Гнездо индюка

1

Джон лежал на кровати и медитировал. Когда Алиса вошла в спальню, он открыл глаза, посмотрел на подругу, нахмурился и спросил:

— Что случилось?

— Нам надо серьезно поговорить, — сказала Алиса. — У тебя найдется несколько минут?

— Найдется, — сказал Джон и сел на кровати. — Присаживайся, поговорим. Как раз собирался обсудить с тобой кое-что.

— Что именно? — спросила Алиса. Джон улыбнулся и сказал:

— Давай сначала ты.

Алиса нахмурилась, отвела взгляд и некоторое время молчала, собираясь с мыслями.

— Я сейчас детскую энциклопедию читаю, — сказала она. — Помнишь, ты мне посоветовал…

— Помню, — кивнул Джон. — И что вычитала?

— Я про древние технологии читала сегодня, — сказала Алиса. — Узнала, что такое телефон. Джон хмыкнул.

— Тогда, в Оркланде ты свой волшебный фонарь однажды телефоном назвал, — продолжала Алиса. — Я тогда не обратила внимания, а теперь вспомнила. Это ведь спутниковый телефон, правда? Джон улыбнулся и спросил:

— С чего ты взяла?

— Телефоны бывают сотовые и спутниковые, — объяснила Алиса. — Сотовые телефоны используют какие-то артефакты, которые называются провайдерами. Я не очень поняла, что это такое, но это явно не компактные переносимые артефакты, а большие циклопические сооружения. И там ясно сказано, что телефон работает только тогда, когда хотя бы один провайдер размещается в прямой видимости от телефона. Когда мы были в Оркланде, ничего похожего на провайдеры я не видела, но твой телефон работал. Поэтому я думаю, что он спутниковый. Я права?

— Про провайдеров ты ничего не поняла, но основной вывод сделала правильно, — сказал Джон. — Мой телефон действительно спутниковый. Что ты еще поняла?

— Я нашла в энциклопедии статью про спутники, и узнала, что они бывают не только связные, но и боевые, — сказала Алиса. — Тогда я вспомнила миф про Джулиуса Каэссара и Красса Содомита, и еще вспомнила, как в Оркланде падали звезды. Это ведь ты сделал?

— Я, — кивнул Джон. — Я контролирую всю спутниковую группировку. Падающие звезды на самом деле микроядерные бомбы класса «Фебос», их сбрасывала орбитальная платформа «Грантчестер». Глаза Алисы тревожно расширились.

— Ты мог нас всех поубивать! — воскликнула она.

— Это было маловероятно, — улыбнулся Джон. — Я контролировал траекторию каждой бомбы до самого конца, все бомбы взрывались только по моим мысленным командам. Тот единственный раз, когда мы реально могли пострадать, нам угрожала не орбитальная бомба, а эльфийская граната, которую я вовремя не заметил. Некоторое время Алиса молчала, затем тихо спросила:

— Ты киборг?

— О, какая молодец, про это тоже прочитала! — восхитился Джон. — Нет, я не совсем киборг, мозговой чип у меня внедрен, но модифицировать остальное тело я не стал. Это долго, непросто и не очень-то нужно.

— А твои боги, к которым ты обращаешься? — спросила Алиса. — Это просто спутники?

— Точно, — кивнул Джон. — Я активизирую чип, он подключается к телефону по телепатическому интерфейсу, телефон связывается со спутником, а спутник делает то, что мне надо. Например, передает мне в мозг вид сверху на какое-нибудь место. Или предоставляет доступ к какому-нибудь древнему компьютеру. Алиса охнула.

— Надо не охать, а радоваться, — сказал Джон. — Я восстановил доступ почти ко всем знаниям древних. Мне подчиняется спутниковая группировка с суммарным залпом десять гигатонн в пересчете на эльфийскую взрывчатку. Мозговой чип делает меня лучшим бойцом планеты. Чем не бог?

Алиса ничего не ответила на этот вопрос, она смотрела на Джона расширенными глазами, и непонятно, чего в них было больше: восхищения или ужаса. Джон решил, что ответа на последний вопрос ждать не стоит.

— Нам нужно срочно решить кое-что, — сказал Джон. — Пришло время определиться, до какой степени ты мне предана. До этой минуты ты не знала ничего такого, что могло бы причинить серьезный ущерб, но теперь ты знаешь слишком много. То, что ты узнала из энциклопедии, не должен знать никто, кроме нас с тобой. Ни Герман, ни Зак, ни Длинный Шест, ни Звонкий Диск, вообще никто. С этого момента все, что происходит между нами, и все, чему ты становишься невольной свидетельницей, должно оставаться в тайне. Это понятно?

— Понятно, — кивнула Алиса.

— Вот и хорошо, — сказал Джон. — Мне сейчас одно срочное дело надо сделать, ты посиди, почитай, а когда я вернусь — не пугайся и не удивляйся.

Джон открыл волшебный сундучок и извлек из него очки, бластер и эльфийскую гранату. Очки сунул в карман, бластер положил в маленькую кожаную барсетку, а гранату, поколебавшись, сунул в ящик тумбочки в прихожей.

— Что ты задумал? — спросила Алиса.

— Потом увидишь, — ответил Джон. — Сейчас говорить не буду, но не потому, что не доверяю, просто рассказывать придется долго, а как увидишь — сразу все поймешь.

Выйдя из дома, Джон направился к задней калитке. Отпер замок, вышел наружу, прошел двадцать шагов вдоль стены тренировочного центра и полез в густые кусты, растущие между стеной и дорогой. Надел очки с биодетектором, вытащил бластер из барсетки и стал ждать. Спутник подсказывал, что ждать придется не очень долго, где-то примерно четверть часа.

В расчетное время в поле зрения появился Длинный Шест. Точнее, он появился бы в поле зрения, если бы Джон не сидел в кустах, а стоял посреди дороги и глазел по сторонам. Реально Джон видел Длинного Шеста только на спутниковой картинке, но эта картинка показывала, что он уже рядом.

За Длинным Шестом следовал какой-то орк. Сейчас он залег в придорожной канаве и осторожно выглядывал между кочками, пытаясь незаметно следить за Длинным Шестом. Длинный Шест, судя по всему, его видел, но старательно изображал, что ничего не замечает, что абсолютно уверен, что избавился от слежки, стряхнул хвост, как говорят местные подзаборные лохи, называющие себя разведкой. Вот Длинный Шест подошел к калитке, начал возиться с замком… уронил ключи в канаву… ненатурально, но для этого придурка сойдет… ругается… Ну, давай, орчила, решайся!

Орчила решился. Осторожно выбрался из канавы, прошмыгнул в узкое пространство между забором и кустами, и припустил вдоль забора к калитке. Ловко он передвигается, надо признать, ветки почти не колышутся, без биодетектора и не заметишь.

Когда орк приблизился к Джону на расстояние вытянутой руки, Джон нажал спусковую кнопку бластера. Раздался негромкий хлопок, миниатюрная пулька врезалась в бок орка, щелкнул электрический разряд, орочье тело дернулось в судороге и осело на землю. Джон проверил пульс — сердце бьется. Свистнул, не очень громко, но чтобы Длинный Шест точно услышал.

Длинный Шест перестал искать ключи от калитки (он их и не терял, собственно) и полез в кусты.

— Я здесь, — сказал Джон, когда Длинный Шест приблизился. — Молодец, отлично сработал. Слушай новую вводную. С того момента, как Алиса увидит этого типа, приглядывай за ней. О том, что мы его завалили, не должен знать никто: ни Герман, ни Зак, ни Звонкий Диск, вообще никто. Раньше все реально опасные тайны я от Алисы скрывал, но теперь это уже невозможно. Если, не дай боги, она проболтается, я должен узнать об этом немедленно. Понял?

— Понял, — кивнул Длинный Шест. — Благодарю за доверие.

— Потащили, — приказал Джон.

Длинный Шест ухватил оглушенного орка за руки, Джон — за ноги. Они втащили его в калитку и бросили прямо в грязь. Длинный Шест стал запирать замок, Джон проверил спутниковую картинку и сказал:

— Дальше сам потащишь. Там за сараями какие-то орки коноплю курят, пойду, шугану. Пока буду орать — жди, как замолкну — тащи. Положишь его в прихожей, если начнет шевелиться — оглуши, но осторожно, чтобы следов не осталось. Можно связать, но мягкой веревкой и не очень тугу. Но он, по идее, в сознание не скоро придти должен.

Следующие несколько минут Джон воспитывал орков, беззаконно потребляющих наркотик вместо того, чтобы учиться рабскому делу со всем возможным прилежанием. Когда воспитание закончилось, и перепуганные юноши со всех ног побежали к казарме, Джон проводил их взглядом и вернулся домой.

Орк лежал в прихожей, Длинный Шест и Алиса стояли рядом и разглядывали неподвижное тело.

— Я его узнала, — сказала Алиса. — Он там, на базаре, с тем бишопом был.

— Экая ты глазастая, — сказал Джон. — Молодец.

Выдвинул ящик тумбочки, взял эльфийскую гранату, вложил в руку пленного, сжал его пальцы. Повернул гранату другим боком, сжал пальцы еще раз. И еще раз. И убрал гранату обратно в тумбочку. Длинный Шест и Алиса недоуменно наблюдали за этими манипуляциями.

— Отпечатки пальцев, — пояснил им Джон. — Длинный Шест, отволоки тело в спальню. Молодец. Теперь садись сюда и бери бластер. Когда покажется, что этот козел обнаглел и собирается сделать глупость — стреляй. Направляешь ствол на туловище… на его туловище, не на свое! Да, вот так направляешь, и нажимаешь вот эту кнопку, только сейчас не нажимай. Мощность выстрела стоит минимальная, его не убьет, а снова оглушит. Понял?

— Понял, — кивнул Длинный Шест. — А зачем все это? Ой, он шевелится, кажется.

Орк зашевелился, открыл глаза и обвел комнату осовевшим взглядом. Увидел Джона и вздрогнул. Джон сел в кресло и повелел:

— Рассказывай.

— Чего рассказывать? — спросил орк.

— Тебе лучше знать, — ответил Джон. — Ты парень умный, сам догадаешься, что я хочу от тебя услышать. Если расскажешь мало или неинтересно — не обессудь, из этой квартиры выйдешь в расчлененном виде.

— Вы похитили меня незаконно! — воскликнул орк. — Я буду жаловаться! Джон вздохнул и встал с кресла. Орк напрягся и как-то сжался весь.

— Пойду, делом займусь каким-нибудь, — сказал Джон. — Порядок в казарме проверю, например. Если случится что-то непредвиденное, Алиса, выйди на крыльцо и помаши руками, я приду как только, как сразу.

Джон вышел из спальни, и едва он прикрыл за собой дверь, как внутри послышался шум, хлопок и звук падения орочьего тела. Джон заглянул внутрь и увидел, что пленный орк лежит на полу и слабо подергивается.

— Сразу на меня бросился, — пояснил Длинный Шест.

— Продолжай стеречь, — приказал Джон. — И поосторожнее, близко к нему не подходи, если бластер отнимет — мало не покажется.

— Да я понимаю, — пробормотал Длинный Шест. Джон вышел, Алиса последовала за ним.

— Кто это? — спросила она.

— Ассасин, — ответил Джон. — Мы с тобой и с Длинным Шестом сидели, никого не трогали, и тут внезапно появляется этот хмырь, а в руке у него граната. Хорошо, что я такой хороший воин, успел его завалить до того, как он гранату метнул. Алиса непонимающе уставилась на Джона. Он улыбнулся и добавил:

— Это еще не произошло пока, это ночью произойдет. Ассасины обычно ночью приходят.

— А, поняла, — кивнула Алиса. — Если кто спросит, я должна всем это рассказывать, правильно?

— Правильно, — кивнул Джон. — Возможно, Герман станет тебя жестко допрашивать, ну, не совсем жестко, пытать тебя он не станет, но на психику может начать давить. Ты в эти игры пока играть не умеешь, так что, когда он тебя к стенке припрет, признавайся, что сегодня вечером переспала с Длинным Шестом.

— Ты что несешь?! — изумилась Алиса. — Да я никогда…

— Я знаю, что никогда, — прервал ее Джон. — А Герман не знает. Если он станет допрашивать тебя всерьез — обязательно почувствует, что ты что-то скрываешь. А когда как бы узнает твою тайну — успокоится, расслабится и дальше копать не будет. Осознала?

— Гм, — сказала Алиса. Джон хлопнул ее по плечу и сказал:

— Привыкай. Ты, наверное, думала, легко в разведке работать? Хрен тебе. Ладно, пойду рабов построю, заодно нервы успокою чуть-чуть.

— Погоди, — сказала Алиса. — Я так и не поняла, зачем ты велел Длинному Шесту этого орка допрашивать? Если ты все равно собираешься его убить. Джон пожал плечами и сказал:

— Ну, мало ли, может, что интересное расскажет. Хотя вряд ли.

2

Когда Герман вошел в квартиру Джона, он не поверил своим глазам — Алиса мыла пол в прихожей.

— Привет, Алиса! — сказал Герман. — За что это Джон тебя так?

— Да пошел ты, — буркнула Алиса.

Она стала отжимать тряпку над ведром, и Герман заметил, что вода, стекающая с тряпки, не совсем прозрачная, а имеет розовый оттенок.

— Ого! — сказал Герман.

— Ого, — согласился Джон, выходя из гостиной в прихожую. — Пойдем, покажу, кто у меня завелся.

Они прошли в дальнюю комнату, которая использовалась как большой чулан. Посреди комнаты было постелено ветхое одеяло, на нем лежал обезглавленный орочий труп, голова лежала отдельно. Одеяло было густо заляпано бурыми пятнами.

— Кто такой? — спросил Герман.

— Алиса говорит, раб Вольдемара Марволо, — ответил Джон. — Вроде бы он был с бишопом в тот раз на базаре. Но я его не припоминаю.

Герман нагнулся, брезгливо взял голову за ухо двумя пальцами, поднял и повертел туда-сюда.

— Вроде знакомая харя, — сказал Герман. — Точно сказать не могу — сильно перекосило его.

— Я его с нормальной мордой видела чуть-чуть, пока Джон его не замочил, — подала голос Алиса. — Точно он.

— Допустим, — сказал Герман. — Как он здесь оказался?

— Через дверь вошел, — объяснил Джон. — Я тут расслабился совсем, привык, что территория охраняется, входную дверь даже на ночь не запираю, а видимо, зря.

— Зря, — согласился Герман. Джон продолжал:

— Короче, я услышал, что дверь открылась, кричу: «Кого там бесы несут?» и тут меня что-то будто под руку толкнуло… не могу объяснить…

— Я к тебе без стука больше заходить не буду, — сказал Герман. — А то станешь потом мою голову так же рассматривать и приговаривать: «Где-то я его уже видел». Джон саркастически хмыкнул и сказал:

— Да, без стука лучше не заходи теперь, а то мало ли что… Короче, метнул я нож, попал в руку, вот сюда, — Джон указал пальцем на глубокий разрез, — граната выпала…

— Граната? — перебил его Герман. — Какая граната, где?

— Сейчас принесу, — сказал Джон.

Вышел из комнаты и через минуту вернулся с гранатой. Он держал ее двумя пальцами за торцы, чтобы не стереть отпечатки.

— Отпечатки проверил? — спросил Герман.

— Умел бы — обязательно проверил, — ответил Джон. — Посмотрел, конечно, в меру своего разумения. По-моему, отпечатки только его, ну и мои еще, я ее тоже хватал.

— Странно, — сказал Герман. — Я думал, она термобарическая будет, а это обычная лимонка-хлопушка.

— Какая есть, — сказал Джон и странно усмехнулся. — Да и ее бы хватило с лихвой, если бы он успел кольцо выдернуть. В замкнутом помещении даже хлопушка контузит неслабо, заходи и бери голыми руками.

— Думаешь, живьем взять хотели? — заинтересовался Герман.

— Сомневаюсь, — покачал головой Джон. — Даже в самом лучшем случае времени у него оставалось только-только, чтобы чисто уйти. Думаю, планировалась акция устрашения — оглушить гранатой, порубить мечами и быстро уйти. Тонкий намек тебе и Рокки. Не удивлюсь, если бы потом в квартире нашлась какая-нибудь улика, изобличающая Зака Харрисона.

— Не понял, — сказал Герман. — Этот хмырь, он разве не один был?

— Их было трое или четверо, я точно не разглядел, сколько именно, — сказал Джон. — Когда поняли, что внезапность утеряна, сразу убежаличто. Я задержался, пока с этим разбирался, потом очки долго искал… Короче, ушли они, как ушли — не знаю, калитка не взломана, то ли у церковников есть ключи от нее, то ли у них агенты на территории.

— Зря ты его добил, — сказал Герман. — Допросить бы…

— Извини, — сказал Джон. — Напуган был сильно.

— Следы на земле какие-нибудь остались? — спросил Герман и тут же сам ответил на свой вопрос: — Да какие тут следы, дождя давно не было, земля как камень…

— Подозрительных следов я не заметил, — подтвердил Джон. — Мы с Длинным Шестом у калитки много натоптали, но у нас вся обувь обычного размера и без отличительных признаков, где чей след — совершенно непонятно. Наверное, они тоже следов добавили, но я ничего примечательного не заметил. Можно следопыта пригласить профессионального…

Герман махнул рукой, дескать, ну его к богам, все равно не поможет. Помолчал немного и спросил:

— Что думаешь по поводу всего этого?

— По-моему, все очевидно, — сказал Джон. — Ассасинов направил либо сам Марволо, либо кто-то из его окружения. Скорее, сам — после того случая на базаре он меня ненавидит. Его соглядатаи могли меня сто раз срисовать, я не прятался. С какой целью — не знаю. Либо личная месть, либо часть большого плана. Например, отвлекающий маневр. Не удивлюсь, если сегодня-завтра последуют атаки на другие объекты. На дворец Адамса, например.

— На дворец, — повторил Герман и страдальчески сморщился. — Что ж, будем ждать. Об усилении охраны распорядиться, что ли… Нет, это бессмысленно, охрана и так уже усилена по самое не могу.

— Охрана — это сейчас второстепенно, — сказал Джон. — Главное — что орден хранителей начал свою игру. Это, конечно, проверить надо…

— Вот именно, — кивнул Герман. — Вы с Длинным Шестом фотоаппарат и принтер не сломали пока еще?

— Не сломали, — сказал Джон. — А зачем тебе фотоаппарат и принтер? Возьми сразу голову. Алиса, найди мешок какой-нибудь! Герман ехидно хихикнул.

— Суровый ты мужик, Джон, — сказал он. — Как ты себе это представляешь? Встречаюсь я с агентом в едальне какой-нибудь, достаю из мешка орочью голову и спрашиваю: «Опознаешь?» Джон рассмеялся и сказал:

— Тогда тебе надо еще две головы с собой взять, чтобы опознание было корректным, по всей форме. Раскладываешь головы на столе и спрашиваешь: «Какая из этих голов вам знакома?» Посмеялись.

— Извини, — сказал Джон. — Нервы никуда не годятся, все время бред какой-то в голову лезет. Длинный Шест! Сфотографируй голову и распечатай фотографий штук… ну, штук пять, наверное.

— Зачем так много? — удивился Герман.

— Я тоже его попробую пробить по своим каналам, — сказал Джон.

— По каким каналам? — спросил Герман. Джон нахмурился и ответил вопросом на вопрос:

— Хочешь снова полюбоваться, как я в судорогах корячусь?

— Извини, — смутился Герман. — Все время забываю, что у тебя мозг заблокирован. Ладно, не будем об этом, а то точно в судорогах закорячишься. Эх, покурить бы, а нельзя, ясная голова нужна.

— Потом накуримся, — сказал Джон. — Вот как закончится эта катавасия, так накуримся, так накуримся…

Через четверть часа Длинный Шест принес фотографии мертвой головы, Герман забрал три штуки и ушел. Четвертую фотографию Джон положил в свой волшебный сундучок, а пятую взял с собой и тоже ушел, но в другом направлении.

3

Джон встретил Зака на улице. Шли два рыцаря навстречу друг другу, каждый по своим делам, встретились и разошлись, даже не узнав друг друга, потому что каждый смотрел в другую сторону. А то, что Джон, проходя мимо Зака, неожиданно закашлялся — это просто случайность, то ли слюной подавился, то ли муха в рот залетела, бывает. А может, тошнит человека, люди и орки часто кашляют перед тем, как блевать. Судя по тому, что Джон поспешно свернул с улицы в ближайшую подворотню, последняя версия показалась бы стороннему наблюдателю наиболее правдоподобной.

Зак прошел еще шагов двадцать, затем резко остановился, негромко выругался и хлопнул себя по лбу — очевидно, сообразил, что забыл что-то важное. Быстро зашагал в обратную сторону, остановился у подворотни, в которой скрылся Джон Росс, обвел окрестности рассеянным задумчивым взглядом, принял какое-то решение и вошел в подворотню. Наверное, отлить решил.

В подворотне было темно и мрачно, воняло нечистотами. Зак остановился на границе света и тени, и негромко позвал:

— Джон, ты здесь?

— Да, иди на голос, — отозвался Джон. — К стене близко не подходи, в дерьмо вляпаешься.

Зак сделал десять осторожных шагов, и вздрогнул, когда Джон схватил его за руку.

— Не бойся, это я, — сказал Джон. — Сейчас я тебя проведу кое-куда, а то ты без очков не видишь ничего. Иди, не бойся, я-то все вижу. Сейчас налево… направо… ну, здесь уже видно.

Они вышли во внутренний дворик какого-то дома, в прошлом явно богатого, но теперь полуразрушенного. Посреди дворика громоздились развалины не то бассейна, не то фонтана, Джон решительно направился к ним и сел на бортик. Зак сел рядом.

— Погоди! — воскликнул вдруг Зак. — Это же старый дворец Джорджа Дюкейна! А этот проход… Откуда ты про него знаешь?

— Откуда надо, оттуда и знаю, — ответил Джон, неожиданно и необъяснимо помрачнев. — Лучше сюда посмотри.

Он вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги и протянул Заку. Зак развернул бумагу и брезгливо поморщился.

— Кто такой? — спросил он.

— Орк какой-то, — ответил Джон. — Этой ночью он пытался установить у порога моей квартиры радиоуправляемую мину. Хорошо, что на боевой взвод поставить не успел, а то бы я с тобой сейчас не разговаривал. Пробей, пожалуйста, по своим каналам, кто такой.

— Что за мина? — заинтересовался Зак. — Глянуть на нее можно?

— Уже нет, — покачал головой Джон. — Ее Герман забрал, экспертам покажет. Здоровенная пластиковая дура, килограммов на десять-пятнадцать, фугасная или кумулятивная — я не понял. Точно не термобарическая.

— Что радиоуправляемая — уверен? — спросил Зак.

— Все признаки сходятся, — ответил Джон. — Из корпуса торчит длинная проволока, в походном положении смотанная в катушку, для нее специальный крючок предусмотрен. К корпусу липкой лентой примотано какое-то неведомое устройство в картонном корпусе, сквозь него проходит та самая проволока. Я заглянул внутрь корпуса…

— Колебательный контур там есть? — спросил Зак.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ответил Джон. — Что там есть точно — электрическая батарейка, обычная, химическая, не сверхпроводящая, явно кустарного изготовления. Еще там внутри зеленая картонка, к ней приклеены такие своеобразные черные кирпичики типа спичечных коробков, но меньше. И еше лампочка моргала.

— Радиостанция на микросхемах, судя по всему, — сказал Зак.

— Ты такой умный, — сказал Джон. Зак нахмурился и сказал:

— Хватит подкалывать, дело серьезное.

— Серьезное, — кивнул Джон. — Особенно если учесть, что это не твоя работа. Зак недоуменно уставился на Джона.

— Поначалу это было основной версией, — пояснил Джон. — Но будь она верна, ты бы не полез за мной в темную подворотню.

— Я тут ни при чем, клянусь! — воскликнул Зак.

— Джизесом, Эпименидом и Докинзом? — уточнил Джон. Зак нахмурился. Примерно полминуты он молчал, затем сказал:

— Вряд ли я смогу тебе доказать, что я не при делах. Можешь мне верить, можешь не верить, дело твое. Этим типом, — он взмахнул фотографией, зажатой в руке, — я займусь немедленно, как что выясню — сразу тебе сообщу. Связь организауем так…

— Погоди, — перебил его Джон. — В доме Тринити пеленгаторы есть? Зак посмотрел на Джона с интересом.

— А говорил, в радио не разбираешься, — сказал он.

— В радио не разбираюсь, — сказал Джон. — Но я знаю, что бывают такие артефакты, которые называются пеленгаторами. Как они работают — я без понятия, но точно знаю, что они позволяют обнаруживать радиостанции.

— Тут все не так просто, — сказал Зак. — Пеленгатором можно обнаружить только включенную радиостанцию.

— А она и должна быть включенная, — сказал Джон. — Иначе как мина взорвется, если подрывное устройство выключить? К тому же на той картонке две лампочки горели, одна постоянно, а другая моргала два раза в минуту примерно, пока я батарейку не вытащил. Она точно включенная была.

— Странно, — сказал Зак. — Моргала, говоришь… Зачем так криво делать было? На радиуправляемую мину сигнал должен только в момент подрыва передаваться… Ладно, попробую с пеленгатором поработать. Ничего, скорее всего, не получится, но попробую, вдруг получится…

— Ты, главное, ассасина этого проверь, — сказал Джон. — Это сейчас самое важное. Если поставить мину приказал не ты, значит, в игру вступила третья сила. И тогда получается, что первоочерденая задача — выяснить, что это за сила, а второочередная — решить, что с ней делать: дружить или воевать. Мне это тоже интересно. Вдруг мне лучше от Германа к тебе переметнуться? Зак улыбнулся и воскликнул:

— Конечно, лучше переметнуться! Чего тут думать? Я тебе нормальную должность прикрытия организую, ты, небось, уже утомился рабов гонять. Хорошую квартиру предоставлю, туда ассасины шастать не будут…

— Ты сначала на мои вопросы ответь, — прервал Джон. — Потом уже все остальное обсуждать будем. Ладно, давай время больше тратить не будем, договориваемся о связи и расходимся.

4

Когда Зак включал пеленгатор, он не ожидал от этого мероприятия никаких особенных результатов. Во-первых, непонятно, в рабочем ли состоянии находится артефакт. Система самотестирования сообщает, что все в порядке, но насколько ей можно доверять — непонятно. Во-вторых, совершенно невероятно, что пеленгатор обнаружит какое-то излучение, кроме фона от спутников на орбитах.

Полторы тысячи дней назад, когда орден хранителей громил дом Дюкейна, Зак запустил слух, что некий мифический Фоксхантер, якобы возглавляющий разведку дома Дюкейна, раздобыл где-то в Оркланде радиоуправляемые микроядерные мины. Все эти сведения, включая виртуальную личность Фоксхантера, Зак выдумал от начала до конца, чтобы скрыть кое-какие свои неблаговидные дела. Слух этот распространился неожиданно широко, дошел до Стивена Тринити, и тот потребовал, чтобы Зак лично проверил состояние дел в радиоэфире. Раскрывать перед боссом дезинформацию было неразумно по оперативным соображениям, поэтому Зак честно включил пеленгатор и целый час сидел рядом с ним, ожидая, не запищит ли артефакт, сообщая о радиосигнале, удовлетворяющем условиям поиска. Артефакт не запищал. Зак позвал Водяного Зверя и велел ему следить за артефактом, никуда не отлучаясь, кроме как по нужде. На следующий день Водяной Зверь доложил, что артефакт не пищал ни разу. Тогда Зак выключил пеленгатор и доложил Стивену, что информация не подтвердилась.

Сейчас Зак ожидал чего-то подобного. Но его ожиданиям не суждено было сбыться.

Едва артефакт завершил самотестирование, и соответствующая лампочка изменила цвет с красного на зеленый, сразу раздался писк. На экранчике отобразились два длинных ряда цифр, Зак знал, что это точные координаты источника, но как их привязывать к местности — не помнил. Несколько секунд он судорожно искал бумагу и карандаш, затем стал вырезать цифры ножом прямо на деревянной полке, на которой хранился пеленгатор. Когда он закончил портить мебель, он сообразил, что можно было не торопиться — пеленгатор автоматически сохраняет все обнаруженные радиостанции в своей памяти, а Зак об этом забыл. К тому же, радиостанция вовсе не собиралась умолкать, она стабильно выдавала короткий импульс два раза в минуту. Когда Зак точно измерил этот интервал, получилось двадцать восемь секунд, но это, скорее всего, из-за погрешности песочных часов.

Привязка координат к местности заняла больше часа. Заку пришлось сходить в секретную библиотеку и разыскать там вначале техническую документацию по пеленгатору, затем учебник географии, потом Зак долго уяснял принципы глобального позиционирования, потом Зак долго искал древнюю карту Барнард-Сити, и еще дольше искал на этой карте точку с заданными координатами. К счастью, эту точку легко удалось привязать к современной застройке столицы, помогло то, что загадочная радиостанция обнаружилась на вершине холма, который за миллион дней почти не изменил свои очертания. Только почему-то стал выше на пять метров. Стоп.

Зак почувствовал, как по спине побежали мурашки. До него наконец-то дошло, откуда исходит сигнал, принятый пеленгатором. На этом холме стоит дворец Тринити, можно даже определить, из какого крыла идет сигнал… Да что там крыло! С точностью до комнаты можно определить, а если взять пеленгатор с собой — прямо на источник выведет.

Через полчаса Зак вошел в кабинет Тринити, секретарша пыталась его не пустить, но когда посмотрела ему в глаза — охнула и отвалила.

Босс сидел за столом и читал какую-то книгу с картинками. При виде Зака он быстро захлопнул книгу и перевернул обложкой вниз.

— Что случилось, Зак? — спросил он.

— Пока не знаю, — ответил Зак. — Но скоро разберусь. Вы занимайтесь своими делами, не обращайте на меня внимания.

В этот момент пеленгатор пискнул и выдал направление на источник сигнала. Оказывается, если источник близко, пеленгатор выдает информацию не цифрами, а в виде стрелки — очень удобно. Стрелка указывала на неприметную дверь в дальней стене, ведущую в личные покои главы дома.

Зак обошел начальственный стол и подошел к двери. На лице Стивена отразилось беспокойство.

— Что происходит, Зак? — спросил он еще раз.

— Из ваших апартаментов исходит радиосигнал, — объяснил Зак. — Через пару минут я определю, что является его источником, и доложу.

— Э-э-э… — сказал Стивен и покраснел. — Там… э-э-э… прибраться надо… Пару секунд Зак напряженно размышлял, затем принял решение.

— Не надо там прибираться, — сказал он. — Мне нет дела до ваших сексуальных пристрастий. Что бы я там ни увидел, никто третий об этом не узнает.

Пеленгатор пискнул в очередной раз. Зак решительно открыл дверь. Судя по всему, источник где-то в конце коридора, в одной из последних комнат с правой стороны. Вот здесь, например…

— Ой, — сказал Зак.

— Ой, — сказало то, что увидел Зак внутри.

— Гм… — смущенно хмыкнул Стивен, увязавшийся за Заком.

— Гм, — сказал Зак. — Мне, конечно, нет до этого дела, но… Неужели такое возможно технически? Ну, то есть, отчеты научников о воздействии на организм гормонов другого пола я читал, но… Мне казалось, это не столь радикально.

Стивен покраснел, промычал нечто нечленораздельное и развел руками. Зак с огромным трудом подавил желание истерически расхохотаться или хотя бы закашляться. Он давно догадался, что босс увлекается нетрадиционным сексом, но такого не ожидал. Интересно, как Стивен ухитрялся так долго сохранять такое в тайне. Ни одна горничная никому не проболталась… Хотя горничные тоже, наверное, из этих… Пеленгатор снова пискнул.

— Источник в этой комнате, — заявил Зак. — Вот на этой примерно линии, — он показал рукой. — Сейчас у окна померяю, и все окончательно станет ясно. Где-то здесь оно должно быть… Присел на корточки, заглянул под кровать и торжествующе воскликнул:

— Вот оно!

Схватил подвернувшийся под руку то ли хлыст, то ли членоимитатор, сунул под кровать, подцепил загадочный яйцеобразный предмет, который не мог быть ничем иным, кроме как источником радиосигнала…

Предмет выкатился из-под кровати. Это было тяжелое металлическое яйцо, похожее на гранату-лимонку, но больше и тяжелее, и без детонатора. И оболочка не пластиковая, а металлическая.

— Что это? — спросил Стивен.

— Не знаю, — ответил Зак. — Но радиоволны излучает оно.

Зак ткнул яйцо концом нелепого хлысточлена, оно перекатилось на другую сторону, стали видны буквы древнего алфавита, отчеканенные на металлической поверхности. «PHEBOS», гласила надпись. Зак почувстовал, как на лбу у него выступает холодный пот.

5

Вступив на освященную землю, Герман почувствовал, как нервное напряжение, скрутившее в тугой узел внутренние каналы праны, постепенно отступает. Такова природа любого храма — в каком бы душевном смятении ты сюда ни вошел, заботы и печали оставляют тебя, чакры очищаются, пути праны спрямляются и потом, когда ритуал, приведший тебя в храм, исполнен, ты выходишь в грешный и несовершенный мир с новыми душевными силами, твердый духом и готовый к дальнейшим испытаниям, какими бы они ни были. Это, кстати, неопровержимо свидетельствует о реальности существования богов, что бы ни думали по этому поводу поклонники Марскса и Докинза. Впрочем, секту атеистов уже давно никто не воспринимает всерьез.

Храм Будды Гаутамы размещался в самом дальнем углу храмового комплекса. Герман полагал, что это удачное решение — неспешная прогулка мимо святынь, посвященных иным богам, помогает настроить душу на нужный лад, проникнуться в полной мере многополярностью и многовариантностью современного мира и культуры, пробудить в огрубевшей душе высокое чувство толерантности.

Проходя мимо собора Джизеса, Герман поклонился и перекрестился. Минуя магометанскую мечеть, повстречался с муллой и поприветствовал его традиционным среди поклонников Мухаммеда жестом — указательный палец направлен в небо, как бы говоря: «Боги там, и один из них — Аллах». Синагога Джудаика и алтарь Сэйтена не предполагают от прохожего никаких особых ритуалов, и Герман просто прошел мимо них, молча любуясь изысканной архитектурой этих прекрасных храмов. А заодно тем, как затейливо джузы-хасиды празднуют свой шабат. Теперь осталось пройти между ритуальных костров у Большого Вигвама традиционалистов, и вот он, храм Будды, сразу за полем тотемных столбов.

В храме Будды царил прохладный полумрак. Пахло коноплей, ароматизированной какими-то травами — тщательно охраняемым секретом жрецов. Время от времени Герман испытывал искушение попробовать выведать этот секрет, но он гнал это искушение от себя. Потому что в жизни должно быть место тайне, и еще потому, что несанкционированное раскрытие чужих тайн несовместимо с чувством уважения к ним, а молиться тому, кого не уважаешь, не то чтобы бессмысленно, но очень глупо и немного унизительно. Кроме того, Герман приходил сюда не как разведчик, а как обычный человек, испытывающий обычную потребность в духовной поддержке на нелегком пути от вечного колеса сансары к духовному просветлению и далее к нирване, если получится. Впрочем, сегодня он пришел в храм как разведчик.

Герман прошел вдоль ряда молитвенных барабанов, не забывая однократно крутануть каждый. Барабаны отозвались шуршанием, постукиванием или мелодичным позвякиванием — каждый барабан на свой манер. Обычно эти звуки приводили душу Германа в состояние расслабленного покоя, но сейчас расслабляться нельзя, не за этим он сюда пришел.

Покрутив барабаны и постояв минуту в предписанном обычаем поклоне перед статуей Будды, Герман пересек основной зал и направился к маленькой двери в дальнем углу. Бритоголовый орк-монах, стерегущий эту дверь от непрошеных посетителей, узнал Германа и не стал ему препятствовать, а, наоборот, распахнул дверь с предупредительным поклоном и сказал:

— Отец высокорожденных у себя.

Герман прошел в дверь, поднялся на второй этаж по узкой винтовой лестнице и негромко стукнул в гонг, висящий перед занавеской, отделяющей личные покои жреца от остальной храмовой территории, хозяева которой — незримые духи будд и бодхисатв. Теперь надо внимательно впитывать информацию, очень многое зависит от того, как отец Константин встретит гостя.

Отец Константин сидел в позе лотоса перед низким столиком, украшенным искусно вырезанными цветами и птицами, и играл сам с собой в маджонг. Увидев Германа, он расплылся в искренней улыбке и воскликнул:

— Привет, Герман, рад тебя видеть! Эй, жаба! Кальян гостю тащи!

«Он ничего не знает», понял Герман. «Информация еще не успела дойти. Жаль». А вслух сказал:

— Нет, спасибо, Константин, не надо кальяна. Ты меня извини, старший брат, но я пришел к тебе не за утешением, а по делу. И сел напротив жреца, но не в лотос, а просто скрестив ноги.

— Заботы тебя гнетут, — продекламировал Константин, подражая Святому Йоде. — В сансаре ты погряз и от просветления удалился. Мантру же произнеси…

— Ом мани падме хум, — быстро произнес Герман.

— Девяносто девять раз еще надо, — закончил Константин свою мысль. Герман недовольно поморщился и сказал:

— Извини, брат, но на это нет времени. Мне печально и стыдно, но в сансаре я погряз так офигенно неимоверно, что аж самому страшно. Короче. Константин, ты этого орка знал? Константин развернул фотографию и вздрогнул.

— Кто его так? — спросил он.

— Один человек, — ответил Герман. — Говорит, за дело. Так ты этого орка узнаешь?

— Его звали Черный Пес, — сказал Константин. — Он был личным слугой его святейшества.

— Которого? — уточнил Герман.

— Вольдемара Марволо, — ответил Константин.

Герман вздохнул. Очень не хочется в это верить, но Джон Росс не ошибся и не соврал. В игру двух домов вмешался третий игрок, и как бы он не смахнул с доски все фигуры и не устроил бы великую китайскую ничью, как говорили древние.

— Кто его убил? — продолжал настаивать Константин.

— Мой человек, — ответил Герман. — Убил за дело. Черный Пес подрабатывал ассасином, за что и поплатился в конце концов.

Узкие, как у почти всех буддийских жрецов, глаза Констанина расширились и стали почти нормальными.

— Это невозможно! — воскликнул он. — Орден хранителей не воюет с домом Адамса!

— Боюсь, твоя информация, — вздохнул Герман. — Пойду-ка я отсюда, пожалуй. Чтобы тебе не пришлось меня убивать.

— Ты ничего не говорил про Черного Пса и войну, — заявил Константин. — Ты пришел за утешением, но я не смог утолить твои печали, потому что раздосадован был ты чрезмерно, а мастерство мое небеспредельно.

— На том и порешим, — кивнул Герман. — Я постараюсь не убивать тебя в этой войне.

— Я тебя тоже, — серьезно произнес Константин. — И, это… Может, не поздно еще помириться?

— Это уже не от меня зависит, — сказал Герман. — Помолись богам, вдруг поможет.

— Обязательно помолюсь, — сказал Константин. — Благословлять тебя не буду, ты уж извини, сам понимаешь…

— Понимаю и не обижаюсь, ибо иного не ждал, — сказал Герман. И направился к выходу.

6

Слово «дворец в сознании типичного человекообразного ассоциируется с чем-то очень большим, просторным, светлым и роскошным. Высокие потолки, красивая лепнина, гобелены, дорогая мебель, все позолочено, тут и там статуи расставлены… Но на самом деле представительская часть дворца никогда не занимает больше одной пятой всей его площади, а чаще занимает около одной десятой. Роскошные залы группируются около парадного входа, а остальную площадь типичного дворца занимают жилые, офисные и служебные помещения: кухни, конюшни, псарни, казармы для рабов… Когда очередной упоротый гость случайно покидает зал торжественного приема и начинает бесцельно блуждать по дворцовым коридорам, через несколько минут ему обычно приходит в голову мысль: «Где я нахожусь?», а правильный ответ: «Во дворце» — не приходит. Потому что незнающему человеку трудно поверить, что во дворцах роскошь от нищеты отделяют не десятки метров, как обычно, а метрв, а то и десятки сантиметров. Однажды в доме Адамса имел место совсем конфузный случай, тогда один уважаемый чиновник, приглашенный на торжественный прием, безобразно упоролся, пропал неизвестно куда, и позже был обнаружен на помойке дворцовой кухне, где целовался с местным псом, откликающимся на кличку Кабысдох. Вид у чиновника был совсем непотребный, вернуть уважаемого господина обратно на прием не было никакой возможности, но он упорно настаивал, и Герману Пайку пришлось проявить все свое дипломатическое мастерство, чтобы замять назревающий скандал.

Ровно в полночь на этой самой помойке появился человек. Судя по картофельной шелухе, мясным обрезкам и прочим помоям, густо облепившим его когда-то черный костюм, он вылез из ямы, расположенной в углу помойки и окруженной бруствером из неточно выброшенного мусора. В эту яму не только сливали жидкие помои, но выбрасывали все подряд. Про яму было известно, что она соединяется с ливневой канализацией, проложенной еще во вторую эпоху, и потому не нуждается в чистке — при каждом большом дожде прочищается сама.

Человек перелез через мусорный бруствер, поскользнулся, скатился обратно в яму, в последний момент ухитрился ухватиться за ее край, вылез, тихо, но витиевато выругался и снова полез на бруствер, теперь уже граздо осторожнее. Пес Кабысдох с интересом наблюдал за этим процессом. Но не лаял, а просто наблюдал. А чего, спрашивается, лаять, если незнакомец не делает ничего предосудительного, а тебя никогда не тренировали на защитно-караульную службу и, более того, специально приучали не тявкать по ночам? Нет никакого повода, чтобы тявкать.

Тем временем человек перелез-таки через бруствер, огляделся по сторонам, заметил Кабысдоха, улыбнулся и сказал:

— Хороший песик. Кабысдох вежливо повилял хвостом и продолжил наблюдение.

Человек подошел к невысокому каменному столбу, непонятно зачем вбитому в землю в этом месте, наклонился, подергал столб, убедился в его прочности и привязал к нему хитрым узлом длинную веревку, другой конец которой сбросил в яму. Если бы Кабысдох тоже был человеком, он, возможно, догадался бы, что этот человек готовит себе путь к отступлению, но Кабысдох был собакой и его не интересовали такие сложные вещи.

Закончив возиться с веревкой, черный человек некоторое время неподвижно стоял, то ли думая о чем-то, то ли просто тормозя. Затем стал принимать странные позы, вытягивать то руки, то ноги, нелепо изгибаясь при этом, будто ему внезапно захотелось рассмотреть себя со стороны. Свои движения человек сопровождал негромкими словами, из которых Кабысдох понял только «говно» и «Песец». Кабысдох хотел возразить, что человек оба раза неправ: конкретно говна среди мусора нет совсем, а мифического зверя Песца положено поминать, когда все очень плохо, а с этим человеком ничего плохого не случилось, наоборот, случилось хорошее — приятно пахнуть стал. Но пока Кабысдох формулировал в своем маленьком мозгу эту сложную мысль, человек сам сделал верные выводы. Перестал дергаться, пробормотал себе под нос:

— А может, так даже и лучше…

И направился к стене основного здания дворца, не пытась более стряхивать с себя кусочки мусора. В самом деле, зачем их стряхивать, если они сами отваливаются? Человек влез в открытое окно первого этаж, скрылся из виду и все, что он делал следующие полчаса, осталось для Кабысдоха тайной.

Проникнув в здание, человек поднялся по лестнице на третий этаж и неслышной тенью проскользнул мимо задремавшего орка, охраняющего личные покои Рокки Адамса. Орк при этом проснулся, шумно втянул носом воздух и косноязычно возмутился учуянным запахом, дескать, засрали весь дворец, который теперь уже не дворец, а одна огромная параша. И снова задремал. Грязных следов, оставленных черным человеком на полу, он не заметил, что неудивительно — в темноте человекообразные без специальных очков видят очень плохо.

Тем временем человек, с костюма уже осыпался почти весь мусор, достиг опочивальни олигарха, отворил дверь и бесшумно вошел внутрь. От двери потянуло сквозняком, Рокки Адамс перестал храпеть, закашлялся, открыл глаза, повертел головой и сказал:

— Надо же, какая ерунда приснилась, ниндзя вонючий, обалдеть. Затем перевернулся на другой бок и снова захрапел.

Черный человек бесшумно подошел к кровати, присел на корточки, вытащил из кармана нечто похожее на большое металлическое яйцо и закатил это нечто под кровать. Снял с собственного рукава особо крупный картофельный очисток, прилепил к свисающему краю одеяла, рядом прилепил нечто похожее на соплю, снятое с другого рукава, и удалился. Он улыбался, но этого никто не видел.

На обратном пути, когда человек проходил мимо дремлющего стража, этот страж внезапно проснулся. Черный человек молниеносно выхватил бластер и всадил пульку орку в грудь. Мощность заряда была установлена на минимум, поэтому незадачливый страж не разлетелся на куски, а всего лишь вздрогнул, уронил голову на стол и потерял сознание. Черный человек убедился, что орк повержен, залез под стол, подобрал пульку, сунул в карман и удалился тем же путем, каким пришел.

Когда он вернулся на помойный двор, Кабысдох улыбнулся и поприветствовал его взмахом хвоста. Человек тоже улыбнулся и помахал псу рукой. «Какой хороший человек», подумал Кабысдох. «Какой хороший песик», подумал человек.

Затем черный человек сделал нечто странное. Вытащил из-за пазухи маленький стеклянный пузырек, откупорил туго притертую пробку и вылил себе на мокасины несколько капель мутной жидкости.

— Это тебе понравится, песик, — обратился человек к Кабысдоху.

Кабысдох принюхался, его глаза расширились, хвост встал торчком, пасть сама собой раскрылась, и из нее вырвался оглушительный лай, которым Кабысдох оповестил окрестности о нежданной радости — запах течной суки, да какой насыщенный! Этот человек воистину прекрасен!

Через несколько секунд к лаю Кабысдоха присоединились обитатели псарни. А еще через несколько секунд со стороны караулки донеслась косноязычная брань, и чей-то командный голос приказал кому-то невидимому:

— Эй, Эхо Мечты, просыпайся! Сходи, проверь, чего там собаки растявкались!

Черный человек не стал ждать, что будет дальше. Ловко перемахнул мусорный бруствер, держась за веревку, и прыгнул в яму. Затем веревка как-то по-особому дернулась, узел сам собой развязался, и на помойке не осталось никаких следов черного человека, кроме тех, что оставили его мокасины в липкой грязи. Кабысдох огорчился — такой прекрасный был сучий запах и так внезапно исчез! От огорчения Кабысдох перестал лаять и стал выть, делясь своим разочарованием с товарищами с псарни. Товарищи охотно выразили сочувствие. А еще через минуту орк по имени Эхо Мечты обнаружил у сточной ямы свежие человеческие следы, и тогда начали галдеть не только собаки, но и люди.

7

На следующий день Джон Росс и Зак Харрисон встретились в условленном месте — там же, где и в прошлый раз, у бывшего фонтана бывшего дворца Джорджа Дюкейна. Оба выглядели уставшими, невыспавшимися и встревоженными.

— Плохие новости, — сказал Джон. — Ночью во дворце Адамса заметили ассасина. Он проник на территорию через древнюю канализацию, добрался до спальни Рокки и подложил под кровать микроядерную бомбу класса «Фебос». Попалился глупейшим образом — не учел, насколько грязно в канализации, весь перепачкался, оставил много следов, по ним его путь и восстановили. Не твоя работа? Эй, Зак, что с тобой?

Зак закрыл непроизвольно распахнувшийся рот, помолчал немного, собираясь с мыслями, и сказал:

— Боюсь, ты был прав, Джон.

— Чего тут бояться? — ухмыльнулся Джон. — Я почти всегда прав, привыкай. А в чем прав-то?

— Я вчера по твоему совету распаковал и запустил пеленгатор, — сказал Зак. — И знаешь, что обнаружил?

— Сейчас попробую угадать, — сказал Джон. — Учитывая твою неадекватную реакцию на мою новость… Неужели «Фебос» под кроватью Тринити? Зак мрачно кивнул.

— Фигасе, — сказал Джон. — А как ты ухитрился его пеленгатором обнаружить? Я вчера подумал над твоими словами, почитал книжки кое-какие… Ты был прав, радиоуправляемая мина не должна ничего передавать в эфир, она только принимает команду на подрыв. Может, в ту мину подслушивающее устройство было встроено?

— Гм, — сказал Зак. — Об этом я не подумал, надо будет проверить, спасибо, что подсказал. Да нет, непохоже. Бомба выдавала в эфир один и тот же сигнал каждые тридцать секунд. Радиомаяк, однозначно.

— Либо цифровое кодирование плюс пакетная передача, — сказал Джон. — С элементами стеганографии. Зак нервно хихикнул.

— Ну ты и знаток, — сказал он. — Как вспомню, под какое дерево маскировался — прямо не верится.

— Работа у меня такая — под дерево маскироваться, — сказал Джон. — Стало быть, сигнал через каждые тридцать секунд… а зачем, спрашивается? Может, конструктивная особенность артефакта?

— Да ладно, наплевать, — махнул рукой Зак. — Более интересно другое. Вчера ночью мину заложили к нам, сегодня ночью — к вам. Почему не одновременно?

— Это очевидно, — сказал Джон. — Работал один и тот же ассасин, самый лучший из всех доступных. А кстати, ту орочью морду на фотографии ты пробил? Кто такой, удалось выяснить?

— Удалось, — кивнул Зак. — Некто Черный Пес, личный слуга Вольдемара Марволо. Круг обязанностей не вполне ясен, но в ассасинстве раньше не был замечен.

— Значит, подтвердилась моя информация, — сказал Джон.

— Похоже на то, — кивнул Зак. — Насколько я понимаю, картина вырисовывается следующая. На основные две цели Марволо направил своего лучшего ассасина, которого мы пока еще не вычислили, а на второстепенную цель — Черного Пса, которого ты завалил. Поскольку лучший ассасин у Марволо только один, закладка мин растянулась на две ночи. А поскольку вторая операция провалилась…

— Возможно, Марволо не знает, что вторая операция провалилась, — перебил Зака Джон. — Ассасин ушел тихо, его самого никто не видел, видели только следы. Возможно, ассасин доложил Марволо, что все в порядке.

— Тогда… Слушай, а я понял, почему та мина излучала радиосигнал! — воскликнул Зак. — Чтобы Марволо знал, на месте ли она по-прежнему или уже обнаружена и обезврежена. Но все равно странно… Адамсу мину тоже под кровать подложили? Тогда получается, что обе мины закладывались на короткий срок, до первой уборки опочивальни как максимум. Дня два, самое большее, три. Допустим, Марволо почему-то решил провести обе диверсии одновременно… Все равно логично было бы обе мины взорвать этой ночью ближе к утру. Хотя…

— Возможно, он попытался их взорвать, — предположил Джон. — Ты же не оставил ту мину, которую нашел, так и лежать под кроватью босса?

— Не оставил, — согласился Зак. — Она сейчас лежит у меня в столе, упакованная в защитную сетку, не пропускающую радиоволны. Это, кстати, все объясняет. Перед тем, как отдать команду на подрыв, Марволо проверил сигнал от обеих мин, и обнаружил, что от первой мины сигнала нет. А тогда… Тогда все складывается! Всё. я понял, почему Марволо запрограммировал одновременный подрыв. Марволо заинтересован в том, чтобы уничтожить оба наших дома. Если Адамс ликвидирован, но Тринити жив, это для него еще худший вариант, чем если живы оба. Если живы оба, дома можно попробовать стравить между собой, а если Тринити подомнет под себя остатки дома Адамса…

— Или наоборот, — вставил Джон.

— Да, или наоборот, — кивнул Зак. — А ты не знаешь, что Герман сделал с найденной миной?

— Я не спрашивал, — сказал Джон. — Полагаю, то же, что и ты. Это очевидное решение.

— Допустим, — сказал Зак. — Вот, допустим, я — Вольдемар Марволо. Вот сижу я у пеленгатора, принимаю сигнал первой мины, жду, когда выйдет в эфир вторая…

— Не сходится, — перебил его Джон. — Первою мину обезвредили еще днем, правильно?

— Правильно, — согласился Зак. — Тогда так. Вот сижу я, жду доклада от ассасина, он приходит, докладывает, я включаю пеленгатор и вижу, что новый сигнал есть, а старого нет.

— На самом деле ни одного сигнала нет, — уточнил Джон. — Ассасина обнаружили буквально через минуту после отхода с места операции. Там почему-то собаки разгавкались, дежурный отправил какого-то орка проверить, тот обнаружил следы и поднял тревогу.

— Тогда ассасин должен был понять, что спалился, — сказал Зак. — Если он такой квалифицированный, должен был задержаться в канализации, послушать, что наверху происходит… А он реально квалифицированный, я у себя так и не смог никаких следов обнаружить.

— Со следами нам повезло, — сказал Джон. — Но ты прав, картина не совсем точно складывается, есть некоторые странности. Но их можно решить десятком разных способов. Например, ассасин понял, что спалился, но боссу не доложил, чтобы не наказали. Или, например, вонидло в канализации его так достало, что через трубы он бежал бегом. Как-то беседовал я с одним полубоссом ассенизаторов, он говорил, что бывают такие ямы, что от одного запаха можно сознание потерять, внутрь провалиться и утонуть на фиг. Вряд ли у этого ассасина был с собой артефакт-противогаз.

— Короче, понятно, что ничего не понятно, — констатировал Зак.

— А оно и не бывает никогда, чтобы все понятно было, — сказал Джон. — Но хотя бы понятно, что делать надо. Нашим боссам надо мириться, причем срочно.

— Это легче сказать, чем сделать, — вздохнул Зак.

— Я доложу Герману про мину во дворце Тринити, — сказал Джон. — А Герман доложит Рокки. Думаю, это уберет у него все сомнения.

— У Рокки-то уберет, — вздохнул Зак. — А у Стивена… Я-то ему доложу, конечно… Ладно, будем разбираться. Следующую встречу завтра проведем?

— Боюсь, завтра уже поздно будет, — покачал головой Джон. — Давай лучше сегодня за пару часов до заката. В этом же месте.

— Не уверен, что смогу еще раз сегодня вырваться, — сказал Зак. — Давай, я в таком случае Тяжелого Танцора пришлю или Водяного Зверя, ты их обоих знаешь.

— А они про наши доверительные отношения знают? — спросил Джон.

— Пока нет, — ответил Зак.

— Лучше, чтобы не знали, — сказал Джон. — Только если уж совсем никак не получится по-другому… Зак криво усмехнулся и сказал:

— Спасибо за совет, центурион Обвиус. Джон тоже улыбнулся, его улыбка тоже была невеселой.

— Ладно, не печалься, прорвемся как-нибудь, — сказал он. — Давай, Зак, работай, удачи тебе.

8

Около полудня Джон вошел в рабочий кабинет Германа во дворце Адамса. Это был его первый визит в этот кабинет.

— Привет, Герман! — сказал Джон. — Говорят, ты меня видеть хотел срочно?

Герман поднял голову от бумаг и смерил Джона мрачным взглядом. Глаза Германа были красные и опухшие, сразу видно, что ночь не спал.

— Я тебя уже с ночи хочу, — сказал Герман. — В кои-то веки ты мне нужен немедленно, а он, видите ли, в сауне изволит телок тискать. Аленький Цветочек надоела уже?

— Ее Алиса зовут, — поправил Джон начальника. — Нет, не надоела, просто достало все, расслабиться захотелось. Ну, и разнообразие…

— Хочешь разнообразия — Длинному Шесту вдуй, — посоветовал Герман. — А еще лучше — пусть он тебе вдует, так еще больше разнообразия. Предупреждать же надо…

— Я важную информацию принес, — перебил его Джон. — Час назад я встретился с Заком Харрисоном. Выражение лица Германа немного смягчилось.

— Мысли мои читаешь? — спросл он. — Только хотел попросить встречу провести, а ты уже. Джон сделал серьезное лицо и заявил:

— Хороший раб воспринимает намерение хозяина существенно раньше, чем оный его сформулировал, выступая, в некотором роде, аналогом мифической машины времени. Я, правда, не раб, но в данном контексте это несущественно. Короче. Вчера в опочивальне Тринити, прямо под кроватью, обнаружили радиоуправляемую мину. При каких обстоятельствах ее обнаружили, Зак не сказал. По косвенным данным можно предположить, что случайно. Насколько я понял, мина изготовлена кустарно, боевой частью является микроядерная бомба класса «Фебос».

— Что?! — изумился Герман.

— Микроядерная бомба класса «Фебос», — повторил Джон. — Во вторую эпоху эти боеприпасы рассматривались как основное тактическое оружие массового поражения. Состояли на вооружении спутниковой группировки…

— Я знаю, что такое «Фебос», — перебил его Герман.

— Тогда чего так глаза пучишь? — спросил Джон.

Герман встал из-за стола, обошел Джона, закрыл дверь кабинета, вернулся за стол и снова сел в начальственное кресло. Джон, не дожидаясь приглашения, уселся на стул для посетителей и закинул ногу на ногу.

— Этой ночью во дворец Адамса проник ассасин, — сообщил Герман. — Пробрался в опочивальню главы дома и установил там мину, предположительно радиоуправляемую. Тоже «Фебос».

— Опаньки, — сказал Джон. — Вчера Стивен, сегодня Рокки. Взорваться обе мины должны были, скорее всего, одновременно. Нам повезло, что Зак хорошо знает свое дело.

— Нам повезло, что ассасин по уши в дерьме измазался, — буркнул Герман. — И что пес кухонный его облаял непонятно почему.

— Боги помогают, — предположил Джон.

— Да иди ты! — отмахнулся Герман. — И так тошно, а ты еще травишь…

— Фотографию пробил, что я давал? — спросил Джон. — Удалось личность установить? Герман вздохнул и ответил:

— Некто Черный Пес, личный слуга Вольдемара Марволо. Ловко маскировался, сволочь, идеально, можно сказать. Если бы ты не взял его с поличным — ни за что бы не поверил, что ассасин. Думал, обычный подай-принеси, ну, наружка как максимум, но ассасин…

— Притом не самый крутой в ордене, — добавил Джон. — С «Фебосом» работать Вольдемар ему не доверил. Герман вздохнул еще раз и риторически вопросил:

— А Вольдемар ли? Не нравится мне эта версия, не слишком хорошо концы с концами сходятся. Через мейнфрейм бы проверить…

— Через что? — не понял Джон.

— Через мейнфрейм, — повторил Герман. — Древний компьютер большой вычислительной мощности. Чего глаза таращишь? Можно подумать, в первый раз это слово услышал.

— Нет, не в первый, — покачал головой Джон. — Старый я стал, дурею не по дням, а по часам. Совсем забыл про мегакомпьютер церковный. Слона-то и не приметил, как говорится.

— Ну, приметил бы ты его, — проворчал Герман. — Это тебе все равно ничего не даст. Там полуаппаратная виртуализация с гипервизором пятого уровня плюс монитор безопасности класса «Астра».

— Кто все эти люди? — спросил Джон.

— Какие люди? — не понял Герман.

— Ну, я это… пошутить пытался, — смущенно произнес Джон. — Есть такой анекдот древний, типа, разговаривают две тупые секретарши через артефакт-телефон…

— А, это… — сообразил Герман. — Как бы намекаешь, что характеристики системы защиты компьютера тебе ничего не говорят? Так мне они тоже ничего не говорят. Тут надо только одно понимать — даже во вторую эпоху защита «Астры» считалась непробиваемой. А искусство хакерства забыто окончательно и бесповоротно.

— Зато не забыто искусство вставлять в задний проход горячие металлические предметы, — заметил Джон. — Какой бы непробиваемой ни была защита компьютера, в ней всегда есть одно слабое звено, называется человек. Как же я мог об этом забыть… Совсем одичал в Оркланде… Слушай, Герман, я, пожалуй, пойду, поработаю.

Когда дверь кабинета закрылась за Джоном, Герман нервно передернул плечами и пробормотал:

— Фоксхантер начинает меня пугать. Если он реально взломает этот компьютер…

Выдвинул ящик стола, тоскливо посмотрел на пакет с коноплей, и задвинул ящик обратно. Очень хотелось накуриться и забыться, но он понимал, что сейчас нужно сохранять ясную голову.

9

— Ну как? — спросила Алиса Джона, когда тот вошел в гостиную. — Я хорошо поработала?

— Отлично, — ответил Джон. — Я тобой горжусь, из тебя получится прекрасная разведчица.

Подошел к ней, обнял, и следующие несколько минут они целовались. Затем Джон отстранился и сказал:

— Извини, милая, остальное как-нибудь в другой раз. Мне нужно помедитировать. Алиса подозрительно посмотрела на Джона и сказала:

— Иногда мне кажется, что ты надо мной издеваешься.

— Извини, милая, — повторил Джон. — Знаю за собой этот недостаток, но ничего поделать не могу, извини. Но сейчас я говорю в точности то, что думаю. Ты великолепно справилась с задачей, и Длинный Шест тоже отлично отработал. У нас складывается прекрасная команда. Еще чуть-чуть, и мы решим очень-очень сложную задачу, и это будет очень хорошо для нашей Родины и для нас самих в том числе.

— А что это за задача? — спросила Алиса. — Я все пытаюсь понять, чего ты хочешь добиться, но никак не могу. Что это за орк был, которого Длинный Шест привел, зачем ты сегодня посреди ночи в баню поперся… Безумие какое-то.

— Не безумие, а магия, — поправил ее Джон. — Особая миротворческая магия. Стивен Тринити ненавидит Рокки Адамса, а мне нужно, чтобы они договорились, объединили усилия и начали совместно строить светлое будущее нашего родного Барнарда. Вообще-то, стратегическую задачу ты и сама должна понимать, ты же видела документы, которые я как бы прячу. Алиса покраснела. Джон хихикнул.

— Не стесняйся, милая, — сказал он. — Это был экзамен, и ты его прошла, все три этапа. Во-первых, прочла документы, во-вторых, разобралась в том, что прочла, а в-третьих, ничем не показала, что ознакомилась с этой информацией. Был еще запланирован четвертый этап, но на него не хватило времени.

— Что еще за четвертый этап? — спросила Алиса.

— Легализовать полученную информацию, — ответил Джон. — Сделать подборку открытых источников, придать лицу умное выражение, подойти ко мне и сказать: «Знаешь, Джон, я тут случайно кое-что прочитала и вдруг поняла…» Алиса покраснела еще сильнее. Джон поцеловал ее и сказал:

— Не стесняйся, любимая, нечего тут стесняться. Ты мыслишь и действуешь абсолютно верно. Дней через триста тебе можно будет доверить первую самостоятельную операцию. Впрочем, к тому времени это уже вряд ли потребуется. Джон еще раз поцеловал ее и направился в спальню.

— А все-таки, что это был за орк? — спросила Алиса.

— Некто Черный Пес, личный слуга бишопа Марволо, — ответил Джон. — Несколько дней назад наш друг Вольдемар случайно увидел, как Длинный Шест получает документы от одного из орков Зака Харрисона. Очевидно, Вольдемар отдал какие-то распоряжения своим оркам. В один прекрасный день орк по имени Черный Пес якобы случайно встретил орка по имени Длинный Шест, который очень неумело проверялся на предмет хвоста.

— На предмет чего? — не поняла Алиса.

— Хвоста, — повторил Джон. — Наружного наблюдения, слежки. Длинный Шест как бы собирался заняться чем-то шпионским и предосудительным, и проверялся, не следит ли кто за ним. Черный Пес это заметил и решил последить. Длинный Шест заметил, что Черный Пес его заметил, но не подал вида, а привел его ко мне, а я его оглушил из бластера и изобразил, что Черный Пес — как бы ассасин, который пытался меня убить. Попросил Германа и Зака установить его личность, они установили и заволновались. А потом Зак нашел под кроватью Тринити микроядерную бомбу… Алиса рассмеялась.

— Ну ты даешь! — воскликнула она. — Такого размаха я от тебя не ожидала!

— Когда вбрасываешь дезинформацию, важно не ограничивать свою фантазию, — произнес Джон с интонацией лектора. — Лучше всего замутить что-нибудь настолько беспредельное, чтобы никому и в голову не пришло, что это всё устроено для достижения маленькой локальной цели. Мы это уже обсуждали однажды, когда говорили про эльфийское нашествие. Только в тот раз пришлось положить кучу народа, а в этот раз погиб только один глупый орк. А нечего было влезать в игру, в которую не умеешь играть.

— Я только одного понять не могу, — сказала Алиса. — Зачем ты ночью в баню пошел?

— Помыться, — ответил Джон. — Ты же помнишь, в каком виде я обратно приперся. Сейчас не вторая эпоха, нормальное мыло еще не изобрели, так что ту вонь, что от меня исходила, при нынешних технологиях за одну помывку не отмыть. Значит, запах надо замаскировать, например, женскими духами. Ты духами не пользуешься и правильно делаешь, ненавижу эти запахи… В общем, пришлось к шлюхам сходить. Я надеюсь, ты не ревнуешь? Алиса пожала плечами.

— Вот и хорошо, — сказал Джон.

— Я не сказала, что не ревную! — воскликнула Алиса.

— А зря, — сказал Джон и поцеловал ее в щечку.

— Гаденыш ты, — сказала Алиса.

— Работа такая, — сказал Джон. — Ну что, я на все твои вопросы ответил?

— Вроде да, — пожала плечами Алиса. — Погоди! Ты прошлой ночью не уходил никуда, как ты мог бомбу под кровать Тринити подложить?

— Элементарно, — улыбнулся Джон. — Каждый «Фебос» снабжен гравитационным двигателем для индивидуального наведения на цель. Необязательно устанавливать бомбу вручную, она сама умеет прилетать, куда надо. Если бы во дворце Адамса не нашлось дыры в периметре охраны, я бы туда тоже бомбу через верх закинул. А так одной стрелой двух кроликов убил: и у Зака снял вопросы, как к Тринити под кровать бомба попала, и защиту обоих дворцов усилил.

— Не понимаю, — сказала Алиса. — Герману ты показал брешь в защите дворца, а у Тринити ты как защиту дворца улучшил?

— Пока не знаю, — ответил Джон. — Но Зак теперь точно знает, что в защите дворца Тринити тоже есть брешь. Пока не найдет — не успокоится.

— А если не найдет? — спросила Алиса. Джон улыбнулся и ответил:

— Так не бывает. Алиса задумалась.

— Пойду делом займусь, — сказал Джон. — Не отвлекай меня, пожалуйста, часа два-три.

— Чем ты сейчас заниматься будешь, можно узнать? — спросила Алиса.

— Можно, — ответил Джон. — Буду фабриковать последнее и окончательное доказательство вины Марволо. Этот козел еще пожалеет, что тогда на меня наехал.

— Ты прямо как рыцарь из сказок, — сказала Алиса и поцеловала Джона.

— Мы рождены, чтобы сказку сделать былью, — сказал Джон. Поцеловал Алису, погладил по бедру и сказал:

— Всё, иди, мне работать надо.

Лег на кровать, подключился к ближайшему спутнику. Сканирующий запрос к жалким остаткам мировой сети, по идее, должен был уже отработать… да, отработал… Это, что ли, тот самый мейнфрейм? Похоже на то… Да, точно он. Насчет защиты Герман прав, она практически непробиваема даже по меркам ушедшей эпохи. Если не учитывать то, что Джулиус Каэссар запустил подбор паролей к этому компьютеру еще в предыдущую эпоху. Первый пароль подобрался только через пятьдесят тысяч дней непрерывных вычислений. Очень мощная защита была.