Голос во тьме

19 февраля

Бреннон перечитывал отчет о вскрытиях. Вещи убитых девушек были разложены на столе в том же зале, где еще недавно находились улики по делу Душителя. Описание погибших, насколько его можно было составить, раздали всем полицейским. Натан запросил помощи у комиссара из отдела нравов, и тот пообещал побеседовать с сутенерами пропавших проституток. Галлахер рылся в заявлениях об исчезновениях, Бирн допрашивал смотрителя. Консультанта и ведьму Бреннон отпустил отдохнуть – на случай, если к вечеру маньяк-чародей внезапно проявит себя и срочно потребуется магическая помощь.

Комиссар дочитал отчеты, раскрыл их на причине смерти и разложил по столу. Сейчас его мучил единственный вопрос – один или двое убийц шастают по городу? Конечно, соблазнительно предположить, что пироман из мести прикончил троих напавших на Маргарет, однако Лонгсдейл отрицал такую возможность.

«Но зачем маньяку убивать двумя разными способами? – подумал Бреннон. – Почему он прикончил двух жертв в парке, а на Пег напал в переулке? Увидел подходящую девушку и не смог сдержаться? Зачем ему вообще какие-то помощники, если он и сам прекрасно справляется?»

Или же парк и улица Тейнор-крик, на которой покушались на Пег, как-то связаны в сознании убийцы. Но как?

В дверь постучали; дежурный принес Бреннону записку от Кеннеди и сказал:

– Вас ждет внизу мисс Шеридан.

– Ладно, веди ее сюда, – поколебавшись, решил Бреннон и развернул записку.

«Вторая жертва: левая щека, – гласила она. – Срезана тем же орудием».

Комиссар подписал снизу: «Первая жертва – правая щека» и сунул бумагу между папками, потому что в комнату вошла Маргарет.

– Доброе утро, дядя, – холодно сказала она, опустилась на стул и окинула папки быстрым заинтересованным взглядом.

– Кх-хх-мм… – неопределенно отозвался Натан. Надо извиниться, но как? – Э… доброе.

– Я пришла по делу, – продолжала девушка; он чувствовал в ней явную враждебность и тем больше удивился тому, что у нее есть к нему какое-то дело. – Насколько я понимаю, уже бессмысленно скрывать от тебя, что кое-кто со мной разговаривает.

– Пег, я как раз хотел сказать…

– Мне, конечно, любопытно, почему ты не рассказал все маме, но речь сейчас не о том.

– Я не хотел расстраивать…

– У меня от него послание, – объявила Пег, на корню уморив в комиссаре всякое желание извиняться.

– Послание, – тяжело повторил он. – Это какое же?

– Он советует тебе поискать еще пару убитых. Или одного, если обеих девушек убил один человек.

– С какой это радости?

– С такой, что маньяк убил тех, кто напал на меня, и, вполне вероятно, имеет привычку расправляться со всеми подручными.

– Ага. Если это не твой ангел-хранитель так развлекается.

Глаза Маргарет сердито блеснули:

– Ты прекрасно знаешь, что нет. Мистер Лонгсдейл должен тебе сказать, потому что уж он-то может определить точно.

– Кто тебе сказал?

– Сама догадалась, – процедила Маргарет и поднялась. – А еще мама ждет тебя к завтрашнему ужину. Несомненно, чтобы выбить из тебя признание насчет меня.

Бреннон уже открыл рот для резкого ответа, как вдруг снизу послышался шум, крики, топот, и через минуту в кабинет без стука ворвался дежурный.

– Сэр! Подозреваемый… смотритель… разбил себе голову о стену в допросной!

– Твою ж мать! – прорычал комиссар и бросился вниз. Он пронесся по приемной как метеор и ворвался в допросную, где Кеннеди уже пытался унять кровь и вернуть в сознание смотрителя парка. Бирн прижался к стене, глядя на них едва ли не с ужасом.

– Это не я, сэр! – крикнул детектив, едва завидев Натана. – Богом клянусь, я просто записывал его имя и место рождения, он отвечал, и все было спокойно, а потом… он просто встал и с разбегу разнес себе башку о стену!

– Кеннеди, что с ним?!

– Если успеем довезти до больницы, то, возможно, удастся спасти, – отрывисто бросил старичок. – Носилки! Осторожно! Малейшее сотрясение – и одним подозреваемым меньше!

– Что с ним? – прошипел Натан, поймав патологоанатома за рукав.

Кеннеди тихо вздохнул и чуть слышно сказал:

– Отек мозга. Шансы минимальны.

– Это не я! – снова воскликнул Бирн. – Он просто взял и… и… я даже не успел перейти к допросу!

– Отдай мне то, что успел записать.

Детектив протянул Бреннону один лист. «Фрэнк Райан, 1803 г.р., смотритель парка Свободы с 1858 года. Холост, родители умерли, живет один по адресу…» – дальше запись обрывалась уходящим вниз росчерком. Чернильное пятно было окружено брызгами крови.

– Ко мне в кабинет! – приказал Бреннон.

Бирн судорожно сглотнул и, понурившись, вышел из допросной. Следом вынесли смотрителя Райана. Натан велел отмыть помещение и вышел, угнетенный не только тем, что произошло, но и тем, что чертов пироман, похоже, прав – маньяк избавляется от помощников. И самое гнусное – делает это на расстоянии.

…оставшись в кабинете одна, Маргарет выхватила из кучки папок одинокий листочек бумаги, прочла, вздрогнула и быстро сунула обратно.

– Видите? – Лонгсдейл потыкал металлической палочкой в мозг усопшего. – Это кровоизлияние, вызванное резким и грубым воздействием.

– Магическим? – кисло спросил комиссар.

Консультант кивнул.

– Можно изучить мозг двух предыдущих жертв, – вмешалась ведьма. – Наверняка там то же самое.

– Дельная мысль, – согласился Бреннон, непроизвольно отодвигаясь от тела смотрителя Райана. Вскрытый череп не казался ему прекрасным зрелищем.

– Но само по себе кровоизлияние не смертельно, – закончил Лонгсдейл и бросил палочку в кювет. В другом углу полицейского морга Кеннеди проводил вскрытие второй погибшей. Студенты-медики, окружавшие стол, вызывали у Бреннона смутную неприязнь – нельзя, черт подери, с таким радостным энтузиазмом потрошить мертвых! Комиссар присел на стул. Лонгсдейл вернул на место срезанную верхушку черепа и накрыл Фрэнка Райана простыней. Пес свернулся в клубок у ног Натана и ткнулся мокрым носом ему в ладонь. Бреннон провел рукой по густой собачьей гриве.

– А ты, Рыжий, ничего не можешь нам сказать?

Пес помотал головой. Комиссар вяло удивился столь человеческой реакции.

– Кто-нибудь может объяснить, почему маньяк убил троих человек одним способом, двоих – другим, а одного – третьим?

– А это что, важно? – удивилась Джен, помогая консультанту снять забрызганный фартук. – Он же маньяк. Как хочет, так и убивает.

– Может, и неважно, – процедил Бреннон. – Но я не уверен. В больнице установлено круглосуточное дежурство персонала, поэтому маньяк без труда нашел бы себе марионетку, чтобы прикончить тех троих. Он, в конце концов, с Райаном разобрался прямо у нас в допросной, без личного присутствия.

– Ну он же полоумный, – пожала плечами ведьма. – Можно подумать, ему нужна причина, чтобы что-то сделать.

– Нет. В том-то и дело. Я повидал маньяков – Селинхемский, например, убивал только блондинок, в определенные даты, которые высчитывал по своей схеме, и строго одним орудием – гитарной струной. Видал и тех, кто убивал просто так, по внезапному порыву – но чтобы и то и другое одновременно?

– Комиссар прав, – сказал Лонгсдейл. – Светила психиатрической науки выделяют два вида помешательства – одно побуждает просто убивать, а второе – обставлять это как некий обряд. Но один и тот же человек не может страдать этими расстройствами одновременно. В свете того, что обнаружил мистер Кеннеди, – а именно вторую отрезанную щеку, – полагаю, маньяк все же занимается подготовкой какого-то ритуала. Но я пока не могу понять – какого.

– Значит, он не сумасшедший?

– Ну, сумасшествия я бы не исключал.

– Отлично, – буркнул Бреннон.

– Правда, – задумчиво продолжал Лонгсдейл, – оно может быть связано с местом. С этим вашим парком.

– А Тейнор-крик? На Пег напали именно там.

– Не знаю. Может, он просто не смог сдержаться, увидев подходящую девушку?

– Еще лучше. Ну я хотя бы знаю, что сделаю сейчас.

Пес вопросительно поднял уши.

– Выставлю засаду на Тейнор-крик. Будем надеяться, что нам всем повезет.

– Хорошо. – Лонгсдейл подхватил сюртук и пальто. – А мы исследуем парк. Что-то в нем привлекает маньяка.

– Что-что, – пробурчал Натан, – безлюдные укромные местечки, что же еще.

Он поднялся к себе, размышляя над теорией насчет мест. Может, дело и впрямь в самом парке? Но как с ним связать улицу? И больницу? И может ли человек чародействовать без заклятий, как колдун или ведьма?

«Господи, – тоскливо вздохнул Бреннон. – О чем я думаю!»

К счастью, у двери его караулил Галлахер – высокий, рыжий и нескладный. Просто воплощение реальной, приземленной жизни. Он протянул комиссару бумагу – заявление о пропаже, написанное с ошибками и кое-где закапанное слезами.

– Мейси Флинн, сэр, горничная у Шиханов. Они дают ей выходной по средам, и она ездит к родителям в деревню. Она не приехала в эту среду, и вот… они здесь, в приемной.

Внизу Натан сразу нашел фермера, который неуверенно мял шляпу, то надевая ее, то сдергивая, и его жену – она цеплялась за руку мужа и все время испуганно озиралась.

– Мистер Флинн? – тихо спросил Бреннон; фермер вскочил на ноги, потянув за собой жену, и окончательно смял шляпу. – Я комиссар Бреннон, отдел особо тяжких преступлений.

Миссис Флинн слабо охнула и кулем упала на лавку.

– Я это… – с запинкой пробормотал мистер Флинн. – Дочка у меня того…

– Прошу следовать за мной. Галлахер, скажи Кеннеди, чтоб приготовил первую.

Детектив кивнул и исчез. Бреннон помедлил, давая им время, чтобы собраться с силами, и неспешно направился к лестнице в морг. Он слышал шарканье фермерских сапог и семенящую походку женщины. У двери Натан остановился, положил ладонь на длинную металлическую ручку и обернулся к Флиннам.

– Вы сможете опознать дочь по ее телу?

Миссис Флинн сдавленно вскрикнула и вцепилась в мужа. Тот молча теребил шляпу и кусал ус, глядя в пол.

– Чего тело-то? – наконец выдавил мистер Флинн.

– Ее лицо не уцелело.

Фермер поднял глаза на комиссара. Бреннон молча ждал, не отводя взгляда. Рано или поздно к этому нужно привыкнуть – иначе сопьешься к черту…

– Так, может, это и не она, – робко сказала миссис Флинн.

– Может, и не она, – согласился Натан. – Так опознаете или нет?

– Ну, – миссис Флинн облизнула губы, – я попробую.

Комиссар толкнул дверь. Тело было прикрыто старой чистой простыней; вместо головы покойницы Кеннеди положил подушку. В углу сбились в стайку хихикающие студенты.

Миссис Флинн пошатнулась и ухватилась за мужа. Тот снова уперся взглядом в пол, когда Кеннеди стал понемногу отворачивать простыню. Бреннон молча следил за женщиной. Может, ей повезет – а может, повезет им, и они наконец установят личность. Вдруг лицо миссис Флин скривилось, губы затряслись, и она, показав несколько раз пальцем на пару старых шрамов на руке усопшей, уткнулась в мужа и еле слышно заскулила. Кеннеди набросил простыню на тело. Мистер Флинн украдкой покосился на останки, глухо вздохнул и с силой прижал усы рукой.

– Галлахер, проводи ко мне, – велел Бреннон и резко повернулся к студентам. – Ну? – отрывисто бросил комиссар. – Что, весело? Охота еще посмеяться?

Будущие медики смотрели на него подавленно и испуганно.

– И так у каждого, – сказал Натан и стукнул кулаком по столу с телом. – У каждого из них. К каждому приходят они. – Он кивнул в сторону двери, за которой скрылись мистер и миссис Флинн. – Ну, кому еще радостно? – Студенты замотали головами. – Ну так проваливайте работать!

Он захлопнул за собой дверь и стремительно зашагал прочь. Иногда ему все еще казалось, что проще напиться.