Гиперборея Юры Гагарина. Поехали!

Глава 21. Гомункулюс с гипердрайвом

31 ноября 1342 г.

Нью-Васюки, з.с. Сибирь

Все, что Джо с Крис не сумели съесть с одной попытки, запихнуть в себя со второй и утрамбовать с третьей, Окисана упаковала им с собой. Сказала, детишкам надо расти и хорошо питаться, а то знает она эти столовки, и вообще, как столовка надоест, пусть детишки приходят еще. Просто так. И друзей пусть приводят. После каникул вернется муж со старшими, и кафе снова будет подавать традиционную японскую кухню. Но она специально для детишек еще русских пирогов напечет, с бруснарехами и оранжатами.

— Что за оранжата? Грибы, что ли, такие? — предположила Крис уже по дороге обратно. — Или детеныши оранжей?

— Может, это падающие из оранжевых облаков птенцы оранжевых птиц? — Джо поднял лицо к светлеющему небу, нежно-зеленому с редкой оранжево-розовой пенкой облаков. — Вон оттуда. Смотри, облако как птица.

— Есть птенцов мне жалко.

— Это сейчас жалко, когда больше не лезет. А когда ты голодная, а они в пироге…

— Не-а. Я сытая. И спать хочу. Смотри, какая удобная мягкая лавочка.

— Даже не думай. Я обещал вести себя прилично, а не спать на лавочке. Так что открывай глаза… Или не открывай. Но до общаги мы дойдем.

— Злой, злой Джо.

— Это ты злых не видела. Вот как-то раз мы с Дедулей…

Под длинную и путаную байку о злых пиратах, которых они с добрым Дедулей выкуривали с заброшенной орбитальной станции (вольный пересказ старого голофильма), они добрались домой. В смысле до комнаты Джо, где предсказуемо не наблюдалось Стефа. И уснули, едва упав на кровать.

Как выяснилось с утра, даже не раздевшись.

И как выяснилось с утра, абитуриентская вольница заканчивалась прямо сегодня, с первым вступительным экзаменом. Который они едва не проспали.

Разбудил их Сержант. Причем не кваксом, как все нормальные люди, а заявился в корпус, распахнул дверь и рявкнул громче корабельной сирены:

— Па-адъем! Сдаете математику через час!

А потом сидел на столе, болтая ногами, и умиленно улыбался. Прямо как Ваха, тот еще сержант, только звался вторым пилотом и бортовым медиком.

Вахтанг Сяо, доктор до ситха наук и лучший друг Дедули, тоже радовался, глядя, как не выспавшиеся ученые бегают поутру. Как сталкиваются у гальюна и пытаются понять, сколько осталось до очередного взрыва автоклава с очередным гомункулюсом, и не свернет ли этот гомункулюс пространство-время во имя полного удовлетворения потребностей.

Ваха почему-то очень любил это слово, «гомункулюс», и применял его к месту и не к месту. Например, звал так маленького Юрика, а иногда и самого Дедулю. Юрику было обидно, и он как-то попытался доказать Вахе его неправоту, дубася того кулаками и воя на ультразвуковых частотах. Но попытка не удалась. Ваха, бармаглот этакий, подхватил годовалого Юрика за шкирку и закрыл ему рот большой ладонью. И тут хоть пинайся, хоть царапайся, хоть кусайся — без толку. Тем более зубов у Юрика тогда было маловато, а ручки-ножки коротковаты. Сейчас бы такой номер у Вахи не прошел.

Впрочем, доказывать что-то с помощью кулаков и акустической атаки Юрик больше не пытался. Что он, дебил? Ему Ваха популярно объяснил, что среди ученых такой способ хоть временами и используется, но по-настоящему никого не убеждает. Разве что если треснуть по тыкве большим автоклавом.

Но, во-первых, до того автоклава мелкому гомункулюсу еще расти и расти;

во-вторых, по причине растрескивания тыквы оппонент может оказаться больше не способен к вербальному подтверждению правоты пользователя автоклава и дальнейшим увлекательным диспутам;

в-третьих — если выживет, то может в ответ треснуть табуреткой, и тогда диспут потеряет всю научную ценность и перейдет в плоскость мелкого хулиганства и членовредительства;

а в-четвертых, драка между учеными есть глупая порча бесценных мозгов и уникального оборудования.

Вот если гомункулюс поразит Ваху неоспоримыми аргументами и обоснованным доказательством того, что гомункулюсом не является, тогда…

Почуявший смутные, но интересные перспективы Юрик потребовал сказать, что же будет тогда.

Ваха вздохнул и пообещал научить его правильному применению ультимативной табуретки в научном диспуте. И не только табуретки.

— А ты, Адик, не делай фейспалм. Я тебе говорил, что будут незадокументированные возможности? Вот и получи-распишись, у твоего внучка самозародился гипердрайв в жопе. Первого класса с переподвывертом. Неотключаемый. Так что физические нагрузки ему просто необходимы. И не смотри на меня так. Я знаю, что учить младенца боевым искусствам будет только полный псих. Утешься. У тебя полная коробочка психов.

Маленький Юрик впечатлился, особенно гипердрайвом с переподвывертом, и долго пытался этот гипердрайв найти — визуально, на ощупь, с помощью рентген-сканера и прочего научного оборудования… Пока Дедуле не надоело смотреть, как внук с помощью табуретки залезает в аппарат МРТ, попутно взламывая пятиуровневую систему доступа к лабораторному комплексу. Как будто Юрик знал, что там какой-то особый доступ! Он просто сказал Полю, что ему очень надо понять, где прячется встроенный гипердрайв, и Полю тоже стало интересно. И ничего он не взламывал! Полдень сам все запустил!

Пришлось Дедуле объяснять им обоим, что такое метафора и почему метафорический гипердрайв работает иначе, чем материальный. И почему без метафорического-пилотского материальный не работает совсем. Во время этого объяснения и девяноста трех (а никакой не тысячи!) сопутствующих вопросов Ваха ржал, делал фейспалм и изображал ужас, но на самом деле был страшно доволен.

Но самое главное, Джо раз и навсегда запомнил, что ультимативные аргументы хороши, только если твой оппонент не представляет ценности в перспективе. И начал постигать тонкую науку продолжительных диспутов, подкрепленных аргументами весомыми, но не летальными.

И сейчас, умываясь и застегивая ботинки под отеческое хмыканье Сержанта, с щемящей теплотой в груди вспоминал тот урок. Первый из тысячи уроков Вахи.

До столовой скорости ради пришлось прокатиться на спилах, они же фанерки: незабываемый новый опыт для Джо, глоточек ностальгии для Крис. Медейский сандсерфиг — те же репульсорные доски производства все того же классического «Спидер Спилберг», только парусные.

Здесь же, в Академии, обожаемый всеми нормальными детьми Империи транспорт стопочками висел около каждого корпуса, чтобы даже самые медленные курсанты везде успевали. Академия большая, кампус тоже — пятнадцать с половиной квадратных километров, считая учебный космопорт, летное поле воздушки, спорткомплекс, технические ангары и Шервудский Лес (он же супертехнологичная полоса препятствий). Плюс госпиталь еще на два км. Побегать на такие расстояния безусловно полезно, но заспилить — быстрее.

После завтрака и заспила до Центрального корпуса Джо тоже вспоминал уроки Вахи. И уроки Каси. И Дедули. Прежде всего — урок удержания морды кофейником. Потому что просто держаться за Крис было как-то не по-взрослому. Но очень хотелось.

Джо оказался не готов к такой толпе людей, брызгающих во все стороны фонтанами эмоций. Толпа заполнила всю площадь перед Центральным корпусом и растеклась по дорожкам к другим корпусам. Почему-то традиция велела непременно посмотреть глазами расписание экзаменов на главном табло и внести свою фамилию в расписание собственноручно. Непонятно, зачем, если все это легко делается по академической локалке. Как самые умные и сделали (к примеру, заботящийся о своих птенцах сержант Невструев). Но нет, народ переживал, галдел, толкался (едва не бил друг друга по головам спилами), волновался и опять переживал. Ужас и кошмар, иррациональный, как крысь в серверной.

То есть теоретически Джо знал, что каждый семестр в Академию ВКС пытается поступить около пяти тысяч людей от двадцати до сорока лет. И это те, кто уже прошел первый тур дистанционно. Из пяти тысяч абитуриентов на первый курс поступит тысяча двести: двенадцать потоков-специализаций в среднем по четыре группы. Без сомнения поступят все топ-пилоты, которых каждый раз оказывается около половины всех курсантов, а остальные места достанутся тем, кто наберет больше баллов на экзаменах. То есть топ-пилотам тоже придется кое-что сдавать, чтобы определиться со второй специализацией. Фактически даже третьей, если считать топ-пилотирование специализацией, а не состоянием души.

У Джо вторая, третья и четвертая специальности уже были. Потому что биоинженерия и кислородная биология — любимая с детства игра «собери себе дракотика». Плюс криминалистика, их с Джесс тайная страсть. Плюс кибернетика, но это можно сказать врожденное. А магистерские дипломы ему выписал Дедуля, с подписями Вахи и Каси в качестве ученого совета. Барсик тоже лапу приложил: как успешный дипломный проект по биологии, кибернетике и биоинженерии разом.

Теперь же Джо хотел освоить что-нибудь новое, к примеру, медицину. И ксенопсихологию, непременно ксенопсихологию! Впрочем, этот курс для будущих офицеров обязателен, так что в военной Академии не так уж мало плюсов. Еще Джо хотелось бы взять продвинутые механику и аэродинамику, на уровне конструктора, но тут Академия ничего не предлагала, как не предлагала и класса виолончели (а зря, музыка нам строить и жить помогает!). Зато были факультеты астронавигации, кибернетики и стратегического планирования. Плюс семь факультетов систем: двигательных, жизнеобеспечения, орбитальных, связи, биологических, логистических, инженерных. И, разумеется, космодесант, он же планетарных операций, и медицинский.

Из них самыми интересными Джо казались биосистемы (с живыми танками он дела еще не имел) и медицинский (умеешь калечить — умей и лечить (Кася)). Но прежде чем выбирать, следовало посоветоваться с Крис. Так как Джо в принципе подойдет любой факультет, а ходить на занятия хотелось бы вместе с ней. И со Стефаном. Вот прямо сейчас ему очень не хватало идеально спокойного и уравновешенного соседа. Как якоря в эмоциональном безумии.

Да. Обязательно надо взять углубленную психологию и медитации, за медитациями он готов ходить в ашрам при Академии хоть ежедневно! Иначе у него тут купол потечет.

— Эй, малыш, — тихонько боднула его в ухо Крис. — Что тебе так не нравится, математика или толпа?

— Толпа. Давай-ка поближе к математике. Она как-то поспокойнее.

— Не возьмут тебя в космодесант, ой, не возьмут, — хихикнула Крис и потянула Джо за собой, умудряясь прорезать толпу абитуриентов, как турболазерный луч пылевое облако.