Журавль в руках (СИ)

Глава 7

Матвей

Дядя прошел по салону, посмотрел на меня с презрением и закурил.

Он еще не успел сказать мне ни одного слова. Его глаза налились кровью, он зол как демон, как смерч. И внутри него сейчас торнадо ненависти на меня и иступленной паршивой боли. Она колит его, и он хочет обрушить на меня миллиарды камней, покрыть отборным матом. Только он не знает с чего начать.

Когда он поравнялся со столом, руки ловко ухватили деревяшку за край.

Одно резкое движение, и стол переворачивается на бок. С шумом летят на пол инструменты, бумаги разлетаются в стороны, и я опускаю глаза.

— Ты маленький сукин сын! Как ты мог спалиться, скажи мне! Как? Они засекли тебя, ты в розыске! Мерзавец! Ничего из тебя не выйдет, а я-то думал, станешь надежной заменой отца. В итоге что? Что ты за гнида такая? — Его голос являлся палкой для моего сознания. И он не просто бил меня, он убивал. Уничтожал. Люди того олигарха могли убить меня живьем, могли натравить на меня кого угодно.

— Я не знаю, как так получилось.

Я действительно не знал. Где меня могли заметить? Что я сделал не так, почему мой след остался в доме того олигарха? Я не угнал его машину, ничего не трогал там, лишь проникнуть успел. И тут же сигнализация. В ту ночь я бежал из его дома со скоростью света.

— Не знаешь? Мелкий подонок! Ты пиявка, повисшая у меня на заднице, Матвей! Я обещал твоему отцу позаботиться о тебе, и что? Как бы я не пытался, ты все равно умудряешься подставить и себя, и меня. Если они прочуют, что ты тут работаешь, нашу автомастерскую прочистят до дыр, везде залезут. И не откупишься. Ты подставил не себя, а меня, в первую очередь. — Сигарета выпала из зубов дяди, и он подошел ко мне.

Орал, брызгая слюной мне в лицо.

— Я что-нибудь придумаю. Я уведу след. — Прошептал я.

Боялся поднять глаза и посмотреть на его лицо. Дядька — криминальный авторитет, работает с такими же, как он. Ему не составит труда размазать меня по стене, а после сказать, что так и было. Его вытянут из любого дерьма. И сейчас отчитывал меня только в воспитательных целях.

Ему ничего не будет. А вот я могу попрощаться с домом, только щелкни он толстыми грубыми пальцами. Да и с жизнью тоже.

— Нет, ты ничего не будешь придумывать. Ты сядешь на дно и заткнешься. Скоро учеба твоя начнется, вот и учись. А сюда больше не суйся. Понял? — Он говорил серьезно, и я вздрогнул.

Наконец-то смог поднять на него глаза. Лицо его было свирепым, находилось рядом с моим. Дядя наклонился, чтобы смотреть мне в глаза. Темные зеленые смерчи поглощали меня, и язык не поворачивался, чтобы возразить. Я был парализован и крепко связан по рукам и ногам.

— Мне нужны деньги, чтобы собрать Катю в школу, — прошептал я, и лицо дяди вытянулось.

— Деньги? А ты заработал? Заслужил? — Он рассмеялся на весь зал.

А я вновь отвел взгляд в сторону. Не могу пойти против него. Я ничего не могу. Он управляет мной, как марионеткой. Дергает за нужные ниточки, и ведь сука знает каждую. Знает, какую дернуть, чтобы я плясал.

— Убирайся. И жди звонка. — Дядька открыл передо мной дверь, и я пулей рванул на улицу.

Бежал прочь как можно быстрее. А куда? Куда я мог уйти? Домой? Если меня ищут люди олигарха, то дома сейчас опасно. Нападут на след, и я приведу их к своей семье. К Кате. Я не мог рисковать ей. До первого сентября осталась пара дней, а у меня ни копейки, чтобы купить ей все, что обещал.

Осознание своей никчемности давило тяжелым грузом. Сел в парке на скамью, закрывая лицо руками. На улице уже темнело, а воздух остыл чуть ли не до нулевой температуры. Что за гадский август? Что за холодное лето? Ветровка совсем не грела, как бы я в нее не кутался. Ночевать тут, на улице, и просто замерзнуть на смерть, это единственное, что сейчас приходило на ум. Мне действительно некуда было пойти. Звонить тем, с кем я работал, наемникам моего дяди вовсе не выход. Это смешно. Прятаться там, где дядя будет видеть меня насквозь, знать каждый мой ход, чем я питаюсь и сколько раз за час вдыхаю воздух.

Был только один человек, которого мне было совсем не жалко.

Достал телефон, набрал ее номер, после чего нервно сглотнул.

Сколько я ей не звонил? Месяца четыре? И если бы не эта ситуация, не позвонил бы. Стер бы номер из телефона, из памяти. Игнорировал бы каждую ее попытку со мной флиртовать на учебе.

— Матвей? — Ее голос согрел изнутри. Теплый. Тонкий. Такой, что душа моментально разорвалась на миллиарды маленьких вселенных и тут же склеилась обратно, все встало на свои места в этот момент. В звуках из трубки столько нежности, и я сразу понимаю, что она ждала моего звонка. Все эти гребаные месяцы ждала.

— Привет, Лена. Что ты делаешь? — Хотел показаться уверенным, но все не получалось. Она чувствовала меня, словно я был с ней одной частью.

— У тебя проблемы? — Какая проницательность.

— Да, мне нужно спрятаться. Скрыться и не высовываться некоторое время. — Признался, а после этого пожалел о сказанном.

— Ну кто бы сомневался, ты всегда звонишь мне, когда у тебя проблемы. Пользуешься мной, а потом уходишь. А я вынуждена подыхать без тебя. От любви к такому грубому существу, как ты. — Голос Лены дрогнул, и я услышал нервное напряженное дыхание.

— На этот раз я не брошу тебя. Все будет по-другому. — Врал сам себе, и от этой лжи звенело в висках.

— Приезжай. — Мягко произнесла она, словно пропела. Сбросил вызов, встал со скамьи и направился в сторону остановки.

У меня не было другого выбора. Я должен был сделать это, должен был поехать к ней, давать лживые надежды на счастье, обманывая не только ее, но и себя. Даже если я постараюсь быть рядом с ней, любить ее в полном смысле этого слова, с нежной заботой, с трепетным отношением к ее существу, у меня бы ничего не вышло. Это в любом случае окончилось бы провалом. Сколько раз мы пробовали быть вместе? Уже и не припомнить, определенно много. Громкие расставания, ссоры.

Когда мы познакомились, ей было всего шестнадцать.

Она поступила в техникум вместе со мной, сразу приглянулась мне. Лену невозможно было не заметить. Активистка. Участвует во всех концертах, поет и танцует. Еще и внешностью природа не обделила. Белые длинные волосы, волнистые, непослушные, узкое лицо с огромными голубыми глазами, греческий прямой нос, тонкая талия. Она понравилась мне с первого дня. Точно так же, как и я ей. Страсть нахлынула внезапно, только вот я, в отличие от нее, не влюблялся. Между нами было все, что может происходить между влюбленными, но меня всегда разрывало чувство пустоты возле нее. Лена была звездочкой, яркой и недосягаемой. И ее тепла могло хватить для нас обоих, если бы я ее принял, если бы я смог раскрыться для нее, стать лучшим. А мне это было не нужно.

Лена открыла дверь сразу, будто все это время стояла под дверью и ждала моего прихода. Свет ее голубых укоризненных глаз ослепил рассудок, притупил все чувства, которые меня заполняли прежде.

— Привет, — тихо выдавил из себя, опуская глаза.

Лена все так же смотрела на меня, уничтожительно, бесподобно холодно. Ее руки сплелись под грудью, обтянутой розовой кофточкой с вырезом.

— Привет, — наконец прошептали ее пухлые губы, и я посмотрел на нее, улыбаясь.

Одним движением Лена схватила меня за руку и потянула к себе. Руками обвила мои плечи, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до них, уткнулась лбом в мою шею, лаская дыханием кожу сквозь футболку. Мои руки невольно обняли ее за талию. Идеальную, тонкую.

Я нервно вздрогнул и зажмурился.

Оксана.

Перед глазами она.

С меня ростом, не маленькая и не милая.

Вовсе неидеальная, с хорошей фигурой, но не такой, как у Лены.

Ленка то воплощение ангела, натура полная женственности и сексуальности. Упругая молодая задница, обтянутая тонкой тканью коротеньких шортиков, округлые бедра, грудь торчком.

А у Оксаны бедра с парой маленьких растяжек. Я помнил их, каждую помнил. И мои руки на ее теле тоже помнил. Ладони все еще горели, будто после соприкосновения с оголенными проводами, когда я вспоминал, что прикасался к ней.

Она настоящая женщина, не похожа на манекен, на тощую модель с обложки глянца.

— Я скучала, очень скучала, — прошептала Лена, возвращая меня из сладких грез в реальность.

Что со мной происходит? Почему все мои мысли вертятся возле черноглазой плутовки, почему я каждую девушку сравниваю с ней?

Оксана хорошо засела в моей голове, заняла ведущее место в сердце. Я бы с удовольствием встретился с ней еще раз, и даже не для секса. Хотелось узнать ее, обрести над ней власть и одновременно стать ее опорой, заботиться о ней, помогать.

— А ты скучал? — Лена заглядывает мне в глаза своими голубыми, ледяными, как январское небо.

Скучал я, но не по ней. И сейчас продолжаю скучать. По глазам, которые стали для меня проклятьем, моим табу. Свет черных пленительных глаз не мог сравниться с глазами Лены. И как бы она не светилась сейчас изнутри, я не мог даже смотреть на нее.

— Я тоже скучал, — сказал это лишь потому, что должен был так сказать. Не говорить же ей правду, что я просто ей воспользуюсь, что я уйду, как только наступит мирное для меня время.

— Я люблю тебя, — как ножом по сердцу. Во мне что-то екнуло, завибрировало, а после и вовсе оглушительно закричало, сердце в нокауте.

— Я тоже.

Ее пухлые губы прикоснулись к моим осторожно, робко, она словно спрашивала, можно ли ей сделать это.

А я ответил «можно».

И руки мои мгновенно скользнули ниже ее талии по спине, ладони смяли ягодицы, и я притянул ее к себе вплотную, чтобы она чувствовала, как я «люблю». Судорожно потянулась к моей ширинке, расстегивая ее дрожащими пальцами. Сколько у нее не было секса? Все то время, пока ей не звонил? Вряд ли она смогла бы лечь в постель к чужому человеку, это же Лена, мисс правильность и обаяние. Перспектива заняться этим прямо на пороге привлекала меня, и я просто пустил все на произвол судьбы. Закрыв глаза.

Я все равно больше никогда не встречу ту, которую хочу в миллиарды раз сильнее, чем кого-либо. Я больше не прикоснусь к телу Оксаны, она же замужем. Это была ее минута слабости, это был порок, брак, фальшь. Но это было круче, чем прыжок с парашютом, чем свободное падение, чем кругосветное путешествие. И ее ломало, так же как и меня, словно наркоманов без дозы. Буря пролетела над землей в эту ночь, окутавшая нас, поглотившая. У нас просто сорвало крышу. Как у зверей. Жадных, голодных, диких. И теперь она точно жалеет о том, что совершила, ее мучают угрызения совести. И я больше не должен искать с ней встреч, больше не должен приходить к ней под окно и смотреть, смотреть, смотреть. Сегодня даже машина во дворе не стояла, вероятно, она с мужем уехала отдыхать, а я, словно пес, приперся и ждал под окнами. Надеялся, что она выйдет из подъезда, что мы сможем поговорить. Или хотя бы заметит меня из окна.

Но она так и не появилась. И правильно. Так для нас обоих будет лучше. Лена поможет мне забыть ее, поможет справиться с ломкой по ее неидеальному горячему телу, с парой нюансов, которые возбуждали еще сильнее. Она была настоящей.

— А помнишь, как тебе нравилось? — Лена улыбнулась, лаская руками набухшую пульсирующую плоть.

— Помню, — отозвался лишь голос, даже не подумав стоит ли вообще сейчас говорить.

Девушка упала на колени, стягивая с меня джинсы, а я пытался избавиться от назойливого образа Оксаны. И меня дико раздражало, что Лена не похожа на нее, что она такая идеальная, что у нее нет ни растяжек, ни складок на боках.

Она словно кукла, словно пластмассовая, не живая. И холодная. Улыбка ровная, трепетная. И нет той дикости, что есть во взрослой женщине с адским черным взглядом.

Пухлые губы Лены коснулись моей плоти, и я вздрогнул. Это было наслаждение, которому я просто обязан был поддаться. Она умела делать это, как ни кто другой, виртуозно, мастерски. Будто готовили ее к этому всю жизнь. Порой мне хватало и десяти минут, чтобы ее губы довели меня до экстаза. А сейчас я не мог расслабиться, не мог забыться, я ничего не мог. Перед глазами образ другой женщины.

Черт! Это бесило меня, будоражило кровь и рассудок. И я готов был взорваться. Взял Лену за светлые волосы и намотал их на кулак, поставив руку около затылка, а вторая рука осторожно легла на ее горло. Обездвижив ее тело, я принялся двигаться сам, засаживая ей глубоко в горло.

Страсть и безумие заблестели в ее глазах, она хватала руками мои ноги, но не тормозила меня. Отдавалась мне полностью, без остатка. А я не мог кончить. Не мог и все. Отпустил Лену, и она поднялась с колен. Стянула с себя кофту, оголяя торчащую грудь, улыбаясь. А мне не нужно было ее голое тело. Я хотел не ее.

Ленка провела меня в спальню, повалила на кровать. Как сиамская гибкая кошка запрыгнула сверху, целуя мои губы, лаская их острым язычком. Поцелуи переместились к шее, девушка прикусила мочку моего уха. Ничего. Пустота и все.

Еще странно, что у меня не упал.

Меня не бросило в дрожь, не обожгло. Мне было плевать на ее ласки, на ее горячее тело, на ее жаждущие молящие глаза. Перевернув ее, я снял с нее шорты и трусики одним рывком, раздвинул ее ноги и вошел. Резко, не целуя ее, не смотря в глаза. Ее стоны не возбуждали, изгибы тела больше не вызывали желание. Словно робот я двигался в ней, наблюдал, как она с ума сходит от наслаждения, а сам не мог получить и малую долю того кайфа, который получил вчера ночью с Оксаной. Она забрала не только часть моей души и рассудка, но и возможность нормально заниматься сексом. Она околдовала меня, опьянила. Я не мог понять, почему я так реагирую на нее.

Это влюбленность? Это дикая тяга к ней? Как это все можно объяснить? Нет, Крылов Матвей никогда не влюблялся, да и не верил я в это чувство. Нет любви и влюбленности, люди просто используют друг друга пока им это удобно, а потом меняют на новых. И это мнение сложилось не потому, что мне делали больно. Больно мне еще никто не делал. Только вот от осознания, что Оксана не моя сердце скулило и сжималось. И у меня не было логического объяснения такой моей реакции на нее.

Лена задрожала подо мной, схватила острыми когтями покрывало и сжала его в руках. Это был уже не стон, это был крик наслаждения. Полузакрытые глаза, выгибающаяся спина, неровные всхлипы. Жадно глотала воздух. И я почувствовал наконец-то приближающуюся развязку.

Закончил ей на тело, оставляя мелкие капельки на бледной коже живота и груди. Лена улыбнулась, продолжая лежать на спине, и я упал рядом с ней. Ничего не почувствовал. Никакого удовольствия. Со мной такое первый раз.

— Я схожу в душ, и мы продолжим! — Лена поцеловала меня в щеку, а я закрыл глаза.

Мне не хотелось продолжения.

Я и первого раза не слишком хотел, а второго тем более.

Когда Лена вернулась, я просто сказал, что хочу спать. И мы легли. Ее голова удобно расположилась на моей груди, и я гладил светлые волосы, ласкал их, старался привыкнуть к мысли, что ближайшую неделю мне придется провести с ней.