Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 3

Глава 3

Не то, чтобы Константин Орлов жаловался на свою жизнь.

В общем и целом. Но вот когда дело доходило до деталей и частностей, как-то само собой внезапно получалось, что причин для недовольства у него было более чем достаточно.

Людям, далёким от повседневного быта аристократа, может показаться, что жаловаться тут не на что. Деньги, власть и закрытие любых низменных потребностей, которые только придут в голову. Дорогие тачки, статусные мероприятия, жизнь в своё удовольствие… Люди, более близкие к теме, смотрят на вопрос более скептически. Основную часть жизни аристо составляет деловая рутина.

Родители никогда не были дураками и не обладали раздутым самомнением. Аристократического гонора в них было ровно столько, сколько нужно, чтобы выжить в хищных водах межродовых отношений, а деловая хватка позволяла долгое время оставаться на плаву.

«Не можешь сравниться с хищником и победить его? Будь полезен хищнику». Так они повторяли раз за разом, пытаясь привить сыну нужные навыки и взгляды. Род Орловых — не настолько силён, чтобы тягаться с Распутиными, Суворовыми, Воронцовыми, но и не настолько мелок, чтобы его оставили в покое. Значит, нужно стать для других, более сильных, союзником.

Или — в реалиях новой эпохи — бизнес-партнёром.

Долгие годы основной причиной мысленных жалоб Константина было именно это. Поток бесконечных деловых встреч, графиков маржинальности, обсуждения сделок и мудреных финансовых схем. Разумеется, он не вёл дела самостоятельно; просто отец брал его на эти встречи едва ли не с тринадцати лет, заранее приучая сына к тому, чем ему придётся заниматься в жизни.

Всё это было весьма прибыльно — и невыносимо скучно. Спасали лишь увлечение мангой, коллекционирование антиквариата и прочие хобби — всё, что было отдушиной, побегом из мира договоров, процентов и расписок.

Так было до недавнего времени. Но теперь… да уж. Лучше бы его главными проблемами так и оставались слишком туго затянутый галстук и приступ безудержной зевоты на очередном собрании акционеров.

Чёрт. Даже думать об этом было больно. Спустя несколько месяцев рана была ещё свежа — и Орлов так и не был уверен, что она вообще когда-нибудь затянется. Один неудачный день, и вот родители мертвы, ответственность за род и все его дела ложится на его плечи, а сестра…

Пожалуй, это было самым тяжёлым. Смерть родителей — трагедия, но люди умирали до и после. То, что произошло с ней, выходило из ряда вон. Видеть её — такой! — каждый день, искать способ помочь ей, тратя огромные деньги на новые и новые артефакты, и не находить, гадать о том, как это вообще произошло…

Впрочем, беды Орлова не ограничивались одной только семьёй. Вот теперь, например, появился новый их источник.

Йошида Распутин.

Непредставимо. Невероятно. Как он только вообще смог дать Йошиде уговорить себя и затянуть его сюда?

Здесь, в этом пёстром помещении в восточном стиле, ему не место. Сказать, что сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке — ничего не сказать. Даже в ином виде и в ином качестве он бы всё равно не пошёл сюда добровольно, так что уж говорить о том, во что он был одет сейчас. У Орлова словно в голове не укладывалось произошедшее. Но… Йошида словно всё время находил нужные слова — раз за разом, и раз за разом он поддавался на это искушение.

Ну, ладно, ладно. Было бы обманом сказать, что он делал это нехотя или через силу. События последних двух дней, пожалуй, были лучшим, что происходило с ним за очень долгое время, самым захватывающим, необычным и будоражащим воображение… но не до такой же степени!

Звонок от Йошиды этим утром. Да уж!.. Он наивно полагал, что получит лишь роль зрителя. И уж точно не думал, что к вечеру плавно и незаметно превратится в главу тёмного клана! В экстравагантном, но всё-таки довольно стильном (что бы там ни говорили всяческие завистники) костюме, купленном на одной из распродаж по довольно выгодной цене.

Здание было выполнено на японский манер — как снаружи, так и внутри. Классическая архитектура, дорогая отделка, узоры в национальном стиле. Пожалуй, что-то именно такое и возникает в голове при словах «школа боевых искусств под предводительством пожилой и мудрой азиатки». Сейчас, правда, атмосферу японского храма немного портила всевозможная парадная мишура. Кресла у стен и колонн, маленькие столики с закусками — зал был превращён в место очень дорогого банкета, и, как ни странно, это делало его дешевле. Впереди находилось что-то вроде большой сцены — ярко освещённой, но на данный момент пустой (если не считать стоящих по краям высоких нефритовых статуй, изображающих девушек в закрытых доспехах).

И, разумеется, гости — знакомые и незнакомые лица, направленные прямо на их троицу. Шагали мы втроём (охрана на входе вежливо, но настойчиво уточнила, что приглашены были один мастер и один ученик, да ещё госпожа Аннабель Астрид, пришедшая частным образом), но этого вполне хватало, чтобы по спине Орлова непрестанно бежали мурашки.

…не глазеть по сторонам. Держаться уверенно и строго, соответственно образу… насколько это вообще возможно. Легко сказать, конечно. Казалось, на него — или на них, во всяком случае — обращены взгляды всех собравшихся.

Или не казалось?

Плащ за спиной слегка шуршал, и этот звук казался парню объявлением приговора. Взгляды сыпались со всех сторон, и почему-то больше всего он замечал взгляды девушек.

Да уж. Порой Орлову казалось, что ему не хватает женского внимания… но это совсем не то, что он имел в виду. Ха, действительно. Кто бы мог подумать, что женщины не будут в восторге, когда ты выглядишь как злодей из второсортного аниме нулевых.

А вот Йошида… взгляды, обращённые на него, были совсем другими. Более оценивающими, и даже какими-то слегка мечтательными.

Кажется, девушкам больше по душе те, кто выглядит, словно главный герой из аниме девяностых.

— И что я тут делаю…

Орлову казалось, что он пробормотал фразу совсем тихо, буквально себе под нос — но Йошида, похоже, слышал отлично. Он скосил на него взгляд.

— Делаешь ровно то, что нужно. Продолжай в том же духе, у тебя отлично получается.

— Получается что? — съязвил Орлов уже чуть громче. — Выставлять себя на посмешище?

Да, конечно, они всё это уже обсудили, и не один раз. Но всё-таки… правда, что он тут делает? Внутрь он Йошиду провёл; какая тому теперь польза от того, что он и дальше будет здесь находиться? Усталость давала о себе знать, да и укусы самолюбия ото всех этих взглядов вокруг становились всё более и более болезненными.

— Быть самим собой, — Йошида, похоже, не видел в происходящем вообще никакой проблемы. Что до Аннабель… девушка предпочитала лишь молчать, изучающе глядя на них.

— Возможно, я уже побыл самим собой достаточно? — осторожно заметил Орлов. — Мы уже засветились, первое впечатление такое, что никто не забудет. По-моему, я здесь больше не нужен.

— Не-а, — на лице Йошиды играло его обычное выражение — уверенное, спокойное и сдержанно довольное. — Ты здесь нужен. Всё-таки, как-никак, это день, когда ты прославишься как Великий Мастер тёмных.

— …

Орлов распахнул рот, чтобы что-то возразить, но звук не шёл. Он ведь это не всерьёз, правда? Где-то же он должен остановиться?

— Прошу прощения, — деловито поправился Йошида. — Не день. Ночь, конечно же. Виноват.

— Ты же не хочешь сказать, что…

— Больше веры в себя, — весело заключил Йошида, еле заметно подмигнув ему.

Ох. Йошида, как всегда, был проницателен. Он успевал заметить всё — от настроения каждого окружающего его человека до мелких деталей, на которые другие и внимания не обратят. Вот сейчас он тут же понял, что именно гложет его.

— Ты ведь не будешь спорить, что я выгляжу не как Великий Мастер, а как… — Орлов не стал заканчивать, машинально поправив манжету камзола. — Мне и твоих упрёков за наряд хватило, если что.

— Не путай тёплое с мягким, — отозвался Йошида. — Когда я это говорил, дела обстояли иначе и ты ещё не был представителем тёмных… да и вообще. Не переживай насчёт внешнего вида. Думай о том, кто ты есть, а не о том, во что одет.

Угу, конечно. Проблема лишь в том, чтобы… ну, да. Доказать это. Константин замолчал, исподлобья поглядывая на окружающих. Шепотки в их адрес доносились со всех сторон с самого начала, но теперь они стали… громче? Возможно. Похоже, публика уже не считала нужным даже прятаться за рамками приличия; он даже начал различать отдельные слова.

— Это что, правда Константин Орлов?

А?

— Да нет, что за бред. Как этот чудик может быть Орловым?

— Знаешь, вспоминая, чем Костик всегда увлекался… именно им он и может быть.

Константин быстро заморгал и сглотнул слюну.

Нет. Нет-нет-нет, ну серьёзно. Только этого не хватило.

Существует два типа людей, которых ты никогда не будешь рад встретить. Те, кому ты задолжал денег, и старые школьные однокашники.

Орлов не имел привычки брать деньги взаймы.

— Слышал, после смерти родителей и сестры он ударился в оккультизм, начал скупать артефакты…

— Да, но присоединиться к тёмным? Это уже перебор, как бы там ни было.

— Присоединиться? Ты не слышал, что ли? Тот мускулистый сказал, что Орлов — глава тёмных.

Ох. Орлову захотелось провалиться сквозь пол.

В обычной скучной жизни дела у него шли… не то, чтобы плохо. Но прошлое есть прошлое, и этого не исправить. А вот что касается будущего…

Ему следовало подумать об этом заранее. Догадаться, что если его титул и деловая репутация начнут после этой ночи ассоциироваться с тёмными, люди начнут задавать вопросы, и легче жить от этого точно не станет…

Впрочем, ладно. Пока здесь было немного тех, кто знал его в лицо; это всего лишь два парня из его класса в Академии, не так уж и много. Видимо, только они смогли выбиться в люди и попасть на такое пафосное мероприятие…

А, нет. Не только. Кажется, его выпуск был успешнее, чем он думал.

Они стояли там, оба глядя на него — буквально в упор, со скептическими и слегка недоумевающими лицами. Ну, да — не могут понять, в чём дело.

Инна. И Олег. Ха. Казалось бы, прошло уже несколько лет, и в его жизни были вещи и похуже, чем разочарование в школьной любви — но видеть их вот так, вместе, приобнявшихся, было всё равно неприятно. Словно какой-то щелчок по носу, напоминание о том, как его собственный «лучший друг» (ха два раза) увёл у него девушку.

Наверное, было бы легче, если бы между ними и правда были сильные чувства. Будь это так, он бы отошёл в сторону, чтобы не мешать…

Увы, он слишком хорошо знал этих двоих. Олег, в сущности, просто был честолюбивым говнюком. Он «дружил» с ним только потому, что Константин всегда позволял ему быть первым, довольствуясь вторыми ролями — и заревновал, когда Орлов раньше него обзавёлся девушкой. После этого отбить Инну для него было делом принципа; он воспринимал её как ценный трофей, что должен принадлежать ему.

А сама Инна… достаточно вспомнить, с какой радостью она бросила его, уйдя к Олегу. Только тогда до него дошло, что она с самого начала рассматривала его как временный вариант и не более.

Ну, конечно же. Не могло такого случиться, чтобы их тут сегодня не было.

Рука Йошиды опустилась ему на плечо.

— Спокойно, — заявил парень. — Выдохни и не нервничай. Эти двое — как и все остальные — смотрят в первую очередь на меня, а потом уже на тебя.

Нет, он точно читает его мысли.

— Уверен в этом? — тихо, сквозь зубы отозвался Орлов. Ему сильно захотелось прикрыть лицо руками; останавливало только понимание, что это будет выглядеть ещё нелепее, чем сейчас.

— Более чем, — ответил Йошида. — И это хорошо. Быть в центре внимания значит управлять событиями.

— Мне казалось, взять инициативу проще из-за кулис, — заметила Аннабель. Йошида пожал плечами.

— Когда как, когда как. Мы же не на шпионском задании.

Аннабель хотела что-то возразить, но, открыв рот, лишь застыла — и вновь закрыла его, решив оставить свои мысли при себе.

— Впрочем, сейчас и убедимся, — Йошида огляделся по сторонам. — Я пошёл.

Глаза Орлова распахнулись; Аннабель тоже поглядела на парня удивлённо.

— Что? Куда?

— По своим делам. Для начала пройдусь по залу, осмотрюсь, ну, а там будет видно.

— А…

— А вы оставайтесь тут, — кивнул Йошида. — Сидите и наслаждайся мероприятием. Можете завести с кем-нибудь светский разговор, или что-нибудь в этом духе.

— В общем, вести себя как глава тёмных? — Орлов тяжко вздохнул. Можно было бы поспорить, конечно… но какой смысл? Распутин всё равно сделает по-своему, он в этом уже убеждался.

— В общем, именно так, — подтвердил он — и, оторвавшись от колонны, в которой прислонился до этого, неторопливым шагом направился в другой конец зала.

Разумеется, как только это произошло, все взгляды тут же упёрлись в Йошиду; ненадолго.

— И как это понимать? — тихо пробормотал Орлов.

Нет, правда. Он всё понимает, он готов помогать Йошиде, и он даже верит, что у того есть какой-никакой план. Но если этот план состоит в том, чтобы позорить его, Константина, то, может, лучше просто уйти, и…

— Так кто из них на самом деле главный? — голос Инны донёсся до него чуть издалека, но достаточно явственно. — Что-то слабо верится, что Костик действительно мог стать главой тёмных. Больше похоже на какой-то фарс.

…нет, так не пойдёт.

Орлов поглядел на бывшую любовь — прямо, не пряча взгляда. С-с-сука. Нет уж. Это не Йошида позорит его; это он сам позорится, когда ведёт себя так — прячется, краснеет, потеет.

Хватит. Йошида, в сущности, прав. Это будет либо провалом… либо победой. Зависит от него и только от него, так что воздуха в грудь — и держать марку. Так же, как это делает Йошида. Орлов проводил взглядом его широкую спину.

— Кажется, вы не в восторге от мероприятия… Великий Мастер? — уточнила Аннабель; лёгкий сарказм сквозил в её обращении, но был почти незаметным, если не знать контекста. Кажется, она и произнесла-то эти два слова больше для окружающих, чем для него.

Например, для Инны и Олега, которые как раз пробирались к ним. На лицах — живой интерес.

— Всегда предпочитал… более локальные тусовки, — с мрачным видом отозвался Орлов — но тут же поднял руку, бодро приветствуя школьных друзей.

Как там Йошида сказал? Побольше веры в себя?

Что ж, так и будет.

— Так это правда ты? — Олег широко улыбнулся ещё шага за три-четыре, но улыбка получилась чуть кривой. Или она такой и задумывалась. — А я-то вначале решил, что мне показалась. Что за цирк ты тут устроил, Костя?

— Цирк? — он поглядел прямо в глаза бывшему приятелю.

— А разве нет? — Инна коротко скользнула взглядом по его костюму — и начала безо всякого смущения разглядывать Аннабель. — Без обид, но погляди на себя со стороны. Во что ты вообще одет?

— Не в первый раз, да? — Олег подмигнул ему, продолжая приобнимать Инну — демонстративно, что ли? — Прям как в школе со всеми твоими анимешными тусовками, фестивалями и косплеями…

— Ты и тогда не знал, где нужно остановиться, — кивнула Инна. — Про тебя уже какие-то странные слухи по залу пошли.

— Да ну? — спокойно хмыкнул Орлов. — И какие же?

Сохранять внешнее спокойствие было не самой простой задачей. Но опозориться сейчас нельзя. Особенно учитывая то, что Олега он считал лучшим другом, а Инне признавался в любви. Дважды, кажется.

— Что ты — глава тёмной секты, — Инна покачала головой. — И вообще чуть ли не древний мастер, принявший облик молодого паренька…

— А, — Орлов пожал плечами. — Ну, если в целом, это и правда так.

На мгновение ему показалось, что он шагнул в пропасть, ухнув вниз… Но мгновение прошло, а он не спешил разбиваться. Разве что Инна и Олег переглянулись, едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос.

— Может, из-за этого я и выглядел порой странновато, — Константин уверенно улыбнулся. — Сами понимаете — вести двойную жизнь нелегко, а сказать вам всю правду я не мог.

Разумеется, не поверят. Но играть надо до конца, а главное — красиво.

— Так вы до сих пор вместе? — как ни в чём не бывало, перевёл он тему.

Олег пожал плечами.

— Представь себе. Надеюсь, ты не дуешься до сих пор на это?.. Тем более, как я заметил, ты тоже не один.

Орлов легко улынулся.

— О. Простите, не представил. Аннабель, моя… ученица.

На миг — очень короткий миг — в глазах парочки вспыхнул лёгкий огонёк непонимания… и растерянности. Аннабель спокойно кивнула обоим; тёмная или нет, она умела производить впечатление.

— Н…да, фантазия у тебя всегда была хорошая, — заметил Олег.

— А этот… амбал, что стоял рядом с тобой? — поинтересовалась Инна. — Тоже… ученик, или кто?

Ого. Судя по тому, как она закусила губу… Йошида сумел её заинтересовать.

— Ученик, — отозвался Константин. — Лучший ученик.

Короткий грохот; все четверо повернулись на источник звука — как раз вовремя, чтобы увидеть Йошиду, зажимающего нос официанта и упавший на пол поднос. Кто в кого врезался — Йошида в официанта или официант в излишне габаритного Йошиду — было уже не понять, но на лицах парочки вновь повисло насмешливое выражение.

— Так это… ваши школьные друзья, Великий Мастер? — Аннабель сориентировалась первой, подхватив Орлова под руку и с заинтересованным видом глядя на пару.

— Вроде того, Аннабель, — Орлов кивнул. — Вроде того.

— Вы не рассказывали о них раньше, — Аннабель поглядела на собеседников. — Очень интересно прикоснуться к этой части жизни Мастера. Он так мало о ней рассказывает…

Боже. Это, конечно, чертовски мило, что она решила ему подыграть, но едва ли спасёт положение.

— Великий Мастер? — фыркнула Инна. — Ну, наверное, было не очень сложно стать Великим Мастером… среди тёмных.

Они оба с Олегом коротко рассмеялись.

Орлов заставил себя снова улыбнуться.

— Что есть, то есть. Репутация у нас не очень… наверное, даже хуже, чем у тебя в школьные годы.

Злобный взгляд Инны. А это было даже приятно.

— Но, как мы оба знаем, — заключил он, продолжая улыбаться (и отметив про себя, что теперь делать это было куда легче), — репутация обманчива. Или нет?

Он развернулся и махнул рукой.

— Пойдём, Аннабель. Не будем тратить время на то, что осталось в прошлом.

…он заставил себя не оборачиваться, так же, как и заставил себя идти не слишком быстро. Внутри всё бушевало, но… всё-таки почему-то стало немного легче. Может, не всё так плохо?

— И что это было? — тихо уточнила Аннабель.

— Так, встреча из прошлого, — таким же тоном отозвался он, заворачивая за колонну и пытаясь высмотреть в толпе Йошиду. — Не бери в голову.

— А ощущение такое, будто здесь что-то большее.

Ну, да. Как же. Только слепой не увидит этого.

— У Тёмных Мастеров есть свои секреты, — нервно хмыкнул он, чтобы как-то свести вопрос в шутку.

— О, да, — на полном серьёзе согласилась Аннабель. — Вот уж чего-чего, а секретов у вас — воз и маленькая тележка.

Она помолчала секунды три и продолжила.

— Наверное, клану пойдёт на пользу ваше появление. Вот только… слишком уж внезапно всё случилось.

Угу. А уж для него-то как внезапно.

— Так что хотелось бы понять — если не всё, то хотя бы основы, — Аннабель поглядела на него в упор. — Что на самом деле происходит? Что задумал Никс и частью чего он нас сделал?

Её глаза выглядели задумчиво. Похоже, девушка пыталась анализировать и трезво оценивать всё происходящее. Ха!.. Если бы такие штуки прокатывали с Йошидой Распутиным.

— Да и кто он вообще такой?

Орлов чуть нервно хмыкнул.

— Даже если и узнаешь — не поверишь, Аннабель.

Самому бы понять.

Кстати, вот и он. Застыл у позолоченной колонны, опершись на неё одной рукой, и пристально разглядывает стройную черноволосую девушку, сидящую за столиком неподалёку и мирно помешивающую ложечкой чай в тонкостенной чашке.

— Не считай меня за дурочку, пожалуйста, — с ноткой лёгкого недовольства отозвалась Аннабель. — Может, я не в курсе всей подоплёки происходящего, но элементарные вещи разглядеть могу. Понятно, что он на деле главнее тебя, но не хочет выступать вперёд. Понятно, что он маг, притом с хорошим опытом. Поначалу я приняла его за какого-то европейского практика, и теперь думаю, а не была ли права…

Йошида рассматривал сидящую девушку пристальнее, чем позволяли приличия. Вот он сощурился и наклонил голову на бок, словно пытаясь рассмотреть какую-то мелкую деталь.

Это же Екатерина Воронцова, верно? Отец пару раз имел дела с родом Воронцовых, но Константин никогда не видел эту девушку вживую, только на фотографиях. Репутация, следовавшая за ней, обещала неприятности всем, кто будет с ней слишком навязчив.

А значит, Йошида просто не мог пройти мимо. Ну, разумеется.

— Ну просто… это же обычная логика! — Аннабель увлекалась своей речью всё больше и больше, то ли не замечая, что он не отвечает ей, то ли и не нуждаясь в том, чтобы он ей отвечал. — Не может же обычный девятнадцатилетний парень быть настолько крут?

Константин снова хмыкнул.

— Обычная логика? Лучше забудь эти слова на ближайшее время.

— В каком смысле?

Он пожал плечами.

— Когда дело доходит до, кхм, моего ученика, логику лучше отложить в сторонку. Просто наблюдай. Я скорее удивлюсь, если через час открытие школы продолжит идти как ни в чём не бывало, нежели если половина из тех, кого ты сейчас видишь, будет лежать мертвой…

Он сделал секундную паузу, приглядываясь. Йошида продолжал сверлить глазами Воронцову.

Константину очень не понравилось то, что он ощутил. Обычно это зовется «плохим предчувствием».

* * *

Я склонил голову на другой бок.

Наверное, со стороны это выглядело не слишком прилично. Я рассматривал черноволосую девушку почти в упор; мои зрачки буквально бегали туда-сюда, повторяя движения изящной чайной ложечки в её руке; она, похоже, уже заметила такое внимание и поглядывала на меня чуть вопросительно, но я не беспокоился по этому поводу. Было в ней кое-что, одна маленькая деталь, что заставляла меня…

— Дамы. Господа. Девушки и юноши. Мои сегодняшние гости.

Я быстро повернулся на звук. Мои мысли были прерваны появлением фигуры на сцене, расположенной в конце зала — появлением настолько ненавязчивым, что я сначала обратил внимание на шелест голов, поворачиваемых в её сторону, и только уже потом на неё саму.

Госпожа Рюдзин спокойно стояла посередине сцены, сцепив руки перед собой; взгляд из-под полуопущенных век, тихая улыбка. Две массивные статуи сбоку и позади неё казались каким-то причудливыми телохранителями, мистическими и безмолвными.

Конечно, я уже видел её на веранде, но теперь наконец-то мог рассмотреть во всех деталях. Старуха была невысокого роста, и чисто внешне не вызывала ни малейшей угрозы, но вот в чём ей точно нельзя было отказать, так это в харизме. Одета она была скромно и лаконично — в тёмно-синий, почти тёмный наряд без узоров, длиннополый и с широкими рукавами. Седые волосы были аккуратно заколоты сзади.

— Что ж, — улыбка госпожи Рюдзин чуть шевельнулась; звук, усиленный микрофоном, мягко разлетелся по залу. — Мне действительно приятно видеть, что сегодня здесь собралось так много людей. И пускай моя школа открыта лишь для девушек, да и отбор предстоит строгий — я рада, что вы пришли сюда в эту ночь.

Я прислонился к колонне и скосил взгляд на обратно на девушку, пьющую чай. Пока всё стандартно, даже скучно. Куда скучнее, чем то, на что я смотрел.

— Первую Драконью Школу я открывала много лет назад, у себя на родине, — продолжала старуха. — Это было задолго до всех этих филиалов, международной известности, охранных контрактов и так далее — просто школа, в которой я втолковывала молодым небесталанным девушкам то, что умела сама. Я всегда руководствовалась простым принципом, выработанным за годы жизни…

Драконья Госпожа чуть развела ладони, словно указывая на всех собравшихся.

— Женщинам могут помочь только другие женщины.

Сдержанные аплодисменты и кривые взгляды. Кажется, далеко не все здесь были согласны с такой парадигмой, но и спорить с госпожой Рюдзин никто не рисковал.

— Этот подход, — в ритме голоса Рюдзин было что-то гипнотизирующее, — оказался действенным, как вы все знаете. Ученицы Драконьей Школы уже много лет известны не просто как девушки, умеющие постоять за себя. За ними стоит определённая репутация; их знают, их уважают. Из выпускниц Драконьей Школы выходят лучшие телохранительницы…

Определённая репутация? Ну, да, пожалуй. Только не совсем та, о которой говорит наша боевая бабка. Девицы наверняка имеют статус, да и пойдут не к любому; нанять такую телохранительницу значит показать, что ты достаточно богат и влиятелен.

К тому же, во многих культурах к женщинам на боевых должностях относятся легкомысленно. А значит недооценивают. А это, как ни крути, весомый плюс в бою.

— …лучшие наследницы аристократических кланов или руководители…

Тоже верно. Даже по аплодисментам было понятно, что этот момент местным аристо ближе. Если у тебя в роду есть выпускница Драконьей Школы, это сразу говорит и о таланте твоего рода, и о том, что ты — весомый игрок. Становится понятно, почему многие кланы будут из кожи вон лезть, чтобы протолкнуть в ученицы к Рюдзин именно своих девушек.

— …и лучшие наставницы для будущих поколений, — заключила Рюдзин.

Короткая пауза; аплодисменты стихли. Хм. И почему мне кажется, что все знают, что последует за ней — и с нетерпением этого ждут?

Я склонил голову чуть набок. Подожду и я.

— Речи, речи… — пробормотал какой-то молодой рыжеволосый парень сбоку от меня. Я скосил на него взгляд; руки скрещены на груди, лицо выдаёт с головой нетерпение.

— Позже этой ночью, — продолжала госпожа Рюдзин, — в этих стенах произойдёт отбор; сто лучших, сто самых достойных девушек этого города, избранных лично мной и с честью выдержавших все экзамены, станут моими ученицами. Завтрашнее утро ознаменует закрытие дверей Драконьей Школы — сюда не войдёт никто, кроме учениц или наставниц.

Я заметил, как рыжеволосый парень сжимает и разжимает кулак. Ого, как ему не терпится.

— Но этой ночью двери открыты для всех, — старуха развела руки в стороны, отчего её широкие рукава взметнулись. — Каждый, пришедший сюда, может сегодня показать свою силу; продемонстрировать на что он способен.

Замечательно, а зачем?

Старуха не примет к себе на обучение парня, каким бы талантливым тот ни был. Да, кажется, никто и не собирается оспаривать.

Впрочем… если дать себе труд немного задуматься, всё быстро встанет на свои места.

— Жизнь состоит из множества вещей, но только одна по-настоящему важна — Сила. То, что дано нам изначально, то, что мы развиваем всю жизнь, и то, как мы умеет это применить.

Понимаю, понимаю. И даже совершенно согласен. Сила — единственная настоящая ценность. А что до последнего… если у тебя достаточно силы, и все окружающие осведомлены об этом, применять её нет никакой необходимости. Достаточно только время от времени напоминать и доказывать, что есть ещё порох в пороховницах.

— А кроме того, — старуха улыбнулась, чуть кивнув, — демонстрация Силы — это попросту завораживающее зрелище, достойное сегодняшней ночи.

И к тому же, крайне полезное для вечно грызущихся за кусок пирога аристо.

Давайте объясню по порядку.

Девушки, что сегодня смогут стать ученицами Рюдзин, тем самым упрочат и своё будущее, и будущее своих семей. Ученица Драконьей Школы в своём роду — не просто повод для гордости, а полноценное оружие. Слабые кланы вознесутся, сильные — станут ещё сильнее.

А что же парни? Да, им не светит местечко в школе Рюдзин, но и они не пальцем деланные. То, что случится здесь сегодня — демонстрация силы нового поколения. Здесь, на этом вечере, станут образовываться пары. По итогам того, что будет продемонстрировано на этой сцене, будут заключаться и расторгаться союзы. Кто сильнее — тот и в дамках, и сегодня все наследники, как девушки, так и парни, станут из кожи вон лезть, чтобы показать, кто же сильнее.

Ждать дальнейшего шоу слишком долго не пришлось. Волна аплодисментов пронеслась между колоннами; старуха спокойно сошла со сцены и расположилось сбоку. Повисла короткая пауза, чуть неловкая для всех собравшихся; со стороны Рюдзин донеслись слова, уже не усиленные микрофоном — что-то о том, что, как обычно, никто не хочет быть первым.

А потом первый «конкурсант» шагнул вперёд.

Оу. Похоже, не мы одни сегодня привлекаем внимание своими нарядами? Этот был одет в белое кимоно с чёрным поясом, босиком и без носков. Впрочем, если приглядеться, можно было заметить неподалёку его приятеля, который держал одежду каратиста.

Парень улыбался сам себе и вообще старался держаться уверенно, но, похоже, маска не обманывала никого. Парень нервничал. Неудивительно.

— Ну, кто-то должен начать, — усмехнулся он в микрофон, не обращая внимания на капли пота, набухшие на лбу. — Может, я не запомнюсь, как сильнейший из тех, кто вышел сюда, но… хотя бы запомнюсь как первый, а?

В чём-то он прав. Я медленно кивнул в ответ его мыслям.

Впрочем, он больше не тратил времени. Моментально собравшись, как хищник перед броском, парень развернулся — и ударил босой ногой прямо в одну из нефритовых статуй, стоящих позади.

Треск. Такой резкий и громкий, что несколько человек, стоящих к сцене ближе всего, дёрнулись.

— Нефрит, кажется, так, госпожа Рюдзин? — с каждым ударом парень становился всё уверенней. — Удивительно прочный камень. Из него даже делают ножи…

Удар наносился за ударом, и не нужно было особо приглядываться, чтобы увидеть, как он красивой статуи отлетают небольшие частицы, стёсываемые его ладонями и ступнями.

— …говорят, нефрит почти невозможно расколоть…

Вот отлетела кисть руки статуи.

— …почти.

Удары молотили по некогда прекрасной фигуре, медленно превращая её в груду нефритового лома. Я чуть поморщился. Не мог найти другой объект для уничтожения, что ли? Кто-то старался, делал…

Ха. Понятно, почему старуха Рюдзин не берёт парней в обучение. Это ведь только первый из целой толпы, а сотня-другая таких молодчиков за ночь, пожалуй, уработают помещение так, что наутро здесь потребуется капитальный ремонт.

Другие зрители, впрочем, тоже были не в восторге от действий парня. Я покосился по сторонам, вслушиваясь в негромкие разговоры рядом со мной.

— И это всё? Простое укрепление тела? Как будто здесь хоть кто-то так не может. Кто его сюда пустил?

— А чего ты ждал? Он всего лишь D-ранговый. Мелкий род, мелкие замашки.

— Я знаю ребят из мелких родов, которые могут показать навык в десятки раз лучше. Он правда решил здесь кого-то этим удивить?

Я выудил из памяти слова старика Горыныча. Ранг D? Уровень вышибалы по местным меркам. Массовка в уличной драке, которой лучше не соваться к серьёзным ребятам. Да уж, пожалуй, «комментаторы» правы.

— Это же наследник того рода… забыл фамилию. Шестёрки Распутиных, ага?

— Понятия не имею, впервые вижу этого каратиста. Но если он и правда вассал Распутиных, это многое объясняет.

— Ха!.. Многие последователи Распутиных пытаются быть как они и идти по пути внешнего укрепления тела. Вот только для этого нужно иметь Силу как у Распутиных, или так и останешься просто… каратистом.

Я перевёл взгляд обратно на парня. Лицо того покраснело; было видно, как тот сосредоточен на своём занятии. Наконец, он выдохнул — и опустил руки. Костяшки слегка покраснели, но на этом всё — ни царапин, ни ссадин. Он повернулся к собравшимся, и на его лице повисла кривая всё та же улыбка.

Госпожа Рюдзин первой начала аплодировать — негромко и сдержанно; впрочем, и раздражение в этом взгляде уловить было совсем несложно. Затем аплодисменты подхватили и остальные, но, разумеется, бурных оваций не было. Так, знак вежливости и не более.

— Начало положено, — старуха говорила негромко, но даже без микрофона её слышали все окружающие. — Кто-нибудь ещё? Без порчи имущества школы, если несложно.

Вежливый сарказм в её голосе уловили все; сходящий со сцены каратист на долю секунды запнулся, теряя свою улыбку — и вместе с другом быстро удалился куда-то в сторону дверей. Переодеваться? Или решил покинуть мероприятие, пока его не заставили платить за статую?

Пару секунд я следил за ним, а когда снова повернулся к сцене (по пути зацепив глазами всё ту же девушку, что сидела и продолжала помешивать ложечкой чай), по ступенькам уже всходил другой человек.

Парень, решивший выступить вторым, по крайней мере, не натянул на себя кимоно, да и нервы свои показывал не так сильно.

— Карате? Серьёзно? — хмыкнул он, поднимаясь. — В школе азиатских боевых искусств?

Вслед за ним поднялись ещё трое — то ли друзей, то ли подчинённых. Кстати. А почему лицо этого паренька было мне так знакомо? Нет, его самого я, вроде бы, не видел, но он мне определённо кого-то напоминал. Но кого?

— Виктор Медведев? Ого, а это заявка на победу, — заметили неподалёку от меня.

Медведев? Точно, вот на кого он похож — на Илану Медведеву, которую я всего полдня как оставил вместе с Ратибором Горынычем. Брат, кузен? В лице угадывались семейные черты.

Он встал на сцене с уверенным видом; трое его товарищей построились напротив.

— Как все вы знаете, — заметил Медведев, — у того, кто обладает Силой, есть два основных пути: внешнее укрепление силы или внутреннее. Первое мы с вами только что видели; жаль, конечно, что его не смог показать нам сам наследник Распутиных, так удачно вышедший из комы накануне открытия школы и, по слухам, вошедший в неё обратно…

По толпе пробежала волна негромких смешков.

— Ну, а клан Медведевых всегда делал ставку на внутреннее укрепление силы, — подытожил Виктор, выбрасывая руку вперёд.

…первого из помощников Виктора снесло, словно ураганом. Пролетев метров пять по воздуху, парень грохнулся об пол и пронёсся ещё столько же по инерции. А Медведев, тем временем, уже вскидывал руку вверх, подбрасывая к потолку другой «живой снаряд».

Внутренняя сила? Ну, да. Медведев не касался своих соперников, стоя на другом конце сцены. По сравнению с каратистом, он действительно смотрелся неплохо, тем более, что талант у парня явно был.

— Блин, так нечестно! — простонал кто-то сбоку. — А-Ранг, да ещё тренирующийся с детства. После него кто угодно будет выглядеть посредственностью!

— Медведевы давно метят в дамки, — заметили с другой стороны. — Третий род Москвы после Распутиных и Суворовых. Учитывая, что Распутины даже не явились сюда, а Суворовы…

Короткая пауза. Так что там с Суворовыми? Я что-то упустил?

— …почему мне кажется, что через годик-другой именно Медведевы будут тут всем заправлять?

Я внимательно следил за тем, как Виктор Медведев, молча и даже не напрягаясь, швырял своих ассистентов по сцене. А они не перехваливают его?

Бесспорно, парень был силён, уж точно лучше смехотворного каратиста. Три его товарища летали, как тряпичные куклы, и только то самое пресловутое укрепление тела, похоже, не давало им переломать все кости в теле.

С другой стороны, Медведеву определённо не хватало филигранности. Сносить телекинезом всё на своём пути он бы мог, а вот использовать его для точных и осторожных движений — едва ли.

Я побарабанил пальцами по колонне. Нет, на лидера не тянет. Виктор Медведев — крепкий хорошист. Опасен в качестве врага, хорош в роли союзника, но при этом в помине не является серьёзной угрозой.

Интересно, что думает об этом госпожа Рюдзин?

Последний взмах рукой — и Виктор спокойно остановился у края сцены.

— Госпожа Воронцова, — чуть наклонил голову, заметил он. — Хотелось бы посветить эту демонстрацию вам.

Проследив его взгляд, я слегка поднял бровь. Похоже, госпожа Воронцова, в которой он обращался — та самая девушка с чайной ложечкой, которая заинтересовала и меня. Похоже, не последний человек здесь.

На лице Воронцовой пару секунд играла улыбка, настолько вымученно-вежливая, что это дошло даже до Медведева; затем она коротко переглянулась с госпожой Рюдзин — и отложила в сторону свою чайную чашку.

Раздались запоздалые хлопки. Люди действительно были впечатлены выступлением Медведева, пусть странная концовка и смазала эффект; наконец аплодисменты стихли. Я увидел третьего парня, который готов был подняться по ступенькам на сцену…

А затем встала госпожа Рюдзин.

— Прошу прощения, молодой человек, — она положила руку новому претенденту на плечо. — Каких-нибудь минут десять. Сейчас мне хотелось бы пригласить… кое-кого другого.

И вновь переглянулась с Воронцовой, которая как раз поднималась с места, отставив на столик свою чашку.

Я продолжал опираться на колонну, любуясь удивлением в глазах окружающих. Кажется, ставки повышаются. Рюдзин что-то задумала, но что?

Сейчас узнаем.

Воронцова быстро поднялась на сцену, холодно глядя поверх голов. Она не произнесла ни единого слова, в отличие от Медведева и каратиста, а просто сразу вздёрнула вверх обе руки.

Свист. Сначала единичный, затем снова и снова. Секунды три собравшимся понадобилось, чтобы понять, что его издаёт — а затем толпа, словно костяшки домино, развернулась назад.

Кинжалы вылетали сверху — откуда-то из ниш, спрятанных в стенах, под самым потолком. Воронцова лишь слегка шевелила пальцами, словно играла на пианино, и кинжалы один за другим скользили из своих укрытий, образуя сложный металлический веер. Именно они и издавали этот свист, разрезая воздух.

Вот и та самая филигранность, о которой я говорил. Воронцова управляла каждым предметом в воздухе (а кинжалов было десятка четыре, не меньше) отдельно, при этом совершенно точно.

Короткие пассы руками; не размашистые движения, как у Медведева, а лишь слегка. Кинжалы танцевали в воздухе свой особый танец под музыку тихого свиста и металлического звяканья друг о друга. А затем, резко развернувшись — нацелились на саму Воронцову. Та резко развела руки в стороны — и все кинжалы устремились к ней, свистя над головами зрителей.

Резкий, восходящий металлический звук от удара…

Сорок погнутых кинжалов безвольно упали на сцену; девушка стояла, совершенно невредимая; её одежда сквозила несколькими десятками разрезов, делая её ещё более привлекательной, но при этом не открывая ничего лишнего.

Всё представление продлилось минуты две-три, не больше. Прикрыв глаза, Воронцова коротко поклонилась — и так же быстро и безмолвно направилась обратно вниз, к своему месту и оставленному чаю, как будто ничего и не произошло.

Аплодисментов не было. В зале стояла тишина, гробовая и поражённая. Видимо, для публики, считавшей несколько минут назад Медведева претендентом на главенство, это оказался настолько запредельный уровень владения Силой, что многие попросту зависли, проглотив языки.

— Дамы и господа, — госпожа Рюдзин вновь подошла к микрофону, аккуратно переступая через валяющиеся по сцене погнутые кинжалы. — Екатерина Воронцова — единственная из претенденток московского филиала, которую я решила принять заранее, без дополнительных проверок. Бывает так, что Сила не требует подтверждений.

Она чуть улыбнулась.

— Предыдущий гость на этой сцене заявлял о двух путях Силы — внешнем усилении и внутреннем. Как видите, для учениц Драконьей Школы является нормой владеть обоими путями, не деля Силу на составные.

Молчание продолжалось.

— Екатерина выступила здесь по моей просьбе для того, чтобы… слегка задать тон и показать тот уровень, который я рассчитываю сегодня здесь увидеть, — заключила Рюдзин. — Теперь прошу на сцену всех желающих… если вы считаете, что вам есть что показать.

Со сцены она спускалась в полной тишине, окружённая неподвижными людьми.

Я какое-то время обозревал лица. Главы кланов и наследники, потрясённые увиденным — похоже, здесь такой уровень действительно выглядел чем-то запредельным. Виктор Медведев с опечаленным лицом; похоже, парень осознал, насколько он недотягивает до девушки. Другие парни, собравшиеся у ступенек на сцену — недавно они были готовы выйти туда, а теперь лишь поглядывали друг на друга, не решаясь шевельнуться.

Затем я отлип от колонны и сделал шаг в сторону ступенек.

— Да, — подтвердил я. — Считаю.

К сцене — а точнее, чуть вбок от неё — я двигался неторопливо; достаточно медленно, чтобы к толпе аристо постепенно вернулся дар речи.

— Это что, тёмный?

— … какая-то шутка?

Шепотки были тихими — пока ещё тихими, после нескольких минут молчания — но постепенно набирали силу.

— Тёмных действительно пригласили сюда, да ещё и разрешат им подняться на сцену? Возмутительно.

— Брось, скорее забавно. Что он сможет там показать, подумай сам?

— Видимо, дурачок настолько уверен в своих мышцах, что даже ничего не понял.

— Пусть выйдет, опозорится, — кто-то нервно хмыкнул. — Может, после него и я буду смотреться не так уж плохо, как после Воронцовой?

Кстати, о Воронцовой. Шага за два-три до сцены я резко свернул в бок — и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, замер перед девушкой.

— Госпожа Воронцова, — я учтиво наклонил голову.

Удивлённый взгляд — и немного усталый. Похоже, Воронцову действительно утомили многочисленные поклонники. Она пробежалась глазами по моим грудным мышцам, даже не пытаясь изобразить на лице вежливость.

— Дайте угадаю, — она поморщилась. — Собираетесь тоже посвятить мне своё выступление?

Не угадала.

— Всего лишь хотел попросить у вас, — я протянул руку к тому, что так пристально разглядывал всё это время, — вашу чайную ложечку.