Главные слова

ГЛАВА 7

Эдвард вынул из багажника два больших пакета со снедью и направился к маленькому одноэтажному дому Трейси, расположенному в тихом пригороде Галвестона. На лужайке перед домом в изобилии росли яркие цветы. Цветочные корзины и горшки украшали и фасад.

Переложив пакеты в левую руку, Эдвард указательным пальцем правой вдавил кнопку дверного звонка. Через минуту дверь открылась. В первую секунду он не узнал Трейси в женщине, появившейся на пороге, и застыл ошеломленный. Перед ним стояла стильная леди, знающая себе цену. Не в силах справиться с изумлением Эдвард продолжал безотчетно на нее таращиться. На Трейси было легкое платье с мелким рисунком и короткими рукавами. Сквозь тонкую ткань на груди просвечивало кружево изысканного белья. Оно приковывало взгляд и возбуждало воображение. Лиф платья наискось пересекал ряд блестящих ярких пуговичек, заканчивавшийся на расклешенной юбке, из-под которой виднелись красивые ноги, обутые в изящные красные босоножки.

Надо ли говорить, что Эдвард с трудом устоял перед желанием проверить, насколько легко расстегиваются пуговки. Он поднял взгляд к лицу Трейси. Неброский макияж подчеркивал красоту ее больших голубых глаз, полных розовых губ и нежных линий скул и подбородка. Еще Эдвард заметил, что Трейси подстриглась. Ее русые волосы стали намного короче и, красиво обрамляя миловидное лицо, ниспадали на плечи.

Новый образ Трейси покорил Эдварда. Она вся лучилась каким-то волшебным светом, делавшим ее еще более обворожительной и желанной. Эдварду стоило большого труда сохранять самообладание, в то время как ему нестерпимо хотелось затащить Трейси в спальню, сорвать с нее одежду и довести до завершения то, что они бойко начали на столе в кондитерской.

Однако торопить события не следовало. Пусть отношения развиваются естественным образом. Эдварду было важно, чтобы и Трейси тоже ощутила потребность перейти с ним на следующую ступень.

Эдвард наконец взял себя в руки и широко улыбнулся, стараясь скрыть истинные мысли, им завладевшие.

— Простите, но мне кажется, что я ошибся адресом, — сказал он шутливо. — Я ищу мисс Трейси Грей.

Трейси густо покраснела и сделала приглашающий жест.

— Походите, мистер Весельчак.

Эдвард прошел в небольшую, но уютную прихожую и замер в ожидании, когда Трейси на него посмотрит.

— Между прочим, ты сегодня выглядишь на все сто.

Она просияла.

— Спасибо!

Глядя на ее пылающие щеки, Эдвард понял, что Трейси не привыкла к комплиментам, хотя, как ему казалось, вполне их заслуживала. Эдвард не удержался и провел ладонью по ее волосам. Пропуская шелковистые пряди между пальцев, он случайно коснулся горячей кожи ее шеи, и Трейси вздрогнула.

— И твоя прическа… мне нравится. Трейси неопределенно пожала плечами, словно меняла внешность каждую неделю.

— Мне давно следовало подстричься.

Эдвард убрал руку. Он, похоже, понял, зачем Трейси сообщила ему об этом. Раз или два он замечал в ее поведении некоторую неуверенность, и теперь со всей ясностью постиг ее истоки. Трейси тактично довела до его сведения, что происшедшие с ней метаморфозы к нему никакого отношения не имеют. Эдвард с уважением отнесся к ее пояснению.

Трейси пригласила его проследовать за ней. Они пересекли гостиную, оформленную в веселых розовых с белым тонах, и очутились в кухне, в цветовой гамме которой преобладали голубые и ультрамариновые краски. Посреди просторной кухни стоял большой круглый стол, служивший полигоном для кулинарных изысканий Трейси.

— Здесь очень мило, — осмотрев кухню, обронил Эдвард и, поставив на стол пакеты, принялся выкладывать из них продукты. — Ты давно здесь живешь?

— Около двух лет. — Трейси вынула из буфета два хрустальных бокала для обещанного Эдвардом вина и водрузила их на стойку бара. — Хотя дом маленький, меня он вполне устраивает. Я только слегка изменила планировку, увеличив кухню, чтобы в случае необходимости можно было заниматься выпечкой дома.

Помещения, которые Эдвард успел увидеть, выглядели уютными, теплыми и гостеприимными, как сама хозяйка, в отличие от холодного интерьера его собственного роскошного особняка с дорогой мебелью, в котором Эдвард чувствовал себя с некоторых пор одиноко.

Его взгляд упал на дремавшую на коврике маленькую черную собачонку. Заметив внимание гостя, она встала и, приветственно виляя хвостом, подошла к нему с нескрываемым намерением познакомиться. Эдвард наклонился и погладил лохматую голову. Пара умных карих глаз глядела на него с доверием и любопытством.

— Это Черныш, — представила Трейси. — Ты ладишь с собаками?

— Я их люблю, — отозвался Эдвард и почесал дружелюбного песика за ухом, и тот с благодарностью лизнул приласкавшую его руку.

— Ты ему понравился, — заметила Трейси.

— Я бы с удовольствием держал дома какую-нибудь живность, если бы имел возможность за ней ухаживать. Животные требуют внимания и любви, а я практически не бываю дома.

— Мне повезло с Чернышом. Он сам прибился ко мне и сохранил независимые привычки, так что много времени у меня не отнимает. Когда ему требуется внимание, он тут же ставит меня в известность.

Трейси поставила на стол стеклянное блюдо с прозрачной крышкой, под которой виднелся нарядный торт. Рядом с тортом она положила открытую коробку с конфетами. Эдвард, как зачарованный, наблюдал за ее действиями.

— Мы что, начнем ужин с десерта? — осведомился он, припомнив ее девиз есть десерт первым. Трейси рассмеялась и помотала головой.

— Конечно нет. Но я хочу, чтобы у тебя от нетерпения потекли слюнки, — заявила она многозначительно, и в ее глазах заплясали озорные искорки.

— Тогда, по крайней мере, хотя бы скажи, что это? Средство достижения наивысшего наслаждения?

— Всему свое время, — промурлыкала Трейси. — Это второй десерт для твоего ресторана, — пояснила она, смилостивившись, и приподняла прозрачную крышку. — Бисквитный торт с прослойками из черники и лукума, промазанный шоколадным кремом.

— Выглядит и звучит весьма аппетитно. — Взгляд Эдварда алчно замер на ее губах, и в его крови вспыхнуло непреодолимое желание вновь ощутить их вкус. Чтобы устоять перед искусом, он спросил: — А что насчет конфет?

Трейси улыбнулась.

— Эти конфеты наполнены ромом и называются «Пьяное сердце».

Эдвард застонал. Попробовав в прошлый раз «Зов страсти», он живо представил, каким может оказаться вкус «Пьяного сердца». Но торопить события не следует. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить разыгравшуюся кровь, он откупорил бутылку и доверху наполнил бокалы янтарным вином.

Они молча чокнулись и выпили.

Трейси блаженно закатила глаза, смакуя терпкий вкус напитка.

— Тебе нужна помощь? — спросила она несколько мгновений спустя, облизывая губы.

Эдвард, с трудом оторвав взгляд от ее лица, сделал неопределенный жест в сторону разложенных на столе овощей.

— Можешь, если хочешь, приготовить салат, а я пока займусь главным блюдом.

— Хочу, — согласилась Трейси с радостью.

Вооружившись ножом, она принялась за овощи. Эдвард тем временем надел передник и закатал рукава рубашки. В первую очередь он поставил на плиту кастрюлю с водой, чтобы сварить гарнир, затем принялся мелко резать шампиньоны. Время от времени Трейси бросала на него любопытные взгляды, зачарованная его ловкими движениями.

— Любишь готовить? — спросила она.

— Да, мне это нравится, но должен признаться, что не всегда достигаю желаемого результата.

— Как это? — удивилась Трейси. — Я полагала, что владелец ресторана автоматически является превосходным поваром.

— Только не в моем случае.

Эдвард никогда не мечтал стать ресторатором, просто он оказался в нужное время в нужном месте. И он был безгранично благодарен судьбе за это счастливое стечение обстоятельств.

— В детстве я питался, чем попало, потому что моя мать работала в двух местах, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Поэтому у меня не было возможности научиться готовить. Позже, когда я открыл «Беркли-холл» и нанял шеф-повара, он научил меня азам кулинарии, необходимым каждому уважающему себя мужчине. А ты? Как ты научилась готовить свои волшебные сласти и выпечку? — спросил Эдвард, помешивая в кастрюле кипящий рис, в то время как Трейси проворно орудовала ножом, нарезая мясистые помидоры. — Ты посещала специальные курсы?

— Нет. В колледже я получила диплом бухгалтера. Печь сладкое меня научила бабушка. — Трейси улыбнулась, ее взгляд потеплел. — Я проводила у нее каждое лето.

— Ты в семье единственный ребенок?

— Нет. У меня есть старшая сестра. Мы с ней погодки.

— Она тоже кондитер?

— Она теннисистка. Вернее, была до прошлого года, когда ушла из большого спорта. Но у нее прекрасная внешность, и ее до сих пор снимают для рекламы.

— Вот как? — изумился Эдвард.

— Ты, наверное, получаешь каталоги спортивной одежды, рассылаемые по почте? Несколько лет подряд моя сестра снималась для этого издания, и ее фото печатались на обложке. — Трейси вымыла руки и вытерла их полотенцем. — Ее зовут Маргарет Грей.

Эдвард уменьшил огонь под сковородой с грибами. Наверняка он видел где-нибудь лицо Маргарет Грей, но, поскольку спортивной модой особенно не интересовался, то и имя ее ему ни о чем не говорило.

— Не могу сказать, что слышал это имя раньше.

— Тогда, может, ты узнаешь ее по фотографии. — Трейси ушла и скоро вернулась с портретом в изящной золоченой рамке. — Это одна из ее последних фотографий.

Эдвард взял снимок. Сестра Трейси оказалась необыкновенно красивой и стройной. Васильковые глаза смотрели загадочно и призывно, Маргарет словно приглашала приятно провести вместе время. Эдвард почувствовал на себе вопрошающий взгляд Трейси. Она с обреченным видом ждала его реакции на пленительную красоту сестры. Теперь он, кажется, понял, почему у Трейси развился комплекс неполноценности.

— Хм, — произнес Эдвард задумчиво. — Не могу сказать, что видел ее раньше, но смею тебя уверить, что вы очень похожи. Цвет волос и глаз, но главное — улыбка. У вас обеих обворожительная улыбка.

Трейси скептически перевела взгляд на фотографию, и с нее снова на Эдварда. На ее лице было написано сомнение.

— Бог с ней, с твоей сестрой. Вернемся к тебе. — Эдвард отдал Трейси портрет. — Итак, каждое лето ты проводила у бабушки, но как ты стала кондитером?

Трейси поставила фотографию Маргарет на буфет и достала из него тарелки.

— Мама каждое лето отправляла меня погостить к родителям моего отца на ферму. Дедушка работал, так что я целиком и полностью находилась на попечении бабушки. Мы с ней хорошо ладили, и она меня баловала.

— А почему сестра не ездила с тобой?

— Марго тоже об этом мечтала и очень мне завидовала. Но мама с раннего детства таскала ее на тренировки и по всяким показам и просмотрам. Так что бедняжке было некогда вздохнуть.

Выходит, мать избавлялась от Трейси, как от балласта, промелькнула у Эдварда мысль, которая обожгла его болью.

— А твоя сестра хотела участвовать в этих просмотрах и показах?

— Скорее нет, чем да. — Трейси сосредоточенно расставляла тарелки и раскладывала салфетки. — Наша мать была помешана на том, чтобы сделать из Марго теннисистку или кинозвезду. Поскольку ничему другому сестра не научилась, то с семнадцати лет выступала на кортах и фотографировалась для рекламы.

Эдвард заправил грибы тушеными овощами и смешал с готовым рисом, после чего выложил все в миску и обильно посыпал сверху острым сыром для придания особого аромата.

— Похоже, что Марго была в детстве обделена вниманием бабушки и многое потеряла.

— Действительно, я считаю, что мне повезло больше.

Трейси улыбнулась, но по ее грустным глазам Эдвард понял, что обида на мать, отдававшую предпочтение более красивой дочери, все еще живет в ее сердце. Вероятно, из-за этого у Трейси возникло чувство неполноценности.

— Мы с бабушкой пекли булочки и пироги, торты и печенье… — От приятных воспоминаний ее лицо засветилось, и улыбка на губах стала еще шире. — Я всегда возвращалась домой растолстевшей. Мама меня страшно ругала и тут же сажала на диету.

Трейси вдруг замолчала, словно испугалась, что сболтнула лишнее. Эдвард понял, что ее история имеет более глубокие корни, но не стал допытываться, не желая бередить рану. Придет время, Трейси сама обо всем расскажет, если посчитает нужным. Она заправила салат фруктовым уксусом, а Эдвард нарезал хлеб. Вместе они закончили сервировать стол и наполнили тарелки закуской, источающей соблазнительный запах.

— А ты, Эдвард? Расскажи о себе, — попросила Трейси. — У тебя есть братья или сестры?

— Нет, я в семье единственный ребенок. — Он подлил вина в их опустевшие бокалы. — Когда мне было шесть лет, отец нас бросил и навсегда исчез с нашего горизонта. Мать у меня была гордая и не стала подавать на алименты или пытаться его найти.

Лицо Трейси погрустнело.

Эдвард намазал кусок хлеба маслом.

— Естественно, мне его не хватало, и я часто думал, как бы сложилась моя судьба, если бы я воспитывался в полной семье. Но мне повезло с матерью. Она у меня молодчина! Она в жилу вытягивалась, лишь бы я ни в чем не нуждался. Несмотря на все тяготы жизни, я никогда не ощущал недостатка в материнской любви. Когда я заканчивал школу, она вышла замуж и с тех пор счастливо живет со вторым мужем в Хьюстоне. У меня есть близкий друг, которого я почитаю своим братом. Его зовут Крис. Мы вместе росли и сидели за одной партой. Теперь он работает менеджером у меня в ресторане.

— Приятно слышать, что у тебя все так удачно сложилось, — сказала Трейси, поглощая приготовленное Эдвардом угощение.

За ужином он продолжал развлекать ее забавными рассказами об их с Крисом детстве. Трейси много смеялась и в конце концов совершенно расслабилась, чего Эдвард, собственно, и добивался. Потом они вместе убрали со стола, Трейси мыла посуду, а Эдвард ее вытирал. Настало время десерта. Трейси усадила Эдварда за стол и придвинула к нему блюдо с тортом и коробку конфет. Она отошла к буфету за десертными тарелками, и Эдвард, не устояв перед искушением, взял конфету. Положив ее в рот, он мгновенно ощутил горький вкус рома и сладость молочного шоколада.

— Ну как, ты готов к десерту? — спросила Трейси, возвращаясь к столу как раз в тот момент, когда Эдвард отправлял в рот вторую конфету.

Она замерла, и на ее лице появился испуг. Эдвард проглотил лакомство и радостно улыбнулся.

— Я вроде как уже приступил. Это «Пьяное сердце» — что-то умопомрачительное.

Его рука потянулась за третьей конфетой.

— Я… я рада, что оно тебе понравилось.

Трейси села, не спуская с Эдварда пристального взгляда. Он слегка растерялся, не понимая, почему она так странно на него смотрит. Может, он сделал что-то не то?

— Прости, я что, поторопился с конфетами? — пробормотал он смущенно.

— Н-не-ет, все в порядке. — На губах Трейси появилась обольстительная улыбка. — Наверное, и мне стоит съесть одну.

Она сунула в рот конфету и разжевала. Наслаждаясь вкусом своего нового творения, Трейси приступила к делу: отрезала от торта внушительный кусок и положила на тарелку, продолжая краем глаза наблюдать за гостем. Отрезанный кусок разломился, и она с досадой поморщилась.

— Вот незадача! Торт, вероятно, получился слишком сухим, но я это исправлю, если он тебе в целом понравится. Из-за вывалившейся черники он выглядит не совсем эстетично. Надеюсь, это тебя не очень смущает?

Неэстетичный вид торта Эдварда и впрямь не волновал. В нем вдруг всколыхнулись иные чувства, пробуждавшие другие желания. Он задумчиво посмотрел на предложенный ему кусок.

— Вынужден согласиться, он и вправду выглядит немного неопрятно. — Эдвард перевел взгляд на лицо Трейси, и его губы тронула чарующая улыбка опытного соблазнителя. — Я вот что предлагаю. Может, ты сама меня им покормишь?

Трейси рассмеялась, с легкостью раскусив его шитый белыми нитками замысел. В эту минуту в ней что-то неуловимо изменилось, и перед Эдвардом предстала женщина, уверенная в своих силах и знающая себе цену.

— С удовольствием, — сказала она многозначительно.

— Вот и славно! — Эдвард надеялся, что они думают об одном и том же. Ухватив Трейси за запястья, он осторожно потянул ее к себе. — Сядь ко мне на колени и покорми меня сладким.

К большому удовольствию Эдварда, Трейси повиновалась без возражений и охотно заняла предложенное ей место. Она, несомненно, ощутила его возбуждение. В ее голубых глазах Эдвард заметил уже хорошо знакомое выражение томления. Эта женщина его заводила, и он хотел ею обладать.

— Я готов для первой пробы, — произнес Эдвард внезапно севшим голосом.

Она потянулась к торту и досадливо воскликнула:

— Я забыла вилку!

Но соскользнуть с его колен Трейси не успела. Эдвард обнял ее за талию и удержал на месте.

— Кто сказал, что она тебе нужна? Можно обойтись руками.

— Хорошо.

Трейси шаловливо улыбнулась. Отломив пальцами кусочек торта, она поднесла его к губам Эдварда. Он приоткрыл рот, и Трейси положила лакомство ему на язык.

Господи, она приготовила нечто божественное! Черничный торт с лукумом и шоколадным кремом таял во рту. От восторга Эдвард застонал.

— Ну что?

Трейси смотрела на него с нетерпением. Грудь ее взволнованно вздымалась.

— Не понял, — пробормотал он, желая растянуть удовольствие. Прикосновение к губам ее прохладных пальцев придавало дегустации особую остроту. — Кажется, мне нужно попробовать еще кусочек, чтобы точнее определиться с оценкой.

Трейси недоуменно вскинула брови, заподозрив Эдварда в хитрости, но ничего не сказала. Отломив еще кусочек торта, она поднесла к его губам вторую порцию.

Эдвард молча проглотил его и поймал ее за руку, прежде чем она успела ее убрать. Их глаза встретились, и он увидел томную поволоку в потемневшей голубизне ее взгляда.

— Ммм, — промычал Эдвард. — Здесь кое-что еще осталось. — Он тщательно облизал подушечки ее пальцев, и Трейси смущенно заерзала у него на коленях. — И еще тут, — не унимался Эдвард, слизывая языком остатки крема с ее теплой ладони. Покончив с этим, он прижал ее руку ко рту и пощекотал зубами.

От пронзившей ее трепетной дрожи Трейси ахнула. Но на этом обольщение не закончилось, оно только начиналось. Эдвард решил не останавливаться до тех пор, пока Трейси не попросит его об этом.

— А теперь я должен попробовать тебя, — произнес он хрипло, узнавая в своем голосе нотки вожделения. — Да, дорогая, я умираю от страсти. Ты просто сводишь меня с ума. Уже собираясь к тебе, я знал, что все закончится постелью. Я понял, что это неизбежно, после нашей первой встречи.

От удивления у Трейси округлились глаза.

— Но если ты не готова к следующему шагу, — добавил он, прерывисто дыша, — скажи, я подожду, пока ты сама этого не захочешь.

— Да, — прошептала Трейси, вложив в это короткое слово всю силу своей страсти.

Слава Всевышнему!

Это «да» затронуло в душе Эдварда струны, ранее неведомые. Он никого не впускал в свое сердце раньше, но Трейси, похоже, прочно обосновалась в пустом прежде пространстве. В этот миг Эдвард понял, что именно Трейси не хватало в его жизни и что только с ней он чувствует себя… настоящим мужчиной. Это ощущение было волшебным, и Эдварду хотелось сохранить его подольше. Возможно, и на всю оставшуюся жизнь.