Жнец и его тень

Глава 5. ⟰ Несносный сосед

Наверное, так чувствует себя гусеница, когда, выбравшись из тёплого кокона, расправляет крылья. Место апатичного зрителя вновь занял беспристрастный проводник между этим миром и иным.

— Мёртвым не дозволено бродить среди живых. Вернись в свой гроб и позволь душе уйти с миром.

Однако, на мумию отточенный профессионально-суровый тон впечатления не произвёл.

— Не будь скотиной, жнец, — мертвец говорил низким бархатистым голосом, который мог бы показаться приятным, если бы ядовитый сарказм, сквозящий в каждом слове, — разбудил меня, а теперь глядишь ты — строит из себя благородного витязя. Дай водицы колодезной, а? Я в дрёме пребывал десятки лет, представь, насколько жажда будет мучить?

— Я тебя разбудил? — с недоверием уточнил жнец, медленно спускаясь по ступеням вниз на случай, если понадобится применить силу.

— А как же, — ухмыльнулся мертвец. — Думаешь, зря на крышке писано, что её не открыть ни живому, ни мёртвому? Нет, надо было тебе, который ни так, ни сяк, тянуть к ней свои загребущие ручонки?

Это был упрёк — и упрёк справедливый. Ведь отпуск совсем не повод терять бдительность! Но нужно было держать марку, и жнец сделал вид, что пропустил насмешку мимо ушей.

— Ты вообще кто такой?

— Тёмной матери Мары волхв, Кощеем меня кличут, — он отвесил шутовской поклон и ехидно добавил: — теперь, когда приличия соблюдены, и мы представлены друг другу, могу я всё же получить воды?

Жнец обречённо махнул рукой в сторону кухни. В очередной раз прогрохотали железные сапоги, проскрипела дверца ящика с кружками, потом послышались какие-то странные звуки и наконец журчание наливаемой воды.

— Какой насос мудрёный, эко диво...

Жнец задумался. Мара была богиней смерти и нового рождения, а вместе с тем — иллюзий и кошмарных снов. Хотя в штатном расписании небесной канцелярии она числилась одной из кураторов восточно-европейского управления смерти, сведений о ней у жнецов было немного, боги почти никогда не снисходили до общения с рядовыми сотрудниками, ограничиваясь отправкой списков и сбором отчётности. Но если бы у Мары была привычка заводить себе служителей — восставших мертвецов, — наверное, хоть кто-нибудь бы это заметил? Или дело тут совсем не в богине?

— Какая ж лепота! Аж сызнова жить мне захотелось... — сообщил вернувшийся Кощей, на ходу допивая воду из самой большой кружки. С каждым глотком он всё меньше походил на скелет, на глазах обрастая плотью. Теперь вместо жутковатого черепа волосы обрамляли лицо человека, которого лет этак триста назад назвали бы зрелым, а по нынешним временам, пожалуй, и молодым. И самое парадоксальное, Кощей выглядел и ощущался вполне живым. То есть, слишком живым для того, чтобы должностная инструкция позволяла требовать немедленного упокоения.

— Рад, что смог тебе помочь, — проговорил жнец, с некоторым сожалением выходя из образа «смерть на работе»: в текущем состоянии с Кощеем, в случае чего, должны были разбираться другие компетентные службы, — а теперь будь добр, выметайся из моего дома.

— То же я хотел сказать тебе, да не поспел, — ответил Кощей, с вызовом глядя прямо в глаза. — То дар, или проклятие, но не спроста был прозван я Бессмертным. И в услугах проводников до Калинова моста я не нуждаюсь.

— Да при чём здесь моя работа? — возмутился жнец. — У меня договор аренды на двадцать лет! А ты, если и жил здесь раньше, то проспал всё право собственности.

— Покажи договор.

— С какой стати я должен тебе его показывать?

— С такой, что иначе я с места не сдвинусь, — криво улыбнулся Кощей.

Показать выглядело меньшим злом, чем препираться с бесцеремонной бывшей мумией, поэтому жнец поднялся в кабинет вытащил с нужной полки расписку и с ней вернулся к Кощею. Тот не соврал — с места не сдвинулся.

— Заключён... между Каменской Баженой Павловной и Рюриком Иваном Васильевичем... — медленно прочитал Кощей, с трудом разбирая рукописные буквы под лунным светом, — так ты, стало быть, Иван Васильевич? Да ещё и роду княжеского?

— Нет. Назовёшь меня так — провожу вне очереди.

— Какой ты грозный, жнец. Небось, влюблён в свою работу? — а древнему волхву было не чуждо что-то вроде проницательности, хотя сам жнец не называл бы это любовью. — Ладно, верю, что покуда я спал, некая боярыня Каменская захватила мои земли. Держи.

Он свернул договор в свиток и небрежно протянул.

Жнец выхватил бумагу и спрятал за воротник пижамы.

— Теперь, я надеюсь, ты покинешь помещение?

— Ничем не могу помочь, — развёл руками Кощей. Жнец даже слов не смог подобрать, чтобы ответить на столь бесстыжее заявление, но, видимо, лицо его в тот момент было слишком красноречивым, а потому волхв пояснил: — источник моей силы где-то здесь закопан. Но не в гробу, поглубже. Пока его я не найду, то не смогу надолго отойти от этих мест.

— Так, ладно, — не то, чтобы жнец смирился с нежданным соседством, скорее пока не видел другого выхода, — сейчас я иду спать, а ты постарайся найти свой «источник» побыстрее.

— Будь спокоен, — пообещал Кощей и очень подозрительно улыбнулся.

Остаток ночи всё было тихо.

Утром жнец, собравшись по обыкновению позавтракать лапшой, ещё от верхнего пролёта лестницы услышал тихое «шурх-шурх». Спустившись в холл, он увидел, как над полом кружится метла, связанная из свежих берёзовых веток. Стоящий чуть поодаль Кощей при помощи указательного пальца управлял процессом. Он снял сапоги, нагрудник и корону — повесил на стену, как своеобразное антикварное украшение, переобулся в пушистые тапки, а длинные волосы свернул в пучок и закрепил вилкой.

— Я не разрешал тебе брать мои тапки, — заметил жнец вместо приветствия.

— Останься я в сапогах, то перебудил бы и тебя, и пол улицы. А я не такой невежа, как ты, — в ответ подколол его Кощей.

— Что ты вообще делаешь?

— Прибираю непотребство, что ты развёл. А то ларей резных наставил, диван, вон, бархатом обитый, а пыль как будто вековая! Тебе совсем нет дела до порядка, что ли?

— У меня порядок! Все вещи лежат на своих местах! А с пылью бесполезно бороться, она всё равно опять появится.

— Грязнуля!

— Тебя не спросил! Кстати, как там твои дела с поисками источника силы? Съедешь — и моя пыль больше не будет тебя угнетать.

— Пока что не нашёл, — с достоинством ответил Кощей. — Не могу я чары чаровать, покуда сердце разрывается, насколько здесь запущено.

Метла методично шваркала по полу. Магия-магией, но дело со старомодным инструментом двигалось слишком медленно.

— Ты бы хоть пылесос взял, — сдался жнец. — А то так до морковкина заговенья возиться будешь.

— Пыле...сос?

Пришлось найти в кладовке агрегат подключить к сети и продемонстрировать принцип действия.

— Лепота-то какая, — одобрил Кощей. — До чего только людской ум не додумается! Да вот только стар я для колдовства такого новомодного, давай ты мне пример покажешь, на комнатке одной, а я запомню и потом уж...

— Нет, — жнец мигом раскусил его уловку. — Раз тебе пыль мешает — как-нибудь разберёшься.

Он сунул в руки волхва щётку, а сам занял место на диване и включил прерванный сериал.

Кощей с достоинством принял свою неудачу в привлечении помощника к очистительному труду и без малейших сложностей запустил пылесос. Метла продолжала носиться вокруг, подгоняя к щётке особо крупные сгустки пыли. Монотонный гул устройства звучал то дальше — от окна, то ближе почти под самым ухом...

— Ты можешь наводить чистоту где-нибудь в другом месте? — не выдержал жнец. — В доме три этажа, выбирай любой!

— Могу, когда закончу здесь.

Диван неожиданно воспарил над полом, Кощей тщательно пропылесосил пол под ним и не очень плавно опустил назад.

— Ты мне мешаешь, — у жнеца даже повышать голос сил не осталось.

— Мешаю разглядывать самодвижущиеся лубочные картинки? — съязвил несносный волхв, — жнец, в этом веке люди что ли не мрут, раз ты разбит бездельем?

— Меня вышвырнули в отпуск, так что мне всё равно...

— Так говоришь, как будто передышка малая от службы — это скверно.

— И вовсе даже не скверно, я давно хотел досмотреть этот сериал...

Жнец ожидал какой-нибудь распространённой отповеди насчёт: «лучший отдых — это смена деятельности», совета заняться собой, пока есть время, или другой такой очевидной и бессмысленной мути, но Кощей неожиданно выключил пылесос, опёрся на рукоять аки на двуручный меч.

— С вашим братом сталкивался я дважды. Первый раз ещё дитём был неразумным, от лихорадки слёг. Тот жнец был весёлый, байки травил, только зачем-то выше головы мне поглядывал постоянно. Второй раз — перед тем... как стал Бессмертным. Старик, обрюзгший, мрачный. Вот только общее у них обоих было — и у тебя. Глаза потухшие, пустые. Будто вовсе незачем вам жить.

— Наша жизнь, если можно так её назвать, — это служение, — ответил-отчеканил точно так, как написано в должностной инструкции. Словно пытался скрыть, как мучительно кольнуло в груди от этих слов, всколыхнуло давнее, забытое и глубоко погребённое. В отместку слова засочились ядом: — а ты не слышал поверий, что смертным не стоит смотреть в глаза жнеца, иначе смерть вечно будет ходить по пятам?

— Может, и ходит, но только до сих пор не нагнала, — рассмеялся Кощей. — Ладно уж, лежи, некогда мне с тобой болтать.

Он пожужжал ещё немного, затем пыль в холле, к счастью, закончилась, и Кощей отправился шуметь на кухню, откуда уже почти не было слышно.

И только жнецу удалось как-то сосредоточится на первой серии смертельного поединка, который, вопреки обыкновению, мог уложиться всего-то в два эпизода, поскольку злодей уже успел рассказать о своей тяжёлой юности...

Раздался требовательный колокольный звон.

— Что это? — Кощей поспешно вернулся, в одной тапке, без пылесоса и спрятался за спинку дивана. — По ком колокол звонит? Супостат набег готовит? Али указ вышел, что чародея сжечь потребно?

— Это просто дверной звонок, — объяснил жнец, про себя потешаясь над версиями волхва... и лишь спустя мгновение осознав, что только что сказал, перепугался не меньше Кощея. — Ты кого-то ждёшь?

— Нет, — тот позволил себе осторожно на полголовы высунуться из-за дивана. — А ты?

Жнец покачал головой. Звон повторился, заставив Кощея ещё раз инстинктивно пригнуться.

Делать нечего, пришлось идти к двери и открывать. На крыльце стояло десятка полтора юношей и девушек, почти подростков. А возглавляла группу удивительно красивая девушка в бежевой замшевой куртке, украшенной значками с портретами иноземных кумиров. На плечах лежали две перевитые лентами косы.

Жнец поймал себя на странной мысли, что, хотя он провожал и молодых, и старых, и здоровых, и больных, но ни разу за всю трёхсотлетнюю карьеру ему не хотелось назвать смертного не то, что удивительно красивым, но даже просто симпатичным. И тут вот — пожалуйста! Какая только ерунда ни лезет в голову от отпускного безделья! Нет, нужно как-то дотерпеть эту неделю и вернуться на службу...

— Староста третьего курса исторического факультета, специальность «история и археология», — тем временем бодро представилась девушка и протянула руку, — Варвара.

Жнец демонстративно спрятал ладони подмышки, не желая в очередной раз погружаться в хитросплетения чужой прошлой жизни, а вот Кощей, напротив, проявил к руке недюжинный интерес. Он мягко обхватил тонкие пальцы, поднёс их к губам и поцеловал, нежно и в то же время — строго и прилично.

— Ах, Варвара-краса, длинная коса, червлёна губами, лицом ягодка. Жаль, что такая краса да уже замужем...

Среди ребят послышались редкие смешки.

— И ничего я не замужем! — вспыхнула Варвара, выдёргивая руку. — Кто вам сказал такую глупость?

— А коли не замужем, на кой косы надвое расплела?

— Я поняла, — осенило девушку. — Вы реконструктор, что ли? Так древние славяне вилки в волосы не втыкали, матчасть внимательней изучите.

Теперь её спутники смеялись уже над Кощеем. Варвара тем временем продолжила натиск:

— И вообще, дяденька, прекращаете «охальничать». Мы к вам по делу: говорят, у вас в подвале древний гроб нашли. Можно нам на него посмотреть? Нам для семинара по археологии.

— Нельзя, — мстительно ухмыльнулся волхв. — Если не хочешь быть мне Варварой-красой, зачем тебе гроб показывать?

Девушка осеклась, запоздало понимая, что разговор начался как-то совсем не так, и решила сменить тактику. Она чуть потупила глаза и искренне, открыто заулыбалась:

— Ну пожалуйста! Вы очень поможете исторической науке на годы вперёд!

Этот облик Варвары был столь чертовски мил, что жнецу захотелось показать ей хоть гроб, хоть весь дом от подвала до потолка — просто ради ещё одной такой же улыбки. Но несмотря на этот порыв, а скорее даже вопреки ему, он решительно поддержал Кощея:

— Это частная собственность, а не музей. Пожалуйста, уходите.

— Можешь вернуться, если передумаешь насчёт Варвары-красы, — напоследок подмигнул волхв и захлопнул дверь прямо перед носом у делегации.

Снаружи раздался протяжный гул, словно кто-то в сердцах пнул металлическую оковку, а потом всё стихло.

— Что это ещё за «Варвара-краса»? — с неодобрением уточнил жнец, оставшись с соседом наедине. — Ты на эту девушку не заглядывайся.

— Агааа... — со свойственной ему театральностью, Кощей подпёр подбородок кулачком, как кумушка-сплетница, — я всё понял. Она тебе самому понравилась. Вестимо, ничто людское служителям смерти не чуждо?

— Вздор, — фыркнул жнец. — Это же чистейший непрофессионализм. Просто я не хочу... — он запнулся, подбирая правильные слова, — ...чтобы тут кроме тебя ошивался ещё кто-то столь же бесцеремонный, вот! Кстати, ты нашёл свой источник?

— Да ищу я, ищу... — мигом скис Кощей и поскорее сбежал на кухню.

Телевизор и пылесос включились одновременно.