Голос лебедя-трубача

15. Ночь в отеле «Риц»

Когда портье отеля «Риц» увидал входящего в вестибюль лодочника, а за ним огромного белоснежного лебедя с черным клювам, он очень рассердился. Портье был весь чистенький и аккуратненький, причесанный волосок к волоску. Лодочник зашагал прямо к столу регистрации.

— Моему другу нужен одноместный номер на ночь, — заявил он.

Портье покачал головой.

— Никаких птиц, — сказал он. — Птиц наш отель не принимает.

— Но ведь вы принимаете знаменитостей! — воскликнул лодочник.

— Разумеется.

— И вы бы поселили Ричарда Бартона или Элизабет Тейлор, если бы они захотели остановиться здесь на ночь?

— Конечно.

— И королеву Елизавету вы бы тоже приняли?

— Естественно.

— Прекрасно, — тряхнул головой лодочник. — Мой друг и есть самая настоящая знаменитость. Он известный музыкант. Сегодня он произвел сенсацию в Городском парке. Вы наверняка слышали разговоры. Он лебедь-трубач и играет, как великий Армстронг.

Портье с подозрением уставился на Луи.

— У него есть с собой багаж? — осведомился он.

— Багаж? — всплеснул руками лодочник. — Вы что, сами не видите? Посмотрите, сколько на нем навешано!

— Не знаю, что и сказать, — задумчиво произнес портье, разглядывая трубу, мешочек, дощечку, мел и медаль. — Птица есть птица. Откуда мне знать, может, у него блохи? У птиц часто бывают блохи. «Риц» не принимает постояльцев, у которых есть блохи.

— Блохи? — взревел лодочник. — Да вы в своей гостинице в жизни не видали гостя чище. Посмотрите на него! Он же стерилен.

Луи тем временем протянул портье свою дощечку. «Блох нет», — гласила надпись.

Портье окаменел от удивления. Он начал постепенно сдаваться.

— Не могу же я поверить вам на слово, — сказал портье лодочнику. — Вы мне говорите, что он знаменитость; откуда мне знать, может, вы меня разыгрываете.

В эту минуту в вестибюль, взвизгивая и хихикая, впорхнули три девушки. Одна из них указала на Луи.

— Вот он! — воскликнула она. — Вот он! Сейчас я возьму у него автограф.

Девушки подбежали к Луи. Первая протянула ему блокнот.

— Позвольте ваш автограф, — прощебетала она.

Луи взял у нее ручку и изящно вывел: «Луи».

Снова хохот, визг, и девушки убежали. Портье молча наблюдал за этой сценой.

— Вот! — лодочник гордо вскинул голову. — Что я вам говорил? Разве он не знаменитость?

Портье dee еще колебался, хотя начинал понимать, что дать Луи номер, скорее всего, придется. И тут Луи в голову пришла идея. Он поднял трубу и заиграл старую песню «Маленький отель»:

Дивные звуки трубы разнеслись по всей гостинице. Проходящие через вестибюль остановились послушать. Портье оперся на локти и слушал очень внимательно. Наверху, в баре, люди позабыли о своих коктейлях и слушали трубу Луи. Посыльные позабыли, куда шли, и тоже стояли и слушали. На несколько минут жизнь в отеле замерла. Игра Луи очаровала всех, кто ее слышал. Горничные в спальнях оставили работу, чтобы послушать трубу. Это были минуты истинного волшебства. Песня уже заканчивалась, когда те, кто знал слова, стали тихонько подпевать:

— Ну, что теперь скажете? — усмехнулся лодочник. — Разве этот лебедь не настоящий музыкант?

— Да, играет он бесподобно, — вздохнул портье. — Однако у меня еще остались сомнения. Каковы его привычки? Не перевернет ли он вверх дном весь номер? Актеры в этом отношении просто ужасны, а музыканты и того хуже. И я не могу позволить птице спать на нашей кровати — мы можем разориться. Другие гости начнут жаловаться.

«Я предпочитаю спать в ванне, — написал Луи. — Кровать не трону».

Портье стоял, переминаясь с ноги на ногу.

— А кто оплатит счет? — поинтересовался он.

— Я, — ответил лодочник. — Завтра утром, когда Луи будет выписываться, я зайду.

Портье исчерпал все возражения. Причин не пускать Луи в отель больше не было.

— Ну хорошо, — сказал он. — Заполните, пожалуйста, регистрационную карточку.

И он протянул Луи карточку и ручку. Луи написал:

Портье внимательно изучил запись. Похоже, он был, наконец, удовлетворен. Он вызвал посыльного и протянул ему ключ.

— Проводи этого джентльмена в его номер! — распорядился он.

Луи снял с шеи медаль, трубу, дощечку, мел и мешочек с деньгами и отдал все это посыльному. Вместе они направились к лифтам.

— До завтра, Луи! — крикнул им вдогонку лодочник. — Отдыхай. Спи спокойно и не опаздывай на работу!

Луи кивнул. Двери лифта открылись.

— Прошу вас, сэр! — сказал посыльный.

Они зашли в лифт и остановились, ожидая, когда двери закроются. Воздух был напоен густым ароматом духов. Луи стоял, не шелохнувшись, и вдруг почувствовал, что едет вверх. На седьмом этаже лифт остановился. Посыльный проводил Луи к его номеру, отпер дверь и вошел следом за ним.

— Вот ваш номер, сэр! — сказал он. — Если желаете, я открою для вас окно.

Посыльный положил вещи Луи, включил свет, открыл окно и опустил ключ от номера на туалетный столик и остановился в ожидании.

«Наверное, он ждет чаевые», — догадался Луи.

Он подошел к мешочку с деньгами, распустил тесемку и достал доллар.

— Большое спасибо, сэр, — поблагодарил посыльный, принимая деньги. Потом он вышел и тихо затворил за собой дверь. Луи наконец остался один — один в номере отеля «Риц».

Первый раз в жизни он ночевал в гостинице. Сначала он обошел весь номер, включая и выключая свет, заглядывая в каждый угол. В письменном столе он обнаружил несколько листков почтовой бумаги, помеченных надписью:

Больше всего Луи сейчас хотелось почиститься и привести себя в порядок. Он забрался в ванну, задернул занавесь и принял душ. Ему сразу стало хорошо: вспомнились игры с братьями и сестрами на озере. Однако следовало быть осторожным, чтобы вода не выплеснулась на пол. Свежий и приободренный, Луи с удовольствием ступил на банный коврик и пригладил перья. И тут он почувствовал голод.

На стене в спальне обнаружилась кнопка с надписью «ОФИЦИАНТ». Луи нацелился на нее клювом и нажал. Через несколько минут в дверь постучали, и на пороге появился официант в красивой форменной одежде. Увидев лебедя, он остолбенел, но постарался скрыть недоумение.

— Чем могу служить? — спросил он.

Луи взял в клюв мел.

«Принесите двенадцать сандвичей с морской капустой», — написал он.

Официант застыл в раздумье.

— Вы ожидаете гостей?

Луи покачал головой.

— Но заказываете именно двенадцать сандвичей с морской капустой?

Луи кивнул.

— Очень хорошо, сэр, — сказал официант. — Желаете с майонезом?

Луи никогда не пробовал майонеза, но быстро принял решение. Он вытер дощечку и написал:

Официант поклонился и вышел. Через полчаса он вернулся, вкатил в комнату столик и водрузил на него огромное блюдо сандвичей с морской капустой, а рядом расположил тарелку, нож, вилку, ложку, солонку с перечницей, бокал с водой и изящно сложенную льняную салфетку. На столике также стояло блюдечко с кубиками масла, посыпанными колотым льдом. Красиво расположив все это, официант протянул Луи счет для подписи:

«Ах, как здесь все дорого! — встревожился Луи. Надеюсь, лодочника не хватит удар, когда он завтра увидит, во что ему обошелся мой ужин».

Он взял у официанта ручку и подписал счет: «Лебедь Луи».

Официант принял счет и остановился в ожидании.

«Наверное, он ждет чаевые», — решил Луи. Он снова развязал мешочек, достал два доллара и протянул официанту, который, поблагодарив его, поклонился и вышел.

Поскольку шея у лебедей длинная, стул Луи не понадобился, и ужин он съел стоя. Сначала он попробовал сандвич с майонезом, но майонез ему не понравился. Тогда он аккуратно раскрыл каждый сандвич и выложил всю морскую капусту себе на тарелку, а хлеб двумя стопочками оставил на блюде. Собственно говоря, сандвичи он заказал только ради морской капусты и теперь мог с удовольствием поужинать. Потом ему захотелось пить. Воду в бокале он трогать не стал, но пошел в ванную, напустил в раковину холодной воды и напился. Промокнув салфеткой клюв, он откатил столик в сторону. Теперь он чувствовал себя намного лучше.

Когда остаешься один в отеле, испытываешь чувство душевного комфорта и собственной значительности. Луи был на седьмом небе от счастья. Однако очень скоро он почувствовал сильное одиночество. Он затосковал о Сэме Бивере и о лагере «Кукускус». Затосковал об отце и матери, братьях и сестрах, о доме в Монтане. Затосковал о прекрасной Серене, о которой по-прежнему ничего не знал. В памяти снова всплыли слова песни, которую он играл в вестибюле:

Как было бы чудесно, думал Луи, если бы Серена оказалась здесь и порадовалась вместе с ним! Ей бы «Риц» непременно понравился.

Уходя, официант забыл на столе вечернюю газету. Луи взглянул на первую страницу и с изумлением увидел на фотографии себя. Да, это был он в Городском парке рядом с Лебединой лодкой. Набранный жирным шрифтом заголовок гласил:

Статья начиналась так:

Луи дочитал статью до конца и вырвал ее из газеты. «Я должен сообщить об этом Сэму Биверу», — подумал он и достал лист почтовой бумаги и ручку. Вот, что он написал:

Луи надписал на конверте адрес Сэма, сложил письмо, сунул в конверт вместе с вырезкой из газеты и отыскал на письменном столе шестицентовую марку. Запечатав конверт, он приклеил марку и бросил письмо в почтовый ящик на внешней стороне двери. «А теперь пора спать», — подумал он, вошел в ванную и открыл кран с холодной золой.

Мысль о Серене не давала ему покоя. Если бы она только могла оказаться здесь, как это было бы чудесно! Луи поднес к клюву трубу и сыграл песню, которую сочинил для нее в Онтарио:

Как он ни старался играть потише, через минуту зазвонил телефон. Луи снял трубку и поднес к уху.

— Извините, сэр, — сказал голос, — но мы вынуждены просить вас не шуметь. В нашем отеле гостям не разрешается играть в номерах на медных и духовых инструментах.

Луи отошел от телефона и отложил трубу. Потом завернул кран, выключил свет и забрался в ванну. Там он изогнул длинную шею вправо и, опустив голову на спину, спрятал клюв под крыло. Пышные перья почти скрывали его голову. Вскоре он заснул, и ему приснились северные озера весенней порой и прекрасная Серена, его возлюбленная.