбе с Кроули, хотя ей и суждено было продлиться лишь несколько лет.

Кроули обладал способностью пить всё, что угодно, практически никогда не пьянея. Он изобретал рецепты коктейлей. Например, один из таких рецептов требовал смешать равные доли коньяка, кирша и абсента, добавив по вкусу табаско и эфира. Подавать коктейль следовало со льдом. Коктейль «Кубла Хан № 2», упомянутый в «Дневнике наркомана», являл собой пример ещё одного выдуманного Кроули напитка, состоящего из джина, вермута и некоего зелья, которое Кроули со значительным видом наливал из чёрной бутылочки с надписью «Яд», где на самом деле содержалась настойка опия.

Истории о Кроули и алкоголе многочисленны. Среди них есть сомнительные, а есть и вполне правдивые. В одной из таких историй рассказывается, как однажды он обратился к Эйлен Бигланд, дружески расположенной к нему женщине, с просьбой пожить у неё недолгое время, требовавшееся Кроули для написания какого-то литературного произведения. Живя в её доме, Кроули попросил у неё разрешения сопровождать её во время её ежедневных выездов за покупками в соседний город. Пока она делала покупки, он в одиночестве гулял по городу, а по дороге обратно присоединялся к ней. Через две недели Кроули уехал. После его отъезда дочь хозяйки обнаружила, что бачок в туалете работает не очень хорошо, и нашла четырнадцать бутылок из-под джина, спрятанных в этом бачке. Счёт, пришедший от местного виноторговца, свидетельствовал, что Кроули покупал спиртное в кредит на имя Эйлен Бигланд.

Ещё один подобный случай был связан с критиком и писателем Морисом Ричардсоном, которого Кроули в 1939 году пригласил на обед после того, как тот допустил кое-какие обидные высказывания в его адрес в одной из своих статей. Когда Ричардсон явился на квартиру к Кроули, дверь ему открыла шотландка по имени Кэти. После того как ему показали фотографию Кроули с сыном на морском побережье неподалёку от Маусхола в Корнуолле, Ричардсон принялся за суп из омаров и жареную утку, поданную с белым кьянти. За этим последовали бренди и сигары. Уходя, Ричардсон извинился за обидную фразу в своей статье (критикуя какого-то автора, он написал, что тот напоминает ему «более приемлемого Алистера Кроули»). Кроули достал свою авторучку и попросил Ричардсона написать несколько строк в качестве письменного извинения. Ричардсон сказал, что готов это сделать, но не сейчас, когда он так пьян. Кроули ответил, что в таком случае им придётся ещё раз отобедать вместе на следующей неделе. Ожидая следующей встречи с Кроули, Ричардсон осознал, что если бы он согласился на письменное извинение, это дало бы Кроули основания потребовать от него денежной компенсации за допущенную небрежность, подав на него в суд. Ричардсон и Кроули действительно встретились на следующей неделе, причём Ричардсон снова уклонился от письменного извинения и пригласил Кроули отобедать в «Эскарго», известном ресторане на Дин-стрит в Сохо. Выпив перед обедом три тройных абсента, Кроули съел затем три дюжины улиток и пирог из дикой утки, а также осушил бутылку бургундского. Обед увенчался бренди и мексиканскими сигарами. На свой шестьдесят второй день рождения Кроули устроил вечеринку, которая началась в ресторане «Эль Вино» на Вайн-стрит на Пиккадилли. После обильных возлияний вся компания переместилась в кафе «Ройяль», где Кроули попытался продать одной из присутствовавших там женщин, пожилой австрийской баронессе, бутылёк «рутваха». Еда была отлично приготовлена, а поданные вина, в том числе Montrachet и Richebourg, а также шампанское «Вдова Клико» и коньяк были отличного качества. Когда настало время платить по счёту, очередная подруга Кроули выписала чек, поскольку у неё не было с собой наличных. В качестве получателя денег по этому чеку значилось кафе «Ройяль», однако чек был выписан без учёта чаевых для официантов. Тогда каждый из гостей Кроули внёс некоторую сумму наличными, чтобы собрать чаевые, сам же Кроули не принял участия в этой складчине. Как зафиксировано в истории кафе «Ройяль», некоторое время спустя Кроули устроил там ещё одну вечеринку. Меню было ещё роскошнее, чем в предыдущий раз, еда подавалась в отдельном кабинете, и обед начался с рюмки водки, по-русски. Когда обед подошёл к концу и официанты разлили по бокалам бренди, Кроули извинился и вышел из комнаты. Все подумали, что он решил немного облегчиться, что в определённом смысле слова соответствовало истине. Он направился в гардероб, забрал свою шляпу и пальто, через подъезд с колоннами вышел на Риджент-стрит, подозвал такси и уехал. Кафе «Ройяль» понесло убытки в размере ста фунтов. С тех пор Кроули больше не обслуживали в этом ресторане.

Несмотря на то что порой Кроули жил на грани нищеты, ему по-прежнему нравилось выглядеть экстравагантно. Он по своему обыкновению носил вышедшие из моды жакеты из грубого твида, длинные широкие бриджи, большие мягкие шейные платки, шёлковые рубашки и чулки ручной вязки с серебряными застёжками на коленях и щиколотках. Иногда он закреплял свои чулки серебряными тибетскими браслетами, унизанными маленькими колокольчиками. Кроме того, независимо от погоды он носил жилет, шляпу, перчатки и пальто и всегда держал в руке африканскую трость с набалдашником в виде головы демона. (Кроули утверждал, что у него есть ещё одна трость, сделанная из растянутого и высушенного на солнце пениса носорога.) Доподлинно известно также, что он по-прежнему не носил нижнего белья.

В течение жизни Кроули потерял многих своих друзей. Одних он разочаровал, других бросил. Новые друзья появлялись у него нечасто, поскольку людей отпугивала его репутация. Тем не менее сохранялся небольшой круг тех, кому он по-прежнему был интересен. Их притягивала его эрудиция, острота и сила его ума, его замечательные способности шахматиста, его чувство юмора, а также скрывавшаяся под личиной дерзкого, а нередко даже алчного человека изначально присущая ему честность. У него был красивый голос, богатый тональными оттенками, прекрасный словарный запас (которым он владел настолько хорошо, что в разговоре крайне редко прибегал к банальным фразам и почти никогда не повторялся). Кроме того, он имел большую склонность к сложным словесным играм и употреблению фразеологизмов. Несмотря на все свои грехи, Кроули никогда ничего не стремился скрыть: он был именно таким, каким казался со стороны. Он никогда не пытался притвориться не тем, кем являлся на самом деле, представиться не таким, каким сам себя ощущал. При общении с Кроули было одно условие. С ним не следовало заговаривать о магии. Кроули и сам никогда не касался этого предмета в разговорах. Льюис Уил-кинсон, состоявший с ним в близких дружеских отношениях с 1907 года до самой смерти Кроули, никогда не говорил с ним ни о сексе, ни о магии, видя в нём лишь яркого интеллектуала с несколько странными религиозными воззрениями.

Кроули обладал изумительным остроумием. Оно то и дело прорывалось быстрыми, острыми и язвительными репликами. Однажды, когда Теодор Драйзер запамятовал английское слово, означающее птенца лебедя, и спросил у Кроули: «Как это сказать? Как вы назвали бы молодого лебедя?», Кроули мгновенно ответил: «Почему бы не назвать его Альфредом?» В другой раз, когда некая знакомая Кроули спросила его, в какой из женских коледжей он посоветовал бы ей отправить дочь, Кроули абсолютно серьёзно назвал Рэдклифф Холл. На самом деле это было не название колледжа для девочек, подобное Маргарет-холлу в Оксфорде, а имя писательницы-лесбиянки, написавшей роман «Колодецодиночества». Когда Кроули задали вопрос, каким образом можно провести ночь в России и при этом не быть покусанным клопами, Кроули посоветовал: «Передвиньте границу». Письмо Кроули к матери, в котором описывается день его женитьбы на Роуз, достаточно хорошо подтверждает тот факт, что тексты Кроули вполне соответствуют лучшим образцам современных ему произведений комедийного жанра.

Однако самым сильным оружием Кроули была его личная харизма. Нечто необъяснимое влекло к нему людей. Фрэнсис Той, двоюродный брат Джеральда Келли, охарактеризовал Кроули как «гения, который пошёл по неверному пути», обладающего «особым талантом поэта, подобного Браунингу, бурным воображением и исключительным чувством юмора. В самом деле, оглядываясь назад, понимаешь, что чувство юмора было самой заметной его чертой». Аугустус Джон, который в течение многих лет время от времени встречался с Кроули, утверждал, что стал наслаждаться его компанией с тех пор, как тот «перестал притворяться, что он — Калиостро». Кроули, как утверждал Джон, «со временем превратился в очень приятного пожилого джентльмена», который представлял собой «нечто гораздо больше, чем обыкновенный шарлатан с обыкновенным набором уловок, и которому, возможно, лишь недоставало хорошего вкуса». Даже некоторые из тех друзей Кроули, которых он прогнал сам, сохранили к нему расположение. Джеральд Йорк, который с некоторых пор, говоря о Кроули, называл его не иначе как «старым грешником», поклялся хранить документы Кроули и не только сдержал слово, но и собирал, где только мог, все связанные с Кроули бумаги вплоть до своей собственной смерти, последовавшей в 1983 году. Йорк создал архив, куда вошли не только книги и рукописи Кроули, но также его одежда, регалии и бронзовые магические принадлежности, причём архив этот был открыт для каждого, кто желал изучать жизнь и личность Кроули. Теперь эта коллекция хранится в Варбургском институте в Лондоне. Йорк никогда не переставал восхищаться личностью Кроули, и даже после того как они отдалились друг от друга, Йорк время от времени присылал Кроули деньги, если узнавал, что тот сидит без гроша, а иногда финансировал публикацию его произведений. Исраель Регарди тоже продолжал поддерживать Кроули после разрыва их отношений. Возмущённый несправедливыми утверждениями, которые допустил Джон Симондс в написанной им весьма предвзятой биографии Кроули, Регарди осуществил своё собственное исследование жизни и деятельности Кроули, результатом которого стала объемная и достаточно объективная книга под названием «Глаз в треугольнике». Кроме того, после смерти Кроули Регарди готовил многие его произведения к публикации.

Каждый, кто знал Кроули, независимо оттого, удавалось ли сохранить дружеские отношения или происходил разрыв, не мог забыть о том впечатлении, которое он производил, и том влиянии, которое он был способен оказывать на людей. Существует множество свидетельств той огромной власти, которую он имел надо всеми, с кем общался. Даже те, кто относился к нему с неприязнью, не могли не признать наличие у Кроули мощной притягательной силы и способности завладевать вниманием собеседника. Кроули обладал своего рода магнетизмом, которому трудно было противостоять и результатом которого было то, что люди, знакомившиеся с Кроули, составляли себе о нём хорошее мнение; оно, правда, могло впоследствии меняться, от откровенного низкопоклонства перерастая в восхищение, затем во враждебность и наконец в крайнюю степень отвращения. Этот магнетизм породил множество историй о том, что Кроули якобы способен влиять на людей при помощи телепатии или даже гипноза. Поговаривали, что Кроули обладает гипнотическим взглядом, под которым любому человеку становится не по себе, однако и Йорк, и Регарди это опровергали. Последний писал, что взгляд Кроули был «тёплым, а глаза — дружелюбными и живыми, у него была склонность фиксировать взгляд на каком-нибудь объекте и «сверлить» его глазами, но взгляд этот ни в каком смысле нельзя было счесть гипнотическим». Регарди полагал, что те, кто считает взгляд Кроули гипнотическим, просто проецировали на особенности его внешности свои собственные психологические проблемы. Каждый, кому случалось смотреть Кроули в лицо, чувствовал, что пред ним значительная личность, но отнюдь не ощущал себя под гипнозом. Как бы то ни было, встретившись с Кроули хотя бы раз, забыть его было невозможно.

Кроули по-прежнему посвящал много времени нуждам ОТО, официальным руководителем которого являлся. Он поддерживал связь с отделениями этой организации по всему миру, принимал в орден новых членов, хотя британское отделение ОТО было незначительным по размеру, да и организация А.˙.А.˙. пребывала в бездействии. Когда в 1914 году Кроули уехал в Америку, члены А.˙.А.˙., значительно снизили свою активность, и в 1917 году организация прекратила своё существование сразу после того, как полиция нанесла визит в главный офис организации на. Риджент-стрит. Во время обыска все регалии и документы ордена были изъяты «для освидетельствования», а последующие попытки возродить организацию неизменно пресекались направленными против Кроули выступлениями журналистов в прессе. Как один из ведущих оккультистов своего времени Кроули был широко известен, вследствие чего он нередко получал письма от странных и эксцентричных людей. Вот пример одного из таких писем.

Письмо заканчивалось просьбой научить, как развить свои физические силы.

В надежде увеличить свой доход Кроули разработал несколько финансовых схем. Одна из них заключалась в том, чтобы открыть ресторан чёрной магии, но этот план так и не был реализован. Если бы этот ресторан появился, он стал бы первым в мире тематическим рестораном: идеи Кроули, как всегда, опережали его время. Другой идеей было торговать «эликсиром жизни» в пилюлях. Пилюли изготавливались из мела, сахара, гуммиарабика и якобы спермы Кроули (одного семяизвержения, вероятно, хватало на сотни пилюль). Эти пилюли действительно неплохо расходились. Однако значительно большим успехом пользовался тринадцатинедельный курс телесного и сексуального обновления, который Кроули именовал «Амрита», по названию амброзии, пищи богов. Стоимость посещения этого курса составляла двадцать пять гиней в неделю.

В 1937 году Кроули выпустил книгу «Равноденствие богов». В неё вошли «Книга Закона» и очерк магической биографии Кроули. Изданная преимущественно на день и Джеральда Йорка, Израеля Регарди и членов ОТО, книга была качественно напечатана, а её клеёнчатый переплёт красили тиснением. В 6:22 утра на второй день Рождества, когда солнце оказалось в созвездии Козерога, Кроули Йорк встретились в Лондоне. С ними были индианка, еврейка, малайка и негритянка, которых накануне вечером они собрали по публичным домам. Кроули объявил, что вручает «Книгу Закона» представителям различных рас мира, а затем раздал всем присутствующим по экземпляру своей только что напечатанной книги. После этого все разошлись.

Это была не единственная книга Кроули, изданная в тот период. Через два года он прочёл в Лондоне серию лекций по йоге, а затем издал эти лекции в виде брошюры, наполненной, по выражению Кэммела, «смесью эрудиции и сатиры, что в высшей степени характерно для Кроули». В 1939 году в день зимнего солнцестояния Кроули выпустил в свет брошюру «Умеренность, трактат на все времена». Брошюра была издана в виде дорогого ресторанного меню в золотом матерчатом переплёте и представляла собой сборник вульгарных застольных песен, посвященных леди Астор, известной поборнице трезвости. Затем в суровом 1942 году Кроули выпустил книгу «Ярмарочные забавы». В её рекламном проспекте было написано: «Книга будет издана настолько же богато и роскошно, насколько убог этот проспект». Даже в самые мрачные годы Второй мировой войны Кроули не утратил своего озорного юмора и не разучился подшучивать — над собой.

Пока Кроули старался, как мог, выжить в Лондоне, Каряу Гермеру весьма нелегко приходилось в Германии. 13 февраля 1935 года его арестовало гестапо, которое занялось ликвидацией оккультных организаций, в том числе ОТО. В ордере на арест в качестве причины заключения Герме-ра под стражу был указан тот факт, что Гермер распространяет учение Кроули. В этом ордере Кроули именовался главным масоном. Кора, которая была в это время в Америке, а также Марта Кюнтцель потребовали от американского посла в Берлине, чтобы тот вмешался. Посол ответил отказом. Гермера держали в камере-одиночке в концентрационном лагере Колумбия, его пытали в Берлине, в здании на Александерплац, а затем отправили в концлагерь Эстервеген, где он пробыл до августа, после чего был необъяснимым образом отпущен и уехал в Англию, а потом в Дублин, где несколько лет проработал инженером. В мае 1940 года, переехав в Бельгию, он был арестован как немец и депортирован во Францию, где и жил под присмотром полиции вплоть до 1941 года, когда он эмигрировал в США. Через год Кора умерла, и Гермер женился на богатой венской пианистке и преподавательнице музыки по имени Саша Эрнестина Андре. Но преследовать его не перестали. ФБР предъявило Гермеру и его третьей жене обвинение в том, что они якобы разделяют взгляды нацистов, а возможно даже, являются тайными агентами Третьего рейха. Ими овладел такой страх, что они даже перестали разговаривать друг с другом дома, опасаясь, что в доме есть подслушивающие устройства. Интерес, который проявляло к Гермеру ФБР, объяснялся его связями с Кроули. Сотрудники ФБР считали, что Гермер выполняет указания Кроули, который контролирует его шпионскую деятельность (если Гермер и вправду является нацистским шпионом). Не было забыто и то, что двадцать лет назад Кроули являлся прогермански настроенным журналистом. До самой смерти Кроули Гермер являлся главным казначеем ОТО, а затем, когда Кроули умер, Гермер стал полноправным главой этой организации, оставаясь на своём посту вплоть до своей смерти от рака предстательной железы в 1962 году. Нечего и говорить, что пока Гермер был арестован, Кроули стал получать из ОТО гораздо меньше денег. Однако в 1942 году Гермер начал использовать деньги своей новой жены, чтобы оказывать Кроули материальную поддержку.

Если Гермер был врагом нацистского государства, то этого совсем нельзя было сказать о Марте Кюнтцель. Она считала Кроули мистическим вождём мира, а Гитлера — светским вождём. Зная о сильном увлечении Гитлера оккультными науками, она послала ему аннотированное немецкое издание «Книги Закона». В течение какого-то времени и Кроули, и Гермер были убеждены, что Гитлер является магическим сыном Марты Кюнтцель, а нацистская философия содержит многие элементы Закона Телемы. Нельзя отрицать, что существует определённое сходство между книгами Кроули и речами Гитлера в том виде, в каком они зафиксированы в книге Раушнинга «Говорит Гитлер». Однако то, что Кроули повлиял на Гитлера, как предпочитают думать недоброжелатели Кроули, неверно. Более вероятно, что философия Гитлера и философия Кроули основывались на одних и тех же оккультных идеях. Когда была объявлена война, Марта Кюнтцель отказалась от своего восхищённого отношения к Гитлеру, однако не раньше чем ей удалось воспользоваться его расположением: велика вероятность того, что именно благодаря ей Гермера неожиданно освободили из концентрационного лагеря. Что касается Кроули, то у него не было иллюзий по поводу Гитлера. Он несколько раз побывал в Третьем рейхе и считал фюрера магом, который неверно понял суть оккультизма, чем сам себя и уничтожил.

Со времени смерти Кроули продолжаются споры о той роли, которую он сыграл входе Второй мировой войны. Этим спорам не будет конца до тех пор, пока не рассекретят секретные правительственные документы. Как бы то ни было, общедоступной информации вполне достаточно, чтобы сделать некоторые конкретные выводы относительно деятельности Кроули в период Второй мировой войны.

Решающую роль при вовлечении Кроули в военные дела сыграл Том Дриберг, который, в свою очередь, был другом романиста Денниса Уитли. Дриберг познакомил увлекшегося оккультизмом Уитли с Кроули, и они встречались несколько раз, как до войны, так и во время неё.

Именно после этих встреч Уитли начал писать оккультные романы, которыми и прославился. Уитли, в свою очередь, познакомил Кроули с Максвеллом Найтом.

Максвелл Найт, который тоже писал романы, был старшим офицером британской контрразведки МИ-5 и руководил работой тайных агентов: в какой-то степени он являлся прототипом персонажа М. из романов Яна Флеминга о Джеймсе Бонде. В предвоенные годы Найт организовал особую, тайную группу в самом сердце своего ведомства и назвал её Отделом В5(Ь). Члены этой группы получили прозвище «чёрных агентов Найта». Они вели подрывную деятельность, проникая в качестве кротов в Коммунистическую партию Британии, в Британский союз фашистов Мосли, в левые профсоюзы и тому подобные организации. Дриберг был главным кротом в коммунистических кругах, хотя позднее он стал двойным агентом.

Благодаря тому что Кроули имел связи, знал несколько языков и вообще обладал высоким интеллектом, Найт счёл, что он неплохо подойдёт для работы в его отделе. Однако он всё же отказался от мысли принять Кроули на работу, поскольку тот был оригиналом и известным человеком. Кроме того, к тому времени в Германии уже было известно, что Кроули доносил британскому правительству о деятельности берлинских коммунистов. В терминологии секретных агентов это означало, что Кроули себя скомпрометировал, причём для этого более чем достаточно было уже одной только его известности. Тем не менее Кроули вращался в среде разведчиков и дружил с тайными агентами.

Однажды, уже после смерти РобинаТинна, Кроули познакомил Дейдре О'Догерти с Джеймсом Мак-Альпином, агентом секретной службы, которого, когда началась война, отправили на Балканы как агента секции D от Секретной службы разведки. Отправившись перед самой войной в путешествие вместе со своей восьмидесятишестилетней бабушкой и сыном, Дейдре встретила Мак-Альпина в Греции, а поженились они в Палестине. После того как нацисты оккупировали Грецию, Дейдре переехала на Ближний Восток, а потом в Египет. Вскоре Мак-Альпин был убит. Между тем Дейдре Мак-Альпин (так её теперь звали) пошла работать шифровальщицей в Управление специальных операций в Каире.

Кроули всё же косвенно участвовал в работе британской разведки. И это неудивительно, если вспомнить, какую роль сыграл оккультизм в истории разведывательной службы Британии. Ещё в елизаветинские времена Джон Ди работал секретным агентом и при этом мастерски изобретал и разгадывал шифры. Во время Первой мировой войны враги Британии всерьёз верили, что сотрудники британской разведки обладают оккультными способностями, настолько хороши были английская криптография и сбор разведданных.

К середине 1930-х годов в Британии уже прекрасно знали о том, что нацистская верхушка втайне проявляет большой интерес к оккультизму. Гитлер был настолько захвачен оккультными идеями, что даже способствовал созданию тайного археологического отряда, который должен был обследовать территорию Европы в поисках чаши Грааля. Гитлер верил, что, обладая ею, он станет сильным; как Бог. Геббельс, министр пропаганды и просвещения, использовал астрологию в качестве средства пропаганды и организовал секретный отдел по изучению оккультных наук. Гиммлер, глава СС и гестапо, был заворожён легендой о Зигфриде, древнегерманском герое, который победил римлян в битве в Тевтобургском лесу, и глубоко верил в силу чёрной магии. Люди, занимавшие высокие посты в гестапо, даже учреждали свои собственные организации, посвященные чёрной магии.

Как следствие, британская разведка стала уделять оккультизму серьёзное внимание, делая особый упор на астрологию. Одним из главных специалистов по этой работе в Британии был Сефтон Делмер, друг Яна Флеминга, одно время работавший берлинским корреспондентом Daily Express. Среди его подчинённых был венгерский астролог, Льюис де Воль, агент Управления спецопераций, приписанный к отделу, заведующему средствами ведения психологической войны. Де Воль пытался предугадать действия Гитлера, учитывая, что тот в своих поступках руководствуется советами астрологов. О результатах своей работы де Воль сообщал в военное ведомство Англии. Кроме того, идея де Воля заключалась в том, что в качестве одного из методов контрразведки можно использовать заведомо неверные астрологические прогнозы. Фальшивые астрологические предсказания распространялись силами сотрудников Управления спецопераций по всей Европе с целью навредить Германии.

В течение первых же недель после объявления войны на контакт с Кроули вышла британская разведка. 10 сентября 1939 года ему прислали короткую записку следующего содержания: «Начальник военно-морской разведки выражает своё восхищение Вами и будет рад, если Вы найдёте время и возможность позвонить в морское министерство для собеседования. Мы будем Вам очень признательны, если Вы соблаговолите связаться с капитаном К.-Дж.-М. Лангом, Королевский флот, Отделение военно-морской разведки, Адмиралтейство, чтобы договориться о времени встречи. Телефон: Уайтхолл 9000, добавочный.484». В конце письма Кроули приписал: «Советую позвонить мистеру Фросту — добавочный 46 для собеседования». Разумеется, у Кроули имелись связи, тем не менее на постоянную работу его никто, судя по всему, принимать не собирался.

Однажды Ян Флеминг, помощник вице-адмирала Джона Годфри, начальника военно-морской разведки, вместе с другими пришёл к Максвеллу Найту, чтобы изложить план, позволявший заманить в Британию одного из нацистских лидеров. Предполагалось, что в Германии известно о существовании в Британии влиятельной группировки, стремившейся сместить Черчилля и заключить мирный договор с Германией. Заманить предполагалось Рудольфа Гесса, который, также как и Герман Геринг, был заместителем Гитлера. Гесс, который с радостью стал бы посредником при заключении мира с Британией, что избавило бы Германию от необходимости нападать на Россию, с большим энтузиазмом изучал астрологию и магию. Найт оценил изложенный ему план как вполне жизнеспособный и раздумывал о том, не использовать ли в качестве посредника Кроули, который был известен как оккультист и в Британии, и в Германии.

План был реализован. Специально проинструктированный астролог приехал в Германию и проник в оккультное общество Гесса. В это же самое время Гесс получил сообщение о том, что герцог Гамильтон готов встретиться с ним, чтобы заключить мирный договор. Гесс посоветовался со своим астрологом, который сообщил ему, что самым благоприятным днём для такой встречи будет 10 мая 1941 года. В ночь на 10 мая Гесс совершил перелёт через Северное море и прибыл в Шотландию, где его немедленно арестовали, невзирая на его требования от- вести его к герцогу. «Провал» Гесса одно время считался главным успехом британской контрразведки.

Когда Гесс оказался в заключении в Трент-Парке, в поместье, находящемся в собственности государства и расположенном неподалёку от Энфилда, к северу от Лондона, Ян Флеминг предложил, чтобы Кроули поговорил с заключённым и выяснил, насколько большое значение имеют для нацистской верхушки оккультизм и астрология. Разыскав Кроули в его квартире в Торки, Флеминг без труда убедил его принять участие в этом деле, хотя до сих пор неизвестно, общались ли они по почте или встречались лично. Кроули с энтузиазмом отнёсся к возможности поучаствовать в работе разведки и даже написал об этом Флемингу в Военное ведомство, однако Годфри отказался от услуг Кроули.

По словам Джона Пирсона, биографа Яна Флеминга, Флеминг сохранил письмо Кроули и много лет спустя использовал Кроули в качестве прототипа для персонажа по имени Ле Шифр, злодея из книги «Казино „Ройяль"», первого романа о Джеймсе Бонде. Ле Шифр изображён в романе садистом, страдающим наркотической зависимостью от бензедрина, который он вдыхает вместо эфира, и обожающим женщин. Кроме того, он тучен, уродлив и, подобно Кроули, обращается к другим мужчинам «дорогой мальчик». Такие точные детали указывают на то, что Флеминги Кроули всё-таки встречались.

До сих пор точно не известно, принимал ли Кроули активное участие в разработке психологических методов ведения войны, но, по слухам, он действительно этим занимался. Разумеется, английские колдуны и маги пытались использовать свои магические силы, чтобы не допустить вторжения немцев в Британию, а также нейтрализовать исходившее от нацистов зло, и устраивали магические церемонии, направленные на достижение этих целей. Рассказывают, что Кроули принял участие в одной из таких церемоний, проходившей в лесу Эшдаун. После войны как Россия, так и США начали проводить психологические эксперименты по телекинезу, пытаясь установить, можно ли использовать психическую и духовную силу в работе военной разведки. Эта работа стала продолжением секретных исследований, проводившихся в начале 1940-х годов, когда и Британия, и Германия пытались при помощи психического воздействия менять курс вражеских самолётов-бомбардировщиков, а также влиять на показания радаров.

Какую бы роль во всём этом ни играл Кроули, нацисты о нём знали. Скандально известный нацистский радиопропагандист Уильям Джойс (он же лорд Ху-Ху) глумливо заявлял на общенациональных церковных службах, проводившихся во время войны, что Кроули неплохо смотрелся бы в качестве руководителя Чёрной мессы в Вестминстерском аббатстве.

Во время войны Кроули работал над последней из своих по-настоящему значительных книг, «Книгой Тота», и завершил её. Книга представляла собой его собственную интерпретацию учения о картах Таро, с первоначальным вариантом которого он впервые столкнулся в «Золотой Заре», но значительно расширил его, дополнил своей собственной философией в виде Закона Телемы, своими же исследованиями и опытом. Карты Таро имели для Кроули большое значение, причём особенную важность он приписывал «козырным» картам. «Я убедился, — писал он, — что эти двадцать две карты представляют собой цельную систему иероглифов, символизирующих собой все энергии Вселенной». Он считал их настолько жизненно важными, что решил разработать новую колоду, в которой учитывались бы принципы «Книги Закона».

Умений Кроули хватило бы, чтобы сделать это самостоятельно, но теперь он редко занимался живописью, а создание колоды карт было довольно масштабным замыслом, поскольку полная колода состояла из семи-десяти восьми карт. Ему нужен был художник, который помогал бы ему или работал бы под его руководством. Такого человека он нашёл в лице леди Фриды Харрис.

Будучи на два года младше Кроули, она была женой сэра Перси Альфреда Харриса, ответственного секретаря партии либералов и члена парламента от МаркетХарборо, которому в парламентских кругах дали прозвище «Горничная» зато, что он всегда «очищал палату» своими скучными речами. Он, также как и Кроули, закончил Тринити-колледж, причём в Кембридже они учились в одно и то же время. Леди Харрис была известна как хозяйка салона, где она принимала разных оригиналов. У неё была студия на последнем этаже дома № 3 по Девоншир-террас в Марилбоуне. Здесь развлекалась литературная, художественная и театральная элита, для которой хозяйка нередко устраивала костюмированные вечера. С Кроули леди Харрис была знакома с 1937 года, когда он принял её в А.˙.А.˙., несмотря на то что на тот момент эта организация уже не функционировала.

На следующий же год после того, как Кроули принял решение о создании новой колоды Таро, началась их совместная работа с леди Харрис. Эта работа продолжалась до 1943 года. Сорок обычных карт всех четырёх мастей были украшены абстрактными рисунками, а на фигурных картах появились символические изображения валетов, королевы и короля. Вид козырей был изменён полностью. Каждая карта имела размер 10,5 на 16,5 дюйма и была исполнена в красках с внимательной проработкой каждой детали. Кроули делал для леди Харрис первоначальные наброски, внимательно разглядывал каждый рисунок, нередко высказывал критические замечания и вносил в рисунок изменения. Некоторые карты леди Харрис приходилось переделывать снова и снова, пока они не становились такими, как надо. Во время работы леди Харрис пользовалась рисунками Кроули, его заметками, а также уже готовыми колодами карт Таро, некоторым из которых было по нескольку столетий. Она использовала в рисунках и свои собственные идеи. При этом в работе, как она сообщила Кроули, ей помогал её Ангел-хранитель. Также, как в случае с Лейлой Уаддел и её музыкой, Виктором Нойбургом и его поэзией, Кроули был убеждён, что его влияние позволило Фриде Харрис сделать лучшее, на что она была способна в искусстве, пробудив её дремлющие таланты.

Несмотря на трудности с бумагой, связанные с военным временем, «Книга Тота» вышла малым тиражом в 1944 году. Она была напечатана типографией Chiswick Press на бумаге ручного отлива, на которую не распространялись ограничения, наложенные войной. Переплёт для книги был изготовлен фирмой Sangorski & Sutcliffe, Ltd, лучшими переплётчиками в Европе. Издавать листовки, рекламирующие новые книги, было тогда запрещено законом, однако такие листовки были всё-таки напечатаны. В них говорилось, что новое издание представляет собой 5-й номер третьего выпуска журнала «Равноденствие», то есть периодическое издание, на которое не распространяется действие указанного закона. Сама колода карт Таро была напечатана лишь в 1969 году, причём качество печати было очень низким. В 1977 году Джеральд Йорк заказал новые фотографии карт Таро, и с тех пор все издания и переиздания этой колоды совершались либо от имени ОТО, либо по выдаваемой ОТО лицензии. В наши дни эта колода пользуется самым большим спросом в мире.

Помимо писем от чудаков, на которых «в детстве падали шляпы», почтовый ящик Кроули заполняли письма людей, которые всерьёз просили совета в духовных или магических делах. На такие письма он всегда отвечал и к концу войны решил составить из своих ответов книгу, которая должна была называться «Алистер объясняет всё». Этот замысел так никогда и не был доведён до конца, хотя в 1954 году Гермер издал восемьдесят таких писем под заголовком «Магия без слёз». Зимой 1946–1947 годов Кроули опубликовал свою последнюю книгу. Она называлась «Олла: Антология песен за шестьдесят лет» и представляла собой сборник его стихов. Обложка книги была разработана Фридой Харрис, а фронтиспис — Аугусту-сом Джоном.

Во время войны Кроули, как и многие другие, довольно часто переезжал с места на место. В первый год войны он жил на Петерсхэм-роуд, в небольшом городке Ричмонд

в пригороде Лондона, в доме с видом на Темзу. Здесь, как ему казалось, он находился в безопасности во время бомбёжек города и доков. Кроули полагал, что командование военно-воздушных сил Германии внесло его в список целей для нанесения бомбовых ударов, опасаясь его магических способностей. Отсюда он переехал в особняк времен королевы Анны неподалёку от Ричмонд-Грин. В Ричмонде одним из его соседей был Монтэгю Саммерс, специалист по театру эпохи Реставрации и прославленный автор книги «История колдовства и чёрной магии». Саммерс и Кроули поладили, и впоследствии Саммерс говорил о Кроули как об «одном из немногих поистине самобытных и интересных людей своего времени».

Когда бомбардировки усилились, Кроули уехал из Лондона. Не только страх попасть под бомбы гнал его прочь. Его волновало ухудшение собственного здоровья, особенно обострение астмы, вызванное городской копотью и речным туманом. Кэммел дал Кроули денег на дорогу, и тот переехал в Торки, где почувствовал себя значительно лучше, хотя его и подкосил очередной приступ пневмонии. Когда Лондон перестал подвергаться столь интенсивным бомбардировкам, Кроули вернулся в город и поселился в квартире на первом этаже дома номер 93 по Джермин-стрит. Затем, в 1944 году, когда бомбы начали падать с лондонского неба как дождь, Кроули, которому было уже шестьдесят девять лет, снова уехал из Л он — дона, на этот раз уже навсегда. Его отъезд был ускорен ещё to тем фактом, что за его домом разорвался снаряд и осколки разбившегося оконного стекла обрушились прямо на его кровать. Если бы в это время Кроули спал, он погиб бы, порезанный этими осколками.

Сначала Кроули поселился в гостинице «Белл-Инн» в Астон-Клинтоне, на выезде из Эйлисбери в графстве Бакингемшир, Ему нравилось это место. Здесь хорошо кормили, и обстановка была приятной. Тем не менее, несмотря на частые визиты друзей и почитателей, ему не хватало интересной компании, и он попросил Льюиса Уилкинсона подыскать ему другое место жительства. Оливер Уилкинсон, сын Льюиса, актёр театра города Гастингса, стал разузнавать о возможностях аренды жилья в этом городе. Ни одна из домовладелиц Гастингса не желала видеть Кроули в своём доме. В конце концов Уилкинсон обратился к одному из своих коллег-актёров, недавно основавшему «интеллектуальную гостиницу», постояльцами которой должны были стать только интересные люди. Тот с энтузиазмом отнёсся к предложению принять под своей крышей такого человека, как Кроули.

Новой гостинице было дано имя «Незервуд». Она представляла собой большой дом эпохи Регентства с прилагавшимися к нему четырьмя акрами леса. Дом находился в пригороде Гастингса. Кроули поселился здесь 17 января 1945 года. Хозяин гостиницы обладал несколько странным, как раз в духе Кроули, чувством юмора. В числе правил для постояльцев гостиницы были следующие: «Убедительно просим постояльцев не дразнить привидений. Завтрак подаётся в 9 часов утра всем тем, кому удастся пережить Ночь. Кладбище города Гастингса находится в пяти минутах ходьбы (если вы несёте труп, то в десяти | минутах), привидение же затрачивает на эту дорогу только одну минуту. Убедительно просим постояльцев не снимать тела, висящие на деревьях. Администрация гостиницы располагает некоторым количеством бывшей в употреблении одежды, которую готова продать. Это собственность постояльцев, которые больше не нуждаются в земных одеяниях».

Кроули жил в комнате, служившей ему и кабинетом, и спальней. Обстановку комнаты составляли кровать, комод, письменный стол, несколько книжных полок и умывальник. На стенах висело несколько картин Кроули, внушавших посетителям благоговение и ужас одновременно. В числе прочих картин там находился автопортрет Кроули в виде китайского колдуна. Пустая консервная банка служила ему пепельницей. На завтрак, обед и ужин было принято собираться в гостиной, но Кроули не нравилось общество других постояльцев, и он предпочитал есть у себя в комнате. Позднее он описывал своих соседей по гостинице как «самую отвратительную толпу сомнительных типов, какую только можно себе представить». Он редко выходил из дому, а когда выходил, то шёл либо в местный шахматный клуб, либо в гости к Оливеру Уилкинсону, который вместе со своей семьёй жил неподалёку. Его здоровье постепенно ухудшалось, тело слабело с каждым месяцем из-за приступов астмы, а также потому, что он снова пристрастился к героину. Пока шла война, его запасы немецкого лекарства от астмы истощились, и он опять стал принимать героин, на этот раз в виде инъекций.

В скудные послевоенные годы денег у Кроули было мало. Главным источником его доходов в это время являлось отделение ОТО под названием Ложа Агапе, располагавшееся в городе Пасадена (штат Калифорния). Гермер, который жил в это время в Нью-Йорке, присылал Кроули проценты со вступительных взносов новых членов ОТО. Помимо денег, последователи Кроули присылали ему табак, сласти и другие тому подобные маленькие предметы роскоши, которых в Британии было не достать, потому что они строго нормировались. В благодарность за то, чторливер Уилкинсон нашёл для него жильё в «Незерву-де», Кроули послал ему несколько редких, дорогих сигар, присланных из Америки. Уилкинсон не разобрался, насколько превосходные сигары прислал ему Кроули, и выкурил их как самые обыкновенные. Когда Кроули узнал об этом, он с характерной для него щедростью прислал Уилкинсону ещё сигар, чтобы тот смог оценить их по достоинству.

Ложа Агапе была основана в 1915 году Уилфредом Т. Смитом, которого принял в ОТО Чарлз Стэнсфелд Джоунс, глава ванкуверского отделения этой организации, и который впоследствии рассорился с Джоунсом. Заручившись одобрением Кроули и поддержкой Джейн Вульф, он основал свою собственную ложу в Голливуде в 1930-х годах: Джейн Вульф после многих лет жизни в Британии вернулась в США в очень плохом состоянии здоровья, однако прожила до восьмидесяти трёх лет и умерла в 1958 году в городе Глендейл (штат Калифорния). Руководство ложей по распоряжению Кроули перешло затем к Джону У. Парсонсу (о чьей жене говорили, будто бы Смит её соблазнил), и тот перенёс ложу в Пасадену. Парсонс, которому на тот момент не было и тридцати, был учёным-химиком, ведущим специалистом по разработке ракетного топлива, а также аэрокосмическим инженером и одним из основателей знаменитой Лаборатории реактивного движения в Калифорнийском технологическом институте. В течение нескольких лет управление ложей происходило довольно гладко до тех пор, пока Парсонс не пустился на поиски Алой Женщины, которая смогла бы родить лунного ребёнка. В этих поисках ему помогал его приятель и тоже учёный Л. Рон Хаббард, создатель дианетики и основатель Церкви сайентологии.

Узнав об этом, Кроули пришёл в ужас и написал Гермеру: «Кажется, Парсонс, или Хаббард, или кто-то ещё пытается произвести на свет Лунного Ребёнка. Я прихожу в ярость, когда осознаю весь идиотизм этих неотёсанных болванов». Судя по всему, Хаббард был скрытой движущей силой всей затеи. Парсонс находился под его влиянием до такой степени, что положил все свои сбережения в размере 17 тысяч долларов на общий с Хаббардом счёт в банке, причём Хаббард внёс со своей стороны лишь около тысячи. Этот факт насторожил Кроули. «Мне кажется, — писал он Гермеру, — судя по сведениям, которые приходят от нашего братства в Калифорнии, что с Парсонсом что-то произошло, в результате чего он полностью утратил личную независимость… По-моему, здесь имеет место банальное злоупотребление его доверием». Догадки Кроули соответствовали истине. Хаббард и Парсонс поссорились, причём первый, судя по всему, снял половину денег с их общего счёта, чтобы купить яхту, и бежал вместе с женой Парсонса. При всей своей ненависти к Хаббарду впоследствии Парсонс заявлял Кроули, что Хаббард обладает гениальными способностями к магии. «Эта самая Телемическая личность из всех, что мне доводилось встречать, — писал Парсонс, — живущая в полном соответствии с нашими принципами. Кроме того, он искренне заинтересован в наступлении Новой Эпохи». Он несколько изменил своё мнение, когда ОТО попал под наблюдение ФБР, поскольку считалось, что это произошло по наводке Хаббарда. Хаббард объяснял свои действия тем, что стремился пресечь существование «этой порочной группировки чёрных магов», и небезуспешно. Несмотря на свою внешнюю враждебность к ОТО, в своём курсе лекций для соискателей докторской степени, прочитанном в Филадельфии и записанном на кассеты в 1952 году, Хаббард рекомендовал своим студентам прочесть «Теорию и практику магии», написанную, каком говорил, «Алистером Кроули, моим очень хорошим другом». А по свидетельству сына Хаббарда, тот часто перечитывал книги Кроули и верил в возможность развития магической памяти. Парсонс погиб в 1952 году во время взрыва в Лаборатории реактивного движения, случайно уронив сосуде гремучей ртутью.

В начале 1946 года Кроули начал задумываться о том, что станет с ОТО после его смерти. После того как Карла Гермера освободили из концентрационного лагеря, Кроули назначил его своим преемником, но Гермеру был уже шестьдесят один год, и Кроули беспокоился, что тот не сумеет, в свою очередь, назначить себе достойного преемника. Однако у Кроули всё же был на примете кое-кто, кто мог бы занять пост главы ОТО после Гермера. Это был капитан американской армии по имени Грэйди Мак-Мартри, который во время войны был направлен в Британию и там несколько раз встречался с Кроули. После войны Мак-Мартри вернулся в Америку. Умный и образованный человек, он поступил в Калифорнийский университет в Беркли и получил степень бакалавра философии. Во время войны в Корее он снова оказался в рядах американской армии, но потом вернулся в Беркли и получил степень магистра в области политической теории. Впоследствии он стал экспертом по управлению в Отделе труда госдепартамента в Калифорнии и Вашингтоне.

В 1943 году Кроули назначил Мак-Мартри Суверенным Верховным Инспектором ОТО, дав ему магическое имя Гименеус Альфа. В 1946 году он снабдил Мак-Мартри письмом, уполномочивавшим его взять на себя управление орденом в критической ситуации, если калифорнийское отделение ОТО начнёт приходить в упадок, и следить за тем, чтобы деятельность ордена не останавливалась. В июне 1947 года Кроули наделил Мак-Мартри властью стать главой ОТО в США после смерти Гермера.

Гермер одобрил эти шаги Кроули, что поставило Мак-Мартри в совершенно исключительное положение, поскольку никому другому Кроули в явном виде власть не передавал.

Когда Кроули умер, началось как раз то, чего он так опасался. Гермер пустил всё на самотёк и к моменту своей собственной смерти не смог назвать достойного преемника. Член швейцарского отделения ОТО Герман Метц-гер попытался по собственной инициативе занять пост главы ордена, но его кандидатура была отвергнута. Ещё одно посягательство на пост главы ордена было сделано одним из калифорнийских посвященных, которого в ОТО принимал Гермер. Его звали Марчело Рамос Мотта. После огромного количества споров, судов, а также исключений из ордена на пост главы ОТО наконец заступил Мак-Мартри. Заручившись поддержкой Джеральда Йорка, Исраеля Регарди и многих других членов ОТО, он начал принимать исключительные меры с целью навести в ордене порядок. В период его руководства орденом структура управления ОТО подверглась реорганизации, и ситуация внутри ордена заметно стабилизировалась. Ко времени его смерти в 1985 году орден вновь достиг процветания. Преемник Мак-Мартри, Гименеус Бета, и по сей день управляет ОТО, чьи отделения существуют по всему миру.

Кроули прожил в «Незервуде» уже несколько месяцев, и его здоровье непрерывно ухудшалось. Теперь он ежедневно вводил себе по одиннадцать гран героина в день, тогда как восьмой части одной гранулы было бы достаточно, чтобы убить непривычного к наркотикам человека. Однако у него по-прежнему был энергичный живой ум, который постоянно нуждался в пище, а потому Кроули часто скучал, рассеивая свою скуку главным образом тем, что писал письма и принимал гостей. Его навещали журналисты и просто те, кому любопытно было на него посмотреть, а также Джеральд Йорк, Льюис Уилкинсон, леди Фрида Харрис, Грэйди Мак-Мартри и Дейдре Мак-Аль-пин с сыном Кроули, который носил фамилию своего по-гибшето отчима и имя Алистер, принадлежащее его настоящему отцу.

После войны, когда Дейдре Мак-Альпин вернулась з Британию вдовой без гроша в кармане, она сообщила о себе Кроули, который и сам в это время пытался узнать что-нибудь о её судьбе. Он выслал ей денег и немного шоколада, который получил из Калифорнии. Они часто переписывались, причём в письмах Кроули обращался к ней «Дейдре, любимая», а подписывался: «Всегда твой, моя самая дорогая, Алистер». Она часто приезжала к нему в «Незервуд» вместе с сыном. Кроули был тронут тем, что Дейдре и её ребёнок вернулись в его жизнь, скрашивая то одиночество, которое он, должно быть, ощущал, живя в гостинице.

Он писал мальчику, обращаясь к нему «мой дорогой сын» и продолжая: «Прежде всего позволь мне сказать тебе, насколько я счастлив снова видеть тебя рядом со мной; я чувствую, что должен посвятить немало времени тому, чтобы подыскать тебе достойную карьеру». Кроули по-своему гордился сыном и желал ему только самого лучшего.

Когда Дейдре и мальчик приходили к нему, Кроули просил Дейдре почитать сыну его стихи, чтобы ребёнок смог понять, что такое ритм. Кроули хвалил сына за хорошее поведение и часто повторял, что нужно всегда быть правдивым. Кроули хотел, чтобы мальчик получил начальное образование в Гордонс-тауне, частной школе в шотландском Элгиншире. Эта школа была основана знаменитым доктором Куртом, с которым Дейдре была знакома, но Кроули всё равно беспокоился. «Что вызывает волнение в связи практически с любой школой, — писал он Дейдре, — так это то, что всегда есть опасность испортить мальчика, навязав ему общество презренных недочеловеков». Нет сомнения что Кроули сохранил воспоминание о учебном заведении Чемпе и о Малверн-колледже. В 1947 году Кроули возложил на Гермера и ОТО обязанность заботиться о его сыне после того, как сам он умрёт. Предполагалось, что мальчик начнёт получать образование в 1948 году в Уэстер-Элчис, затем продолжит его в подготовительной школе Гордонс-таун, после чего его должны были увезти в Америку.

Состарившись, Кроули как-то размяк. Он утратил значительную часть своего былого тщеславия и высокомерия. Впервые встретившись с Кроули, Грэйди Мак-Мартри начал обращаться к нему «Учитель». Это продолжалось до тех пор, пока Кроули в один прекрасный день не огляделся вокруг и не произнёс: «Я не вижу здесь никаких Учителей». Он очень исхудал из-за того, что принимал много героина, в больших количествах пил бренди и почти ничего не ел, питаясь в основном печеньем и молоком.

Точное описание Кроули в последний год его жизни дал Джеймс Лэйвер, с которым Кроули познакомился в 1920-х годах. Лэйвер был автором книги о Нострадамусе, и Кроули, прочитав эту книгу, пригласил его к себе. Лэйвер описывал Кроули как сморщенного худого старика с всклокоченной бородой и лицом землистого цвета. Его твидовый пиджак и длинные широкие бриджи свободно висели на его похудевшем теле, а рукава его рубашки были забрызганы мельчайшими каплями крови. Во время их встречи Кроули пил бренди и непрерывно курил сигареты или трубку. В какой-то момент Кроули, не прерывая разговора, закатал рукав, достал шприц, вылил туда содержимое маленькой ярко-красной капсулы и сделал себе укол. Внезапно к нему вернулся нормальный цвет лица, а его карие глаза засверкали. «Время от времени, — вспоминал Лэйвер, — его взгляд останавливался на мне, и я начинал понимать, какой гипнотической силой этот взгляд, должно быть, обладал прежде».

Гораздо менее лестную характеристику дала Кроули профессор Э.-М. Батлер, преподаватель немецкого языка в Ньюнэм-колледже Кембриджа и автор книги «Миф о маге». Она приехала взять у Кроули интервью, необходимое ей для работы над книгой. Батлер вспоминала о Кроули како человеке, склонном к деспотизму, скучном, эгоистичном и ограниченном. В её глазах это был жалкий человечек в очках с толстыми стёклами, жёлтым лицом наркомана и слезой, дрожащей в уголке глаза. У него был высокий, неприятный голос. Вдобавок ко всему Кроули довольно сильно напугал гостью. В ответ на вопрос, касающийся оккультизма, он громко закричал: «Магия — это не один из возможных путей в жизни, это единственно возможный путь».

Возможно, самым важным гостем Кроули в этот период оказался молодой человек по имени Джон Симондс. Он жил в Хэмпстеде, в доме номер 84 по Баундэри-роуд, где умер Нойбург. Симондсу стало интересно познакомиться с человеком, который, послухам, наслал проклятие на предыдущего обитателя дома. Он послал Кроули телеграмму и был приглашён в Гастингс на обед. Симондс принял приглашение и приехал, взяв с собой астролога Руперта Глидоу. После первой встречи Симондс описывал Кроули как человека «среднего роста, слегка сутулого и одетого в старомодный костюм с брюками гольф, которые чуть ниже коленей были скреплены серебряными застёжками. Взгляд его был одновременно загадочным и страдающим. У него была жидкая, козлиная бородка и усы, а голова его, несмотря на то что он не был абсолютно лыс, выглядела голым черепом… "Делай что желаешь — таков весь закон", — взволнованно и гнусаво произносил он. "Самый порочный человек в мире" выглядел довольно измождённым…»

Поначалу разговор не клеился, но, когда Глидоу заговорил об астрологии, Кроули оживился. Они говорили о магии, пока не наступило время обеда. Симондс и Глидоу остались обедать в общей гостиной, а Кроули отправился наверх, к себе в комнату. После обеда Кроули достал бутылку бренди, которую они и выпили втроём, разговаривая о конце света, а также всевозможных теориях и предсказаниях на этот счёт. Возможно, разговор получался несколько односторонним, поскольку Кроули, когда его спрашивали о конце света, как правило, достаточно безапелляционно заявлял, что он не понимает, зачем вся эта суета вокруг конца света, если мир и без того уже был уничтожен огнём в 1904 году.

В течение нескольких следующих месяцев Симондс и Кроули переписывались и несколько раз встречались. Вскоре Кроули назначил Симондса распорядителем своего литературного наследия. По мнению Исраеля Регарди, это было свидетельством отсутствия проницательности со стороны Кроули. «Неискренность этого человека [Симондса], — писал Регарди, — явно продемонстрированная в первых двух-трёх главах его книги "Магика Алистера Кроули", написанных в презрительном тоне, видимо, абсолютно ускользнула от внимания Кроули. Эта книга с очевидностью демонстрирует, что, общаясь с Кроули, Симондс преследовал корыстные цели и что ему вполне удалось пустить пыль в глаза умирающему старику». Недоверие Регарди, судя по всему, разделял Морис Коллис, который встречался с Симондсом в 1950 году, когда последний работал над книгой о Кроули под названием «Великий Зверь». Коллис записал в своём дневнике: «Он сказал, что благодаря знакомству с Кроули надеялся приобрести известность и заработать состояние».

Летом 1947 года здоровье Кроули начало стремительно ухудшаться. Он нуждался в постоянном уходе, но не мог себе этого позволить из-за недостатка денег. Правда, в коробке под кроватью у него лежало около 450 фун — тов, но он отказывался к ним прикасаться, говоря, что это деньги, присланные из Америки для особых нужд ОТО. Когда наступила осень, болезнь Кроули настолько обострилась, что он практически постоянно находился под воздействием лекарств. Его речь стала неясной, а в мыслях царил беспорядок. Он целыми днями просиживал у себя в комнате в полной тишине. Последние слова, которые он сказал Льюису Уилкинсону, звучали так: «Мне жаль, что вы потратили столько времени, навещая бревно».

Дейдре часто навещала Кроули, чтобы поговорить сними просто побыть рядом или составить ему компанию, если он в ней нуждался. Нередко вместе с ней приходил их общий с Кроули сын. 29 ноября она написала Льюису Уилкинсону письмо. На конверте значился адрес: Незервуд, Ридж, Гастингс. В письме было написано следующее:

Наконец-то у Кроули был кто-то, кто искренне любил его, несмотря на все его недостатки, кто дал ему, пусть ненадолго, уют и тепло семейной жизни.

Почувствовав приближение конца, Кроули не испытал страха. Смерть означала для него лишь возрождение в новом качестве. Он не пытался отречься оттого, что делал, не раскаивался ни в своей жизни, ни в своей магии. Он сожалел лишь, что не успел добиться в жизни всего, чего хотел.

Кроули умер в «Незервуде» 1 декабря 1947 года от хронического бронхита, осложнённого плевритом и сердечной недостаточностью. Дейдре Мак-Альпин в момент его смерти была рядом с ним, а его десятилетний сын ненадолго вышел из комнаты. Говорят, что перед смертью Кроули впал в забытье, слёзы покатились по его щекам, а последним, что он произнёс, были слова: «Я запутался». Но это слухи. Последним, что услышала от него Дейдре, была фраза: «Иногда я ненавижу себя».

В тот момент, когда Кроули испустил дух, занавески в его комнате внезапно вздулись от ветра, ворвавшегося в окно. Дейдре решила, что это был знак, свидетельствующий о том, что боги приняли его в свой круг.

Вскоре после смерти Кроули, когда его тело без присмотра лежало в комнате, кто-то вошёл и украл его золотые часы.

На следующий день лондонский врач Кроули, доктор Уильям Браун Томсон был найден мёртвым в ванне в собственной квартире в Мэйфейре. Он постоянно сокращал дозу принимаемого Кроули героина, а в сентябре вовсе не прописал ему этого наркотика. Говорили, что Кроули проклял его за это. СмертьТомсона произошла по естественным, а отнюдь не оккультным причинам, однако распространились слухи о том, что это — месть его пациента. Так было положено начало посмертной легенде Кроули.

Несколько раз в течение своей жизни Кроули оставлял указания относительно того, как его следует похоронить. Однажды он выразил желание, чтобы его тело было захоронено в комнате, расположенной над главными воротами кембриджского Тринити-колледжа, запечатанной, как склеп. Перед экспедицией на Канченджангу он оставил распоряжение, что в случае его смерти его тело следует мумифицировать, нарядить в магические одежды и поместить в тайном склепе, специально для него приготовленном. Вместе с его телом в склепе должны были находиться его магические украшения, а также пергаментные издания всех его книг. Существовали также варианты похорон в Вестминстерском аббатстве (лучше всего там, где похоронены знаменитые поэты), кремирования с последующим помещением урны с пеплом на вершину скалы Чефалу или на широком уступе скалы, вздымающейся над озером в Болескине. Тем не менее последняя его воля, которую он объявил за несколько месяцев до своей смерти, заключалась в том, чтобы Льюис Уилкинсон прочёл над его гробом «Гимн Пану», «Книгу Закона», а также несколько частей из его «Гностической мессы».

Похороны Кроули состоялись 5 декабря в 14:45 в крематории Брайтона. В тексте отпевания дата его рождения была ошибочно обозначена как 18 октября. Был холодный зимний день. Не считая репортёров и журналистов, на похоронах присутствовало лишь около дюжины людей, в том числе Дейдре Мак-Альпин. После того как Уилкинсон прочёл вслух произведения Кроули в соответствии с пожеланием покойного, Дейдре Мак-Альпин сделала шаг вперёд и, прежде чем гроб поглотило пламя, бросила на его крышку цветы.

Отпевание, хотя его и нельзя было назвать христианским, выглядело величественно и достойно. Несмотря на это, оно вызвало бурю возмущения. Местная газета заявила, что оно представляло собой не что иное, как чёрную мессу. Разъярённые жители города направляли гневные письма членам городского совета, до тех пор пока брайтонские власти не заявили официально, что будут приняты необходимые меры к тому, чтобы подобное впредь не повторялось. Даже после смерти Кроули не перестал быть возмутителем общественного спокойствия. Он оказался тем, кто смеётся последним.

Однако последняя воля Кроули предполагала не только чтение его произведений во время похорон. Через год и один день после его смерти имел место памятный обед в его честь, устроенный леди Фридой Харрис. Пригласительные письма начинались так: «Вдень годовщины смерти Алистера Кроули в соответствии с последней волей покойного устраивается праздник карри. Он состоится 1 декабря в 7:30 вечера в ресторане "Нью-Дели Дурбар" по адресу Хэмпстед-роуд, 179. Стоимость ужина составляет 12 шиллингов и 6 пенсов на человека, включая чаевые…» После ресторана все пришедшие на вечеринку отправились домой к Джеральду Йорку на площадь Монтегю.

Не все сохранили о Кроули добрые воспоминания. Лола, которая к этому времени счастливо вышла замуж, ненавидела своего отца и в течение многих лет не поддерживала с ним никаких отношений. Спустя год после смерти Кроули Джеральд Келли написал Льюису Уилкинсону (который был назначен распорядителем литературного наследия Кроули наряду с Симондсом) письмо, в котором указывал ему на то, что Кроули исказил факты в своей автохагиографии, чтобы потешить своё тщеславие («сколько там наивного снобизма, сколько тщеславия»), и заявлял, что Кроули был скучным человеком, от которого все быстро утомлялись. Однако Келли посвятил Кроули несколько доброжелательных слов, написав: «Попытайтесь представить его себе симпатичным юным студентом, с которым я познакомился в Кембридже и которого всё ещё можно было в нём узнать, когда он жил по соседству со мной в Париже».

В истории с урной, где хранился пепел Кроули, есть нечто таинственное. Если бы Кроули был жив, подобная история при его чувстве юмора доставила бы ему большое удовольствие. Урна была отправлена Карлу Гермеру в город Хэмптон, что в штате Нью-Джерси. Он закопал её под высокой сосной в саду около своего дома. Когда Гермер собрался переезжать в Калифорнию, он решил взять урну с собой, чтобы перезахоронить её «в подходящем месте на Западе», как он выразился в одном из своих писем. Возможно, это были бы живописные владения Уилфреда Т. Смита на побережье неподалёку от Малибу. Он попытался выкопать урну, но, вскопав всю землю вокруг дерева, так ничего и не нашёл.

Считается, что прах Кроули по-прежнему лежит там. Как в шутку сказал Джеральд Йорк, прах старого грешника в Новом Свете.