Главное убежище

Глава 15 Дальние станции

Пост охраны станции «Свобода» остался позади и друзья вошли в тоннель, ведущий на «Площадь Ильича». Вскоре закончились места, освещаемые лампочками в стенах тоннеля, и пришлось включить фонарики.

Веник обвел взглядом их отряд, вышедший на опасное дело. Сразу же подступило ощущение какой-то нереальности или, лучше сказать, несерьезности всей затеи.

Разрекламированный моторист Васильич оказался малорослым пожилым алкоголиком, который, идя по тоннелю, то и дело шмыгал носом. Венику даже показалось, что у того тряслись руки. Он и советник держались впереди, что-то негромко обсуждая. Сам же Рашевский тоже не впечатлял. Он шел неровной походкой, то и дело спотыкаясь в темноте. По-видимому, в тоннели советник выбирался не часто.

Друзья же Веника, вероятно, чувствовали то же, что и он, неодобрительно поглядывая на новых союзников.

Удивительно, но последний член их отряда — странный Арутюнян (как и думал Веник, это оказался тот самый чернявый парень), выглядел очень уверенно. Он шел с таким серьезным видом, что можно было подумать, будто бы этот молодой армянин всю жизнь провел в походах и вылазках. Парень шел уверенным шагом и с серьезным выражением лица.

— Ну, что скажете? — тихо спросил Веник у товарищей.

— Дойдем до «Шоссе», а там видно будет, — сказал ему Борода. — Как бы у них планы по пути не поменялись.

— Так ты что, думаешь, что они могут передумать?

— Кто их знает… — толстяк раздраженно махнул рукой.

Путь не оказался очень долгим. Тоннель тоже не пугал. Один раз им встретился небольшой мотовоз с двумя гружеными вагонетками. Груз был закрыт брезентом и было не видно, что везут. Два машиниста приветливо кивнули им. Друзья тоже помахали в ответ.

На подступах к «Площади Ильича» Рашевский провел небольшой инструктаж.

— Поменьше говорите с местными, — начал наставлять он. — Если спросят, то мы идем на «Авиамоторную» и все. Понятно?

— Понятно! — за всех ответил Фил.

Что касается Арутюняна, то тот это выслушал безразлично и Веник подумал, что армянину вероятно даже и не сказали, зачем его взяли с собой.

На посту, при входе на станцию их встретили несколько охранников. Оба, узнав советника, были сильно удивлены. Веник понял, что Рашевского здесь хорошо знают.

Отряд поднялся на платформу и пошел в противоположный конец станции, туда, где располагалась администрация. Проходя мимо лазарета, Борода остановился.

— Нам бы Деда навестить, — сказал он советнику.

Тот кивнул:

— Навестите. Мне тоже интересно было бы с ним поговорить. Но он, вероятно, еще не очнулся.

— Но все равно, хотя бы взгляну на него.

Советник снова кивнул и пошел с отрядом дальше.

Фил почему-то не изъявил желания навестить старика.

— Какой смысл к нему лезть сейчас? Если он жив, то вряд ли скоро очнется. Вы идите, а я за нашими друзьями послежу, — тихо добавил мастеровой и направился вслед за отрядом.

Борода и Веник, обуреваемый нехорошими предчувствиями, приблизились к лазарету. Борода заглянул внутрь и сразу же отошел, пропуская выходящего незнакомого мужчину с красным крестом, нарисованном на рукаве его светлой куртки.

— У нас тут товарищ лежит, — сказал толстяк.

— Старик?

— Ага.

— И что?

— Нам бы глянуть на него.

— Чего на него глядеть?

— Ну как… Как он и что.

Санитар с сомнением оглядел двух товарищей.

— Ну, посмотрите. Только недолго. Он там, в палате.

Товарищи вошли в лазарет и сразу же увидели койку с дедом, который странно выглядел, одетый в странную серую одежду.

Когда они подошли ближе, тот вдруг повернул к ним голову и тихо сказал:

— Парни!

Веник чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он-то ожидал увидеть чуть дышавшего старика, но Дед оказался в полном сознании.

— Парни, — старик сделал попытку приподняться.

Борода бросился к нему:

— Лежи-лежи. Ты чего это?

Дед только отмахнулся:

— Да в порядке я.

Он снова откинулся на подушку и со слезами на глазах сказал:

— Парни… Все-таки вы спасли меня. Не бросили.

— С чего ты взял, что мы тебя бросили бы? — ответил Борода, озадаченно разглядывая старика, словно видел его в первый раз.

— Слушай, Дед. Ты как? В порядке? — спросил немного пришедший в себя Веник. — Мы-то думали, что ты тут без сознания будешь, да и правду сказать…

— Да, — перебил его толстяк. — Мы ведь думали, что ты того…

— Да нормально я, — ответил старик. — Нормально. Рана болит проклятая, а так ничего.

Толстяк и Веник переглянулись.

— Нет, ты видишь, — сказал Борода. — Это значит после того, как Шуруп ему вколол он и получился. А так бы он…

Веник вспомнил оранжевую коробочку с ампулами у проводника. Препарат А-Семь. Кто знает, жив был бы Дед, если бы этой коробочки у того не было. А может это и непростые ампулы были? Веник вспомнил пресловутого Дока. Они ведь там занимались какими-то исследованиями.

— Рассказывайте, парни. Какие новости? И где Фил?

— А… — толстяк махнул рукой и быстро рассказал итоги их похода на «Свободу».

— Ну, так это хорошо, — сказал Дед. — Хорошо, что они нам помогут. По-иному и нельзя было, чтобы не рассказать. Главное следить надо, как бы нас и тут не нагрели.

— Вот и я о том же, — озадаченно сказал Борода. — Хорошо, что ты в порядке, но…

— Слушай, Веня, — сказал Дед парню. — Мне тут надо кое-чего этому болвану рассказать. Если не трудно, оставь нас, а?

— Конечно, — Веник кивнул, вышел из лазарета в зал и осмотрелся.

Ему показалось, что сейчас на станции стало куда больше народу, чем в прошлый раз. Парень медленно побрел к центру зала, туда, где находился импровизированный рынок. Чего тут ждать Бороду? Пускай сидят, говорят. Надо бы Фила найти, рассказать ему о старике.

Веник подошел к рынку. Здесь было многолюдно. Быстро шагали по делам люди, не спеша ходили мимо рядов немногочисленные покупатели.

Медленно продвигаясь мимо прилавков, Веник обратил внимание на жалкую худую женщину, видимо из местных. Она держала в руках грубо сработанные башмаки и жалостливо их рассматривала.

— Может, скинешь цену? — говорила она продавцу обуви. — У меня больше нет.

Женщина протянула руку, показывая продавцу что-то, на что она хотела обменять башмаки. Парню стало любопытно, что могут местные жители предложить торговцам и решил подсмотреть. Он мельком взглянул на продавца и остановился как вкопанный. За импровизированным прилавком из перевернутого ящика сидел Заяц.

Веник застыл на месте, потрясенно глядя на старого знакомого. Тот что-то самодовольно говорил женщине, глумливо усмехаясь.

Медленно, стараясь не привлечь внимания, Веник развернулся и двинулся назад к лазарету.

«Неспроста он здесь! — сразу сообразил парень. — Зачем он покинул насиженное место на „Парке Культуры“ и сюда перебрался? А что если его подослал Андрюха???»

Взволнованный Веник ускорил шаг. Подходя к лазарету, он увидел выходящего оттуда толстяка.

— Нет, ну ты видел, а? — начал тот. — А я-то дурак, хоронить его на «Римской» собирался!

Веник только рукой махнул.

— Да это потом. Ты слушай, что у меня! Заяц здесь!

— Какой заяц?

— Тот самый! Забыл что ли?

— Где??? — в глазах толстяка появился гончий блеск.

— Да тута. На рынке вон торгует.

— Идем! — Борода рванулся вперед.

Подойдя поближе, Веник показал на андрюхиного подельника. Тот по-прежнему о чем-то говорил с давешней женщиной.

— Я обойду его, а ты подходи, поздоровайся, — сказал Борода и пошел через проход на платформу.

Обойдя рынок по платформе, толстяк вышел из прохода и оказался почти сразу за спиной у ничего не подозревающего бандюшонка.

Веник, не таясь, направился к прилавку.

— А мне они очень нужны, — говорили женщина, жалобно глядя на обувь.

— Не, ну вы тоже скажете, — говорил в тон ей Заяц. — Мне-то ведь тоже что-то жрать надо. Я же не этот, как его, не благотворитель. Если нет, на что менять…

В этот момент он мельком взглянул на Веника и осекся. Парень заметил, как побледнело лицо продавца.

— Привет, Заяц, — кивнул ему Веник. — Как дела?

Женщина тоже что-то сказала, но продавец, как зачарованный смотрел на Веника. Не отрывая от него взгляда, он сделал попытку подняться. Но тут на его плечи легли руки Бороды. Подняв голову и увидев толстяка, лицо бандита из бледного стало каким-то сине-зеленым. Он явно был шокирован.

— Здорово-здорово, — затормошил его Борода. — Давно не виделись. А?

Всем посторонним казалось, что встретились старые друзья.

— Собирайся, — тихо сказал толстяк торговцу приблизив свои губы к его ушам и доброжелательно улыбаясь.

Тот, ничего не спрашивая, заторможенными движениями начал собирать в сумку товар с прилавка.

Веник заметил, что помимо всего прочего у того было несколько хороших наручных часов. Где он, интересно, их взял?

— Так как со мной-то? — спрашивала женщина. — Уступишь?

Толстяк и Заяц посмотрели на женщину.

— Ну, Заяц, — сказал толстяк. — Может, подаришь ей туфельки, а?

— Да-да, — быстро согласился тот. — Берите так, я дарю.

— Это как, даром?

— Да!

Женщина схватила башмаки, прижала их к груди и стала наблюдать, как складывает вещи Заяц.

— Ну, чего смотришь? — грубо сказал ей Борода. — Чего надо?

— Да нет. Я ничего. Просто смотрю. Куда вы уходите?

— Да какое тебе дело! — вдруг очнулся Заяц. — Получила свое и канай отсюда!

В его голосе отчетливо слышалось раздражение человека, который зря потерял хорошую вещь.

— Правильно, — ухмыляясь, сказал любопытной женщине Борода. — Канай.

Женщина повернулась и, оглядываясь, медленно пошла прочь, унося неожиданный подарок.

Заяц собрал мешок и потянулся за лежащим у его ног обрезом.

— Это лишнее, — сказал толстяк, наступая ногой на ствол. — Это мы понесем. Идем.

В обнимку, как старые друзья, Борода и Заяц направились к лазарету. Веник подобрал обрез и пошел за ними.

— Куда мы? — спросил он у Бороды.

— В комнату Шурупа.

Парень сразу же вспомнил комнату, на служебной платформе, где они прошлый раз разговаривали с проводником. Заведя Зайца внутрь, Борода немного повозился, зажигая лампу. Когда комната осветилась, он кивнул пленнику на лавку. Тот послушно сел, обреченно наблюдая за друзьями. Веник сел напротив него, а Борода уселся рядом с пленником.

— Перед тем, как мы начнем, — сказал толстяк. — Я у тебя там часики видел. Покажи.

Торговец послушно и быстро вытащил несколько механических часов с ремешками.

— Подаришь, а? — спросил Борода.

— Конечно-конечно! Берите.

В голосе Зайца слышался оптимизм, словно тот и правду всю жизнь только и мечтал, как бы подарить своим знакомым эти часы.

— Не жалко? — ухмыляясь, спросил Веник, беря часы в руки.

— Хорошим людям — не жалко.

Толстяк запрокинул голову и засмеялся.

— Знаешь, — сказал он. — А ты мне нравишься. Другие бывало даже перед смертью боятся с барахлом расстаться. Думают, что на тот свет, с собой, заберут. А ты вон какой. Не жадничаешь. Понимаешь. А? Понимаешь ведь?

— Понимаю, — кивнул тот, затравленно глядя на парней. — С собой туда их не возьмешь, да и жизнь дороже.

— Во-во! — наставительно сказал толстяк и надел часы себе на левую руку. Веник тоже последовал его примеру. Первый раз в жизни у него на руке было такое богатство. В Тамбуре часы были только у стражников, да и то, не у всех.

А эти оказались очень красивыми — с черным циферблатом и светящимися в темноте цифрами и стрелками. Такие вероятно и в Люксе не у многих были. Внизу, под стрелками стоит слово «Слава».

Борода тоже полюбовался своим приобретением, а затем посмотрел на пленника.

— Вот что, Заяц, — начал он и сделал нарочито строгое лицо. — За часики, конечно, спасибо. Но перейдем к делу. Я вот тебе что скажу. Там, на «Парке» я тебя отпустил, не тронул. И скажу тебе, очень я потом себя за это ругал.

— Парни, я… — пискнул Заяц, но толстяк не обратил на это никакого внимания.

— В общем, так, рассказывай нам все, что произошло с тобой с момента, как мы расстались. И говори только правду. Мы ведь многое и без тебя знаем. А то не люблю я, когда мне врут. Очень не люблю. Понимаешь?

Заяц с готовностью закивал и начал свой рассказ.

— Да я что? Я ничего. Как тогда вы меня отпустили, я и пошел. Потом конечно шухер на «Парке» поднялся, но я что? Я к смотрящему сразу пошел. К Толе Грачу, значит. Ну и рассказал, дескать, договорился с вами документы выправить, а вы там всех положили. Видите, я правду говорю!

— Очень хорошо, давай дальше, — ободрил его Борода, наклоняясь к нему и обнимая за плечи.

— Ну вот. Там уже конкретный шухер поднялся и меня назад, на «Павелецкую» отправили. Не успел я там оглядеться, как там Андрюха появился. Злой как черт. Вот он меня сюда и отправил. Типа я, как торговец, должен на «Ильича» идти и тут… Ну тут побыть немного.

— Так какое он тебе задание-то дал? — спросил Веник. — Что велел высматривать?

— Да ничего особого. Вот дал барахло, — пленник кивнул на свою торбу. — Типа товар. И говорит, иди, смотри там: что и как. Слухи собирай, смотри, что за народ тут отирается и чего делает.

— А конкретно что?

— Да ничего же. Я правду говорю. Просто сказал — изучай обстановку.

— А зачем это Андрюхе-то?

— Да я не знаю. Правда, не знаю. Он злой тогда пришел. У нас там ведь как. Начнешь выспрашивать, без ушей останешься.

— Ладно, рассказывай дальше, — велел Борода.

— А что дальше? Всё уже. Вчера вечером я сюда пришел, а вот сегодня начал торговать и вы тут…

— Что дальше собирался делать?

— Вечером собирался назад, на «Заставу». Там есть наши. То есть ихние, Андрюхины люди.

— И это все?

— Да. Я больше ничего не знаю.

— Ну, Заяц, ты даешь, — недовольно сказал Борода, выпрямляясь. — Ты сам подумай, зачем ты нам такой, ничего не знающий, нужен? А? Ну, ты сам прикинь!

— Да я что, я и правду…

— Скажу тебе прямо, мы и так все это знали. Ваш стукачек на «Марксистской» запалился. И много интересного про Андрюху рассказал.

Веник с одобрением посмотрел на толстяка, который так уверенно блефовал.

— Ну, так что? — продолжал тот. — Будем говорить или как?

— Да я правда ничего не знаю! — истерично взвился Заяц. — Правда! Ну что мне еще рассказать???

— Не ори! А расскажи лучше вот что. Что за кашу тут Андрюха заварить задумал?

— Да я ведь и правду не знаю. Ну откуда мне знать? Он говорит — иди, я и пошел. Да кто не пошел бы…

— А ты сам что думаешь?

— Да я… — Заяц задумался. — Я и правда не знаю. Я так понял, какой-то у него интерес здесь. Вот вы же тоже на «Римскую» тогда шли, вот и он там был. Там несколько его людей положил кто-то. Я сразу на вас подумал, но ничего не сказал. И также слышал краем уха, что позавчера несколько андрюхиных парней ходили на «Римскую» и что-то там искали. Андрюха долго с ними говорил, когда они вернулись.

— Ты ему про нас рассказывал? Что мы на «Римскую» пошли? — спросил Борода.

— Нет, конечно!

— А еще здесь есть кто-то из ваших? — спросил Веник без особой надежды.

Тут лицо Зайца изменилось.

Заметил это и толстяк.

— Говори! — велел он.

— Парни, я бы правда… Но меня Андрюха теперь точно убьет.

— Да не ссы, — успокоил его Борода. — Прошлый раз я тебя обманул? Нет! Ты тогда ведь сухим из воды вышел, а мог бы лежать на «Парке» рядом с Карпом. Как там, кстати, его нашли?

— Нашли. Они там подумали, что это ваш подельник.

Борода усмехнулся.

— Ладно, давай, колись. Это тебе зачтется. Обещаю.

Заяц обреченно заговорил:

— Есть тут один. Андрюха сказал, если чего, то к нему обращаться.

— Кто такой? Местный?

— Нет, не местный. Костя Сухарь. Я его плохо знаю. Знаю только, что он корефан Андрюхи и здесь он типа представитель «Проспекта». Якобы приехал узнать, нельзя ли здесь горючкой разжиться.

— Это, с какого проспекта? — спросил Веник. — «Проспекта мира»?

— Нет, с «Волгоградского проспекта».

— Понятно. А как он выглядит?

— Ну, такой… У него куртка зеленая. Вы его легко найдете.

— Надо брать этого Костю, — сказал толстяк Венику. — Вот что. Дуй, Веня, к Рашевскому, все ему расскажи и сюда веди. Только тихо.

Парень покинул комнату и вышел на станцию. Он решил не выходить в главный зал и быстрым шагом двинулся малолюдной по платформе. Проходя рядом с арками, он все же всматривался в виднеющихся людей, глядя, не покажется ли кто в зеленой куртке.

На другом конце станции, он нашел Фила. Тот сидел в главном зале в компании местных мужиков.

— Вот я и говорю, — рассказывал бородатый мужик неопределенного возраста. — С тех пор там так и повелось в этих тоннелях. Никто оттуда еще не возвращался…

Рядом еще несколько человек развлекались с Арутюняном, которые демонстрировал комические позы. Моторист Васильич сидел неподалеку у стены и что-то жевал.

Веник знаками подозвал к себе мастерового.

— Где вы бродите? — набросился на него Фил. — Послушай, что я тут узнал.

— Да погоди ты! Слушай, что у меня!

Веник быстро объяснил Филу ситуацию. Тот недолго думал.

— Да, надо этого типа советнику показать и послушать, что тот скажет.

— Где он сейчас?

— С комендантом станции беседует.

Вместе они направились ко входам в тоннели, туда, где находились административные помещения станции. Там, после долгих пререканий с молодым мордатым и тупым охранником по кличке Бульдог, они добились того, что к коменданту отправился один из караульных.

Вскоре появились Рашевский и комендант, который сразу же узнал друзей.

— А, добровольцы, — сказал он, пожимая руки Филу и Венику. — Как вам тут у нас?

— Нормально, — ответил Веник.

— Что у вас случилось? — спросил Рашевский.

— Надо поговорить, — заговорщицким тоном сказал Фил. — Есть новая информация.

Комендант, услышав это, усмехнулся.

Мастеровой с советником отошли в сторону. Отсутствовали они недолго. Рашевский перебросился с комендантом парой фраз и они вместе с Филом и Веником отправились на другой конец станции.

В комнатке все было без изменений. Заяц выглядел бледным и затравленным. Увидев среди вошедших Фила он почему-то еще более сник.

— Это, что ли ваш свидетель? — спросил Рашевский.

— Он самый, — кивнул мастеровой.

Заяц снова вынужден был рассказать о нескольких последних днях своей нелегкой жизни. Услышав про соглядатая Костю, комендант оживился.

— Верно. Был тут такой. Серьезный малый. Отказали, конечно, ему, но никто его не гнал. Я только полчаса назад видел его. Где-то тут он крутился.

— Надо бы его задержать, — сказал Рашевский.

— А если этот все наговаривает? — комендант кивнул на пленника.

— Вряд ли. Но ты осторожно попробуй отвести этого Костю куда-нибудь в сторону.

— Ладно, посмотрю, где он там, — мужик вышел из комнаты.

Рашевский начал нудно расспрашивать Зайца о том, что было на «Парке Культуры». Тот подробно все рассказывал, подтверждая рассказ парней.

Выслушав пленника, Рашевский оглядел своих новых товарищей.

— Ну что сказать? Признаюсь, я и раньше вам верил, но не до конца. Но теперь вижу, что вы не врете.

— Мы вам это уже второй день толдычим, — досадливо сказал Борода.

— Стойте! — советник, как будто что-то вспомнив, снова повернулся к Зайцу. — А что ты про Илону можешь сказать?

— Про какую еще Илону? — вытаращил глаза тот. — Не знаю я никакую Илону!

— Да про девушку, — пояснил ему Веник. — Которую ты на «Университет» отправить хотел.

— Это которую?

— Ну, такую, — Веник описал ему красивую девушку.

— А эта… А что с ней? Обещал я ей проводника дать, да только не успел. Как шухер начался, так мне не до клиентов стало.

— И где она сейчас? — спросил Рашевский.

— Не знаю, — пленник пожал плечами. — На «Парке» наверное. Туда, за «Спортивную», людей только Андрюха водил.

В это время в комнату вернулся комендант.

— Нет этого Кости нигде, — без предисловий начал он. — Полчаса назад исчез. На посту у «Римской» сказали, что он туда ушел чуть ли не бегом.

— Вероятно, он увидел, как они взяли этого, — советник кивнул на пленника. — Вот и понял, что ждать больше нечего.

— Вероятно, — сказал комендант.

Заяц задрожал.

— Парни, — заканючил он. — Вы же сказали мне, что если я расскажу, то вы… А теперь Андрюха узнает обо мне здесь и точно меня порешит.

— Что за Андрюха? — поинтересовался комендант.

— Да есть тут один гражданин, — сказал советник. — Я тебе потом расскажу.

— Сейчас надо решить, что с этим делать, — Рашевский кивнул на Зайца.

Поскольку все молчали глядя на тяжело дышавшего пленника, Рашевский сказал:

— Он лазутчик, это точно. Но и убивать его вот так сразу…

— А в чем проблема? — удивился комендант. — Если какие-то сложности с ним, то можно это все и на «Римской» обтяпать.

Заяц снова вздрогнул. Он понял, что сейчас решается его судьба.

— Я ведь не при чем! Меня заставили. Мне оно надо, эти ваши секреты?

— А какие именно секреты? — спросил советник.

— Да я и не знаю! Меня сюда ведь просто направили, обсмотреться, примелькаться и в доверие втереться. А потом, может быть, еще какое бы задание дали.

— Ага, — сказал Борода. — Диверсию, например, совершить.

Комендант задумчиво кивнул.

— Да, — заметил он. — Не нравится мне этот тип. Надо с ним конкретно что-то решать.

На глазах у Зайца выступили слезы.

— Парни, господа, да я. Да я…

— А что если взять его с собой? — спросил Рашевский.

Он поглядел на пленника.

— Знаешь, какая там станция дальше? — он неопределенно кивнул головой.

— «Марксистская».

— А в другой стороне?

— «Авиамоторная».

— А за ней?

— «Шоссе энтузиастов».

— Дальше?

— «Перово».

— Нет, ну ты погляди на него! — преувеличенно восхищенно сказал советник. — Какой молодец! Прямо ходячий справочник. Откуда все это знаешь?

— Да так, на схеме видел.

— Молодец. А что ты знаешь про эти тоннели?

— Да ничего не знаю. Я в этой части Метро, у вас, в первый раз.

— Ладно, — советник принял решение. — Возьмем его с собой. Назад к бандюкам тебе уже нельзя. Узнают, что ты тут все рассказал — убьют. Поэтому тебе лучше с нами. Понял?

Пленник энергично закивал головой.

— Вот так. Пойдешь с нами на «Шоссе». А там, как проявишь себя, то видно будет, что с тобой дальше делать. Согласен?

Заяц снова закивал.

— Спасибо, — затараторил он, еще не в силах поверить, что смерть только что прошла мимо. — Спасибо. Я не подведу, я покажу, докажу, — забормотал он.

— Тогда, парни, — советник посмотрел на Бороду. — Возьмите его под присмотр.

— Это без проблем, — ухмыляясь, сказал толстяк, недобро поглядывая на пленника.

— Вот и хорошо, — советник посмотрел на часы. — Выходим через полчаса. Объясните ему, что к чему, а мы сейчас подготовимся и обговорим все.

Советник вместе с комендантом вышли в коридор.

Через полчаса их маленький отряд покинул станцию. Преодолев замысловатую баррикаду, предназначенную для того, чтобы через нее ходили поезда, отряд вошел в тоннель. Впереди снова двигались советник с мотористом. За ними шагал Арутюнян, за которым пыхтел тяжело нагруженный пожитками новых друзей Заяц. Замыкали шествие Веник с товарищами, которые шли почти налегке. Веник то и дело поглядывал на свои новенькие часы.

— Ну, а что говорить, — говорил Фил, узнав о самочувствии Деда. — Ты же сам, Веня, сказал, что слышал, будто этот Доктор проводит эксперименты на людях. Вот может он и сделал такое лекарство, что наш старик уже чуть ли не на ногах стоит. Кто знает, какие у них еще чудеса в запасе? Не просто же так с их помощью Платон несколько станций к себе привлек и Альянс сделал.

— Только что с этим Альянсом дальше будет? — сказал Борода. — Если тут такие дела у них.

— Ну и что. Распадется он — они снова к себе в бункер вернутся.

Веник подумал, что так оно все и будет. Если у Альянса начнутся проблемы, дезертирство и прочее, то все агенты Доктора вернутся назад. Но что делать остальным? Кому некуда бежать и некуда возвращаться.

— А люди? — неожиданно для себя вслух сказал он.

— Какие люди? — удивился Фил.

— Ну, которые в Альянсе. Которые не агенты.

— А эти… Придумают что-нибудь, — сказал мастеровой без особой уверенности в голосе.

Они немного помолчали, а потом Фил рассказал им, что услышал на станции.

— Тут не чисто с этими тоннелями, — говорил он. — Местные откровенно их боятся.

— Да это мы уже слышали, — отмахнулся Борода. — Еще Шуруп говорил.

— Да. Говорил. Только одно дело слышать, а совсем другое тут быть. Говорят, что с «Авиамоторной» народ только и мечтает, как бы на «Ильича» перебраться. А на «Шоссе», говорят, вообще одни сорвиголовы остались. Его тут так и называют «Шоссе авантюристов».

Ему никто не ответил и беседа замерла.

Веник скоро почувствовал, что и правда, что-то не так с этим тоннелем. Он прошел в Метро уже немало, разные тоннели повидал, но было в этом перегоне до «Авиамоторной» что-то странное. Веник не мог понять, что именно, но возникающее чувство очень ему не понравилось. Впереди стелился самый настоящий туман.

Он обнаружил, что они уже довольно долго идут не разговаривая.

Через некоторое время, идущий впереди советник остановился. К нему подошел весь отряд и встал рядом.

Из тоннеля донеслись звуки. Что-то поскрипывало, слышались голоса. Впереди, в тумане, показались лучи фонарей.

Моторист свистнул. Издалека донесся ответный свист.

— Состав идет, — сказал советник спутникам.

Веник подумал «что за состав?» но не стал ничего спрашивать. Молчали и остальные.

Наконец, все увидели. Впереди показались идущие по рельсам вагонетки, и Веник вспомнил, как он сам не так давно, в Тамбуре, толкал тележки на свалку.

Здесь же тележек было больше, чем две. Низкая платформа с небольшими колесиками была похожа не тележки, что толкал Веник. Но наверху не было тяжелых ковшей. Сама тележка была очень высокой — более двух метров в высоту. Чуть ли не до потолка тоннеля.

Состав приблизился. Веник увидел, что каждый такой высокий вагончик толкают несколько человек. На нескольких вагончиках закреплены неяркие фонари. Достигнув их компании, состав не остановился. Рабочие кто кивнув, а кто и не глядя на них, проходили мимо, толкая свои странные высокие вагоны.

Состав скрылся в направлении «Площади» и они пошли дальше. Вскоре впереди показалось светлое пятно. Они подходили к станции «Авиамоторная».

Оказавшись на этой станции, Веник в очередной раз убедился в том, что ни одна стация в Метро не похожа на другую. По структуре, «Авиамоторная» немного напоминала «Марксистскую» с мощными колоннами. Проходы же между колоннами были сделаны в виде полукруглых арок.

Когда они шли сюда, Веник ожидал увидеть полупустую мрачную станцию, но «Авиамоторная» напротив, оказалась ярко освещенной и, что удивительно, даже более многолюдной, чем та же «Площадь Ильича».

По залу деловито сновали люди. Много женщин, детей. Где-то половину станции занимали жилые помещения, состоящие из брезентовых перегородок.

Преодолев небольшой пост на входе, путники вышли на перрон и двинулись по платформе в противоположный конец станции. Почти все встреченные на перроне люди узнавали советника и здоровались с ним. Веник видел удивление на лицах людей, которое, по-видимому, было вызвано тем, что руководители Альянса не часто выбирались на эти дальние станции.

Пройдя в противоположный конец станции, и миновав технические помещения, они оказались на узкой платформе над рельсами, где дежурили четыре человека. Рашевский и Васильич ушли в одно из помещений рядом, как понял Веник, в администрацию. А остальные остались рядом с местными охранниками, которые расположились прямо под платформой, на рельсах. Несколько сидели на запасном рельсе. Их было четверо — два мужика, старик и молодой парень. Это был пост, прикрывавший «Авиамоторную» со стороны станции «Шоссе энтузиастов». Из оружия Веник заметил у них только пару Калашей на четверых.

Пришельцы уселись на корточки рядом, отдыхая после пути. Веник не очень устал, но нагруженный Заяц, опустив вещмешки, растянулся прямо на шпалах.

Коротко познакомившись с местными охранниками, парни присоединись к разговору.

— Как бы там ни говорили, а война будет. Это совершенно точно, — говорил сухой старикашка по имени Артур.

— Это вы про «Красный Диаметр»? — спросил Фил.

— Про него, — кивнул старик.

Веник вспомнил, что им что-то про войну, к которой готовится Диаметр, рассказывал Андрюха.

— Так ведь, они вроде уже давно к ней готовятся, — сказал Веник. — Уже сколько лет.

— Вот! — живо откликнулся дед. — Готовились. А теперь скоро и к делу перейдут. Попомните мои слова. Так я говорю!

— Ну, если ты сказал, то так и будет, — усмехнулся один из охранников — рыжеусый мужик в черном комбинезоне.

Дед хмыкнул.

— Болваны, — выдохнул он. — Я такие дела нутром чую.

Его товарищи засмеялись. Веник вспомнил, про то, что Борода тоже «чует задницей», и с трудом удержал ухмылку, чтобы не обижать старика.

Видя это, дедок презрительно отвернулся от товарищей.

— А знаете ли вы, — обратился к пришедшим, — сколько мне лет? Вот, сколько бы ты мне дал? — спросил он Веника.

Тот пожал плечами.

— А ты предположи.

— Ну… Даже не знаю, — прямо сказал парень.

Старику могло быть сколько угодно лет. Может ему за сорок, может только недавно исполнилось тридцать. В подземном мире люди старели быстро.

— А мне, между тем, пятьдесят четыре!

— Вот как? — сказал Фил.

Веник уважительно посмотрел на старика. Это был очень солидный возраст для подземного мира.

— Да, ровно пятьдесят четыре. Я это точно знаю. И я уже много лет, не встречал никого старше меня.

Парень подумал о Деде. Сколько ему лет? «Надо спросить будет, как вернемся, — подумал он. — Вернее, если вернемся». На душе от такой мысли стало неуютно.

— И вот, — продолжал говорливый старик. — А знаешь ли ты, — он почему-то снова обратился к Венику, — на скольких станциях я жил?

— На скольких?

— На девяти! И не простых, а… — он замолчал, а потом продолжил. — Среди них «Динамо», «Баррикадная» и «Беговая». Слышали вы про эти станции? Чем они знамениты?

Все молчали. Веник только заметил, что Заяц дернулся, словно что-то хотел сказать, но не стал открывать рта, опасливо косясь на Бороду. Это заметил и дед Артур.

— Ну? — сказал он тому. — Ты слышал что-нибудь о них?

— Знаю только, — сказал Заяц, — Что «Баррикадную» не так давно вырезали.

— Вот! — старик поднял вверх палец. — Поняли теперь! А я оттуда до этого буквально за пару дней ушел. «Динамо» черте во что превратилось. «Беговая» тоже вымерла.

— Это на «Беговой» эпидемия была? — поинтересовался рыжеусый.

— Да какая там эпидемия, — отмахнулся дед. — Стали разную радиоактивную дрянь с поверхности таскать, да и получили себе забот. Потом тех, кто выжил, со всех станций гнали, как чумных.

— А ты что? — спросил деда другой охранник, парень с выбитыми передними зубами.

— А я ничего. Я, как только это там началось, сразу оттуда ноги сделал. И везде так. Как только горячо становилось, я оттуда уходил, а потом узнавал, что потом там все медным тазом накрывалось.

— Так это что, — сказал один из охранников. — Получается, ты несчастье приносишь? Значит и нам кранты скоро?

Мужики засмеялись.

— Вот тебе! — старик показал ему неприличный жест, согнув локоть. — Ничего я не приношу. Это если бы я как блоха, прыгал по станциям, а они потом вымирали, то да… А я беду чую! И сколько раз людям говорил — держитесь меня — не пропадете. Ан нет, все такие умные — сами знают, что надо делать. А потом смотришь на такого умного, а он уже ноги протянул.

— Так, а что ты насчет «Свободы» скажешь? — спросил Борода. — Какой твой прогноз?

— Я прогнозов не даю. Просто вижу тенденции, — старик обвел слушателей многозначительным взглядом. — Чую, когда ноги уносить надо. А если хотите знать, то если война будет, то и мы тоже в нее втянемся. Помяните меня. Ведь Диаметру все кольцо нужно, а хоть кольцевая «Таганская» формально в Альянс не входит, но мы ее ведь контролируем. Даже если ее сдать, не смирятся они, что у них там наша «Свобода» под боком живет.

— Значит, и мы в войну ввяжемся? — спросил толстяк.

— Уверен в этом, — кивнул дед с удовольствием.

Веник понял, что разговоры о близкой войне были его любимой темой.

— И вот наша «Авиамоторная» идеальное место, чтобы тут отсидеться и осмотреться, переждать все это. Но не стоит думать, что «Диаметр» до нас не дотянется. Дотянется как миленький!

— Ну, ты это, Артурыч, смотри, — сказал рыжеусый. — За такие разговорчики… Тем более, что сам Рашевский здесь.

Старик не ответил. Мужики недолго помолчали.

— А вы-то сами, давно здесь? — спросил рыжеусый Бороду. — Чего-то я вас раньше не видел.

— Недавно.

— На «Свободе» обретаетесь?

— Нет, на «Ильича».

— Да? Ну, вот пройдетесь тут немного. Небось, слышали про наши тоннели? — мужик неопределенно мотнул головой.

Веник, Борода и Фил посмотрели дальше в пасть темного тоннеля. Проследив их взгляд, старик сказал:

— Вот это и есть тот самый тоннель, что на «Шоссе» идет. Потом будете говорить, что рядом бывали и даже шаг в него делали.

Охранники усмехнулись.

— Послушайте мужики, — проникновенным голосом сказал Фил. — А что у вас тут на самом деле в этих тоннелях происходит? Только без дураков, без этих сказочек вроде «знакомый знакомого рассказывал».

Старик невесело усмехнулся.

— Если без дураков, то чтобы тебе голову не забивать, скажу просто, не слушайте эти басни, но держитесь от этих мест подальше. И тогда все у вас хорошо будет!

— А зачем вам это надо? — спросил беззубый парень у Фила.

— Затем, что мы наслушались уже тут всякого и главное, мы сейчас идем на «Шоссе».

— С советником?

— С ним.

— Вот как?

Охранники удивились.

— Эх, парни, — сказал рыжеусый. — Раз надо, то идите. Но что мы вам тут будем рассказывать? Я сам раньше на «Шоссе» бывал, и не раз. Скажу только — чертей я не видел в тех тоннелях, но не по себе там. Может это из-за баек, а может… Вы же про Платона слышали? Нет ведь нужды рассказывать?

— Да про Платона мы слышали, — отмахнулся Фил. — Есть что-либо конкретное у вас или это тут народ сам себя байками до истерик доводит?

— Да как тебе сказать, — подал голос дед Артур. — На всех крайних станциях, ну где кончаются обитаемые места, везде такие байки есть. Где-то больше, где-то меньше. Но что касается личного опыта…

— Вот вы про Федора Ускова слышали? — обратился к слушателям старик.

— Это которому ноги вагонеткой отрезало? — лениво поинтересовался лопоухий парень.

Старик вспыхнул.

— Не, ну ты думай, да? Ноги отрезало Ухову, а это Усков. Да и зачем бы я вспоминать его сейчас стал бы? А?

— Точно, — флегматично поддакнул мутный мужичок рядом. — Это Ухову ноги отрезало.

— Все! — старик раздраженно махнул рукой. — Разозлили вы меня. Не буду рассказывать!

— Да ладно, мы чего. Мы так, — сказал парень.

— А! — старик снова махнул рукой. — Вы-то ладно, плевать мне на вас, но вот они, — он посмотрел на Веника и его товарищей. — Вам расскажу.

Венику было совершенно все равно, что собирается рассказывать старик. Он сидел молча и только лениво прислушивался к разговору. Предстоящая вылазка волновала его куда больше, чем всякие местные байки и легенды.

— Значит так, — сказал старик. — Вы ведь тут зеленые все. Считай и Метро не видели толком и не знаете о Федоре Ускове. А ведь это такой человек! Он может быть единственный, кто почти все Метро вдоль и поперек исходил. И ладно, если бы он был просто сорвиголова, каких тут как грязи. Обойдут разок кольцевую линию и героями себя считают. А он не такой… Да что там говорить. Чего одна память его стоила. Бывало, назовешь ему, к примеру: станция «Трубная». Так он сразу и скажет: — небольшая община там живет. Человек тридцать. Проход через нее свободный. Комендант там — некто Степанюк. Если какие вопросы, обращаться лучше к его помощнику — Гусеву.

— Вот! И так по всем станциям! Все знал и помнил!

— Ну, круто, — сказал беззубый парень. — Только чего ты про него вспомнил?

Старик скорчил недовольную гримасу, но даже не посмотрел на парня и продолжил:

— Вот такой был человек. Одно слово — необыкновенный! А осторожный какой! Я ведь с ним тоже немного попутешествовал. Как раз я с ним с «Баррикадной» и уходил. Собирались мы с ним выходить тогда на Кольцо, на «Краснопресненскую» и оттуда на «Киевскую» шлепать. Вроде все нормально, только в тоннель вошли, как он останавливается и говорит — Нет, не пойду я. Если хочешь, один иди. И назад. Я с ним. Два дня на «Баррикадной» обретались, а потом только пошли. И только пришли на «Киевскую», как нам рассказывают, что на днях какие-то отморозки сразу пятерых у них рядом, в тоннеле, порезали.

Старик замолчал, переводя дух. Веник заинтересовался рассказом, но не понимал, зачем старик это им рассказывает. Слушатели рядом тоже молчали.

— И вот, — снова начал старик. — Я с ним здесь встретился. Да здесь, на «Авиамоторной»! Это почитай сразу после Платона было. Ну, увиделись. Немного поговорили, но главное, что…

Старик понизил голос и все слушатели, даже Заяц, невольно вытянули шеи, прислушиваясь.

— Как я понял, его наняли. Наши. Там! — старик показал пальцем наверх, и Веник понял, что тот говорит про руководство Альянса.

— Я, конечно, ему в задницу не лез с вопросами, но так понял, что они что-то ему очень ценное за это пообещали.

— За что пообещали? — не выдержал и спросил Веник.

— А за то! За то, что он пройдет по всей линии, туда за «Шоссе», до самого конца и разузнает, что там и как!

Слушатели молчали, и в глазах каждого читался немой вопрос о том, что случилось дальше с этим Усковым.

Старик, видимо, только этого и ждал. Насладившись всеобщим вниманием, он продолжил свой рассказ.

— А ничего! Ушел он и с концами. Вот как! Я же только что вам рассказал, какой он осторожный был! И то — сгинул! И ведь это не салага какой был. А вы все тоннели-тоннели…

— А что тут у вас за «чертовы шаги» такие? — перебил его мастеровой.

Реакция охранников удивила Веника.

Они зашикали и сразу начали оглядываться.

— Тихо ты, — сказал старик понизил голос. — Ты поосторожнее с этим. У нас здесь за это… Особенно сейчас…

Охранники стали озираться. Но вокруг было спокойно. Со стороны станции по-прежнему доносится спокойный людской гул, а двери на служебной платформе рядом плотно закрыты.

— Ну, а все-таки? — спросил Борода. — Что это такое?

— Да как сказать, — сказал рыжеусый, понизив голос. — Это на «Шоссе» впервые уже после Платона появилось. Как мне рассказывали, был там случай — сидит народ на посту. В тоннеле тихо и темно. Часовые сидят себе, кемарят. И вдруг шаги. Кто-то прямо на них идет. Ну, командир и решил не шугать его. Думают, как подойдет, так прожектор включат, осветят гостя, а там видно будет, что делать.

Все молчали, внимая рассказчику.

— И вот сидят они, ждут. А шаги все ближе. И уже вот совсем рядом шаги! Включают они прожектор, а в тоннеле пусто. Никого. Вот так вот. И с тех пор это неоднократно повторялось. И в обоих тоннелях там. Вот и назвали их «чертовы шаги» И вот теперь и говорят… Ну что…

Рыжеусый снова воровато огляделся и сказал, понизив голос:

— У нас уже болтают, что между «Авиамоторной» и «Шоссе» эти шаги слышали. Вот как!

— Так может эти, но кто идет, куда в щели прятались там? — спросил Фил.

— Ну да! Там ведь тоже не дураки сидят. Нормальные мужики. Тоже так думали, проверяли, да только некуда там спрятаться. Такое ощущение, словно невидимки это.

— Ну, а из вас-то кто слышал эти шаги?

Охранники замолчали.

— Понимаешь, какое дело, — подал голос охранник со шрамом на щеке, который раньше молчал. — Тут, вернее там, на «Шоссе», — он кивнул головой, — Не все так просто. Не простые там места и если где-нибудь, на «Ильича» народ от страха обделается, услышав «шаги», то на «Шоссе» на них давно уже и внимания не обращают. Есть у них страхи пострашнее.

— Какие, например? — спросил Борода.

— Например «Зов тоннелей». Слышал про такое?

Сразу несколько человек — дед Артур, рыжеусый и Борода открыли рты, чтобы что-то сказать, но тут наверху, на платформе, скрипнула дверь и они быстро замолчали. На служебную платформу вышел Рашевский. Мужик со шрамом и остальные местные сразу отвернулись в сторону, будто им и дела не было до пришлых.

Советник отозвал в сторону Фила и Бороду, коротко переговорил с ними, после чего их отряд, за исключением Васильича, обосновался в одной из служебных комнаток станции. Как объяснил им Рашевский, здесь они подождут поезд, который с минуты на минуту должен был прибыть с «Шоссе энтузиастов».

— Интересно, — сказал Веник. — Неужто специально за нами поезд прислали?

— Да какая разница, — перебил его Фил. — Главное не это.

— Парни, — обратился он ко всем, включая Зайца и Арутюняна. — Вы сами слышали, что местные говорят. Все эти «чертовы шаги» и прочее… Байки все это. Понятно вам? Поэтому выбросьте всю эту ерунду из головы. Есть у нас заботы поинтереснее.

Они расположились на скамейках в комнате. Все молчали. Несмотря на уверенность Фила, рассказанные страшилки про тоннели за «Шоссе» — байки, на душе у Веника было не спокойно. Появилось предчувствие чего-то нехорошего.

Скоро им в комнату принесли еду. Не успели они поесть, как появился советник, который выглядел очень довольным.

— Ну вот, — говорил он, потирая руки. — Все устроилось. Поезд пришел, поедем как белые люди.

Веник не понял, что значит выражение «белые люди», но то, что не придется идти пешком по этим дурным тоннелям, ему понравилось.

Выйдя на платформу они увидели «поезд», который представлял собой немного удлиненный мотовоз с будкой на низкой платформе.

Идя к нему по платформе, Веник обратил внимание, что давешние охранники совсем не смотрят на них.

«Неспроста все это, — подумал парень. — Видимо, у них тут за смелые разговоры влететь может».

Набившись в будку мотовоза, они коротко познакомились с тремя машинистами, хотя как потом понял Веник, машинист был один, двое остальных сидели на мотовозе для охраны, а может и просто, чтобы не страшно было.

Мотовоз тронулся, и станция осталась позади. Теперь они ехали по темному тоннелю, освещаемому яркими фарами мотовоза. В будке царил полумрак, в котором Веник видел «машинистов», которые напряженно вглядывались в тоннель.

Ехали спокойно. Веник успешно гнал тревожные мысли из головы.

Вскоре мотовоз сбросил скорость и пригасил фары. Веник вытянул голову и заметил впереди очень светлое пятно. Ясно было, что впереди станция, но только яркий свет обескуражил парня. В мыслях он представлял станцию «Шоссе энтузиастов» полутемной заброшенной станцией, а тут такой яркий свет.

Мотовоз выехал на станцию и остановился. Оказавшись на перроне, Веник заметил, что платформа совершенно пуста. В дальней его части находились какие-то механизмы, видимо для погрузки чего-то на вагонетки, вереница которых стояла рядом с перроном.

Оглядевшись, парень увидел, что «Шоссе энтузиастов» — это полноценная пилонная станция с широкими стенами между главным залом и платформами. Почти все проходы, ведущие в центральный зал станции были забраны решетками, что невольно вызвало у Веника воспоминание об «Университете». И если там то были отдельные клетки, то здесь центральный зал являлся одной большой клеткой.

Миновав одну из решеток, они вышли в центральный зал, который поразил Веника. Хорошо освещенный зал стоял совершенно пустой и тихий. Ни одного человека на станции! Вдали виднелись какие-то железные ворота. Вероятно они скрывали эскалаторы. В этой же части зала, эскалаторов не было. В стене находилось несколько дверей. Перед ними небольшая баррикада. Все вместе они зашли в комнаты, которые занимала администрация станции.

В коридорчике снова никто не встретился.

Какая странная станция, думал Веник. Где же народ?

Они миновали несколько помещений и оказались в длинной полутемной комнатке заставленной пустыми стеллажами. Свет давала дрожащая лампочка, светившая на последнем издыхании. Здесь советник познакомил их с несколькими местными мужиками, среди которых присутствовали комендант станции и его заместитель.

По виду они никак не были похожи на сорвиголов, каковыми считали местных обитателей на других станциях. Комендант являлся еще довольно молодым широкоплечим мужиком с открытым лицом и серыми волосами. Его заместитель был крепким толстячком, который живо напомнил Венику такого же заместителя начальника поста на «Площади Революции».

Совещание началось сразу же.

— Значит так, — сказал советник, возбужденно потирая руки. — Сразу перейду к делу. Выходим немедленно. Нечего нам тут рассиживаться…

— Погодите, советник, — перебил его Фил. — Что значит «нам»? Вы что тоже идете?

— Конечно иду. Я тут решил…

— А вот этого не надо, — быстро сказал мастеровой. — Это совсем лишнее.

— Почему это?

— Да потому. Что здесь вы главный, а в тоннелях я предпочитаю сам командовать. Поэтому неловко будет, если я вам приказывать буду. Да и какой смысл вам туда соваться? Мы-то знаем, зачем идем. А вы и тут пригодитесь.

Рашевский и комендант обменялись многозначительными взглядами.

— Ну, если так, — медленно произнес советник. — А и правда, чего мне там под ногами путаться. Хотя, если честно, я уже решился… Да и ладно, — оборвал он сам себя. — Это ведь не прогулка. Поэтому, вы выходите немедленно. Если есть, какие вопросы, то давайте их сейчас и обсудим.

— Вопросы есть, — утвердительно кивнул Борода, выходя из тени под лампочку. — Во-первых, по какому тоннелю надо идти?

— Если смотреть отсюда, то по левому.

— Ясно. А как выглядит этот лагерь Платона?

Рашевский посмотрел на коменданта. Тот сказал:

— Да нет там никакого лагеря. Просто в тоннеле стоит вагон грузовой с компрессором, а за ним мотовоз. Рядом, в левой стене тоннеля, проход в несколько помещений. Вот и все.

— Понятно, — сказал Фил. — А мотовоз этот точно в рабочем состоянии? Я к тому, заведется ли он?

— Должен. Почему нет?

Тут Венику в голову пришла неожиданная мысль.

— Послушайте, — сказал он. — А если он работает, то почему вы его там бросили?

— Да, точно, почему? — спросил Борода.

Рашевский снова переглянулся с комендантом.

— Тут вот какое дело, — сказал советник. — Я вам врать не буду и сразу скажу, что к чему. Когда все это случилось, ну вы понимаете, про что я. Там все было на месте. Так ведь?

Он повернулся к коменданту. Тот кивнул. Веник понял, что советник говорит о мотовозе.

— Когда Платон и его люди пропали, у нас тут, что-то вроде паники вышло. И мы тогда просто в шоке были. Сами поймите. Были люди и просто так, словно испарились! А те, кто потом ходил туда, те сразу бегом вернулись, им не до мотовоза было. Потом-то мы, конечно, послали нескольких парней за мотовозом. Однако они быстро вернулись и сказали, то он сломан и не заводится. Но как потом выяснилось, эти ребята никуда не ходили, а в тоннеле просидели и вернулись. Ну и потом ходило туда еще несколько разведчиков, но они не вернулись.

Веник сразу вспомнил про рассказ Шурупа: про пропавших разведчиков, и рассказ старика часового с «Авиамоторной»: про легендарного Ускова. Значит, все это не пустая болтовня — а самая что ни на есть правда!

Рашевский тем временем продолжал:

— Да и в любом случае у вас есть Васильич, он для этого и идет на всякий случай. И еще. Мы тут подумали и решили вам дать несколько канистр с топливом с собой. Мало ли что, может там в баках пусто, а это хоть и мизер, но до станции должно хватить. Они уже готовы.

— Понятно, — задумчиво сказал Фил, а Веник подумал, что между «Авиамоторной» и «Шоссе» явно есть телефонная связь, раз тут уже знают, зачем они идут и уже приготовили эти канистры.

— Ну как вы? Готовы?

— Все нормально. Идем, — сказал Фил.

— Ну и отлично, — сказал советник. — А мы тут займемся подготовкой. Кстати, баррикады уже начали разбирать. Так ведь? — он посмотрел на коменданта.

Тот кивнул и все направились к выходу.

Веник удивился, что совещание перед таким ответственным делом было таким коротким, но ему уже самому хотелось быстрее пойти туда, пока страх перед этими тоннелями не охватил его. Не хватало еще тут всяких «чертовых шагов» и других баек наслышаться перед выходом.

Они покинули административные помещения и направились в противоположный конец зала. Идя мимо проходов на перроны, Веник заметил, что некоторые проемы являют из себя полноценные комнаты, а не «клетки». Но все проходы, даже, что использовались по своему прямому назначению, непременно были наглухо перекрыты решетками с дверьми.

Вот и конец зала. Идущие свернули на левый перрон. Пройдя узкой платформой мимо служебных помещений, они спустились на рельсы и двинулись по тоннелю. Через десяток метров, в правую сторону ушло ответвление с рельсами. Веник уже видел подобное на том же Университете. Этот средний тоннель был весьма неплохо освещен лампами.

Здесь, на стрелке, их ждали несколько мужиков, которые выдали две канистры с топливом. Одну взял Веник, другую Заяц.

После развилки главный тоннель закрывали стальные ворота, до самого потолка. Один из бойцов, шедших с ними, приоткрыл одну створку и пройдя в них, Веник увидел в десятке метров впереди баррикаду, которая являла собой мощную стенку из ящиков и мешков, закрывающих нижнюю часть тоннеля. На бруствере лежал пулемет. На посту дежурило сразу четверо охранников.

Похоже, и правда, местные боялись этих тоннелей. Подойдя вплотную, Веник заметил, что люди на баррикаде, несмотря на уверения Рашевского, не торопились разбирать укрепление, дабы дать возможность мотовозу вернуться на станцию. Похоже, они не верили в успех дела, да и смотрели на шедших с жалостью, как смотрят на тех, кто зря собирается угробить свою жизнь. То ли здесь так было принято, то ли охранники знали, куда идет этот маленький отряд и поэтому и молчали.

К удивлению Веника, тоннель за баррикадой не освещался. Но он заметил небольшой прожектор и подумал, что его, вероятно, специально погасили.

Рашевский, шедший вместе с ними, остановился, не решаясь подать руку на прощание.

— Ну, ни пуха, — сказал он.

— К черту, — ответил ему Васильич. Остальные промолчали, только Борода что-то буркнул себе под нос.

— Не задерживайтесь там, — сказал им вслед советник таким тоном, что Веник понял, что тот и сам не верит в их возвращение.

Вслед за остальными, Веник перелез через баррикаду и двинулся по темному тоннелю, который освещался светом фонарей в руках товарищей. Отойдя немного, парень обернулся и увидел позади темный тоннель. Несмотря на близость к станции здесь царила темнота.

«Странно, что они не освещают тоннель перед заслоном, — подумал Веник. — Хотя, какое мне до этого дело».

Развернувшись, он направился за остальными дальше в тоннель.