Журнал Млечный Путь № 2 (28), 2019

Павел АМНУЭЛЬ
БЛИЗКО - ДАЛЕКО

Есть в науке проблема, которая остается нерешенной более двух тысячелетий. Подступались к ней много раз и ученые (даже когда науки как таковой не существовало), и философы. Время от времени казалось, что проблема решена, можно выдохнуть и больше не ломать копья в жарких спорах. Но нет - в самый неподходящий момент проблема "всплывала" опять, и лучшие умы планеты предлагали свои решения, оказывавшиеся на поверку неверными, приблизительными или ничего на самом деле не решавшими.

Эта вечная проблема - вовсе не диспут о смысле жизни, имеющий столь же долгую историю. Речь идет о физическом принципе, которого терпеть не мог Эйнштейн и избегал (но вынужден был пользоваться) Ньютон.

Что же это за уникальная проблема, удивительный принцип, существующий то ли в реальности, то ли только в воображении ученых?

В современной физике проблема именуется по-научному: нелокальность. Она же - дальнодействие. Иными словами: мгновенное взаимодействие тел на любом расстоянии.

Всякий предмет, живое существо и человек имеют свое место в мире. Солнце на небе, птица в воздухе, дерево на земле, дом в городе, диван в доме, кот на диване... все без какого бы то ни было исключения. Если бы всему не было уготовано место, то как можно было бы отличить одно от другого? Это настолько очевидно, что спорить не о чем.

Но если тела отделены друг от друга и полностью самостоятельны, то они и взаимодействовать не могут! Правда, за одним исключением: если столкнутся, тогда и может произойти взаимодействие. Птицу можно сбить камнем. Дерево - срубить топором. Человек сходится с человеком в битве. Или подставляет подножку. Неважно - так или иначе, но тела касаются друг друга. Взаимодействуют.

А как же солнечный свет? Мы не касаемся солнца ладонями, но ощущаем его тепло. Это тоже объясняет теория "локальности". Солнце испускает маленькие невидимые глазу частицы (Демокрит назвал их атомами), которые впиваются нам в кожу, отсюда и ощущение.

Конечно, с локальностью все не так просто. Ну, столкнулись два предмета - и что при этом происходит? Они отскакивают друг от друга? Проникают друг в друга? На этот счет у древних греков были разные идеи, но в любом случае важным свойством мира являлось то, что все предметы в нем четко локализованы, а взаимодействия происходят во время прямых столкновений - никакого влияния на расстоянии.

А потом пришел Ньютон. Помните эпитафию Александра Поупа? "Был этот мир глубокой тьмой окутан. Да будет свет! И вот явился Ньютон".

Действительно, законы Ньютона навели в физике порядок. Три закона динамики Ньютона свидетельствуют: в природе все локализовано. Всякое тело находится в состоянии покоя или прямолинейного равномерного движения, пока на него не подействует внешняя сила. Что за сила? Об электромагнетизме во времена Ньютона не знали, Речь шла о механической силе, тем более, что даже свет Ньютон считал движущимися частицами (в отличие от Гюйгенса, полагавшего, что свет - волна). Всюду механические столкновения! Тело не движется (или движется равномерно), пока не столкнется с другим телом. Частицы света движутся в пустом пространстве (разделяющем локальные тела), пока не столкнутся с препятствием (с глазом, например). Все локально и - никакого дальнодействия.

Кроме всемирного тяготения. Все тела (локальность!) притягивают друг друга - но каким образом? Земля и Луна притягивают друг друга - но как? Между ними пустота пространства. Солнце притягивает планеты - через пустоту?

Если одно из притягивающих тел изменит свое положение в пространстве, то как быстро другое тело "ощутит", что притяжение изменилось? Вот тут-то в физику тихой сапой и проникло пресловутое "дальнодействие", потому что, по Ньютону, притягивающие тела мгновенно "ощущают" изменения силы тяжести, на каком бы расстоянии друг от друга они ни находились.

На вопрос, как именно тела друг друга притягивают, Ньютон отвечал: "Гипотез не измышляю", хотя на самом деле он был не чужд научным предположениям (как же без них?). Но потомкам Ньютон оставил идею о мгновенном гравитационном взаимодействии всех тел во Вселенной. Принцип Маха, кстати, - из "той же оперы". Австрийский физик Эрнст Мах в конце XIX века утверждал, что во Вселенной все без исключения тела влияют друг на друга - разумеется, мгновенно.

В XIX веке - веке пара и электричества - сначала Майкл Фарадей открыл существование электрического и магнитного полей и их влияние друг на друга, а затем Джеймс Максвелл написал короткие и красивые уравнения, описывающие электромагнитные взаимодействия. В этих уравнениях оказался множитель с размерностью скорости - скорость света. И дальнодействию пришел конец. Электромагнетизм -волновое явление, и распространяется электромагнитная волна не мгновенно, а со скоростью света. Но волна, по идее, перемещается в какой-нибудь среде - как волны на водной поверхности, например, и как звуковые волны в воздухе. А в какой среде распространяются электромагнитные волны? Не в пустоте же? Ответ казался очевидным: пустоты нет, пространство "на самом деле" заполнено эфиром, в котором и движутся световые (электромагнитные) волны.

Физика конца XIX века, как многим казалось, достигла предела развития. Но вопросы оставались - тяжелые вопросы без ясных ответов. Да, электромагнитные волны распространяются со скоростью света. А тяготение - мгновенно? Если мгновенно (а ничто не доказывало обратное), то, значит, существуют бесконечно большие скорости? А если так, то сам принцип локальности - важнейший в физике! - под угрозой. Если возможно мгновенное взаимодействие всех тел со всеми, то, получается: отдельных тел попросту не существует! Какая тут отдельность, если физическое тело связано некими узами абсолютно со всеми другими телами Вселенной?

Разумеется, физики об этом думали. Плод таких раздумий - принцип Маха, над которым размышлял и молодой Эйнштейн. Вывод, к которому он пришел: локальность невозможна без близкодействия. А близкодействие невозможно, если не существует предела скоростей. Должна быть во Вселенной максимальная скорость передачи взаимодействий. И эта скорость, как предположил Эйнштейн, - скорость света. Ничто не может перемещаться быстрее, чем свет. Ничто не может перемещаться даже со скоростью света - кроме, конечно, самого света.

Физики недолго возмущались такому предположению - фундамент для постулата Эйнштейна был уже подведен экспериментами Майкельсона-Морли, формулами Лоренца, работами Пуанкаре. Дальнодействие из физики изгнали, и все стало логично и понятно (для тех, кто понимал логику теории относительности). Все, кроме...

Рис 1 Эйнштейн

А как же, все-таки, тяготение? Дальнодействия нет, существует предел скорости передачи любой информации, а как же сила тяжести? Она-то ведь все равно - по Ньютону - распространяется мгновенно? И если где-то на расстоянии миллиона световых лет столкнулись и взорвались две звезды, то изменение силы тяжести мгновенно "ощутят" и Земля, и Солнце, и все звезды в галактике Андромеды? Наблюдатели на Земле только через миллион лет увидят, как звезды столкнулись, а то, что столкновение произошло "сейчас", мы именно сейчас и почувствуем, измеряя поля тяжести?

Эйнштейну понадобилось почти десять лет, чтобы разрешить это противоречие и прийти к выводу, что дальнодействия в природе нет и быть не может. Общая теория относительности утверждает: тяготение распространяется с конечной скоростью, и это - все та же скорость света. Отсюда, кстати, следовало, что, подобно электромагнитным волнам, должны существовать и гравитационные, волны тяготения, возникающие при изменении распределения гравитационных масс.

Правильность эйнштейновской теории тяготения была блестяще продемонстрирована Артуром Эддингтоном, наблюдавшим в 1919 году смещение светового луча в поле тяжести Солнца. Именно такое, какое предсказывал Эйнштейн. И еще одно подтверждение: величина смещения перигелия Меркурия. Никто не мог его объяснить, пользуясь теорией Ньютона, а общая теория относительности объяснила изящно и точно.

Казалось бы, можно вздохнуть спокойно. Доказано, что в мире существуют отдельные тела (принцип локальности), взаимодействие между которыми происходит не мгновенно, а не быстрее, чем это позволяет скорость света (близкодействие). И все становится логично и понятно. Невозможно долететь до Альфы Центавра за год или два - потому что свет преодолевает это расстояние за 4,36 года. Невозможно передать сообщение в Туманность Андромеды быстрее, чем за 2,52 миллиона лет, потому что свет именно за это время преодолевает расстояние между Млечным Путем и галактикой М 31.

Картина мира вырисовалась четко и без былых противоречий, связанных с пресловутым дальнодействием.

И тут физики создали квантовую механику.

"Но Сатана недолго ждал реванша. Пришел Эйнштейн - и стало все как раньше" - утверждает Джон Сквайр в своей эпиграмме, продолжая эпитафию Поупа. Автор эпиграммы неправ: он, видимо, не понимал смысла теории относительности. На самом деле Сатаной оказался не Эйнштейн, устранивший из физики принципы нелокальности и дальнодействия. Истинным Сатаной оказался Эрвин Шредингер со своим уравнением.

Уравнение Шредингера - главное уравнение квантовой физики, оно определяет состояние элементарной частицы и систем частиц. Решая уравнение Шредингера, физики сумели сконструировать ядерные реакторы, атомные бомбы и электростанции. Вся современная электроника, включая компьютеры, мобильные телефоны, системы JPS и все, все, все, на чем стоит цивилизация, - это результат решений уравнения Шредингера. Квантовая физика, в основе которой - решения уравнения Шредингера, - самая точная из наук. Нет (пока!) ни одного физического явления, где квантовая физика дала бы "сбой", где уравнение Шредингера оказалось неприменимым.

Все так. И все же в основе своей это уравнение противоречиво и заводит физику в глубочайшую онтологическую яму, из которой ученые пытаются выбраться вот уже почти целый век. Много лет физики закрывали на это противоречие глаза. Квантовая механика прекрасно работает! Ее предсказания всегда сбываются на сто процентов!

Но...

Проблема вот в чем. Решением уравнения Шредингера для любой элементарной частицы или их системы является так называемая волновая функция. Но волновая функция - это не число, имеющее определенное значение. Волновую функцию интерпретируют как функцию вероятности нахождения частицы в том или ином состоянии. Волновая функция свидетельствует, что частица может с той или иной вероятностью находиться, в принципе, где угодно во Вселенной. С большой вероятностью - в установке, где проводится эксперимент. С гораздо меньшей - на Луне или даже в галактике М33. Лишь проведя эксперимент и обнаружив частицу внутри аппаратуры, ученый может заявить, что из всех возможных состояний частицы реально она находится вот в этом, зафиксированном наблюдателем состоянии. Физики говорят, что до наблюдения частица пребывает в суперпозиции - то есть во всех своих возможных состояниях одновременно. И лишь когда проводится наблюдение, частица фиксируется в определенном состоянии, которое и называют реальным.

А что происходит с остальными? Что происходит в момент наблюдения с волновой функцией частицы? Ведь если мы обнаружили частицу внутри нашего аппарата, то она больше никак не может оказаться на Луне или в галактике М33! Согласно копенгагенской интерпретации квантовой теории (названа она так в честь города, где жили и работали Бор и его коллеги), в момент наблюдения волновая функция попросту перестает существовать. Как говорят физики - коллапсирует.

И вот тут-то слово свое говорит Сатана, ждавший реванша. Волновая функция коллапсирует? Сразу во всей Вселенной? Но каким образом? Ведь сигнал не может распространяться быстрее света! До наблюдения электрон мог находиться в галактике М33 на расстоянии миллионов световых лет от Земли? Как он может мгновенно узнать, что больше этой вероятности не существует? Никак! Значит, как заявил в свое время Эйнштейн, и в этом заключалось его "великое противостояние" с Бором, волновая функция - чисто математический трюк, физического смысла не имеет, и вся квантовая механика вовсе не является окончательной теорией, а лишь промежуточным шагом к будущей правильной теории, включающей в себя обязательно и теорию относительности.

Как оказалось, дальнодействие, выгнанное Эйнштейном в дверь, сумело пролезть в окно и проявило себя в квантовой физике. Если квантовая механика верна (а она безусловно подтверждается всеми экспериментами), то в природе существует мгновенная передача информации, а это противоречит и принципу локальности, и принципу близкодействия, да и вообще здравому смыслу!

О многолетних спорах Эйнштейна с Бором написаны десятки книг. Эйнштейн так и остался при своем мнении о трагической неполноте квантовой механики и ее ущербности. При своем мнении остался и Бор (а с ним и все другие физики).

В 1935 году Эйнштейн (в соавторстве со своими сотрудниками Борисом Подольским и Натаном Розеном) сделал последнюю попытку доказать в мысленном эксперименте, что квантовая механика внутренне противоречива и содержит ненавидимый физиками принцип дальнодействия. Эйнштейн, Подольский и Розен описали мысленный эксперимент, получивший название ЭПР-парадокса.

Рис 2

Предположим, - сказали они, - мы взяли две частицы (два электрона, например) и связали их в единую квантовую систему. Эта система обладает собственной волновой функцией, и такое состояние называется "запутанным", Предположим, что у одного электрона в этой системе спин направлен вниз, а у другого - вверх. Теперь возьмем один из "запутанных" электронов (в мысленном эксперименте это легко сделать) и перенесем в галактику М33. А потом поменяем направление спина оставшегося в лаборатории электрона на противоположное (это осуществимо не только мысленно, но и технически). Поскольку оба электрона описываются общей волновой функцией, то в то же мгновение спин электрона, перенесенного в галактику М33, тоже должен измениться на противоположный. Но это невозможно - ведь дальнодействия (согласно теории относительности) нет и быть не может!

Значит, либо неверна (или неполна) квантовая физика, либо в природе существуют мгновенные связи между частицами.

В споре с Бором Эйнштейн остался в одиночестве. А глубочайшее противоречие между теорией относительности (близкодействие!) и квантовой теорией (дальнодействие!) осталось нерешенным. Относительно ЭПР-парадокса ученые пришли к компромиссному заключению: да, запутанные частицы "чувствуют" друг друга, на каком расстоянии они бы ни находились. Однако мгновенно передать таким способом информацию невозможно, и скорость света - все-таки предел скоростей.

Эксперимент Эйнштейна, Подольского и Розена оставался сугубо мысленным в течение нескольких десятилетий, но в 1981 году Алан Аспэ поставил реальный опыт, взяв в качестве пробных частиц не электроны, а фотоны, которые, как оказалось, легче "запутать" и с которыми легче работать.

Рис 3

Алан Аспэ

Аспэ показал: дальнодействие существует, квантовые свойства фотонов можно передать мгновенно, и скорость света не является помехой. В 1989 году Даниел Гринбергер, Майкл Хорн и Антон Цайлингер провели гораздо более сложный эксперимент, подтвердив выводы Аспе.

Рис 4

Даниел Гринбергер

Рис 5

Майкл Хорн

Рис 6

Антон Цайлингер

Сначала запутанные частицы разносили на расстояние метра друг от друга, затем - на десятки метров, и наконец был поставлен эксперимент, где запутанные частицы разнесли на расстояние километра, изменили состояние частиц в приборе А, и в то же мгновение состояние частиц в приборе Б тоже изменилось!

Рис 7

В июне 2017 года китайские физики сумели передать квантовые состояния запутанных фотонов на самое большое пока расстояние - 1200 километров: с Земли на искусственный спутник и со спутника обратно на Землю. В эксперименте участвовали два спутника и три наземных станции.

Рис 8

Если получилось, что "чувствуют" друг друга одиночные частицы, то, может, и с ансамблями частиц это тоже может получиться? Провели и такой эксперимент - и да, запутанные ансамбли частиц точно так же реагировали на изменения состояний.

Так что же? Дальнодействие существует?

Рис 9

Открытия в физике - казалось бы, в областях, которые друг с другом никак не связаны, - довольно часто происходят практически одновременно. В семидесятых годах прошлого века, когда физики ставили первые эксперименты с запутанными частицами, Стивен Хокинг пришел к выводу, что черные дыры, возможно, могут не только поглощать вещество, но и терять. Причем терять так много, что со временем черная дыра полностью "испарится"! Более того, при этом безвозвратно потеряется вся информация, какой обладала материя, упавшая в черную дыру. Между тем, квантовая теория утверждает, что теряться информация не может.

Как происходит испарение черной дыры?

Квантово-механическое рассмотрение падения частиц в черную дыру показало, что на самом горизонте в сверхсильном гравитационном поле должны постоянно рождаться пары частиц. В "обычном" вакууме такие пары мгновенно аннигилируют, и, в общем, можно сказать, что ничего не происходит. Но на горизонте черной дыры одна из рожденных частиц может двигаться внутрь черной дыры, и тогда она навсегда в ней пропадет. А другая частица из пары может двигаться наружу - и, соответственно, улететь в космос прежде, чем произойдет аннигиляция. Эта частица уносит массу, черная дыра массу теряет...

А при чем здесь, спросите вы, нелокальность? При том, что испарившийся "материал" не уносит в космос никакой информации. И никаких правил, по которым информацию можно было бы восстановить. Между тем вещество, упавшее в черную дыру, несло с собой вполне определенное количество информации, которая, как уже было сказано, согласно квантовой физике, исчезнуть не могла. Но вот черная дыра полностью испарилась. Значит, в космосе оказалось и то вещество, что когда-то попало внутрь черной дыры и принесло в черную дыру некую информацию? Куда же информация делась, если испарившиеся частицы ее не унесли?

Либо квантовая физика неверна (что невероятно), либо информация из черной дыры все-таки "утекает", а это и есть нелокальность, некая не обнаруженная пока связь упавших в черную дыру частиц с "утекающими". Квантовая запутанность, аналог той, что рассматривали Эйнштейн, Подольский и Розен.

Рис 10

Получается, что без нелокальности объяснить излучение Хокинга невозможно! Как и в эксперименте Эйнштейна-Подольского-Розена - теория относительности запрещает мгновенную связь на расстоянии, а квантовая физика утверждает: такая связь существует.

И кто прав? Обе теории - классическая и квантовая - прекрасно "работают" отдельно друг от друга. Проблемы с реальностью начинаются, когда физики пытаются обе теории совместить.

Над созданием квантовой теории тяготения физики работают несколько десятилетий. Пока не получается. Разве что так называемая петлевая теория гравитации претендует на роль объединяющей, но до наблюдательных подтверждений еще далеко, а пока...

Пока физики извлекают максимум из того, что уже известно и доказано в эксперименте. Родилось и успешно развивается новое направление, названное "квантовой телепортацией", хотя, конечно, это не телепортация в том смысле, как ее понимают фантасты. Никакие материальные тела мгновенно не перемещаются из точки А в точку Б. Процессы, которые удается продемонстрировать на практике, - сугубо квантовые. Из точки А в точку Б мгновенно передается не сама частица, а ее квантовое состояние. Это тоже удивительно и, как полагают физики, может иметь массу практических приложений (например, в криптографии: создание послания, которое невозможно ни перехватить, ни расшифровать), однако это все-таки не то, о чем мечтали (и мечтают) фантасты.

Но дело ведь в принципе! После многих лет споров, неверия, недоверия, веры, проверок и перепроверок (нормальная, кстати, в науке динамика признания!) стало понятно, что скорость света, конечно, предел скоростей, но все же частицы и их системы могут находиться во взаимной связи, не зависящей от расстояния. Есть близкодействие (и прав Эйнштейн), но существует и дальнодействие.

Парадокс? Да, и у физиков есть идеи, как с ним справиться.

Но это уже другая история...

Леонид АШКИНАЗИ, Алла КУЗНЕЦОВА
СЖАТЫЕ ЖАНРЫ

Известен жанр - рецензии на несуществующие книги; по-видимому, он изобретен и весьма изобретательно использован Станиславом Лемом. Эти "рецензии" можно считать частным случаем того, что мы предлагаем назвать "сжатыми жанрами". Мы имеем в виду предъявление читателю не "книги в сборе", а какого-то ее элемента или элемента окружающего ее мира, причем без предъявления самого текста, но с явной, к нему, отсылкой. Заметим, что таким определением мы неполиткорректно ставим в центр композиции именно текст - а ведь это может быть подвержено сомнению, например, в течении "визуальная поэзия", где графика не менее важна; но не будем отвлекаться.

Начнем с мира, окружающего несуществующую книгу (проще: "не-книга", "не-текст"). Последствия в нем можно разделить на две группы - последствия в книге (в которой собственно, и заявлено о существовании этой не-книги) и последствия в окружающем мире (см. рисунок). Деление тут, как и всегда, не резкое, переход плавен и размыт, социальное действие вполне может совершаться под действием упоминаемых в книге последствий не-книг или текстов из не-книг - без предъявления собственно текстов. Если говорить о личной судьбе, то мы не знаем, кого и на что подвигла книга, где упоминаются не только сами не-книги - "Трактат о слухах" или не-тексты - некие "доносы", но также их последствия. Вот, для примера, отсылка к не-текстам: "- Отец каждый день доносы переписывает, - продолжала она с тихим отчаянием. - А бумаги, с которых переписывает, все в крови. Ему их в Веселой Башне дают. И зачем ты только меня читать научил? Каждый вечер, каждый вечер... Перепишет пыточную запись - и пьет...".

Что касается социально-политических последствий в окружающем мире, то мы их видим и при этом часто видим и тексты, которые были важны для этих последствий. Примеры: Тора, Библия, Коран, "Манифест", "Атлант пожал плечами". Иногда мы видим последствия, но не видим - по разным причинам - текста. Мы видим людей, отдающих свою жизнь для спасения других людей, и видим - сеющих смерть. Но мы не знаем, что повлияло на тех и этих - а было бы интересно понять, как мог бы выглядеть этот - пока мы его не видим - не-текст. Мы не знаем и того не-текста, прочитав который, многие люди пробудились бы от телевизионного дурмана.

Фото А1

Примеры социальных последствий не-книги, показанных в книге - последствия "Хартии" в меганезийском цикле Александра Розова, последствия не-книги Голдстейна в "1984". Близко к этому лежат последствия психологические, для персонажа - например, в книге Кристофера Приста "Архипелаг Грез" последствия не-книги Молиты Кейн "Утверждение". Литературные последствия, опять же, можно разделить на две группы - элементы не-книги и, скажем так, реплики.

Элементы самой не-книги можно несколько условно (как показывает опыт "визуальной поэзии") разделить на две группы феноменов. Одна группа феноменов - текстовые, другая - графические. Текстовый - это, например, авторское или не авторское предисловие, внутренняя, то есть вставленная в книгу, рецензия, словарь фантастических терминов, под- и после-текстовые комментарии, цитаты из книг или упоминания книг. Все это может быть в обычной книге, но может это быть и в книге по отношению к не-книге. Пример комментариев к не-книге - Питер Конель "Пути к раю". Упоминания не-книг любили Стругацкие - книга, которую пишет Юрковский в "Стажерах", книги в доме диссидентов на "Обитаемом острове" и вообще много примеров. Любили они и цитаты из не-книг (список см. rusf.ru/abs/ludeni/psevdo.htm), а читатели создали изрядный (больше ста единиц) корпус "сонетов Цурена" - подражаний сонетам Цурена, персонажа мира, в котором "Трудно быть богом", и несколько вариантов отсутствующего в тексте "Марша бойцовых котов", то есть "Парней из преисподней". От некоторых вариантов последнего авторов книги могло бы и стошнить - судя по тому, что один из них с надеждой сказал, что эту молодежь не удастся заставить маршировать в едином строю.

О несуществующих книгах писали многие. Возможно, вершина - тексты Хорхе Луиса Борхеса "Вавилонская библиотека" и "Книга песка". Впрочем, рискнет ли кто-то из метрологов взвешивать и сравнивать? Упомянем также Говарда Лавкрафта и его "Тотже (ibid)".

Иногда цитаты из книг вставляли и в не-книги, вот два примера - Михаил Зощенко в "Мишеле Синягине" использовал строчки Блока, Владимир Высоцкий в "Песенке плагиатора" - Пушкина. Заметим, что вообще в жизни цитаты чаще всего используются пишущими и говорящими для придания авторитетности своим измышлениям, иногда вполне интересным, иногда - бредовым. Особенно много откровенного жульничества этого типа в Интернете, впрочем, там же есть на эту тему милое издевательство.

Фото А2

В речи цитаты использовались и используются для социального опознания. Тут просматривается боковой лаз в социопсихологию и ментальность, но не будем отвлекаться. История многих цитат, в том числе широко известных и постоянно цитируемых, сложна и неоднозначна; многие из них - коллективное творчестве, в котором роль номинального автора или мала, или менее чем мала. Лучший источник по теме - Константин Душенко "История знаменитых цитат".

Информация о не-книгах, имеющаяся в книге, может быть - что вполне естественно - использована самими авторами или, - что иногда естественно, а иногда смахивает на плагиат - другими людьми. Так, Стругацкие использовали свои собственные и уже написанные, и только задуманные произведения как не-книги своего персонажа Сорокина на полях "Хромой судьбы". При этом среди уже написанных были и те, которые авторы надеялись опубликовать, и на публикацию которых надежды не было. А название книги персонажа - "Современные сказки" - корректно и удачно использовали позже издатели. Упоминают свои не написанные на момент написания (кхм...) книги и другие авторы, например, Марина + Сергей Дяченки в "Казни", Леви Тидхар в "Центральной станции".

Другая группа феноменов - графические, то есть обложки и рисунки. Случилось так, что обложки к не-книгам стали весьма популярным жанром, там есть истинные шедевры. Вот несколько примеров, а вообще спросите интернет "несуществующие книги", кликните в "картинки" и наслаждайтесь.

Фото А3

С другой стороны, в книгах встречаются описания не-картин, вот два примера из Стругацких. "На картине был морской берег, высокая водная даль без горизонта, сумерки и женщина, выходящая из моря. Ветер. Свежо. Женщине холодно. - Хорошая картина, господин ротмистр, - сказал Максим", попав на "Обитаемый остров". "Картина, изображающая подвиг лесопроходца Селивана: Селиван с подъятыми руками на глазах у потрясенных товарищей превращался в прыгающее дерево" ("Улитка на склоне"). Естественно, что подобные описания открывают дорогу для творчества последователей. Которого ждут его будущие исследователи...

Близко к нашей теме лежит "Проективный словарь" Михаила Эпштейна, хотя он не к книге. Упоминался в Интернете "грядуще-русский" и "грядуще-русский словарь", тоже, вроде бы, пока не существующий. Вложение в уста персонажа идей, которые лень развивать, а обозначить хочется - нормальная практика, этим даже балуется один из авторов данного текста. Вообще так называемые "вставные новеллы" можно считать одним из приемов реализации сжатости.

Реплики можно разделить на оценивающие и не оценивающие само несуществующее произведение. Оценивающие - это рецензия и отзыв, не оценивающие - комментарий и словарь. Повторим: такой словарь - это разъяснение слов, употребленных автором в не существующей книге; не путать с разъяснением слов, не употребленных автором в существующей книге. Пример таких рецензий - именно тексты Лема, пример таких словарей - Павич "Хазарский словарь" (обе его версии).

Заметим, что граница между оценивающим и не оценивающим, объективным и субъективным плавна - лучше бы говорить о степени объективности и роли оценки. Например, словарь в - правда, существующей - книге "Понедельник начинается в субботу", отчасти является и комментарием, и рецензией; "чем и интересен". Цитируя - тем более, в эпиграфе - мы оцениваем и даже манифестируем оценку. Даже включая то или иное слово в словарь, мы - чуть-чуть, но все-таки - примешиваем свое отношение. А уж расшифровывая... Тут просматривается боковой лаз в социопсихологию и ментальность - некоторые лингвисты пишут, что русскому языку (а значит и российской ментальности) свойственна оценочность. Еще бы - нас веками уверяют, что мы находимся в осажденной крепости, что кругом алчущие и жаждущие, и главное в жизни - оценить опасность и немедленно или подставить шею, или сесть на нее. Желательно с хрустом. И это в самом мягком случае, но не будем отвлекаться.

Еще один вид литературных последствий - сиквелы, приквелы и прочие квилы к несуществующему. Тут мы вступаем на тонкий ледок неоднозначности, ибо любой текст - это приквел к еще не написанным сиквелам на него. И вообще - о мидквелах ни слова, особенно при детях. Тем более, что среди квилов к вполне существующим книгам (особенно повезло Стругацким) встречаются не просто оценивающие, а совершенно помоечные. Некоторые авторы, обиженные тем, что мир не постелил им красную ковровую дорожку от трапа кареты скорой помощи к литературному трону, считают нужным поведать окружающим, что "не так все было, совсем не так". Те, кого автор исходной книги изобразил нормальными честными хорошими людьми, на самом деле - лжецы, растлители и совратители. Дедушка Фрейд вынул бы сигару изо рта и обронил, что эти милые люди подсознательно хотят сами совращать и растлевать, но боятся последствий и ограничиваются литературным совращением и растлением читателей. Есть и две альтернативные гипотезы. Одна - авторов гложет зависть: их книги не перепечатывали на "Эрике" и на АЦПУ "Минска", не давали почитать "на ночь". Тут просматривается боковой лаз в историю и, кажется, футурологию СССР, но не будем отвлекаться. Еще одна гипотеза - это "символическое присвоение", как детское пририсовывание усов Джоконде.

Теперь, когда мы знаем "как", зададим, то есть -ся, вопросом "зачем". Спросите Интернет "как и зачем", кликните в "картинки" и наслаждайтесь - а мы не будем отвлекаться. "Зачем" опять же делится на единственное четное простое число; на феномены автора и феномены читателя.

Что касается автора, то вариантов много. Например, автору захотелось поиздеваться над теми, кто считает себя его собратьями по цеху - над персонами или вообще над популярным стилем. Так не лучший ли вариант - описать в издевательском смысле некую не-книгу, но так, чтобы читателю, минимально находящемуся в теме, все стало ясно. Хороший пример - "путешествие в описываемое будущее" в опять же, "Понедельнике...". Это вариант "от задачи", а вот "от ситуации" - у автора в голове уже сложился и основной текст, и финтифлюшки, но писать большой текст не достигнуто критическое значение произведения времени на желание. А на все остальное и времени нужно меньше, и желание сильнее. Или вообще - основной текст только еще формируется, а замечания, предложения и возражения уже вьются и хлопают крылами, как у Франсиско Гойи. Тогда проще изложить их и ослабить внутреннее творческое напряжение. Наконец, может быть и так - есть необходимость что-то выразить, сформулировать, на что-то намекнуть или указать, но что-то такое, что проще сделать не в основном тексте, а такой вот вставкой. Когда это делается, чтобы не писать слишком часто "с другой стороны" или "вот, кстати". Далее - писатели тоже люди - озорство: заметят читатели или нет?

Важно следующее. Сам этот прием - введения в текст информации о не-книге - позволяет сказать больше и иногда экономнее. Но он не позволяет сделать книгу, скажем так, умнее. Вложенное содержание ограничивается, упрощенно говоря, содержанием автора. Кроме того, увеличивая концентрацию содержания, автор, вообще говоря, делает более трудным чтение, а значит - сужает круг читателей, которые поняли все. При этом общее количество читателей, так сказать, общая популярность, может и не уменьшиться. Книга делается более многоступенчатой. Две лестницы и одна ракета.

Последняя, загадочная ситуация - когда то, что в голове автора, на самом деле формируется, начиная с последствий основного текста. Может быть, автор часть времени двигался по его оси в обратную сторону? Физик - то есть человек, профессионально работающий в названной области - вряд ли станет всерьез обсуждать эту идею; но и спорить с высказавшим ее не станет. В частности, потому, что для физики она не нова. Многие книги, о которых рассказано в произведениях Борхеса, существуют, казалось бы, только в них. Разумеется, это не так - данные книги существуют, как и идея о движении по оси времени в обратную сторону, в мирах их читателей. Они более реальны, чем подавляющее большинство лежащего на прилавках и пытающегося продаться. Любой персонаж Стругацких, который тоже двигался по оси навстречу мне, не стал бы с этим спорить. Казусы, которые в этом случае возникали, анализируются героями "Понедельника..." и многими прилежными читателями.

Интересные казусы бывали и с переводами. Когда, например, переводчик не понимал игры, и отсылка к несуществующему источнику, но с намеком для читателя, переводилась как реальная и без намека. Бывало и наоборот - информация о каком-либо редком издании воспринималась, как информация о не-книге и переводилась вольно, хотя нормальный перевод на русский язык уже существовал. Случались казусы и с картинками - например, в существующей книге волею издателей оказывались несуществующие картинки. В первом издании "Понедельника..." Стругацких имелись иллюстрации, которые критиковались во внутритекстовом комментарии персонажа, Привалова. В некоторых из последующих изданий иллюстрации отсутствовали, а критика присутствовала - получилась книга с не-иллюстрациями.

Для читателя любые элементы не-книг - это повод пофантазировать, приобщиться к творчеству, наконец - просто развлечься. Впрочем, иногда и подумать - так что расширение возможностей есть. И поискать в каталоге библиотеки или интернете вроде бы несуществующую - а вдруг существующую?! - книгу, упомянутую в книге. И вообще, если долго вглядываться в текст, текст начинает вглядываться в вас.

Это-то хорошо известно - скажете вы, - но он вглядывается молча или что-то сообщает? Да, он что-то сообщает, причем это может стать заметно в трех ситуациях, а именно: при перечитывании книги, ибо вы воспринимаете ее по-другому; при чтении других текстов, что менее очевидно; наконец, при обнаружении в себе - непонятно откуда и зачем взявшихся - мыслей.

Элизабета ЛЕВИН
ТАЛМУД В СВЕТЕ ТЕМПОРОЛОГИИ

Цель этой беседы окунуться на ближайшие полтора часав мир Талмуда, чтобы ознакомиться с историей и смыслом этого уникального произведения.Для этого сначала отмечу две важнейшие особенности Талмуда, подчеркнутые британскимраввином, доктором наук Исидором Эпштейном (1894 - 1962) в его книге "Иудаизм":

Диалектика Талмуда, изложенная крайне сжатым, но полным глубокого смысла стилем, делает его книгой за семью печатями для всякого, кто лишен предварительной подготовки.

Талмуд часто воздерживается от формулировки окончательных решений, предоставляя возможность ученику самому приходить к верному выводу, пробираясь сквозь лабиринт противоречивых утверждений. [1]

Иными словами, первая особенность заключается в диалектике, которую неподготовленный читатель не в состоянииосознать сам. Вторая особенность, сводящаяся к невозможностиискать в Талмуде готовые решения на все случаи жизни, предлагает учиться мыслить самостоятельно и принимать на себя личную ответственность за свои решения. Об этих особенностях важно помнить на протяжении всего последующего обзора Талмуда.

Когда говорят о любом отрывке талмудического текста, прежде всего задается вопрос: "Ман танна?", что на арамейском означает, кто тот "танна" (мудрец и законоучитель 1 - 2 вв.н.э.), чьи слова будут обсуждаться. То есть прежде, чем начать обсуждение любого вопроса в Талмуде, важно отметить, кем этот вопрос освещался, в какой исторической среде он возник, и при каких обстоятельствах были высказаны эти соображения. Важно также как можно подробнее узнать о самом мудреце, который первым задал обсуждаемый вопрос, о чертах его характера и о его личной жизни.Предполагается, что, не зная этих деталей, мы можем превратно понять его суждения.

В свете этого подхода я решила начатьсегодняшнюю беседу с того, что представлю вкратце авторов книг, на основе которых буду обсуждать историю Талмуда и его значение. На первом месте в ряду этих авторов оказался Исидор Эпштейн, чьи слова я привела в начале беседы. С его историческим очерком Иудаизм, ставшим одним из первых серьезных обзоров Талмуда на русском языке, я начала знакомство в 1979 г., когда впервые заинтересовалась глубиной хронологических пластов этого древнего учения. Тогда об Эпштейне мне практически ничего не было известно, но сейчас могу рассказать немного и о нем самом. Он родился в Каунасе в час Феникса 1885 - 1900 гг., в одиниз тех редких периодов, происходящих с периодичностью ~493 лет, когда по всей Землеприходят удивительные поколения, ставящие своей целью смену отживших парадигм [2]. С детства мальчик отличался уникальной памятью и поражал способностью все схватывать на лету. К 15 годам он знал весь Талмуд наизусть и был послан во Францию учиться у главного раввина. Затем он получил смиха (квалификацию раввина) у первого ашкеназийского раввина Израиля, Авраама Ицхака Кука. При этом Эпштейн не ограничился религиозным курсом обучения, а гармонично сочетал его со светским высшим образованием. В итоге, защитив две докторские диссертации в Лондонском университете, он был не только раввином в Мидлсборо, но и преподавателем в Лондонском Еврейском Колледже.Студенты не переставали поражаться широте его кругозора, от знания древних языков и античной литературы до современной истории и математики. Впоследствии Эпштейн заслужил мировое признание, став главным редактором первого полного перевода Вавилонского Талмуда на английский, известного как 36-томное издание "Сончино". На своем личном пример Эпштейн убедительно продемонстрировал, что традиционные методы обучения, предложенные Талмудом, не только не мешают, а наоборот, помогают изучающим его осваивать и другие области знания. В этом плане очерки Эпштейна об иудаизме уникальны тем, что в них еврейские традиции гармонично сочетаются с академическими требованиями строгости подачи исторических фактов. Более того, эта работа показывает, как Вера нисколько не противоречит научным взглядам, а более того, не только может, но и должна гармонично сочетаться с академическим требованием достоверности информации.

Знакомство с книгой Эпштейна породило во мне желание продолжить изучение истории иудаизма в целом и Талмуда, в частности, что привело меня к книгам раввинаАдина Штейнзальца, широко известного как у нас, так и за пределами Израиля, блестящими переводами Талмуда с арамейского на иврит и комментариями к Талмуду, переведенными на многие языки мира.

Несколько биографических фактов. Штейнзальц родился в 1937 г. в Иерусалиме. Параллельно с изучением Торы он изучал химию, физику и математику в Иерусалимском Еврейском университете. В возрасте 23 лет он стал самым молодым директором школы в Израиле и разработал новую методику обучения, направленную на развитие творческих способностей учеников. В двух словах, его программа поощряла синтез логических рациональных доводов с ассоциативными иррациональными подходами. Впоследствии этот опыт был расширен Штейнзальцем в его Введении в Талмуд, где он заострял внимание на вопросах, как надо обучать Талмуду, и как Талмуд развивает в каждом читателе особую гибкость ума [3]. Впоследствии Штейнзальц основал Институт изучения иудаизма и был удостоен Государственной Премии Израиля.

Личный пример Штйензальца напоминает ту же картину многогранности интересов, которую мы видели у Эпштейна. Очевидно, такое сочетание принципов точных наук с осознанием необходимости духовного роста в работах Штейнзальца привело меняк тому, что его Введение в Талмуд стало одной из первых книг на иврите, с которой я ознакомилась в начале 80-х годов.

Третьим автором, на которого я буду ссылаться в одном из примеров практического применения подходов Талмуда, сталвидный философ и историк, один из крупнейших исследователей каббалы, уроженец часа Феникса, профессор Гершом Шолем (1897 - 1982). Он родился в Берлине и, подобно двум предыдущим авторам, был разносторонне образованным человеком. По окончаниишколы он изучал математику, философию и иврит в Берлинском университете, а в 22 годазакончил Мюнхенский университет по специальности семитические языки. Затем он переехал в Иерусалим, где на протяжении нескольких десятилетий преподавал иудейскую мистику в Еврейском университете.

Четвертым автором, на работы которого я буду ссылаться в заключительной части беседы, стал профессор иудаизма в Нью-Йоркском университете, Джеффри Рубинштейн (р.1964). Он автор популярной книги Введение в Талмуд на английском языке. В последние годы он опубликовал научную статью по тематике, особенно близкой мне, а именно "Талмудическая астрология" [4]. Его трактовка покажет, как Талмуд проливает свет на суть и ограничения астрологии и темпорологии.

Так как я занимаюсь вопросами времени, то для меня при рассмотрении исторических процессов на первый план выходят даты рождения их зачинателей и тех, чьи имена связаны с основными вехами в развитии этих процессов. Начиная с причин и истоков возникновения Талмуда, я постараюсь показать, как он видоизменялся в разные периоды (и в разные фазы года Феникса), и что мы понимаем под Талмудом сегодня.

Сделаю небольшое отступление и поясню, что понимание дальнейшего изложения не требует предварительного знакомства с методом часов Феникса. Тем не менее для полноты картины приведу краткую справку о структуре года Феникса, длящегося ~493 календарных лет и основанного на циклах вращения Нептуна и Плутона. Подобно солнечно-лунному циклу, чередование видимых углов между Нептуном и Плутоном приводит к разделению года Феникса на восемь последовательных фаз: от нулевой ("часа Феникса") до VII фазы, повторяющихся в каждом году Феникса и напоминающих смену возрастных периодов в жизни человека. Открывают эту последовательность фазы "пифагорейской эры", соответствующие первым 250 годам развития новой парадигмы. При этомчас Феникса соответствуетзарождению идеи; I фаза - ее детству и росту; IIфаза - подростковому кризису, III фаза - периоду возмужания. Начиная с IV фазы (кризиса середины жизни), назревает перелом, и на протяжении последующих 250 лет "эпикурейской эры" ударение смещается на распространение идей. При этом V фаза соответствует зрелости;VI фаза - кризису старения, а VII фаза - закату идеи перед наступлением нового спирального витка развития.

На иврите название "Талмуд" связано со словом "обучение" и обозначает комментарии и трактовки письменного (Тора) и устного (Мишна) учений, помогающих понять законы иудаизма. В свете модели часов Феникса у истоков иудаизма стоит пророк Моисей, предположительно родившийся в районе часа Феникса 1564 г. до н.э. и получивший на горе Синай Тору - священный текст, в котором нельзя изменить ни единого слова. В тот период народ, получивший Тору, разговаривал на том же языке, на котором дана была ему Тора. За последующий год Феникса, длившийся до рождения пророка Самуила, весь народ прошел долгий и сложный путь, сопровождавшийся многими взлетами и падениями. Царь Саул, родившийся в новом часу Феникса, положил конец эпохе судей и стал зачинателем нового общественного строя, а именно царства. Годы шли, сменялись цари, но народ продолжал хранить и передавать из поколения в поколения Тору. В 587 г. до н.э., в час Феникса, наступивший через тысячелетие после получения Торы, произошла гигантская катастрофа - разрушение Первого храма. Остатки народа, пережившие эту катастрофу, были угнаны в Вавилон, чтобы впоследствии вернуться из плена и начать строить Второй храм. Ключевыми фигурами тех дней стали пророк Даниэль, а также Эзра и Нехемия, которые, скорее всего, были уроженцами часа Феникса. По возвращении в родные края народ вновь обратился к Торе, но за тысячу лет его разговорная речь претерпела немало изменений. Многое изменилось в жизни людей; живая связь с первоначальным языком Торы была утеряна, и потому росла потребность в толкованиях.

Напомню, что Первый храм не был разрушен "случайно". Предшествовали тому долгие годы отхода народа от законов Торы, сопровождавшиеся такими ужасающими нарушениямизаветов, как идолопоклонством и человеческими жертвоприношениями Баалу. В новой эпохе такие искажения учения были неприемлемы, и задачей толкователей Торы было отыскивать новые пояснения Торы. В этот период, совпадающий с завершением книги Псалмов (Tehilim) и с зарождением Мидрашим (пояснительных текстов учения), выделяются два методологически разных подхода к тому, как доходчивее прояснять суть и смысл учений. Первый подход связывают с так называемыми галахическими суждениями. Буквально слово галаха связано с корнем, относящимся к слову "идти", и подразумевает "путеводитель", наставляющий людей на верный жизненный путь. Второй подход называется агадическим (от ивритского корня "говорить"). Онотносится к аллегорическим историям, сказкам, былям или притчам. В целях обучения к агаде прибегают, когда хотят пояснить что-либо при помощи литературных образов или метафор. При этом извлечение морали предоставляется самим слушателям. В период Второго храма оба эти направления развивались параллельно.

К этому хотелось бы сделать небольшую добавку, основанную на моих догадках о том, что помимо рациональной галахи и ассоциативной агады существовало и направление, основанное на воздействии музыки. В прошлых беседах я подробно рассказывала о многовековой истории создания Псалмов. Их особенностью было то, что псалмы не столько читались вслух и осмысливались логично, сколько воспринимались в единении с музыкой и чувствами, пробуждаемыми музыкальными ритмами и напевами (нигуним). К сожалению, после разрушения Второго храма пение и игра левитов были запрещены, и музыка надолго умолкла в служениях иудаизма. Тем не менее в пользу предположения о том, что учение можно было пояснять и с помощью музыки, свидетельствует тот факт, что один из основателей хасидского движения Хабад, Алтер Ребе (1745 - 1812), говорил своим ученикам: "Когда у вас возникают особенно сложные вопросы в Талмуде, я не буду пояснять их словами, а просто исполню вам нигун". То есть наиболее труднодоступныедля ума понятия могут легче и полнее восприниматься сердцем.

Так или иначе, на протяжении долгих веков большинство пояснений Торы записывались лишь случайно и отрывочно.Изменения начали происходить с началом нового года Феникса в 84 - 83 гг. до н. э. и с зарождением Мишны и Талмуда. В тот час Феникса родилсяГилель Вавилонянин (Гилель hа-Закен, ~75 г. до н. э. - 5 г.) - наиболее значительный из законоучителей и мудрецов эпохи Второго Храма, связавший накопившиеся в иудаизме устные предания с Торой. С одной стороны, Гилельвходил вместе с Шамаем в пятую и последнюю "пару" законоучителей, а с другой стороны, он стал первым представителем нового типа мудрецов, так называемых таннаим. Более того, Гилель стал основателем той школы и династии, чьи традиции мы продолжаем и сегодня. Символично, что с именем Гилеля, родившегося в период зарождения новых парадигм, связано одно из самых распространенных преданий иудаизма. Эта история повествует о язычнике, возжелавшем принять иудаизм, но устрашившемся обилия его законов. Он обратился к Гилелю, сказав, что перейдет в иудаизм, если тот сумеет разъяснить смысл своей веры так быстро, что спрашивающий устоит на одной ноге. (Кстати: в те дни, когда не было ручных часов, фраза о возможности устоять на одной ноге означала то, что сегодня мы бы назвали пятью минутами). Ответ Гилеля был мгновенными исчерпывающим: "Что тебе неприятно, того не делай другому -вот сущность Торы, а все остальное есть лишь объяснение к этому". Эти крылатые слова, существующие уже более 2000 лет, метко характеризуют емкость и сжатость информации, передаваемой в час Феникса.

На личном уровне Гилель, сочетавший мудрость с благочестием и простотой, стал образцом для подражания последующих поколений. В нынешний терминах Гилеля назвали бы "новоприбывшим".Он родился в Вавилоне, а в Эрец Исраэль приехал юношей. Хотя по роду занятости он был дровосеком и относился к "простонародью", по времени рождения он принадлежал к поколению с обостренным чувством собственного предназначения. Показательно, чтопричины, приведшие его к признанию окружающими, были тоже связаны с вопросами "времени". Его первая известная галаха (суждение, как нужно поступить согласно законам) возникла на фоне того, что однажды совпали два праздничных события: субботний вечер и начало Пасхи. В силу противоречий между предписанными ритуалами этих разнородных празднеств верховный коэн затруднялся принять решение, как ему поступить. Тогда обратились за советом к Гилелю, и его решение было принято без возражений. В итоге Гилеля признали самым мудрым законодателем и предложили ему стать главой Синедриона.

Согласно Талмуду, начиная с 30 г до н. э., Гилель стал главой Синедриона и основоположником едва ли не самой длинной династии в мире (15 поколений из рода Гилеля управляли Синедрионом!).Под влиянием Гилеля, Синедрион стал не столько судом, как того желали римляне, сколько академией Закона. За весь год Феникса, в период которого Синедрион управлялся династией Гилелей, лишь один раз правление ненадолго перешло к человеку, не бывшему прямым потомком Гилеля. Этим танна был его любимый ученик Йоханан бен Заккай, который после разрушения Иерусалимского храма основал в 70 годуцентр изучения Торы в Явне, но перед своей смертью вернул право правления потомкам Гилеля. Благодаря преемственности традиций в роду Гилелей, даже разрушение храма не нарушило передачи Торы из поколения в поколение, а Синедрионпродолжал действовать вплоть до наступления очередного часа Феникса в 411 году.

С тех пор, как Гилель стал главой Синедриона, его помощником был Шамай - танна, принадлежавший к старшему поколению и последней фазе уходящего года Феникса. Между двумя этими мудрецами часто разгорались споры, когда один из них принимал одно галахическое решение, а второй другое. Тем не менее, несмотря на видимые противоречия, при вдумчивом рассмотрении зачастую можно заметить, что диалектический метод сравнения суждений обоих мудрецов позволял найти точки примирения их взглядов, и что Гилель, традиционно считающийся мягким человеком, принимал порой более суровые решения, чем якобы жесткий Шамай.

В эпоху Гилеля и Шамая их ученики все чаще старались записывать наиболее важные поучения мудрецов. В разных местах множились списки тех или иных галахических суждений, и такие сборники назывались мишнайот (мн. от мишна. Если Тора - это учение, то мишна - это повтор или пояснение). В период, предшествовавший разрушению Второго храма, на территории Эрец Исраэль параллельно сосуществовало множество направлений, выросших из иудаизма. Хотя все они принимали факт получения Торы на горе Синай, их отношение к устному учению могло кардинально различаться. Так называемые прушим (фарисеи) убеждали в том, что Мишна, как и Тора,была дана на горе Синай, чтоделало ее частью священного писанина. С ними не соглашались представители других направлений, убежденных в необходимости менять Мишну, идя в ногу со временем. Одни мудрецы полагали, что Мишну нужно записывать; другие убеждали, что записывать Мишну нельзя. Последние мотивировали запрет тем, что каждому человеку нужно пояснять законы наиболее близкими ему словами и понятиями. Поясняя что-либо, нужно смотреть конкретному человеку в глаза и чувствовать его реакции всем сердцем. Если пояснения записать, то они превратятся в сухую букву закона, что, в свою очередь, приведет к утере живой связи поколений и взаимопонимания между учеником и учителем. В итоге одни комментарии записывались, а другие оставались лишь в памяти слушателей.

В первом веке появилось важное деление на четыре способа восприятия Торы, которое впоследствии вошло в Талмуд (Хагига, 14 б) как притча о четырех уровнях понимания сакральных текстов. По этому сказанию четверо мудрецов (таннаим) вошли в апельсиновый сад (пардес), но только один из них сумел благополучно выбраться из него: Бен Азай взглянул - и умер, Бен Зома взглянул и сошел с ума, Элиша бен Абуя (Ахер)стал вырывать саженцы с корнем, и только Рабби Акива вошел и вышел с миром. Для того, чтобы понять скрытый смысл этой притчи, нужно знать, что на иврите пардес- это не только сад, но и акроним (без гласных, как это принято на иврите):

Пшат - простой, буквальный смысл

Ремез - намек, аллегорический смысл

Драш - логическое толкование

Сод - секрет, мистический смысл.

Совмещая это понимание с учением о Стихиях, изложенном мною в Картогафия эмоций [5], заметим, что Бен Азай - это олицетворение Стихии Земли, принимающей все за чистую монету.Попритче, когда он взглянул на отблеск камней, то они показались ему поверхностью воды. Бросившись в "бассейн", он упал на камни и разбился насмерть. Иными словами, тот, кто относится только к буквальному тексту, может полностью утерять его смысл.

Бен Зома - олицетворение Стихии Огня, угадывающей за всем таинственную движущую силу. При этом может казаться, будто за каждым словом, буквой или знаком кроется смысл, доступный лишь посвященным. Так как любой символ может относиться к целому ряду понятий, подход Огня может привести к оторванности от реалий. И действительно, Бен Зома лишился рассудка.

Элиша бен Абуя - олицетворение Стихии Воздуха. Хотя он считался непревзойденным в умении логично толковать законы Торы, но так и не обрел Веры - тех аксиом, на которых зиждется любое логическое построение. Существует несколько версий, почему он получил прозвище Ахер. По одной из них, после подавления римлянами восстания Бар-Кохбы в 135-136 гг. Элиша бен Абуя отрекся от иудаизма. Он уподобился римлянам, сбрил бороду и начал вести разгульный образ жизни. Когда он забрел в те места, где жил раньше, одна женщина с удивлением спросила, кто он. В ответ на его признание, что он Элиша бен Абуя, она не поверила и сказала, что он ахер, что означает "другой". Иными словами, после вероотступничества он стал иным человеком. По второй версии свое прозвище Элиша бен Абуяполучил за то, что на все умел смотреть диалектически. Что бы ему не говорили, он отвечал: "Можно на это смотреть так, но, с другой стороны, можно взглянуть и эдак". Отмежевавшись от веры, он сугубо рационалистически (в духе Стихии Воздуха) считал, что в любом утверждении может быть своя истина. Впоследствии Маймонид писал, что Ахер стал саморазрушительным, так как его попытка сугубо интеллектуального постижения мира усилила в нем внутренние противоречия и наказала за интеллектуальную гордыню, лишив его корней и веры.

Четвертый танна, Рабби Акива - олицетворение Стихии Воды. Он воспринимал Тору всем сердцем, а не только органами восприятия, умом или желанием разглядеть в каждом ее знаке мистическое начало. Обобщая все подходы, можно отметить необходимость гармоничного соединения в наших сердцах всех четырех способов мировосприятия, включая земные реалии, наши страстные желания, трезвые размышления и искреннюю любовь к постижению законов. Иными словами, притча о пардесе может трактоваться как призыв к синтезу галахи с агадой и нигуним.

Рабби Акива был одним из первых таннаим, пытавшихсязаписывать устныеучения, но ему не удалось осуществить эти планы, так как народ Израиля постигла очередная трагедия - Иудейская война. Послеподавления римлянами восстания Бар-Кохбы не только он сам, но и Рабби Акива вместе с его учениками были казнены. Большинство уцелевшего населения спасалось бегством в Вавилон; лишь немного законоучителей остались в Эрец Исраэль, чтобы создать новый центр изучения Торы в Тверии.

На фоне этих ужасных событий, в 135 г., в третьей фазе года Феникса родился один из прямых потомков Гилеля, Рабби Йегуда hа Наси, известный как Рабби. Именно он считается тем, кто записал Мишну, т.е. свод всех разрозненных галахот или мишнайот, которые со времен Гилеля накапливались в списках различных законоучителей. Это был гигантский труд, при создании которого требовалась пересмотреть множество пояснений к закону, записанных несколькими поколениями таннаим. Более того, Рабби стал не просто бессистемным собирателем, а тем, кто придал Мишне логическую структуру, объединяя все мишнайот в шесть упорядоченных томов. (Замечу, что, хотя в иврите укоренилось понятие шиша сидрей Мишна (шесть разделов Мишны),по сей день, как говорит Штейнзальц, возникают предположения, что первоначально был и седьмой, ныне утерянный раздел).Так или иначе, благодаря Рабби, Мишна, записанная им на прекрасном иврите, приобрела законченную форму.

Что двигало Рабби при составлении Мишны? Скорее всего, опасения, что вот-вот завершится мирная передышка - дар небес, позволивший спокойно работать над записью устного учения. Он был уверен: если не успеть в срок собрать жемчужины мудрости былых лет, они неминуемо пропадут. Согласно Часам Феникса, такие чувства свойственны уроженцам третьей фазы года Феникса, рожденным после второй (кризисной) фазы. В нашу эпоху третья фаза длится пару десятилетий, и те, кто рождаются в ней, как правило, стремятся довести до совершенства идеи, высказанные уроженцами часа Феникса.

Вдобавок к рассмотрению исторического фона, сопутствующего рождению Рабби, важно отметить роль взаимосвязи между ним и егоримским селестиальным близнецом, без которой не было бы ни Мишны, ни Талмуда. Оказывается, что эффект селестиальных близнецов (т.е. изоморфизм судеб людей, родившихся одновременно [6]), проявился в удивительной многолетней дружбе, связывавшей Рабби с его селестиальным близнецом, римским императором Антонином. Согласно агаде, в год рождения Рабби император Адриан ввел жесточайшие меры против иудаизма. В частности, под страхом смертной казни запрещалось выполнять обряд обрезания. Когда у прямого потомка Гилеля родился сын и новорожденному сделали обрезание, нашлись злые языки, донесшие об этом императору. Нарушителей вызвали в суд, и всей семье грозила смертная казнь. Убитые горем, несли отец и мать своего младенца на заклание, но по дороге им встретилась жена императора, с которой они были хорошо знакомы. Та поздравила родителей с малышом, но очень удивилась их опечаленному виду. Узнав, в чем причина, она решиласьпомочь их беде. Вышло так, что ее сын Антонин родился в тот же день, что и Рабби, и потому она предложила ненадолго поменяться младенцами. По преданию, при обмене Антонин проснулся. Мать Рабби покормила его грудью, и малыш продолжил спать. Его показали императору, и на том преследования против семьи Рабби прекратились. Но на этом не закончилась история дружбы между еврейским мудрецом и римским правителем. Талмуд сохранил о том множество преданий, и, хотя историки не уверены, кем именно был тот Антонин, многие считают, что речь идет о Марке Аврелии. Так или иначе, в период сорокалетнего духовного правления Рабби на земле Иудеи воцарился мир, позволившиймудрецам из разных краев собраться, чтобы вместе завершить сбор записей мишнайот. Этот мирный период нужен был иудаизму, как глоток свежего воздуха. Без него вряд ли бы стало возможным последующее создание Талмуда.

Продолжая историю Рабби и Антонина, приведу притчу "Секретная пряность", имеющую также отношение ко времени. Случилось это, когда Антонин приехал в гости к Рабби, и жена того приготовила для него угощение. Антонину еда так понравилась, что он взял у хозяйки дома рецепт ее приготовления. По приезде домой Антонин огорчился, что его поварам не удалось повторить тот дивный вкус, и еда не доставила ему удовольствия.Рассердился Антонин и, вернувшись к другу, обвинил, что его обманули, скрыв некую секретную пряность. "Продай мне эту пряность", - приказал Антонин.Улыбнулся Рабби и сказал, что был бы готов поделиться пряностью и бесплатно, но она не продается. Пуще прежнего рассердился Антонин, говоря, что готов дорого заплатить за этот секрет. Но Рабби пояснил, что секрет заключался не в пряностях, а в атмосфере субботы, ибо их трапеза была в субботний день, и именно это придало еде особое удовольствие. С точки зрения темпорологии, эта притча подчеркивает неравномерность течения времени, ибо вкус блюда меняется в зависимости от дня его подачи. Притча говорит и о существовании вещей, которые нельзя купить ни за какие деньги. К таким вещам относится и время. Даже императорам не дано изменить законы времени.

Возвращаясь к Мишне, добавим, что ее текст предельно сжат. Порой он так лаконичен, что напоминает некий код или шифр. Частично это диктовалось стремлением Рабби работать с максимальной скоростью из опасения, что в любой момент Антонин мог уйти, и тогда мирная передышка могла закончиться. Другой причиной краткости, усложняющей понимание Мишны, а впоследствии и Талмуда, было то, что авторы тех лет опускали большинство привычных для них подробностей, не считая нужным пояснять детали быта, казавшиеся им само собой разумеющимися. Проиллюстрирую это небольшим примером мозаики, сохранившейся в парке Ципори. На полу древней синагоги, относящейся к периоду таннаим, изображены символы знаков Зодиака с их названиями на иврите и традиционными человеческими фигурами. Считалось, что подобная картина звездного неба поясняла законы движения планет и настраивала входящих в синагогу на возвышенный лад.Символично, чтопо свидетельствамагады, Рабби завершил Мишну именно в этой синагоге и вблизи этой мозаики [7]. Возникает вопрос: еслиевреям запрещено (как утверждают сегодня некоторые) рисовать или заниматься астрологией, то как относиться к явным нарушениям этих запретов основоположником Мишны, лежащей в основе Талмуда? Ответ простой: в те времена понимали, что рисовать людей можно. Запрет относился к тому, что нельзя рисовать идолов, и нельзя поклоняться иконам. Что же касается знаков Зодиака, то без их понимания невозможно составлять календари и определять дни праздников и суббот, начала месяцев или Нового года. В большой степенииудаизм зиждется на циклах богослужения, основанных на сложном солнечно-лунном календаре. Все это было настолько очевидно составителям Мишны, что не требовало дополнительных разъяснений. Свидетельствами такого взгляда служат и замечательные мозаики в синагогах Тверии тех лет, с их еврейской символикой гранатов и семисвечников, но при этом обязательно со знаками Зодиака и изображениями людей.

Итак, Мишна была завершена Рабби в Тверии, но как уже упоминалось, после восстания Бар-Кохбы большинство мудрецов бежало в Вавилон, где начали возникать крупные центры по изучению иудаизма или талмудические академии. Период создания этих академий совпадает с четвертой фазой года Феникса и с переходом от пифагорейской эры к эпикурейской. Напомню,что пифагорейская эра соответствует первым 250 годам после наступления часа Феникса (начала нового года Феникса). Этот период назван так в честь уроженца часа Феникса Пифагора, и подобно ему, уроженцы этой эры видят своей целью зарождение и исследование новых парадигм. Как правило, в пифагорейский период новое знание параллельно зарождается в небольших разрозненных общинах,примером которых могут служить школы Гилеля и первых таннаим.Не так происходит во второй половине года Феникса в его эпикурейские 250 лет, когда из множества различных замыслов выкристаллизовывается одна центральная идея, которая переводится на другие языки, перекочевывает в другие страны и становятся предметом изучения в академиях.Так произошло и после восстания Бар-Кохбы, когда в эпикурейской эре практически исчезло все множество сект (саддукеев, зелотов, ессеев), и остались лишь прушим, полагавшие, что Мишну, как и Тору, следует изучать в академиях. Как и при создании любого академического курса, при изучении Мишны возникла потребность в учебниках. Роль такого учебника и выполнил Талмуд, созданный следующим поколением мудрецов, пришедших после завершения Мишны и называемых амораим(амора - это помощник учителя, громко повторяющий вслед за ним излагаемый урок).

Важно осознать, что Мишна написана на иврите, а народ ко времени ее завершения уже перешел на разговорные арамейские языки:в Вавилонеговорили на восточном арамейском, а в Эрец-Исраэль - на западном арамейском. Оба этих языка используют одинаковые буквы и считаются родственными ивриту, но тем не менее это разные языки. В итоге Талмуд написан на пестрой смеси трех языков.ХотяШтейнзальц уверяет, что, зная иврит, нет проблемы выучить наборслов, необходимых для понимания арамейских текстов Талмуда, при кажущейся простоте такой задачи, все не так просто, и сам Штейнзальц добавляет пример тому [1]. Возьмем простой корень шахах. На ивритеон означает "забыл", а на арамейском "преднамеренно оставил". Когда такое слово встречается в Талмуде, нам не всегда ясно, написано ли оно на иврите или на арамейском.

Итак, если Талмуд написан как руководство по изучению Мишны, то представим себе многоэтажное построение, в основе которого заложена Тора, над ней надстраивается Мишна, как свод трактовок законов Торы, а вслед за ней добавлен уровень пояснений к ее применению. Начиная с третьего века, цель амораим была прокомментировать и пояснить ученикам законы, приведенные в Мишне. Процесс учебы в академиях начинался с того, что учитель зачитывал вслух какой-то отрывок из Мишны. Текст читался на иврите, и в нем нельзя было изменить ни единого слова. Затем начиналась оживленное обсуждение всевозможных трактовок зачитанного отрывка. Пояснения строились как на уровне рациональных суждений (галахот), так и при помощи аллегорий или притч (агадот). Зачастую дискуссии переходили в ярые споры между амораим.

Яркой парой амораим, спорящих обо всем, были представители четвертой фазы года Феникса,заложившие фундамент талмудических академий, Рав и Шмуэль. Остановлюсь подробнее наШмуэле, ставшем одним из легендарных мудрецов Талмуда и получившем прозвище Ярхинаи за его познания лунных циклов (яреах на иврите -это Луна). Он стал первым человеком, которому дозволено было составлять календари в диаспоре. До него и до начала этой эпикурейской эры Синедрион удерживал господство над диаспорой посредством единовластия над временем: т.е. над введением високосных месяцев и установлением праздников, определявшихся по системе опроса свидетелей, фиксировавших определенные звездные конфигурации на небе. В конце второго века эта традиция была нарушена Шмуэлем, слывшим видным врачом, астрономом и астрологом, уверявшим, что ему "известны пути звезд на небе, как тропинки родного города Негардеи". Впоследствии это привело к тому, что в начале четвертого века Гилель II составил таблицы вычисления календарей, и тем самым отменил необходимость опрашивать свидетелей и быть зависимым от погодных условий.

Слава Шмуэля и его оппонента Рава постоянно росла, и к ним в академии стекалось множество учеников. С годами споры между амораим записывались, собирались и отсеивались. К началупятого века (и к концу года Феникса) они систематизировались в двух Талмудах - один из них (Вавилонский) создавался, главным образом, в Вавилонских академиях Суры, Пумбедиты и Негардеи,а второй (Иерусалимский) создавался в Тверии. В обоих Талмудах основой была Мишна, вследза законами которой размещались пояснения и обсужденияамораим.

Составление Иерусалимского Талмуда оборвалось в период 408 - 415 годов, когда были аннулированы права Гамлиила VI, стоящего тогда во главе Синедриона. В425 г., со смертью этого последнего отпрыска династии Гилелей, исчез последний след древнего Синедриона, а Иерусалимский Талмуд так и осталсянезавершенным. Со дня рождения своего основателядо смерти Гамлиила VIдинастия Гилелей просуществовала около 500 лет - один год Феникса.

В отличие от Иерусалимского Талмуда, Вавилонский обрел свою законченную форму (Гемара) по инициативе уроженца седьмой, заключительной фазы года Феникса, Рава Аши (~352 - 427 гг.), руководившего академией Суры на протяжении 60 лет. Благодарю его преподавательскому таланту, слава Рава Аши распространялась по всей диаспоре, а Талмуд в его руках становился эффективным пособием в процессе обучения. Как отмечалось в Часах Феникса, представителям пифагорейских эр было свойственно отыскивать новые законы, а представителям эпикурейских эр свойственно создавать пособия по методике обучения. В итоге при Раве Аши студентам академий было привычнее читать не оригиналы, а учебник (Талмуд). В этой связи вспоминается высказывание уроженца часа Феникса, раввина Йегуда Ашлага (1885 - 1954), убеждавшего, что у детейдо совершеннолетия (бар мицва, 13 лет) уже должно зародиться в сердце понимание Торы.Но что делать, если и после13 лет у человека не возникло такого понимания? Тогда ему можно до 40 лет изучать Талмуд, в надежде, что он поможет ему раскрыть свое сердце для Торы. Но если и это не помогает, то лишь тогда можно обратиться к изучению каббалы. Иными словами, по Ашлагу, как Талмуд, так и каббала не являются обязательными предметами обучения в иудаизме, а лишь эффективными пособиями для обучения законам Торы.

Рав Аши много сделал для сохранения пояснительных галахических и агадических текстов.Совместно с Мишной эти тексты (Гемара) стали называться Талмудом. Завершенный к концу года Феникса,его труд был воистину монументальным. Отдавая должное жизненному подвигу Рава Аши, Штейнзальц, тем не менее,напоминает, что "Вавилонский Талмуд можно в определенном смысле назвать духовным отражением личности рава Аши - отражением образа его мысли и творческих методов". Перед нами в большой степени портрет самого человека, которой, создавая Талмуд, отсеивал все, что считал маловажным.

После смерти рава Аши Талмуд практически не пополнялся. Деятельность амораим продолжаласьвплоть до завершения Талмуда в V веке, совпавшего с завершением этого года Феникса. Окончательная версия Талмуда, дошедшая до наших дней, была завершена при последнем из амораим, по имени Раввина II(422 - 500), родившемся через год Феникса после Гилеля.В очередном году Феникса начались гонения на академии Вавилона. Они были закрыты при шахе Фирузе (459 - 486), а с их закрытием закончился и период составления Талмуда.

В последующей пифагорейской эре (411 - 658) основное направление в развитии иудаизма вернулось в Эрец Исраэль, где зародился новый тип поэзии, называемой "пиют", т. е. религиозная песнь, во многом близкая к молитве, но превосходящая ее образностью и поэтическим чувством.Внимание к Талмуду вернулось в эпикурейской эре того же года Феникса, когда в эпоху Арабского халифата центр культурной деятельности иудаизма вновь сместился в диаспору. Настал час возрождения былой славывавилонских академий, во главе которых тогда стояли так называемые гаоны - духовные лидеры народа и наиболее признанные толкователи Талмуда. Как и в предшествующих эпикурейских эрах, наступили дни систематизации знания и его распространения в странах рассеяния. Новые академии по примеру Суры и Пумбедиты возникали по всей территории Европы - в Испании, Франции и Германии.

Важный взнос в дальнейшую судьбу Талмуда внесли представители Золотого века еврейской поэзии в Испании, и среди них Дунаш бен Лабрат (920 - 990) - уроженец часа Феникса, видный комментатор Торы и один из любимейших учеников Саадии Гаона, стоявшего во главе Сурской Академии.В молодости он переехал в Кордову, и там при дворе Абдаррахмана III входил в кружок знатоков иудаизма. Там онсоздал новую грамматику иврита. Тысячелетие минуло со дня смерти Дунаша бен Лабрата, но его грамматикой мы пользуемся и сегодня. В те же дни, параллельно с новой грамматикой, в Тверии была разработана новая система письма и огласовки. Созданные Аароном Бен Ашером (900 - 940) рукописи стали основой сегодняшней печатной еврейской Библии, а созданная им 1000 лет томусистема записи легла в основу современного иврита. В итоге все последующие знатоки Талмуда составляликомментарии не на арамейском, как это было в Вавилоне, а на воспрявшем к жизни иврите. То есть основной заслугой Дунаша бен Лабрата было умение вернуться к истокам иудаизма, к Моисею, поднимая при этом иврит на новый уровень.

Следующим человеком, сыгравшим значительную роль в развитии Талмуда, стал РаШИ (Рабейну Шломо Ицхаки, 1040 - 1105), родившийся на севере Франции в первой фазе года Феникса.Согласно РаШИ,слывшему крупнейшим средневековым комментатором Талмуда и Библии, считалось, что Феникс возрождается к жизни каждые 1000 лет. Очевидно, сам он видел себя Фениксом, возвращающимся ко временам Гилеля и Раби Акивы, и возрождающим древнюю мудрость на ее исконном языке.

БлагодаряРаШИ, к Талмуду добавился еще один уровень - помимо Мишны, и Гемары, в Талмуд были введены дополнительные комментарии на средневековом иврите. Сегодняшний Талмуд не мыслим без добавок РаШИ, но при введении его толкований возникли и дополнительныепроблемы. Одна из них заключается в новом смешении языков. Хотя РаШИ писал на иврите, его словарного запаса на этом древнем языке не хватало, и в его писаниях насчитывается около 2500 так называемых лаазов - латинских или старофранцузских слов, записанных ивритскими буквамии без добавления гласных. Из-за такого смешения языков позднее многие переписчики не понимали, что хотел сказать автор, и вносили свои правки или опечатки.

Более того, чтобы переписчикам оставалось ясным, какие из отрывков Талмуда относились к Мишне, к Гемаре или к позднейшим комментариям, РаШИ придумал собственный шрифт (ктав РаШИ). Чем-то он напоминает традиционный шрифт, но тем не менее имеет и свои особенности. Разные шрифты служили переписчикам указателями авторства тех или иных высказываний.

Приделав такой долгий исторический путь, попробуем теперь описать сложную организацию страниц современного Талмуда. Когда я смотрю на разграничение отдельных полей на его страницах, мне кажется, что изобретатели Windows на самом деле были знакомы с Талмудом. Дело в том, что каждая страница Талмуда имеет строгую структуру, и каждое поле на его страницах само по себе несет важную информацию.

Посреди центрального поля особо подчеркнутым шрифтом выделяется отрывок из Мишны. (Замечу, что по сей день, Талмуд является основным источником текста Мишны, так как до сих пор она не издавалась отдельным достоверным академическим изданием).Под отрывком из Мишны в том же центральном столбце, но другим шрифтом, приводится соответствующие комментарии Гемары.

Глядя на полный разворот листа Талмуда, нетрудно заметить, что нумерация страниц указана всегда наверху, и что обе страницы разворота пронумерованы тем же номером,но при этом, еслиодна из них будет считаться, например, 5а, то вторая - 5б. Наверху также указываются названия трактатов по первым строкам Мишны.

В столбце, близком ко внутренней стороне страницы, вблизи от переплета, сверху всегда особым шрифтом выделен отрывок из Гемары, а под ним приводятся комментарии РаШИ. С другой стороны страницы, ближе к ее краю, приводятся комментарии прямых потомков РаШИ. Хотя сыновей у него не было, но обе его дочери отличались незаурядными способностями и знанием Талмуда. Они сами, их мужья, дети и целая плеяда учеников РаШИ внесли немало ценныхдобавок (Тосафтот) как к пояснениям талмудических текстов, так и к пояснениям толкований их учителя.

Такова была структура первого типографского издания Талмуда. Как уже отмечалось, до изобретения книгопечатания переписывать и читать Талмуд со всеми его многоуровневыми надстройками и разными шрифтамибыло необычайно сложно.Переворот произошел в новом часу Феникса, когда в 1394 году пришло новое поколение, а вместе с ним родился и первый книгопечатник - Иоганн Гутенберг, и первой книгой , изданной им, была Библия.

Уже в первой фазе года Феникса родился Даниэль Бомберг (между 1470 и 1480 -1553, ) - голландский первопечатник, ставший первым издателем Вавилонского и Иерусалимского Талмудов. Его огромной заслугой в деле сохранения и развития Талмуда была удобная, ставшая классической, организация текста. Нумерация страниц его издания 1520 года, вошедшего в историю как Венецианский Талмуд, сохраняется по сей день без изменений. Все последующие добавки более поздних раввинов(Ришоним) или ссылки к их комментариям, написанные после раби Йосефа Каро (Ахроним), должны печататься на полях мелких шрифтом так, чтобы не нарушать ни нумерацию, ни основную часть Мишны и Гемары.

Более поздний текст, который сегодня принято называть Талмудом, -это издание, известное как Виленский Талмуд, завершенное в 1886 г. в Вильнюсе, уже в новом году Феникса.Инициатором этого издания была вдова Ромм. После смерти мужа, владевшего типографией, она обратилась к ведущим раввинам того времени, чтобы они помогли отредактировать полное издание Талмуда. Все сегодняшние тома Талмуда - это фактически фотокопии того издания, в основе которого лежали фотокопии Венецианского Талмуда, но с добавками на полях современных ссылок. В итоге в любом издании Талмуда сохраняется нумерация 2947 листов, или 5894 страниц. В последующих изданиях Талмуда можно было увеличивать размеры страниц, чтобы вносить добавки, но если, например, ссылка говорит, что в Венецианском Талмуде текст появлялся в разделе Хагига на стр. 14б, то и во всех других изданиях этот текст обязан появляться как Хагига 14б. Такая система обеспечивает сквозные ссылки через века и страны и упрощает исследователям изучение истории Талмуда. Читая Талмуд со всей его скрупулезной системой отсылок к первоисточникам, невольно понимаешь, что вся современная научная система указания цитат выросла из этих талмудических традиций.

Пару заключительных слов о Иерусалимском Талмуде. Первая попытка его полного издания была предпринята также Бомбергом через несколько лет после Вавилонского Талмуда. Несмотря на то, что этот Талмуд никогда не был завершен, интерес к нему начал возрастать в современном Израиле, и, начиная с 1995 года, его стали изучать в ряде йешивот. С годами возник ряд вопросов о различиях между обоими Талмудами. Например, хотя храмовая служба должна была бы проводиться в Эрец Исраэль, раздел "седер Кдушим", относящийся к указаниям ее проведения, как это ни странно, полностью отсутствует именно в Иерусалимском Талмуде. С другой стороны, все, что касается земледелия, садоводства или сроков отдыха полей и снятия первого урожая, записано в Иерусалимском Талмуде, но полностью отсутствует в Вавилонском.

Завершая историю Талмуда, особо отмечу, что эта уникальная книга развивалась, благодаря стараниям многих поколений и многих разных людей. Были среди них как женщины (например, дочери РаШИ), так и неевреи (например, католик Бомберг). В целом важно отметить, что составители Талмуда последовательно проводили в жизнь идеи любви и уважения к человеку, кем бы и где бы он не родился. В частности, раввины средневековья во главе с РаШи внесли большой вклад в борьбу за уравнение в правах женщин и людей разного вероисповедания.

Это замечание об основных идеях Талмуда, приводит к вопросу о том, как его следует читать. Прибегая к современным ассоциациям, читать Талмуд следует по методу Шерлока Холмса, использующему наблюдательность, дедукцию и гибкость мышления. При этом существуют определенные правила, поясняющие, что у каждого слова и понятия в Талмуде есть свои значимость и смысл.Приведу пять основных правил анализа Талмудического текста:

1. Мишна обладает неоспоримым авторитетом. То есть все, сказанное в ней, каким бы кратким или зашифрованным оно не казалось, нельзя менять ни в коем случае.

2. Никакие случайности, даже в лексике и фразеологии Мишны, принципиально невозможны. Если в тексте что-то звучит странным или непонятным, значит, нужно на это обратить особоевнимание

3. Все расходящиеся мнения мудрецов имеют общую основу. Даже если один мудрец сказал одно, а другой якобы говорит нечто противоположное, то на самом деле противоречия быть не может. Нужно подняться на такой уровень, при котором противоречия исчезнут. Например, если один полагает, что яблоко красное, а второй спорит с ним, что яблоко сочное, то на самом деле противоречие лишь кажущееся, потому что яблоко может быть красным и в то же время сочным.

Расширенный пример такого подхода предложен в Картографии эмоций, где всем нам предлагается учиться добиваться гармонии междучетырьмя Стихиями и приходить к ситуации, в которой наши чаяния, восприятие нашего ментального уровня, жизненной опыт и эмоциональные переживания - все сходятся в едином мировосприятии. Лишь тогда, когда это происходит, мы можем предположить, что адекватно восприняли происходящее. Иначе - в чем-то мы можем ошибочно судить о происходящем.

4. Каждое слово первоисточника имеет определенный смысл и несет конкретную информацию.

5. Каждое из высказываний или каждый его повтор необходим. Для примера поясню, что любой вопрос, поднятый в Талмуде, считается априори важным. Как правило, если один из амораим обращается к другому с вопросом, зачем тот пытается обсуждать очевидные истины или повторять вопрос, обсуждавшийся ранее, ответом обычно является краткое арамейское слово: "цриха" (так надо). Если у кого-то вопрос возник, значит, он требует обсуждения. Если одному это кажется понятным, то это не значит, что другим не требуется пересмотреть его воззрения.

Необходимость проявлять максимальное уважение к образу мышления и особенностям мировоззрения других людей и при других обстоятельствах, привела к тому, что без особой подготовки многие люди не были в состоянии понять, что и зачем дискутировалось в талмудических текстах. Особую сложность для понимания тех, кому Талмуд кажется книгой за семью печатями, представляют высказывания, в которых смысл слов или фактов, изложенных внутри предложения, идут вразрез с кажущимся смыслом целогоотрывка. Пока не удается разобраться в причинах этой диалектики, невозможно уяснить, что Талмуд намеревался этим сказать. Положение усложняется тем, что Талмуд, за редким исключением, не дает ответа, в чем именно кроется истина, ставя своей целью лишь служить пищей для размышлений. Проиллюстрируем эти подходы на нескольких конкретных примерах.

Начну с исторического примера практического применения Талмуда, описанного Гершомом Шолемом и заинтересовавшего меняоколо 20 лет тому назад. Этот пример позволяет сравнить талмудический подход к пониманию снов немецкого раввина Хиле Векслера (1843 - 1894) с атеистическим методом трактовки снов Зигмунда Фрейда (1856 - 1939), считающегося в современной психологии первопроходцем в этой области. В то время, как Фрейд считал сны лишь отражением пережитых событий, не давая на основе психоанализа ни одного предсказания будущего, Векслер еще в 1881 году пришел на основе своих сновидений к пророческому предвидению Катастрофы и призвал евреев немедленно возрождать Эрец Исраэль. История этого предсказания началась, когда 19-летнему Векслеру стали приходить вещие сны. О том, что сны были не случайным набором видений, а реальным предсказанием будущего, Векслер догадался, проанализировав все критерии вещих снов, приведенные в Талмуде. К таким критериям относится повторяемость того жесна, упоминание в самом сне его толкования, а также намек на толкование тем, что сразу после пробуждения у человека мысленно всплывает соответствующий абзац из Талмуда, поясняющий этот сон. У Векслера присутствовали все эти признаки реальности его снов. Сравнив детально все, что являлось ему во сне, с талмудическими текстами, он заключил, что грядет ужасающая Катастрофа всего европейского еврейства, причем надвигается она не с Востока, как того можно было ожидать, а именно с Запада. Более того, единственным способом избежать уничтожения еврейства было немедленно перебраться в Эрец Исраэль. Придя к такому выводу, Векслер опубликовал книгу на эту тему. Следуя его указаниям, часть его учеников и детей, набрались мужества и начали осваивать жизнь в Эрец Исраэль. К сожалению, в Германии идеи Векслера были подвергнуты резкой критике со стороны местных раввинов, а практически весь тираж этой брошюры был уничтожен. До войны еще оставалось много лет, и, хотя впоследствии все предсказания Векслера сбылись, казалось, что подтвердить эту историю вряд ли бы удалось, если бы не ряд удивительных совпадений. Уже после войны и создания Израиля, Шолем, к тому времени ставший известным исследователем каббалы, побывал в Германии, где ему показали книгу Векслера.Пророчества Векслера произвели на него большое впечатление, но публиковать работу, ссылаясь на единственный уцелевший экземпляр книги, он счел проблематичным. Ему нужны были дополнительные подтверждения того, что перед ним не была подделка. Прошло некоторое время, и совершенно неожиданно к Шолему в Иерусалим приехал житель Хайфы по фамилии Поляк. По его словам, когда его семья переезжала на другую квартиру, он разбирал старые вещи на чердаке и с удивлением обнаружил потрепанную книжку, написанную его прадедом. Просмотрев ее, он решил, что оценить ее значение может только Шолем. Так на руках у Шолема оказалось две одинаковые книги того же издания, и у него больше не оставалось сомнений в подлинности этой истории. Впоследствии американский юнгианский психоаналитик Джеймс Кирш написал об этом книгу Невольный пророк, в которой сравнил анализ снов по Юнгу с талмудическим анализом самого Векслера [8]. Оказалось, что талмудический подход способен пролить больше света на сны, чем подходы Фрейда. (Безусловно, важен не только сам подход, а и тот человек, который им пользуется. Ведь и в физике, двое могут изучать ее по одному учебнику, но их понимание будет разниться в зависимости от личных способностей).

Тут уместно заметить, что противоречия и последующий разрыв между Юнгом и Фрейдом в немалой степени были связаны с тем, что Юнг никогда не смирился с теориями либидо и атеизмом Фрейда. Размышляя о снах, Юнг цитировал Талмуд (Брахот,55): "Увидеть сон и не растолковать его все равно, что получить письмо и не прочитать его".Сам Юнг признавался, что значительная часть знаний была передана ему в беседах с нематериальными духовными учителями, среди которых, по его словам, был и пророк Элиягу. В этой связи отмечу еще один малоизвестный факт. Несмотря на то, что популярный трактат Йосефа Каро Шулхан Арух отличается сугубо рациональным подходом, сам автор записал в 1505 году, что получил содержание книги непосредственно от общения с пророком Элиягу и персонифицированной Мишной, приходившими к нему во снах. Иными словами, передача информации во снах была известна многим, что приводило к стиранию противоречий между рациональным и мистическим способами мировосприятия и требовало их гармоничного совмещения.

От снов перейдем к заключительной части, в которой рассмотрим современный научный анализ отношения Талмуда к астрологии. Вопросы времени и астрологии пронизывают весь Талмуд, так как определение сроков или вычисление суббот и праздников невозможно без того, что в те дни называлось сложным понятием хохмат ткуфот ве мазалот, а сегодня упрощенно именуется астрологией. Более того, в Талмуде (Шаббат 155а и 155б) приводится ряд притч, проливающих дополнительный свет на отношение мудрецов к астрологии. Все эти притчи объединены единым типом логического построения, основанного на видимом противоречии между отдельными фактами внутри текста и кажущимся поучением целого текста. Например, самой известной притчей стала история о том, как Шмуэль Ярхинаи поспорил однажды с жрецами-астрологами. По их вычислениям выходило, что из группы работников, направлявшихся на жатву в поле, один должен был погибнуть ужасной смертью. Шмуэль возразил им, что, если среди них найдется хоть один иудей, то вся группа благополучно вернется с жатвы. Жрецы заключили спор и стали дожидаться, когда работники вернутся с жатвы. В назначенный час все они вернулись, неся в руках снопы сена. Шмуэль попросил их опустить снопы и спросил, есть ли среди них иудей. Когда работники опустили снопы на землю, из того, что был в руках у иудея, выползла ядовитая гадюка. Побелел он от ужаса и спросил, как же это всю дорогу змея его не укусила?

На первый взгляд, эта первая часть история должна была показать несостоятельность астрологии. Но это было бы слишком просто и не соответствовало бы диалектике Талмуда. Действительно, во второй части притчи ситуация изменилась, когда Шмуэль спросил работника, выполнял ли тот сегодня особую мицву (доброе дело, предписанное законом). "Ничего особенного,- ответил работник. - Разве что был среди нас один бедный чужеземец, у которого даже еды с собой не было. Я постарался незаметно поделиться с ним своей лепешкой. Может, это мицва?" В ответ Шмуэль пояснил, что все народы подчиняются законам звезд, потому что так Творец сотворил людей и звездное небо. Астрология верна в том плане, что она безошибочно указала жрецам на время возможной опасности. Но их предсказание не принимало в расчет свободу выбора, и то, что человек, живущий по законам Творца, сможет успешно пройти испытания. Иными словами, астрология в состоянии предвидеть сроки возникновения сложных ситуаций, но ее возможности ограничены тем, что она не в состоянии предвидеть, какой выбор сделает конкретный человек в сложившейся ситуации.

Эта идея свободы выбора врамках признания существования и познаваемости Закона красной линией проходит и через ряд других агадот.Например, другая известная притча начинается, как и прошлая, с кажущегося отрицания астрологии.Сначала один мудрец подсмеивается, что согласно хохмат ткуфот ве мазалот, он должен был бы стать таким-то и таким-то. Другой возражает ему, что в конкретном вопросе не столь важен знак Зодиака (мазаль), в котором он родился, сколько день неделии время суток. Третий вступает в спор, обращая внимание, что особо важна и планета-правитель соответствующего знака Зодиака. Ему возражает оппонент, что у него планеты свидетельствуют об одном, а в жизни у него проявляется иное: "Казалось бы, мною правит Марс, что должно было бы способствовать агрессивности, а я ни на кого не нападаю". В ответ ему напоминают, что по роду занятий он моэль (тот, ктопроводит обряд обрезания). Так как хирургические операции сопровождаются пролитием крови, то агрессивность моэля все же проявляется, но в иной форме. Тутв дискуссию вступает еще один мудрец, замечающий, что он немоэль, но и у него при доминантном Марсе отсутствует агрессивность. Этому спорящему напоминают, что он всю жизнь судит людей, и в качестве судьи, вольно или невольно применяет к нарушителям силу.

На первый взгляд кажется, что Талмуд не дает в этой притче однозначного ответа, есть ли здравое зерно в астрологии или нет. Но при вдумчивом чтении текста методом Шерлока Холмса становится очевидным, что все мудрецы ЗНАЛИ свои гороскопы. То есть все изучали астрологию, и не только ее греческие или римские трактовки, а явно еврейскую астрологию. Как подчеркивает Рубинштейн, это следует из их рекомендаций и доводов, так как только у иудеев была профессия моэльи только у них особое внимание уделялось субботнему дню недели [4].В целом же, как убедительно показал Рубинштейн, при всех кажущихся противоречиях в отношении Талмуда к астрологии, в нем однозначно говорится, что все народы мира подчиняются законам звездного неба и только те, кто следуют предписаниям закона, обретают определенную свободу выбора. Но Талмуд также учит, что свобода выбора ограничена и не означает анархии.

В заключение особо важно подчеркнуть, что при всей своей диалектике Талмуд становится однозначно категоричным в тех этических вопросах, которые защищают права личности. Такой видится Эпштейну, например, позиция Талмуда по поводу заповеди Торы (Ваикра, 19, 17), запрещающей ненавидеть какого-либо человека, включая даже своего врага:

"Уважение к личности запрещает также ненависть. В трактовке мудрецов Талмуда эта заповедь (Ваикра, 19, 17) приобретает универсальный характер: "Питающий к кому-нибудь ненависть ненавидит Того, Кто сказал - и возник мир"" (Сифри зута, Бемидб., 18) "К кому-нибудь" - значит и к еврею, и к нееврею" ([1], с. 147).

Питание ненависти даже к тому, кто намеревается тебя убить, является нарушением мирового Закона в понятиях Талмуда. Непонимание или незнание этой одной из основных заповедей Торы и Талмуда приводило время от времени противников иудаизма к абсурдным обвинениям Талмуда в дискриминации неевреев. Но что может быть более универсальным, чем запрет ненависти к любому человеку? Так на чем же основывались обвинители? Не на том ли, что, не понимая диалектики Талмуда, обвиняли его в казуистике? В буквальном смысле слово "казуистика" происходит от латинского слова прецедент или конкретный случай.С юридической точки зрения, казуистика относится к системе судопроизводства, основанной на прецедентах. В разговорной речи казуистика стала означать "буквоедство" или даже "лицемерие" - традиционные обвинения христианства в адрес Талмуда. Во многом эти обвинения возникли из-за проблем переводов кратких и емких ивритских предложений на другие языки. Зачастую обобщения и аллегории первоисточников при переводе теряли изначальный смысл, оставляя лишь "пшат" или буквальное значение слов. При этом все остальные уровни понимания текста улетучивались и становились недоступными читателю.

Возвращаясь еще раз к астрологии, приведу слова из Талмуда (Шаббат 75а):

"Изучать законы звезд и созвездий )ткуфот ве мазалот) - это мицва".

О смысле, заключенном в выражении ткуфот ве мазалот, невозможно рассказать в сегодняшней беседе,так как это очень глубокая тема, требующая дополнительной встречи. И без того мы сегодня попытались сделать невозможное - охватить целиком и с разных сторон многовековую историю и традиции Талмуда. Надеюсь, что наша сегодняшняя беседа не покажется слишком длинной на фоне того,что по традиции рава Аши полный цикл изучения Талмуда занимал в Суре тридцать лет...

А я прощаюсь с обзором Талмуда строками лауреата Нобелевской премии Томаса Стернза Элиота, ставшими для меня традиционными:

Что мы считаем началом, часто - конец,

А дойти до конца означает начать сначала.

Надеюсь, что конец этой обзорной встречи станет для каждого из нас началом нового увлекательного путешествия в смысл и назначение истории.

[1] Эпштейн И. Иудаизм. - Иерусалим: Геулим,1979.

[2] Левин Э. Часы Феникса. -Иерусалим: Млечный путь, 2013;- М.: Avvalon-LoScarabeo,2015.

[3] Штейнзальц А. Введение в Талмуд. - М.: Книжники; Лехаим, 2018.

[4] J. L. Rubenstein, Talmudic Astrology: Bavli Šabbat 156a-b, Hebrew Union College Annual 78, 2007.

[5] Левин Э. Картография эмоций. - Тамбов - Москва - С-Петербург - Баку - Вена - Гамбург - Стокгольм - Буаке - Варна: Изд-во МИНЦ "Нобелистика", 2019.

[6] Левин Э. Селестиальные близнецы. - М: Амрита-Русь, 2006.

[7] Википедиянаиврите.

[8] KirschJ .Reluctant Prophet. - Los Angeles: Shernbourne Press, 1973.