Голос любви

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Было так прекрасно проснуться в его объятиях утром в воскресенье, что ей захотелось, чтобы дорога оставалась размытой как минимум еще недельку. Но в понедельник Ричард все утро просидел на телефоне, занимаясь делами, и Шалис снова погрузилась в свои грустные мысли.

Ведь секс быстро приедается, а больше их ничто не связывает. Ричард постепенно вернется к привычному образу жизни, и их отношения сойдут на нет. Все было бы по-другому, если бы он ее любил…

Как и было обещано, к понедельнику дорогу на Нелспрёйт уже расчистили, и после обеда они отправились обратно в Йоханнесбург.

Дома ничего в их отношениях не изменилось. Следующие выходные они тоже провели вместе.

— Пора вставать, — радостно воскликнула Шалис, когда они проснулись в воскресенье — неделю спустя после возвращения. — Сегодня у нас праздник! Неделя вместе! Я приглашаю тебя отпраздновать это событие! Позавтракаем где-нибудь в городе?

Глаза Ричарда заблестели, и он произнес загадочно:

— Я знаю одно местечко, где можно хорошо позавтракать.

Шалис рассмеялась.

— Ну, тогда одевайся! — бросила она и побежала в душ.

Ей понравилось, как быстро он поддержал ее идею.

Через полчаса они уже подъезжали к новому ресторану, недавно открывшемуся неподалеку от ее дома. Оба были в джинсах и футболках. Погода к этому времени улучшилась, и в куртках уже отпала надобность.

Когда Шалис выходила из машины, зазвонил ее сотовый телефон.

— Не успела, — пожаловалась она Ричарду. — Хотела его отключить, когда еще в машину садилась… Да, слушаю?! — произнесла она в трубку.

— Шалис? — раздался голос Серла, и тут же счастливая улыбка сбежала с ее лица. — Ну что, детка, твой босс так и не дал о себе знать. Ну, ты в курсе, о ком я. Я, конечно, понимаю, это был тактический ход с твоей стороны, да? Молодец! Ты всегда была умненькая девочка! Так что все остается в силе? И знаешь, по поводу того диска, было бы не плохо…

— Нет! — резко перебила его Шалис. — Я даже обсуждать ничего с тобой не хочу! Понял? Просто держись от меня подальше, а еще лучше — забудь навсегда! Я не шучу!

Она с силой выключила телефон. Ричард молча смотрел на нее, потом, ничего не сказав, повернулся и пошел внутрь ресторана. Она была рада, что он не стал ничего спрашивать, но настроение было испорчено.

Ричард прервал молчание только после того, как они заказали еду.

— Не понимаю, зачем он звонит тебе, если ты ему ясно дала понять, что все кончено! Чего он хочет? Деловой интерес?

— Не знаю… Просто, наверное, считает, что я настолько меркантильная, что его сомнительные проекты могут меня соблазнить. Неужели я похожа на такую, а, Ричард?

— Нет, — уверенно ответил он и тепло улыбнулся. — Такие люди, как Серл, судят других по себе. Забудь о нем. Он тебя никогда не понимал и не поймет. Ему просто это не дано. Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет, спасибо. Я сама справлюсь.

Ричард уважительно посмотрел на нее.

— В любом случае ты выразилась достаточно ясно. Я думаю, до него дошло.

Он говорил таким сочувственным и ободряющим тоном, что у Шалис от любви к нему сжалось сердце. Как же ей повезло!

— Ты просто чудо! Для меня так важна твоя поддержка!

— И она у тебя будет всегда! — с полной серьезностью пообещал он, и Шалис поняла, что, кроме него, для нее не существует ни один мужчина!

Их отношения развивались легко и словно сами собой. Выходные они, по заведенной традиции, проводили вместе, а расставшись в воскресенье, не назначали новой встречи и ждали, пока кто-нибудь не соскучится и не позвонит. Обычно этот момент наступал очень быстро, но Шалис старалась не идти на поводу у своих эмоций, потому что боялась слишком привязаться к Ричарду. Он же, как ей казалось, в глубине души все-таки сожалел о том, что желал женщину, настолько чуждую ему, и просто ждал, что его страсть постепенно сойдет на нет.

— Слушай, я, конечно, не собираюсь делать никаких предположений и выводов, — сказала она как-то утром, когда они проснулись после очередной бурной ночи любви. — Но не кажется ли тебе, что наши отношения истощились бы куда быстрее, проводи мы больше времени вместе?

Ричард, улыбавшийся до этого, стал серьезным. Глаза его потемнели.

— Я не знаю. А ты? Я лично слишком увлечен, чтобы рассуждать и делать аналитические прогнозы, — последовал, как всегда, откровенный ответ. — Я похож на наркомана, да? Стараюсь бороться, не поддаваться опасной страсти, но проходит время — и вот он я, опять в поисках новой дозы.

— И ты недоволен сам собой, да? Со мной то же самое, и ты это знаешь.

— Разница лишь в том, что тебя это не беспокоит. Ты просто плывешь по течению, наслаждаясь каждым днем. Я завидую этой твоей способности, но мне так не суметь. Я отношусь ко всему слишком серьезно.

Шалис положила руку ему на грудь.

— Эрос, пронзающий тебя стрелой, — ЭТО, безусловно, вещь в себе, — изрекла она с умным видом, стараясь рассмешить его — чего доброго, погрузившись в долгие раздумья, он придет к заключению, что их отношения пора заканчивать.

— Пронзающий… — протянул он, подхватывая ее тон с лукавой улыбкой. — Хорошенькое словечко! Занесем его в наш лексикон.

Шутка насчет лексикона родилась случайно, когда они стали соревноваться в том, кто придумает более необычное или ласковое обращение.

Он медленно взял ее руку и начал целовать один за другим ее тонкие пальцы.

— Вот, например, медовые пальчики, — протянул он, начиная игру.

— …которые целует один проказливый мальчик, — подхватила она.

— Ну, тут явный перебор!

Шалис рассмеялась.

— Да, «мальчик» — это не совсем про тебя, — согласилась она. — Но что самое интересное, ты им никогда и не был. Даже в юности.

— А ты, наоборот, будешь юна всегда. Не столько по возрасту, сколько в душе. Мы с тобой как Красавица и Чудовище!

— Чудовище? Да что ты такое говоришь, Ричард? Ты же настоящий красавец!

Ричард слегка улыбнулся.

— Это потому, что ты видишь меня таким!

— Нет, это так и есть! Для всех!

В любовном порыве она поднялась и легла на него сверху, извиваясь и целуя его лицо, шею, грудь, возбуждая и заставляя не думать о сложности их отношений, а просто наслаждаться ими.

Ричард часто приходил к ней после работы. Шалис дала ему запасной ключ и иногда, придя домой, находила его уже у себя. Он нуждался в ней особенно остро, когда рабочий день был напряженным и когда он чувствовал себя уставшим и измученным. Но усталость никогда не влияла на его поведение в постели. Он оставался таким же страстным и полным желания, как и в первые дни. Иногда он был более напористым и грубым, иногда более нежным и сентиментальным, и в эти минуты ей начинало казаться, что он все-таки любит ее.

Однажды, когда Шалис уже заканчивала шоу, в студии раздался звонок Майлза Логана. Оказалось, что диджей, который должен был сменить Шалис в час ночи, попал в аварию и несколько дней проведет в больнице.

— Слушай…

Майлз явно не был в восторге от того, что произошло. В его голосе звучало раздражение.

— Где я сейчас найду замену? А может, наш — мальчишка справится? Я понимаю, еще слишком рано, но, раз такое дело, можно и попробовать. Как первый экзамен. Ведь надо же когда-то начинать.

— Конечно! — обрадовалась Шалис. — Я ему помогу. Останусь и понаблюдаю, как пойдет дело.

Сегодня вечером она не ждала Ричарда, потому что они провели вместе прошлую ночь.

Она сообщила радостную новость Келу. Тот от восторга чуть не выпрыгнул в окно. Ему не терпелось начать.

Через некоторое время, когда ее передача подошла к концу, Шалис объявила:

— Сегодня мы приготовили для вас сюрприз! Ночную вахту примет Кел Шеридан, и должна заверить женскую половину наших слушателей, что его внешность так же привлекательна, как и голос.

Последнюю фразу Шалис произнесла необыкновенно сладким и тягучим голосом.

— А я прощаюсь с вами и спокойно иду спать, потому что вверяю вас в надежные руки. Не сомневаюсь, что сегодняшняя ночь пройдет для вас незаметно.

Проговорив все это на одном дыхании, она поставила прощальную песню, которой обычно заканчивала свой эфир, и сделала пригласительный жест рукой.

— Ну, приступай! Удачи!

Кел занял ее место и, когда песня закончилась, включил микрофон.

— Доброй ночи всем, кто меня слышит! С вами до утра буду я, Кел Шеридан, и самая волнующая музыка, которая только существует на этом свете! Это мои первые шаги, но я не боюсь их, потому что меня держит за руку потрясающая женщина, которая ввела меня в этот прекрасный мир музыки и благодаря которой я с головой окунулся в захватывающий и будоражащий океан, имя которому — радиоэфир! Я только начинаю свое плавание, но обещаю вам, что оно будет триумфальным!

Когда началась следующая песня, Кел с пылающим лицом повернулся к Шалис. Отвлекаясь на минутку от сотового телефона, который она достала, чтобы позвонить домой, она сделала ему знак, чтобы он проверил микрофон, а потом кивнула головой, приглашая говорить.

— Ты же не собираешься бросить меня? — спросил он, глядя на телефон.

— Нет. Просто хочу позвонить и убедиться, что меня никто не ждет.

— Новый бойфренд? — укоризненно покачал он головой.

— Что-то вроде того, — кивнула она.

Значит, Ричард не проговорился в семье об их отношениях.

— А я думал, что когда-нибудь мне все-таки удастся завоевать твое сердце, — сказал Кел преувеличенно грустным тоном, театрально вздыхая. — Ну, что же. Такова моя участь. — Он на минутку замолчал, а потом продолжал уже нормальным голосом: — Если тебя действительно кто-то ждет, я не хочу, чтобы ты задерживалась из-за меня. Иди домой.

— Не волнуйся. Я немного посижу. Я обещала Майлзу, что останусь ненадолго.

Набрав номер, она ожидала услышать только — свой автоответчик, но вдруг на том конце раздался голос Ричарда.

— Это ты?! — воскликнула она. — Слушай, Ричард, я еще на работе.

— Я уже понял, — перебил он ее немного грустным голосом. — Я всегда слушаю твои передачи, когда у меня есть такая возможность. Глупость, конечно, но это так. Слушай, Шалис, ты что, и вправду держишь моего племянника за руку?

— Нет. Это метафора. — Она улыбнулась про себя. — У нас диджей попал в аварию, и никого не было, чтобы его заменить. Пришлось срочно вводить Кела. Я осталась, чтобы в случае чего помочь ему, ну и подбодрить, конечно. Но как только он освоится и я увижу, что моя помощь не нужна, я сразу же приеду. Подождешь меня?

— Да, — ответил Ричард. — Не торопись, когда будешь вести машину.

В телефоне раздались короткие гудки.

Взволнованная неожиданным известием, Шалис, посидев для приличия еще полчаса, сделала дебютанту кофе, чмокнула его на прощание и умчалась домой.

Когда она приехала, Ричард уже лежал в постели, но свет оставался включенным. Одеяло наполовину покрывало его тело, оставляя открытыми грудь и плечи. Она знала, что под простыней он совсем голый, и не могла одолеть сильный приступ желания. Ей даже не хотелось спрашивать о причине его неожиданного визита. Единственное, о чем она могла сейчас думать, — это как бы побыстрее присоединиться к нему и заняться любовью. Не говоря ни слова, она на ходу начала скидывать с себя одежду и через минуту уже лежала в его объятиях, покрывая все его тело неистовыми поцелуями. В этот раз они занимались любовью в полном молчании. Слышно было только их прерывистое дыхание, по мере того как оба восходили на верхнюю ступень блаженства.

Когда все кончилось, Шалис несколько минут лежала без движения, приходя в себя, а потом произнесла:

— Что это ты вдруг спросил, держал ли меня Кел за руку?

— Я ревновал, — ответил Ричард как всегда откровенно.

— Потому что я осталась с ним дольше обычного?

— Если честно, я вообще не четко представляю, почему. — Он помолчал, потом продолжал: — Я ревную тебя к Келу, к тому, что у него есть возможность быть все время рядом с тобой. Он понимает и разделяет твои интересы. Живет с тобой одной жизнью. И, в конце концов, он проводит с тобой все будние вечера.

— В радиостудии.

Ну, что же, у нее еще есть шанс. Ревность — хороший признак.

— Я знаю, — усмехнулся он. — Я был у тебя вчера и пришел снова сегодня. Первый раз мы проводим вместе несколько дней подряд. И когда я шел сюда, я хотел сказать, что пора бы нам уже заполнить все черные дыры, которые еще остаются на неделе.

— Ричард! — ее сердце забилось сильнее, переполняясь возрастающей радостью.

— Но потом я подумал…

Шалис замерла.

— …подумал, а не становлюсь ли я собственником. Пока тебя ждал, я проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что бессмысленно встречаться чаще, если все равно мы оба знаем, что наши отношения ни к чему не приведут. Так что давай оставим все как есть!

— Если ты этого действительно хочешь… — протянула она разочарованно.

— А ты? Ты со мной не согласна?

Он пытливо заглянул ей в глаза. Она еле успела придать им нейтральное выражение, чтобы он не заметил, как больно ей стало от его слов.

— Нет, я просто перевариваю информацию. И ты полностью прав, это то, что нам надо, — добавила она твердо, понимая, что это лучше, чем ничего: требуя большего, она могла совсем егопотерять.

Шалис вообще жалела, что завела этот раз говор.

— Значит, все остается на своих местах и тебя это устраивает? — быстро спросил Ричард.

— Полностью, — солгала она, стараясь, чтобы ее голос звучал максимально естественно.

Ричард помолчал несколько секунд и потом задумчиво произнес:

— Все равно долго это не продлится. Вот возьмем такой пример. Завтра утром я улетаю на одну из шахт и не знаю, когда вернусь, то есть не знаю, когда снова тебя увижу.

— Прекрасный повод устроить сейчас пир, в преддверии надвигающегося поста, — пошутила она, стараясь отвлечь его от грустных мыслей.

Она взяла его за руку и поцеловала в плечо. Он откликнулся на ее ласку, обнимая ее и окунаясь в мир наслаждения.

Ночь, которую они провели, была поистине волшебной, но, когда Шалис провожала его утром, она чувствовала тоску, зная, что желание увидеть его снова появится, как только за ним закроется дверь.

Шалис приехала на студию в полдень и начала готовиться к передаче, когда ей позвонил Майлз Логан. Несколько минут они говорили об общих делах компании, а потом он перешел к главному:

— А мальчишка-таки справился с заданием, судя по факсам, которые шлют слушатели. И знаешь, хорошо, что его дебют пришелся на ночной эфир. Таким образом, утренние слушатели его не знают. Не забыла, какой послезавтра день?

— Первое апреля — никому не верю, — быстро ответила Шалис, понимая, куда он клонит. — То, что мы придумали в прошлом году, прошло на «ура».

— Ну, так вот. Утренний формат очень гибок. Так что я хочу, чтобы вы с Келом записали что-нибудь вместе. Его голоса никто не знает, а ты хорошо имитируешь акцент. Я тут кое-какой сценарий написал, но вы должны будете его дополнить и развить. Минут на пять максимум. Завтра к полудню постарайтесь что-нибудь сварганить.

«Ну, мы с Келом сделаем из этого конфетку», — думала Шалис, читая сценарий.

Суть состояла в том, что они должны были обмануть слушателей, делая вид, что пустили в эфир блок музыкальных новостей, передаваемый одной из дочерних радиостанций, находящихся по ту сторону океана.

Келу очень понравилась идея Майлза, и они с энтузиазмом принялись за сценарий. Работа шла легко и приятно. Они много смеялись, и идеи сыпались, как из рога изобилия. Наконец все было готово, но им нужно было еще записать сценарий на пленку, когда пришел ведущий ночного эфира и попросил их освободить студию, так как он ждал гостей для интервью. Следующим утром оба были заняты, а учитывая, что Майлз хотел, чтобы работа была готова уже к полудню, нужно было доделывать ее сейчас. Все офисы закрывались на ночь, и остаться на студии не представлялось возможным.

— Так что же будем делать? — встревожилась Шалис. — Мы могли бы записать все у меня дома, но, судя по демоверсии, которую ты нам прислал, твое оборудование намного лучше. Может, позволишь им воспользоваться?

— Еще бы! Конечно! — радостно воскликнул Кел. Он выглядел польщенным. — Сейчас прямо и поедем ко мне. Или тебя опять ждет новый бойфренд? Ничего, одну ночь потерпит. Переведет дыхание. Поедешь на своей машине или оставишь ее здесь?

— На своей. А у тебя-то самого никаких дел не запланировано? Свидание, например?

— Только с тобой… Хорошо-хорошо, Шалис, я знаю, мы на работе… — добавил он, видя ее укоризненный взгляд.

— Вот и чудненько! И не забывай об этом! Ладно, поехали! — Она помедлила. — Но когда мы были у тебя в гостях, я что-то не заметила никакого оборудования. Оно твое или Ричарда?

Она сомневалась, понравится ли Ричарду ее появление в его доме, особенно в его отсутствие.

— Мое. Я не показывал вам мою студию. Чтобы не вызывать раздражения.

Кел хитро посмотрел на нее, но вдаваться в детали не стал.

Через полчаса они уже въезжали в ворота поместья Довейла.

— Ничего себе! — присвистнула Шалис от восхищения, увидев студию. — Ты прав, у многих такая студия может вызвать раздражение. Бедненький богатенький мальчик! Да еще и со звукоизоляцией! — воскликнула она, осматривая стены. — Прекрасно! Так мы не помешаем твоей маме? Как она, кстати?

— В порядке. Даже подыскивает дом в городе, чтобы нам переехать. Джулия Кеверн познакомила ее со своим двоюродным братом. Зануда, но ей нравится. Так что все налаживается. Она, кстати, часто о тебе спрашивает. Забавно, да? — Кел рассмеялся. — И, между прочим, она согласна со мной, что ты мне очень подходишь. Странно, обычно меня больше поддерживает Ричард. А на тебя прямо-таки взъелся. Мама как-то при нем начала про тебя говорить, так он вышел из себя.

Шалис отвернулась, делая вид, что рассматривает интерьер студии. Ей не хотелось, чтобы Кел увидел, как она покраснела при его последних словах.

Ей стало стыдно за комедию, которую они с Ричардом разыгрывали, но она чувствовала себя не вправе говорить об их отношениях. Если бы он считал нужным, он бы все рассказал племяннику сам. Но почему он этого не сделал? Неужели стыдится ее?

На запись интервью времени ушло немного. Скоро работа была полностью закончена.

— Я заберу пленку с собой и завтра покажу ее Майлзу, — сказала Шалис, собираясь.

— Выпьешь кофе на дорожку?

— Нет, спасибо, — Шалис посмотрела на часы. — Нужно все-таки и поспать. Завтра у меня несколько встреч, так что мне надо быть в форме.

Кел проводил ее до машины и, когда она уже садилась в нее, заметил:

— Ты сегодня похожа на невесту.

В этот вечер на ней действительно было все белое. Кел, умильно посмотрев на нее, добавил:

— Можно поцеловать эту очаровательную невесту?

Шалис засмеялась его детской непосредственности, но жестом остановила, когда он потянулся к ней.

— Когда я пойду под венец, тогда и поцелуешь. Чао, Кел! — бросила она и нажала на педаль газа.

Завернув за поворот, Шалис медленно поехала вдоль парка. Она уже подъезжала к главным воротам, когда от одного из деревьев, растущих вдоль дорожки, отделилась какая-то фигура и направилась наперерез машине. Шалис ехала очень медленно и все-таки поспешно нажала на тормоз. Незнакомец оказался Ричардом.

— Ричард! Я не знала, что ты дома! — радостно воскликнула она, открывая стекло машины. — Садись, и я поверну обратно.

— Феноменально! Глазам не верю! Неужели это ты в такую рань? Сейчас еще только начало четвертого! — в его голосе звучала плохо сдерживаемая ярость. — Еще бы минут десять, и я бы уже точно не сомневался, что это ты. Кто еще может так спокойно делать всякие мерзости! Но ты все-таки решила ускользнуть из спальни Кела, прежде чем солнечные лучи прогонят тебя прочь. Какое коварство! Вылезай из машины, Шалис!

Она и сама уже почти вылезла из нее. Ее всю колотило от гнева, бешенства, унижения.

— Мерзости?! Да ты сам, Ричард…

— О, какой же я дурак! — перебил он ее. — Я чуть не умер от смеха над самим собой, когда, вернувшись, увидел твою машину около домика Кела.

Ричард выглядел ужасно. Пиджак он держал в руке, галстук болтался на шее, как удавка. Эта несвойственная Ричарду небрежность придавала ему какой-то зловещий вид.

— Знаешь, ты действительно повергла меня в шок. Вопреки всему, я никогда не верил в то, что ты можешь крутить с Келом роман за моей спиной. Хотя догадаться нетрудно. Ведь тебе одного мужчины мало. Теперь, когда нет твоего бывшего любовника, ты взяла в оборот Кела! Учитывая, что я решил приостановить развитие наших отношений, ты надумала, не теряя времени даром, подготовить себе отходные пути? Только вот объясни мне, что ты ценишь в Келе? Тело или родство с алмазами?

У Шалис от обиды выступили слезы, но она старалась изо всех сил не плакать.

— Мне стыдно! — продолжал Ричард.

— За себя! Что ты хочешь такую, как я! — закричала она. — Красавица и Чудовище? Чудовище, по-твоему, это я! Ты стыдишься меня! Я твоя тайная слабость! Поэтому ты ни сестре, ни Келу не сказал о наших отношениях! Поэтому у тебя есть ключ от моей квартиры и ты являешься туда, когда хочешь, а мне даже близко к твоему дому нельзя подойти. Ты, наверное, боишься, что я что-нибудь украду, да? Тебе стыдно? А по-моему, это мне должно быть стыдно за то, что я позволила так со мной обращаться! Я всю свою гордость из-за тебя забыла!

И это было правдой. Гордость — первое, что любовь у тебя отбирает.

— Ну, давай, давай! Изобрази из себя бедную овечку! — Ричард разошелся не на шутку. — Только вот беда в том, леди, что я насквозь вас вижу! Да, я проявил слабость, я не мог прекратить это безумие, но ты взяла это на себя. Все кончено!

— Конечно! — быстро ответила Шалис, еле сдерживаясь, чтобы не залепить ему пощечину. — Ты просто подтвердил то, что я понимала с самого начала. Мы слишком разные. И нашим мирам никогда не пересечься! Твое поведение — живой тому пример! Ты никому не веришь. И мне тоже. Сразу предполагаешь самое худшее, потому что автоматически считаешь, что я другая, что я должна вести себя не так, как повел бы себя ты, а ровно наоборот. Смешно было затевать все это! Первое апреля еще только послезавтра, а мне уже смешно, — разразилась Шалис нервным смехом, смешанным со слезами.

— Смешно? Да, и впрямь смешно! И самое смешное во всем этом, что я снова чувствую себя преданным! Наши отношения были для тебя шуткой, игрой! Каким же нужно быть дураком, чтобы верить в то, что ты в состоянии играть по правилам!

— Ты никогда мне не верил. Ты так и не узнал меня за все это время. Какое у тебя сложилось представление обо мне с первой нашей встречи, такое и осталось.

— Я думал, что узнал тебя, но на деле оказалось, что первое впечатление было верным. И я зря его игнорировал. Хотел видеть тебя другой, особенной, и сам себя в этом убедил.

Шалис уже забралась в машину и с силой нажала на педаль газа. Она больше не могла его слушать. Поскорее убраться с его территории и дать выход слезам.