Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 4

Глава 2

Кто не любит цирк, правда? Цирк любят все. О, этот неповторимый флёр детства, этот запах горячего попкорна пополам с конским навозом, эти бравурные марши! Пьяные дрессировщики, небритые клоуны и, конечно же, весь вечер на арене — опилки! Со своей удивительной программой «Топчите нас, звери».

А уж если речь идёт о цирке уродов, то «топчите нас» и вовсе становится основным мотивом. В обычный цирк люди могут ходить для того, чтобы развлечься, восхититься мастерством эквилибристок и жонглёров, прикоснуться с этой эстетике… Ну, а в цирк уродов люди ходят с одной-единственной целью: поглядеть на тех, кому в этой жизни повезло меньше, чем им, посмеяться над ними, а заодно подсознательно порадоваться тому, что это случилось не с ними.

Вот как эта почтеннейшая публика.

Лица людей тонули в полумраке, но я и без того мог описать их эмоции. Любопытство, брезгливость, насмешка, отвращение, презрение. Зрители, сидящие в партере, полукругом смыкающимся вокруг цирковой арены, вытягивали шеи, неотрывно следя за нарядным импресарио в декоративной венецианской полумаске, и боясь упустить хоть что-нибудь из этого «шоу.»

Всё же нужно отдать должное этому Вульфу — не каждый додумается прятаться в месте, где к тебе прикованы все взгляды… и в то же время — ну кому придёт в голову искать «залёгшего на дно» беглеца под клоунским гримом?

Торжественный туш отыграл свои последние ноты, возвещая о начале представления, и импрессарио сделал глубокий поклон, умудряясь поклониться всем и сразу, независимо от того, с какой стороны они сидели.

— Дамы и господа! — громогласно провозгласил он, взмахивая тростью, украшенной тяжёлым блестящим камнем. — Я вижу, что сегодня партер заполнен, и это хорошо — потому что наше зрелище способно восхищать и ужасать, внушать трепет и шок…

…память Йошиды упорно молчала в ответ на слова «цирк уродов» — может, Михаил Распутин считал, что девятилетнему ребёнку рано посещать такие заведения, а может, вообще не любил их. По счастью, кое-что пояснил мне Горыныч, прежде, чем я отправился сюда — а кое о чём я сообразил и сам.

— …и потому я горд представить вам нашу первую диковинку! — заключил импресарио. — Кошмарный и неповторимый, Морт!

Туш грянул вновь; софиты дёрнулись к кулисам, выхватывая из тьмы появившегося там человека. Высокая тощая фигура, худое лицо, залысины… Морта никак нельзя было назвать красавцем, но и до циркового урода ему было явно далеко.

— Он же — Недо-Невидимка! — взвыл импресарио, указывая на типа двумя руками. — Встречайте первого урода!

Ну, да. Это и есть то, о чём предупредил меня Горыныч.

Местный цирк уродов — не про бородатых женщин и трёхногих карликов. Нет, это было уже пройденным этапом; все общества проходят через это — период глумления над калеками. У всех это случается, у всех это довольно быстро заканчивается и никто не любит вспоминать об этом после.

Что до земного общества, то нельзя было сказать, что оно это переросло. Просто… сменило цель глумления.

— Разве не чудесно? — заливался соловьём импресарио, пока Морт просто стоял с мрачным видом. — Тот, кто мечтал спрятаться от всего мира, теперь стоит здесь, на потеху вам, почтеннейшая публика! Давай, Морт, не стесняйся, покажи, чему научил тебя твой дар! Обнажи свою душу и покажи нам, что там у тебя внутри!

Морт, не произнося ни слова, кивнул — и рванул в стороны рубашку у себя на груди, оставшись с голым торсом. Совершенно нормальным торсом…

Который тут же начал покрываться странными ало-бурыми пятнами.

…общество, заточенное на Даре — на магии, как его здесь называли. Общество, которым правят сильнейшие из сильнейших, а единственный способ пробиться наверх — это оказаться сильнее других.

Аристо хорошо устроились: силён их Дар или слаб, но они хорошо умеют им пользоваться, развивать его в раннем возрасте, и учат этому своих детей. А как насчёт людей попроще, которые ощутили себя Одарёнными?

Как я уже говорил, из Дара можно вылепить всё, что угодно, но уже застывший Дар не поменяешь. У кого-то получается достичь силы… а кто-то становится лишь забавным магическим калекой, способным только на странные и нелепые фокусы.

Но не всё потеряно! Такому человеку всегда будут рады здесь, в цирке уродов. Ведь что может быть интереснее и забавнее, чем наблюдать за человеком, лишённым всего того, к чему ты привык и воспринимаешь как данность? Смеяться над его неуклюжими попытками сделать обычные вещи? Гадать с лёгкой ноткой брезгливости — «и как он умудряется так жить? А главное, зачем?»

— Смотрите внимательнее, дамы и господа, потому что больше вы нигде такого не увидите! — восклицал импресарио. — Я очень надеюсь, что вы подготовились к этому зрелищу, потому что оно вовсе не для слабонервных.

О, толпа была готова, ещё как. Люди радостно шумели и улюлюкали, глядя, как по тощему длинному телу Морта расползаются пятна.

Кажется, он когда-то и правда пытался стать человеком-невидимкой. Но… не смог. Вернее, смог, но не до конца.

Прямо сейчас на его теле тут и там возникали «дыры», превращающие его в подобие швейцарского сыра. Где-то эти дыры проглядывали насквозь, где-то — лишь обнажали красные мышцы, внутренние органы, кровеносную систему. Пожалуй, это выглядело действительно жутко.

Впрочем, не для публики.

Если так задуматься… кроме забавы для более удачливых, такой вид развлечений ещё и весьма полезен для аристо — ведь это помогает сохранять их репутацию как «чистых и правильных» Одарённых. Мол, глядите, простолюдины, что с вами станется, если вы вообразите, будто равны нам, аристократам. Сидите-ка лучше тихо и знайте своё место.

Я не был великим гуманистом, но и какой-то радости от происходящего не получал — просто сидел и сосредоточенно глядел, что же будет дальше.

— Но и это ещё не всё! — к моменту, когда Морт напоминал скорее живой труп, чем человека, импресарио заговорил вновь. — Дамы и господа, прямо сейчас, прямо здесь — наш второй экспонат! Встречайте: неудавшийся повелитель морей и океанов, жертва узкой специализации — «Страйк», также известный как «Эй, это же тот парень из рекламы газировки»!

Новый рывок софитов; новый персонаж… о, и правда — тот парень из рекламы газировки. Попадалась как-то за последние пару дней. Так они снимали её вживую, экономя на спецэффектах? Удобно.

Страйк — имя, очевидно, было взято от, собственно, названия газировки, чей логотип сейчас красовался на груди его светлого трико — был значительно моложе Морта; он хрустнул пальцами и дёрнул плечами, разминаясь. Одновременно с этим дёрнулась и конструкция из нескольких бутылок, закреплённая у него за плечами.

— «Страйк» всегда мечтал об управлении водой, — оглушительно сообщал импресарио, размахивая своей тростью. — Возможно, у него бы что-то получилось… если бы он тренировал свой дар на чём-то, кроме лимонада «Страйк». Теперь он мастерски управляет этой и только этой жидкостью. Трепещите перед его могучими способностями!

Зрители заулюлюкали, вторя издевательствам ведущего.

Хм. А весь, по идее, способность вовсе не так слаба, как может показаться на первый взгляд. Люди часто путают слабый Дар со странным, а этот относится скорее ко второму. Примерно как мои летающие ножи и вилки. Неважно, насколько диковинно выглядит твой Дар, если при этом он работает. Вот Морт — тот да, действительно годится только для развлечения толпы.

Хотя… возможно, при желании и для него можно подобрать занятие поинтересней.

— Ну, а теперь, дамы и господа, — возопил импресарио, обводя взглядом весь небольшой зал, — когда первые два урода уже здесь — то, чего вы так долго ждали! Грандиозное и смехотворное, безумное и абсурдное — сражение уродов! Да победит смешнейший!

Зал потонул в восторженных криках зрителей; на сцену полетели бумажные стаканчики от попкорна; кажется, этого действительно ждали. Импресарио, продолжая удерживать трость, указал сразу на двоих:

— Живее, придурки! Не заставляйте ждать почтеннейшую публику!

Эти слова были встречены новым взрывом криков; кажется, «почтеннейшей публике» всё это очень льстило. Ну, а что до «уродов», то тем оставалось лишь отрабатывать своё жалование. Непроницаемые лица — похоже, эти двое старались не выдать своего раздражения; рывок вперёд…

Морт ударил первым; по его дырявому телу пробежала рябь, и он на какое-то время действительно сделался невидимым — на пару секунд, не более. Страйк попытался закрыться руками, но Морт вынырнул чуть сбоку — и ударил парню в висок.

— Первая кровь! — громогласно заорал импресарио. — А, нет, это ещё не кровь — просто дырявые руки недо-невидимого урода. Спутать несложно, не так ли?

Зал подгонял «уродов» криками; Страйк, устояв на ногах, сделал движение рукой, и крышка одной из бутылок с лимонадом выстрелила вперёд; волна липкой и пузырящейся жидкости окатила Морта. Отплёвываясь, тот «мигнул» снова — и ударил с другой стороны…

…бой был откровенно постановочным; это было понятно сразу. Более того: он был не только зрелищным, но и нарочито смешным. Целью Цирка уродов было показать свои «диковинки» не опасными, а нелепыми, и здесь два бойца на ура справлялись со своей задачей. Поскальзывания на луже газировки, удар полу-невидимой рукой так, чтобы в отверстия были видны глаза противника, бутылка, бьющая в пульсирующий мозг…

И толпа неистовствовала, чувствуя собственное превосходство.

Импресарио тоже постоянно вмешивался в бой; он отвешивал актёрам пинки и затрещины, если те, по его мнению, отходили друг от друга слишком далеко, поливал их грязью на потеху публике — и, наконец, в каком-то момент просто рубанул своей тростью по полупрозрачному черепу Морта с такой силой, что тот повалился на арену.

— Что за удар! Разве это удар?! Вот как выглядит настоящий удар… — он осёкся и улыбнулся во все зубы. — Упс! Простите, не рассчитал удар. Так случается, когда против урода выходит тот, кто действительно умеет драться.

Морт не шевелился; толпа опять взревела, а парень в полумаске лишь развёл руками:

— Кажется, у нас есть победитель — Страйку повезло остаться на ногах! Скажите мне спасибо, а то эти два слабосильных уродца ещё долго могли бы лупцевать друг друга без какого-либо видимого результата!

Из-за кулис выскочила парочка фривольно одетых «цирковых девиц» и потащили тело Морта обратно; то ли он действительно вырубился от удара тростью, то ли прикидывался по сценарию.

— Но, по-моему, победа досталась Страйку слишком легко! — продолжал импресарио. — Как вы считаете?

Трибуны согласно взревели; на арену опять полетел всякий мусор.

— Вот! — подтвердил ведущий. — Вот! Как насчёт того, чтобы один из вас вышел сюда и показал всем, как нужно убирать мусор?

Он ухватил Страйка за шею, заставив его застыть на месте.

— А может, мусор попытается сопротивляться? А? Ну, тогда мы с удовольствием поглядим на эти попытки. Итак, кто хочет выйти сюда, к нам, и продемонстрировать, чем настоящая магия отличается от жалких фокусов? Может быть, вы, молодой человек в первом ряду? Вы, вы!

Молодой человек в первом ряду, на которого указывал импресарио, отложил в сторону свой бумажный стаканчик и хотел уже было шагнуть к арене…

— Кхм-кхм, — заметил я, вставая во весь рост со своего последнего ряда. — Если вы не возражаете, я выйду.

В конце концов, я ведь сюда не за представлением пришёл. Посмотрел, вник в суть — пора и делами заняться. Тем более, что сообщение, только что пришедшее мне на телефон, гласило о том, что всё готово.

— Вообще-то… — начал было «молодой человек в первом ряду» недовольным тоном… но быстро заткнулся, заморгав под моим тяжёлым взглядом.

— Если вы не возражаете, — не терпящим возражения тоном повторил я в полной тишине, — я выйду.

Все взгляды в зале были прикованы ко мне; тишина стояла всё то время, что я пробирался через ряды — и только когда я оказался на арене, импресарио взорвался шумом вновь:

— Что ж, и я уверен, вы отлично покажете нам настоящую силу, и…

— Покажу, — согласился я — и с размаху влепил пощёчину парню в маске. — Только почему ты решил, что чем-то лучше остальных цирковых уродцев?

Парень закашлялся, схватившись за лицо; зал замер, не понимая, что происходит — я же попросту схватил импресарио за ворот и в несколько движений затащил его внутрь, за кулисы, подальше от посторонних глаз. Тот не пытался сопротивляться, только глотал воздух; мимо нас на арену быстро выскочила одна из «цирковых девиц», и до нас донёсся её крик: «А мы продолжаем наше шоу!». Толпа заревела снова — кажется, она решила, что так и надо.

— Что?.. — импресарио, наконец, смог откашляться. — Ты ещё кто… Ты мне чуть нос не сломал…

Я пожал плечами. Не так уж сильно я и бил, если честно.

— Ну, а ты только что вырубил парня тростью. Когда ведёшь себя как мудак, не удивляйся, что получаешь по морде, не так ли?

— Чего? — уставился на меня тот. — Что за чушь ты несёшь? Это цирк, твою мать! Цирк! Вести себя как мудак — это моя работа! Как их работа — прикидываться смешными фриками!

— Какие-то проблемы? — сбоку показался тот самый Морт, ничуть не бессознательный. — Мне вызвать полицию?

— Ты правда поверил, что я в жизни такой же мудак, как на сцене? — парень в маске глядел на меня с возмущением. — Это, бл*ть, сценический образ! Мы с Мортом лучшие друзья!

— Ну, — спокойно заметил я, — вот я и вывел тебя за кулисы… в соответствии с образом. Не мог же я сделать это просто так, без маленького элемента шоу.

Вокруг нас уже начали собираться другие циркачи, не понимающие, что делать. С одной стороны, они явно не питали ко мне тёплых чувств, с другой же — понимали, что я не из тех, на кого можно нарываться. Особенно кому-то вроде них.

— Вызвать полицию?.. — повторил Морт. — Я…

Я пожал плечами.

— Вызывай. Возможно, полиции — а также крышующим её кланам — будет интересно узнать, что считающийся мёртвым Алекс Вульф скрывается в цирке.

Морт и импресарио быстро переглянулись.

— Какого?.. — импресарио отступил на пару шагов. — Я не знаю никакого Вульфа…

— Не делай из меня идиота, — хмыкнул я. — Маска, белый грим… ты здесь единственный, кто использует грим. Ты и есть этот Вульф, так ведь?

Одним рывком сорвав с мужчины полумаску, я вгляделся в перепуганное, даже под гримом побледневшее лицо.

— Похож, — отметил я вслух. — Ровно то лицо, которое показывала мне на фото Илана Медведева.

Пара секунд замешательства… и Вульф резко рванул в сторону.

Вернее, попытался.

— Спокойно, спокойно, спринтер, — заметил я после того, как пара чёрных щупалец цепко, но аккуратно — чтобы не навредить — обездвижили Вульфа. — Я не от дома Медведевых и даже не на одной с ними стороне; да и нужно мне от тебя не очень многое — всего лишь кое-какая информация. Если обещаешь не бегать, могу отпустить тебя.

— Какого чёрта тебе нужно? — Вульф уставился на меня; что до циркачей, то онипоспешили скрыться с места возможной драки; рядом остался только Морт, да и тот не подходил близко, напряжённо слушая издалека. — Кто ты такой?

Хм? Разве моё лицо за последние дни не засветилось на всех телеканалах?

— Давай сначала о тебе, — кивнул я, отпуская Вульфа; щупальца закачались рядом, готовые в любой момент снова его схватить. — Вернее, о твоей связи с Алексеем Нахальным.

Вульф вздрогнул.

— С чего ты взял, что я что-то тебе скажу? Думаешь запугать меня своей магией? Или, по-твоему, я в своей жизни не видел аристо?

Я пожал плечами.

— Уверен, что видел достаточно. В конце концов, ты же работал на Медведевых.

— Тогда…

— Говорят, враг твоего врага — твой друг, — продолжил я, не дожидаясь, пока Вульф изольёт душу в дурацких вопросах. — Так вот, сразу, чтобы прояснить статус-кво: я враг Нахального. Ты тоже враг Нахального, судя по тому, что мне о тебе сказали. Не хочешь помочь мне усмирить зарвавшегося говнюка в белом плаще?

…в коридоре повисла длительная пауза; Вульф пару секунд изучал меня взглядом, потирая запястья; затем махнул рукой Морту, показывая, что разберётся сам. Тот кивнул и быстро скрылся в одном из внутренних помещений.

— Белый плащ, — фыркнул он. — На этом я и погорел.

Я кивнул.

— Так. Подробнее?

— Он пришёл ко мне как-то, — пожал плечами Вульф. — Предложил помочь ему… в одном хорошем деле. Это даже не было связано с Медведевыми! Просто нужно было прижать к ногтю одну семейку мелких аристо. Про них давно ходили слухи, что наследник интересуется… несовершеннолетними девочками, а его родители это покрывают.

Он выдохнул.

—А у меня у самого дочь школьница… и, чёрт, она даже пересекалась с той мразью на каком-то вечере аристо. В общем, я решил — дело-то правда хорошее, почему бы…

Я сцепил руки перед собой; щупальца медленно втянулись в мою фигуру.

— В общем, всё получилось, я достал компромат на ту ублюдочную семейку и слил его Нахальному. Думал, этим всё и закончится…

Я хмыкнул. Как же. С такими козлами, как этот «поборник истины», никогда так просто не заканчивается. Скорее, только начинается.

— В следующий раз Нахальный уже не предлагал — он требовал, — продолжил Вульф. — И сразу заявил, что в случае отказа сольёт Медведевым информацию о том, что я сделал. А это значило сразу потерять работу и профессиональную репутацию. В общем, он вцепился в меня серьёзно.

Ровно то, что сказал Горыныч. Нахальный идёт к своей цели, не гнушаясь ничего — и при этом уверен в собственной святости.

— Ещё четыре раза я делал для него всякое, — Вульф говорил всё тише. — Понимал, что каждое новое дело только закапывает меня ещё глубже, но какой выбор? А потом Медведевы начали что-то подозревать; я попросил у Нахального помощи, но этот ублюдок только заявил, что ему не нужен агент, который скомпрометировал себя.

Он вздохнул.

— Вот, собственно, и всё. Через пару дней после этого всё вскрылось; Леонид был в ярости и попытался устранить меня на месте за своё предательство. Я бежал, имитировав свою смерть, но, насколько знаю, его это не обмануло, и он до сих пор меня ищет. Я сам укрылся здесь, мне помог Морт; мы с ним старые друзья, ещё с армии… дочь пришлось укрыть в другом месте, более надёжном. Я не видел её уже чёрт знает сколько времени…

— Более надёжном? — уточнил я.

— Даже я сам не знаю, где она, — кисло поморщился Вульф. — Хотел спрятать её здесь же, но… когда убегаешь от гнева аристо, делая вид, что ты мёртв, не всё идёт по плану.

Я сверился с сообщением в телефоне.

— А если я рыпнусь… если помогу тебе с Нахальным, — продолжал Вульф, — он может догадаться, откуда ветер дует. Для него выяснить, где она — ерунда; думаю, он уже давно это сделал, чтобы я не выступал слишком много. Начну помогать тебе — и ей конец.

Я покивал. Похоже, Вульф не шутит — правдолюбец в белом пальто не остановится и перед тем, чтобы прикончить ребёнка, если того потребуют его идеалы.

— Угу, — заключил я. — То есть, подведём итоги: ты мог бы мне помочь, но не станешь делать этого до тех пор, пока я не найду твою дочь?

Вульф издал тяжкий вздох.

— Думаешь, это так легко сделать?

— Не знаю, — отправив телефон в карман, я пристально поглядел на Вульфа. — Давай проверим.

Щелчок пальцами — и с дальнего конца коридора, от служебного выхода, быстро начали приближаться несколько теней.

Ага, так и есть. Всё готово, как они и писали.

Вульф неверяще уставился на приближающихся.

— Ну, да, — кивнул я. — Сначала пришлось немного подготовиться, перед тем, как идти сюда.

— Ты… — Вульф, казалось, задыхается; его глаза неотрывно следили за заплаканной девочкой, которую вели тёмные. — Ты правда привёл её сюда?

— Угу, — кивнул я. — Ну так что? Обсудим проблему Нахального поподробнее?

— Нет, нет… — промелькнувшая было радость на лице Вульфа вдруг сменилась болью и даже отчаянием. — Ты не понимаешь. Ты не понимаешь! Нельзя было приводить её сюда!

Я приподнял бровь.

— Что-то не так?

— Медведевы всё ещё ведут охоту, идиот! — Вульф уставился на меня. — Они уже следили за этим местом… они наверняка её заметили! Может быть, они уже идут сюда! Ты понимаешь, что ты сделал?

Я поглядел на ближайшего из тёмных; тот пожал плечами.

— Ну, слежка была, как вы и предупреждали. Они… и не прятались особо, — отчитался тот. —Думаю, сейчас они вот-вот здесь будут.

Вульф уставился на него с ужасом, затем снова поглядел на меня. Я лишь улыбнулся ему. Похоже, он всё ещё не понял.

— Подумай сам, Вульф. Разве есть лучшее место для того, чтобы разобраться с этими клоунами, чем цирк?

— Аристо…

За последние несколько лет Алексей Нахальный сказал об аристо уже всё, что только можно было сказать. Поэтому сейчас он ограничился лишь одним словом и кислой, как после лимона, миной.

Впрочем, долго молчание не продлилось. Поправив галстук, Нахальный вздохнул — и заговорил вновь, глядя на стоящую напротив фигуру:

— Они ведь… понимают силу только в простейшем, физическом смысле. Любой ответ — избить, запугать, прикончить…

Он презрительно фыркнул.

— Мастадонты. Пережитки истории, каким-то долбаным чудом остающиеся на плаву.

Нахальный шевельнул рукой; фигура перед ним в точности повторила движение. Алексей кивнул, глядя на собственное отражение в зеркале, и поморщился.

— Придурки думают, что и дальше продолжат просто… решать все проблемы банальным мордобоем. Идиоты, что сказать. Видимо, даже не подозревают о существовании такой штуки, как мозги.

Он улыбнулся; отражение улыбнулось ему в ответ.

— И этот Йошида такой же, — кивнул Нахальный самому себе. — Это будет несложно. Придурок даже не догадывается, с какой стороны будет нанесён удар.

Поглядев на своё отражение в зеркале ещё секунд пять, Нахальный, наконец, хмыкнул и повернулся к дверям.

— Приятно поговорить с умным человеком, — пробормотал он себе под нос, — но пора спуститься и на пару уровней пониже.

В последний раз поправив галстук, он шагнул к дверям, за которыми его уже ждал посетитель. Неприятный, туповатый, но — определённо полезный в его нынешнем предприятии.

Двери хлопнули за его спиной; Нахальный улыбнулся, даже не пытаясь сделать улыбку похожей на искреннюю.

— Дмитрий Михайлович, — вкрадчиво заметил он. — Рад, что вы согласились на моё предложение. Чудесный день, не правда ли?

Дмитрий Распутин, привставший с кресла, неопределённо пожал плечами и тоже хмыкнул, придав своему лицу чуть крысиное выражение лица.

— Ну, да, — согласился он. — Как минимум, неплохой.

Глория нетерпеливо барабанила маникюром по столешнице, ожидая, пока загрузится сигнал видеосвязи. Конечно, можно было бы позвонить Клотту и по телефону, но… в последнее время ей нравилось звонить по видео. Да что там: им всем нравилось.

Наконец, Клотт ответил.

Глория начала сразу с дела.

— Джейсон, — она хмуро посмотрела на лидера республиканской партии США. — Что за чушь? Мне только что звонил Кобретти, но он нёс какой-то спутанный бред.

Клотт неприязненно поморщился.

— Это было твоей идеей, Глория — отправить к Распутиным посланника, а не боевой отряд!

— Подумаешь… — протянула британская королева, изучая маникюр. — Временная заминка. Лучше скажи точно, что там произошло. Я поняла лишь то, что Михаил Распутин всё-таки оказался не так умён, как я думала, и вообразил…

— Не-а, — отозвался Клотт. — В том-то и дело. Не Михаил. Йошида.

Королева оторвалась от собственных пальцев и вновь уставилась прямо в экран.

— Хочешь сказать, — уточнила она, — наследник? Даже не глава рода?

Клотт лишь развёл руками.

— Кобретти сказал, что Распутин буквально раскатал нашего посланника, — Глория чуть приподнялась, хмурясь. — Я могла допустить, что у Михаила хватит сил справиться с ним; всё-таки по личной силе он непревзойдённый боец. Но младший?

— Это то, что рассказал посланник, — кивнул Клотт.

— Йошида, — ещё раз повторила Глория. — Тот самый парень, который вышел из девятилетней комы меньше недели назад.

— Он.

— Тот, которого девять лет назад…

— Он самый.

— Ты уверен в этом? Это не может быть какой-то…

Глория замялась, стараясь подобрать слово; Клотт отрицательно покачал головой.

— Думай что хочешь, Глория, но мы имеем то, что имеем. Коматозник действительно имел наглость отклонить наше предложение и едва не изувечил посланника.

Глория помолчала пару секунд, барабаня пальцами по столу.

— Ладно, — кивнула она. — Похоже, давать Распутиным шанс покончить с этим мирно было… бесполезной идеей.

— Думаю, в глубине души мы знали, что так и будет, — согласился Клотт. — Распутины слишком большого о себе мнения, чтобы согласиться на наши условия по-хорошему.

— Что ж, — подытожила королева, — придётся разобраться с ними по-плохому. Даже если этот паренёк, вышедший из комы, какой-то вундеркинд, что он сделает один?

Она тряхнула головой.

— Думаю, нет нужды спрашивать о приготовлениях?

— Всё уже готово, — подтвердил Клотт. — Всё уже готово. Распутины будут сильно удивлены, узнав, как ничтожна их «сила» на общем фоне… совсем скоро.

Он сухо улыбнулся.

— Только вначале проконтролирую, чтобы этот идиот-посланник был уволен без рекомендаций.