Голливудская мечта

Глава 5

Ной взглянул на маленькую фотографию, стоящую на полке рядом с окном в его спальне. На ней были изображены они с Малиндой, еще в те счастливые беззаботные времена. Это была единственная фотография в доме, которую он не убрал в коробку, стоявшую теперь в дальнем углу кладовки, являвшаяся последним напоминанием об одном из самых счастливых моментов в его жизни.

Малинда работала персональным консультантом по покупкам, и его шкаф был полон вещей, на большинстве из которых все еще были бирки. Но по какой-то причине он до сих пор не мог избавиться от них. По какой-то причине? Нет, причину Ной знал. Если он отпустит прошлое, ему придется признать тот факт, что он потерял единственного человека, которого любил больше жизни. И Келли думает, что он ничего не знает об аде на земле? Нет, он переживает его каждый день.

Ной был расстроен из-за Келли. Он совсем не хотел давить на нее, но упрямству нет места в процессе восстановления. Она не выходила из своей комнаты с тех пор, как они приехали. Он спросил, будет ли она есть, но она заявила, что не голодна и хочет отдохнуть. Но это было почти пять часов назад. Уже настало время приема лекарств и перевязки, поэтому ей придется открыть дверь и впустить его. Ей необходимо поесть, потому что нельзя принимать такие сильные болеутоляющие натощак, иначе она почувствует себя еще хуже. Он снова смажет мазью ее шрам, хотя в действительности это лишь предлог прикоснуться к ней. Самооценка и бурлящая энергия Келли, казалось, сильно пострадали в результате аварии, но он намеревался вернуть ее к жизни.

Ной хранил лекарства Келли в своей комнате, чтобы иметь к ним легкий доступ, но также чтобы она не смогла до них добраться. Риск возникновения зависимости слишком велик. Еще пару дней он позволит ей принимать выписанные врачом обезболивающие, но после она перейдет на более легкие препараты, продаваемые без рецепта. Одна мысль о том, что Келли может стать зависимой от болеутоляющих, претила Ною. Конечно, до аварии он задавался вопросом, на что она тратит все свои деньги, и даже допускал возможность того, что она употребляет наркотики, но сейчас ему хотелось выкинуть эти мысли из головы.

Взяв антибиотик и болеутоляющее с верхней полки комода, Ной пошел в соседнюю комнату. В его доме было пять свободных спален, но почему-то он решил поселить Келли непосредственно рядом с собой. На то было много причин. Например, ей могла понадобиться помощь. Но на самом деле он хотел быть рядом, потому что предвидел более интимные отношения между ними. Причем предвидел он их с того самого момента, когда она устроилась к нему на работу полгода назад. Теперь, однако, его рациональный ум подсказывал, что он должен отодвинуть это желание на задний план. Но не потому, что из-за аварии его больше к ней не влекло. Просто Ной понимал, что время сейчас неподходящее. Теперь, когда они жили под одной крышей, он мог выбрать либо роль мужчины и потенциального любовника, либо роль врача и заботливого друга. Чувство ответственности приняло решение за него.

Держа медикаменты в одной руке, другой рукой он постучал в ее дверь. Келли любовалась великолепным видом из окна, сидя на подоконнике. У нее совсем не было настроения выходить. Эта спальня по размеру не уступала ее квартире, а вид на бассейн с водопадом и джакузи обладал расслабляющим эффектом.

— Я в порядке, Ной! — крикнула она, не двигаясь с места.

— Мне нужно проверить твою повязку и дать обезболивающее.

Ну зачем ему понадобилось входить! Она взглянула на свой не слишком сексуальный наряд — черные штаны для йоги и футболку. Ей удалось продеть в рукав только одну руку, поэтому другая осталась под футболкой. В конце концов Келли решила смириться и позволить ему позаботиться о ней. Подойдя к двери и открыв ее, она увидела Ноя, прислонившегося к дверному косяку. В его руке был небольшой контейнер с бинтами, марлей, мазью и таблетками.

Он оглядел ее с ног до головы:

— Почему ты не попросила меня помочь тебе одеться?

Она подняла подбородок:

— Не попросила, и все.

— Мы же договорились, что ты не будешь упрямиться.

Не отвечая на вопрос, Келли посмотрела на его инвентарь.

— Просто я была не в настроении сегодня утром, — сказала она. — Думаю, пока не нужно менять повязку.

— Я хочу убедиться, что на ней достаточно антибиотика. Нельзя позволять шраму подсыхать, иначе его сложнее будет убрать.

Келли закатила глаза:

— Ты же не думаешь, что его реально убрать? Я знаю, каковы шансы.

Казалось, Ной разозлился.

— Послушай меня, — сказал он, взяв ее за здоровое плечо. — Мы должны подходить к сложившейся ситуации с позитивным настроем. Понятно?

Келли не хотела позволить теплу, исходившему от его сильной руки, просочиться дальше, под ее футболку. Она не должна была продолжать фантазировать о нем только потому, что находится в его доме… Особенно потому, что находится в его доме и он заботится о ней.

— Если хочешь оставаться оптимистом, пожалуйста. — Она вернулась к подоконнику. — Я собираюсь быть реалистом и попытаться придумать план «Б».

— Что ты подразумеваешь под планом «Б»? — спросил Ной.

Келли прислонилась спиной к теплому стеклу и подтянула колени, ставя ступни на подушку.

— Я не смогу позировать для твоей фотосессии, играть в кино или работать в офисе, который пропагандирует красоту и совершенство. А возвращаться домой в Канзас — еще более удручающая перспектива, поэтому мне нужно понять, что делать дальше.

Ной пересек комнату и сел рядом с ней:

— Ты права, о работе моделью и в кино пока можно забыть, но кто сказал, что ты не сможешь работать в моем офисе? Боже, Келли, неужели ты думаешь, что из-за травмы я попрошу тебя уйти? Уверен, Мэри будет более чем счастлива подменить тебя, пока ты не будешь готова вернуться к работе. Кроме того, скоро откроется новый офис.

Келли вновь посмотрела в его сексуальные глаза:

— Я говорю не о том времени, когда заживет моя рука, Ной. Ты действительно хочешь, чтобы твои клиенты, входя в дверь, видели это уродливое, мрачное лицо?

Ной заправил выбившуюся прядь ей за ухо и провел кончиком пальца по ее неповрежденной щеке:

— Я хочу, чтобы мои клиенты видели жизнерадостную женщину, благодаря которой они смогут расслабиться и почувствовать себя как дома. Именно поэтому я тебя и нанял.

Келли закатила глаза:

— Не обманывай меня.

— Я тебя не обманываю и не собираюсь позволить тебе сидеть в этой комнате до тех пор, пока ты не станешь соответствовать своим сверхвысоким стандартам.

— Этот день никогда не наступит, — пробормотала она.

Ной встал и взял ее за здоровую руку:

— Пойдем со мной.

Келли колебалась, пока не поняла, что Ной не собирается отступать. Он повел ее в примыкающую к комнате ванную и поставил перед огромным зеркалом.

— Ной, я не думаю…

— Смотри, — потребовал он. — Повернись и посмотри на неповрежденную половину лица.

Она повернула голову и увидела гладкое красивое лицо без макияжа.

— Теперь повернись.

Со вздохом Келли послушалась и увидела эту отвратительную повязку, которая издевалась над ней и ее мечтами.

— Это упражнение имеет смысл? — спросила она.

Их взгляды встретились в зеркале.

— Ты — все тот же человек, Келли, независимо от того, есть ли на твоем лице шрам или повязка. То, как ты выглядишь снаружи, не может изменить твою внутреннюю сущность.

Келли рассмеялась, хотя с большим удовольствием легла бы на пол и заплакала.

— Ты сам себя слышишь? Ты зарабатываешь деньги, делая людей красивыми и совершенными, и при этом читаешь мне лекции о внутреннем содержании?

Ной повернул ее лицом к себе, прижав к туалетному столику. Сколько раз Келли мечтала о подобном мгновении. Сколько фантазий возникало в ее воображении после их жаркого поцелуя в машине. Если бы только она воспользовалась тем поцелуем и взяла то, что он, очевидно, был готов ей предложить. Но теперь она никогда об этом не узнает. Между ними никогда не будет близости, поскольку она уже не та красивая женщина, которой была раньше. Все просто и ясно.

— Я знаю тебя, Келли, — сказал Ной, глядя ей в глаза. Его лицо находилось всего в нескольких дюймах. — Я знаю, какая ты внутри. Ты способна на большее, чем просто сдаться.

— Я не сдаюсь, — возразила она. — Я просто делаю перерыв. Мне никогда не приходило в голову, что со мной может произойти такое.

— Хорошо. Значит, ты была захвачена врасплох. — Он снова отодвинул непослушную прядь, все время выбивавшуюся у нее из-за уха. — Не позволяй этому событию стать определяющим в твоей дальнейшей жизни. Не позволяй неуверенности взять над тобой верх.

В этот момент Келли с большей радостью стала бы снова той полной, неуверенной в себе девушкой, которой была когда-то, нежели женщиной, которая никогда не сможет достичь единственной цели, к которой стремилась всю свою жизнь. И все из-за этого шрама.

— Ты понятия не имеешь, насколько я неуверена в себе, Ной. Женщина, которая работала на тебя, — совсем не та, кем я была раньше.

— Женщина, которая работала на меня, — ты настоящая, — сказал Ной. — Меня не волнует, кем ты была раньше или кем считаешь себя теперь. Единственное, что я знаю: ты — боец, Келли, и я тобой восхищаюсь.

Дыхание Келли замерло. Лицо Ноя было так близко! Два дня назад она воспользовалась бы этой возможностью и поцеловала его, не заботясь о возможном отказе. Но теперь она старалась об этом не думать. Вряд ли поцелуй с мумией входил в список желаний Ноя.

— Согласен, это происшествие является «лежачим полицейским» на пути к достижению того, что ты хочешь, — продолжал он. — Но я тебя не оставлю, мы пройдем через это вместе. Когда ты будешь готова к операции, мы рассмотрим все возможности, как провести ее наиболее быстро и эффективно.

Келли покачала головой:

— У меня нет таких денег, Ной. Я занималась отчетностью, помнишь?

— Я сам себе хозяин. Помнишь? — спросил он с легкой усмешкой. — Я хочу быть уверенным в том, что у тебя будет самое лучшее лечение, а это значит, им займусь я. Я не доверю тебя другому хирургу.

Вздохнув, Келли посмотрела в его глаза:

— Почему ты занимаешься благотворительностью? Возможно, я никогда не смогу отплатить тебе.

Он взял ее здоровую руку и зажал ее между своими горячими ладонями:

— Я не жду, что ты мне отплатишь. Я просто хочу видеть тебя счастливой, хочу, чтобы твоя мечта сбылась, потому что ты этого заслуживаешь. Хочу, чтобы ты знала — есть кто-то, кто может о тебе позаботиться.

Глаза Келли наполнились слезами. Никто и никогда прежде не говорил ей подобных слов.

— Я не заслуживаю такого друга, как ты, — прошептала она. — Похоже, я буду настоящей сволочью в процессе выздоровления. Я очень зла и не хочу, чтобы тебе приходилось принимать удар на себя.

— За себя я не беспокоюсь. — Ной поцеловал ее в лоб. — За тебя я тоже не беспокоюсь, потому что не собираюсь позволить тебе истязать себя за то, в чем ты не виновата.

Келли позволила ему себя обнять. Сейчас она чувствовала себя слабой и беззащитной и не видела смысла это скрывать.

— Я постоянно прокручиваю аварию у себя в голове, — призналась она, всхлипывая. — Увидев стоп-сигналы, я начала перестраиваться, и вдруг из ниоткуда выехал этот грузовик.

Его рука бродила вверх и вниз по ее спине, подбородок был прижат к ее лбу.

— Не нужно переживать это снова, Келли. Теперь ты в безопасности.

В безопасности? Прошлой ночью в больнице ей снились кошмары. Удивительно, как спящий в кресле у ее кровати Ной не проснулся от ее криков. Она молилась о том, чтобы эти сны не посетили ее снова.

— Невозможно не переживать, — сказала она, поднимая голову и заглядывая в его глаза. — Моя жизнь изменилась в считаные секунды. В аварии пострадало множество машин. Я слышала, что никто не погиб, но часть меня умерла.

— Ты не должна так думать.

Его лицо было так близко, и он был так зол… Келли где-то читала, что страсть и гнев имеют одинаковую природу, и одно может сменяться другим в мгновение ока. Но нужно быть полной дурой, чтобы думать о страсти, и еще большей дурой, чтобы верить в то, что Ной воспользуется моментом и превратит его в нечто сексуальное.

Келли кивнула:

— Хорошо, я приму лекарства.

Он вышел, и Келли вздохнула, облокотившись на туалетный столик. Да, это будут долгие шесть недель.