Журнал «Вокруг Света» №10 за 2008 год

Профессия — матадор

«Говорят, что тореро выходит на арену ради денег, престижа, аплодисментов и славы. Это неправда. Тореро выходит на арену, чтобы сойтись один на один с быком, которого он боится и любит… Среди простонародья эта жажда схлестнуться с быком бывает у молодежи такой нестерпимой, что заставляет полюбить смерть… Недавно один парень сказал мне, что хочет посвятить себя бою быков: «Вчера я был один в поле, и вдруг мне так захотелось этого, что я заплакал».

(Федерико Гарсия Лорка)

— Футболист рискует чем? Ну максимум ногой. А тореро — жизнью. Увеличить темп, не останавливаемся! — первая часть высказывания адресована мне, вторая — бегущим. По круглому пыльному полю бегают два десятка пацанов разного возраста. Не особенно мускулистых, не слишком высоких, в футболках и вытянутых на коленках штанах. Никакой мифической жаждой сразиться с быком от них вроде бы не веет.

— Лишний рост в этом деле только мешает, тореро может быть невысоким, даже полноватым. — В это легко поверить, глядя на приземистого и далеко не атлетически сложенного тренера, в прошлом — известного бандерильеро. — В фигуре тореро важна соразмерность, в движениях — точность. Когда ребята приходят, они через скакалку прыгать толком не умеют. Сколько их прошло через мои руки…

— Маэстро, у Пако идет кровь из носа!

— Пако — в уборную, всем остальным — пятиться.

Умение ловко «пятиться», то есть отбегать назад, не менее важно, чем умение бегать вперед — к быку нельзя поворачиваться спиной. Хорошая физическая форма спасает тореро жизнь. Самые обычные упражнения вроде «гусиного шага» и «пистолетика» чередуются со специфическими: на разработку запястий, талии, шеи. Кое-кто из ребят пользуется тем, что тренер занят, и выполняет наклоны спустя рукава. Маэстро бросает им через плечо презрительное «тюфяки». Пристыженные, они гнутся более добросовестно. Антонио Сальседо ведет занятия по физподготовке четыре раза в неделю по часу. И так уже 33 года, с того самого дня, как в Мадриде открылась Школа тавромахии имени Марсьяла Лаланды. Первое в мире государственное учебное заведение, где «учат на тореро».

Часть практических занятий обязательно проходит на школьной арене для боя быков.

Фабрика грез

По сей день некоторые углы обширного столичного парка Каса-де-Кампо не рекомендуется посещать в одиночку, а в середине ХХ века тут и вовсе был лес. На подъезде к Мадриду среди зарослей дрока и сосен располагался ничем не примечательный постоялый двор «Вента-дель-Батан». В 1949 году в тихом месте, подальше от городской толчеи, на заднем дворе ветшавшей от недостатка постояльцев гостиницы обустроили просторные загоны. В мае, когда открывается столичный сезон корриды, туда стали привозить боевых быков. Праздные горожане стекались воскресным утром с детьми и бутербродами поглазеть на мощных животных, прежде чем их отправят на арену.

Сегодня сюда можно добраться на метро — 20 минут от центра. С поросшего терновником пригорка одинаково хорошо видны небоскребы современного города и пасущиеся в загонах быки — они остались невостребованными в этот сезон, и их жизнь продлилась как минимум на год. На ограде табличка: «Просьба быков не беспокоить». Просьба неактуальна — посещение животных запретили после вспышки эпидемии «синего языка» в 2006 году. Теперь их покой нарушают только ученики школы тавромахии, которая заняла комплекс «Вента-дель-Батан» в середине 1970-х, положив тем самым конец эпохе «чемоданов».

Испанский «чемодан» (maletilla) — это русский «чайник». Так называли юнцов, которые веками наводняли дороги Испании с апреля по октябрь, когда нет дня, чтобы в стране где-нибудь да не было корриды. Малолетние голодранцы с узлами из красной тряпки за плечами отправлялись по деревням и городишкам — покорять арены и сердца. Они нарушали общественный порядок мелким воровством с огородов, экономили на проезде под скамьями в поездах и по ночам тревожили молодых бычков на выпасе. Гражданские гвардейцы, кондукторы и скотоводы ловили их, гнали взашей и побивали палками. От любителей зрелищ эти отчаянные смельчаки, которым было нечего терять, порой получали хлеб за выход на арену. Иногда подающего надежды парнишку брал под крыло видный тореро — царь и бог «чемоданов», на которого все они так мечтали быть похожими. Мужественный, элегантный, сказочно богатый и подлинно народный герой.

Рождение тореро

Тавромахия как борьба с быком в широком смысле слова включает в себя все известные с древнейших времен игры человека с этим животным вроде таврокатапсии («волохватание»), распространенной еще во II тысячелетии до н. э. на Крите и в Микенах. Древние греки заимствовали крито-микенскую «при вычку» хватать быка за рога. Древние иберы гоняли быков на местности еще до римлян. Те, как известно, предпочитали бои человека с человеком, но и животными, в том числе крупными и рогатыми, не пренебрегали: по сути, современная коррида ближе к традициям римских цирков, нежели к акробатическим прыжкам греческих атлетов. Впрочем, таковой она стала сравнительно недавно — к концу XVII века. Средневековые бои с быками в Испании были конными и больше походили на рыцарский турнир: всадник благородных кровей прилюдно поражал копьем парнокопытного соперника. Простой же люд коней не имел, потому оставался не у дел, пока, как гласит предание, некий отважный слуга не спас от смерти своего упавшего с лошади хозяина, отвлекая разъяренного быка своим плащом. Так, или примерно так, родилась пешая коррида, и схватка с быком немедленно превратилась из хобби богатых кабальеро в народный праздник, который по сей день считается в Испании национальным. Так появились профессионалы, в основном из простых, которые посвящали свою (часто очень короткую) жизнь боям с быками за вознаграждение. Так возникла «испанская мечта» — кто был ничем, успешно выступая на арене, становился всем сразу: состоятельным человеком, уважаемым гражданином и любимцем публики. Путь к звездам был, как водится, тернист — сотни безымянных мечтателей пролили кровь на песок, не достигнув вершины.

Занятия на тренировочной арене дают возможность будущим тореро правильно освоить пространство и подготовиться к настоящей корриде. Фото: GERALD RANCINAN/SYGMA/CORBIS/RPG

ХХ век объединил работников плаща и шпаги в профсоюзы, научил страхованию жизни и ввел профессию тореро в государственную номенклатуру специальностей. Фигура «чемодана» осталась лишь в памяти предыдущего поколения и в бронзе — на столе в кабинете директора школы Фелипе Диаса Мурильо. «В 1975 году мы были первым учебным заведением такого рода, за 30 с небольшим лет в Испании открылись десятки частных и муниципальных школ тавромахии, но блестящих бойцов от этого больше не стало. Понимаете, что это значит? — Я не понимаю, и он торжественно произносит: — Это вопрос не обучения, а таланта. Тореро не становятся, тореро рождаются».

Грегорио Санчес, матадор-легенда (а ныне художественный руководитель школы), 18 лет демонстрировавший свое бесстрашие на арене, однажды привез сына на площадь. Маэстро очень хотел, чтобы сын стал тореро, а тот сказал: «Папа, я не могу, у меня все внутри сжимается». Подавляющее большинство учеников школы не имеют в роду именитых бойцов с быками и приходят из семей совершенно рядовых, далеких от корриды. Для страны, где по популярности со знаменитыми матадорами могут сравниться, пожалуй, только известные футболисты, это нормально: в Индии, наверное, тоже кто-то хочет выучиться на заклинателя змей, а в Японии — на борца сумо.

Одни мальчики приходят, чтобы похвалиться перед одноклассницами. Других приводят папы. Родители, желающие для своего отпрыска блестящей славы и солидных доходов, пока не перевелись в Испании. Один такой папа сказал мне: «Я трачу на него все, что зарабатываю, я покупаю ему телят, чтобы он на них тренировался, скоро придет время ему нас кормить». Хотя сейчас таких единицы. В стране уже с полвека нет той бедности, которая толкала недорослей на столь опасный заработок. «Опасно? — не унимается все тот же папа. — А на машине гонять 300 км/ч не опасно?» Действительно, благодаря достижениям медицины вероятность летального исхода от удара рогом сегодня чрезвычайно мала. Знаете, кто поставил памятник изобретателю пенициллина доктору Флемингу в Мадриде? Благодарные тореро. На каждой площади для боя быков имеется лазарет, во время корриды у ворот дежурит карета «скорой помощи».

Сами ребята на вопрос «Почему ты хочешь стать тореро» чаще всего отвечают одинаково: «Просто нравится».

В ожидании «момента истины» даже младшие ученики становятся не по-детски серьезными — А не страшно?

— А не страшно?

— Не-а…

— А ты быка близко видел?

— Я уже двух быков убил. «Ну, думаю, это он заливает». Оказалось — правда: для тренировок школа закупает годовалых телят.

Самому младшему ученику восемь лет, он посещает занятия в виде исключения:

— Не страшно?

— Не-а…

— Не трудно тебе?

— А у меня капоте специальный — маленький.

Большой плащ-капоте, с которым тренируются все остальные, весит 4—6 килограммов.

— Физически сложно: плащ очень тяжелый, поначалу я его даже поднять не могла…

Кристине 17 лет, с виду — обычная испанская девушка, миловидная. Вот уже три месяца она учится грациозно ворочать громоздкое полотнище: «Это моя мечта. В моей семье корридой никто не увлекается, и сначала родители запрещали мне сюда приходить, а потом потихоньку привыкли».

— Она упрямая, — говорит маэстро, — это хорошо. Женщине быть тореро очень трудно, женщина не такая ловкая, в бою с быком она никогда не сравнится с мужчиной.

Девушки, не обижайтесь на Грегорио Санчеса. Ведь именно он воспитал самую успешную женщину-тореро — однофамилицу Кристину Санчес.

В школу ежегодно записываются до 10 девушек. Через пару месяцев остаются самые стойкие. В этом году таковой оказалась только Кристина

Слабый пол?

Женская коррида — отнюдь не достижение феминисток. Гойя еще в 1815 году изобразил знаменитую тогда «торерку» Пахуэлеру: на коне, вонзающей пику в холку быка. В середине XIX века квадрильи, состоящие целиком из девиц, выступали с большим успехом у публики. Афиши объявляли заранее, кем они будут одеты — султаншами, пейзанками… В 1886 году впервые женщина-тореро вышла на арену в мужском костюме, взяв себе в ассистенты только мужчин. В начале ХХ века один неудачливый тореро, чтобы поправить свои дела, выдавал себя за даму. Правительство время от времени безуспешно пыталось запретить женщинам участвовать в корриде, но добился этого в 1940-х только диктатор Франко (большой, надо сказать, любитель «национального праздника»): он счел, что это неприлично. Первой после многолетнего перерыва (запрет был снят в 1974-м) женщиной-матадором стала Кристина Санчес, выпускница мадридской школы тавромахии. В 27 лет она демонстративно оставила блистательную карьеру на арене, после того как в один из мадридских сезонов мужчины-тореро объявили ей бойкот, отказавшись выступать с ней. Из зависти, конечно. В настоящее время наиболее известна Мари Пас Вега.

Стать матадором

Цена вопроса — смешная: за 6 евро желающего записывают в школу, ежемесячный взнос — 3 евро. Школа частично предоставляет материал для тренировок вроде бычьих рогов, учебных шпаг и пр. Самостоятельно ученик должен приобрести плащ-капоте (от 120 до 300 евро), мулету (от 60 до 100 евро) и парадный костюм для выступлений (от 800 евро). Костюм можно взять в аренду или купить подержанный, но это плохая примета, поэтому тореро стараются приобрести новый или даже cшить на заказ. Портной возьмет не менее 2000 евро, но трата с лихвой окупается: за один бой даже начинающий тореро (новильеро) получает 3000 евро, а «звезда» — до 200 000 евро. (Эту баснословную сумму тореро должен поделить между членами квадрильи: 3 пикадора, 2 бандерильеро, иногда оруженосец — свою команду он не только подбирает, но и нанимает на собственные средства, так сказать, субподряд.) Условия поступления: принимаются все желающие, начиная с двенадцати лет. Верхний возрастной предел не установлен. Не достигшие совершеннолетия обязаны принести справку с места учебы или работы (посещение школы тавромахии не должно мешать основным занятиям ученика) и письменное разрешение от родителей. Расписание: практические занятия — понедельник и четверг с 17.00 до 20.00, суббота и воскресенье с 11.00 до 14.00; теория — суббота с 17.00. Адрес Школы тавромахии имени Марсьяла Лаланды: Venta del Bat[?]an. Avda. Portugal s/n — Casa de Campo, 28012 Madrid. Телефон: 914701990

Пусть меня научат…

За четыре года каждый из поступивших в школу тавромахии теоретически может превратиться в тореро. Но это только теоретически. Директор говорил, что из сотни до арены дойдут в лучшем случае трое. Это должны понимать все воспитанники, поэтому в «классе» — железном ангаре, который служит залом для павильонных тренировок — их встречает надпись красными буквами на голой стене: «Стать неплохим тореро — это почти чудо». В ангаре ученики стремятся упорным трудом опровергнуть данное утверждение, цепляясь за это «почти».

Бандерильи (украшенные цветной бумагой дротики 70—80 сантиметров длиной) втыкаются попарно двумя руками сразу и, как правило, в прыжке

Вдоль стен стоят, как снопы, свернутые ярко-розовые плащи-капоте. Их обладатели сгрудились вокруг маэстро, он показывает новую фигуру — револеру. Нужно взмахнуть капоте двумя руками, отпустить одну и провести плащ за спиной — следуя за движением капоте, бык будет как бы кружиться вокруг человека. Для полноты впечатления упражнение выполняется в парах: один берет плащ, другой — рога (пару обыкновенных, скрепленных между собой бычьих рогов, которые навалены в металлическом ящике), приставляет их к голове, пригибается и делает вид, что он бык. Одновременно взмывают полотнища, «быки» послушно бегут на призыв.

Откуда-то с грохотом выкатывают агрегат посерьезнее — такие же рога укреплены на передней части металлической одноколесной тачки, призванной изображать животного. С их помощью другая группа товарищей, тоже попарно, тренирует фигуру «заход на убийство» (по-испански это звучит не так кровожадно): один берет тачку за длинные ручки и «наезжает» на партнера. У того в руках шпага-эстоке — в точности как настоящая, клинок 85 сантиметров, только в том месте, где она слегка загибается на конце и которое тореро называют муэрте («смерть»), она сточена из соображений безопасности. «Бык» нападает, «матадор» приподнимается на цыпочки и задерживает дыхание. Очень серьезно и сосредоточенно он ждет момента (его, в свою очередь, называют «моментом истины»), когда нужно подпрыгнуть так, чтобы оказаться ровно между рогами, и вонзить шпагу в дырку в металлоконструкции — она как раз там, где у настоящего быка на загривке уязвимое место размером с яблоко, между третьим и четвертым позвонком. Шпага должна погрузиться до самого основания. Эстоке с лязгом проваливается в дыру…

И так три часа каждый день, кроме пятницы. Час — физкультура, час — фигуры с капоте или мулетой, час — прыжки со шпагой. По четвергам вместо физподготовки — бандерильи. В холку стального быка, так же подпрыгнув, нужно втыкать не шпагу, а небольшие дротики (бандерильи), украшенные флажками. Никто из учеников, понятно, не собирается становиться бандерильеро, но тореро должен уметь делать все. На всякий случай.

Кто есть кто

Коррида — строго регламентированное действо с большим количеством участников, за каждым из которых закреплены особые функции. «Работа» с одним быком проходит в три этапа (терции). В первом (терция пик) главное действующее лицо — пикадор. Он выезжает на лошади и колет животное пикой в загривок. Смысл его действий заключается в том, чтобы проверить реакцию быка на боль — после «кровопускания» зверь должен разозлиться и стать более агрессивным. Одновременно бык ослабевает, теряя кровь, а рана на шее не дает ему поднимать голову, что делает возможной работу пеших участников корриды. Теперь могут выходить бандерильеро (терция бандерилий) — это люди, которые должны еще больше раздразнить зверя, втыкая ему в шею заостренные дротики. И, наконец, на последнем этапе (терция смерти) матадор (полное название «матадор-деторос», дословный перевод — «убивающий быка») должен продемонстрировать искусство владения мулетой, а также собой и ситуацией, а затем одним ударом шпаги убить животное. Матадор и есть главный персонаж корриды: его имя пишут на афишах, и все награды достаются только ему. Все остальные участники считаются помощниками матадора и под его началом вместе с оруженосцем составляют команду — квадрилью. В одной корриде участвуют три квадрильи матадоров и шесть быков (по два на каждую). Бывает, что матадор выступает в одиночку, и тогда он должен сразиться с шестью животными.

Мулета — красное полотнище, перекинутое через шпагу, — значительно легче плаща-капоте. Ее во время корриды использует только матадор, чтобы продемонстрировать свое искусство

Каждый пришедший в школу тавромахии знает: если ты решил посвятить свою жизнь бою с быками, но не дотягиваешь до матадора, участь твоя незавидна. Ты можешь, конечно, быть бандерильеро — риска столько же, денег меньше, славы — никакой, или пикадором — риск невелик, денег еще меньше, слава — весьма сомнительная (публика пикадоров не жалует). Каждый претендент на звание «неплохого тореро» полагает, что он способен на единоборство с быком. И в то же время каждый в глубине души сомневается, сможет ли он не закрыться невольно рукой, не отвернуть инстинктивно лицо перед настоящими рогами на могучей голове. Фигуры — это, в общем, все, чему могут научить своих питомцев маэстро, бывшие звезды арены. При этом все они в один голос уверяют: «Техника — дело десятое…» Или, по крайней мере, второе.

А первое — то самое, без чего не дотягивают до матадора, — называют по-разному: храбрость, стиль, искусство, талант… Гарсия Лорка называл это словом «дуэнде» — «таинственной силой, которую все чувствуют и ни один философ не объяснит». Сейчас бы сказали «драйв» или «харизма». По субботам разные уважаемые в мире тавромахии люди читают ребятам теоретические курсы вроде «Философии боя быков» и тому подобного, но любая теория, как известно, суха. Как хороший артист, тореро должен «зажечь» публику. Только техникой этого не добиться. Научить этому и подавно нельзя. Учитель просто показывает ученику приемы, приводит примеры, ставит конкретные задачи, а уж тот сам приходит к пониманию некой абстрактной сути.

По выходным на практические занятия приходят те ученики, которые живут далеко или по другим причинам не могут посещать школу среди недели. По всему видно, что в эту субботу и им недосуг: на желтом песке учебной арены один мальчишка и пожилой учитель, который за неимением альтернативы терпеливо изображает быка. От этого утомительного (не только в его возрасте) занятия дон Мануэль с готовностью отвлекается на беседу. Мальчишка бросает тяжелый плащ и становится в позу «подпирания стены». Его расслабленный вид приводит престарелого маэстро в негодование: «Как ты стоишь?! Тореро — это воплощенная элегантность! — Сам он одет в строгую тройку. — Не случайно в костюме матадора есть даже галстук!» На лице у двенадцатилетнего Диего написано, что он пока не понимает, чем он плохо стоит и зачем матадору галстук, но паренек послушно вытягивается в струнку у барьера, как ему показывают. При случае обратите внимание на тореро, которые ожидают своего выступления на арене — они стоят именно так.

— К нам часто приезжают учиться иностранцы — англичане, французы, японцы. Но у них не получается. У колумбийцев, мексиканцев — да, а у японцев — ну никак. Я как раз мальчику объяснял. Нужен стиль — не техника, не безумная храбрость, а именно стиль. Тореро не должен думать о технике, это должно происходить автоматически. Главное, о чем он должен думать — это элегантность. Когда-то смысл корриды заключался в том, чтобы убить быка, теперь — чтобы сделать это красиво.

Золотое ухо

Практически во всех, в том числе в центральных испанских газетах есть колонка, которая сообщает о результатах корриды. Выглядит это так: дата и место боя, имя тореро, порода быка и комментарий, например, «овации стоя», или «тишина», или «скандал» — это значит, что матадора освистали и закидали подушками (сиденьями на каменных ступеньках амфитеатра служат небольшие подушечки, покупаемые при входе на арену). Если матадору, по мнению председателя корриды и публики, удалось показать высокое мастерство, то он получает особые «знаки внимания», и в прессе сообщают: «круг почета», или «одно ухо», или высшая награда — «два уха и хвост». Трофеи срезают с мертвого животного и вручают отличившемуся. Если матадор заслужил за корриду два уха, то поклонники выносят его на руках. Лучшим тореро на некоторых турнирах вручают своеобразного «Оскара» — золотое бычье ухо .

Тихо! идет экзамен

По мере овладения секретами мастерства ученики школы тавромахии переходят из класса в класс. Всего их три — А, B и С: начальный, средний и старший. В зависимости от проявленных способностей в следующий класс могут перевести раньше, а могут оставить и на второй год. Оценивать стиль и красоту исполнения фигур в зале перед тележкой с рогами и колесами бессмысленно. Все эти вероники, револеры и чикуэлы, все эти заходы справа, обороты и выгибания, несмотря на их многообразие, в действительности довольно просты и сами по себе не потрясают воображения. Поклонники тавромахии очень любят сравнивать корриду с балетом, хотя правильнее было бы сопоставить ее с севильяной или танго, потому что «танец» этот, безусловно, парный. Чтобы поставить ученику оценку, нужен реальный партнер. Проявить себя можно только на практических испытаниях — тьентас.

К месту экзамена — скотоводческой ферме в окрестностях города Саламанка (около 250 километров от Мадрида) мы добираемся на поезде. В школьную машину и так набилось шестеро пацанов. Опаздываем к началу.

— Тихо! Не двигайтесь. Идет экзамен, — шикают на нас.

Хосе Луис Боте, знаменитый тореро, когда-то окончил эту школу, а теперь вернулся туда в качестве маэстро — и экзаменатора

Мы замираем. Оказывается, в первые минуты, когда экзаменационное животное выпускают на поле, ни в коем случае нельзя его отвлекать. Потому что в испытаниях участвуют не быки, а молодые и глупые коровы, которые и без того плохо понимают, что от них требуется. На небольшую арену (она имеется на всех фермах по разведению боевых быков) выходит испытуемый с мулетой.

— Подходи ближе! Еще! — командуют ему члены экзаменационной комиссии — школьные профессора и заводчики.

Молодая бодливая корова весом под 150 килограммов — опасный противник даже для здорового мужика, не то что для 14-летнего подростка. Но он подходит.

— Ближе! — кричат экзаменаторы.

— Хэй, торо! — сдавленным от напряжения голосом подзывает корову экзаменующийся. Та склоняет голову, косит глазом, с места не двигается.

— Ближе! — не унимаются маэстро.

— Хэй! — и с абсолютно прямой спиной, красиво изгибаясь в талии, юный боец семенит, почти не отрывая ног от пыльной травы. Самое главное теперь — не сдвинуться с места, пропустить рогатую голову под тряпкой или под рукой в нескольких сантиметрах от выкаченной колесом груди. Чтобы заслужить сейчас от маэстро сдержанное «Хорошо…» и потом от публики гулкое «Оле!» — на настоящей арене…

Животное наконец реагирует. Раз — взмах мулетой.

— Хорошо… Стойка! Делает стойку. И два — еще взмах, корова послушно ведет рогами за полотнищем и огибает правильный полукруг. Вот теперь красиво выходит полувероника… И вероника… И даже револера… Движения паренька приобретают уверенность, он уже почти не отбегает назад — только еще сильнее выгибается в талии, когда острые рога рядом. Снова взлетает мулета, но корова слегка отворачивает голову от предлагаемой ей траектории, и испытуемый катится по земле. Что-то он сделал не так, где-то «зевнул». Говорят, что если тореро задело рогом, виноват он сам.

Пока к поверженному товарищу бежали на помощь, бравая буренка успела его изрядно повалять и надавать тумаков копытами. Взъерошенный, красный, он должен довести дело до конца, и повторяются вероника, полувероника и револера. «Хорошо…» Пренебрегая правилами, он поворачивается к корове спиной и возвращается на свое место героем. Ссадина на щеке, кровь на запястье — но ему не больно, где уж там, сколько адреналина! Он встает у стены прямой, как стрела, рука с мулетой на плече — сама элегантность, в точности, как учил маэстро. Экзамен выдержан.

На самом деле тьентас — это еще и испытания для животных. Предоставляя ученикам школы тавромахии возможность попробовать себя, заводчики занимаются селекцией. Чтобы родился боевой бык, нужно отобрать самых бодливых коров.

Иберийский бык

Иберийский бык (Bos Taurus ibericus) — прямой потомок дикого тура (Bos Taurus primigenius). Он так и остался полудиким и еще сегодня способен выживать в природе без помощи человека. Он нападает без необходимости добывать пропитание и защищается, а не убегает, если ему угрожает опасность. Собственно его вспыльчивый нрав и устрашающий вид и породили феномен корриды. Начиная с XV века испанские скотоводы занимаются тем, что бережно сохраняют боевые качества иберийского быка. С этой целью животных не приручают, а, напротив, ограничивают их прямые контакты с человеком. Стада содержат в условиях, имитирующих естественную среду обитания. При помощи селекции характер зверя можно ухудшить — заводчики отбирают наиболее агрессивных животных для скрещивания. Одним из аргументов защитников корриды является то, что если бы иберийского быка не выращивали специально для боев, эта порода давно бы исчезла с лица земли. В корриде участвуют только самцы не моложе четырех лет и весом не менее 425 килограммов. Если бык на арене ведет себя слишком смирно, не нападает на пикадора или после удара пикой не бросается на движущегося человека, его удаляют с арены. Если же, напротив, бык проявил исключительные бойцовские качества, ему сохраняют жизнь. Случаи мошенничества, когда быкам подпиливают рога, встречаются, но рассказы о том, что животных накачивают стимуляторами, мажут им глаза вазелином или подрезают сухожилия конечностей, чтобы они хуже дрались, — чаще всего досужие домыслы.

Даже от самых длинных рогов тореро может укрыться за бурладеро — деревянным щитом у ограждения арены. Главное — успеть

Держать бойцовскую скотину значительно обременительнее, чем обычную, и гораздо менее прибыльно. «Мясной» бык отправляется на скотобойню в возрасте полутора лет, боевого нужно кормить как минимум четыре года. Нередко выращиванию благородных животных посвящают себя удалившиеся от дел (порой по вине этих самых животных) тореро. Из любви, так сказать, к искусству.

— У нас 1200 гектаров земли на 700 голов. Дикому зверю нужна свобода, в стойле он умирает от тоски.

Мы опять не влезли в школьный фургон, поэтому на испытания племенных быков в город Авила нас везет Гонсало Эрнандо, их владелец. Андрес Эрнандо был знаменитым матадором. Гонсало, его сын, тоже хотел быть матадором. И даже достиг цели, но в двадцать лет получил травму шеи. Отцовское скотоводческое хозяйство по выращиванию боевых быков стало называться «Эрнандо и сын».

Вдоль дороги стада иберийских быков вольно пасутся на заросших средиземноморскими дубами холмистых долинах и являют собой такую же часть испанского пейзажа, как стаи грачей на свежевспаханных полях средней полосы России. Чем благороднее бык, то есть чем чище порода, тем больше у него шансов наслаждаться вольницей, а если повезет, то и стать быком-производителем — тогда спокойная старость ему обеспечена. На 60—80 коров требуется один племенной бык. Самцов, достойных продолжения рода, отбирают еще строже, чем самок, но значительно реже — раз в 3—4 года. Это очень дорогостоящая операция для скотовода: нужно снять настоящую арену, транспортировать животных, но, как говорит Гонсало: «Хороший бык на корриде делает честь и имя владельцу, плохой — позор семье». Сегодня Эрнандо будут пробовать восьмерых, но гарантии того, что хоть один из них будет отобран в качестве племенного, нет. Если они не пройдут испытание, их отправят на бойню. Мясо у них не очень ценное — жесткое, но держать их на ферме смысла нет.

На первом ряду пустого амфитеатра расселись с десяток пожилых сеньоров: на этот раз экзаменаторы — эксперты-заводчики. К воротам загона подъехала фура, вместо кузова на платформе железные ящики, в них быки. Одна за другой открываются створки ящиков, рогатые исполины, почуяв свободу, проносятся по узкому проходу в загон — за ними с грохотом падают запорные решетки. Испытания взрослых быков — это уже совсем похоже на корриду: на большой арене, с участием пикадоров. На такое дело ученики еще не допускаются, только выпускники этого года. Их трое. Денег они за это не получат, но перед первым в их жизни сезоном важна любая возможность попрактиковаться.

На первого быка вместо положенных 20 минут было потрачено полтора часа — он явно не планировал уходить с арены. Напрасно все три неофита бегали за ним с капоте, стараясь привлечь его внимание. Усилия упряжки кастрированных и специально обученных быков-вожаков с колокольцами на шеях были так же бесплодны. Удалить смирного, но упрямого зверя удалось только с помощью очень длинной веревки — на нее навязали по всей длине шуршащие пакеты, и все собравшиеся, включая владельца быков и членов экспертной комиссии, «забредали» этой доморощенной сетью, подталкивая быка к выходу. Двойка!

Следующий испытуемый — Черный — вел себя не в пример прилежнее. Он добросовестно бросался на малейшее шевеление в поле его зрения, а в отсутствие оного так неистово всаживал рога в деревянный барьер, что один обломился. Для проверки на характер пикадор воткнул между мощными бычьими лопатками свою пику и с усилием нажал несколько раз. Под ослепительным солнцем крови не было видно, но над загривком зверя поднялся пар — из свежей раны. Бык заметался с удвоенной силой. Тут пришел черед тореро вспоминать упражнение маэстро Сальседо — отбегать назад, лицом к быку. Отлично, Черный!

Из восьми для продолжения рода отобрали только двоих — Черного и Рыжего. Остальных отправили на котлеты — для корриды они не годятся. К тому же быка нельзя выпускать на арену второй раз, он уже все «просек», и в следующий раз не «поведется» на тряпку. Мы проводили будущих производителей до самого «дома». Там очень худой и славный ветеринар, озабоченно качая головой, зашил Черному и Рыжему рваные дыры на загривке. Теперь им ничего не грозит — они гарантированно доживут до почтенной старости.

Место встречи изменить нельзя

Обратно в Мадрид мы ехали вместе с одним из «наших» тореро. Он был доволен — отличная получилась схватка. Когда-нибудь все повторится по-другому: он будет в расшитом золотом парадном костюме, с «богатым» капоте, в амфитеатре яблоку негде упасть, в глазах рябит от афиш с его именем или «торерским» псевдонимом — что-нибудь вроде Эль Чикилин или Хоселито… Еще несколько лет он будет «набивать руку» на таких вот экзаменах и зарабатывать себе имя на аренах третьей категории — в небольших городках. Чем больше боев, тем больше шансов получить приглашение от арены посолиднее.

Поклонники корриды борются за право вынести любимцев-тореро на плечах. Иногда дело доходит до драки. Фото: ALAMY/PHOTAS

Путевка в жизнь

У тореро тоже есть своего рода резюме — «послужной список». В нем отражено, насколько он затребован, как много арен предложили ему контракты в сезон, сколько у него трофеев, сколько раз он был ранен. Поэтому каждый начинающий ради «строчки в резюме» готов участвовать в чем угодно совершенно бесплатно. Школа в этом смысле как раз и помогает будущему выпускнику: устраивает турниры для молодежи, так называемые новильяды с быками-двухлетками (новильо). Самостоятельным тореро становится, когда может сколотить свою квадрилью и выходить на бой вместе с пикадорами (называется он при этом по-прежнему — новильеро). В дальнейшем немаловажно найти хорошего менеджера, как в шоу-бизнесе. Он поможет с контрактами и через 3—4 года устроит своему протеже церемонию посвящения в матадоры. Эта процедура под названием «альтернатива» — своеобразное крещение: признанный тореро (крестный) перед боем отдает свои шпагу и мулету новичку. Только после этого тот получает право называть себя матадором и выступать на аренах первой категории. Из 400 стационарных площадей для боя быков (есть еще переносные — в деревнях) таких лишь восемь. Самая престижная — мадридская «Лас Вентас».

Когда в октябре заканчивается сезон коррид в Испании, тореро уезжают «на гастроли» — в Мексику, Колумбию, Гватемалу и даже Вьетнам, Китай, Калифорнию… К постоянному риску, в конце концов, привыкаешь. Но всякий раз на арене «Лас Вентас» даже «неплохие» тореро чувствуют себя, как нынешние ученики школы тавромахии на экзамене. И нет для них большей славы.

В сквере перед мадридской «Лас Вентас» — скульптурная композиция: бык поднимает человека на рога, зрители в трансе, над сиротливо брошенным на спинку стула пиджаком матадора плачет ангел. Композиция изображает смерть Хосе Куберо, Йийо, — единственного выпускника мадридской школы, погибшего здесь в 1985 году. Он покорил эту самую непокорную арену страны ценой собственной жизни. Его последователи об этом не думают. «Бык может отнять у тореро жизнь, но не славу», — гласит кодекс чести матадора. И сотни юных испанцев идут в сентябре записываться в школы тавромахии. Пока не будет убит последний иберийский бык, в Испании, видимо, будут рождаться тореро.

Фото Андрея Семашко

Анна Папченко