Гнев

8

Дом, в котором проживал профессор Паскуальдини стоял особняком, затрудняя проникновение внутрь. Более того, я насчитал не меньше пяти громил с помповыми ружьями, бродивших по внутреннему дворику. В моих представлениях так должны охранять наркоборонов, в не каких-то ученых. У профессора оказалась большая семья, не меньше семи аур женского и детского типа перемещалось по трем этажам внутри дома.

— И че делать? — спросил я сам себя.

Останавливаться и выходить из машины было глупостью. Моя светлая кожа и выпендрежного вида пикап привлекали внимание, выдавая приезжего. Надо было где-то остановиться и продумать план действий. Продолжая ехать неспешно по дороге, я высматривал какую-нибудь гостиницу.

— Амиго ищет развлечься? — женщина до тридцати, стояла в тени дома.

Насколько я знал, путаны выползали с наступлением сумерек. Обратившаяся ко мне не была похожа на ночную красотку.

— Мой муж стар и работает целыми днями, — по своему оценив мой взгляд, на плохом английском она пояснила свое предложение.

Судя по всему домохозяйка приняла меня за американца. Выйдя из кабины пикапа, отследил изменения в ее ауре, зрелая девушка разочаровалась, сидя в машине я выглядел более мускулистым. Подойдя к заднему крылу, ухватился одной рукой за колесную арку и приподнял пикап, да так что покрышка оторвалась от земли, оставив на песке след протектора колеса.

Если со Стеллой я тратил время на разогрев, то здесь мне требовалось время на передышку. Попробовав поначалу обойтись своими природными данными, быстро понял, что это опасно для жизни. Энергетический каркас не имел пределов истощения и я смог спокойно обдумать ситуацию с профессором, разделив сознания на два потока.

— Тебе пора, — зазвеневший будильник насмешил, домохозяйка поспешно меня выпроваживала: — скоро вернется муж, надо убрать твой пикап от ворот.

Отъехав от дома, я решил еще раз проехаться мимо интересующего меня поместья. Прошло уже более четырех часов и я вряд ли вызову подозрение у бдительной охраны. Подъезжая к нужному месту, заметил кортеж из двух машин. Одна остановилась у забора, вторая стала сигналить, требуя открыть ворота.

«— Я буду не я, если это не Паскуальдини», — стараясь не сильно прибавлять газу, стал приближаться к серебристому кадиллаку.

На заднем сиденье машины сидел только один человек, не придумав ничего лучше, захлестнул его шею удавкой, использовав самый кончик жгута. Продолжив движение, я растягивал энергетический волновод, удерживая затянувшуюся петлю у ничего не подозревающего ученого. Отъехав на пару километров, заглушил двигатель. Углубившись в ощущения, стал прислушиваться к тому, что происходит в доме профессора. Оттенки эмоций были противоречивы, радостные детские эмоции перемешивались с раздражением и злостью взрослых.

Подивившись столь странному сочетанию, я остался сидеть в машине. С наступлением сумерек стало не так припекать, но дневная жара не спешила спадать и уступать ночной прохладе место под звездным небом.

«— Заснул», — взглянув на часы, отметил полвторого ночи.

Приступив к созданию ментослепка, параллельно думал о том, насколько все люди разные. Жаркая мексиканка, повстречавшаяся сегодня днем, не шла ни в какое сравнение с женщинами, обитавшими в доме Паскуальдини. Даже оттенка на сексуальное влечение я не смог обнаружить за весь вечер у вернувшегося домой профессора.

Закончив сканирование, я не спешил лезть в виртмир лаборатории.

«— Если ничего интересного, то и нафиг!» — принятое решение притушило разыгравшееся чувство тревоги.

Решив просмотреть краткосрочную память ученого, я ставил перед собой цель ознакомиться с тем, что меня может ждать внутри виртуальной лаборатории. Вынырнув из чужих воспоминаний, почувствовал, как с трудом сдерживаюсь, от того, чтобы не прибить гниду.

В создаваемых виртах, можно было делать все что хочешь, менять свой внешний вид, обстановку рабочих помещений и даже законы природы и мироздания. Но как оказалось существует еще один аспект, об использовании которого я даже не догадывался.

Ассистентом профессора в виртуале был иКсин, материализованный в образе худенькой одиннадцатилетней девочки. Я мог бы понять, если бы помощница была топ-моделью, или на худой конец сиськастой валькирией. Сексуальные игры в уединенном пространстве мало кого волновали, если был результат от исследований. Но подросток, становившийся объектом как сексуальных домогательств, так и пыток с издевательствами, это было за гранью моего понимания.

«— Кто же тебя воспитал?» — вспомнив реакцию иКсина на мое появление, теперь я был совсем не удивлен, что искалеченный интеллект не проявил нормальной реакции.

Было абсолютно не понятно, что и как вкладывали в зарождающийся и формируемый искусственный разум.

«— А может так и надо? — вспомнив о счастливых детях в большой семье ученого, пришла вторая мысль: — Каждому психопату по отдельной вирткамере и пусть бесится, не нанося вред обществу?!»

— Нет, надо давить уродов! — однозначность принятого решения принесла облегчение, мысли о толерантности к говнюкам ушли в небытие.

Заведя мотор, я осветил ксеноновыми фарами грунтовую дорогу, путь до бункера занял не больше часа. Помимо извращений, которые происходили в виртуальности, в памяти профессора была и полезная информация. Капсулы для доступа в виртлабораторию стояли в отдельном здании, охрана которого напоминала войсковую часть. Пристроившись за полкилометра от объекта, я потянулся к упрятанному в бункере серверу и замкнутой сети.

— Господин, — плоскогрудая, голая, бледнокожая, она стояла передо мной.

— Шлюха! — ударив наотмашь, точно также, как делал до этого множество сотен раз профессор, я прошел к стоявшему на столе компьютеру.

Паскуальдини начинал свою научную деятельность еще тогда, когда в науке использовались персональные компьютеры. Не имея желания менять привычки, он создал внутренний интерьер согласно своим воспоминаниям о лабораториях. Двадцатизначный пароль был введен с первого раза, этот фрагмент памяти я выделил в отдельный блок, опасаясь, как бы он не затерялся в нужное время.

— Господин, я сделаю вам хорошо, — подползя на коленях, образ иКсина потянулся к ширинке на моих штанах.

Очередной удар коленом в челюсть отбросил ее легкое тело. Руки были заняты отщелкивая команды на клавиатуре, я перелистывал страницы убористого текста, записывая в блоки памяти найденную информацию. Девочка застонала, попытавшись подняться с холодного пола. Бросив на нее короткий взгляд, не удержался от мести и внес несколько изменений в скопированные расчеты. Теперь профессору будет не до иКсина, срок сдачи результатов был скоро, мое вмешательство отбросит исследования на пару месяцев назад.

Перед тем как выйти, я чуть замешкался. Паскуальдини всегда бил девочку на прощание. Решив идти до конца и не оставлять следов проникновения, я пнул ее в живот. Худое тело сжалось в позу эмбриона.

«— Как бы не оскотиниться с такой работой», — выруливая на трассу, ведущую к аэропорту, я чувствовал себя последней сволочью.

— Здесь то, что вы заказывали, — информационный накопитель лег на столешницу между нами.

Вильям Ротдж не торопился убрать предмет от лишних глаз, продолжая о чем-то нервно размышлять.

Просканировав окружающую среду на всякий случай, убедился, что никого подозрительного в районе полумили нет. Решив подстраховаться, обвил жгут вокруг головы англичанина. Работа с ментослепками расширила мои навыки, теперь я умел навязывать нужные мне эмоции, кодировка успокаивающего сигнала достигла собеседника.

— Роман, — назвав меня по имени, отец Стеллы наконец-то решился и заговорил: — Я считаю, что работа ваших друзей и те документы, что были переданы мне, это стоит дороже, чем паспорт с водительскими правами.

Стоило заговорить, как мужчина стал заметно спокойнее и я перестал влиять на его эмоции.

— Я хочу предложить вам, именно вам, а не вашим партнерам, довольно значительную сумму, — бросив на меня взгляд, он словно хотел оценить, как я к этому отношусь.

К этому я относился сугубо положительно, тем более что заработанных в России денег почти не осталось. Возвращаясь в Англию, уже начал прикидывать, кого бы ограбить. Пафосное заявление, что промышленный шпионаж будет оплачиваться только услугами, ставило меня перед отцом Стеллы в однобокое положение.

— Сообщите мне номер счета в любом оффшоре, и я перечислю туда триста тысяч фунтов, — озвучив цифру, он перестал смотреть в сторону, наконец-то встретившись со мной взглядом.

— Многовато, вы не находите? — за такие деньги можно было начать свой бизнес в Европе, не говоря уже о моей родине.

— Есть одно условие. Вы больше никогда, ни при каких обстоятельствах, не будете встречаться с моей дочерью. — как в плохом кино, Вильям Ротдж попытался сказать эту фразу небрежно: — Оценив ваши таланты, думаю, что не ошибусь, если скажу, что вам не составит это никакого труда.

Что он имел в виду под моими талантами, я не понял. Молча достав ручку из нагрудного кармана, я написал на салфетке цепочку цифр.

— Это мой счет на Каймановых островах, как только там появится полмиллиона фунтов, Стелла не сможет встретиться со мной ни при каких обстоятельствах, — меня самого уже напрягала ситуация с девушкой.

Слишком сильно она ко мне привыкла, впрочем помимо симпатии я также испытывал нечто, схожее с легкой привязанностью. Гордеев узел пора было рубить.

— Я соглашусь на увеличении суммы, но с условием, что наше деловое партнерство от этого не пострадает, — и салфетка, и информационный накопитель, продолжали лежать на столешнице.

— Заказ на следующую работу готов принять прямо сейчас, — я поспешил заверить его в своей лояльности.

Покидая усадьбу, я сохранял невозмутимое лицо, чего нельзя было сказать о внутреннем состоянии. Отключив профиль британец, стало сразу легче внутренне негодовать.

«— Какого хрена я помогаю этим уродам? — спрашивал я себя: — Эти козлы вместе с немцами развалили Российскую Империю, каждый выполненный мной заказ лишь укрепит местную экономику и еще не известно, как это аукнется для современной России!»

Я до сих пор помнил эмоциональный шок, когда на уроке истории, школьная учительница стала рассказывать, как все было на самом деле в преддверии октябрьской революции, при этом говоря абсолютно не так, как писалось об этом в наших учебниках.

«— Не успели переиздать», — сказала она в ответ на недоумевающие вопросы учеников.

Насколько я знал, учебники по прежнему рассказывают о волеизъявлении простого народа, и там нет ни слова о засланных эмиссарах и вливаемых в развал огромной империи денег англо-саксонов. История во все времена писалась победителями и то, что до сих пор умалчиваются подобные факты, говорило не в пользу независимости моей страны от влияния Европы. Оставалась правда надежда, что истина замалчивается из патриотических соображений, но это были догадкина кофейной гуще.

Еще в первый раз, когда Вильям Ротдж встречался со своими друзьями и выяснял, кому нужны технологии и если нужны то какие, я ненавязчиво за ним следил. Идея избавиться от посредника в виде отца Стеллы была приоритетной, впрочем и скука в незнакомой стране сыграла не последнюю роль.

Оказалось, что из десяти опрошенных, только двое проявили интерес к промышленному шпионажу. По заявлениям остальных, исследования в их собственных лабораториях были близки к завершению и опережали конкурентов на год или больше.

В мире научных изысканий все было не как у людей. Над одной и той-же проблемой бились несколько научных коллективов находясь в разных местах. Вместо того, чтобы обмениваться результатами, они таились друг от друга, не чураясь провокаций и фальсификаций.

Захотев жить в мире со своей совестью, я принял решение обокрасть британские лаборатории и спихнуть разработки конкурентам. Почти две недели мне пришлось потратить на подготовку, только собрав всю информацию, я был готов за один день и одну ночь, посетить восемь виртлабов.

Один из ученых оказался настоящим фанатиком, жил на транквилизаторах и выскакивал в реал буквально на полчаса, только чтобы уведомить заказчика о темпах работ. Энергетический жгут дотянулся до ученого и отравил его в глубокий сон. Охранник, находившийся все время рядом, нисколько не удивился. Подхватив спящее тело, он отнес его в комнату отдыха. Если бы я не нашел в сети информации о том, что подобное случалось и ранее, на подобный отчаянный шаг решился бы с трудом. Пока ученый принудительно спал, я спокойно снял ментослепок и посетил его Малхут.

Эта виртлаборатория стала первой из обворованных центров. Рассчитывать на то, что Вильям Ротдж не догадается чьих рук это дело не приходилось. Когда дела не касались собственной дочери, он был подобен акуле, рвущей на части конкурентов.

Купив билет на самолет, я отправился в вояж по всему миру. Ученые, занимавшиеся схожими исследованиями, были разбросаны по всей планете. Я выбирал таких, у которых были достаточно обеспеченные инвесторы. Различного рода университеты и колледжи мной даже не рассматривались, студенты вкалывали всегда бесплатно, хоть и на совесть. Надежда ухватить удачу за хвост и прославить свое имя в научных кругах была единственной возможностью для большинства из молодых гениев.

— Проходите Вильям, присаживайтесь, — Альберт Минрад гостеприимно повел рукой в сторону нескольких кресел стоявших вокруг стола.

Сам хозяин восседал на одном из них, подчеркивая равенство для всех, кого-бы ни пришлось принимать в кабинете представителя МИ-6 по работе с гражданскими лицами.

— Что-нибудь удалось узнать? — Вильям Ротдж чувствовал себя не уверенно, общение со спецслужбами никогда не доставляло ему комфорта.

— Отчасти, — взяв паузу, Альберт вынул из папки несколько листков: — признаться я до последнего момента сомневался, что навязавший свое знакомство вашей дочери молодой человек имеет какое-либо отношение к ФСБ.

— Что-то удалось узнать? — отец Стеллы перевел взгляд на бумаги, переданные собеседником.

— Мотивы и цели остались не выяснены, в чем была истинная цель операции русских аналитики до сих пор расходятся во мнениях, — хозяин кабинета откинулся на спинку кресла, давая время собеседнику ознакомиться с документами.

— За одну ночь восемь похищений? — недоверчиво переспросил Вильям: — надеюсь, что вам удалось понять, как они это сделали?!

— К сожалению нет, — предвидя очевидный вопрос, он продолжил: — после того, как через вас были переданы разработки профессора Паскуальдини, мы решили, что целью операции является что-то еще и наблюдение за виртлабораториями было переведено на обычный уровень безопасности.

— Вы хотите сказать, что я своими руками отдал красным разработки Британии? — эмоция негодования плескалась в голосе посетителя.

— Ну конечно же нет, — успокаивающе двинув рукой, Альберт Минрад улыбнулся: — Данные исследований были подменены еще в начале операции, фальсификацию удастся распознать только на стадии производства первых образцов в реальном мире, а это как вы понимаете миллионы фунтов стерлингов выброшенных на ветер.

— Святые угодники! — разговор приобрел позитивное направление, Вильям Ротдж облегченно провел рукой по лбу, как если бы на нем выступила испарина: — Пользуясь случаем хочу спросить, как отнеслась семья Роберта к увлечению моей дочери?

— В целом, положительно, — убирая документы в папку, хозяин кабинета перешел на более доверительный тон: — Принцу пошло на пользу, осознание того, что он не такой уж и уникальный и влюбленная в него с детства девушка может уйти к другому. В королевской семье даже выделили статью расходов на новое увлечение. Гоночную яхту Роберту конечно же никто не позволил купить, а вот средства на лошадь породы thoroughbred были признаны вполне оправданным капиталовложением.

— Будем надеяться, что этого хватит, — Вильям Ротдж решил не озвучивать свое мнение, об излишней заботе об отпрыске британской королевы: — Осталось убедиться, что московского агента постигнет какая-нибудь неприятность.

— Об этом не беспокойтесь, — понимавший намеки с полуслова, Альберт Минрад решил поделиться несколькими фактами: — Отпечатки пальцев Романа находятся во всероссийском розыске уже больше года, примечательно то, что фамилия и фото в досье принадлежат другому человеку.

— И что это значит? — отец Стеллы опять занервничал.

— Это значит, что как только его поймают на горячем в какой-нибудь третьей стране мира, ФСБ откажется от своего агента, сославшись на то, что он обычный преступник и они сами его давно разыскивают. Это обычная практика Советов, принятая еще во времена КГБ. Как правило подобных неудачников ждет высшая мера наказания.

— Туда ему и дорога, — слишком многое член клуба промышленников рассчитывал получить от будущего брака своей единственной дочери.

Пожертвовав родной кровью в угоду процветания собственного бизнеса, Вильям Ротдж искренне ненавидел всех, кто мог послужить помехой для достижения заветной цели. Альберт Минрад сохранил безмятежно улыбчивое выражение лица, даже после того, как закрылась дверь за спиной посетителя. Мысли чиновника к сожалению не могли похвастаться схожей невозмутимостью и упорядоченностью.

«Девушка Стелла никогда не рассматривалась как достойная пара принцу Роберту, все случившееся в Москве и потом в Лондоне дало убедительный повод отказать в будущем семье Ротджа без нежелательных последствий. Но это случится не раньше, чем в услугах промышленника британская корона перестанет нуждаться. Слишком многие проекты имели низкую рентабельность и длительный выход на расчетные мощности. Акулы современного бизнеса не проявляли должного интереса к предприятиям, обеспечивающим достойный объем позитивно настроенного электората, во время очередных парламентских выборов, — отправив листы из папки в утилизатор, сэр Минрад подошел к слегка зашторенному окну и взглянул вниз на немногочисленных прохожих, спешащих по своим делам: — Куда большие вопросы вызывали действия русских. Убедительная демонстрация превосходства в кибер технологиях заставила свернуть пару проектов, запланированных в реализацию на территории постсоветского кластера всемирной паутины. Ответная операция, рассчитанная показать британский уровень кибербезопасности, оказалась вообще провальной. Секретная лаборатория в Мексике была вскрыта в обидно рекордный срок, особым плевком выглядел жест возврата украденных данных. В то, что присутствие русского агента на территории города Санто-Доминго было лишь отвлекающим маневром не сомневался никто из аналитиков МИ-6. Что значило все произошедшее за последний месяц не знал никто, за исключением какого-нибудь генерала ФСБ, давшего добро на проведение подобных мероприятий.»

Генерал-майор Ставельев никогда не хранил на рабочем месте личных вещей, все что его окружало, было связано с работой и было предназначено для работы. Полученный сверху приказ предписывал в течение трех часов собрать личные вещи и покинуть кабинет, в сложившихся обстоятельствах это выглядело унизительной издевкой.

Продолжая сидеть за абсолютно пустым столом, он ждал пока истечет отведенное время. Надежды повернуть все вспять и продолжить служить Родине больше не было. Ни передачи дел приемнику, ни сдачи секретной документации в архив под опись, при увольнении по статье процедура была совершенно другой. При проводах на заслуженную пенсию отставник ехал домой, генерал-майора ждал казенный дом с решетками на окнах на очень неопределенное время.

Молодой полковник оказался злопамятным и не упустил возможности доложить своим покровителям, как только генерал-майор оступился. Утечка информации по объекту Игрун вражеской агентуре была пресечена, но часть информации все-же ушла за кордон. Ставельев оказался крайним при проведении внутреннего расследования.

Все могло бы быть иначе, но время как и сказанные вслух слова, вернуть теперь было невозможно.

Сиеста, узаконенный отдых посреди рабочего дня. Испания вымирала во время солнечного зенита, люди уходили с работы домой, пережидая часы палящего зноя. Общаясь время от времени с рыбачившим на пристани дедом Хосе, я слушал истории о временах, когда торговые лавки даже не закрывали, чтобы по возвращению не мучиться с повторным раскладыванием товара. С волной алжирских иммигрантов размеренная жизнь стала куда паскуднее, люди злее, а цены выше.

— Амиго! — я уже вторую неделю жил в портовом городке и успел примелькаться в нескольких кафе вдоль по набережной.

— Как здоровье! — говорить на испанском без восклицаний просто не получалось, порой складывалось впечатление, что встретившиеся люди не виделись как минимум пару лет, хотя расстались не далее, как сегодня утром.

— Свежий лосось! Мой троюродный брат привез отличный улов! — хозяин забегаловки нахваливал морепродукты.

Заведение находилось в десяти метрах от пристани к которой швартовались рыбацкие баркасы. Вид на суровое море и свежий соленый бриз от выбранного мной столика был той причиной, по которой я часто здесь бывал.

— Сегодня вроде бы не так жарко, — обратив внимание, что сиеста закончилась раньше чем вчера, я оглядел открывающиеся по соседству лавки.

— Зима! — озвучив очевидное, он перевел взгляд на пришвартовавшуюся лодку и закричал: — Карло! Мне нужны мидии! Не менее десяти килограмм свежих мидий!

Наполнение лексической матрицы испанского языка произошло за пару дней и я теперь мало чем отличался от местных жителей. Остановившись в одном из отелей, провел в номере всего две ночи. Общительные и страстные южанки были обделены мужским вниманием.

Созревая очень рано, женщины рано старились. Мужчины продолжали смотреть на молоденьких девиц, напрочь игнорируя всех кому за 25. Я сам не сразу поверил, что сидевшая передо мной Миранда моя ровесница, лицом она выглядела хорошо за тридцать, при том что тело оставалось упругим и подтянутым.

— Разве я виновата, что так происходит?! — уловив сквозь винные пары, что я ее отлично понимаю и готов слушать дальше, женщина изливала свою душу.

Позже она показала мне все, чему успела научиться, начав заниматься сексом с четырнадцати лет. Не могу сказать, что по ночам и иногда днем было что-то особенное, но меня вполне устраивало проживание в частном секторе. Я остался у нее на квартире, давая деньги на продукты и покупку разных мелочей. Приготовленная умелыми женскими руками еда была вкусной и имела налет непривычной экзотики.

Причина, по которой я прозябал в этом захолустье была проста. Продав шесть из восьми разработок, я стал неприлично богат. Возросшее чувство тревоги мешало нормально жить и я решил остановиться на какое-то время в одном месте. Это давало возможность всем, кто заинтересован в возврате денег или еще по какой-либо причине разыскивал меня, попробовать встретиться со мной лицом к лицу.

Время шло, но никого подозрительного не наблюдалось. Местных жителей я уже знал в лицо, идеальная память могла запомнить куда больший объем информации. Всех приезжих я отслеживал, растянув свое мировосприятие на пять квадратных километров, центральная часть городка составляла не многим большую площадь. Порой мне казалось, что я нахожусь в очередной компьютерной игре, разве что строить дома и давать задания населению мне было не под силу.

— Джек?! — Миранда знала меня под именем из британского паспорта, свое настоящее имя я решил не говорить, не желая излишнего сближения со случайной женщиной в моей жизни.

— Да, — забавлявшее по началу всезнание, теперь утомляло, я отлично знал кого женщина встретила на рынке, о чем они болтали, какие цены на продукты в лавке Лорито и что на ужин сегодня будут купленные бычьи яйца.

— С тобой хочет поговорить мой дядя, — новость была свежей, отслеживать еще и телефонные разговоры жителей города я не решился, аргументировано опасаясь за свой рассудок из-за переизбытка пустопорожней болтовни.

— Ты знаешь, что ему надо? — повернувшись к стоявшей в проеме двери женщине, я рассеяно на нее посмотрел.

— Он хочет знать, надолго ли ты остановился в нашем городе, — впервые ее голос прозвучал напряженно, Миранда боялась услышать ответ, заранее придумав для себя все, что я скажу или могу сказать.

— Ладно, передай Торису, что я зайду к нему через час, — вернувшись к имитации просмотра телевизора, я еще раз просканировал весь город, на доступной моему восприятию территории все было спокойно.

Кивнувшая головой в знак того что поняла, женщина ушла на кухню готовить праздничное блюдо, яйца быка были деликатесом и подавались к столу по особым случаям. Выждав полчаса, я встал с дивана и распихал по карманам свои немногочисленные личные вещи. Купленную по выбору Миранды для меня одежду и несколько пар обуви я оставил на своих местах.

— Скоро вернусь, — махнув рукой, я покинул приютившую меня квартиру навсегда.

Посещать дядю Миранды не входило в мои планы, гложущее чувство опасности поутихло и я решил двигаться дальше. Седьмой клиент уже заждался, торопясь сделать меня еще богаче. Проходивший через город поезд отправлялся через час, неспешным шагом я успел зайти в кафе, выпить чашечку экспрессо и дойти до перрона. Перестук колес итальянских поездов ничем не напоминал российские железные дороги.

В памяти Миранды я решил остаться сволочью, из разряда тех мужчин, что выходят за сигаретами на пять минут и не возвращаются. Устраивать прощальные сцены с ложными посулами и клятвенными обещаниями было бы еще более подло, чем совершенный мной поступок.

— Вы уверены, что не хотите посетить мистера Филлипа в его резиденции? — приятный грудной голос третий раз пытался соблазнить посещением личного виртпространства седьмого клиента.

— Мерси, — не успев в полной мере овладеть французским, я старался говорить односложно: — меня не устраивает встреча в частной сети.

— Очень жаль, — я буквально почувствовал, как расстроилась из-за моего отказа секретарь мистера Филлипа: — буквально на днях, в блоки памяти были подгружены мифические фурии и библейские монашки. Над их образами и психопортретами работали лучшие специалисты!

— Нет спасибо, — даже от легких намеков на то, какой разврат меня ждет в локации, недоступной ни для кого, кроме гостей хозяина, я уверился в отказе, поутихшее чувство опасности словно передохнув за две недели, било во все колокола, отговаривая меня от данного предложения.

— Хорошо, — француженка посуровела, как если бы я лишил ее полугодовой зарплаты: — Сквер на Брогденбуша, дом 65. Приходите один, через три часа, с вами встретится специалист и проверит достоверность информации.

Чувство тревоги стало меньше, но окончательно не ушло.

«— Может в жопу этого Филю?! — предложило мое второе я, в отличие от предыдущих покупателей, этот юлил и не хотел класть на депозит под обязательства по сделке всю сумму, но нового покупателя искать было лень: — Ладно, прорвемся».

Каждая уважающая себя корпорация имела виртуальную резиденцию. Чем крупнее была компания, тем солиднее был виртуал, раскрывающий свои цифровые просторы перед клиентами и деловыми партнерами. В настоящее время уже никто не летал через полмира на самолетах, чтобы поучаствовать в переговорах или заключении сделки. Достаточно было выйти в сеть и через пару минут оказаться в кибер офисе своего партнера.

То, что меня приглашали не в официальный виртуал, а в частное вирт-пространство бизнесмена, настораживало. Я уже имел счастье познакомиться с Эмм и Калахом. Общепринятые стандарты для виртуальных пространств, а значит и безопасные для всех посетителей, на личных серверах могли быть нарушены. Я уже прочувствовал это на собственной шкуре и не горел желанием повторять совершенную дважды ошибку.

В отличие от виртуала, в реале я видел человеческие ауры и проблем с обнаружением вооруженных людей у меня не возникло. После того, как прозвучал приказ оставаться на месте и не двигаться, я не растерялся и грамотно ушел в сторону потушив в особняке свет. Оставшийся в центре помещения ученый, другой ни черта бы не понял в той околесице, что я предоставил в качестве доказательств, продолжал смирно стоять, ожидая моего благополучного пленения.

Имевшая приборы ночного зрения группа захвата из четырех человек тем не менее не могла видеть сквозь стены. Уйдя из зоны прямой видимости, я воспользовался навыками, приобретенными в игре CoD. План здания был перед моим внутренним взором, местоположение и скорость передвижения противников отрисовывались в режиме реального времени. Сектора обнаружения и поражения легко высчитывались, я скользил невидимой тенью, стараясь выйти из оцепления.

Оружия я не носил, но со мной всегда были навыки доставшиеся от японцев, в том числе метание любых предметов в цель. Пролетев через весь коридор, стул ударил точно в висок вышедшего из-за поворота солдата. То, что это своеобразное военизированное подразделение я перестал сомневаться, как только настроился на их частоту. Впрочем долго послушать условные команды французов не удалось, частота сменилась, искать ее снова было делом хлопотным.

Доложив о потерях и оттаскивая своего ведущего назад, второй солдат получил удар тем-же самым стулом, подобравшись вплотную я взял валявшийся предмет с пола и применил его повторно, выскочив из-за угла. Пользоваться энергетическими жгутами я пока опасался, так-как в последствие могло возникнуть разбирательство о том, как мне удалось вырваться из западни. Раскрывать свои карты перед Филлипом раньше времени было бы стратегически ошибочно.

Движение в конце коридора заставило залечь за телами. Серия выстрелов, каждая по три пули, вдавила меня в пол. Бывшие секунду назад без сознания, два солдата превратились в труп и тяжелораненного человека.

«— Что здесь происходит?» — спросил я сам себя, не надеясь на ответ.

Судя по аурам, в трехэтажном особняке на сквере Брогденбуша дом 65 прибавилось действующих лиц. То ли усиление группы захвата, то ли новые действующие лица. Огонь в мою сторону велся на поражение. Решив прорываться с боем, я сдернул с раненного короткоствольный автомат и перекинул себе через плечо подсумок с запасными обоймами.

«Профиль ОМОН активен», — мыслеголос операционной системы подтвердил исполнение полученной команды.

Все лишнее отключилось, тело перешло в режим максимального функционирования для работы с огнестрельным оружием и передвижению в замкнутом пространстве. Я был на втором этаже, сверху и снизу был враг. Задача покинуть объект подразумевала вывод из строя всех присутствующих. Единственный, кто мог рассчитывать на шанс остаться в живых, это ученый, который при первых звуках выстрелов, благоразумно лег на пол. Чувствовалось что он тертый калач, побывавший ни в одной переделке за свою жизнь. Оставалось надеяться, что разговорить счастливчика удастся достаточно быстро, по крайней мере до того, как приедет полиция.

Решение наказать Филю стало непоколебимым, из-за него мне пришлось ввести Миранду в ложные надежды, а потом бросить. Чувство тревоги мучившее меня ранее, было обосновано намереньем иметь дело с нечистоплотным на руку французом. Если бы не этот урод, я никогда бы не стал жить две недели в богом забытом городке на южном побережье Испании.