Жокей в маске

Глава 19 КТО ТАКОЙ БРИДЖ?

– На скачки, в Отей.

– Куда именно, патрон, к тотализатору или сразу к трибунам?

Водитель хотел просто уточнить, но оба пассажира обиделись.

– Ты что, плохо нас разглядел? Или мы похожи на зевак?

– Н-нет, мсье…

– То-то. Подъезжай прямо к весовой.

Машина тронулась, а один из пассажиров все еще продолжал ворчать:

– Нет, он в самом деле подумал, что мы будем толкаться у перил вместе со всяким сбродом! Хорошего же он о нас мнения!

– Простите, мсье, – оправдывался водитель. – У меня были нелады с двигателем, и я немного отвлекся. Конечно, теперь я вижу, что вы выглядите, как настоящие аристократы. Я должен был догадаться, что вас надо подвезти к весовой.

Придирчивый пассажир вдруг весело улыбнулся:

– Да ладно, дружище, не бери в голову. Это я так, от нечего делать. Захотелось, понимаешь, просто подурачиться.

Шофер только изумленно помотал головой. Второй пассажир укоризненно нахмурился:

– Ей-Богу, Фандор, ты ведешь себя, как какой-нибудь дешевый бродяга, вроде Бузотера. Ну чему, скажи, ты с самого утра так радуешься? Что тебе на месте не сидится?

Журналист, пожалуй, заслужил этот упрек. Все утро он хохотал без причины, задирался с Жювом, а теперь вот принялся дурачить голову ни в чем не повинному таксисту. Угрызений совести, похоже, не испытывал и готов был продолжать в том же духе.

– Не обессудьте, дорогой инспектор, – с улыбкой проговорил Фандор. – Неужели у вас никогда не бывало минут вот такого душевного подъема?

Жюв скептически хмыкнул.

– Нет, серьезно! – с воодушевлением продолжал журналист. – Я просто кожей чувствую, что наши с вами догадки подтвердятся. Представляете, как продвинется расследование!

Фандор сжал руку Жюва.

– И когда ты повзрослеешь, – проворчал тот. – Это всего только догадки.

– Ну, нет, – не унывал Фандор. – Наш приятель – это тот плод, который уже давно созрел. И нам пора его сорвать!

Он толкнул инспектора в бок.

– А самое смешное то, что он, по-видимому, так ничего и не подозревает. Представляю себе его физиономию, когда вы наденете на него наручники! Я еще не видел людей, которые сохраняли бы спокойствие, если это сделать неожиданно. А потом… Он заговорит. Вот увидите, Жюв, заговорит!

Полицейский покачал головой:

– Твоими бы устами… Почему ты так уверен, что он ничего не подозревает?

– А что дает повод предполагать обратное? – спросил журналист.

– Ты сам прекрасно знаешь. В понедельник мои люди получили приказ арестовать этого человека. Они буквально обложили его со всех сторон. А он исчез, как сквозь землю провалился. Случайность? Кто-то из моих людей слишком увлеченно ковыряет в носу, выполняя задание? Может быть. Но может быть и то, что этот тип просто куда лучше информирован, чем мы с тобой предполагаем. А предупрежден – значит, вооружен.

Молодой человек немного подумал, потом беззаботно махнул рукой.

– У вас профессиональная болезнь, старина. Вы все время думаете, что вас водят за нос. По-моему, вы напрасно считаете нашего приятеля таким уж хитрецом.

– А в понедельник…

– Да что в понедельник! Вы же сами признаете, что ваши бравые помощники могли прошляпить. Думаю, он тут ни при чем. Небось, и не догадывается, какие крупные силы были против него брошены. Кстати, может, потому его и упустили. Каждый надеялся на другого, а в результате зевали все.

Жюв промолчал. Он вспоминал слова инспектора, командовавшего группой.

– Мы не спускали с него глаз до самой весовой, мсье, – сказал тот. – Потом, правда, немного расслабились – куда ему оттуда деться! Разве что на дорожку. А через минуту хвать, а его уже нет. Прямо как сквозь землю провалился.

Теперь-то Жюв начинал понимать, в чем дело. Рядом с весовой всегда стоят фургоны для перевозки лошадей. Почти наверняка объект наблюдения улучил момент и юркнул в один из них. А если так, то, выходит, он знал о слежке или, по крайней мере, догадывался. Напрасно Фандор так радуется.

«На этот раз надо не допустить подобной ошибки, – думал инспектор. – В этих фургонах можно увезти что угодно».

Такси на большой скорости двигалось по западным районам столицы. Елисейские поля уже остались позади, и машина ехала по проспекту Виктора Гюго в сторону Булонского леса. Еще не было двух часов дня, но к ипподрому уже со всех сторон двигались многочисленные экипажи.

Наконец такси подъехало к Отей. Шофер остановил машину прямо напротив весовой. В качестве компенсации за недавнюю невежливость Фандор наградил водителя такими щедрыми чаевыми, что тот чуть не завопил от восторга. Не слушая его благодарностей, журналист и полицейский смешались с толпой.

Сезон скачек был в самом разгаре. Несмотря на будний день, народу собралось очень много. Оглядевшись, Жюв сказал:

– Теперь расходимся. Отныне каждый делает свое дело, как договорились.

– А ваши люди? – забеспокоился Фандор. – Они здесь?

Жюв улыбнулся:

– Можешь не сомневаться.

Едва заметным кивком он указал в сторону киосков. Там благообразного вида старичок тщетно пытался ухаживать за торговкой цветами.

– Это Леон, – пояснил Жюв.

Фандор с сомнением поморщился:

– А вы не боитесь, что он не устоит на ногах, если рядом чихнут?

– Не нравится? – усмехнулся инспектор. – Посмотри на Мишеля.

Он указал на огромного детину в одежде английского кучера, который прохаживался вдоль трибун с глуповатой улыбкой.

На лице Фандора отразилось замешательство. Он присмотрелся к здоровяку, потом снова внимательно оглядел старичка. Что-то неуловимо знакомое почудилось в его фигуре.

– Да, – восхищенно выдохнул Фандор, – бутафория у вас на высоте. Сколько раз сталкивался с гримом и был уверен, что всегда его отличу. Но тут – работа высшего класса. Ведь я знаю этих ребят, но в жизни не обратил бы на них внимания!

Инспектор похлопал его по плечу.

– Если ты будешь так на них глядеть, дружище, – предостерег он, – то им не поможет никакой грим. У тебя же на лице написано, что они английские шпионы! Давай лучше заниматься делом.

И друзья разошлись в разные стороны.

Тем временем дорогие трибуны стали пестрыми – тут и там виднелись очаровательные любительницы скачек. День выдался теплый и солнечный.

Мужчины толпились вокруг двух прелестных девушек, манекенщиц с улицы Мира. Их костюмы выглядели тем более потрясающе, что девушки носили их с профессиональной грацией и изяществом. Каждый шаг, каждый жест был выверен так, чтобы подчеркнуть выгодную деталь туалета.

Стоит ли говорить, что только мужчины сопровождали красавиц восхищенным шепотом. Женщины хранили уязвленное молчание. Хотя и они в глубине души признавали, что восторги сильной половины человечества имели под собой все основания.

– Если бы я вырядилась в такое платье, то не дождалась бы от своих знакомых ничего, кроме осуждения!

Эти слова принадлежали немолодой даме с напудренным лицом, крашеными волосами и расплывшейся фигурой. В местных кругах она была хорошо известна своим пристрастием к лошадям. «Самая старая любительница скачек», как называл ее маркиз де Сервиак, славившийся своим острым языком. Это была Зузу.

Надо ли говорить, что в устах почтенной дамы произнесенная фраза звучала, мягко говоря, надуманно. Ей случалось носить платья, которые заставили бы попадать в обморок половину дам на этих трибунах.

Однако Зузу не забивала себе голову подобными мелочами. У нее было прекрасное настроение. Последняя вечеринка удалась на славу. Обилие светских людей выгодно оттенялось группой художников, которые с удовольствием пришли в гости к бывшей содержанке. А как все было достойно, как аристократично! Какой славный традиционный дух придал празднику князь Кресси-Мелен! Его котильон был бесподобен!

На следующий же день после бала князь стал выступать в роли кавалера стареющей Зузу. Они регулярно появлялись на скачках, и по вечерам их видели входящими в отдельные кабинеты самых фешенебельных ресторанов Парижа. Светская хроника взахлеб сообщала о каждом подобном случае. Общество было донельзя скандализировано. Слыханное ли дело, чтобы человек такого происхождения, как Кресси-Мелен, увлекся бывшей содержанкой! Подоплека ни у кого не вызывала сомнений. Конечно, князь польстился не на увядающие прелести Зузу, а на деньги, которых ему всегда не хватало. Это в глазах общества лишь усугубляло его вину. Фи! Аристократ, князь – и позорит свое имя из-за денег!

Разумеется, так говорили преимущественно те, кому денег никогда считать не приходилось.

Вот и сейчас подобные разговоры вполголоса звучали среди дам, пришедших на ипподром. У Жоржетты Симоно они вызывали возмущение. К тому времени она уже пришла к выводу, что деньги являются злом лишь тогда, когда их мало. Она-то хорошо понимала Кресси-Мелена. Что значит княжеский титул без денег? Происхождение ко многому обязывает человека. Если бы князь, например, пошел работать в банк, те же светские львицы презирали бы его еще сильнее. А если бы он перестал из-за отсутствия средств играть на бегах и появляться в гостиных, о нем бы попросту забыли. Так в чем же вина молодого человека? Он зарабатывает себе на жизнь способом, достойным людей его круга!

Став подругой Флориссана д'Оржель, Жоржетта почувствовала все прелести богатства. Она появлялась на скачках в прекрасных туалетах, а сегодня даже приехала в собственном автомобиле. О ней пока не судачили, ведь прошло всего две недели с тех пор, как на нее в первый раз обратили внимание. Однако Жоржетта уже несколько раз чувствовала на себе изучающие взгляды светских модниц.

Так же привлекал внимание ее спутник – убеленный сединами старик с удивительно свежим цветом лица и молодыми глазами.

В этот момент Флориссан отлучился, и молодая женщина выслушивала комплименты князя Кресси-Мелена. Внезапно она вздрогнула.

– Что с вами? – удивился князь.

Жоржетта протянула затянутую в перчатку руку и указала на молодую даму, медленно идущую вдоль ограждения.

– Там… Вы знаете эту женщину?

Кресси-Мелен прищурил глаза.

– Эту… Кажется, встречал ее здесь. Но мы не знакомы.

И чуть слышно добавил:

– А жаль. До чего хороша!

Между тем, женщина, так заинтересовавшая Жоржетту, была той самой незнакомкой, которую она обнаружила в курительной комнате особняка на улице Лало. Мы уже знаем, что это была Элен.

Тем временем, пока дамы на трибунах обменивались светскими сплетнями, а игроки выстраивались в очередь у окошечек, чтобы сделать ставки, по аллее, ведущей к весовой, двигались трое мужчин, ведущих под руки четвертого.

Несмотря на то, что народу было довольно много, толпа поспешно расступалась перед ними. Было в мужчинах нечто схожее – пышные усы, сапоги со стальными набойками, костюмы, сшитые из хорошей ткани, но плохо скроенные. Короче, искушенный обыватель сразу признал бы в них стражей порядка. Да и направлялись они к полицейскому участку, находящемуся сразу за весовой, под трибуной.

Мужчина, которого они вели, был бледен, худощав, с очень светлыми глазами и волосами. Он делал слабые попытки сопротивляться. Лицо его выражало страдание и одновременно озлобление. И только иногда, когда он оглядывался по сторонам в поисках подмоги, в его глазах молнией вспыхивала холодная жестокость. Но возможности бежать не было.

Полицейские, подводя его к участку, тщетно пытались выяснить имя и звание задержанного. Однако Жюв узнал его сразу.

– Какой сюрприз! – протянул он. – Сам Быстрая смерть!

Это действительно был бандит, знаменитый не менее, чем Сторож, Горелка и Иллюминатор. Уже не раз Жюв сажал его за решетку.

– Мое почтение, господин инспектор, – скривился в улыбке Быстрая смерть. – Большая честь снова увидеться с вами!

Жюв пользовался в среде уголовников определенным уважением. В отличие от многих, он никогда не проявлял излишней жестокости к своим противникам, справедливо полагая, что недостойно служителю Фемиды издеваться над побежденными. Вот и сейчас он с любопытством оглядел задержанного и спросил:

– Опять взялся за старое, приятель? Понимаю, горбатого могила исправит. У нас ведь судят не за то, что сделал, а за то, что попался. Как же ты позволил себя схватить?

Быстрая смерть стал что-то невнятно бормотать. Жюв поморщился:

– Легче, легче, парень! Я совсем забыл, что когда ты начинаешь врать, то становишься косноязычен, как пьяный капеллан.

Он повернулся к агенту:

– Что случилось?

Старший выступил вперед:

– Этот человек, господин инспектор, арестован за продажу фальшивых официальных бюллетеней.

Жюв удивленно прищурился:

– Что за чертовщина? Как можно продавать фальшивые официальные бюллетени?

Тут вмешался второй агент:

– Дело в том, мсье, что жокей-клуб издает специальные программки, в которых указаны имена и номера лошадей и жокеев. Это их монополия. Программки продаются только в одном месте – вон там, на газоне, и стоят довольно дорого. Этот бизнес приносит клубу неплохие деньги. Представьте себе, здесь столько народу, и каждый второй платит пять су…

– Понятно, – перебил Жюв.

– Ну так вот, – продолжал агент. – Этот парень раздобыл где-то типографский шрифт, напечатал себе бланков и сегодня с утра пораньше решил заняться коммерцией. Вот уже несколько дней жокей-клуб жалуется, что кто-то нарушает его монополию, и наконец мы поймали этого типа.

Быстрая смерть, насупившись, слушал объяснения агента, потом вмешался:

– Господин инспектор! Вы же не думаете, что это я все придумал! Трюк-то старый, как мир. Это же не фальшивые деньги. Бланки можно заказать в любой типографии. В конце концов, администрация ипподрома сама должна была об этом подумать. Не я, так кто-нибудь другой начнет продавать…

Но Жюв его уже не слышал. Его внимание приковала фигура Фандора, мелькнувшая в толпе. Молодой человек кого-то разыскивал.

Оставив Быструю смерть высказывать жандармам свои взгляды на экономику, полицейский поспешил присоединиться к журналисту. Увидев друга, Фандор порывисто схватил его за локоть.

– На этот раз, Жюв, я расскажу вам нечто потрясающее!

Инспектор осторожно высвободил руку и скептически посмотрел на Фандора.

– Обопритесь на что-нибудь покрепче! – продолжал репортер с воодушевлением. – А то еще, гляди, упадете в обморок!

Жюв поджал губы.

– Мы не на детском утреннике, дорогой мой. Говори по существу.

– Извольте, – обиделся журналист. – Вы можете сколько угодно иронизировать, но, клянусь, через минуту вы раскаетесь. Так вот – Владимир, сын Фантомаса, здесь!

Фандору не удалось насладиться своим торжеством. Инспектор не упал в обморок, не воздел руки к небу, он даже не ответил. Он просто исчез в толпе. Секундой позже журналист понял, что Жюву подал знак Мишель, человек в одежде кучера.

– Мы проследили его, патрон, – шептал тем временем Мишель своему начальнику. – Он сидел на тренерском месте, затем обошел трибуны для публики и зашел в загон. Что теперь?

Жюв нахмурился:

– Арестовать. Но только тихо, без шума. Где Леон?

Мишель, осознав важность момента, весь подобрался. Глупое выражение исчезло с его лица.

– Леон у весовой, мсье.

– Пусть там и остается, – решил Жюв. – И чтобы муха мимо не пролетела!

Мишель молча кивнул.

– Прикажешь людям окружить загон, – продолжал инспектор. – А потом вы вдвоем войдете внутрь. Не надо насилия. Заморочьте нашему приятелю голову, выведите его наружу под любым предлогом. И постарайтесь подвести поближе к фургонам для перевозки лошадей. А дальше – мое дело.

– Слушаюсь, патрон.

Народу в загоне было полно. Тренеры резкими голосами выкрикивали команды, жокеи проверяли исправность сбруи, конюхи старались выбросить за пределы корда камни, о которые лошади могли бы повредить ногу. Тут же прохаживался Бридж. Конюхам было уже известно, что он поставил сегодня кучу денег на лошадь, которая не значилась в списке фаворитов. Однако Бридж считался слишком большим авторитетом, чтобы к его словам не прислушивались. Раз он сделал ставку, значит, трехлетняя кобыла Солей-3 действительно имела реальные шансы выиграть заезд.

– Ставки на нее двенадцать к одному! – сказал один из конюхов своему приятелю.

Они многозначительно переглянулись и, порывшись в карманах, направились к тотализатору.

Тем временем Бридж громогласно распекал конюхов из своей конюшни. От этого занятия его отвлек только звук гонга, возвестивший о начале первого заезда. Тренер махнул рукой:

– Ладно, тупицы, вас все равно ничему не научишь. Пойду, взгляну на скачки.

В этот момент к нему приблизился огромный мужчина в одежде для верховой езды.

– Вы мистер Бридж? – спросил он по-английски и радостно улыбнулся.

– Да. Ну и что?

Бридж нахмурился.

– Какая удача! – заговорил верзила. – Я давно мечтаю с вами познакомиться. Я тренер, из Англии. А вон мой помощник.

Он махнул рукой в сторону фургонов для перевозки лошадей.

– Вы не могли бы уделить нам несколько минут? Это довольно важно.

Бридж подозрительно огляделся.

– Я побеседую с вами, – проговорил он. – Но не сейчас. После заезда.

Лицо «англичанина» окаменело.

– Нет, мсье, – произнес он на правильном французском. – Нам необходимо поговорить немедленно. Пойдемте со мной.

Тренер слегка побледнел. Видимо, он уже понял, с кем имеет дело.

«Прикидываешь, как бы улизнуть, приятель, – думал между тем Мишель. – Пустой номер. Шеф не зря мне доверяет. От меня не убежишь».

Бридж, видимо, пришел к такому же выводу.

– Ладно, – сказал он уныло. – Не буду смотреть заезд. Пойдемте, поговорим в баре. Но сначала мне нужно заглянуть в фургон. Одна из лошадей сильно ушиблась по дороге, и ее никак не могут вывести наружу. Мне необходимо дать указания.

– Конечно, мсье! – улыбнулся Мишель.

«Сам лезет волку в пасть, – думал он. – Именно у фургона Жюв его и ждет. Посмотрим, как ему понравится эта встреча!»

Тем временем Фандор, которого инспектор так неожиданно покинул, обиженно бормотал:

– Нельзя сказать, что вы излишне любознательны, мсье полицейский. Любой газетчик удавился бы, пропусти он такие сведения, которые я преподнес вам совершенно бесплатно. А вы даже не соизволили меня дослушать! Хорошенькое дело!

Журналист нахмурился:

– Похоже, Жюв не принимает меня всерьез. Думает, что все мои рассказы – плод богатого воображения. Придется забыть о самолюбии. Необходимо, чтобы он все знал. Только где теперь его искать?

Фандор принялся сосредоточенно работать локтями, пробиваясь сквозь толпу. Внезапно он оказался лицом к лицу с молодой женщиной.

– О Господи! – вырвалось у журналиста. – Это вы, Элен!

Однако девушка не выказала энтузиазма при виде своего возлюбленного. Она прошла мимо с безучастным видом, вполголоса бросив:

– Сегодня вечером, в восемь часов. И, ради Бога, не преследуйте меня.

Фандор ошеломленно потер лоб.

– Решительно, мне сегодня не везет, – проговорил он. – Все от меня убегают.

Покачав головой, молодой человек направился в сторону загона для лошадей. Внезапно кто-то удержал его за руку.

– Мсье, – произнес женский голос, – прошу вас, уделите мне несколько минут.

Журналист обернулся. Перед ним стояла Жоржетта Симоно. Женщина выглядела взволнованной.

Фандор вежливо поклонился. После смерти Рене Бодри ему приходилось встречаться с Жоржеттой. Не далее как сегодня утром он получил от нее открытку с приглашением на вечеринку в особняк на улице Лало. Фандор принялся произносить слова благодарности, но Жоржетта перебила его:

– Мсье, эта женщина, с которой вы только что разговаривали… Вы знаете ее? Как ее зовут?

Фандор удивился. Какое отношение может иметь Элен к Жоржетте Симоно? Чем вызван подобный интерес? Молодой человек колебался, не зная, что ответить. Жоржетта продолжала:

– Скажите, это не дочь господина Флориссана д'Оржель?

Мысль эта показалась Фандору настолько дикой, что он непроизвольно улыбнулся.

«Надо бежать, – подумал он. – А то не пришлось бы объяснять, кто настоящий отец Элен. Кстати, почему ею так заинтересовалась госпожа Симоно? И как мне от нее избавиться?»

Жоржетта продолжала настаивать:

– Кто эта женщина, мсье? Скажите мне!

«Это уж слишком, – решил Фандор. – Сегодня все, с кем я ни заговорю, бесследно исчезают. Пора и мне научиться. Конечно, это не лучший способ, но все же…»

И журналист, вытаращив глаза, посмотрел на что-то, что якобы заинтересовало его за спиной Жоржетты. Женщина машинально обернулась, а Фандор тем временем затерялся в толпе.

– Все в порядке, патрон, – проговорил Леон, глядя, как Бридж направляется к фургону для перевозки лошадей. – Он наш.

Увы, слова эти были сказаны преждевременно. Бридж неожиданно исчез из виду. Леон обежал вокруг фургона и столкнулся с Жювом.

– Никого!

Инспектор молча указал головой на соседний фургон. Именно в нем, по словам тренера, находилась больная лошадь. Дверь была приоткрыта.

– Там, – проговорил он. – Вы зайдете, а я буду ждать у задней двери.

Инспектор повернулся к Мишелю:

– А вы идите к козлам. Вдруг нашему приятелю взбредет в голову удрать на лошадке…

Мишель кивнул.

– А если в фургоне никого не окажется? – спросил Леон.

Жюв пожал плечами.

– Значит, на свете существуют чудеса. В любом случае не дергайтесь. Ведите себя так, как будто ничего не произошло.

Леон отправился к двери, а Жюв обошел фургон кругом. Немного подождав, он вошел внутрь.

Когда глаза привыкли к темноте, инспектор увидел в углу лежащую лошадь. Почуяв постороннего, животное вскинуло голову. Жюв тихонько прищелкнул языком, как это делают конюхи, чтобы успокоить лошадь. Кобыла тихо опустила голову.

Жюв достал карманный фонарик и осветил помещение. Кроме лошади, в фургоне никого не было. То же самое мог подтвердить и Леон, вошедший через переднюю дверь.

«Но ведь приятель сюда зашел, – подумал Жюв. – И не вышел. Значит – что?»

Он весело улыбнулся.

«Значит, сынку еще далеко до папочки. Тот никогда бы не воспользовался столь дешевыми приемами. Лошадь, которая вертит башкой и при этом не дышит! Расскажите кому-нибудь другому…»

Инспектор громко хлопнул дверью и отступил в сторону. Некоторое время в фургоне царила тишина, только слышно было, как снаружи перекликаются Мишель с Леоном, и вот в мягком полумраке Жюв увидел, как тело лошади шевельнулось, бок ее приподнялся и прямо из живота вылез человек с жидкой бороденкой, одетый в лохмотья клошара. Он не видел Жюва, к которому стоял спиной. Полицейский наслаждался.

– Ну, просто дитя, – цедил он сквозь зубы. – Я много лет ловлю преступников и, право слово, заслуживаю большего уважения. Пытаться обмануть меня так просто! Чучело лошади, а в ней человек, который крутит голову… Несолидно!

Он ухмыльнулся.

– Отдадим должное, моих болванов это сбило с толку. Человек заходит в фургон – и пропадает. Есть от чего оторопеть! А нужно всего лишь пошевелить мозгами. Все так просто!

Человек, вылезший из чучела лошади, крадучись направился к выходу. Пришло время действовать. Пригнувшись, инспектор рванулся вперед и точным ударом сбил его с ног. Одновременно он крикнул:

– Леон, Мишель! Ко мне!

Через несколько минут подоспевшие полицейские связали задержанного Жювом человека. Тот отчаянно сопротивлялся, но напрасно. Наконец он затих. Мишель, затянув последний узел, включил свет. Жюв протянул руку и содрал с лица своей жертвы накладную бородку. Затем, тем же манером снял парик. Появилось гладкое лицо Бриджа.

– Куда же вы спрятались, господин тренер? – ухмыльнулся Мишель. – Вы ведь обещали уделить нам несколько минут!

Тренер затравленно озирался. Жюв повернул его лицом к свету.

– Бридж? – задумчиво проговорил он. – Пожалуй, да. Мы ловили тренера Бриджа, и мы его поймали. Но сдается мне, что нам в руки попался не просто тренер. Знаете ли вы, друзья мои, кто такой мсье Бридж на самом деле?