Год зайца

13. Ворон

Ватанен на автобусе добрался до городишка Посио в южной части Лапландии.

Там он взял подряд на прореживание леса в восьми километрах от дороги, в безлюдном районе, затерявшемся за деревней Симоярви. Это был район водораздела, безнадежная глушь, но за работу неплохо платили, а главное — зайцу раздолье — никакого жилья вокруг.

Ватанен соорудил из куска брезента шалаш на краю огромного болота в сосновом лесу. Два раза в неделю он появлялся в Симоярви, пополнял в автолавке запас провианта и сигарет и брал в местной библиотеке несколько книг. На болотах Посио Ватанен провел несколько недель.

Условия жизни здесь были очень суровые, работа — тяжелая, но Ватанену это нравилось: он чувствовал, что становится все сильнее; к тому же монотонную работу выполнять намного легче, если знаешь, что тебе не придется заниматься этим до конца дней своих.

Когда шел мокрый снег с дождем, Ватанен сидел в темноте, устав от дневной работы, и размышлял о собственной жизни: насколько же иной она была еще весной, до Иванова дня!

Ватанен разговаривал с зайцем, и тот внимательно слушал, ничего не понимая. Ватанен подбрасывал дрова в костер перед своим убежищем, всматривался в наступающую зиму и засыпал чутким сном лесного зверя.

Лишь одно досаждало Ватанену в этой снежной болотной глуши. Рядом с его палаткой поселился ворон — самая мерзкая из лесных птиц.

Однажды он прилетел, сделал несколько кругов над островком — тощий, крылья мокрые от снега с дождем, — уселся на дерево недалеко от Ватанена и стряхнул с себя налипший снег, словно старая собака. Зрелище было тоскливое.

Ватанену стало жалко это несчастное дитя природы.

На следующий вечер, когда Ватанен, едва живой от усталости, вернулся из леса и принялся готовить себе ужин, его ждал сюрприз. Открытый рюкзак валялся на лапнике, которым был устлан пол жилища, — в нем явно кто-то копался. Исчезло много припасов: четверть кило масла, почти полная банка мясной тушенки и хлебцы. Ватанен догадался, что диверсия — дело лап и когтей этого несчастного ворона — а он-то пожалел его вчера! Очевидно, часть украденных продуктов вор припрятал где-то в укромном месте, известном ему одному.

Ворон сидел рядом на ветке высокой сосны. Ствол дерева с одной стороны был почти полностью залеплен пометом — птица испражнялась, не слетая с ветки.

Заяц нервничал — наверняка хищник гонял его, пока Ватанен был на работе.

Ватанен швырнул в ворона камнем, но не попал. Лениво уклонившись, ворюга даже не шевельнул крыльями. Он перелетел на соседнее дерево, лишь когда Ватанен подскочил к сосне и в ярости стал рубить ее топором.

«Вот бы винтовка пригодилась», — подумал Ватанен, но ее не было.

Ватанен открыл новую банку тушенки, обжарил мясо на сковородке и съел оставшиеся хлебцы всухомятку, без масла. Покончив с ужином, оказавшимся еще более скромным, чем обычно, он посмотрел на ворона, сидящего на ветке, и услышал, как тот рыгнул.

Жуткая ненависть овладела человеком, и, прежде чем лечь спать, он спрятал рюкзак себе под голову. Заяц свернулся у изголовья хозяина, под его надежной защитой.

Утром Ватанен основательно припрятал рюкзак под лапником, предварительно убедившись, что все ремни и веревки крепко затянуты.

Когда же вечером он вернулся в лагерь, его взору вновь предстала картина разбоя. Ворон сдвинул ветки лапника в сторону, вытащил рюкзак наружу, подальше от костра, и оторвал один из карманов. Он сожрал упаковку сыра, расклевал веревку, которой был затянут рюкзак, и вдобавок истребил остатки вчерашней тушенки. К тому же исчезли все хлебцы. Пачка чая, соль с сахаром и пара неоткрытых банок тушенки валялись, словно объедки, на дне рюкзака.

В тот вечер ужин Ватанена был еще скромнее.

Грабежи продолжались несколько дней. Ворону удавалось экспроприировать продукты, хотя Ватанен по утрам, перед уходом на работу, прятал рюкзак под толстыми чурками. Ворюга постоянно находил какую-нибудь щель, через которую вытаскивал рюкзак наружу. Казалось, спасти продукты может только бетонный бункер.

Ворон все больше наглел. Видимо, он догадался о неспособности живущего в лесу человека противостоять ему. Ватанен пытался прогнать птицу с островка, дико крича и швыряя камни размером с кулак, но та оставалась спокойной — казалось, ворон даже получал удовольствие от бессильной злобы Ватанена.

Крылатый разбойник быстро набирал вес, днем даже ленился слететь с ветки. Его неутолимый аппетит вынудил Ватанена ходить в Симоярви за продуктами три раза в неделю вместо прежних двух. Ватанен посчитал, что ворон за неделю сжирает продуктов на шестьдесят марок.

Так продолжалось две недели.

Ворон разжирел. Он сидел, ленивый и наглый, в нескольких метрах от Ватанена на своей ветке, и смахивал на здорового, упитанного, хорошо откормленного барана. Его оперение, еще недавно грязно-серое, потемнело и щегольски переливалось.

Если так будет продолжаться, на хороший заработок можно не надеяться, понял Ватанен. Он стал серьезно размышлять о том, чтобы истребить ворона. И только спустя две недели нашел эффективный и жестокий способ положить конец этому бесчинству.

Ватанен снова отправился в Симоярви за продуктами. Продавщица автолавки поглядывала на него с удивлением — мало того, что он трижды в неделю приходил за покупками с зайцем, но еще и количество купленного раз от раза увеличивалось. А ведь всем было известно, что еду он покупает только для себя.

— Ну и обжора этот мужик из леса! И все ему не впрок, — поговаривали в деревне. — Покупает жратву по три раза в неделю и только худеет.

На следующий день, открывая килограммовую банку тушенки, Ватанен не вскрыл ее по кругу, как обычно, а прорезал крестообразное отверстие, в результате чего на крышке появились четыре острых угла. Эти зубцы он осторожно приподнял, и банка стала напоминать только что раскрывшийся цветок с четырьмя лепестками. Из середины этого металлического цветка Ватанен наковырял ножом мяса на сковородку, обжарил его и с удовольствием поел. Ворон наблюдал за действиями человека совершенно спокойно. Надеялся, что оставшееся мясо, как всегда, достанется ему.

На прощанье обругав ворона, Ватанен прикрыл рюкзак сосновыми чурками. Но перед этим он загнул углы на крышке банки вовнутрь, так что образовался своего рода раструб, как в мережке или в ловушке для раков.

Как только Ватанен, покинув островок, скрылся в лесу, ворон спланировал к догорающему костру и уверенно зашагал к рюкзаку, лежавшему под обрезками бревен. Он покрутил башкой и энергично принялся за работу: протискивался между чурками, рвал ремни рюкзака, что-то бормотал, отталкивал бревна и довольно скоро вытащил свою добычу. Временами он поднимал огромную черную голову, проверяя, нет ли Ватанена поблизости.

Добыв рюкзак, ворон оттащил его чуть подальше, на ровное место, где на протяжении двух недель привык вершить свой разбой. Там он привычно раскрыл рюкзак и приступил к изучению содержимого.

Притаившись на краю леса, Ватанен следил за развитием событий.

Ворон вытащил из рюкзака пакет с хлебцами, отколол несколько кусков на пробу и затем ухватил большой хлебец. Зажав его в клюве, он начал разбегаться, одновременно взмахивая крыльями, словно перегруженный транспортный самолет, который с короткой взлетной полосы поднимается в воздух для выполнения важного задания. Махнув крыльями еще пару раз, ворон взмыл вверх. Заяц прятался в палатке, с ужасом наблюдая за бандитом.

С хлебцем в клюве ворон пролетел над Ватаненом, словно воздушный змей. Утренний ветер с болота подхватил большой хлебец, как парус, так что ворону пришлось изо всех сил молотить крыльями, чтобы удержать направление в сторону леса, к тайнику.

Очень скоро ворон вернулся, и заяц, который за время его отсутствия успел вылезти из укрытия и немного перекусить болотной травкой, шмыгнул назад, под защиту брезентового покрова. Ватанен продолжал наблюдение.

Со стуком и звяканьем ворон выволок из рюкзака банку тушенки. Прежде чем приступить к изучению содержимого, он выпрямился и осмотрелся, чтобы убедиться, что все спокойно. Только после этого он сунул свою крупную голову в недра банки.

Проглотив несколько жирных кусков тушенки, хищник решил перевести дух.

Но голова не вылезала. Она застряла.

Ворон занервничал. Он отскочил от рюкзака, начал метаться, пытаясь сорвать с себя банку, но металлическая ловушка держала крепко. Когти ворона скользили по гладкой поверхности банки, а острые углы кромсали его жирную шею.

Ватанен бросился к лагерю, но не успел схватить свою жертву. Беспорядочно взмахивая крыльями, черная птица взмыла в небо; банка по-прежнему плотно сидела на ее голове. Ворону удалось подняться довольно высоко.

Из банки раздавалось отчаянное карканье. Болотное эхо отвечало птице — приглушенно, но беспощадно.

Птица набрала высоту и летела почти вертикально, словно ужасный лебедь Туонелы.[6] Металлическая банка громыхала, и все это сопровождалось жуткими звуками, которые издавал ворон.

Потеряв ориентацию, птица заметалась в воздухе — она не могла больше удерживать направление полета; очень скоро ворон потерял высоту и врезался в ствол дерева на краю леса. Банка на его голове загромыхала в ветвях, и ворон рухнул наземь. Истекая кровью, он снова рванулся вверх. Ватанен увидел, как птица скрылась за верхушками деревьев. Ужасные крики долго еще доносились до островка, оповещая о последнем полете хищника.

Пошел мокрый снег, и крики смолкли.

Ватанен подобрал изуродованный рюкзак, внес его в палатку и положил на лапник. Он взял зайца на руки и, глядя в ту сторону, куда улетел ворон, злорадно захохотал, довольный своей жестокой местью.

И заяц, казалось, тоже смеялся.