Год зайца

8. Лесной пожар

Зайцу полюбилась жизнь на лесном озере. Он повсюду следовал за Ханникайненом и Ватаненом, смело вскакивал в плоскодонку, хотя явно боялся воды. Он вырос, потолстел и окреп.

Ханникайнен продолжал свои долгие рассуждения о президенте Кекконене. Заяц, сидя на дне плоскодонки и склонив голову набок, слушал мужские разговоры, время от времени его горошины шлепались в кучу наловленной рыбы. Так проходили дни на лесном озере, и ни у кого не было желания отсюда уезжать.

Однажды утром в конце июля заяц заволновался. Весь день он крутился под ногами, не отходя от людей ни на шаг, а к вечеру спрятался под полком в сауне.

— Чего это он трясется? — удивлялись мужчины.

В тот же вечер они почувствовали сильный запах гари. Когда в преддверии ночи гладь озера стала неподвижной, они увидели, как со стороны леса на воду опускается синий покров дыма.

— Где-то большой лесной пожар, — сказал Ватанен.

На следующее утро дым подобрался так близко, что защипало глаза. Поднялся ветер, но дым только сгущался. Он затянул все вокруг, словно густой морской туман.

Перед вылетом один из офицеров объяснил, какая задача стоит перед группой.

Утром третьего дня из дыма выбежал Саволайнен, пробежал по мосткам и влетел в домик.

— В Вехмасярви большой пожар. Ватанен, собирайся, будешь в команде по тушению. Возьми рюкзак Ханникайнена и еды. Я объезжаю хутора, всех оповещаю. Едем немедленно. Уже больше тысячи гектаров сгорело.

— Может, и мне поехать? — спросил Ханникайнен.

— Нет, оставайся тут с зайцем. Тем, кому больше пятидесяти четырех, участвовать не обязательно.

Ватанен напихал в рюкзак рыбы, сала, соли, пол кило масла. Зайца заманили в избушку, чтобы он не увязался вслед за хозяином.

На аэродроме в Раутаваара, куда привезли Ватанена, толпились сотни мужчин. Кто-то вернулся с пожара, кто-то собирался туда. Из Раутаваара в районы, где горел лес, забрасывали продукты, на самолетах, они жужжали в небе не переставая. У перемазанных сажей, уставших, вернувшихся с пожара людей не было сил ни о чем рассказывать, они сразу отправлялись спать в солдатские шатры.

Пожилой аптекарь из Раутаваара устроил рядом с палатками своего рода пункт первой помощи, где он и его дочь перевязывали натертые ноги спасателей и промывали их перекисью. Телевизионщики снимали интервью с председателем поселкового совета Раутаваара. Девушка-корреспондент из «Вестей Саво» фотографировала, Ватанен тоже попал в газету. Полевые кухни работали без перерыва, кормили всех.

Объявили о сборе людей, имеющих навыки в ориентировании. Ватанен сказал, что может пройти сквозь любой лес даже с ведром на голове.

Таких людей набралась довольно большая группа. Всех разместили в тяжелом армейском вертолете.

— Здесь для каждого копия карты района. На ней отмечено, куда дошел огонь. Прошлой ночью он остановился вот здесь, но сегодня перекинулся на верхушки деревьев, и теперь верховой пожар с дьявольской скоростью движется на северо-восток. Ночью будем рыть новую заградительную канаву вот тут, в одиннадцати километрах от огня, а за ночь сгорит свыше двух тысяч гектаров. Этот пожар самый большой в истории Финляндии, если не считать пожара в Тунтсе.[4] Сейчас вас перебросят туда, куда идет огонь. И вы цепью на расстоянии сто метров друг от друга пройдете на северо-восток километров десять, не меньше, и будете орать во всю глотку, сколько сил хватит, чтобы все зверье ушло из-под огня. Там есть два хутора — всех оттуда эвакуировать на берег озера. Всех, кто встретится, тоже вывести из зоны пожара. А еще есть информация, что в этих лесах домашняя скотина разбежалась по лесу от самой Нильсии — лошади и примерно пятьдесят коров, их вывести к озеру. Озеро вот здесь, — показал он голубое пятно на карте.

Летели над районом пожара. Жар снизу проникал внутрь вертолета. Земля едва виднелась сквозь густой дым. Машину трясло в жарких воздушных потоках, и Ватанену стало страшно, что длинные лопасти винта могут сломаться, и вертолет рухнет вниз, в ревущее пекло.

Наконец зона огня осталась позади. С ревом и свистом вертолет направился к земле, словно огромная стрекоза, изрытая синий дым из выхлопной трубы в жаркий воздух. Чем ниже опускалась военная машина, тем сильнее раскачивались вершины деревьев. Наконец лежавшие на земле шишки разлетелись под ударами воздушных потоков; вертолет коснулся земли, и грохот моторов стал тише.

Люди выпрыгивали из брюха вертолета и, сгорбившись под потоками воздуха, отбегали подальше от лопастей. Дверь захлопнулась, моторы снова взревели, вертолет скрылся в дыму. Люди в лесу вытирали слезившиеся от дыма глаза.

Ватанен занял место в середине цепи. Люди рассредоточились по лесу, крики отдавались эхом в дымных зарослях. Ватанен подумал о том, как жизнь швыряет человека: еще месяц назад он, недовольный всем на свете, сидел в кабаке на углу с кружкой теплого пива, а теперь он тут, в горящем лесу, посреди дыма, на спине рюкзак с мокрой рыбой, задница в мыле от пота.

— В тысячу раз лучше здесь, чем в Хельсинки, — улыбнулся Ватанен, смахивая слезы с глаз.

Он спустился в сырую низину и увидел большого русака — тот скакал туда-сюда, ничего не соображая от страха, не зная, куда деваться. Ватанен криками спугнул его, направив в сторону от пожара; животное скрылось из виду. На краю низины в густом ельнике заходилась в мычании корова. Она была так потрясена всем пережитым, что ее прохватил понос; дерьмо разлетелось повсюду, забрызгав даже бока, хвост напоминал черный смердящий кнут. Корова уставилась на Ватанена огромными, слезящимися от страха глазами, и отчаянный вопль вырвался из ее толстого горла. Ватанен ухватился за рога, изо всех сил повернул голову коровы на северо-восток и пинками попытался сдвинуть ее с места. В конце концов буренка поняла, куда надо идти. Колокольчик зазвенел на шее несчастной, словно пожарный колокол в монастыре, грязь брызнула из-под задних ног. Корова тоже исчезла из виду. Ватанен снова вытер глаза. Откуда столько слез берется?

Весь лес был в движении, самая разная живность убегала от пожара: белки, зайцы, лесные птицы, взлетавшие и тут же опускавшиеся на землю. Глухарей пришлось гнать, словно кур на выпасе, чтобы они поняли, в какую сторону двигаться. Ватанен дошел до прозрачной речушки метра четыре шириной. Дым проплывал над заросшими берегами, это было сказочно красиво.

Ватанен сбросил потную одежду, голышом скользнул в прохладу ручья, промыл воспаленные глаза, прополоскал горло чистой водой. Он подумал, что после продирания сквозь дымные заросли неспешное купание в ручье — райское наслаждение. Ватанен медленно плыл вверх по течению, русло причудливо извивалось. Вода неторопливо текла навстречу, счастье переполняло пловца.

Неожиданно Ватанен увидел в густой прибрежной траве человеческую руку — поросшую густым волосом, загорелую. Она по локоть торчала из травы и лежала на воде.

Ватанен испугался: похоже на руку мертвеца. Он подплыл поближе и взялся за руку. Рука была не сама по себе, а принадлежала огромному мужику, который валялся в прибрежных кустах, растянувшись на животе, с раскрытым ртом. Ватанен вышел на берег и склонился над лежащим. Проверил пульс — нормальный.

Ватанен нагнулся пониже. В нос ему ударил ужасный перегар. Ватанен потряс лежащего, тот начал понемногу приходить в себя, перекатился на спину, уставился на Ватанена, словно пытаясь его узнать, потом протянул руку:

— Я Салосенсаари, а ты кто?

— Ватанен.

Пожав Салосенсаари руку, Ватанен помог ему принять сидячее положение.

— Слушай сюда, ты видишь перед собой человека, у которого во всем полная непруха.

Из дальнейшего объяснения стало ясно, что Салосенсаари ушел в отпуск и решил провести пару недель в таком месте, где можно спокойно рыбачить и гнать самогон. Так он оказался здесь, в глухом лесу, со всеми причиндалами. Соорудил небольшой самогонный аппарат, и — на тебе! — когда первые десять литров были готовы, начался лесной пожар, уничтоживший установку. Ему пришлось убегать от огня с десятилитровой флягой самогона на плече, и вот теперь он здесь. Рюкзак и продукты сгорели, все потеряно, включая рыбацкие снасти. Только первая порция самогона и осталась. Вот уже второй день, как он здесь, на берегу ручья, квасит без остановки. И осталось еще вдоволь.

— Ну, прикинь, какой облом! — грустно заключил Салосенсаари.

Ватанен развел на берегу костер, пожарил рыбу, они оба поели. Несколько раз во время еды Салосенсаари окунался в воду. После трапезы он предложил Ватанену самогона.

Почему бы и нет. Ватанен выпил. Божественный напиток! Все внутренности обожгло, Ватанен опрокинул вторую стопку.

— Слушай, Салосенсаари, да ты просто мастер самогоноварения!

Всю вторую половину дня приятели продолжали возлияния. Время от времени они жарили рыбу и плескались в ручье. Чем больше самогона перетекало из фляги в их желудки, тем меньше их интересовал лесной пожар.

К вечеру оба были так пьяны, что с трудом выбирались на берег из ручья, куда периодически плюхались, чтобы освежиться. Ручей был довольно глубокий, в некоторых местах вода доходила им до самого горла.

— Главное, быть настороже, а то можно захлебнуться, — повторял Салосенсаари.

Ночью огонь подошел к ручью.

Это было как в сказке: пылающие деревья осветили ночь, они были похожи на огромные мерцающие красные цветы, выросшие на обоих берегах ручья. Жара была столь нестерпимой, что приятелям пришлось искать спасения в ручье, только их головы торчали наружу. Флягу с самогоном прихватили с собой и, прихлебывая из нее, с ужасом наблюдали за разбушевавшейся огненной стихией.

Береговой лес трещал, огонь гудел в ветвях, в ручей летели шипящие головешки; пламя, отражаясь от воды, окрасило лица мужчин в красный цвет. Они смеялись и пили самогон.

— «И ты, Брут!» — сказал Нерон, глядя на пожар Рима, — возгласил Салосенсаари.

Под утро, когда пожар перекинулся дальше, уставшие приятели выбрались из ручья и тут же уснули на черной обгоревшей земле.

Проснулись они только после полудня и, крепко пожав друг другу руки на прощание, отправились каждый в свою сторону. Салосенсаари пошел прямиком в Раутаваара, а Ватанен — к озеру, куда всех эвакуировали. Подошвы его резиновых сапог начали плавиться на усыпанной золой дороге.

Через несколько километров Ватанен пересек заградительную линию и вошел в зеленый лес. Вскоре он оказался у озера, где собрались жители и скотина. Огонь, видимо, удалось остановить. Дома этих людей, вероятно, сгорели; детишки резвились на берегу, коровье стадо в испуге мычало на лугу. Участники тушения пожара лежали на берегу, напоминая обгоревшие поленья.

Ватанен отдал женщинам остатки рыбы из рюкзака, те принялись варить из нее суп в большом котле, висящем над костром. Как раз в тот момент, когда Ватанен начал засыпать, загрохотал тяжелый бульдозер, выползая из леса на берег. Он подминал под себя деревья, даже большие сосны падали под его ножом, словно ветки кипрея под ногами пьяницы. К бульдозеру была прицеплена большая стальная платформа, на которой сидели несколько человек с рюкзаками и бензопилами.

Бульдозер остановился в центре площадки. Маленькие дети заплакали, проснувшись, коровы на лугу еще больше испугались и, поднявшись, снова замычали. Женщины принялись бранить бульдозериста, который нарушил покой уставших людей.

Бульдозерист, оглохший от грохота собственной машины, не слышал, что кричат ему женщины. Он заглушил мотор и в растерянности смотрел на них.

— Вот бестолочь, сообразил же припереться прямо посередь людей и скотины! Совсем крыша поехала! Не соображаешь, всех ребятишек перебудил, коров перепугал, — заходились в крике тетки. Бульдозерист потер чумазыми руками почерневшее лицо и медленно сказал:

— Ша, бабы!

— Кто ты такой, чтобы на нас шикать! — завопили тетки еще сильнее.

Бульдозерист подошел к ним:

— Я трое суток не спал на этой сучьей колымаге, так что — ша!

Бульдозерист действительно выглядел изможденным. Пот, стекавший по его лицу, проделал дорожки на грязной коже, лицо осунулось. Бульдозерист подошел к берегу, умылся, зачерпнул несколько пригоршней воды, прополоскал горло. В котле булькала уха. Он подошел посмотреть, затем достал из рюкзака миску и стал наливать себе похлебки.

Женщины закричали на него:

— Иди отсюда! Мы не для тебя суп варили!

Мужик успел положить себе только один половник ароматной ухи. Больше он не взял, а со всего маху шваркнул миской с супом о котел, только брызги полетели; половник он зашвырнул в лес. Не спеша он зашагал в сторону бульдозера, уверенно вспрыгнул на сиденье и запустил мотор. Тяжелым сапогом надавил на педаль газа, мотор взревел, искры вырвались из выхлопной трубы в вечернее небо. Бульдозер, скрежеща гусеницами, поехал, широкие траки кромсали в гармошку гладкую утоптанную почву.

Бульдозерист направил своего исполина прямо на костер и дымящийся над ним котел с супом. Перед костром он вонзил нож бульдозера глубоко в землю. Метровый слой грунта, вырезанный из земли, опрокинул костер вместе с котлом, все перемешалось, пар от ухи успел подняться, прежде чем обед исчез из виду, похороненный под слоем почвы; осталась только метровой глубины канава, ведущая к озеру. В воздухе смешались три разных запаха: запах свежей земли, вонь от горелой солярки и исчезающий аромат ухи.

Бульдозерист не остановился, уничтожив костер. Его машина пробила себе дорогу сквозь небольшой прибрежный холм; а водитель направил своего железного коня прямо в озеро. Береговые кусты колыхались, подаваясь под гусеницами. Гладкая поверхность воды вздрогнула, перед ножом бульдозера поднялась большая пенистая волна и побежала от берега к середине озера. Казалось, будто стальной бегемот в дикой злобе бросился в воду.

Сначала под водой скрылся нож бульдозера, потом гусеницы. Вода вспенилась вокруг, лязг превратился в плеск. Бульдозер толкал перед собой волну все дальше в озеро. Очень быстро вода добралась до раскаленного мотора, послышалось шипение, и густой клуб пара взметнулся вверх, будто машина неожиданно вспыхнула.

Водитель направлял свой бульдозер все глубже: вода дошла до мотора, лебедка скрылась под водой, и вот уже волна омывает капот. Наконец, вода добра лась до сиденья водителя. В эту минуту мотор хлебнул воды, что-то хлопнуло, грохнуло, и бульдозер заглох. Он застыл в сотне метров от берега.

Люди на берегу в ужасе наблюдали за погружением; водитель медленно встал на пол кабины, со штанов у него стекала вода. Он обернулся к берегу и прокричал:

— Ну что, теперь заткнулись?

— Умом тронулся от бессонницы, — перешептывались женщины.

— Бес тебя подери, уху опрокинул! — кричали с берега.

Бульдозерист спокойно ответил:

— Да, так получилось.

— Давай, плыви к берегу, — прокричали ему. Однако он не двинулся с места, а только залез на капот бульдозера, возвышавшийся над водой. Он оперся на трубу, снял сапоги и вылил из них воду.

Кто-то предположил, что бульдозерист не умеет плавать.

Лодки не было. Решили сколотить плот. Приехавшие с бульдозеристом пильщики матерились. Они устали после бессонных ночей, а теперь изволь делать плот для сумасшедшего бульдозериста.

— Какого хрена ты туда поперся? — орали они. Кто-то заявил, что плот можно сделать и утром, пусть посидит ночку в озере — будет ему наука.

В итоге решили, пока суть да дело, сварить кофе. Бульдозерист рассвирепел, когда увидел, что никто не собирается его спасать. Над водой разносились его угрозы. Наконец он прокричал, что, как только попадет на берег, всем набьет морду.

— Сумасшедший, — решили на берегу.

Бульдозерист в озере неистовствовал. Он колотил кулаком по металлу, так что гул стоял над озером. Перепуганные птицы поднялись в воздух и в страхе скрылись в зарослях камыша на дальнем берегу.

Мужики сообща неторопливо собрали что-то вроде небольшого плота, связали бревна веревками, выстругали весла и улеглись. Никто не выказывал желания спасать рассвирепевшего бульдозериста.

— Первого, кто мне попадется, я утоплю в болоте, — проревел тот с бульдозера.

Посовещались. Решили плыть утром, авось бузотер поуспокоится к тому времени.

Всю ночь бульдозерист бушевал. Он вдребезги Разбил фары своей машины, сорвал выхлопную трубу и швырнул ее в сторону берега — она, к счастью, не долетела. Он орал изо всех сил, но ему никто не отвечал, наконец он охрип. Только под утро мужик утомился и покемарил пару часов до восхода солнца, лежа на животе на капоте.

Проснувшись, он было снова начал шуметь, поскользнулся на капоте и свалился в воду.

На берегу все пришло в движение. Человек плескался у бульдозера и орал от страха. Плот столкнули в воду. Ватанен и еще один человек быстро гребли в сторону бульдозера. Водитель безуспешно пытался забраться на бульдозер, но его руки соскальзывали с мокрого железа, и каждый раз он шлепался спиной в озеро, скрывался в нем и захлебывался. В конце концов он полностью исчез под водой, потом всплыл и стал покачиваться лицом вниз — позвоночник проступал сквозь мокрую рубашку.

Когда плот наконец добрался до места происшествия, бульдозериста вытащили из воды, положили его обмякшее тело набок. Ватанен потянул за ремень, тело приподнялось, изо рта хлынули вода и грязь. Второй спасатель начал грести в сторону берега. Ватанен встал на четвереньки и принялся делать бульдозеристу искусственное дыхание рот в рот. Одновременно он массировал ему грудь.

После того как пострадавшего перенесли на берег, Ватанен продолжил делать ему искусственное дыхание.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем бульдозерист стал подавать признаки жизни. Его тело напряглось, руки задрожали, и вдруг Ватанен услышал, как у бедняги щелкнули зубы. Хорошо, что язык Ватанена не попал между ними.

Как только мужик очнулся, он бросился на своего спасителя. Мгновение Ватанен боролся с ним в одиночку; потом кто-то сообразил прийти ему на помощь. Несколько человек силой успокоили бедолагу. Его привязали веревкой к пню, так, чтобы он мог сидеть.

— Ну и характер, — говорили вокруг.

— Если вы меня не отпустите, я сейчас встану вместе с пнем!

Бульдозерист еще немного побушевал, а потом затих и только тихонько ворчал:

— Сволочи, оставили человека на ночь посреди озера! Я плавать не умею! Это угроза жизни! Я в полицию заявлю!

Несколько солдат пришли, чтобы забрать бульдозериста. Его унесли в лес на носилках, предварительно крепко привязав к ним.

Из леса долго доносился страшный шум. Он стих лишь после того, как носилки удалились на несколько километров.