Эпилог

Сансет Холлоу.

Они брели в тишине, бок о бок, следуя на юго-восток. Оставляя позади километры дорог. Миновали еще одну заправку, на которой Том повстречал еще одного монаха. Но не задержались там. День уже угасал.

Рука Бенни все еще была перемотана. Один из его суставов треснул, и запястье было растянуто, но через две недели после драки в лагере он быстро оправился. Том больше походил на египетскую мумию. Доктор Гуриджале вытащил из его тела сорок один заряд дроби, но остались как минимум десять, которые, оказалось, невозможно достать, не причинив больше вреда, чем пользы. Том сказал им оставить все, как есть.

Раны Лайлы тоже заживали, хотя и медленнее. Когда Чарли ударил ее в живот, то продавил грудную клетку и сломал три ребра. Она осталась с семьей Лу Чонга. У них была свободная комната, и его тетя работала сиделкой. Если Потерянная Девушка и была впечатлена городом и всем, что он предлагал, то не выказывала этого. А ее расставание со своим копьем практически стало причиной локальной войны в доме Чонга.

Бенни очень удивился, увидев, как близко Никс и Лайла сдружились. Девушки могли часами сидеть напротив Бенни и Чонга и, склонившись друг к другу, болтать обо всем на свете. Никс никогда не рассказывала ему, о чем были эти разговоры.

Однажды ночью, возвращаясь от Чонга, Бенни произнес:

— Я стараюсь смотреть на вещи ее глазами. Она, должно быть, не понимает, где ее место в этом мире.

— Ее место рядом с нами, — ответила Никс.

— Даже если мы уйдем? Не будет ли для нее лучше остаться здесь, с семьей Чонга или мэра Кирша?

Никс покачала головой.

— Разве они поймут, через что ей прошлось пройти, Бенни?

— А мы? Никс… мы ведь по-настоящему не знаем ее.

Она пожала плечами и убрала с лица вьющуюся прядь рыжих волос.

— Может быть, и нет. Но мы знаем ее гораздо лучше, чем кто бы то ни было.

Они пошли домой. Теперь Никс спала в комнате Бенни, а он обосновался на кушетке. Та была неудобная, но его это совсем не беспокоило.

Морги приходил проведать их, но был еще слаб и не до конца оправился. Даже с травмой головы он мог видеть, что происходит между его друзьями. Бенни подготовился к злости Морги, но тот тоже изменился после всего случившегося. Так что он просто понимающе кивнул и пошел домой.

Казалось, что это случилось тысячу лет назад. Геймленд все еще оставался там, снаружи, и теперь они знали, где именно. Однако, если Бенни и надеялся, что история Лайлы изменит жителей города или побудит к действию, то был разочарован. Все были потрясены, сопереживали… но сказали, что это слишком далеко отсюда. Что это их не касается. И слишком опасно вторгаться туда. А спустя пару дней они и вовсе перестали говорить об этом.

— Вот так со всем, происходящим за стеной, — жаловался Бенни. — Люди ведут себя так, словно это происходит на другой планете.

— Для них это так, — пояснила Никс. — Моя мама рассказывала о первом Геймленде, и никто ничего не предпринял.

Все останется на своих местах, вот она отвратительная правда.

Но когда он сказал об этом Тому, взгляд брата стал отчужденным, и тот сменил тему разговора. Каждый день, однако, просиживал как минимум час в мастерской, стены которой он увешал картами, отливая пули.

Все трое каждый вечер проводили в разговорах. Не о боях, и не о тех ужасных вещах, которые каждому из них пришлось совершить. Нет. Они разговаривали об авиалайнере. Том тоже его заметил. Он наблюдал, как тот появился с востока и, медленно покрутившись над горами, улетел обратно.

— Как ты думаешь, что там? — спросил Бенни у Никс однажды ночью, когда Том уже пошел спать. — В том месте, откуда прилетел этот самолет?

— Не знаю. Но не мои острова, — сказала она. — Там будет нечто… другое. Не этот город.

— Здесь не так уж и плохо. Особенно сейчас, без Чарли.

Взгляд ее зеленых глаз наполнился унынием.

— Здесь, Бенни, люди принимают тот факт, что Геймленд существует, и ничего не собираются с этим делать. — Она покачала головой. — Этого города недостаточно, Бенни. Не для меня. Больше нет.

Позже, когда Бенни рассказал брату, что Никс хочет отправиться на поиски места, из которого прилетел самолет, он ожидал, что тот будет смеяться над подобной задумкой. Но Том не сделал этого. На следующее утро на кухонном столе лежала груда карт. По одной на каждый штат.

На пятнадцатый день после событий в лагере Том сообщил Бенни, что у него есть еще одна работа по упокоению, которую обязательно нужно выполнить.

— Я хочу, чтобы ты отправился со мной.

Бенни вздохнул.

— Не знаю, смогу ли я.

Том присел за стол рядом с ним.

— Пожалуйста, — попросил он, — последний раз, и я бросаю эту работу. Я… не могу сделать это один.

Бенни долго изучал лицо брата и, наконец, кивнул.

— Хорошо, — согласился он. — Но после я тоже покончу с этим.

Никс присоединилась к ним, но только в первой части путешествия. Она стала более суровой, чем прежде, реже улыбалась, и Бенни понимал ее. Большая часть присущей ей мягкости исчезла, но он надеялся, что со временем все вернется. Но жесткость останется. Она часами записывала сведения о зомби в свой блокнот. И каждый день практиковалась с Бенни на деревянных мечах. Во время тренировок ее красивое лицо становилось неподвижным и мрачным, и он был уверен, что каждый раз взмахивая мечом, она видела не его. Она видела лица мужчин, которые бросили бы ее в яму с мертвецами.

— Дай ей время, — однажды после тренировок сказал Том.

— На это и рассчитываю, — ответил Бенни, и Том улыбнулся. — Столько времени, сколько потребуется.


Они покинули Маунтинсайд серым утром в конце сентября. Том указывал путь, часто гуляя в одиночестве в попытке справиться с собственной печалью и утратой. Бенни и Никс следовали позади, зорко наблюдая за окружающим миром и опасностями, которые тот приберег, но находя защиту и силу в присутствии друг друга. Даже если никто из них не был готов признать это вслух.

Они набрели на заправку, на которой жил брат Дэвид и две молодые женщины. За обедом Бенни, Никс и Том рассказали свою историю. Монах и девушки обменялись долгими взглядами, их лица становились то грустными от новостей о муках и смертях, то полными надежд, когда они размышляли о будущем без Чарли Кровавого Глаза и Молота Автограда.

— Никс, — обратился к ней Бенни, — ты не против того, чтобы побыть здесь?

— Нет, — ответила она. — Том сказал мне, что вам нужно выполнить кое-какую работу.

— Он тебе рассказал?

Она бросила на него странный взгляд. Глубокий и проницательный.

— Он поведал мне все, Бенни. Я понимаю, что он делает… что ты делаешь. По поводу семейного бизнеса. О необходимости усмирения.

Бенни коснулся ее лица.

— Никс, я…

— Бенни Имура, — перебила она с необычным проблеском улыбки на губах, — если ты собираешься сказать что-то вроде «я люблю тебя» в подобном месте, на заправке, на просторах «Гнили и руин», то вперед, дай мне повод надрать тебе задницу.

В ее улыбке появился хрупкий отблеск прежней Никс, вливающийся в многогранность ее новой личности. Бенни любил обе версии, но также дорожил своим задом и ни секунды не сомневался, что она выполнит свое обещание с огромным энтузиазмом.

— Как будто я сказал бы что-то настолько нелепое, — возразил он.

Она подняла бровь.

— Могу я хотя бы попросить о поцелуе, не будучи побитым и осмеянным?

Он мог, и Никс это доказала.

Бенни и Том вышли в полдень. Несколько часов они шли, практически не разговаривая. Солнце прорывалось через облака, пока братья брели по яблоневому саду с усыпанными плодами деревьями. Том сорвал несколько яблок, и они съели их так же, почти без слов, пока не дошли до кованных железных ворот поселения, обнесенного высокой стеной из красного кирпича. Над воротами висела табличка: Сансет Холлоу.

Перед воротами был разбросан всякий хлам, валялись старые кости, и стояло несколько обгоревших машин. Наружная сторона стены была покрыта пулевыми выбоинами. Справа от ворот кто-то написал белой краской: «Эта территория очищена. Держать ворота закрытыми. Не входить». Под надписью стояли инициалы «ТИ».

Бенни указал на них.

— Ты написал это?

— Много лет назад, — ответил Том.

Ворота были закрыты, и толстая цепь обвивала металлические прутья, скрепленная тяжелым висячим замком. Цепь и замок выглядели новыми и блестели от масла.

— Что это за место? — спросил Бенни.

Том сунул руки в задние карманы и посмотрел вверх на табличку.

— Раньше такие места назывались элитными поселениями. Предполагалось, что ворота должны были держать неугодных людей снаружи и обеспечивать безопасность людям внутри.

— Это сработало? Я имею в виду… во время Первой ночи?

— Нет.

— И все те люди умерли?

— Большинство. Некоторые ушли.

— Почему ворота закрыты?

— По нескольким причинам, как обычно, — ответил Том, надул щеки и громко выдохнул, копаясь в правом переднем кармане джинсов в поиске ключа. Он показал его Бенни и открыл замок, толчком распахнув ворота, а потом перевернул цепь и защелкнул замок, на сей раз расположив отверстие для ключа с внутренней стороны.

Братья шли вдоль дороги. Погода оставила свой след на всех домах, улицы были завалены сухими остатками опавшей листвы, накопившейся за четырнадцать лет. Сады заросли бурьяном, но в них не было зомов. Кто-то забил досками некоторые из дверей крест-накрест, и на них висели увядшие венки из цветов.

— Тебе нужно выполнить работу здесь? — спросил Бенни.

— Да, — ответил Том. Его голос звучал тихо и отстраненно.

— Обычный заказ? Как с Гарольдом Симмонсом?

— Типа того.

— Это было… тяжело, — вспомнил Бенни.

— Да, очень.

— Том… Я никогда не хотел этого. То есть все из нас играли в игры. Ну, ты знаешь, «убей зомов». Или нечто в этом роде. Но… я не так все представлял.

— Малыш, если бы ты был в силах вообразить такие вещи, даже не увидев их, я бы испугался за тебя. Или, возможно, боялся бы тебя.

Бенни покачал головой.

— Делать это снова и снова, это свело бы меня с ума. Как ты справляешься?

Том повернулся к нему, словно ждал именно этого вопроса целый день.

— Работа помогает мне не сойти с ума, — ответил он. — Понимаешь?

Бенни надолго задумался. В кронах деревьев пели птицы и непрерывно стрекотали цикады.

— Потому что ты знал прежний мир?

Том кивнул.

— И если бы не ты делал это… то, скорее всего, никто другой даже не взялся бы?

Том снова кивнул.

— Тебе, должно быть, одиноко.

— Да, — Том взглянул на него. — Но я всегда надеялся, что мой брат захочет присоединиться ко мне. И поможет делать то, что я делаю.

— Я… не знаю, получится ли у меня.

— Выбор всегда останется за тобой. Если ты сможешь, значит, сможешь. Если нет, то, поверь мне, я пойму. Такая работа отнимает много сил. И осознание того, что охотники за головами где-то снаружи творят свои злодеяния, постоянно выводит тебя из строя.

— Как получилось, что никто из них никогда не приходил сюда?

— Приходили. Однажды.

— И чем все кончилось?

Том пожал плечами.

— Что произошло? — повторил свой вопрос Бенни.

— Когда они пришли, я был здесь. Чистая случайность.

Бенни взглянул на него.

— Ты… их убил, — сказал он, — так ведь?

Том прошел шагов десять, прежде чем ответить.

— Не всех. — Пройдя еще столько же, он добавил: — Одному я позволил уйти.

— Это был Чарли, да? Так вот о чем он говорил.

— Да.

— Почему ты отпустил его?

— Распространить слух, — ответил Том. — Чтобы другие охотники за головами узнали, что здесь запретная зона.

— И они послушались? Охотники за головами?

Том улыбнулся без хвастовства и злобы. Это была сжатая улыбка, холодная, как лезвие ножа, блеснувшее и тут же исчезнувшее.

— Иногда приходится принимать крайние меры, чтобы доказать свою точку зрения и добиться успеха. Иначе в итоге оказывается так, что ты объясняешь одно и то же снова и снова.

Бенни уставился на него.

— Как много их было?

— Десять.

— И ты отпустил одного.

— Да.

— А девятерых убил?

— Да. — Приближался вечер, и косые солнечные лучи проникали сквозь деревья, ложась на дорогу и окрашивая левые стороны всех домов фиолетовыми тенями. Рыжая лисица с тремя лисятами стремглав пронеслись поперек улицы прямо перед ними. — Я ошибся в выборе.

— Откуда тебе было знать? Отпусти ты любого из них, даже Вина или Джои… Возможно, ничего особенно и не изменилось бы.

— Возможно. Но я не играю в подобную игру. Из-за моего выбора пострадало множество людей.

— Том… принимая то решение, ты уже победил Чарли, так ведь?

— Да. Он был ранен и безоружен.

— Тогда ты все сделал правильно, как мне кажется. Невозможно предугадать будущее. Ты поверил ему, когда он сказал, что изменится, правильно?

Том кивнул.

Бенни продолжил:

— Я бы поступил точно так же, потому что не хочу жить в мире, в котором чувства вроде сострадания… или, возможно, жалости… считаются неправильным выбором. Слова Чарли о том, будто ты совершил ошибку, позволив ему жить, не делают его правым.

Том не ответил, но кивнул, улыбнувшись брату, и это была грустная улыбка. Они стояли там, присматриваясь друг к другу, возможно, действительно впервые. Всматриваясь и оценивая по достоинству.

Том указал направление, и Бенни повернулся ко входной двери дома с дикорастущими персиковыми деревьями во дворе.

— Это здесь.

— Там внутри зомби?

— Да, — ответил он. — Двое.

— Мы должны их связать?

— Нет. Они уже связаны. Много лет назад. Здесь почти в каждом доме есть мертвец. Некоторые уже были упокоены, а остальные ждут, пока члены семьи захотят сделать это и обратятся с заказом.

— Знаю, это звучит грубо, но почему бы тебе просто не пройтись от дома к дому и не сделать это с каждым? Понимаешь… упокоить. Освободить их.

— Потому что у многих этих людей есть семьи, живущие в нашем городе. Требуется время, но обычно люди доходят до того момента, когда хотят, чтобы кто-то пошел и делал все так, как делаю это я. Непросто как часть какого-то общего похода, а с почтением, с зачитанными словами, которые они написали своей покойной семье, с последующим позволением мертвецам остаться в их собственных домах. Упокоение не будет упокоением, пока кто-то не будет готов закрыть дверь. Понимаешь, что я хочу этим сказать?

Бенни кивнул.

— У тебя есть изображения этих… эм… людей? Так мы их узнаем? Чтобы быть уверенными.

— Изображения есть внутри. Кроме того… мне известны имена всех в Сансет Холлоу. Я часто приходил сюда. И был тем, кто ходил по домам и связывал мертвецов. Несколько монахов помогали, но я знал здесь каждого. — Том подошел к входной двери. — Ты готов?

Бенни взглянул на Тома и перевел взгляд на дверь.

— Ты хочешь, чтобы я это делал, не так ли?

Том выглядел печальным.

— Я хочу, чтобы мы это делали.

— Если я выполню свою часть работы… тогда стану как ты. Начну заниматься этим делом.

— Да.

— Навсегда?

— Не знаю, Бенни. Я говорил тебе, что думаю, будто тоже покончу с этим. Но не уверен, что это правда. Более того, нам не ведомо будущее, помнишь?

— Что, если я не смогу?

— Если не сможешь ты, тогда это сделаю я. Затем мы вернемся на заправку, чтобы переночевать, а утром отправимся домой. После… может быть, ты и Никс, и я поговорим о походе на восток. Должен же был тот самолет куда-то приземлиться.

— Том, я знаю, что уже спрашивал об этом прежде, но почему люди из города не приходят в подобные места и не захватывают их? Мы намного сильнее зомов. Это место защищено. Почему не возвращаем все на свои места?

Том покачал головой.

— Я каждый день задаю себе этот вопрос. Наверное, думают, что в городе они в безопасности.

— Но это не так. Спросить мистера Саккетто. Спросить маму Никс. Это полный бред.

— Да, — согласился Том, — бред.

Он повернул дверную ручку и открыл дверь.

— Ты идешь?

Бенни продвинулся до крыльца.

— Там внутри ведь опасно, да?

— Опасно везде, Бенни. Если только твое поколение не восстановит безопасность. Мое сдалось и перестало пытаться.

В тот момент они оба понимали, что между ними происходит другой разговор, вне зависимости от слов, которыми они обменивались.

Братья вступили в дом.

Том двинулся по коридору в просторную гостиную, которая когда-то была светлой и полной воздуха. Сейчас комната стала бледной, полностью покрытой пылью. Обои выцвели, а на полу виднелись следы животных. В ней имелся давно потухший камин, и полка над ним была заставлена фоторамками. С фотографиями семьи. Матери и отца. Улыбающегося сына в униформе. Малыша в голубом одеяльце. Двух женщин, которые, вероятно, были близняшками. Братья, кузены, бабушки и дедушки. Все улыбались. Бенни замер, долго смотря на фотографии, а затем потянулся и взял одну. Свадебную.

— Где они? — тихо спросил он.

— Сюда, — указал Том.

Все еще держа изображение, Бенни последовал за Томом через столовую в кухню. Окна были распахнуты, и двор был весь усажен деревьями. Два стула с прямой спинкой стояли перед окном, и в них сидели два иссохших зомби. Оба повернули головы на звук шагов. Их рты были завязаны шелковым шнуром. На мужчине остались лохмотья от старой синей полицейской формы; а женщина была одета в сделанное на заказ белое праздничное платье с оборками, рукава которого почернели от крови, высохшей много лет назад. Бенни обошел спереди и перевел взгляд с них на свадебное фото и обратно.

— Сложно сказать.

— Но не когда ты привыкнешь к этому, — пояснил Том. — Форма ушей и челюсти, высота скул, расстояние между носом и верхней губой. Такие черты не меняются даже по прошествии времени.

— Не знаю, смогу ли я сделать это, — опять повторил Бенни.

— Все зависит от тебя. — Том вытащил свой нож из сапога. — Я могу упокоить одного, а ты — другого. Если ты готов. Если можешь.

Том встал позади мужчины. Он мягко наклонил голову зомби вперед и приставил кончик ножа к основанию черепа, двигаясь медленно, напоминая Бенни, как следует действовать.

— Ты ничего не скажешь? — спросил Бенни.

— Я уже все сказал, — ответил Том. — Тысячу раз. Только ждал, ведь знал, что и ты, возможно, захочешь сказать что-нибудь.

— Я не знал их, — пробормотал Бенни. — Не как мне казалось…

Том уронил единственную слезу на затылок вырывающегося трупа.

Он вонзил лезвие, и дерганья прекратились. Так просто.

На мгновение Том низко склонил голову, и рыдание вырвалось у него из груди.

— Мне так жаль, — сказал он и добавил: — Покойся с миром.

Глубоко вздохнув, тот протянул нож Бенни.

— Я не могу! — закричал он, отступая назад. — Господи боже, я не сделаю этого!

Том стоял там, держа нож, и слезы бежали по его щекам. Он не произнес ни слова.

— Господи… пожалуйста, не заставляй меня делать это, — прошептал Бенни.

Том покачал головой.

— Пожалуйста, Том.

Он опустил нож.

Женщина-зомби всем весом навалилась на повязку и издала пронзительный стон, который для Бенни был словно ударом кинжала в голову. Заткнув уши, он понесся прочь и забился лицом в угол между задней дверью и стеной, мотая головой.

Том оставался на прежнем месте.

Ему потребовалось много-много времени. Он перестал трясти головой и прислонился лбом к дереву. Зомби на стуле продолжал стонать. Бенни повернулся и упал на колени, вытирая нос рукой и всхлипывая.

— Она ведь останется такой навсегда, да?

Том не ответил.

— Да, — обреченно промолвил Бенни, сам отвечая на свой вопрос. — Да.

И медленно поднялся на ноги.

— Хорошо, — сказал он, протягивая руку. Она вся тряслась. Рука Тома так же дрожала, когда он передавал ему нож.

Бенни встал у зомби за спиной, и ему потребовалось шесть или семь попыток, прежде чем он смог заставить себя коснуться его. Наконец, он решился. Том направлял его, дотронувшись до того места, куда нужно было навести нож. Бенни установил кончик лезвия.

— Когда будешь это делать, — сказал Том, — делай все быстро.

— Они чувствуют боль?

— Не знаю. Но ты чувствуешь. И я. Действуй без промедления.

Бенни закрыл глаза и перед глазами всплыл старый образ. Белая блуза, красные рукава. Не красная ткань. Кровавая. Это была кровь. Он резко вздохнул и сказал:

— Я люблю тебя, мама.

Это случилось быстро.

И все закончилось.

Он отшвырнул нож. Том обхватил брата, и они вместе опустились на колени посреди кухни, рыдая так громко, что мир угрожал обрушиться. На стульях двое мертвых людей тяжело обмякли, сгорбившись. Их головы наклонились друг к другу, а сморщенные губы умолкли навсегда.


Солнце закатилось за гору к тому времени, как братья Имура вышли из дома. Они вместе выкопали могилы на заднем дворе. Том запер дом и потом закрыл замок с внешней стороны главных ворот. Бок о бок они возвращались назад тем же путем, которым пришли.

— С Первой ночи, — начал Бенни, — все эти годы. Я помню маму с красными рукавами. Слышу ее крик. Помню, как ты берешь меня и бежишь. А я оглядываюсь назад и вижу папу позади нее.

— Да, — сказал Том. — Так все и было.

— Красные рукава… она уже была укушена. Папой. Ведь так?

Том заговорил загробным голосом.

— Да. Она видела, что произошло с папой, когда того укусили. Она была умной и все поняла. Хотела спасти нас. Возможно, она уже чувствовала изменения внутри. Голод. Я не знаю. Но мама умоляла меня забрать тебя, спасти тебя. Бежать. — Он закрыл лицо руками, и все его тело дрожало от ужасных воспоминаний и всех этих лет, полных горя.

— Я… Ты спас меня.

Том ничего не ответил.

— И все эти годы ты знал, что я ненавидел тебя. Что считал тебя трусом. Почему ты никогда не рассказывал мне?

Том поднял голову и потер глаза.

— К тому времени, когда ты стал достаточно взрослым для разговора, ты уже верил в свою версию случившегося. Скажи мне, Бен, если бы я сказал тебе правду, ты бы прислушался ко мне? Если бы мы никогда не пришли сюда, ты поверил бы?

Бенни медленно покачал головой.

— Поэтому я просто ждал.

— Боже… это, должно быть, было ужасно тяжело.

Том пожал плечами.

— Я знал, что однажды мы придем сюда. Но там, в доме… ты знал, не так ли? Когда ты все понял?

Бенни всхлипнул и вытер глаза.

— С… с тех пор, как вернулся из дома Гарольда Симмонса. Когда постоянно сидел на заднем крыльце. Я догадался. Мне просто не хотелось, чтобы это оказалось правдой. Я не хотел приходить сюда никогда.

Том кивнул.

— И я. Но ты понимаешь, что мы должны были, так ведь?

— Да, — прошептал Бенни. — Потому что нам тоже нужен был покой.

Бенни до сих пор держал нож. Он почистил лезвие, но сжимал ребристую ручку мертвой хваткой.

— Могу я его оставить? — спросил он, держа нож.

— Зачем? — спросил брат.

Глаза Бенни опухли от слез, но были сухими.

— Думаю, он мне еще понадобится, — ответил он.

Том остановился и долгое время изучал лицо брата. Его улыбка стала печальной, но глаза были полны любви. И гордости. Он снял ножны с ботинка и протянул Бенни, он закрепил их внутри своего.

— Вперед! — сказал он. — Давай вернемся на заправку. А то Никс заждалась.

— Думаю, Маунтинсайд больше не является домом. Не для меня, и уж точно не для Никс.

— Мы можем отправиться на восток, — сказал Том. — И выяснить, что находится по другую сторону «Руин».

— Самолет, — сказал Бенни.

— Самолет, — согласился Том.

Бенни Имура посмотрел назад на кованые ворота, на слова, написанные сбоку, и кивнул сам себе.

Вместе они пошли через сгущающиеся сумерки назад к заправке, где их ожидала Никс. Братья шли бок о бок в бескрайней тиши «Гнили и руин».


Охотники за головами
№ 113
Том Имура

Том, житель Маунтинсайда, является первоклассным охотником за головами. Предпочитает называть себя «специалистом по упокоению». На просторах «Гнили и руин» он известен своим спокойствием и молниеносно быстрым мечом.

Известные зомы
№ 66
Невеста Студеного ручья

Вам приходилось видеть женщину, блуждающую по равнинам в свадебном платье, запятнанном кровью? Будьте осторожны — это печально известная Невеста Студеного ручья. Один из самых активных и опасных зомов в «Руинах». Есть сведения, что Невеста убила шестерых охотников за головами и больше дюжины монахов.


Карта погони
№ 3
Потерянная Девушка

Существуют легенды о прекрасной девушке, ведущей дикий образ жизни в одиночестве в «Гнили и руинах». Многие пытались найти ее, но никто не смог. А некоторые из них так и не вернулись. Кто она… Потерянная Девушка?


Известные зомы
№ 39
Механик

Этот гигантский труп был замечен в районе притока Студеного ручья. По слухам, он привел толпу зомби к поселению фермеров в Хейвене. Является одним из самых разыскиваемых зомов среди охотников за головами.

Карта погони
№ 95
Молот Автограда

Молот один из двух участников самой известной и успешной команды охотников за головами, работающей в «Руинах» с самой Первой ночи. Вместе с напарником, Чарли Маттиасом, имеет на своем счету больше подтвержденных убийств, чем кто-либо из охотников. По слухам, на всех снесенных им головах он сколотил целое состояние.


Загрузка...