Жизнь с головой 2.0

Древнеарабские сказки

Амиран Сардаров: Люди могут поменять религиозные «костыли» на здравый смысл?

Сергей Савельев: Нет! Конечно, если прихожане перестанут размножаться, то кто будет в казну сдавать? Естественно, приходится им как-то разрешать размножаться через браки, призывать работать. Хотя, в большинстве религий, происходящих с Ближнего Востока, работа является наказанием. Таким образом, появляется социальное чувство вины, за счёт которого можно управлять человечеством.

Амиран Сардаров: А можно человечество отучить верить?

Сергей Савельев: Нет. Любые религии обращаются к инстинктивно-гормональным формам поведения. И что вы можете этому противопоставить?

Амиран Сардаров: Так они же вроде наоборот подавляют, запрещают!

Сергей Савельев: Нет-нет-нет. Они обращаются к древнейшим центрам мозга, к инстинктам. Вот вы приходите в автосалон. Продаётся убогая китайская поделка, разваливается на ходу. Но рядом стоит девица с ногами от ушей, наём которой на один день стоит дороже машины. Все на неё пялятся, от чего вырабатываются гормоны из гипоталамуса и воздействуют на организм. Они рассматривают её как источник размножения ― наиболее удачный репродуктивный успех, который даст таких же обалденных потомков. Покупатели смотрят на девицу и в автоматическом режиме запоминают китайскую каталку. Результат таков, что при выборе между китайской и французской машинкой, они выбирают китайскую.

То же самое и с религиями. Вы всё равно ведётесь на инстинктивные древние механизмы, обложенные в те или иные слова, причем неважно какие и какая религия. И принимаете решение, потому что они обращаются к вашим пещерным, самым древним, времен, когда у вас ещё хвост волокся по земле, желаниям.

Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук.

Есть у меня один друг, занимающийся поставками различного сырья в страны Ближнего Востока. Чтобы заключить хлебный контракт, нужно сначала обхаживать богатых арабов ― тогда они его подпишут. Для этого он их водит к элитным проституткам и поит дорогим алкоголем. А в воскресенье они уединяются в своей комнатке, расстилают на полу коврик и начинают молиться, «замаливать грехи». Очень удобно.

Сказки древних арабских кочевников являются очень удобным инструментом для лицемерного прикрывания задницы. Их можно подогнать под что угодно. Чуть что ― сразу находят отмазку. Все эти «праведники» проповедуют простым людям какие-то догмы, при этом сами, у кого есть деньги, уходят в отрыв и развратничают на полную катушку. Если ты богат, то весь разврат со шлюхами, алкоголем и наркотиками можно скрыть или откупиться. А если беден, то попадаешь по полной программе. Забивают камнями, отрезают голову и т.д. Тотальное лицемерие.

Многие религиозные проповедники, которые рассказывают, что есть праведные и неправедные, верные и неверные ― сами, втихую, по полной программе живут как европейцы. У них точно также есть и гомосексуалисты и трансвеститы. Ничем не гнушаются. Точно также воруют, насилуют и убивают.

Недавно проводили опрос в ближневосточных странах, где с религией жёстко, и 25% мужиков признались, что раз в жизни кого-то насиловали. Это происходит, потому что противоестественно сдерживаться. Вот и приходится изощряться. Не выдумывали бы эту чепуху по поводу «замуж девственницей», то никто бы никого и не насиловал ― вот к чему приводит лицемерие.

Хотя, казалось бы, хочешь удовлетворять свои половые инстинкты, бери и удовлетворяй. Нафига изображать из себя святого и непорочного? От обезьяньих инстинктов всё равно никуда не убежать. Попытка от них убежать заканчивается гомосексуализмом в лучшем случае, а в худшем ― сексом с овечками. Вот к чему приводит подавление инстинктов религиозными конструкциями.

При этом они все рассказывают про себя, как про неких ангелоподобных существ, вроде того, что «все мусульмане высокодуховные», а «Кавказ переполнен интеллектуальной элитой». Что, якобы, они все такие правильные, высокоморальные. Если же у себя на Кавказе появится возможность безнаказанно изнасиловать девственницу, то с удовольствием это сделают, а потом убьют и закопают, чтобы не узнали, иначе от позора не отмыться.

Вообще, по шариату, за изнасилование полагается смертная казнь. Но почему-то, когда насилуют немусульманок, все делают вид, что вроде ничего и не было. Исламские пропагандисты будут истошно вопить, что это провокация. Не мусульманин, не изнасиловал, и не женщину. «Рафик неуиноуен».

У европейцев в этом плане всё открыто, никто не запрещает удовлетворять свои инстинкты. А тут религиозная конструкция вынуждает заниматься лицемерием, внешне играешь некую роль, что «без косынки ходить плохо», «недевственница ― это уже проститутка». А на деле и девственницы трахаются, только в задницу, чтобы девственность сохранить до замужества. Причём так, что любая порноактриса позавидует ― будет нервно курить в сторонке. Потому что гормоны играют, трахаться охота. Начинают уже в 15-16 лет, а замуж ― взятки гладки, девственная плева на месте. Формально девственница, традиции не нарушены, все довольны.

У дебила, конечно, нет национальности, но оголтелое восхваление своей религии и утверждение, что все другие от лукавого, грязь и ненастоящие ― подобное лицемерие меня категорически не устраивает, и никогда не устраивало. Я с детства испытывал дискомфорт по этому поводу, но он был интуитивный и неосознанный. Этот червячок несправедливости постоянно заставлял копать и выяснять, что же не так.

В исламистской пропаганде преподносится всё так, что, дескать, «мусульманин по определению лучше, нежели кто-либо другой». Давайте уже перестанем заниматься лицемерием и делить людей на праведных и неправедных, обычных и особенных. Все люди имеют набор стандартных инстинктивных обезьяньих параметров. Они все примерно одинаковые. Просто мусульманам повезло меньше, потому что на них ещё наваливаются некие искусственные рамки ― что на мужиков, что на девушек. И им это выходит боком.

Самая жуть в том, что многие кавказцы, которые здесь видят своих соплеменниц, которые работают проститутками, бьют их и иногда даже убивают. Или, если она туда приезжает и выясняется, что в Москве она была блядью, то ее ждёт такая же участь. Хотя то, что сами эти мужики употребляют наркоту и снимают шлюх, никак их самих не смущает ― это как бы в порядке вещей. При этом они считают, что восстанавливают справедливость, убивая «своих» шлюх.

Люди ведут себя абсолютно дико и даже не отдают себе отчёт в том, что они творят. При этом бравируют «священными текстами» и ссылаются на них. Сами же постоянно нарушают все заповеди оттуда.

Когда на Курбан-байрам публично режут баранов и проводят кровавые обряды ― это всегда будет вызывать недоумение у продвинутой части общества.

Не могу даже представить, чтобы какой-то христианский ритуал демонстративно и в массовом порядке, с сотнями тысяч человек, произвели в Грозном или Махачкале ― про Ташкент и Душанбе даже и не заикаюсь. Там просто расстреляют на месте, и никто даже не будет задумываться о последствиях, о том, как это будет «влиять на межнациональные отношения» или на «образ Чечни». Тут же все забудут про «многонациональную и многоконфессиональную страну» и «толерантность».

Расстилать коврики и молится прямо на трамвайных путях, занимать несколько улиц, что другим нельзя ни пройти, ни проехать. К этому, вроде как, надо относиться с пониманием, но, по факту, получается какая-то односторонняя толерантность. Можно ли представить, как Кадыров приглашает в Грозный десятки и сотни тысяч христиан, чтобы те демонстративно и с шумом отпраздновали, например, Пасху? Причём, чтобы это были взрослые мужики, желательно казаки с шашками, да ещё и чтобы они резали свиней на глазах у детей, солили сало и пили горилку. Вот тогда будет действительно толерантно. У нас же многоконфессиональная страна и должно быть уважение ко всем традициям ― так почему же не сделать так?

А потому что это даже в голову никому не придёт. Запретят сразу ― начнется истерика и крики с пеной у рта.

Если эти вещи, явно бросающиеся в глаза и вызывающие агрессию, хотя бы как-то не уменьшить, то будут серьезные межнациональные проблемы. Ладно, допустим, запретить вроде как не могут ― это будет нетолерантно. Но почему же хотя бы не делать это в пределах своих молельных домов? Там, за заборчиками, можно проводить любые свои ритуалы, только чтобы никому не было видно.

Это же личное дело, вопросов к этому нет. Хочешь во что-то верить и совершать ритуалы ― да пожалуйста. Когда же это происходит демонстративно, мимо всего этого уже не получается просто пройти и сделать вид, что всё в порядке вещей. У меня у самого шок, когда я вижу, как режут барана ― кровь летит на асфальт во все стороны, животное мучается, а люди вокруг искренне радуются, праздник ведь.

Я сам восточного происхождения, но вырос в цивилизованном светском обществе. Для меня все эти обряды выглядят дико ― я не могу спокойно смотреть, как животному отрезают голову.

Зачем делать вид, что всё в порядке. Ведь очевидно, что ничего не в порядке. Конфликт менталитетов, культур и прочего. Проблема есть и её нужно решать. Она может выйти на тот уровень, когда коснётся меня лично и любого другого человека.

Зачем нужны религии в XXI веке? Зачем люди совершают те или иные поступки, исходя из неких бредовых догм? Поднимают палец вверх ― кого-то убивают, «исполняя волю всевышнего».

Сейчас религия идёт против эволюции. Ей только прикрываются, чтобы оправдать самые страшные действия. Эти сказки древних арабских кочевников, которыми живёт довольно большая часть человечества, способствуют только вызову агрессии и негатива.

Восточные же люди всех воспринимают врагами. Американцы, европейцы, русские ― все для них плохие. Езиды для них тоже плохие, потому что они верят не в древнеарабские сказки, а в сказки про «бога солнца».

Ладно, можно предположить, что американцы действительно плохие. Но тут ситуация как с большевиками, которые говорили, что они все такие замечательные и построят коммунизм. Это всё было ложью. Но при этом то, что они говорили про капитализм ― это правда. Хотя то, что капитализм «плохой», из этого вовсе автоматически не следует, что сами большевики «хорошие».

Также и тут.

Если, вы говорите, что американцы «убийцы и захватчики», что, в принципе, сложно отрицать ― это вовсе не означает, что вы сами ― пушистые овечки, добрые и «духовно богатые».

Сейчас стала модной тема, что, дескать, есть правильные и канонические древнеарабские сказки, а есть сектанские и ваххабитские, которые дают простые ответы на сложные вопросы, после которых ребята идут и кого-то убивают. И что, якобы, надо сделать так, чтобы доминировали не дикие сказки, а «правильные». Это абсолютная глупость, потому что как раз эти «правильные» в своё время естественным образом упростились и превратились в дикие.

Зачем нужна вся эта наигранная «толерантность» и «политкорректность», когда интеллигентные цивилизованные люди говорят, что уважают «чужие традиции» и «разные религии»? Другими словами, они проявляют толерантность к дикости и банальному идиотизму.

Амиран Сардаров: Для вас научное знание является неким фундаментальным критерием истины? Или есть ещё что-то, что наука не может понять, описать, спрогнозировать и управлять этим?

Сергей Савельев: А больше нечему быть критерием. Альтернативой может являться вера. Но в моём лексиконе слова «вера» нет. В науке нет этого понятия.

Вера ― это биологический инструмент. Причём неважно во что: христианство, ислам, иудаизм, молекулярная генетика, геном человека, стволовые клетки, клонирование овец ― это всё вера. В том числе можно верить в научно-технический прогресс. В данном случае ты уже становишься служителем культа, а не учёными и инженером.

Полмира верит в молекулярную генетику. Всю жизнь на это кладут, потому что вера велика, можно положить. Вера может быть разной формы ― в том числе, самая оголтелая. Можно искренне верить, что «на белке, который вырабатывают нейроны мозга, записываются мысли», и такие люди есть. И человек положит всю жизнь, чтобы это доказывать. Или верить в живую или мёртвую воду.

Наш мозг устроен так, что он подменяет свою работу неким набором алгоритмов, которыми является вера: «Я верю в то, что с помощью митохондриальной ДНК можно изучать происхождение человека! Я верю, что все мутации в митохондриальной ДНК уникальны и никогда больше в эволюции не повторяются! Я верю, что, сравнивая друг с другом уникальные и никогда не повторяющиеся мутации, могу вычислить насколько одна популяция отошла от другой, и я верю, что, таким образом измеряю молекулярные часы эволюции!». Молекулярный биолог это произносит как молитву. А дальше происходит то, что повторные мутации возникают регулярно, и что вся эта его гипотеза ― полная чушь. Если же он просто верит, то его объективность будет нулевая.

Амиран Сардаров: Но ведь молекулярный биолог, в отличии от исламиста, опирается на некие замеряемые результаты?

Сергей Савельев: На придуманные постулаты. Исламист тоже опирается на Магомета. А здесь то же самое ― есть набор генов, и надо верить, что они каждый раз мутируют уникальным способом. То же самое, ничем не отличается от исламиста. Причём, по оголтелости, вот именно эти люди, которые верят в стволовые клетки, намного превосходят любой исламский терроризм.

Возьмите программу «геном человека», которую закрыл ещё Буш-старший. Где лекарства? Где результаты, которые обещали? В конце концов, где те 40млрд. долларов, которые вкладывались 30 лет назад? Вот вам, пожалуйста, вера. Они верили в то, что гены кодируют форму уха. Да, они связаны, но ничего не кодируют.

Когда в науку вмешивается механизм, построенный на вере во что-то, то это, в лучшем случае, превращается в профанацию и обман, а в худшем ― в мясорубку, которая уничтожает жизнь тех простаков, которые умудряются поверить также искренне как и в любую религию.

Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук.

Здесь нет речи о том, что «плохие» только древнеарабские сказки, а все остальные сказки ― «хорошие». Они точно такие же бредовые, лицемерные, способствующие дикости и деградации. Если взять те же древнееврейские сказки, то они уже находятся на излёте, себя дискредитировали и оказывают совсем небольшое влияние.

Так получилось, что в тех странах, где изначально сказки были древнееврейские, научное представление о мире шло в авангарде. Поэтому сказки потеряли свои позиции постепенно и естественным образом. Большинство перестало в них верить. Они превратились в нечто декоративное, существующее в виде неких символических ритуалов. Серьёзно их сейчас воспринимают только отдельные редкие фанатики. В целом же, к этому всему относятся с юмором.

В ближневосточных странах субъектно-научная картина мира была сильно запоздавшей, поэтому все эти сказки никуда не делись. Ближний Восток не прошёл стадию модерна, не менял модель мышления, но, при этом, получил, например, такие инструменты и приспособления, как антибиотики и оружие. Первое им даёт возможность плодиться, как кроликам, что сознательно не делается европейцами, и не умирать от инфекций и болезней. Сейчас, в результате, мы видим перенаселение, которое породило дефицит еды и воды. Сразу после этого Восток начал с помощью другого инструмента, оружия, разбираться внутри себя ― кому жить, а кому умереть. И всё это происходит под красивой религиозной вывеской. Этими сказками они оправдывают любые чудовищные зверства.

Из-за сложившегося перенаселения они просто вынуждены уезжать в поисках лучшей жизни в западные страны. При этом, жить и потреблять хотят по-западному, да еще и сохранить лицемерные конструкции про то, что они «правильные» и «духовные», а «Запад ― погряз в разврате». Началось демонстративное бравирование, выпендривание и показуха. Получается так, что они убежали туда от кишлачной нищеты и дикости, но создают там такой же кишлак и дикость.

У христианства подобного этапа не было ― оно помирало естественным путем. А тут получилось так, что в XXI-м веке компьютеров и биотехнологий сказки древних арабских кочевников являются основой мышления для полутора миллиардов человек.

Если Запад не одумается в своём «толерантном угаре», и ничего с этим не сделает, то его ждёт мало чего хорошего. Древнеарабские сказки его съедят.

Откуда берётся фанатизм? Почему, первым делом, возникает желание объединиться против когото и с ним бороться? Зачем обязательно нужно быть кому-то в противовес, да еще и с риском для жизни, с кровью, с адреналином, с месивом, да пожёстче?

Все эти фанатики ― продукт XX-го века, сектанство по моделям великих диктаторов. Нынешние «мини-гитлеры» всех мастей взяли эти модели, максимально упростили, и толкают на своём месстечковом уровне. Причём они даже не понимают, для чего всё это делают. У них нет никакой конкретной глобальной цели, кроме желания заниматься разрушением. Других мыслей нет, главное ― сам процесс. Это простейший способ достижения ощущения своего превосходства.

На Ближнем Востоке сунниты уничтожают шиитов. Евреи ― палестинцев. В США черные ― белых. Белые ― латиносов. Европейские неонацисты ― турок и арабов. Российские футбольные фанаты ― друг друга. Националисты ― чурок. И наоборот. Где-то такие события в полном разгаре, а где-то заметны только мелкие проявления, что не мешает этому кровавому противостоянию разрастись.

Естественный отбор идет полным ходом. Умные люди в это не лезут ― туда лезет «скотобыдло», которым манипулируют ради собственных целей и наживы.

Скоро людям будет нечего жрать и даже пить, потому что мы плодимся как кролики, а ресурсов становится все меньше. Вместо того, чтобы задумываться, что с этим со всем можно сделать ― быдло устраивает идеологические разборки. Физические и физиологические законы не зависят от бредовых ментальных конструкций ― как только «физуха» даст знать о себе в виде голода, быдло начнёт поедать друг друга.

Разнообразных диких фанатичных толп уже настолько много, что никакому контролю и учёту они не поддаются.

Каждая из групп фанатиков считает, что их идеология самая «настоящая», правдивая и единственно верная, что она включает в себя всю картину мира. Они ещё и посмеиваются над другими, хотя ничем друг от друга не отличаются. Лучше же всего фанатики объединяются вокруг идеологии, где можно применить силу. «Бей, круши, уничтожай, свергай».

«Пастыри» и «гуру» всех сект уже давно не верят в ту идеологию, которую продвигают, а верят только в силу и деньги. Энергию диких необузданных толп эти «гуру» используют только для достижения своих целей. Когда же будет нечего есть, то всё это «скотобыдло» они заставят жрать друг друга.

Амиран Сардаров: Откуда вообще у людей потребность в самокопании, заморочках и страданиях, в поисках ответов на глобальные вопросы, желание удариться религию, и во все эти противоречия, с ней связанные?

Сергей Савельев: Противоречия между лимбической системой и корой головного мозга. Получается бесконечный конфликт. Одно ― то, что тебе непрерывно хочется, другое ― что тебе навязывают в социуме.

В чём же дело? Надо обратиться к первоисточникам. Человеческое поведение формируется из двух составляющих. Одна из них ― то, что нам досталось от животных. Инстинктивно-гормональные формы организации поведения. Это три простых принципа: еда, размножение и доминантность. Они спрятаны за счёт социализации за всякими условностями и законами. Нехорошо, увидев красивую девушку, тут же на неё бросаться, спустив штаны, хотя это было нашим недавним прошлым. Тем временем, во многих регионах это до сих пор происходит запросто. Чисто обезьянья форма поведения. И винить в этом людей нельзя, потому что это и есть смысл жизни человека. Стремление к колбасе, размножению и золочёному Роллс-Ройсу. Это нормально для обезьян. А вот для человека, для гомо сапиенса, это уже плохо.

Один компонент, который сильно влияет, особенно на молодых людей ― это инстинктивно-гормональная форма поведения, доставшаяся нам от приматов. Это одна форма ― то, что у нас прячется в мозгах, и мы это называем словом «хочу». Это тот оголтелый эгоизм, который как раз питает наше самодвижение ― мы хотим стать самыми лучшими, самыми умными, самыми сексуальными, найти себе длинноногую жену и прочее и прочее. Это обезьяний компонент, который, чем умнее человек, тем лучше скрывается. А чем глупее, тем больше вы-пячивается. Эта неприглядная форма поведения, доставшаяся от обезьян, нами тщательно скрывается ― для этого приспособлено всё. Этим страдают все, поэтому государство устроено так, чтобы это скрыть, или заставить вести себя хоть чуть-чуть прилично хоть какое-то время.

Вторая же часть, с которой борется инстинктивно-гормо-нальная часть от обезьян ― это уже социально выработанная форма поведения, за которую отвечает уже другая часть мозга. Это кора с бороздами и извилинами, которая предопределяет нашу рассудочную деятельность. Например, мама говорит «не надо жениться сразу на четырёх девушках, это плохо кончится». Или «не надо воровать, а то сядешь в тюрьму, и из тебя там сделают чёрт знает что». И прочие разные фокусы. То есть рациональное и разумное социальное поведение, которое позволяет нам не резать друг друга на улицу впрямую, не отнимать, а зарабатывать деньги и на них покупать что-то. Вся та социальная цивилизационная часть, которая построена на работе коры головного мозга.

Древняя обезьянья сидит внутри мозга, и нормальный человек всю жизнь мучается и мечется между двумя проблемами. С одной стороны, он хочет поступить как разнузданный бабуин ― размножаться везде, где только можно, красть, бездельничать и развлекаться. А, с другой стороны, социальные условия вокруг него говорят, что так делать нельзя ― надо поработать, прежде чем размножиться. Вот на этом балансе человек всё время и принимает решения. Поскольку мы полуобезьяны, то из-за этого мы всё время мучаемся между двумя крайностями.

Общество иногда призывает вести себя настолько рассудочно, что если ты будешь вставать только на позицию общества, то вообще никогда не размножишься и, скорее всего, сдохнешь от голода. И то, и другое гипертрофированно. Сексизм, поедание бесплатной пищи и безделье ― это гипертрофия с одной стороны. Точно также же, давление человеческого сообщества в сторону цивилизованного поведения ― это гипертрофия с другой стороны. Впадение в обе крайности приводит к диким результатам.

Нормальный человек состоит из двух дилемм. Ему постоянно хочется высморкаться и разбросать сопли по всему асфальту. А с другой стороны, вроде как-то нехорошо, окружающие будут смотреть. В результате, человек всю жизнь мучается, выбирая то одно, то другое. Современный человек непоследователен и ущербен ― и не оплодотворил всех самок в ближайших пяти километрах, и с социальной точки зрения ничего не достиг, потому что постоянно мучается между этими двумя началами. На этих началах, кстати, паразитируют все теологические концепции. Все религии мира говорят, что есть ад, а есть и рай, что есть бог, а есть и дьявол. Выбирай. Под дьяволом, в тех или иных вариациях, выбирается инстинктивно-гормональная форма поведения, которая разрывает человека изнутри из-за нашего обезьяньего прошлого. А «бог» означает социально осознанную, небиологическую форму поведения. Вот именно на этом паразитируют все религии. Сторонников религии всегда будет в избытке.

Человеку всегда подсовывают неразрешимые вопросы для того, чтобы он был максимально безопасен. Это, конечно, делается неосознанно. Самокопание ― попытка решить неразрешимую проблему. Я уже об этом говорил. Это напоминает Заратустру, который придумал десять заповедей. «Не укради» ― ну всё, невыполнимо. «Не сотвори себе кумира» ― невыполнимо. Подсовываются разные способы инактивации человеческого мозга и инициируется самовыталкивание в такую область, где все становятся социально безопасными. Это и называется «самокопание».

А на самом деле, большинства проблем вообще нет. Их не существует. Они выдуманы для того, чтобы занять людей. Но выдуманы не злым гением, который сидит под ковром и кропает гусиным пером. Нет, конечно. Это сделано в рамках социальных систем, чтобы людей с деньгами и властью обезопасить от людей без денег и без власти.

Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук.

Северный Кавказ

Я иногда сталкиваюсь с подобными ситуациями: Стою в очереди за билетом в кино. Передо мной стоят парень с девушкой ― молодая симпатичная пара. Они что-то активно обсуждают в хорошем настроении, после чего девушка резко оборачивается, окидывает меня взглядом, меняется в лице и сразу хватается за сумку, проверяя, на месте ли она. Ощупывает замочек сумки ― закрыт ли он. Потом шушукается со своим парнем. Поведение абсолютно понятное: сзади стоит хач, и первые мысли, которые её посетили, глядя на меня, что сейчас у нее что-то сопрут.

Что касается современных молодых отмороженных кавказцев, то я всё это прекрасно вижу ― меня самого это обезьянье поведение раздражает не меньше. Но ещё больше меня раздражает момент, что меня с ними смешивают. У многих из них есть деньги, которые достаются от родителей, которые, в свою очередь, их получают от «дотаций Кавказу». И вот на эти деньги они и выпендриваются совсем по-обезьяньему. Это не может не раздражать.

Со своими русскими друзьями я также всё это обсуждаю. Они задаются вопросом, почему эти кавказцы не могут хоть немного рассуждать так же, как и я. Почему они ведут себя как звери? Если кто-то открывает ресторан, то первое правило, которое они говорят фейс-контролю ― «чёрноту, хачьё и зверьё ― не пускать!».

Ходят они только в единичные места ― туда, где соучредителями являются другие кавказцы. Кстати, им это тоже доставляет немало хлопот, потому что из-за этих «родственных уз», когда звонят и говорят, что «сейчас к тебе придут мои сыновья, отпразднуют день рождения», а они, в свою очередь, не могут их не пустить, всё таки родственники. Потом все это оборачивается тем, что начинается драка, крики, лезгинка, разборки, приставания к женщинам ― идёт отток клиентов из заведения. Родственная связь с влиятельными знакомыми и родственниками начинает вступать в конфликт с бизнес интересами, и они тоже максимально пытаются отсеять всё это быдло. Если и пускают, то сыновей самых близких знакомых или родственников.

Такое поведение не может не раздражать. Естественная реакция ― желание их выгнать из своей страны. Приезжают к тебе домой, на тебя плюют и навязывают свои обычаи, и делают всё это в грубой форме. Такие мысли не могут не появиться. Маркёр «кавказец ― зверь» ― очень силён в сознании людей. Меня из-за них воспринимают таким же. Если я куда-то прихожу, то в глазах сначала виден негатив, но через некоторое время рвется шаблон. Вроде хач, но весь в татуировках, одет не в красные мокасины и белые носки. Непонятное поведение, ситуация сглаживается. А если общаемся, то вижу, как у человека освобождаются целые баллоны негатива. Я не напрягаю людей, не веду себя по-свински, типа «эээ, слушяй, Вася, принеси-подай!». Такого отношения никогда и не было.

Всё это замалчивается и скрывается. Лицемерие продолжается. Сверху пытаются преподнести происходящее как точечные стычки, и что здесь неуместно говорить о какой-то национальной вражде. На самом деле, прекрасно понятно, что именно изза этого всё и возникает. Разница в менталитетах и отношения к жизни ― когда ведёшь себя как отмороженная свинья, да ещё и находясь в гостях, то никому это не понравится.

Закончится это может тем, что начнется гражданская война в той или иной форме и интенсивности. Националисты будут собирать всё больше сторонников, и всех без разбору начнут бить и вытеснять. Точка кипения может быть пройдена в любой мо-мент.

Современную культуру надо прививать в мирное время, пока не поздно. Если ничего не делать и пытаться всё сгладить, то ситуация будет только накаляться, и рано или поздно это может привести к печальным последствиям. Какие будут последствия ― неизвестно, но это случится. Я вижу, как накаляется настроение у русских ребят, им это всё дико не нравится. Даже если они с кем-то и сотрудничают, то всё это ― симулирование только ради денег. На самом же деле, отношение очень категоричное, и оно уже перерастает в ненависть. «На кой чёрт они тут вообще нужны, пусть едут в свои горы и там выпендриваются».

Я могу сейчас разве что пытаться всё это доносить до тех ребят с Кавказа, которые испытывают противоречия и не могут себе признаться в этом из-за своего близкого окружения. Русские ребята просто не понимают, какое там оказывается влияние на молодого человека со стороны родственников.

Эта восточная картина мира встраивается с самого детства. Если изначально нет вопрошания, некой предпосылки к тому, что человек будет копать, интересоваться и его не будет устраивать всё то, как есть, то таким же дикарём он и останется. Но даже если и есть предпосылки к изменениям, то сложно взять и отказаться от своих родственников. Постоянно программируется, что «родственники ― это главное, есть семейные ценности». Начнёшь бунтовать, и тебя быстро приструнят.

Срабатывает инстинкт самосохранения и приходится делать вид, что цивилизация ― это ерунда, а «аллах над нами, Москва под нами». То, что я сейчас пишу и говорю, может дойти до некоторых ребят, которые переосмыслят ситуацию, сделают выводы и уже выберут между дикостью и цивилизацией. Есть такие, кого это всё дико напрягает, но их очень мало. Этим ребятам приходится мириться с родственниками, потому что от них есть прямая или косвенная зависимость. Они делают хорошую мину при плохой игре.

Мне могут парировать, что «в каждой национальности хватает идиотов», «везде есть хорошие и плохие». Нет уж, давайте говорить открыто ― да, везде есть отморозки, но количество диких отморозков в восточной культуре, на Кавказе и Ближнем Востоке непропорционально велико. Там их количество аж зашкаливает. Если один на тысячу симулирует учёбу и что-то даже умеет, а один на сто тысяч реально учится и чего-то достигает, то все остальные как жили при варварских временах, так живут и сейчас, в XXI-м веке, и ничем не отличаются от дикарей с дубинами. Это дикое зверьё, в лицах «кавказской» национальности, дискредитирует всех нормальных, хоть тех и мало. Ко всем, в итоге, относятся одинаково, и это презрение только нарастает. Боюсь, что ничем хорошим это не закончится.

Может быть, американцы совершают полезное дело, что «насаждают демократию» на Ближнем Востоке. В итоге получается хаос, ситуация дестабилизируется, но появляется надежда, что себя проявит то думающее меньшинство, которое не может поднять голову, потому что вокруг традиции, обычаи и родственники, которые начинают их гнобить и не давать себя проявить. А во время этой дестабилизации у них хотя бы появится шанс что-то изменить в лучшую сторону. Хоть там ценой вопроса и является огромное количество жертв, но исторически есть шанс, что это пойдёт на пользу.

Амиран Сардаров: Революции полезны?

Сергей Савельев: Для того, чтобы человечество эволюционировало ― да, любые изменения, в которых перестаёт действовать жёсткий социальный отбор, полезны. Чем консервативнее и стабильнее общество, тем жёстче и консервативнее негативный отбор, тем меньше шансов у гения проявиться. Его задолбят ещё в школе. Любой отличающийся от всех человек вызывает естественные проблемы.

Именно поэтому излом истории даёт нам гениев ― они умудряются сформироваться в тот момент, когда на них сообщество не давит. В случае суперстабилизированного общества получается очень нехорошая картинка. Подрастающая одарённая молодёжь, которая может многое, сталкивается с непреодолимостью, состоящей из денег, связей и бездарных, но высокопоставленных детей, которые займут высокое положение, независимо от их способностей. Потому что объективных критериев для оценки, что вот этот человек ― умный и способный, а вот этот ― дурак набитый, нет. Поэтому всё имитируется. Обезьяны не столько обучаются, сколько подражают. причем делают это очень хорошо, особенно молодые. При этом именно это подражание не позволяет отличить зёрна от плевел. Отсюда появляются имитация и психологические фокусы ― пещерные прыжки и ужимки, которые ни к чему не приводят.

Амиран Сардаров: Почему гении часто проявлялись в тяжёлых условиях?

Сергей Савельев: Тяжелые условия позволяют гениям просто выжить ― чем более комфортное в социальном отноше-нии общество, в котором гений появляется, тем меньше шансов, что он доберётся до соответствующего образования и займёт соответствующий социальный уровень. Люди, которые прекрасно адаптированы, которые отлично питаются и ведут здоровый образ жизни, не могут прошляпить появление гения и уничтожат его в зародыше. Только на изломе эпох, только в социальной неразберихе появляются гении. И тогда, несмотря на голод, холод и прочие испытания, социальный отбор на них не действует ― они умудряются пробиться.

Амиран Сардаров: Как получилось, что большая часть рывков в науке и технике произошла в XX-м веке?

Сергей Савельев: В начале XX-го века, в той же Италии, мальчики ходили в онучах. Ноги были завязаны тряпками и верёвками, как у человека, которого нашли в Пиренеях и которому 6 тыс. лет. Так вот, сто лет назад в Европе ходили также, и это в городах, а в деревнях ― босиком.

Если же говорить о прогрессе, то, в начале XX-го века, пробиться в Европе было также сложно, как и сейчас. Конкуренция была очень мощная. Как и сегодня, дети без церебрального сортинга не смогут никогда занять высокого положения, потому что у них нет денег. Если у них нет богатых родителей со связями, то они в жизни не поднимутся в своей профессии нигде. Чем более структурированное общество, неважно какого происхождения ― тем меньше шансов на реализацию индивидуальных способностей.

Общество в начале XX-го века было менее структурированное ― ещё не было единой Европы, но, всё равно, прогресса особо не наблюдалось. Он появился только из-за излома эпох, созданного двумя мировыми войнами.

Представьте, консервативная Европа подходит к Первой мировой войне с её клоунами в виде императоров, царских семей и скопища придурков, которые паразитируют на своих народах. Весь этот цирк попугаев, катающихся на каретах, вдруг заканчивается. В результате войны, бойни, чудовищной мясорубки, становятся востребованными люди, разбирающиеся в экономике, в науке. То есть в том, что нужно иметь индивидуально ― не потому что тебя папа с мамой изготовили в царских покоях, а потому что есть некие требования от тебя самого. Не наследственные деньги, а заработанные.

После этого всё сразу встало на свои места. Какие мощные выбросы в физике и математике дала Первая мировая война ― по сути, тогда была создана вся релятивистская физика. Именно из-за того, что перестали работать все старинные механизмы наследования денег и привилегий, а люди стали отбираться по способностям, начал наблюдаться такой гигантский всплеск. Вот это и дало тот самый семимильный прогресс, гигантский скачёк в технике и технологиях, на котором мы до сих пор паразитируем. А после Второй мировой войны случился ещё больший скачок.

Излом времён и катаклизмы, когда ломается биологический отбор, отработанный тысячелетиями и абсолютно бесцельный, потому что его целью являлось размножение ― это то время, когда у талантливых и способных людей есть шанс пробиться и быть замечеными, чтобы они могли реализовать свои способности. Поэтому и считалось в XIX-м веке, что войны ― двигатели прогресса. На самом деле, это ужасные явления, но они снижают биологическую конкуренцию между людьми. На первый план выходят совсем другие ценности, нежели в стабильные времена.

Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук.

В мою сторону могут пойти упреки, что «ты ненавидишь кавказцев, обрусел, предал свой народ, традиции, корни, отказываешься от своей нации, лижешь русским жопу!».

На момент написания этой книги я вообще никого не ненавижу. Но бывает, что эмоции могут зашкалить от тупого обезьяньего поведения.

По самоощущению я вненационален. Я не идентифицирую себя по национальному признаку ― для меня это вообще какая-то чепуха. Также я не религиозный ― для меня всё это неактуально. Традиции для меня не являются чем-то важным ― отношусь к ним как к некой декоративности.

Мне стоило довольно больших усилий преодолеть все эти предрассудки. Я заплатил за это весьма существенную цену. Депрессия за депрессией, потеря опоры, веры и всего набора абсурдной картины мира, которую встраивают в человека с самого детства. Расстаться с этими иллюзиями было очень непросто.

Сложно представить, как, живя в XXI-м веке в мегаполисах, люди строят своё мышление исходя из древних религиозных сказок, и, при этом, имеют какие-то национальные особенности и традиции. Если, конечно, не вращаются только в своей диаспоре.

Я всегда призывал и буду призывать к тому, что между дикостью и цивилизаций надо выбрать последнее. Избавиться от всяческих архаичных конструкций, таких как религия, национальность и т.д.

Не существует национальностей и вероисповеданий, которые бы я ненавидел, но и нет таких, которым симпатизирую. Бредовая реальность не может быть основной опорой для человека в настоящем времени.

Амиран Сардаров: Насколько принципиальны расовые различия?

Сергей Савельев: Негр, китаец и белый могут договориться друг с другом в тысячу раз быстрее, если их мозги будут одинаковы по структуре. Нежели два белых, два китайца и два негра. Потому что индивидуальная изменчивость во много раз перекрывает этническую изменчивость. Вопрос конкретных людей, которые начинают договариваться. Расовые проблемы высосаны из пальца. Индивидуальная изменчивость чёрных, жёлтых и белых перекрывает расовые различия. Они есть, но в каждом конкретном случае нужно решать ― есть ли они? Может быть белый с огромным мозгом, а может быть белый микроцефал, у которого мозги вообще не работают, что мы сейчас часто и видим.

Индивидуальная изменчивость мозга является ключевым моментом в понимании этого дела. В любом человеческом контакте надо ориентироваться на нее. Подружиться между собой могут люди разных рас и наций, если у них мозги организованы одинаково. Если же мозги устроены по-разному, то даже внутри одной этнической группы они никогда не договорятся, что мы и видим сплошь и рядом. Конечно, для этого надо убрать простые инстинктивно-гормональные проблемы: размножение, еду и доминантность.

Я рассказываю о механизмах, лежащих в основе расового единства. О том, что индивидуальная разница по мозгам намного важнее любых расовых отличий. Нам может не нравиться человек с таким-то цветом кожи, но всё равно у него мозги при вскрытии такие же по цвету. Вопрос в том, какими именно мозгами он обладает»

Даже в каком-нибудь кишлаке можно найти гения. С научной точки зрения никаких проблем в этом нет. Курам на смех все эти разговоры об одарённости европейцев и недоразвитости востока ― бред сумасшедшего. С точки зрения мозга нет никакого значения, откуда появился человек. Вопрос в том, как устроен его мозг.

Амиран Сардаров: Что делать с биологической точки зрения с северным Кавказом? Они же сюда приезжают и вообще не понимают, как себя вести.

Сергей Савельев: Это можно решить и без пещерных способов воспитания. Поскольку проблема носит биологический характер, то её и надо решать бескомпромиссно ― биологически. И всё успокоится за 2-3 года. Эти проблемы разрешимы, если во главу угла ставить не иллюзии, а естественные законы человеческих отношений.

Амиран Сардаров: Что можете сказать радикалам, которые хотят изолировать тот же северный Кавказ?

Сергей Савельев: Не надо никого изолировать. Нужно создавать инструменты, которые бы действовали в рамках биологической доктрины. Мы уже говорили, что человек живёт по биологическим законам, и прячет их социально. Так найдите в себе достаточно сил, порядочности и самокритичности, чтобы использовать те законы, что лежат в основе поведения человека. Можно на заказ сделать исследовательскую работу, чтобы предложить решение этих проблем, но для этого надо много работать. Мне, лично, не очень хочется. Здесь стоит вопрос мотивации и затрат, потому что это большая серьёзная работа. Можно решить? Можно. Но не вижу заинтересованности.

Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук.