Журавль в руках (СИ)

Глава 24

Оксана

— Оксана, ну хватит. Что теперь слезы лить? У тебя свадьба скоро, соберись! — Олег Дмитриевич осторожно держит меня за спину, подводя к дому.

А у меня в голове все еще сверчки стрекочут, и перед глазами все расплывается. Громко всхлипываю в ответ, вытираю слезы.

Когда входим в дом, цепляю взглядом женскую обувь в прихожей.

— У нас гостья? — перевожу взгляд на своего спутника. Олег Дмитриевич поджимает губы, вычитав что-то в своем телефоне.

— Оксана, поднимайся к себе, — командует он, но я стою на месте.

Знакомые сапожки. Где-то я такие уже видела.

— Оксан, иди к себе в комнату. — Взгляд Олега Дмитриевича становится тяжелым, пробирает до мурашек. Решаю с ним не спорить, скидываю верхнюю одежду и поднимаюсь на второй этаж.

Женский слабый стон проникает в слух. Чувствую, как земля уходит из под ног. Олег Дмитриевич плетется где-то позади меня, провожает до самой двери в мою спальню. Но любопытство берет верх. Заворачиваю за угол и спешу туда, откуда послышался интересный звук.

В темноте с трудом различаю силуэты. Лешка прижал к стене полуголую девицу, подхватив ее под бедра. Она шумно дышит, хватая губами воздух, им сейчас не до меня, даже не заметили.

Включаю свет, и сердце, как оборванный лифт, падает в пятки. В девице узнаю Марину. Она взвизгивает, когда Леша убирает от нее руки. Мне все равно с кем он спит, где и как. Но я никак не ожидала узнать в стонущей любовнице свою бывшую подругу.

Марина быстро поправляет лифчик, спускает с талии задранную юбку и смотрит на меня бешеными глазами. Улавливаю в ее взгляде ненависть и недоумение.

— Что она здесь делает? — обращается к Лешке, а тот только громко втягивает воздух. — Леша, ты же говорил, что она больше нам не помешает! Что теперь только МЫ! Ты и я!

— У нас свадьба в мае! — вставляю свои пять копеек, и Марина хватается за голову. Растрепанные после любовного акта волосы путаются на ее пальцах примерно так же, как мои мысли в данный момент.

Я одного понять не могу: если мой женишок недоделанный что-то пообещал Марине, зачем ему я? Привычка! Желание держать меня на цепи! Зачем все это, если у Леши есть она?

Я даже не удивлена, что Марина спит с ним, и это меня ничуть не задевает.

— Обманщик! Лжец! — шипит девушка себе под нос, стекая по стене на пол.

— Успокойся, Марина! — Лешка плюется ядом в девушку, потом смотрит то на меня, то на стоящего за спиной Олега Дмитриевича. — Ты! — повышает голос на охранника. — Я же сказал, Оксану в дом привезти после десяти! Какого хера я плачу тебе такие бабки?

— Мне не ТЫ платишь. — Олег Дмитриевич осторожно берет меня за локоть и отодвигает в сторону, расправляет плечи и, словно хищный лев, надвигается на Лешу. Под его мягкими шагами ритмично скрипят половицы. Смотрю на все это, спрятавшись за углом, даже дышать боюсь. Впервые вижу Олега Дмитриевича таким — глаза безумные, словно стеклянные, сильные руки сжаты в мощные кулачищи. Лешка не жилец, если охранник ему треснет. Марина тоже дышать не смеет, прижалась к стене и закрыла рот рукой, только из глаз брызжут слезы.

— Ты возомнил себя Богом? С чего? Соколов тебя по стене размажет, если все узнает. Устроил из его дома блядушник! — Олег Дмитриевич хватает Лешу за горло и поднимает над землей одной рукой.

Марина взвизгивает, а я отступаю назад. Будто здесь, отделенная от этих двоих одной лишь тонкой стенкой, я в безопасности. Закрываю глаза, стараясь не слушать все, что происходит в комнате. Леша хрипит, задыхается. Что-то бормочет. Все сливается в общий ком, и я уже ничего не могу разобрать. Так сильно звенит в ушах, того и гляди снова сознание потеряю.

Только слух снова и снова цепляется за эту фамилию… Соколов.

Неужели тот самый Соколов, про которого Алешка еще четыре года назад мне рассказывал? Говорил, что если протиснется в его бизнес, то мы богато заживем, нуждаться ни в чем не будем. Я тогда думала, что это его юношеский максимализм разыгрался, но уши все равно развесила в ожидании чуда.

Когда Олег Дмитриевич вышел из комнаты, его свирепый взгляд сразу впился в меня. Он указал мне в сторону моей комнаты, и я пулей рванула туда.

В доме повисла тишина. Мертвая. Зловещая. Слышно только, как ветер на первом этаже гуляет. Потом голоса, отдаленные, неразборчивые.

Я закрылась подушкой и долго лежала не двигаясь. Слушала стук собственного сердца и гладила живот. Малыш мой, совсем еще маленький. Мне бы беречь тебя, как зеницу ока. Огородить себя от всех проблем и невзгод, не нервничать. А я с каждым днем все сильнее тону в своей панике, захлебываясь чужой желчью. Слезы сами покатились из глаз. Я устала. Я просто до такой степени устала, что больше жить не хочу.

Только одно меня и держит, мой смысл, моя спасательная ниточка. Мой долгожданный ребеночек.

Ради него я готова терпеть все это. Свое существование в этом доме, где я, вроде бы, в безопасности. Существование в неизвестности. Без Матвея.

Сердце больно ударило по ребрам, и я вздрогнула.

Это только мои домыслы, которые я боюсь озвучить вслух. Только мое разыгравшееся воображение. Матвея не могли убить, потому что, как минимум, не справедливо. Даже после всего, что он сделал. После всего, что я прочитала в той синей папке, которую Лешка бросил мне на колени. Каждый достоин второго шанса.

Олег Дмитриевич вошел ко мне примерно через час, когда я уже немного успокоилась. Он сел на постель возле меня, осторожно поправив одеяло.

— Я ничего не понимаю. — Устало прошептала в пустоту, ища ответы на вопросы в лице мужчины.

— Придурок твой Леша, да и только. Сам на дно идет, и баб невинных за собой тянет. — На выдохе произнес охранник и потер переносицу.

— Ты его… — нет сил закончить фразу. Тут и без слов все понятно.

— Нет, не убил. Он умотал к Соколову, жаловаться поехал, крыса поганая. Такая же крыса, как его любовница. Знала бы ты, сколько эта девка за тобой следила по его наводке.

Уже все равно на это. На Марину, на ее связь с Лешей. На то, что шпионила и подставляла.

— Кто такой Соколов? — этот вопрос сейчас волнует больше.

Олег Дмитриевич долго молчит, а потом поднимается с постели.

— Спи, Оксана. — Его голос разгромил тишину. Прежде чем закрыть дверь в комнату он остановился, и, найдя мой взгляд в темноте, тихо продолжил. — Жив твой Матвей.

— Откуда ты знаешь? — я подняла голову с подушки и изумленно уставилась на охранника. Блеклый луч надежды возник в моей душе, слабо озаряя самые воспаленные участки.

— Из проверенных источников. Спи.