Голос во тьме

14 февраля

Глядя на Томаса Барри из Томлехлена, Бреннон думал, что этого человека выперли из семинарии за выражение лица. Маленькие глазки непрерывно бегали, язык облизывал тонкие губы, кадык подергивался, пальцы елозили по столу, колени подрагивали, словно каждая часть его тела жила собственной жизнью. А взгляд был такой извиняющеся-мутный, что так и хотелось проверить его карманы на предмет мелкой кражи. Священник, в конце концов, должен вызывать у прихожан уважение и трепет, а не жалость и подозрения в воровстве.

– Послушайте, – жалобно повторил Барри, – я не хочу!.. Господи, я не могу предстать перед судом!

– Почему? Что вам мешает?

– Я… я ничего не знаю! Ни о Муре, ни о Грейсе, ни о, прости Господи, этих детях! Я просто переписывался с Грейсом, и он мне ничего такого…

– Он бы и не стал, – сухо сказал комиссар. – Будучи весьма разумным человеком, он вряд ли принялся бы расписывать в красках, как заманивал, душил и хоронил детей в своей церкви.

Барри дернулся всем своим невеликим телом:

– Но я же не знал! И Мур…

– И Мур, когда пил у вас чай по воскресеньям, тоже ни словечком не обмолвился. Понимаю.

– Послушайте! – Человек, долгое время переписывавшийся с Душителем. – Я не могу отказать от дома брату жены, кто он там… деверь? шурин? Забыл… только потому… потому что… Господи ты боже мой!

Он вытащил платок и утер лицо. Риган монотонно зачитал выдержку из досье:

– Вы обучались в одной семинарии с отцом Адамом Грейсом и состояли с ним в переписке до самой его смерти. Вы уже девять лет женаты на Алисе, сестре Джейсона Мура, который являлся второй половиной Хилкарнского душителя. Джейсон Мур регулярно вас навещал и познакомился с отцом Грейсом в вашем доме.

– Но это же не значит!.. Послушайте, я… я… – Барри облизнул губы, – я вам денег дам, просто забудьте…

– Сколько дадите? – скучающе спросил комиссар.

Барри судорожно скомкал платок.

– Ну, в пределах разумного…

– Пять лет, – задумчиво констатировал Натан. – А с учетом тяжести преступления и моего звания – все восемь. Риган, он совал тебе взятки?

– Да, сэр. К сожалению, у меня нет свидетелей…

– Зато у меня есть. Скажите, из семинарии вас выгнали за беспросветную тупость?

Барри жалко заморгал. Натан поднялся.

– Вы предложили мне взятку во время допроса под запись, при трех свидетелях. А если учесть, что вашими друзьями были Мур и Грейс, то я бы на вашем месте тратил деньги на адвокатов, а не на подкуп.

– Но я же не виноват! – возопил свидетель.

– Риган, заканчивай! – распорядился Бреннон.

– Да, сэр. Итак, мистер Барри, подтверждаете ли вы слова отца Эндрю Лаклоу о том, что из семинарии вас отчислили за крайне неблаговидный поступок?

Натан вышел из допросной, но не поднялся к себе, а остался у двери в компании Двайера, наблюдая за молодым детективом.

– Поступок? – проблеял Барри.

– Мы найдем ту девушку, – пообещал Риган. – Несмотря на давность дела, нам вполне по силам разыскать вашу жертву.

У Барри вырвался слабый сип:

– Я не могу! Как вы не понимаете! Я не могу рассказать о таком в суде!

– Расскажите о другом. Мур знал об этом?

– Н-н-нм-мф-ф-ф…

– Знал или нет?

– Я ему рассказал, – покорно пробубнил Барри.

– Зачем?

– Я не знаю зачем… как-то раз у меня была мигрень, и он налил мне что-то в чашку. Сказал, что лекарство. А потом… потом он так долго смотрел мне в глаза, а я все рассказывал, и рассказывал, и не мог остановиться… – Барри сглотнул. – Он больше никогда не упоминал об этом, и я решил, что мне просто приснилось. Вы мне все равно не поверите, – упавшим голосом сказал он. – Никто мне не поверит! Боже, боже, если тесть узнает… если он только узнает! Он же выгонит меня из конторы!

– Зачем вы покрывали Грейса? Вас было двое. – Риган пошуршал бумагами. – Тем не менее наказание за… – он взял письмо, написанное на бланке семинарии, – «недостойный случай с девушкой», как пишет ваш ректор, понесли только вы.

– Это Лаклоу! – с истерическим взвизгом крикнул Барри. – Он был проректором, он все сделал, чтобы выгородить своего крестника! Сынок его лучшего друга, тьфу!

– Шантаж, – хмыкнул Двайер. – Недурно для бухгалтера, сэр.

– И надежно, – согласился Бреннон. – Не мог же Мур держать Грейса на чародейской привязи круглые сутки. Когда Риган закончит с мелкими деталями – пакуйте все и везите в суд.

– Сэр, – Двайер со всей почтительностью заступил ему дорогу, – разрешите вопрос? Мур не просто так сам себя сжег, верно? А церковь с Грейсом он же не спичками подпалил? И вообще, они ведь детей убивали не из прихоти?

– Мур свихнулся на религиозной почве, – процедил Бреннон. – Верил, что может вызвать дьявола.

– Но мы видели. – Двайер пристально в него вперился. – Мы же все видели, сэр. И вы тоже. Этот чертов круг на мосту!

– А судья не видел. И никто в суде не видел.

– Так можем привести туда и показать! Мост же цел, сэр! Как это возможно, если Мур сам себя на нем сжег?!

– Я знаю, Двайер, – сказал комиссар. – Я знаю. Бройд знает. И, может, когда-нибудь мы сможем убедить в этом остальных.

Детектив тяжело вздохнул; его могучие плечи поникли.

– Да, сэр… Только вот хотелось бы поскорее.

– И мне, – поцедил Бреннон, – и мне, Двайер.

Бреннон уже направился к лестнице, когда детектив снова его окликнул:

– То, что Мур там делал, реально? Это возможно? Взаправду возможно?

Комиссар обернулся. Двайер нервно постукивал пудовым кулаком по стене.

– Да, – подтвердил Бреннон, – возможно все.

– Итак, – Бройд убрал в папку отчет Ригана, – наше дело сделано. Суд проведет разбирательство, но за отсутствием живого преступника это чистая формальность.

– Угу, сэр, – мрачно отозвался Бреннон, катая в ладони рюмку виски.

Шеф полиции достал сигару, отхватил гильотинкой кончик и закурил.

– Недовольны? – поднял голову Бройд.

– Угу, сэр.

– Я тоже. Я бы предпочел, чтоб его вздернули как положено, и, честно говоря, посмотрел бы на это с большим удовольствием. – Бройд налил себе виски. – Это дело доконало Тони Коннора. Пусть теперь покоится с миром.

– Пусть покоится. – Бреннон опорожнил рюмку. Предыдущий комиссар отдела особо тяжких у многих оставил по себе добрую память и как начальник, и как друг. Но Душитель оказался ему не по силам, а появись у них тогда консультант, кто знает, как бы все обернулось…

– У вас сохранился хотя бы клочок улик, ведущих к этому, как вы говорите, пироману? – поинтересовался шеф, без промедления переходя к следующей проблеме.

– Клочок и сохранился, – буркнул Бреннон. – Остатки его порванной одежды. Все остальное он спер, пока мы…

– Хреново же мы работаем, если пироманы ходят к нам, как в кабак.

– А то, сэр. Я, правда, попросил Лонгсдейла что-нибудь придумать, и он вроде как что-то такое сообразил. Сегодня зайду, узнаю.

– Хорошо. – Бройд выпустил в потолок плотное облако дыма. – Разыщите его, Натан.

– Консультанта?

– Пиромана, черт подери! Нам тут только самосуда не хватает для полного счастья! Кто он такой и на кой черт все это сделал?

– Хотел бы я знать, сэр. И узнаю. Лично выбью.

– Маргарет, возможно, тут ни при чем. – Бройд окинул Натана внимательным взглядом. – Может, с пироманом была какая-нибудь ведьма… Ваша племянница, в конце концов, нежная хрупкая юная леди. Нервное расстройство – самое меньшее, что с ней случилось бы от одного запаха горящей плоти. А она, как мне кажется, вполне в добром здравии, и кошмары по ночам ее не мучают.

– Да, сэр, – вздохнул Бреннон. – Но именно ей пироман дал заклятие, чтобы пометить Мура.

– Вы допрашивали мисс Шеридан?

– Только в рамках дела Душителя, сэр. Я боюсь спугнуть пиромана, потому что уверен: он все еще крутится около Маргарет.

– Почему? Он получил, что хотел. Он мог давно уйти и даже подчистить ей память. Ведь Лонгсдейл говорил, что такое возможно.

– Нет, – угрюмо сказал Бреннон, – он защищал ее от ифрита. Рисковал собой. Она для него не просто приманка.

– Вы сказали семье?

– Пока нет.

Бройд пожевал сигару.

– Натан, вы же понимаете, что в самом худшем случае ваша племянница может забеременеть?

– Да ради бога! – Комиссар резко поднялся и описал круг по кабинету.

– И тогда уже поздно будет говорить с семьей, – нажимал Бройд.

– Она выгодна ему девственницей. Кровь, волосы, слюна, что еще они там используют в своей магической дряни.

– Вы думаете, это надолго его удержит?

Бреннон хмуро молчал, уставившись в темное окно. Интересно, Лонгсдейл сможет смастерить какой-нибудь следящий амулет? Но как его нацепить на своевольную девчонку?

– Послушайте, Натан, вы много работали над этим делом, как и мы все, и если вам нужен отпуск для улаживания семейных проблем…

В дверь кабинета бухнули кулаком.

– Какого черта?! – рявкнул Бройд.

– Труп, сэр, – прогудел из-за двери Двайер. – В парке Свободы.

– Ну и займитесь им!

– Так видок у тела уж больно неприглядный. Может, эту девку того…

– Жизнь бьет ключом, – философски заключил Бреннон. – Я поеду, сэр. Еще только пять, надеюсь, обернусь к вечеру.

– Хорошо, – проворчал шеф. – Наш стойкий народ продолжает убивать и грабить, невзирая на Душителей и черную магию. Просто-таки внушает веру в несгибаемый дух нации.

– А то ж, – хмыкнул Натан. После Душителей, пироманов и ифритов ему хотелось наконец заняться простым, немудреным убийством. И чтобы никаких потусторонних тварей!

– Матерь Божья! – прошипел комиссар.

– Били камнем, пока не уничтожили лицо полностью. – Кеннеди сидел на маленьком раскладном табурете и изучал искалеченные останки. Жертва лежала в багровом снегу, раскинув руки и разметав темно-каштановые волосы. Шляпка сбилась набок, из мокрых волос торчали шпильки. – Судя по ее телосложению, рукам и шее, ей было от семнадцати до двадцати. Может, чуть больше. Точнее определю при вскрытии.

– Причина смерти – это… вот это?

– Других ран на теле нет. Смерть наступила около суток назад, но поскольку тут довольно холодно, то, вероятно, даже несколько раньше. Как только я смогу увезти тело…

– Кто ее нашел?

– Смотритель парка, – доложил Бирн. – Старик обходит свой участок каждый день с четырех до шести.

– Но еще вчера тела тут не было. Значит, ее бросили меньше суток назад.

– Я осмотрел окрестности, сэр. Натоптали кругом, конечно, изрядно, но тем не менее никаких следов крови и прочего вокруг нет. Только здесь. – Бирн обвел место преступления карандашом. Покойница лежала под березой, в луже крови, на коре остались подсохшие потеки, кусочки мозга и осколки кости.

– Он обработал ее камнем здесь. Нашли орудие убийства?

Бирн покачал головой:

– Нет. Но вообще тут легко можно отыскать камень подходящего размера. Чуть дальше ремонтируют ограду парка, там этих камней – телеги.

– Но унести его с собой все равно трудновато.

– Только до пруда, сэр. До него полдюжины ярдов вон по той дорожке. Я уже приказал оцепить водоем и заняться поисками.

– Где служитель?

– Хейз отвел обратно в его сторожку. Старик не в себе. – Бирн быстро переписал несколько строк на чистую страничку, вырвал из блокнота и протянул комиссару: – Все, что удалось из него достать. Может, – детектив кашлянул, – вам он расскажет больше.

Натан хмыкнул и сунул листок в карман. За долгие годы детектив Бирн наловчился допрашивать особо нервных свидетелей, не поворачиваясь к ним левой стороной лица, но в полевых условиях это не всегда удавалось. Вряд ли смотритель, переживший на старости лет потрясение от вида изуродованного тела, будет весело болтать с человеком, у которого половина физиономии состоит из шрама, протянувшегося от волос до подбородка.

Бреннон еще раз оглядел полянку. Местечко весьма уединенное, труп мог пролежать тут неделю, если бы не обход паркового смотрителя. Дорожка из розоватого туфа изгибалась дугой, и у изгиба стояла скамья с высокой спинкой, которая закрывала несколько берез и густые кусты лещины, где было найдено тело. Между двух кустов имелся небольшой проход, и комиссар отметил обломанные и оголившиеся ветви. На них осталось несколько цветных ниток.

– Зачем смотритель сюда полез?

– Он заметил на снегу следы, которые вели к кустам. Начальство распорядилось гонять парочки, вот он и сунулся.

– Он видел что-нибудь, кроме тела?

– Этого он не сказал. Ему хватило духу только на то, чтоб заорать и кинуться отсюда бегом – к счастью, в сторону окружного полицейского, который дежурит у восточных ворот парка. Окружной услышал вопли и, слава богу, успел разогнать всех зевак. Вызвал подмогу из своего участка и оцепил поляну.

– Хорошо. При ней, как я понял, ничего нет?

– Ни сумочки, ни корзинки – ничего. Хотя, судя по одежде и рукам, я бы сказал, что это горничная из приличного дома. Но, может, мы найдем какие-нибудь метки на белье.

– Ограбление? – пробормотал Бреннон. – Ну да ладно. Где сторожка смотрителя?

– Вон в ту сторону, сэр, ближе к восточным воротам.

Бреннон зашагал по дорожке, размышляя, сколько свидетелей удастся найти – одного или двух? Дело было полностью тухлым: бедолагу, скорее всего, убил случайный ополоумевший без выпивки пьянчуга, пытаясь добыть немного денег на бутылку. Разве что получится установить личность жертвы.

«Зато не какая-нибудь потусторонняя пакость», – кисло подумал Бреннон. Как будто родителей девушки это утешит…

Мисс Тэй замерла перед витриной с пряниками. Маргарет осторожно обошла компаньонку по кругу. Нехорошо, конечно, ставить опыты на бедной женщине, но как еще узнать, сработает «замри и смотри» или нет? На животных такое заклятие не действует, да и кошечку Заплатку было жалко… больше, чем компаньонку.

Пока мисс Тэй пожирала взглядом медовый пряник, Маргарет потихоньку отступила в переулок. Она уже чувствовала себя арестанткой под круглосуточным надзором – мама устроила невиданный доселе террор, и мисс Шеридан подозревала, что дядя при допросе выдал-таки что-то насчет ее прогулок в одиночку.

«Сами виноваты», – решила Маргарет, быстро сворачивая на соседнюю улицу. Уже и в аптеку нельзя сходить без конвоя! А мисс Тэй не одобрит все то, что Маргарет собиралась там купить, и наябедничает маме. Мисс Шеридан вытащила из муфточки список и сверилась с набором ингредиентов для простейшего зелья. Она, правда, понятия не имела, как и где будет его варить, но… в конце концов, с трудностями надо разбираться по мере их поступления. Главное – к воскресенью продемонстрировать Энджелу пузырек с составом для проявления следов (заодно она наконец узнает, кто из братьев таскает конфеты из ее вазочки).

Девушка убрала список в муфту и огляделась. Аптека должна быть где-то здесь; еще только пять, она наверняка открыта. Улица была безлюдна – с одной стороны ряды домов, с другой – лавки, чередующиеся с какими-то амбарами, сараями и складами, огороженными щелястыми заборами. Не самый респектабельный район, но аптекарь из их квартала тоже может донести матушке…

Маргарет не очень точно знала, как долго продлится действие чар, и, увидев наконец вывеску «Аптека», радостно заспешила навстречу покупкам.

– Эй! – хрипло раздалось позади, и кто-то ухватил девушку за руку.

Мисс Шеридан возмущенно вскрикнула, вырвалась и обернулась. Перед ней, пьяно покачиваясь, стоял какой-то тип: рослый, грязный, заросший до самых глаз рыжей щетиной.

– Леди, – гнусаво протянул он и ухмыльнулся. – А вот и леди!

Его взгляд блуждал, и Маргарет осторожно попятилась, надеясь юркнуть в аптеку. Пьянчуга шагнул следом.

– А, леди? Леди, да?

Губы девушки уже шевельнулись для «замри и смотри», как вдруг ее крепко сгребли поперек талии, зажали рот вонючей грубой ладонью и поволокли неизвестно куда. Мисс Шеридан брыкалась, царапалась и наконец, забыв о брезгливости, впилась зубами в ладонь похитителя. Он сдавленно охнул, запнулся и швырнул ее, как котенка, в глубину темного переулка. Маргарет ударилась плечом о стену, вскрикнула и, поскользнувшись в мерзком месиве из снега и грязи, упала на колени.

Их было уже трое: рыжий пьянчуга, тип с прокушенной ладонью и еще один – с фонарем. Они обступили Маргарет полукругом, и она прижалась к стене. Плечо болело, но меховое пальто смягчило удар, и вроде бы ничего не было сломано.

– Кто вы такие? – дрогнувшим голосом спросила Маргарет. – Что вам нужно? Деньги? – Она сунула руку в кармашек в муфте. Как жаль отдавать накопленное для покупки ингредиентов! – Забирайте!

Список покупок, монеты и пара банкнот полетели в грязь. Тип с фонарем поднял руку повыше, осветив лица своих подельников.

– Леди, – прошепелявил он, глупо ухмыляясь. – А вот и леди.

– Леди, – повторил другой, с укушенной ладонью. – Ага, леди.

Рыжий, не переставая блаженно улыбаться, достал из кармана раскладной нож и выщелкнул лезвие.

– Леди, – сказал он. – Хорошая леди.

– Stet adhuc et videre! – завизжала Маргарет. Рыжий на миг замер, мотнул башкой, опустил нож и уставился в стену над головой девушки. Остальные тоже застыли. Сбивчиво дыша, мисс Шеридан кое-как поднялась и по стеночке поползла мимо этих троих. Вдруг тот, кого она укусила, пару раз медленно моргнул, вздрогнул и сцапал девушку за локоть. Маргарет пронзительно закричала, а он повалил ее на землю и придавил коленом. Тип с фонарем направил свет на девушку, рыжий схватил ее за волосы и заснес нож над ее лицом.

– Stet adhuc et videre! – заверещала Маргарет, отпихивая нож. – Stet adhuc et videre!

Рыжий порезал ей руку и снова замер, тупо глядя в никуда, и в это время огромный косматый пес врезался в него всем телом, сбил с ног и вцепился в запястье. Челюсти сомкнулись, как капкан; хлынула кровь, и бандит заорал. Собака мотнула башкой, не разжимая зубов, вопль перешел в отчаянный визг, и она разжала клыки. Поврежденная кисть руки рыжего нелепо болталась. Маргарет затошнило; а пес, оскалив окровавленную пасть, взревел так, что земля задрожала.

Двое бандитов с воплями шарахнулись прочь от мисс Шеридан. Девушка вжалась в грязь, едва помня себя от ужаса, который внушал этот рев. Над ней выросла могучая рыжая гора, источающая жаркое тепло. Маргарет, дрожа, съежилась в комочек и с трудом приоткрыла глаза. Пес смолк и уставился на людей, оскалив клыки. С морды на снег капала кровь.

– Боже мой… – пролепетала мисс Шеридан.

Рыжий полз прочь на четвереньках, прижимая почти оторванную руку к груди, скулил и всхлипывал. За ним тянулся красный след. Двое других пятились, пока на выходе из тупичка не налетели на высокого крупного джентльмена. Сердце Маргарет замерло: по мерцающим во тьме голубым глазам она узнала мистера Лонгсдейла.

Похититель, которого она укусила, истошно завопил и попытался ударить консультанта кулаком в лицо. Лонгсдейл поймал кулак, сжал, и кровь, ошметки кожи, осколки костей брызнули у него между пальцев. Бандит испустил такой крик, что у Маргарет волосы зашевелились. Лонгсдейл выпустил то, что осталось от кулака, и сгреб в охапку третьего гада. Девушка уткнулась лицом в гриву собаки, зарылась в густую шерсть и теперь ничего не видела, слышала только отчаянный задыхающийся вопль. Пес тронул мокрым носом ее щеку и очень по-человечески похлопал лапой по плечу.

Мистер Лонгсдейл, склонившись над рукой Маргарет, осторожно обрабатывал длинный порез вдоль локтя. За спиной консультанта виднелась матушка, но мисс Шеридан почти не обращала на нее внимания. Она из-под ресниц смотрела на героя дня и чувствовала себя принцессой, которую вынес из логова дракона могучий воин, скрутив ящера в бараний рог голыми руками.

Консультант был очень сильный. Он поднял Маргарет, как пушинку, прижал к себе, не обращая внимания на то, что она вся в грязи, и понес к экипажу. Пес рысил следом, не сводя с девушки горящих глаз. А в экипаже, когда мистер Лонгсдейл уложил Маргарет на сиденье, она взглянула ему в лицо и не узнала: ровно на секунду перед ней появился совершенно другой человек. Хотя он не сказал ей ни слова, его горящий от ярости взгляд крепко впечатался в память девушки. Всего через секунду консультант вновь превратился в невозмутимо-холодноватого джентльмена, и Маргарет до сих пор не могла понять, показалось ей это или было на самом деле.

Он закутал ее в свое пальто, а пес свернулся клубком в ногах, грея горячим боком. Дальше Маргарет почти не помнила – она наконец впала в приличествующее юной леди полуобморочное забытье. Мистер Лонгсдейл привез ее домой, отнес в комнату под охи и ахи горничных и возгласы мамы – благодарные, обращенные к консультанту и негодующие в адрес плачущей компаньонки. После ванны Маргарет уложили в постель, и консультант занялся раной девушки.

Маргарет спустила с кровати руку и почесала гриву пса. Тот в ответ жарко подышал ей на ладонь и нежно облизал ее языком размером с полотенце. Странно, сейчас мисс Шеридан совсем не боялась, будто не эта собака внушила ей такой страх в переулке…

– Готово, мисс, – сказал консультант и стал убирать в чемоданчик мази, бинты и пластырь.

– Спасибо. – Маргарет дотронулась до его руки и порозовела; сердце затрепыхалось, как бабочка в кулаке. – Если бы не вы…

– Не стоит благодарности. – Он никак не ответил на ее касание, даже не взглянул на нее. – Впредь будьте осторожнее, мисс.

– О, конечно, – прошептала Маргарет, удерживая его за руку. Его ладонь с длинными сильными пальцами была такой большой, что кулачок девушки мог спрятаться в ней целиком.

– Вашей дочери необходимы крепкий сон, тишина и покой, – заявил мистер Лонгсдейл.

Миссис Шеридан, явно настроенная высказать дочери все, что думает, неохотно отступила.

– Ладно, юная леди, поговорим утром. Может, вы останетесь на чашечку чая? – повернулась она к консультанту.

– Нет, благодарю. – Консультант взял чемоданчик. – Меня ждут срочные дела. Советую вам как можно скорее сообщить о том, что произошло, комиссару Бреннону.

– Еще бы, – зловеще процедила матушка, и Маргарет хмыкнула. Дяде определенно не понравится матушкино мнение о его работе в качестве комиссара полиции.

Через полчаса девушка осталась одна. Она лежала в кровати, и понемногу тело начало мелко трясти, словно ее наконец догнал тот страх, который положено испытывать при нападении бандитов с ножом. Зубы Маргарет мелко застучали. Господи, а если б Энджел не успел научить ее самым элементарным заклятиям?! Да она жива только благодаря «замри и смотри», иначе псу и Лонгсдейлу осталось бы биться за ее труп! И… и… о боже, да что эти трое хотели с ней сделать?!

В глазах все поплыло от горячей влаги, по вискам скатились слезинки. Маргарет уткнулась в подушку и накрылась с головой одеялом. Свернувшись в клубочек, она тихо шмыгала носом, пока никто не видит и не слышит. Постепенно ее охватывало странное оцепенение, воспоминания сумбурно смешались, и стало подступать забытье, будто ей подмешали снотворного. Девушка уже проваливалась в сон, когда у нее над ухом прошелестел голос Энджела:

– Маргарет!

Она дернулась так сильно, что едва не врезалась макушкой ему в подбородок, и заполошно замоталась в одеяло.

– В-в-вы з-зачем так подкрадываетесь?!

Он стоял у ее кровати, опираясь коленом на перину, а рукой – на изголовье, и нависал над Маргарет, словно вампир: лицо бледное, губ почти не видно, глаза – огромные, фактически черные, полные тревоги.

– Простите меня.

– Что? Почему? – Она быстро вытерла слезы и удивленно уставилась на Энджела. – За что?

Он приложил ладонь ко лбу девушки, одновременно поймал ее руку с порезом, и его глаза вдруг свирепо вспыхнули, как у зверя. Маргарет невольно сжалась.

– Я должен был научить вас хотя бы одному заклинанию для самозащиты, – процедил Энджел. – Должен был – и не научил.

– Но если бы вы не научили меня «замри и смотри», меня бы уже не оказалось в живых.

– А раз не научил, – хмуро продолжал наставник, – то обязан защищать сам. Вы там очутились лишь потому, что я велел вам найти ингредиенты и сварить зелье-следопыт.

Слушать это было так же приятно, как и голос мистера Лонгсдейла; Маргарет даже почувствовала себя лучше.

– Ну вы ведь не моя нянька и не обязаны следить за мной круглые сутки, не говоря уже о том, что это просто неприлично.

Энджел не ответил на шутку. Он положил на кровать чемоданчик и постановил:

– Займемся вашими повреждениями. Где еще?

– Н-но ими уже позанимались! – с робким протестом выдавила Маргарет, натягивая повыше одеяло. Почему он вечно норовит застать ее в одной сорочке?!

– Это кто же? – сухо осведомился Энджел. – Ваш консультант?

– Он не… не все, только руку… Плечо мама не разрешила, сказала, что наш семейный доктор…

– Ваш семейный коновал? – Энджел фыркнул. – Еще чего! Какое плечо?

– Правое… что вы делаете?! Прекра…

– Ш-ш-ш. – Он прижал два пальца к губам Маргарет, другой рукой уверенно стаскивая с нее одеяло и распуская воротник сорочки. – Не шумите. Ваша скромность в полной безопасности.

«Да?!» – Маргарет густо покраснела, тем более что Энджел уже ощупывал ее плечо. Ощущения были одновременно болезненными и совершенно… нескромными. Он открыл чемоданчик (пришел бы пораньше – и они с консультантом могли бы консилиум устроить, втроем, включая пса) и достал увесистую банку с прозрачным желеобразным веществом, в котором виднелись мелко покрошенные зеленые листочки и серебристые вкрапления.

– Что это?

– Наши предки называли этот состав эльфийской мазью от всех болезней, хотя, конечно, преувеличивали. – Энджел открутил крышку, и по спальне пополз сильный травянисто-металлический запах.

– Почему?

– Зелья от всех болезней не существует, как и камня, превращающего любой металл в золото. А с различными целебными смесями вы познакомитесь позже, когда мы перейдем к изучению магических свойств органики и неорганики.

– А это органика или неорганика? – подозрительно спросила Маргарет: ей они обе не нравились.

– И то и другое.

Мисс Шеридан вздрогнула, почувствовав холод мази и тепло его сухих пальцев. Энджел принялся по кругу втирать состав в огромный, на все плечо, синяк. Кожа немного позудела, но боль почти сразу же прошла. Хотя это все равно было совершенно неприлично! Маргарет притянула к себе банку и понюхала.

– Неужели вы его сами сделали?

– Вас что-то в этом смущает?

Он спросил таким тоном, что девушка зарделась и предпочла оставить банку с ее содержимым в покое. Энджел вытер руку платком, закрыл банку, убрал ее в чемоданчик… и невозмутимо растянулся на постели рядом с Маргарет, откинувшись на подушки и забросив длинные ноги на спинку кровати.

– Эй! – возмутилась девушка.

– А сейчас, юная леди…

– Вы что?! Это же нельзя! Неприлично!

– А сейчас, юная леди, подумайте и скажите: почему «замри и смотри» на них не подействовало?

Маргарет замерла от неожиданности вопроса и нахмурилась, покусывая губу. В самом деле, заклинание ведь действовало, но почему-то не так, как надо! Будто что-то мешало… или она просто неумеха. Редферн выжидательно смотрел на нее, утопая в подушке, и девушка наконец неохотно призналась:

– Потому что я недостаточно сосредоточилась.

– Недостаточно сосредоточились на желании выжить?

– Но на меня еще ни разу не нападали во время чтения заклинаний, да еще и с ножом! Это как-то сбивает с мысли.

– Расскажите все по порядку. И не прикасайтесь ни к чему этим плечом, пока мазь не впитается.

Мисс Шеридан завернулась в одеяло, как гусеница, улеглась на бок, оставив открытым плечо, и начала с того момента, когда несчастная мисс Тэй познакомилась с «замри и смотри».

– Любопытно, – сказал Энджел, когда девушка закончила. – Очень странное поведение для пьяных.

– Почему? То есть я не разбираюсь в поведении пьяниц…

– Зато я разбираюсь. И думаю, вы уже знаете, отчего ваше заклятие не сработало.

– Тогда вы знаете больше меня. Оно что, не действует на пьяных?

Энджел раздраженно цокнул языком. Маргарет засопела. Почему она вообще должна об этом думать после таких страданий?! «Замри и смотри» срабатывало, просто всего лишь на пару секунд!

– Давайте, девушка, думайте! Вы же сами все видели, просто не анализируете!

Маргарет тяжело вздохнула. Слова «Давайте, думайте!» и «Анализируйте! Рассуждайте!» уже, должно быть, навеки высечены в ее мозгу. Она снова сосредоточилась на неприятных воспоминаниях и недовольно пробубнила:

– Я же не знаю, что обычно делают пьяные бандиты, когда хватают жертву.

– Вы клянчите подсказки, юная леди. Ну ладно, вот вам одна: с чего вы взяли, что они пьяны?

Маргарет вздрогнула и села в кровати. Но если нападающие не были пьяны и не хотели ее ограбить… ведь никто из них и бровью не повел в сторону денег!.. И… и… зачем этот рыжий хотел ткнуть ее ножом в лицо?!

– Видите, – тихо сказал Энджел: он вдруг оказался совсем рядом, обеспокоенно глядя на девушку, – все куда хуже, чем просто неудачное ограбление.

– Они повторяли одно и то же, как заведенные, – прошептала Маргарет; ее пробрал озноб. – И этот рыжий… я думала, он просто угрожает, но он не угрожал, он хотел ткнуть меня ножом в лицо! Зачем ему тыкать ножом мне в лицо?!

– Чтобы отрезать.

Девушку бросило в дрожь так, что зубы застучали. Энджел помедлил и прижал ее к себе – осторожно, будто опасался повредить. Маргарет зажмурилась и вцепилась в него изо всех сил: только так она чувствовала, что хоть немного в безопасности. Он на миг напряженно застыл, а потом обнял ее гораздо крепче.

– Как заведенные, – повторил Энджел. – Маргарет, вы правы: кто-то подчинил этих троих своей воле, и потому ваше заклятие так плохо на них действовало. Вы еще слишком неопытны, чтобы перебить чужие чары.

– Н-н-но… может, они просто сумасшедшие уб-б-б… – Она захлебнулась словами. Кто же станет отрезать лицо еще живому человеку?!

– Если б они были просто убийцами, то «замри и смотри» подействовало бы в полную силу. Но кто-то отдал этим людям определенный приказ, и они его выполняли, даже не задумываясь о том, что делают и зачем.

– О боже! – выдавила девушка. – О господи.

Как же ей теперь выйти на улицу, если даже дома ее могут настигнуть?! Любой человек, хоть мама, подчинившись чьей-то воле…

– Я узнаю, кто это, – шепнул Энджел, касаясь щеки Маргарет, – и он об этом пожалеет.

Был уже двенадцатый час, когда комиссар наконец добрался до морга. Кеннеди оставил ему краткий отчет по осмотру тела; вскрытие назначили на завтра. Бирн успел описать и разложить все вещи покойницы, пока Натан носился между домом Шериданов, домом Лонгсдейла и больницей, куда Рейден отвез трех пострадавших отморозков.

«Отличный конец рабочего дня», – устало думал Бреннон, спускаясь по лестнице. Хотя консультант, конечно, извинился, это дела не улучшило: при допросе комиссар не добился от троицы ничего, кроме бессвязного лепета. Что и неудивительно, если учесть две оторванные руки, ребра всмятку и близкое знакомство с огромным псом. Лонгсдейл, в отличие от своей зверюги, выглядел сконфуженным.

– Но ведь следящие чары сработали, – торопливо сказал он, будто пытался загладить свою ошибку. – Хотя я немного опоздал, мисс Шеридан почти не пострадала.

Натан спохватился и запоздало его поблагодарил. Долг перед консультантом рос как на дрожжах, и комиссар еще раз напомнил себе, какое обещание дал Лонгсдейлу.

У входа в морг Бреннон остановился. Под дверью мелькал слабый, еле уловимый свет, точно кто-то бесшумно ходил по помещению, прикрывая свечу рукой. Но ни Кеннеди, ни его ассистентов там уже давно не было. Натан сунул отчет под мышку, вытащил из кобуры револьвер и осторожно подтолкнул дверь плечом. Она беззвучно приоткрылась, и комиссар заглянул внутрь.

…в тот же миг его обуяло сильнейшее искушение пустить пулю прямо в голову этому гаду! Тот стоял у стола с телом девушки и изучал труп при свете парящего в воздухе круглого шара. Со стула рядом свисали небрежно брошенные пальто, сюртук и шарф, на угол спинки была набекрень надета шляпа. Как у себя дома, черт подери!

– Не торчите там, как кукушка в часах! – резко произнес пироман. – Либо входите, либо проваливайте.

Комиссар, не опуская револьвера, вошел и ногой захлопнул дверь. Чародей смерил Бреннона холодным взглядом.

– Это так вы ее охраняете? – спросил пироман холодно.

– Чего? – Натан тоже оглядел противника с головы до ног. Револьвер в набедренной кобуре, отблеск света на рукоятке кинжала в ножнах на пояснице, флаконы с зельями в ремне, на пальце – кольцо, в жилетном кармане, судя по круглой выпуклости, – часы. Явился во всеоружии.

– Если продолжите в том же духе, то я заберу ее туда, где она будет в безопасности хотя бы от слабоумных защитников.

– Если не отойдете от тела, то я вышибу вам мозги, – процедил Бреннон.

– Давайте, – легко согласился чародей. – Попробуйте. Только сначала посмотрите на труп глазами, а не тем, чем обычно.

Комиссар подошел к девушке; его и пиромана разделял стол для аутопсии.

– Смотрите, – потребовал пироман. – Внимательно, черт подери! Лица нет, ничего не отвлекает.

Бреннон окинул усопшую беглым взглядом. Ни ран, ни увечий, только синяки на запястьях и пара ссадин на ногах.

– Сравните рост, – продолжал чародей, – телосложение, возраст, цвет волос, прикиньте вес…

Натан опустил оружие.

– А, черт, – прошептал он. – Будь оно проклято!

Чародей рывком подался вперед и прошипел:

– Хорошо же вы ее защищаете, а? – Он сгреб в кулак каштановые локоны покойной и ткнул их в лицо комиссару: – Что, нравится?!

– Если бы это была Пег… – механически начал Бреннон и смолк. Господи, если бы это была Пег!..

– О, будь это Маргарет, вы бы уже не дышали!

«Да неужели?» – вяло подумал комиссар, но мысль о пылких чувствах пиромана едва задела его разум. Гораздо важнее сейчас другое…

– Ее перепутали, – тихо сказал комиссар. – Ее или перепутали с Пег, или кто-то охотится на девушек такого типа.

– Да не оправдывайтесь, – выплюнул пироман. – Охотится! Где тогда другие трупы?

– Будут. – Бреннон тяжело опустился на табурет. Он уже видел, как начиналось такое… – Но ведь на Пег напали трое отморозков с ножом…

– Они пытались отрезать ей лицо.

– Господи, откуда вы… – вздрогнул комиссар и, мигом прозрев, взревел: – Какого черта?! Вы пролезли к ней в дом?!

– Я о ней забочусь. – Пироман набросил сюртук и подхватил пальто и шарф. – Чего вы, очевидно, сделать не в состоянии. Да, кстати, я снял с нее все ваши следящие чары. Еще раз обнаружу – и вы не увидите ее больше никогда.

– Стоять! – Комиссар почти в упор уткнул револьвер в грудь пиромана, но тот и не вздрогнул. Натан даже не понял, как в руке чародея оказался флакон, который пироман затем невозмутимо грохнул об пол. По моргу мигом расползся плотный белый туман, окутавший Бреннона удушливым одеялом. Закашлявшись, Натан бросился наперерез чародею, ударился о край стола и услышал хлопок двери. Комиссар зарычал, ощупью (иногда чувствительно натыкаясь на окружающие столы и стеллажи) проложил себе путь к двери, врезался в нее плечом и вывалился в пустой узкий коридор. Впереди слышались быстро удаляющиеся шаги, и Бреннон ринулся в погоню. Здесь некуда было свернуть, а в приемной сидел дежурный. Комиссар пулей пролетел коридор, в два прыжка одолел лесенку, ворвался в приемную – и яростно выругался. Пиромана там не было, а дежурный пялился в пустоту застывшим взглядом.