Голова в бегах

Я, подумав, загрузила на своем телефоне новости, зашла в раздел спорт и, высчитав в уме дату нашего отъезда, открыла нужный мне матч. Гол, к счастью, в тот день был забит только один. И тот не нашей командой. Зато время красовалось, как на ладони — 21.05.

— Слушай, а я же вспомнила, «гол» кричали, когда я наши вещи в машину таскала. Ты в это время еще в ресторане сидела, неужто не помнишь? — задумчиво произнесла сестрица.

— Не помню, мне Ленька с Мишаней голову задурили, я расплачивалась, вот и не обратила внимания.

— Но наши-то головорезы в это время сидели в ресторане, так? Значит, Сашок не соврал. Не они голову подкинули, был еще какой-то высокий тип в толстовке. И в ботинках с черепами был. Что все еще больше запутывает. Возможно, кто-то из них тело из окна и выбросил.

— А возможно, из окна роняли рояль, — разозлилась я, так как терпеть не могла пустые разглагольствования. — Нам же администратор говорила, что кровать один раз по частям вынесли, так что вполне…

— Ладно, — прервал нашу перепалку Валерка, — в любом случае, вы сегодня сидите дома, запершись на все замки, носа не высовываете, никого не впускаете и чуть что — сразу звоните мне или в участок. Кстати, о звонках… Вы не видели мою мобилу?

Тут Маня, почесав лоб, вспомнила, что свой телефон Валерка вчера отдал Коле Кабану, чтобы, напившись, снова не начать звонить змее Лариске.

— С такими друзьями не до Лариски, — проворчал наш мент, — вообще о личной жизни на ближайшие годы можно забыть… Пойду забирать трубку, а вы сидите тихо и ждите звонка. Ох, и за что мне все это? И так работы валом, а тут еще… Грехи мои тяжкие.

Отправив Валерку, мы немного бесцельно потолкались по квартире, пытаясь навести порядок и приготовить обед, но махнули рукой на эту затею и заказали пиццу по телефону. Выходить из дома теперь было как-то жутковато. Через пять минут в квартиру позвонили.

— Ничего себе скорость у курьера, — пробормотала я, шаркая тапочками в прихожую и припадая к глазку.

За дверью, вопреки ожиданиям, стоял бледный, как мел, Валерка и делал какие-то странные знаки бровями.

— Забыл чего? — зевая, открыла я дверь, а мой бывший повел себя неожиданно. Бесшумно захлопнув дверь, он головой сделал нам знак следовать за ним на кухню. Мы повиновались, недоуменно переглядываясь. Валерка сел на стул и расстегнул ворот рубашки, словно задыхался:

— Девки, Колю нашего того, убили…

— Как убили? Когда убили? Он же… — голос мой задрожал, как былинка на ветру, и перешел в сдавленный свист. Валерка стал покрываться пятнами.

— Я пропал. Если соседи скажут… А впрочем… Короче, надо что-то делать. Я зашел за мобилой, а дверь приоткрыта. Я не удивился — Коля же пьяный возвращался. Смотрю — он на диване лежит, голова набок. Думал, что спит. Решил тихо забрать телефон и не будить горемыку. Но мобила же у него в шортах была. Нагнулся, пригляделся, а там кровь, прямо в районе сердца, майка вся… Черт, сколько лет работаю, все привыкнуть не могу. Короче, я трогать ничего не стал, сразу к вам.

— Что делать-то? — заревела Маня, комкая в руках Саньку. Тот сразу же протяжно завыл: то ли от известия, то ли от боли. — Как же так…

— Мне тут светиться вообще никак нельзя. Он же бандит, соображаете? Если узнают, что мы вместе пили, а потом я его мертвым нашел… Короче, помочь я уже не смогу ни ему, ни вам. Только представьте, что начнется. Пока я буду доказывать, что я не верблюд, еще и вас пришьют. Там пистолет на полу, хорошо, что я его в руки не взял…

— Его что, застрелили? — дошло до меня. — Но мы бы услышали выстрел, хотя…

— А глушитель на что? Короче, вы сейчас пойдете к нему, ну, якобы проведать, и вызовете полицию. Мол, зашли за солью, а там дверь приоткрыта. Толкнули, то да се. Про меня молчите, а вот про покушение на взлом квартиры можете рассказать. Пусть пороют в том направлении. Хорошо, что соседи вчера меня не видели, а если видели, скажешь, что я заходил за удочками.

— Ага, какой умный, а пистолет небось тот, что я вчера в руках держала? Меня же посадят. Ну и страна у вас: куда ни плюнь — везде статья! — заныла Маня, потому как перспектива общения с ментами вообще не радовала. Хотя Колю было чертовски жалко.

— Марья, у тебя же отпечатков нет, — сурово отрезала я, потому как поняла, что выполнить гражданский долг все-таки придется.

— Могла бы и не сдавать, — обиделась сестрица и, вздохнув, пошла одеваться.

— Валерка, мы все сделаем, только ты нам помоги! — схватила я его за ледяную руку, потому как испугалась не на шутку. — Это же наш убийца, да? Который лез в квартиру? Только зачем ему Коля?

— Не знаю, — поежился Валерка. — Коля сама знаешь кто, его могли и свои же пришить. У них это дело обычное. Или же вчерашний придурок мог оказаться просто грабителем, который вернулся и увидел, что дверь открыта. У Коли было что взять, пистолет валялся рядом. Отморозков полно, ты же знаешь. Могут и за золотую цепочку ножиком пырнуть. В любом случае, все нужно выяснить.

— А как ты будешь выбираться? — всхлипнув, промокнула я глаза краешком майки.

— Чердак открыт, я глянул. В первом подъезде черный ход малолетки расковыряли, доски прогнили, они там давно шастают. Я когда кота твоего прошлый раз на чердаке искал, компашку там шуганул. Выйду через первый подъезд сзади — и сразу в подворотню. Время раннее, надеюсь, никто не увидит. Короче, действуйте по обстоятельствам и ждите звонка.

Поцеловав меня в лоб и перекрестив на прощание, Валерка исчез, как Черный Плащ. Быстро и незаметно. А мы с Маней, стеная и сморкаясь, вызвали полицию.

Те прибыли в рекордные сроки и, быстро заглянув к нам для проформы, поднялись наверх. Мы пугливо жались к дверям, задрав головы, но минут через пять нам пришлось выступать понятыми и следовать за стражами порядка. Радости от этого было мало.

В квартире Коли были задернуты шторы, стоял полумрак и пахло вискарем. Бегло осмотрев место происшествия, один из стражей порядка нагнулся к телу Кабана, и вдруг тот отчетливо застонал.

— Коленька, родной, живой! — запричитала Маня, бросаясь мне на шею, а я ущипнула ее за бок. По нашей легенде, Колю мы видели всего пару раз на лестнице и вежливо здоровались, обмениваясь кивками. Такая радость со стороны приезжей сестрицы была немного необъяснимой. Но ввиду скорбных обстоятельств внимания на это никто не обратил.

Началась невообразимая катавасия: нас живо выдворили из квартиры, приехавшая скорая в лице молодого щегла и пожилого дядьки на носилках вынесла Колю. Вскоре машина отчалила, сигналя и завывая. Соседи, которые еще не успели уйти на работу, высунулись из своих квартир и устроили настоящий балаган. Варварка рассказала про вчерашние крики «убивают», присочинив, что голос был мужской. Голосил, конечно же, сосед Коля. Время она помнила точно, потому что смотрела сериал «Жемчуга», чем внесла некоторую сумятицу в показания.

Мы же рассказали про эпизод с попыткой взлома квартиры, приврав, что взломщик сбежал, заслышав наши голоса. Часа два нас всех опрашивали, особенно напирая на точное время ограбления и криков. Только после обеда полиция, наконец, закончила осмотр и составление нужных протоколов и удалилась. Мы же ввалились в квартиру без задних ног, а я сразу же метнулась в спальню, где надрывался мой мобильный.

— Слава Богу! — запричитал Валерка. — Я уже было подумал… Не важно, короче. Просто звоню в десятый раз.

— Так вы же, менты, народ больно недоверчивый, — проворчала я, — все вам по три раза повтори, подтверди, подпиши. Только отпустили. Не дрейфь, тебя не упоминали. Ты лучше про Колю расскажи, как он?

— Коля-то жив! Сейчас в реанимации, ранении серьезное… Я через своих узнал, что стреляли, предположительно, из коридора, поэтому промахнулись. Иначе бы… Короче, есть все шансы, что Коля придет в себя. Сейчас у ментов основная версия — убийство с целью ограбления. Зашли в квартиру, увидели на полу ствол, ну и воспользовались. Отморозков хватает, конечно, да и у Коли было что взять. Но лично я уже так не думаю…

И вообще, вчера мне показалось, что Коля хотел что-то рассказать. Пару раз порывался, когда на балкон выходили, но я как-то мимо ушей пропустил. Выпивший был, да и про Лариску хотелось поделиться. Она же, перхоть такая, чего удумала…

— Ты думаешь, Коля мог что-то знать про то убийство? А что, логично, он же вращается в такой среде… — вклинилась в разговор Машка, слушавшая наш разговор на громкой связи. Она справедливо решила, что засорять эфир Лариской нам ни к чему.

— Кто его знает? Он один из людей Чупринова, мог располагать какой-то информацией или слухами. Если убитый — человек Сиплого, то местные дяди явно уже в курсе и между собой дело это перетерли не раз.

— Ладно, Колю надо охранять, скажи там своим недоумкам. Но еще большой вопрос, связано ли покушение на его голову с нашей головой. Что там по нашему делу?

— Как и обещал, я тут с утра всех на уши поднял, — кашлянул Валера, — через Юрика Слепакова вышел на парней из отдела…

Тут он понизил голос и зашептал:

— Там такое… У нас же в области уже пару лет как новое начальство, бывшего прокурора когда посадили… Короче, ты, как журналист, должна помнить, какой скандал… Ну и новому начальству ситуация с наркооборотом в области совсем не понравилась. Мужик стоящий, неподкупный, старой закалки. Вот он и взялся за местных братишек всерьез. В ФСБ отдел специальный есть, который занимался операцией от начала. Мелких сошек они давно пересажали, а крупную рыбу поймать труднее: уже год собирают компромат. По слухам, Сиплого хотели взять за жабры, но тот, как хитрый жук, успел сесть раньше. По пустяковому делу, но все же. Поговаривают, созданная им сеть работала, как гидра. Сажали одних — на их место тут же приходили другие, и так бесконечно. Явки-пароли не знает никто, кроме самого Сиплого, который руководил этим всем, как Карабас-Барабас. Опыт, наработанный годами. Но на него самого ничего конкретного…

— Так ты уверен, что убитый — человек Сиплого?

— Я ни в чем не уверен, потому как видеть мне его не доводилось. Да и не моя это тема, ты же знаешь. Я все больше по кражам, дракам, разбою… Тружусь на районе, так сказать. Но Юрка сказал, как раз накануне того дня, как труп нашли, должна была состояться передача какой-то важной информации связным Сиплого неизвестному лицу. Их вели уже несколько месяцев, так что все было на мази. Но встреча почему-то не состоялась, я не знаю подробностей, а связной вообще исчез. Так что очень может быть, что Коля как раз прав, и эта ваша голова…

— Понятно, голова — это связной, пока все укладывается в эту схему, — в нетерпении перебила я, — и что нам теперь с этой информацией делать?

— Пока не знаю. Мне кажется, что-то тут нечисто. Сиплый не мог не знать о претензиях к нему у полиции, и если он допустил, чтобы его людей вели… Какой-то интерес у него в этом деле был.

— Ну вот, все и сложилось: может, он сам и велел убить связного, когда узнал об операции «Перехват». Чтобы человек его ничего не наболтал. Нет связного — нет проблем. Как бы его теперь в тюрьму посадить, чтобы они к нам претензии не высказали, а? Машке уезжать скоро, а мы сидим, как на пороховой бочке…

— Короче, мне Юрка контакты ребят дал, которые всем этим сейчас занимаются, я сначала сам с ними аккуратно переговорю. А потом, если пойму, что они адекватные, к вам пришлю. Ждите звонка, а из дому — ни ногой. Это может быть очень опасно: кто знает, кому вы перешли дорогу? Все, Гоблин идет. Отбой.

— А кто такой Гоблин? — поинтересовалась Машка.

— Начальник Валерки. Блин, Маня, я со всеми этими делами забыла про своего начальника, Гарыныча.

— Так отпуск же еще! Или ты по работе скучаешь? Я же говорила, давай расследование…

— Да не в этом дело! Я же теще его должна была бумажку отдать, а сама отправила к ней врагов. Мишаня мог бабку и того… Грохнуть, одним словом. Они же с Леньчиком вообще дегенераты полные. А вдруг ее пытали? — тут я побелела и представила себе несчастную старушку с утюгом у лица. — Я себе этого не прощу…

— Да ладно тебе, — попробовала утешить меня Марья, — зачем им теща Горыныча? Про нас она ничего не знала. Ну, хочешь, съездим к нему, спросишь невзначай: как, мол, поживает ваша бабушка? Не хворает ли?

— Ага, съездим, — перекривляла я ее, — нам из дома отлучаться нельзя, забыла? Хотя к родителям надо бы смотаться, вдруг я больше их не увижу… — пустила я слезу, утираясь Санькиным хвостом.

— Не сгущай краски… Может, все еще обойдется? Пошли пожрем, — вздохнула Маня, а я подумала, что оптимистам легче жить на свете. Мы доели остатки пиццы, а я вспомнила утренний разговор с нашим персональным ментом:

— Мне тут Валерка сказал, что чердак открыт, и можно через первый подъезд метнуться. Может, и мы так же выйдем потихонечку?

Машка идею одобрила, а кот нет. Но его мнением никто особо не интересовался, поэтому он, обидевшись, залез под диван. Вдоволь наглядевшись в окно и не заметив там ничего примечательного, мы с Машкой быстро переоделись и на цыпочках выбрались их квартиры.

Поднявшись на пару пролетов вверх, я смогла констатировать: Валерка не обманул, чердак был открыт. Мы быстро нырнули в пыльную темноту и миновали несколько пролетов, перескакивая через балки. Потом пустились по лестнице на первый этаж и выскользнули через черный ход с другой стороны дома.

— фу, ну и пылюка там, — заворчала сестрица, отряхиваясь. — Дом старый, как он вообще еще стоит?

— Ты тоже не девица, но бегаешь же! — съязвила я, потому что жутко нервничала, но Машка не обиделась и повертела головой:

— Ну, что, на машине?

— А на машине нельзя, — задумчиво промолвила я. — Вдруг Валера прав, и за нами следят? Если бы еще темно было, а так сразу будем, как на ладони. Надо партизанскими тропами…

Вздохнув, мы побрели на ближайшую остановку, при этом постоянно оглядывались и с минуты на минуту ожидали нападения неведомых врагов. Однако все обошлось, и вскоре мы уже ехали на маршрутном автобусе номер три, направлявшемся в пригород. Родители уныло копались в палисаднике и при виде нас заметно удивились.

— Анечка, Машенька, — запричитала мама, вытирая грязные руки о папу. — Это чего же… Мы же вас только на следующей неделе ждали…

— Что с машиной? — схватился папа за левый бок, наверное, думая, что его ласточка приказала долго жить, раз уж пришли мы своим ходом.

— Да все хорошо с машиной, решили прогуляться, да и выпить по рюмочке вашей знаменитой наливочки, — нашлась Маня, беря папу под руку и увлекая их в дом. — А если на машине — так какая наливочка?

Папа повеселел, но все равно смотрел настороженно, а мама, охая и кряхтя, принялась кормить нас борщом и котлетами. После мы отдыхали в прохладе дома, вдоволь насмеялись, рассказывая о приключениях с котом, и выдали родителям уже отработанную версию о намечающейся поездке в Турцию.

— Может, оно и правильно, — вздохнула мама, — иностранцев там себе найдете. Всяко публика поприличней, чему у нас на пляжах. Развалят свои пивные животы…

Пока Машка с мамой болтали о животах и задах, я вышла на веранду приготовить чай. Там, на столе, в творческом папином беспорядке валялись его наброски, бумаги, карандаши и краски. Машинально перебирая руками верхние листы, я внезапно напряглась и, присмотревшись получше, привалилась к стене.

С листка, вырванного из альбома, на меня смотрел карандашный набросок мужчины, очень смахивающего на кавказца из Крузака. Я подумала, что у меня галлюцинации, поэтому потерла глаза и хотела повторить эксперимент, но тут сзади послышались шаркающие шаги и показался отец с банкой варенья.

— Папа, это кто? — сдавленно произнесла я, стараясь сохранять спокойствие.

— А, вот же оно! Я все думаю, что хотел тебе что-то сказать, — рассеянно стукнул себя по лбу отец. — Два дня назад приезжали два типа, спрашивали про мою машину. Чья, на кого оформлена? Сказали, что пару дней назад случилось ДТП, и свидетели вроде видели похожую машину. Поэтому они узнают, что да как. Но когда я сказал, что машина у дочери, а она на море с сестрой, они отстали. Короче, тот случай явно был с другой машиной, да и цвет не совпадает. Так что я и забыл об этом. Мало ли чего не бывает. А чего ты так побледнела?

— Да нет, ничего. Просто странный портрет. Обычно ты старушек вон рисуешь: почтальоншу бабу Валю, продавщицу из сельпо…

— Ну, этот мужчина такой колоритный, кавказская внешность, нос. Я, как художник, сразу оценил тип лица, — папа любовно разгладил рукой свои наброски и стал наводить порядок на столе. — Набросал по памяти. Вот еще маму вчера запечатлел, глянь. Как тебе?

— Опупительно…

— Ага. А то теряю хватку. Как стал жить в деревне…

Тут папа углубился в свою любимую тему и стал жаловаться на дачную жизнь, из-за которой у него обострилось люмбаго и не было времени на любимое хобби. Я рассеянно кивала, думая о своем.

«Получается, нас уже искали здесь? Значит, они прекрасно знают, где я живу. Вот и ответ на вопрос, кто ночью лез к нам в квартиру. Слава Богу, родителей не тронули. Хотя это и странно. Но они же могут вернуться… Блин, что же делать? Хоть бы Валерка быстрее переговорил со своими ребятами, и дело сдвинулось для нас с мертвой точки…»

По дороге назад я рассказала обо всем Марье, чем, разумеется, не прибавила ей настроения. Сначала она предположила, что это другой кавказец, и вообще, что все кавказцы похожи, как родные братья. На мои обвинения в расизме сестрица не отреагировала, но все же под конец решила испугаться.

— Ой, что же делается? Если они были у твоих родителей, значит, прекрасно осведомлены о нашем местонахождении. Получается, это они Колю хлопнуть хотели?

— Подожди, это пока не факт. Может, Коля вообще случайная жертва грабителей или со своими что-то не поделил. Каким образом Коля вообще причастен к той истории? Хотя я уже ни чему не удивлюсь.

— Дело, похоже, приобретает серьезный оборот. Головой рискуем. Хотя, риск, конечно, дело благородное…

— Ладно мы, но рисковать родителями я не намерена. Заварили мы кашу… Дождемся звонка от Валеры и будем сдаваться, — вздохнула я, а Машка пожала плечами и почему-то промолчала.

В целях конспирации мы вышли на пару остановок раньше, и я по пути все-таки заглянула к себе на работу. Несмотря на поздний час, Горыныч, как всегда, был в своем кабинете, что мне было доподлинно известно. Трудоголизм начальства вызывал уважение, и я скромно пошкреблась в дверь босса, оставив Марью на крыльце. Горыныча я застала за грудой бумаг.

— А, Анна, здорово живешь, — удивился Горыныч, — что ты тут делаешь? Вроде же еще отпуск…

— Вот, пришла узнать, как дела на работе? — замямлила я, не зная, как приступить к теме тещи. Но меня выручил сам начальник, хлопнув себя по лбу.

— Теща же звонила, благодарила. Только бумажку, говорит, ей какой-то симпатичный парень занес. Колись, жениха нашла?

— Ну, типа того…

— Чего же тогда такая кислая?

Горыныч шутливо погрозил мне пальцем, а я мысленно вздохнула с облегчением по поводу тещи. Значит, Мишаня все-таки добросовестно выполнил мое поручение и даже не покусился на бабулю, что делало ему честь. И вообще, если бы не Леньчик, он, возможно, и не стал бы нас подставлять…

Однако от душевных метаний и мыслей о Мишане пришлось отвлечься, потому что гора бумаг на столе начальника внезапно натолкнула меня на стоящую мысль.

— Да какой жених, сдался он мне. Так, знакомого попросила… Николай Васильевич, давно хотела спросить, где у нас папки по криминальной обстановке в области? Ну, там, всякие братки из 90-х, наркобароны, воры в законе… Вот в отпуске решила почитать, так сказать. Ознакомиться.

— Сомнительное чтиво для пляжа, скажу я тебе. Но инициативу поддерживаю. Никак решила серьезными темами заняться? — Горыныч одобрительно покивал головой и, пошарив в столе в поисках ключа, полез в свой сейф. — А я давно тебе говорил, что ты ерундой страдаешь: поносы, хомса… Пора брать быка за рога. Кто, если не ты?

Тут он увлекся и вспомнил еще пару лозунгов, призывая меня действовать «быстрее, выше, сильнее», а я криво улыбалась, поглядывая на толстую папку в его руках и прикидывая, сколько времени я потрачу на изучение ее содержимого.

Распрощавшись с начальством и пообещав гореть на костре вдохновения, я потрусила на выход. Машка пританцовывала на крыльце, докуривая вторую сигарету.

— Что за папка? — деловито осведомилась она, вырывая у меня из рук добычу.

— Вот, у Горыныча взяла. Будем изучать и знакомиться с криминальной обстановкой в области, раз уж мы удосужились вляпаться в это дерьмо…

До дома мы добрались без происшествий, не считая того, что возле двери нас ждал сюрприз. Мы на цыпочках спускались с чердака и так увлеклись стряхиванием с себя пыли, что, открывая дверь ключом, не заметили гигантскую тень возле двери. Тень внезапно подалась вправо и оказалась громилой непонятной разновидности.

Все произошло так быстро, что я успела только тоненько пискнуть, а Машка и вовсе ничего не успела. За первым громилой сразу же показался второй, оба ловко зажали нам рты руками и втолкнули в открытую мною дверь. В прихожей и зале горел свет, хотя я точно помнила, что, уходя, все погасила.

Войдя в квартиру, я сразу же поняла, что здесь похозяйничали. Да что там… учинили форменный погром. Все ящики и шкафы были вывернуты, посуда разбита, на полу, вперемешку с туфлями валялись макароны, какие-то бумаги и косметика.

В моем кресле, попивая кофеек из Маниной чашки, сидел Сиплый, а на руках его мирно дремал мой кот. К слову, Сиплый так точно соответствовал своему фото из дачного домика, что лично я не сомневалась ни минуты. Машка, судя по ее запоздалой попытке грохнуться в обморок, тоже.

Месье Сиплый насмешливо козырнул нам рукой, галантно привстал и издевательским жестом предложил присаживаться. Громилы, в одном из которых я узнала Серегу с погоревшей дачи, а во втором — лысого с Крузака, стали вокруг него, как Стражи Галактики.

— Будем знакомы, Сиплаков Станислав Сергеевич. А вы, стало быть, те самые лихие дамочки, о которых у нас уже легенды ходят…

— В смысле у вас? — пискнула Маня, присаживаясь на краешек дивана, как нашкодившая школьница. — Имейте в виду, у нас есть свой мент, так что бесправничать лучше не стоит. И сразу хотелось бы прояснить ситуацию. Мы — не мы, в смысле не те мы, что вы ищете. Короче, вы поняли… Тут какая-то ошибка, вот. И мы сами хотели бы…

Станислав Сергеевич снисходительно глянул на Маню, и она сразу заткнулась, потом перевел свой взгляд на меня и слегка поморщился. Мне лично это стало обидно, потому как при виде молодых красивых девушек нормальный мужчина должен не морщиться, а ликовать. И я насупилась, потому что поняла — амба. Приплыли.

Сиплый неспеша отхлебнул кофе, побарабанил пальцами по столу и неожиданно заявил:

— Девки, вы вообще дуры или как? — голос его звучал насмешливо, но глаза при этом смотрели зверем, так что парировать в ответ как-то не хотелось. — Вы же понимаете, что мне бошки ваши куриные свернуть — раз плюнуть. В лесу закопаем — ни один грибник не найдет. Верите?

— Верим, понимаем, — быстренько согласилась я, не желая портить зарождающиеся отношения недоверием.

— Я же чего такой добрый стал — в Бога поверил, о душе задумался. Храм помогаю строить, жертвую, посты держу. Так что вы уж во грех не вводите, говорите правду. Правда — она всегда лучше. Кто убил парня и где флешка?

— Мы не дуры, мы просто оказались не в том месте не в то время, — шмыгнула носом Маня. — И вообще, нам от всей этой истории одни неприятности.

— Вот именно, — согласилась я, — у меня отпуск пропал, а теперь вообще нарисовалась перспектива отправиться на вечный покой. А все из-за чего?

— Из-за чего? — заинтересованно поддакнул лысый, а я все-таки фыркнула и отвернулась.

Пауза затягивалась.

— Как бы это помягче выразиться… Голова-то одна. Короче, — решилась-таки я рубануть правду-матку, — вы, гражданин Сиплый, этого бедолагу и пришили. У меня все сошлось, когда я вспомнила разговор в вашем доме. Славка какой-то вон с Серегой трепался, что вы, мол, от дел хотите отойти.

При этих словах Серега заметно напрягся, а Сиплый взглянул на него с неодобрением.

— Но легально в вашей специфической сфере это сделать практически невозможно, — продолжила я, — свои же пришьют. Наверное, потому вы и разработали план: убили своего же курьера, а выставили это так, якобы на него напали конкуренты. И всю базу по наркообороту свистнули. Конечно, началось бы расследование, но вам же было выгодно, чтобы вами заинтересовались менты. Под эту песню вы бы свалили за границу, никто из боссов вам бы и слова не сказал. Короче, может, я тут фантазирую, но вы явно были не заинтересованы, чтобы парень заговорил. Однако тут случайно в дело вмешались мы. А еще, по вашим словам, флешка какая-то у вас пропала. Может, вы боялись, что она может где-то всплыть.

— И зачем бы я тогда за вами носился, как влюбленный юноша?

— Ну, флешку хотите забрать. И убедиться, что мы никому ничего не наболтали. Теперь как есть — концы в воду. Следователи и ваше непосредственное начальство будут искать неведомого убийцу. А может, вы своим скажете, что это мы связного порешили, а вы с нами разобрались по понятиям.

Я закатила глаза, потому что вдруг поняла, что сама же подкинула Сиплому отличную идею. И даже если он такого не планировал, то теперь явно задумается.

— Не, как-то неинтересно, — обиделся Сиплый. — В одном вы правы — мне эта наркота уже поперек горла стояла. Я же приличный человек, с понятиями. Но как-то по молодости завертелось, влез в этот бизнес, такие деньжыщи… Эх, девки, вам и не снились. И у меня, как вы правильно выразились, есть непосредственное начальство. Это у нас в областном центре я главный, а там (он махнул головой куда-то вверх) есть поглавнее и поумнее. Короче, тебе ли нашу криминальную иерархию не знать? Ты же журналистка!

Такая осведомленность Сиплого о нашей жизни удручала, но это было вполне ожидаемо. Между тем Сиплый продолжил:

— Моим верхушкам очень не понравилось, если бы я решил отдел отойти. А я пожить хочу, тем более, менты в последнее время за меня всерьез взялись. Я же не лох какой-то — у меня везде свои люди…

— И в полиции? — снова пискнула Марья, видимо, горько сожалевшая о своем намерении припасть к корням на Родине.

— Естественно. Я давно знал, что меня пасут, просто не было у них возможности подловить меня на чем-то основательном. Но это дело времени, слишком я за эти годы тут примелькался. С бывшим начальством было проще договориться. Эх… Вот потихоньку свой отход и подготавливал. А тут информация от моего человечка пришла, что какой-то хмырь моего курьера активно обхаживает, якобы хочет разжиться базой, которую мне поставляют раз в полгода.

— Подождите, а к чему такие сложности? Сейчас же всю базу можно держать в электронном виде: каждый заполняет, все синхронизируется…

— Ну ты даешь, журналистка! Это же тебе не косметика Кэри Мэй. У нас вся информация по крупицам стекается к связному, он собирает ее по определенной схеме, но владеет общей картиной только сам. А потом и я, когда мне эту информацию раз в полгода привозят на блюдечке. Эксклюзив, так сказать. И в единственном экземпляре, чтобы вы понимали важность флешки. Далее я принимаю решение, что-то корректирую по своим каналам. Не сам, конечно, через людей. В общем, вам должно быть понятно, что интерес хмыря к курьеру указывает на то, что он осведомлен о наших делах: как, когда, что. Значит, не щегол и кое-что понимает.

— Так и вычислите его по звонкам!

— Звонки засекли, но всегда из разных мест и с левых номеров. Но я понял главное — это мой шанс свалить все на лоха. Но никому, естественно, ничего не сказал, знали только свои люди. Общему коллективу доносилась строго нужная информация. Ментам донесли, что курьер должен передать базу, а где и когда — неизвестно. Сам курьер не знал, что его пасут свои же. Наверное, думал как-то выкрутиться. Не знаю, что ему тот хмырь пообещал. Представляете, какая операция у ментов намечалась? Меня бы вполне устроило, чтобы этого неведомого хмыря и моего курьера взяли с поличным в момент передачи. Вот вам главный подозреваемый, к которому все ниточки и ведут. Я в этот день еще официально сидел в тюрьме, какие ко мне вопросы?

— Так что за хмырь-то оказался?

— Да вот не поверите — сам не знаю. Такая хитрая бестия. Всех серьезных товарищей в области прощупал — божатся, что ни-ни. Я на Чуприна думал, который клубы и казино нашей области крышует. Слыхали? Тот мог, у него команда неплохая, бабла хватает, связи нужные есть. Но он, хитрый жук, тоже в отказ пошел. Может, врет? В любом случае, когда передача состоялась, ниточка от курьера сразу привела бы к заказчику.

— Так и ваша ниточка, в смысле связной…

— Не, у нас с этим все по-умному было. Сам связной не знал, на кого работает. Система, годами продуманная до мелочей. В случае, если бы его взяли, ему просто нечего было бы сказать. Да, каких-то шестерок он мог сдать, но мы даже их так часто меняли, что и это бы не помогло.

— Убивали? Вот звери… — снова подала голос из помойки Марья.

— Не без этого, — кашлянул Сиплый и продолжил:

— Короче, вы и мусора мне всю малину испортили. Сначала кавказец предложил вколоть связному снотворное, чтобы тот, почуяв неладное, операцию не сорвал. Лысый не проследил, и вот результат: или этот кретин переборщил с дозой, или парниша аллергик был… Короче, связной до места назначения так до конца и не оклемался. Потом эта авария на дороге, совсем немного до заправки не доехали, где должна была состояться передача флешки и товара.

— Прямо на заправке?

— Я думаю, связной должен был якобы выйти в туалет, и там в бачке оставить флешку, мои люди должны были подкинуть туда же пакет с наркотой. А дальше я уже через свои каналы дал бы сигнал ментам. Задерживайте, мол, с поличным. Хмырь по-любому был бы где-то неподалеку, и как только они отъехали бы, метнулся за флешкой.

— И что дальше?

— Тут эта долбаная авария, рядом оказываетесь вы, и мой курьер каким-то чудом выбирается из тачки и о чем-то с вами беседует, а чуть позже обнаруживают, что у него пропала флешка. Получается, либо передача состоялась, а ее прошляпили, либо он флешку потерял. Они останавливаются в близлежащем отеле, чтобы разобраться с ситуацией, а курьер все еще в неадеквате. Мои люди получают от меня приказ наблюдать за ситуацией, вспоминают про вас. Тут опять появляетесь вы, мозолите им глаза, ведете себя странно, после чего курьера находят в номере мертвым и без головы. До моих людей начинает доходить, что все это неспроста, и флешку вполне могли забрать вы. А в отель явились, чтобы его убить. Но к тому времени не только голова, но и тело уже таинственно исчезло из номера. Как по заказу, вы сваливаете с места преступления, оставив тачку на стоянке. После чего объявляетесь в моем загородном доме, кладете голову моего курьера в морозильную камеру, взрываете парадное и сваливаете с котом под мышкой. И кто из нас после этого зверь?

— А откуда вы знаете про дом? — икнув, прошелестела сестрица, увлекшаяся, как и я, складным рассказом Сиплого.

— У меня во дворе напротив дома камера, замаскирована под скворечник. Так, для проформы, но оказалась очень кстати. Когда бахнуло, решили камеру посмотреть. И вас там четко видно, и котика тоже. Красивый, зараза. Люблю животных, чего уж там… Итак, я повторяю вопрос: на кого работаете? Понятно, что такие хрупкие девушки сами голову отпиливать не станут. Или станут? Думаю, вас использовали для отвлечения внимания. На таких никто не подумает: с виду дуры дурами.

— Я попрошу, — оскорбилась я. — Не такие уж мы дуры, как кажется. Если до сих пор живы.

— Это временно, — утешил Сиплый, позевывая.

— И вообще, все совсем не так, как выглядит, — снова начала я, а Маня некстати продолжила:

— Вот-вот, совсем. Зачем бы нам эта голова? Даже если представить, что это мы. Ну, убили бы, в крайнем случае. Ну, расчленили маленько, чтобы выносить удобнее. А лучше вообще с балкона — хренась… Но голову отрезать — это моветон.

— Вот и я думаю: зачем? — заржал Сиплый, оценив Машкин тонкий юмор. — Хотя ты вот актриса, как я слышал. Может, это ты тут дуру из себя строишь, а на деле — баба-Рэмбо? А что, ты не какая-то там пигалица, крупный зверь!

Пока Машка возмущенно фыркнула, я поспешила сменить тему:

— Я думаю, голова была нужна кому-то, чтобы внести сумятицу и направить всех по ложному следу. Если хмырь, как вы его называете, не получил флешку и понял, что встреча не состоялась, логично, что он захотел повидать вашего связного. Что-то же он ему пообещал? Возможно, хмырь заявился в номер, обыскал курьера, не нашел при нем флешку. Возможно, пытал и даже убил его. Мало ли, какой информацией о хмыре тот мог обладать? Зачем оставлять свидетеля?

— Так-так, продолжай…

— А голову подложил нам, потому что видел, как мы разговаривали со связным во время аварии. Вдруг он тоже решил, что флешка у нас? Менты будут искать маньяка, ваши будут искать двух баб, которым эту самую голову подложили в багажник. А две бабы, которые попали, как куры в ощип, будут метаться с головой и еще больше усложнять ситуацию.

— Короче, умницы вы мои, — недобро глянул на меня Сиплый. — Мне сейчас позарез нужно понять, что за бессмертный моим людям бошки отрезает, пока все еще больше не запуталось. А главное — пропала флешка. Мне-то она не больно нужна, так как о планах моих вы знаете, я уже доложил начальству, что с наркотой в области сейчас напряг, новое ментовское руководство всерьез взялось за зачистку. А я под шумок за границу уеду, там через годик-другой инфаркт заработаю. На бумаге, конечно, но от дел отойду. На пенсию, так сказать. Но если информация на флешке попадет не в те руки, у многих начнутся проблемы. В том числе и у меня.

— Неужто на флешке был компромат на ваше начальство? — внезапно выдала что-то осмысленное сестрица. — Точно, вы надеялись, что флешка попадет в руки к ментам, и у ваших боссов начнутся проблемы покруче, чем потеря наркооборота в области.

— Ну, я не совсем самоубийца, но кое-какие ниточки, ведущие к ключевым фигурам, там были. Тем более ключевые фигуры в таких чинах, что ваши менты быстро бы это дело закрыли, так что боссы бы отделались легким испугом.

— А зачем вы нам все это рассказываете? Вы нас убьете, да? — проблеяла я.

— Убил бы, — вздохнул Сиплый, — но пока не могу. Пост. Да шучу я, расслабьтесь. Или не шучу. Если все так, как вы говорите, получается, что настоящий убийца вам эту голову в багажник положил. Хотел спровоцировать вас на какие-то действия? Значит, он все время за вами следил и, когда вы влезли в мой дом, решил, что это удобный случай подставить вас еще больше. Или обратить мое на вас внимание. Он, в отличие от вас, заходил с черного хода, и камера его не зафиксировала. Профессионал, ничего не скажешь. Зачем бы ему следить за вами? Понятно, что если бы флешка все-таки попала к нему, он бы давно исчез со сцены действий, но он упорно идет по следу. Явно думает, что она у вас. Скорее всего, он на самом деле видел, как курьер вылазил из машины и разговаривал с вами.

— Почему бы ему тогда не перехватить нас и не попытаться забрать то, что ему нужно?

— Судя по его профессионализму, он очень осторожен. И прекрасно понимает, что мы сейчас держим в поле зрения все контакты, которые вы имеете. Особенно новые. Ему надо действовать очень аккуратно, что еще больше усложняет задачу.

Мы что — типа подсадные утки? Вы следите за нашими передвижениями, чтобы найти хмыря?

— Вот именно. Так что в ваших же интересах не валять дурака и сразу отдать флешку мне назад, а взамен я вам гарантирую защиту и свое покровительство.

— Сколько раз можно повторять, нет у нас никакой флешки, — вздохнула я, опасаясь, как бы Маня не начала каяться.

— Да, курьер ваш имел с Машкой случайный разговор, но это больше было похоже на пьяный бред. А флешку он мог потерять, когда его тащили к машине, или выбросить в окно, почуяв неладное. Вдруг он догадался, что вам все известно, и поспешил избавиться от улики, понимая, что не вы, так менты… От нее уже и пыли не осталось, так что…

— Может и так, а может и нет. Мне выгоднее, чтобы убийца думал, что флешка у вас. Пока он охотится на вас, я охочусь на него. Мне нужно сдать хмыря хозяевам, это залог моего спокойного отъезда за границу. И очень желательно, чтобы к этому времени вы вспомнили, где флешка. А дальше пусть решают, что с ними делать — договариваться или воевать. Мне по барабану. Так что, курочки, имейте в виду — пикните о нашем разговоре своему менту, журналистам или еще кому-то — вы покойницы.

— А это ваши люди к нам пытались залезть и Колю-Кабана хлопнули? — вновь влезла Машка. Я уже успела забыть про это происшествие на фоне событий дня сегодняшнего, и теперь с интересом смотрела на Сиплого. Если он и имел к этому отношение, то ничем себя не выдал:

— Бред. Лезть к вам ночью, зачем? Я пришел, когда посчитал нужным. Говорите, кого-то убили? Интересно, надо разобраться, что за Кабан, — кивнул он Сереге, а тот сразу же полез за телефоном.

— Мои ребята теперь всегда будут за вами следить, так что не надейтесь перехитрить меня. Если есть что сказать — прошу.

— Нет, ничего нет, — поспешно икнула я. — Мы все поняли, постараемся помочь, чем сможем. А пока бы не худо здесь прибраться. Вы же флешку искали? Убедились — ничего у нас нет.

Сиплый внимательно посмотрел на нас и, немного подумав, кивнул. Лысый и Серега мгновенно ожили, и двинулись в сторону двери. Сиплый встал, крякнул, потирая затекшие ноги, и важно поплыл следом. В прихожей он мазнул взглядом по папке, позаимствованной мной у Горыныча, и, усмехнувшись, немного ее полистал.

— Все врут гады.

— Да ну? Это ж официальные документы, пресса, — удивилась Машка, заглянув ему через плечо. — А это еще кто? Вот это харя. Натуральный бегемот, ей Богу.

— И на фото я вообще на себя не похож, — обиделся Сиплый, потому как на фото был именно он, а я обреченно возвела глаза к потолку. Из-за этой юродивой нас сейчас прирежут ко всем чертям. Но Сиплый в тот вечер являл собой образец человеколюбия, потому как, обуваясь, обратился ко мне:

— А документики вы все же изучите, авось что путное в голову придет. Все равно вам на досуге заняться будет особо нечем, потому как гулять я вам запрещаю. И интернет отключим, чтобы не шалили. Слишком вы подвижные, следить за вами везде и всюду людей не хватит.

Они покинули квартиру бесшумно, хлопнув дверью, а мы еще минут двадцать сидели, боясь пошевелиться.

— Анька, ну что же это такое? — первой всхлипнула Маня.

— Это жопа, полная жопа, — вздохнула я. — Пошли выпьем. Перескакивая горы вещей на полу, мы добрались до кухни, кое-как отыскали в горе посуды на полу пару целых стаканов и налили в него остатки коньяка из холодильника. Выпив его залпом и не закусывая, мы, к удивлению, обрели способность соображать.

— Нас в любом случае убьют, это факт, — обхватив колени руками, вздохнула сестрица. — Уехать не дадут, да и как я тебя брошу?

— Флешка у нас, а она ему нужна. Конечно же, он врет. Оставлять нас в живых ему вообще нету смысла. Особенно после всего того, что он нам наболтал. Кстати, ты оценила его хитрый ход? Неожиданная откровенность и красноречие. Это специальный прием, призванный расслабить нас и развязать язык. Мол, он к нам со всей душой, ничего не таит…

— Мы же прорвемся? — всхлипнула сестрица, я обреченно кивнула, и мы принялись убираться. Закончили глубокой ночью и сразу же завалились спать, даже не раздеваясь.

Утром меня привычно разбудил телефон. Машка недовольно замычала, а я нащупала мобильный возле кровати и совсем не удивилась, услышав голос Валерки. Он пыхтел, как загнанный паровоз, что сразу насторожило.

— Короче, девки, тут такие дела… Меня срочно отправили на учебу. Прямо напасть какая-то! Начальник как взбесился, грозился уволить, если я откажусь. И машину выделили, а обычно не допросишься… Я даже позвонить не успел, собрал вещи — и в путь.

— Ничего себе, — пробормотала я, потирая глаза и размышляя, стоит ли рассказывать Валерке по приезд Сиплого, раз уж тот велел нам молчать. Понятное дело, что учеба Валерки — его рук дело. Зря Маня его пугала нашим ментом.

— Я же о вас думаю, как вы там? Не волнуйтесь, буду руководить вами издалека. Сердце не на месте, что вы сейчас там одни!

Валерик чуть не плакал, а я устыдилась, что когда-то бессердечно выставила его вон. Такой святой души человек… Ну и что, что малость занудный, зато добрый. Пока я утирала слезу, Валерка продолжил:

— Короче, мне Юрка звонил, личность трупа без головы установили. Евгений Кошевой, 32 года, официально безработный. Проверили потеряшек за последнюю неделю, и все сошлось. Кстати, о пропаже Евгения заявила некая Ольга, видимо, сожительница или подруга. Позвонила два дня назад, сообщила, что ее знакомый не вернулся домой и уже много дней не отвечает на звонки. Кстати, ее телефон тоже уже несколько дней вне зоны доступа. С ней пытались связаться, но не ничего вышло. Хозяйка съемной квартиры говорит, она съехала, заплатив по счетам. Опознавать убитого некому было, родители его погибли в автокатастрофе лет десять назад, пришлось двоюродную тетку вызывать, а так как головы не было… Словом, хорошо, что у них в роду имелось какое-то особое родимое пятно. По мужской линии передается…

— Ну вот, хорошо. Точнее, плохо, конечно, раз человека убили. Но хоть что-то прояснилось… Это, наверняка, наша голова и есть. Точнее, была… И что нам теперь делать? — до меня наконец дошло, что теперь надеяться нам и вовсе не на кого. Рассказывать про визит Сиплого бывшему я побоялась, потому что телефон могли прослушивать.

— Я же чего и звоню. Ребята, что операцией занимались, помнишь? Я теперь буду с ними на связи 24 часа в сутки. Направил их к вам, через полчаса должны быть. Вы с ними — как на духу. Единственный шанс посадить ваших преследователей по обвинению в убийстве — дать показания. Покумекайте с ними, как лучше представить вас в этом деле. Ребята скажут, что от меня. Все, не могу говорить, у нас тут дисциплина, телефон вообще под запретом. Еле вырвался. Наберу позже…

В трубке щелкнуло и сразу же раздались гудки, а я озадаченно нахмурила лоб. Машка выползла из спальни, натягивая халат, и я пересказала ей наш с Валеркой разговор.

— Так что, к нам сейчас приедут два бравых молодца-спасителя? Отлично, пусть теперь они ломают голову, как нам быть, — Машка радостно потерла руки и побежала в ванную приводить себя в порядок. Я тоже наспех переоделась и отправилась на кухню готовить завтрак.

Выглянув в окно в поиске следящих за нами людей Сиплого, я смогла констатировать, что ничегошеньки не смыслю в слежке. К примеру, вон тот Опель казался мне подозрительным. Или вот эта Тойота? И дедок на велосипеде как-то странно косится на наши окна… Так и не решив, в каком транспорте прячутся неведомые соглядатаи, я вздохнула и занялась кофе.

Не успели мы выпить и по глотку, как в дверь уже звонили. Переглянувшись, мы на цыпочках подошли к порогу, потом что теперь любой звонок вызывал трепет в душе и скрежет зубовный. Я первой припала к глазку, и увиденное потрясло меня настолько, что я нервно вздрогнула, щелкнула челюстью и замерла истуканом.

Видя мою реакцию, Машка, не особо церемонясь, отпихнула меня в сторону и жадно припала к тому самому месту, после чего, открыв рот, уставилась на меня. Ее удивление было мне понятно, потому что за дверью, переминаясь с ноги на ногу, замерли наши недавние псевдо-мужья — паскуда Леньчик и тюфяк Мишка.

— Что вам тут надо? Сейчас позвоню, кому следует, вам мало не покажется… — грозно начала Машка, но пустила петуха и закашлялась, а я припечатала:

— Чего ты? Пусть потопчутся тут подольше, как раз сейчас ФСБ приедет. Вот они им и расскажут, чего пожаловали.

— Мария, Анна, откройте, — смиренно попросил из-за двери Леньчик, хотя при взгляде на него, теперешнего, мне бы в голову не пришло так его назвать. Надо сказать, что он выглядел весьма солидно, одет и причесан был безукоризненно, и даже как будто стал выше ростом.

— Еще чего, — фыркнула сестрица, а стоявший сзади Мишаня вышел вперед и только тут до меня дошло, что на нем форма.

— Мы от Валеры, — спокойно произнес он, и тут я вообще перестала что-либо понимать.

— Мария, слышишь? — опять завел свою шарманку Ленька. — Я понимаю, вы подумали… Мы все объясним: работали под прикрытием, откройте. Не здесь же нам болтать…

— Леонид, вы гнус, — патетически продекламировала Марья, а я прикрыла рот рукой, чтобы не испортить драматический момент своим нервным смехом. — Мы видели, как ты за нашей спиной с кавказцем договаривался, а сам про дружка врал!

— Мария, зачем ты так, я же со всей душой. И вообще, это оскорбление при исполнении… Кавказец — наш информатор, он с самого начала операции держал нас в курсе…

— Ты еще пугать меня будешь, щучий сын? — окончательно вышла из себя сестрица и пнула дверь ногой. Я прилипла к глазку и смогла констатировать, что Леня и Мишка топчутся под дверью с самым разнесчастным видом. Чуть поодаль от двери я заметила два букета цветов.

— А зачем вы букеты принесли? — ехидно осведомилась я, знаком снова подзывая Марью к глазку. — Хотя, там, скорее всего, четное количество цветов. Все понятно, Мария Степановна, кавалеры не чаяли застать нас в живых, а тут такой сюрприз. Что, не вышло по-вашему?

— Вот-вот, — закивала Марья, невесть кому крутя кукиш в воздухе, — предатели, Иуды, да мы вам доверились. А еще говорил, что любишь…

— Мария, так я же не врал. И про любовь, и когда целовались при луне. Все всерьез, да я хоть сейчас готов…

Я с интересом воззрилась на сестрицу, а та покраснела и зашептала, словно извиняясь:

— Да врет он все, целовались, тоже мне. Ну, было один разок всего, на половину даже. Без языка. Ой, Анька, все, кончай так пялиться. Ну да, дура была, чего теперь? Можно подумать, ты…

Тут наш интересный диалог пришлось прервать, потому что напротив хлопнула входная дверь и оттуда, судя по голосу, высунулась негодующая голова соседки Варвары, славящейся нетерпимостью к чужим выкрутасам на лестничной площадке. Я даже порадовалась, представляя, какую взбучку она задаст этой парочке, ведь Варварке что ФСБ, что местные алкаши — все едино. Но, судя по повторному хлопку двери, соседка быстро капитулировала.

— Что, показали бабке липовые корочки? Да вы же оборотни в погонах, позорите честное имя нашей доблестной полиции. Никаких дел мы с вами иметь не будем, так что можете тут не отираться, — посуровела Марья, а я грызла ноготь на левой руке и пыталась собрать мысли в кучу.

— Что с вами делать? Вы же понимаете… Черт, не открывайте никому двери, за вами следят опасные люди, — занервничал Мишка, потирая лицо руками, — мы тоже организуем вас круглосуточную охрану, но нам надо поговорить.

— Да, Маша, — кашлянул Леонид, — ты остынешь, подумаешь. Я все понимаю, нервы… Мы вернемся позже.

Потоптавшись на лестнице еще минут десять и сделав несколько звонков, наши недавние друзья все же вняли голосу разума и решили удалиться. Все это я наблюдала сначала в глазок, потом в окно.

— Машка, а чего мы так с ними? — задумчиво изрекла я, провожая взглядом служебную машину, на которой удалились за поворот Ленька и Мишей.

— Не знаю, — честно ответила сестрица, нервно наглаживая кота. — Обида у меня на них, столько за нос нас водили. Да и веры никакой. Кавказец — их человек? Значит, Сиплый об этом знал, почему тогда нам не сказал?

— Согласна. Помнишь, что Сиплый сказал про то, что у него все схвачено? А если Мишка с брательником продались врагу, и цель их — выпытать у нас всю информацию и заполучить флешку?

— Но Валерка же их послал? Значит, верит в их верность присяге…

— Что Валерка? Он же наивный, как первоклассник. Ему наплели про долг Родине и высокие идеалы, а он и уши развесил. Нет, я теперь никому не доверяю. Я тут подумала на досуге: убийцей может быть кто угодно, кроме самого Сиплого.

— По твоей логике Сиплый просто ангел в мармеладе. А, между тем, ему это убийство было выгодно, сама говорила.

— Если бы убил он, то мы бы тут тоже уже в живых не сидели. Ему нужна флешка, но, если бы нам загнали иголки под ногти, мы бы живо сказали, где она.

— Чего же он не загнал? — съязвила сестрица, заваривая чай.

— Потому что хочет понять, кто же на самом деле убил курьера. Конечно, он бахвалится, что хочет отойти от дел, но то, что кто-то под его носом проворачивает такие дела… Думаю, его честь задета, да и вся эта суматоха с трупом… Все равно негласно все знают, что связной — человек Сиплого. Лишний интерес к своей персоне ему ни к чему. Найти убийцу ему выгодно еще и для того, чтобы дискредитировать своих конкурентов. Представь, если убил связного человек от Чуприна? У того начнутся неприятности похуже, чем у Сиплого. Свято место пусто не бывает, может, Сиплый как раз метит на его насиженный стул? Клубы и казино поспокойнее, чем наркота. А может, он вообще всем заливает, что хочет завязать.

— Зачем?

— Чтобы конкуренты, почувствовав слабину, кинулись перегрызать друг другу глотки за теплое местечко. А потом, когда все вскроют свои карты и присядут на неопределенный срок, Сиплый продолжит руководить своим делом как ни в чем не бывало. Все это, конечно, фантазии, но любой поворот событий меня ничуть не удивит. Так что, думаю, ты поняла, что вычислить убийцу связного можно только наблюдая за нами. А потом уж и иголки под ногти в ход пойдут.

— Вот ты не зря все-таки ешь свой журналистский хлеб. Наплела с три короба, и никакой конкретики. Что же нам делать? — испугалась Машка, хотя, как по мне, пугаться в нашей ситуации уже давно пора было отвыкнуть.

— Сейчас нам надо обдумывать каждый шаг, как в шахматной партии. И попытаться подороже продать флешку.

— С ума сошла? До денег ли сейчас? — заныла корыстолюбивая Маня, чем вызвала мое удивление и уважение. Обычно деньги волновали ее неимоверно.

— Я не про деньги, а про наши жизни. Надо придумать, как обменять флешку на безопасность. На Валерку надежды мало, его вывели из игры. Эти два субчика вообще на подозрении… Нас пасут люди Сиплого, но это, может, и неплохо. Какая-никакая защита. Я бы на нашем месте сейчас хорошенько изучила папочку, вдруг что-то придет в голову. По крайней мере, будем знать предполагаемых врагов в лицо.

Этим мы и занялись с небольшими перерывами на чай и перекуры. Бумаг было много: заметки, вырезки из газет, копии протоколов суда, заявления потерпевших. Обобщив к вечеру полученную информацию и измарав пару листов карандашными схемами, мы пришли к выводу, что стоящих мафиози в нашей области мало. Кроме шушеры, обращать на которую внимание явно было излишним, мы зацепились только за двух персонажей. Весомой фигурой был Чуприн, давно заделавшийся бизнесменом и, по слухам, собиравшийся в депутаты. Бурная молодость этого субъекта пришлась на лихие 90-е, что, в понимании современного обывателя означало «давно и неправда». Таким в политике самое место, было бы бабло. Второй значимой фигурой был Хасан, в быту Хасанов Артур Александрович. Ему приписывали нелегальную торговлю оружием и еще какие-то грехи, которые мои коллеги так завуалировали в своей статье, что добраться до истины вопроса я так и не смогла.

— Ну вы и писаки хреновы. Все так размыто: «по слухам…», «если верить нашим источникам…»

— А как ты хотела? — обиделась я за своих соратников по перу. — Чтобы написали: господин Хасанов женился на дочке губернатора и теперь открыто торгует оружием в своем магазинчике при бывшей музыкальной школе? Звоните по номеру…

— Зато про то, что в молодости он и его восточные ребята расправлялись с неугодными, отрезая им руки, они намякнуть не постеснялись. Закон гор, ей Богу! Ну и времена были……

— Слушай, а я это пропустила… — почесала я нос, задумавшись. — Отрезали руки, могли отрезать и голову. Улавливаешь почерк?

— Ну… Ты думаешь, это люди Хасана? А что, вполне. Хотя и Чуприн тоже мог, Сиплый так считает. Дядька матерый, если собрался в депутаты, значит, кто-то его хорошо поддерживает. Потерял страх и решил сразу подмять под себя остальных. Его люди связного и грохнули, а голову отрезали — чтобы навести всех на мысли о законе гор. Стрелки перевести.

Тут Машка стала нервно наглаживать кота, и я поняла, что она думает:

— У меня мысль появилась, — наконец выдала сестрица, — Давай все расскажем Никите. Он же работает на этого Чуприна, так ведь? Вдруг это на самом деле Чуприн все затеял. А что? Политика наркоте не помеха. Да и деньги лишними не бывают. Не суть. Нам как-то выгоднее с ним сейчас подружиться. Мы ему флешку — он нам жизнь.

— Ты с ума сошла? Сиплый за нами следит, каждый наш шаг у него на контроле. Да и Чуприн этот… С чего ты взяла, что он станет с нами разговаривать? Попадем еще в большую задницу.

— Мне надо поговорить с Никитой, — заявила Маня. — Все-таки он не чужой человек, тем более, намекал на чувства. Он поможет.

— Тебе уже один намекал на чувства и помог, — злорадно заявила я, намекая на Леньчика.

— Да что могут менты, пусть даже Ленька с Мишкой и не подсадные утки. Они пока свою бюрократию разведут, нас уже три раза убить успеют. И кота на воротник пустят. Для верности. Вот Чуприн — фигура. Он бы там с Сиплым по-быстрому порешал, пиф-паф, все дела. Короче, надо как-то прощупать почву и с Никитой переговорить.

— А я думаю, неплохо бы побеседовать с сожительницей убитого связного, Ольгой. Ну, которая заявила о пропаже. Может, она знала, кто ее возлюбленного шантажировал? Вот тебе и убийца на блюдечке.

— А с чего ты решила, что его шантажировали? Может, он сам решил продать информацию, за бабки. Ему предложили хорошие бабки и покровительство…

— Я думаю, он понимал, что после этого ему не жить. Если он решился на такой шаг, скорее всего, был в безвыходном положении. Может, угрожали его семье, близким? Короче, надо с Ольгой потолковать. Хотя, если ее не нашла полиция…

— Полиции до таких мелочей дела нет. Спишут все на маньяка, им лишь бы не шевелиться. Только представь: рабочий день окончен, все встали и почапали домой. Ты думаешь, у кого-то из них болит голова, что какую-то там сожительницу не опросили?

— Да уж, плохо ты думаешь о наших стражах порядка, — усмехнулась я, хотя сама думала о них примерно так же. — У убиенного тетка есть, вдруг ее застанем? Но как ты предлагаешь нам выйти из дома, мы же под домашним арестом? Они могут караулить нас под дверью.

— Слушай, у меня есть идея! Как там поживает наш сосед Гриша?

— Гриша? Ну, как… Пьет, наверное. С твоего приезда его не слышно. Кстати, странно, неужто посадили?

Тут надо сделать лирическое отступление и пояснить, что через стену от меня, в соседнем с нами подъезде уже много лет проживали несколько поколений семьи Федякиных. Эти самые Федякины славились на весь район, но не добрыми делами, как водится, а своим беспробудным пьянством и тягой к авантюризму в виде кражи в магазинах, мелкой поножовщине или классическому мордобою. Еще наш дед пил с тем самым первым Федякиным и, по слухам, даже уступал ему в мастерстве.

Гостя у бабушки в детстве, мы с Маней очень любили слушать через розетку, как ругаются все три поколения Федякиных. А когда те очень шумели, мешая нам спать, мы высовывались из балкона и метали в их оконные стекла картошку. Поступок, может, и недостойный, но с волками жить — по волчьи выть. По крайней мере, Марья так оправдывала наш вандализм, а Федякины — так те вообще не замечали разбитых окон и продолжали пить, скандалить и орать песни.

Поколения вырастали, им на смену приходили другие: кто-то из Федякиных сидел, кто-то помер, кто-то продолжал жить в квартире, пить и петь. Мы сбились со счета и теперь не могли определить, к какому поколению относится Гришка Федякин — то ли это был Гришка-отец, то ли Гришка-сын, но выглядел он лет на 60, хотя теоретически ему должно было быть что-то около 30.

В детстве мы любили поболтать с Гришкой через розетку, а сейчас я периодически встречала его возле магазина, где он попрошайничал «на билет», имитируя отставшего от поезда служивого морячка.

— Ну и причем здесь Гришка? — не поняла я, куда клонит сестрица. — Ты что, хочешь послать его, чтобы он напугал наших надсмотрщиков? Думаю, они там со смеху уписаются…

— Да нет, есть идея получше. Следят же только за нашим подъездом? Ну вот, сейчас начнет смеркаться, мы к Гришке перелезем, а от него выскользнем в его крайний подъезд, а там сразу кусты и — воля вольная.

— А к Гришке ты как собралась попасть? Проделаем дыру в стене? — язвительно поинтересовалась я, а Маня потащила меня к окну.

— Смотри, четвертый этаж всего, даже и не страшно, правда? Вот и береза раскидистая рядом, если притянуть ветку, можно зацепиться и подстраховаться. Хорошо, что ты так и не застеклила лоджию.

— Ты совсем дура? А если мы упадем?

— Кто в детстве ходил на акробатику?

— Ну я. Допустим. А если ты упадешь?

— А ты перелезешь первая и меня подстрахуешь. Нам нужна информация о подруге Кошевого, да и флешку надо бы проверить, это наш единственный шанс поторговаться за жизнь. Если ее оттуда сопрут, Сиплому вообще не будет резона с нами церемониться. А вдруг кто-то видел, как мы шлялись по пустырю? Там еще мальчишки рядом крутились… Словом, неспокойно мне, давай ее перепрячем…

— Гришки, скорее всего, нету дома, — задумалась я над ее словами, — а даже если нам удастся слинять и перепрятать флешку, сомневаюсь, что она продлит нам жизнь. И потом, как мы вернемся назад?

— Тем же макаром. Гришка! Ты дома, щучий сын? — заревела она в розетку, от чего у кота шерсть встала дыбом.

В квартире за стеной стояла гробовая тишина, способная смутить любого, но не сестрицу. Она отчаянно завывала у розетки, пока не выдохлась и не сделала паузу. Именно в этот момент по ту сторону стены что-то зашуршало, и раздался Гришин голос, звучавший так, словно сосед вещает откуда-то с того света.

— Чего орете, как дуры? Медитировать мешаете.

Если бы Гриша сказал, что он вышивает крестиком лик Мадонны, я бы удивилась примерно так же.

— В каком смысле — медитировать? — удивилась я. — Ты что, гипнотизируешь бутылку в надежде, что она сама тебе нальет?

По ту сторону раздалось веселое повизгивание, переходящее в хрюканье, после чего Гришка разъяснил, что как-то под вечер он сидел возле подъезда, предаваясь тоске и унынию. Подкравшись незаметно и сзади, его посмели атаковать две дамы бальзаковского возраста и интеллигентного вида в шляпках — судя по всему, сектантки или свидетели еще какого-нибудь божества.

Дамы всячески пытались достучаться до религиозной составляющей соседа, задавая ему вопросы типа «а вы верите в Бога?» и суя в руки соседа брошюры. Гриша шел в отказ, намекая, что таинство крещения и религиозные мысли ему по барабану. Дамы наседали, проявляя чудеса христианского смирения перед лицом набычившегося соседа.

— «А как вы относитесь к отпеванию?» — хитренько спросила у Гриши востроносая дама, что была постарше и поопытнее.

После этих слов сосед внезапно ожил и с интересом осмотрелся по сторонам.

— «К отпиванию я отношусь плохо, — деловито заявил Гриша дамам, шевеля усами. — Если каждый будет отпивать, за второй придётся бежать намного раньше! А Иегова ваш за второй не побежит…».

Мы с Машкой покатились со смеху, сестрица так даже начала похрюкивать, прямо как Гришка, а тот продолжил философствовать:

— Золотые попались женщины, — вздохнул за стеной сосед, — не ржали, как вы, чумички. Объяснили, что к чему. Литературу дали, чтобы читал помаленьку. Так что я теперь твердо решил: никаких отпиваний, буду постигать мировую мудрость, открою чакры, ну и…

— Понятно, — вдоволь похрюкав, прервала его сестрица. — Денег на бутылку нет.

— Ага, совсем… — грустно согласился Гриша. — А у вас есть? Могли бы, по старой, так сказать, дружбе…

— У нас есть, но сначала дело. Слушай сюда!

Сестрица коротко изложила припавшему к розетке Грише суть вопроса, сообщив, что нас донимают приставучие кавалеры, от которых мы и хотим скрыться незаметно. Сосед не усмотрел в истории подвоха и согласился помочь в операции, для чего даже предложил перекинуть с моей лоджии на его лоджию батарею, которую он нашел на местной свалке.

— Получится что-то типа моста, — заверил он. — Вы легкие, выдержит. Самое оно!

Мы договорились кликнуть его, когда окончательно стемнеет, и отправились переодеваться в удобную для гимнастических упражнений на батарее одежду. Параллельно я позвонила Юрке Слепакову и, прикрываясь добрым именем Валеры, выспросила у него адрес убитого Евгения. Мотивировала я это служебной необходимостью в виде надобности написания статьи о громком убийстве.

В десять часов стемнело настолько, что я опасалась не увидеть батарею, но Гриша, ободренный надеждой на медитацию с бутылкой, притащил небольшой фонарь и мы благополучно перебрались на его балкон, заработав при этом парочку седых волос.

Выдав Григорию его заработок в денежном эквиваленте, мы взяли с него честное слово, что он не будет спать и дождется нашего возвращения. Тот поклялся бдеть всю ночь, но на всякий случай выдал нам запасной ключ, демонстрируя широту души и дружественные чувства.

Выскользнув из подъезда и нырнув в кусты, мы огляделись, но ничего не заметили. В основном, по причине темноты. Тем не менее, передвигались мы осторожно и почти бесшумно. Только миновав школьный двор, мы немного расслабились и обрели, наконец, дар речи.

— Ну и что мы будем делать с флешкой? Валерка уехал, Мишане и Леньчику я из принципа не отдам вещдок, в полицию нельзя. Если честно, это какой-то тупик. Отдадим флешку Сиплому — мы покойники, не отдадим — тоже. А еще этот неведомый убийца, который на нас охотится…

В невеселых разговорах мы добрели до нашего тайника и, покопавшись в дырке под свет фонарика, с облегчением убедились, что флешка на месте. Марья изъяла ее, заменив другой похожей, найденной в ее необъятной сумке.

— Пусть эта полежит тут. Мало ли какие случаи бывают, — таинственно произнесла она, запихивая пачку сигарет в дырку.

— А эту, настоящую, куда? Дома опасно…

— Нас уже обыскивали, значит, дома теперь для нее самое безопасное место.

— Убийца нас еще не обыскивал.

— Ну, убийце надо как-то миновать ребят Сиплого, да и мы так просто в квартиру его не пустим. Не знаю, придумаем что-нибудь. Мне как-то спокойней, когда она рядом. Сделаешь себе копию, для твоего журналистского расследования пригодится. Ты хоть представляешь, какие там сведения? Такой шанс выпадает раз в миллион лет. Может, не зря мы тогда за Крузаком остановились. Перст судьбы…

Я покрутила пальцем у виска, демонстрируя свое отношение к данной теме, и решила позвонить Валерке. Тот отозвался сразу, будто бы дежурил у телефона.

— А я вам из гостиницы на домашний наяриваю. Вы где шатаетесь? На часах десять минут одиннадцатого! Я же говорил — из дома ни шагу! Почему вы выгнали Леню и Михаила? Я пытаюсь вам помочь, черт возьми, а вы ведете себя, как круглые дуры!

— Этих клоунов?

— Почему сразу клоунов? Между прочим, это спецы своего дела. Да у них в отделе раскрываемость… Они рассказали мне про операцию, ну и про вас, конечно же. И вот что я скажу: вы им еще спасибо должны сказать.

— Это за что?

— Они могли вас сразу привлечь по подозрению в убийстве, совершенном с особой жестокостью, и за сокрытие улик. Да за что угодно. А они даже нигде в отчетах вас пока не упомянули, потому и поехали с вами: хотели разобраться, какую роль вы играете во всем этом деле. Они понимают, что фигурировать свидетелями в таком деле опасно, и…

— А мне кажется, твои спецы использовали нас, как наживку: хотели посмотреть, что будет дальше происходить, — прервала я его. — Не думаю, что их очень волнует наша безопасность. Все, что им надо — вытянуть из нас всю информацию, а потом, если нас даже убьют…

— Ты в корне неправа, — горячился Валера. — Парни у всех на отличном счету и заинтересованы в успешном исходе дела, так как идут на повышение. Так что вы должны сейчас плотно с ними сотрудничать и все, что происходит, сразу же докладывать. А не темнить и путать карты. К примеру, мне кажется, что вы что-то недоговариваете насчет флешки. По словам ребят, именно на нее сейчас идет охота. Я сейчас вам не помощник, сами понимаете. Сдается мне, неспроста меня на учебу послали, соображаете?

Выслушав нотацию от Валерки и пообещав ему пересмотреть свои взгляды на клоунов, я дала отбой. К этому времени мы уже загрузились в маршрутку и ехали по направлению к центру. Убиенный, судя по адресу, проживал в новом районе, квартиры в котором были недешевые. Улицу Каштановую мы наши почти сразу же: надписи на домах подсвечивали, что еще раз говорило о благосостоянии проживавших в районе граждан.

Нужный нам дом показался из-за поворота, гордо возвышаясь своими 16 этажами над тщетой мирской суеты. Задрав голову, мы любовались великолепием конструкции, пока нужный нам подъезд не открылся, выпуская весело гогочущую стайку подростков. Не дожидаясь приглашения, мы нырнули внутрь и, воспользовавшись лифтом, поднялись на десятый этаж.

Время было позднее, и я чувствовала себя очень неловко, а Машка, судя по всему, вообще не особо заботилась о приличиях. Определенного плана у нас не было, но мы надеялись застать дома тетку Евгения или, на худой конец, поспрашивать соседей про неведомую нам Ольгу.

Сколько мы не давили на кнопку звонка, открыть нам не пожелали. Конечно, женщина могла спать, но под такой перезвон уже давно бы проснулась. Я подумала, что удача снова повернулась к нам задом, но тут дверь снизу открылась и послышалось шарканье. Свесив головы вниз, мы увидели пожилую женщину в халате, подозрительно взиравшую на нас через толстые стекла очков.

— Кто тут по ночам шастает? — возмутилась она, приглядываясь. — Чего трезвоните?

— Здравствуйте! Мы по поводу вашего соседа, Евгения…

— Ну, и чего надо? Ходят тут, сил уже нет. Горе такое, парень молодой совсем. И вроде не наркоман.

— А тетка его где? — перешла к делу Машка.

— Так уехала сегодня. Как похоронили, так сразу на поезд и тю-тю. Хозяйство у нее и муж пьяница. Такого не оставишь одного — дом спалит. Мы посидели с ней, поговорили немного, хорошая женщина. А подруга его так и не явилась, вертихвостка.

Тут она поднялась на пару ступенек и буквально впилась взглядом в Машку, а потом, посуровев, пошла в наступлении:

— Постой, так это же ты, вертихвостка! Явилась, значит. Поздно уже…

— Я не вертихвостка! — обиделась Машка и для верности стянула с головы капюшон ветровки.

— Ой, и правда, не ты. А похожа, — нараспев сказала старушка, протирая очки. — Совсем зрение упало. Лампочка тусклая. Ты уж прости. Так чего вам надо-то?

— Мы, собственно, про вертихвостку и хотели узнать. Не скажете, где ее найти? Я из газеты, готовим статью о громких убийствах в области, хотели расспросить ее.

— А чего ж по ночам шастаете?

— Днем никого не застать дома, а график у нас ненормированный, — расплывчато пояснила я, доставая удостоверение.

— Это верно. Все работают. Это я тут у детей век доживаю, за внуками приглядываю. Всегда на месте, так сказать. А про соседа… Это вам к тетке его лучше бы, хотя она ничего не знает… С племянником общалась редко, да и то по телефону.

— Эх, — вздохнула я, а соседка зашептала:

— Тут такое дело: пару дней назад в квартиру кто-то залез, все верх дном перевернули, вроде из техники что-то пропало, шкафы вывернули. Искали что-то, так тетка сказала. Мы с ней решили, что это убийцы. А что? Они знали, что хозяин мертв, и решили поживиться. Мы теперь каждого шороха боимся. Детей страшно на улицу выпускать. Что же такое делается? Вы уж разберитесь в своем расследовании…

— А почему вы решили, что Оля как-то причастна к этому? Она что, какая-то асоциальная личность?

— Оля, которая вертихвостка? Это я в сердцах так сказала, из-за того, что она на похороны не явилась. Не буду наговаривать, чего уж там. Не шумели, не пили, иногда прошмыгнет на лестнице, как мышка, кивнет и — к нему. Симпатичная, высокая, фигуристая. Уж не знаю, дружили они или как, но она тут бывала. И я пару раз слышала, как он ее по имени называл, ласково так… А она вроде как по-дружески к нему, все шутила: Жека, Жека… А больше никого не видела. Соседи вам не помощники — молодые, все в своих делах, друг друга в лицо не знают. Дом новый, людей тут ходит тьма… Я вот что подумала: раз Ольга эта пропала, может, она и навела на квартиру воров? Странно это, я в полиции так и сказала, но меня и слушать не стали. Кто будет с ограблением возиться, когда и хозяина в живых нет? Не знаю, чем вам помочь…

Несолоно хлебавши, мы отправились домой, но на всякий случай оставили бабке наш телефон с просьбой сообщить нам, если Ольга вдруг появится.

— В квартире у убитого устроили обыск, — поежившись, протянула я, пиная скамейку. — Думаю, искали следы флешки или копию. Забрали ноутбук или комп, им же надо как-то восстановить информацию. А таинственная Оля пропала.

— Жаль, эта дамочка могла что-то знать о проблемах нашего убитого. Раз он ее вроде как любил, то мог ей доверять какие-то вещи. К примеру, кто его подбивал передать информацию, чем угрожали? Если это Чуприн, мы могли бы…

— Что мы могли бы? Отдадим флешку — и мы трупы, — в сердцах выдала я, поразмыслив. — Причем без разницы, кому отдадим.

Не скажи. Сделаем дубликат, который, в случае нашей преждевременной кончины отправится прямиком в ФСБ. И так Чуприну и заявим: тебе выгоднее, чтобы с нашей головы и волос не упал. Следовательно, посылать к нам своего убийцу ему будет без надобности. Сиплый рано или поздно осознает, что пасти нас без толку, и успокоится, решив, что его флешка и впрямь канула в небытие. Или к этому времени его успокоят, и ему будет уже не до нас. Господи, я так домой точно до Рождества не попаду, а у меня елки. Годовой заработок потеряю… — распереживалась сестрица.

Вспомнив, что неподалеку находится больница, где сейчас лежит Коля-Кабан, мы решили наведаться под окна раненого, раз уж вырвались на свободу.

Конечно, я понимала, что в столь поздний час нас туда не пустят, но еще днем позвонила своей бывшей однокласснице Ленке. Так работала в отделении гастроэнтерологии старшей медсестрой и знала всех и вся. У нее я хотела узнать что-то о состоянии Коли, но Ленка, побегав по этажам, заявила, что сейчас там дежурит ее заклятая врагиня, и к ней она не сунется.

А на ночную смену придет ее приятельница, Галина. Снабдив нас ее номером, Ленка велела звонить только после вечернего обхода. Вырвав у меня трубку, Машка, которая тоже хорошо знала Ленку, поинтересовалась, не лежит ли у них в отделении Никита Соколов.

— Красавчик? — хмыкнула Ленка. — А как же, лежал. Все медсестры от него без ума. Точно, а я все голову ломала, откуда его знаю. Это же ты с ним встречалась, лет сто назад? Хороший парень, всегда с шоколадкой на процедуры. Выписали сегодня. Ничего серьезного у него не было, но раз деньги есть, чего бы и не полежать в платной палате? Хотя он так лежал… Отлучался постоянно, видать, деловой. Как обход — его нет. Пару раз влетело мне. А так… Гастрит сейчас у каждого есть. Вопрос только, кто его лечит?

Машка сочла выписку Никиты из больницы добрым знаком и еще больше укрепилась в мысли обратиться к нему за помощью. Именно об этом она и бубнила всю дорогу до больницы. Уже у центрального входа я набрала номер Галины. Видать, Ленка ее предупредила, потому что та не стала задавать лишних вопросов и вышла на крыльцо через пять минут.

— Как там наш сосед? — бодро начала Машка. — Больной скорее жив, чем мертв?

— Что вы тут ходите толпами? Да еще по ночам? — закуривая, проворчала Галина. — Человек еще в себя не пришел после ранения. К нему нельзя.

— А что, много кто ходит? — невинно поинтересовалась я.

— Да мордовороты какие-то вчера приходили, все выспрашивали у врача про его состояние. Бандюки, сразу видно. Я как раз на первой смене была. Потом парень какой-то хотел навестить, дамы приходили. Такие, не слишком интеллигентные. Я всех разворачиваю, нельзя к нему. Да и не родня. Родители у него в Казахстане вроде живут, врач говорил. Наверное, ему менты сказали. Не знаю, приедут ли. Горемыка. Это ж надо, страшно дома находиться. Пристрелят за пять копеек. Вот времена пошли…

— Как он вообще? Прогнозы какие-то есть?

— Состояние стабильно тяжелое. Иногда приходит в себя, бормочет что-то. Явно бредит, Олю какую-то вспоминает. Я еще думала, может, кто из дам его? Спрашивала у них, а те Алла и Маргарита оказались. Тут она с интересом воззрилась на нас, но мы поспешили заверить ее, что отзываемся совсем на другие имена.

Оставив свой номер Галине, я попросила ее позвонить нам, когда Коля придет в себя и его можно будет навестить. Для верности Машка сунула ей пару купюр, которые медсестра сразу же спрятала в свой карман, кивнув нам с видом заправского сыщика.

— Как тебе? — возбужденно заговорила сестрица, как только мы спустились вниз. — Он Ольгу какую-то зовет, подружка погибшего — Ольга. Кстати, я вспомнила, наш труп при нашей единственной встрече меня Олей называл. Странное совпадение. А еще Коля первый нам и сообщил про то, кто наша голова. Неужели он в этом замешан? А что, если Коля — и есть наш убийца? Он из команды Чуприна, все сходится. Оля могла быть его любовницей, через нее он все узнал о связном Евгении, который был другом или любовником этой Ольги. И решил действовать. Думаю, с позволения Чуприна. Или по собственной инициативе, не важно…

— Погоди ты. Мало ли Оль на свете? С любвеобильностью Коли … Но ты права, надо взять его на карандаш. Никому пока про это не рассказываем.

— Почему это?

— А что, если Сиплый решит, что Коля — удобная версия? Не станет дожидаться, пока Кабан придет в себя и сможет что-то объяснить, а решит ускорить его отход в мир иной? Отчитается перед начальством и свалит. И потом, в Колю почему-то стреляли…

— Свои же и стреляли, чтобы никого не сдал. А то, что он дурачка из себя корчил — так втереться в доверие хотел. И с Валеркой пил, чтобы своего мента завести, быть в курсе, так сказать. Надо поговорить с Никитой, он же его лучше нас знает.

— Да уж, версия удобная, — нехотя призналась я. — Но как-то не лежит душа, жалко Колю…

Мы решили срезать дорогу к дому через школьный двор и гуськом шли вдоль забора, строя версии насчет причастности Коли к убийству. Внезапно сзади меня дурниной заорала сестрица. Я подскочила, как ужаленная, и схватила первое, что попалось мне на глаза — кусок арматуры, валявшийся вдоль забора.

Когда же я развернулась в прыжке кобры, способном лишить сна самого Джеки Чана, глазам моим предстала сестрица, все еще вопившая. И Никита Соколов, отскочивший от нее в испуге.

— Тихо, тихо, девочки… — заволновался он, видимо, увидев в моих руках железный прут. — Положите оружие. Машка, Аня, вы чего? Это же я, Никита.

— Фу ты, напугал, — выдохнула сестрица, машинально поправляя волосы, хотя в свете тусклых уличных фонарей ее прическу вряд ли бы кто-то рассмотрел. — На ловца и зверь… А ты как здесь? Ты же… Я хотела позвонить, когда с Колей, а ты… Блин, отдышаться не могу.

— Да я в больнице валялся, обострение было. Сегодня только вышел, сразу к вам хотел, про Колю расспросить, ну и увидеться, само собой. Звонил на домашний, по адресу пробил. Мобильными-то не успели обменяться, — тут он подмигнул сестрице, — а у вас тишина. Решил так заехать, а дома никого. Вот и прогуливался, ждал, когда заявитесь. А вы меня чуть арматурой не огрели. У вас все нормально?

— Ой, Ник, какое нормально? — начала Марья, поглядывая на меня. Я пожала плечами, потому что идея посвящать в это дело Никиту меня не радовала, но, с другой стороны, нам сейчас очень нужно было довериться хоть кому-то.

— Чего такие шуганные? Вы из-за Коли испугались? Представляю, конечно. Вы же его и нашли, да? Машка, не волнуйся, мы все выясним. Коля — из наших, а мы за своих…

— Что значит из наших? — невинно поинтересовалась я, пользуясь случаем.

— То и значит, — тут он замялся, подбирая слова, — вы же понимаете, что мы работаем на серьезного человека. Ты, Аня, должна знать, что в городе…

— Никита, ты точно бандит? — в лоб спросила его Машка, а тот покраснел, что отчетливо было видно даже в свете фонаря.

— Ну почему сразу бандит? Маша, что за ярлыки? Ты же образованная девушка и не можешь не понимать, что в наше время каждый крутится, как может. И если бы я был, к примеру, слесарем…

— Бандит — это же прекрасно! — выдохнула сестрица, озадачив Никиту и меня. Я даже на всякий случай пощупала ей лоб, но Машка поспешила внести ясность: — На нас наехали бандиты, и нам как раз нужна помощь других бандитов, потому как от ментов ждать помощи — гиблое дело. Нас еще и посадить могут, прикинь?

Никита слегка обалдел, и попытался присесть на лавочку, но чуть было не промазал и, щупая рукой пространство сзади, повторил попытку. На этот раз успешно. Марья умела огорошить человека, это я знала по опыту, но чтобы так вот, с места в карьер…

— Так, стоп. Давайте по порядку, — потер лицо Никита. — И, может, мы переместимся к вам, потому что разговор, я чувствую, будет длинным.

— Так говорю же, на нас наехали, к нам нельзя. Нас охраняют, а мы через Гришку…

Тут я поняла, что встрять все-таки придется, и попыталась более-менее связно объяснить Никите суть дела, не вдаваясь в подробности.

— Это кто у нас такой смелый? Я сейчас с ними побеседую, — решительно заявил Никита, зашагав к нашему подъезду.

— Может не надо? В машине побеседуем, — робко начала я, а Никита виновато улыбнулся:

— А я без машины. Не поверите, после тридцати потянуло на экстрим, гоняю на мотоцикле, как мальчишка. Я его в соседнем дворе бросил, хотел прогуляться, цветы Машке купить, — тут он опять немного покраснел, а я подумала, что не такой уж он и негодяй.

— Ладно, — вздохнула я. — Ты с ними можешь поговорить, но нам лучше вернуться назад тем же путем, что и вышли… Скажи, мол, ты наш друг и все дела. Заметил, что подъезд пасут. Никто не должен знать, что мы выходили.

— Почему? — опять обалдел Никита.

— Ну, потому, что нам сказали не выходить, — резонно объяснила я.

— Бред какой-то, вы, наверное, пересмотрели сериалов. Короче, возвращайтесь, как хотите, если это не опасно, конечно. А я тут потолкую с ребятами. Я так понимаю, если вас и пасут, то из вон той черной тонированной хонды. Я ее сразу возле вашего подъезда заприметил. Видная тачка.

Машка уважительно причмокнула, а Никита продолжил:

— Ладно, встретимся у вас чуть позже.

Мы оставили Никиту позади и устремились к вожделенному подъезду. Дверь нужной нам квартиры была открыта нараспашку, а Гришка спал на диване в обнимку с бутылкой и какой-то леди неопределенного возраста. Рядом валялись религиозные брошюры, из чего я заключила, что вечер у соседа удался.

Растолкав его и заставив запереться, мы перебрались к себе. И уже через пятнадцать минут в дверь позвонил Машкин ухажер. Все это время мы долго спорили, стоит ли посвящать Никиту во всю нашу историю, а также лихорадочно искали подходящее место для флешки. Не придумав ничего умнее, Машка предложила запихать ее в кармашек на котином ошейнике. Ошейник с адресником я купила и надела на кота еще на море, в первый же день, опасаясь, как бы он не сбежал в незнакомом месте.

— А что, флешка тонкая, — убеждала меня сестрица. — Как раз будет незаметно. А то что, зря ты разорилась на такой дорогой аксессуар для этого блохастого? И потом, никому в голову не придет искать флешку у кота. Да и в случае опасности его можно выкинуть в окно.

— Ты жестокая мегера, — напала я на Машку, представив себе полет Валькирии по имени Санька, а Машка пошла на попятный.

— Я не про кота, а про ошейник. А вообще, коты хорошо парят, сиганет вон на дерево, переждет. Или к Гришке его перекинем. Надежнее места не придумаешь. Все лучше, чем под подушкой прятать. Флешку, не кота.

Никита, разуваясь в прихожей, вид имел пришибленный и был непривычно задумчив:

— Леди, мне кажется, вы вляпались по самые помидоры. Если верить этим здоровякам, что под окном, они в самом деле от Сиплого. Хорошо, что наши хозяева не враждуют, мы немного потолковали, и они сообщили мне удивительные вещи…

— Не поверишь, — фыркнула Машка, — мы сами в удивлении. Раз в три года явилась на Родину, и вот тебе…

— Мне советовали не соваться в это дело, — ухмыльнулся Соколов, проходя на кухню. — А если мне что-то начинают запрещать, меня туда тянет просто магнитом. Так что готов выслушать вашу историю от и до. Авось чем помогу?

Машка взялась повествовать, а я занялась чаем. Минут через сорок мне пришлось вмешаться, иначе рассказ грозил затянуться до утра. Вопреки моим опасениям, Никита стоически выслушал про все наши злоключения, и даже сделал пару ценных замечаний по ходу повествования, чем вызвал мое уважение.

— А почему вы решили, что в этом замешан кто-то из сильных мира сего? Я имею в виду Чуприна или Хасана. Вполне возможно, Сиплаков все это выдумал, чтобы прикрыть свой зад. Отвлекающий маневр, так сказать. Тем более, что флешки у вас нет, так ведь? Может, ее вообще не было?

— Может, и не было, — вздохнула я, поглаживая кота с флешкой на шее, — а нам теперь отдувайся.

Мы еще минут двадцать фантазировали вслух, после чего Никита глянул на часы и засобирался домой, предварительно записав наши номера телефонов.

— Короче, я по своим каналам пробью, что смогу. Завтра позвоню. И если флешка все-таки у вас, советую вам ничего не рассказывать вашим ФСБшникам: сами понимаете, их волнуют только звездочки на погонах. Отчитаются о проделанной работе и получат премию. А вы пулю в голову. Тем более, Сиплый прав, крышуют его такие шишки, вполне возможно, что кто-то из начальства ваших бравых ребят работает на два фронта.

— У нас ничего нет, — сурово ответила я, пытаясь придать своему взгляду максимальную достоверность. Машка вздохнула и, перехватив мой взгляд, поспешно закивала.

Проводив Никиту, мы уселись за стол переговоров, но нас перебил звонок домашнего телефона. Звонил лысый из охраны Сиплого, который, как оказалось, был одним из наших надзирателей. Я робко поинтересовалась, не в черной ли хонде он обитает, но ответить мне не пожелали. Лысый был зол:

— Короче, завязывайте тут шашни крутить. Ложитесь спать. Вы в деле, так что амур тужур на потом. Или вы решили через Чуприна зайти? Чего это его шакаленок к вам притащился? Вы что, ему позвонили?

— Он нам старый друг и товарищ, — обиделась я за шакаленка, но порадовалась, что наши перемещения через Гришку остались незамеченными. — Решил навестить нас, а тут такие дела. Обидно ему стало, что с его подругами детства так обращаются. Вот и заступился по-мужски.

— Хорошие у вас друзья, бандюк на бандюке, — заржал лысый, который себя, видимо, причислял чуть не к лику святых. — Ладно, я боссу доложу, пускай решает сам, что с вами делать. Если ФСБ-шники ваши опять заявятся, чтобы держали рот на замке. Пусть ищут, носом землю роют. Бюджетники…

— Они голову возили вместе с нами, так что про убийство все равно все знают. И вы под окнами стоите на хонде своей, это любой может увидеть, так что…

— Возили — не возили, а головы сейчас нет. И доказательств, что она была, тоже. Труп нашли, а какое отношение он к нам имеет? Да, ехали с ним в машине, подвозили человека, а потом он попросил остановить, вышел. И все. В отеле его никто, кроме вас, не видел. Так что ваши показания все равно ничего не дадут. А если решите покаяться, придется объяснять, как голова к вам в машину попала, и почему вы ее катали по морям. Так что сидите тихо и ждите сигнала. И скиньте мне с балкона зажигалку, моя сломалась, а отлучаться мне нельзя.

Я показала трубке язык и отключилась, а Машка, скинув лысому зажигалку в пакете, заметила, что наблюдение за нами ведется круглосуточное.

— Так даже спокойнее. Пока мы не знаем, кто хочет нас убить первый, те, кто хочет нас убить позднее, как-то предпочтительнее.

Фраза была путаная донельзя, но я сестрицу хорошо поняла. И вздохнула. Не зная, чего ждать от жизни, мы отправились спать. А проснувшись, не могли занять себя хоть чем-то путным. Все валилось из рук, и подсознательно мы все время ждали звонка от Никиты. Но первым позвонил Валера. Расспросив нас на предмет новостей и вкратце рассказав о своих буднях, он выдал следующее:

— Ваши-то «клоуны» тоже не лаптем щи хлебают. Донесли мне, что к вам Соколов заглядывал. Не вздумайте связаться с этим проходимцем, вы хоть знаете, на кого он работает?

— Они что, тоже за нами следят? — возмутилась я, потому как количество следивших в моем дворе заметно возрастало, скоро и припарковаться будет негде. Хотя вряд ли нам придется в ближайшее время ездить, как и ходить…

— Что значит тоже? — заволновался мой бывший. — Вы что, в курсе, что за вами следят люди Сиплого? Я не хотел вас пугать, хотя узнал об этом еще вчера. Анна, немедленно…

— Не кипятись, какая разница, знаем мы об этом или нет? А телефон могут прослушивать, поэтому я не хотела трепаться. Ты же понимаешь, мы сейчас в весьма шатком положении. Не те, так эти…

— Я же обещал, что вас будут охранять. Хотя, судя по вашему поведению, вас вообще нельзя оставлять без присмотра дольше чем на пять минут. Был бы я сейчас рядом, поселился бы у вас…

Валерка еще долго распинался, но я слушала его вполуха, размышляя о том, что теперь мы не просто подставные утки, а подставные утки в квадрате. Сиплый следит за нами, чтобы вычислить хмыря, а ФСБ следит за нами, чтобы вычислить Сиплого и его причастность к истории с флешкой и хмырем. Все следят за нами и чего-то ждут, а действовать, похоже, никто не торопится.

Остаток дня мы коротали за просмотром телевизора. Я позвонила родителям и убедилась, что с ними все в порядке, а Машка даже начала вязать, чем ввергла меня в полное уныние. Если Машка начинала делать что-то руками, это означало, что она думает. А если Машка думала, то это черт знает к чему могло привести.

Ближе к шести часам нам в дверь позвонили. Чертыхаясь, я вылезла из-под пледа и пошла смотреть в глазок. За дверями, покашливая, топтался сантехник в форме ЖЭКа с чемоданчиком в руках.

— Откройте, меня вызвали ваши соседи снизу, у них капает с потолка. Надо проверить.

Я колебалась пару минут, потому как трубы у меня на самом деле периодически подтекали, и пару раз соседи снизу уже жаловались в ЖЭК. Так что история вполне могла быть правдой. Тем более, за подъездом следили две конкурирующие организации, и опасаться незваных гостей нам было бы глупо.

Распахнув дверь, я пропустила парня в квартиру, показав ему, где ванная комната, а сама пошла будить задремавшую Машку. Сантехник немного повозился в ванной, постучав по трубам, и собрался уходить, заявив, что в ванной сухо, как в Сахаре.

Пока он складывал свой чемоданчик, я обратила внимание на его ботинки. Такие необычные, с черепами… И как только я вспомнила, где мне доводилось слышать про ботинки с черепами, на мой череп тут же обрушился удар, и я отключилась.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя привязанной к стулу, рядом сидела Машка в такой же позе, причем под глазом у нее красовался синяк, а у склонившегося к нам упыря было расцарапано лицо. Выходит, сестрица успела оказать сопротивление, что порадовало. Но ненадолго, потому что я сразу поняла, что наши дела плохи. Если этот гад умудрился пройти двойную таможню, значит, не так уж он и прост. Скорее всего, наш неведомый убийца таки пожаловал.

— Ну что, очухались? Поговорим? — мнимый сантехник то и дело поглядывал на дверь, но чувствовал себя вполне уверенно. В руках он держал что-то подозрительно похожее на старую плойку бабули, валявшуюся у меня в кладовке.

— Ты зря тут хорохоришься, за нами следят и тебе сейчас не поздоровиться, — попыталась я поколебать его уверенность в себе.

— Не такой уж я дурак, чтобы через подъезд заходить. Соседи снизу в отъезде, через их балкон с обратной стороны дома попасть в подъезд проще простого. Тут рота пройдет — никто и не заметит. Так что вы меня не пугайте. Подумайте о себе. Сейчас я включу вот этот паяльник, и вы сразу подобреете.

— Придурок, — выругалась сестрица, которая страсть как не любила выпендрежников. — Это плойка вообще-то. И чего тебе надо?

— Всю историю от начала и до конца, и если мне покажется, что вы врете…

Тут он завозился с плойкой и малость отвлекся. Однако договорить и уж тем более кого-то накрутить так не успел, потому что послышался глухой удар в дверь, а за ним еще два. Словно кто-то пытался вышибить дверь своим телом, но она оказалась открытой, и этот кто-то пролетел вперед, оказавшись в коридоре.

Сантехник от неожиданности подпрыгнул и оглянулся, а я попыталась дотянуться до него ногой и лягнула в пах, отчего он скрутился на пару секунд. Этого хватило, чтобы Ленька и Мишка влетели в комнату и огрели его кожаным дипломатом, повалив на пол.

Когда угрожавший нам обладатель ботинок с черепом был прикован наручниками к батарее, а мы освобождены от пут, наши спасители посчитали нужным объясниться:

— Как вы? Может, вызвать врача? С вами все в порядке? Вот до чего доводит нежелание сотрудничать с органами… — виновато начал Ленька, но Машка, придя в себя и пощупав глаз, пошла в атаку:

— Органы свои засунь себе сам знаешь куда. Нас чуть не убили, у меня вон фингал на все лицо, и где ваши органы были?

— Между прочим, мы дежурили на пару этажей ниже, и сразу обратили внимание на этого типа. Пока дозвонились в ЖЭК, а там такая неразбериха: никто не знает, кого и куда посылали, и был ли вызов. Хорошо, что я сообразил позвонить в дверь соседям, от которых он вышел. И когда мне никто не открыл… Почти сразу же услышали шум, вот и вломились…

— А раньше не могли? — злилась я, в основном, почему-то, на Мишку, хотя он стоял со скорбным лицом и все норовил потрогать меня за руки, чтобы убедиться, что они целы.

— Если бы мы заявились раньше, вы бы выставили нас за дверь, а этого бы спугнули, — пояснил Мишка, кивая на скрученного злодея. — Но он бы непременно вернулся, только не факт, что следующий раз он бы не залетел в окно, и отследить его мы бы не смогли. А мне сдается, что он много чего знает.

— Ты кто будешь? — спросил Ленька у несостоявшегося сантехника, отряхивая свой дипломат и собирая разлетевшиеся бумаги.

— Я Череп, как и брательник мой. Слыхали небось, раз менты. Или кто вы такие? — злобно зыркая на Мишку с Ленькой глазами, проворчал Череп. Кстати, во время потасовки кепка с него свалилась, и мы смогли лицезреть его длинные волосы — все в точности, как описал Санек из отеля «Надежда».

— Мы — это мы, — резонно обозначил границы дозволенного Мишка, — а вот ты тут по какой нужде?

— Он был в ту ночь в отеле! — заявила я, а Машка удовлетворенно кивнула, подтверждая мои слова. — И свидетель есть, его видел Сашок, эксгибиционист.

— Эксгибици… что? Да кто меня видел, брешет она, — заявил Череп, на глазах теряя уверенность в себе.

— Заглохни. Ты Черепков Виталий Иванович, работаешь в ночном клубе «Молли», в ранней юности был судим за кражу, в ночь убийства замечен возле отеля «Надежда», откуда предположительно пропал труп, — хмыкнул Ленька, чем, признаться удивил и заставил серьезнее отнестись к их работе. Однако.

— Я ничего не знаю, я стриптизер, меня вызвали к девчонкам, номер скрыт, оплату на мобилу кинули, — зачастил Виталий, хрустя пальцами. — Беру недорого, обращаются часто. Сказали переодеться сантехником и устроить стриптиз. Больше ничего не знаю, да и ни к чему мне подробности. А к стулу их привязал — так это часть номера. Да, по малолетке засветился не там, где надо, но это не повод теперь всех собак на меня вешать.

— Короче, расклад такой, — заявил мой несостоявшийся кавалер Мишаня, наподдав стриптизеру в бок. — Ты был на месте убийства, есть свидетели, и если ты сейчас нам все не расскажешь, то пойдешь под статью. Доказать, что убил не ты, будет проблематично. А имея в загашнике судимость, сам понимаешь, никто не станет особо разбираться. Второй вариант: ты нам рассказываешь, кто тебя послал, и мы оформляем тебя за попытку грабежа и даем возможность временно отсидеться в местах не столь отдаленных. Там тебя хотя бы свои не достанут.

Череп недолго колебался, а когда Мишка еще раз слегка наподдал ему ногой, и вовсе скис:

— Я тут вообще не при делах…

— Не поверишь, так все говорят! — заржал Ленька, а Череп чертыхнулся.

— Как знал, что не стоит лезть в это дело, да Хасан меня попросил…

— Ты работаешь на Хасана? — влезла я, услышав знакомое имя.

— В том-то и дело, что нет. Я же говорю, честный человек, в ночном клубе… Брательник мой старший у него в группировке, это все знают. Вот через него на меня Хасан и вышел. Ему нужен был человек не из своих, чтобы проследить за одним типом. А брательник ему денег должен, да и я…

— Что за тип?

— Не знаю, говорю же, меня в темную использовали. Сказали только, куда ехать. Мол, один тип должен другому что-то передать, но Хасан сомневается в честности сделки, потому хотел, чтобы я со стороны понаблюдал и, если что-то мне покажется странным, сразу ему доложил.

— Что-то ты темнишь: какой-то тип, что-то передал… Говори нормально! — возмутилась я, потому что искать еще одного подозреваемого на роль убийцы мне вообще не улыбалось.

— Ну, допустим, он мне сказал, что пасет одного типа, попросил машину людей Сиплого проводить. Сказал, где должна состояться встреча, но кто придет на встречу, я не знал. Скорее всего, Хасан договорился с кем-то, но не был в нем до конца уверен. Может, хотел в курсе подробностей быть, не знаю…

— И какие у тебя были директивы?

— Наблюдать и докладывать ему о ходе встречи. Хасан был уверен, что я его не сдам, потому что брательник мой… Короче, он бы его убил. Видимо, никому из своих он доверять не мог. Или дело было такое, что…

— Что тебя подставить было легче? В случае его — ты вообще человек левый, какие к нему вопросы, — догадалась Машка.

— Это я сейчас понял, — огрызнулся Череп. — А тогда поехал, думал, дело плевое, а долг спишут. А когда встреча не состоялась, Хасан мне велел продолжать наблюдать за людьми Сиплого. Я возле отеля пасся, думал, вдруг что интересное замечу? Кстати, их третий дружок был в неадеквате. Они зачем-то этого парня через балкон второго этажа затащили. Странно, да? Наверное, сами же и убили. Иначе к чему такие сложности?

— К примеру, затем, что его в таком виде могли и не пустить в отель, — подумав, сказа Мишка. — Оставить в машине не хотели, потому что он должен был быть на глазах. Это не столь важно. Давай дальше.

— Я на дерево забрался, что возле отеля. Увидел, что номер пустой, залез через балкон, а в номере никого не было. Зато кровь была. Я понял, что тут что-то нечисто, и свалил. Хасану доложил, а тот сразу затрясся, как осиновый лист. А когда труп без головы нашли, вообще того… Боялся, как бы его с этим делом не связали. Сиплый бы его размазал, как козявку. А сегодня Хасан вызвал меня и говорит: вали к девкам, вытряси из них душу. Мол, вы что-то знаете про флешку, которую передать должны были. Откуда у него такая инфа — я не знаю, да и не интересно мне.

— А ты сам что думаешь? — спросил Черепа Леньчик.

— Я ничего не думаю, а брательник говорил, что Хасан договаривался с кем-то. Может, хотел Сиплого подвинуть, хотя куда ему… А когда все пошло не так, смекнул, что он первый на подозрении. Особенно, если этот мутный тип, что пообещал флешку, его сдаст. Хасан и залег на дно. А теперь, наверное, что-то изменилось, я же не в курсе его дел. Но он по-другому заговорил, и брательник говорит, что вроде у них что-то намечается. Может, опять мосты навел, надеялся флешку заполучить? Вот меня отправил, чтобы я вам мозги вправил. Сказал, что раз я там не доглядел, накосячил, то теперь надо исправлять. А причем здесь я? Мне же сказано было наблюдать, а не флешку пасти?

Мишаня задумчиво почесал лицо.

— Ты что-то видел тогда, возле отеля? Лучше говори сейчас, свидетели долго не живут, ты же знаешь.

— Я ничего не скажу, потому что брательника убьют. Сами ищите, я вам все сказал. Да и не видел я ничего толком, а слова к делу не пришьешь. И вообще, если что — я стриптизер.

Он демонстративно обернулся к стене, давая понять, что аудиенция закончена, а Мишка плюнул.

— Из-за таких вот козлов дело тормозится. Все равно ведь скажешь, только потом для тебя же хуже будет.

Череп молчал, а наши спасители, посовещавшись и позвонив по нескольким номерам, решили везти его в отделение. Замешкавшись у двери, Мишка попытался взять меня за руку, но я одернула свою, словно меня ужалил скорпион. Он печально вздохнул:

— Аня, я понимаю, ты мне не доверяешь, но я уверен, что смогу тебя переубедить. Ты же видишь, как все запуталось. Боюсь, вы с Машей в опасности. Сейчас нам надо ехать, но завтра мы поговорим. Обещаешь?

Я хмыкнула в ответ, наблюдая, как Ленька пытается что-то втолковать Машке, стоя на площадке. Черепу надоело слушать наш треп, и он покашлял. Смутившись, наши кавалеры скомкано попрощались и отбыли, толкая перед собой горе-сантехника.

Не успели они покинуть наш подъезд, как зазвонил домашний. Я совсем не удивилась, услышав голос лысого, но разговаривать с ним у меня не было настроения, и я натравила на него Машку:

— Чего надо? — рявкнула она.

— Ну и что за дела? — проворчал лысый, что-то жуя. — Что опять за балаган вы там устроили с этими ФСБ-шниками? Кого это они вывели от вас?

— Могли бы лучше нас охранять, — разозлившись, зашипела сестрица в трубку. — По вашей милости нас чуть не грохнули, между прочим. А обещали следить…

— Мы же забили дверь на чердак, откуда там к вам все шастают?

— Вы забили, а кто-то отковырял. Или через балкон от соседей пролез. Как тебе? Дурное дело не хитрое. Выставляйте караул и с другой стороны.

Сделав лысому выволочку за манкирование своими обязанностями и заставив его оправдываться, Машка грохнула трубку на базу и пошла ставить чайник.

— Нет, ты видала? Еще один антихрист по нашу душу. По крайней мере, теперь мы знаем, что Хасан в деле. Пусть его потрясут. Он скажет, с кем договаривался о перехвате флешки, тот и убийца. Так ведь?

— Череп скажет, что он слепоглухонемой стриптизер, и вообще никого не знает. Официально Хасану предъявить нечего. Даже если Череп где-то был, это еще ничего не значит. Стоял себе человек под балконом, это законом не запрещено. У нас под балконом бандюки стоят на машине сутками. И что?

— Да уж. Этот Череп вполне мог сам и грохнуть связного по инициативе Хасана. А теперь строит из себя красну девицу на выданье. Доложим о нем Сиплому или подождем? А вообще, пусть сами разбираются!

Я пожала плечами, раздумывая, после мы напились корвалола и лежали, глядя в потолок. Все потрясения сегодняшнего дня окончательно дистабилизировали мою психику, а Машка зависла в думах над своим вязанием.

Следующий день ничем примечательным не порадовал: пару раз звонил Валерка, потом звонил лысый, потом опять Валерка, но я подумала, что лысый, и послала его ко всем чертям. Валерка обиделся, но извинилась я перед лысым, который позвонил следующим. Потом мне на мобильный позвонила соседка нашей убитой головы, а я даже не сразу вспомнила, кому мы оставляли свой номер:

— Я же чего звоню, — зашептала та в трубку, — звонила Ольга ваша.

— Серьезно?

— Ага. Мне же тетка пока ключи оставила. Ну, мало ли что… Слышу, целый день телефон трезвонит, домашний. Решила зайти, трубку взять. Подняла и молчу, а ну как проверят кто? Тишина. Потом голос слышу, вроде знакомый: «Женя, это ты? Это Оля, алло…». Я и говорю, мол, Оля, это соседка, а ты не клади трубку, тебя ищут.

— А она?

— А она ничего не ответила, трубку швырнула. Видать испугалась. Я ей даже про Женю сказать не успела. Ну, что нет его в живых…

— Спасибо вам за информацию! Мы обязательно попытаемся связаться с ней! — заверила я бабку. А сама стала размышлять, как заставить Валеру пробить номер, с которого был совершен звонок. Придется объяснять ему наш интерес к квартире убитого, а он это не одобрит. Главное, Ольга жива, значит, есть шанс узнать, почему она кинулась в бега, и кто угрожал Евгению.

Короче, я так вымоталась со всеми этими переговорами, что потеряла бдительность и проворонила момент, когда Никита позвонил Машке, договорившись о встрече.

Явился он через час и, судя по тому, как хмурился, новости у него были совсем не радостные. Но Машку он обнял и даже чмокнул в висок, отчего та залилась пунцовым румянцем.

— Как вы тут? Я все узнал, пришлось, правда, потратить не один день, как я предполагал… ФСБ-шники ваши засланные казачки. Вся эта операция с Хасаном и Черепом — чистой воды развод, рассчитанный на вашу впечатлительность. Они вас спасают, вы им доверяетесь. Сами подумайте, как так получилось, что они оказались в подъезде в то же время в тот же час? Хасан ко всей этой истории не имеет никакого отношения, я проверил. Он вообще сейчас не в городе. А вот ваши «друзья» как раз-таки в одной лодке с Сиплым. Им нужна флешка.

— Зачем? И вообще, откуда у тебя такая информация?

— Слухами земля полнится. Операция «перехват» была нужна для показухи. Пустить пыль в глаза новому начальству. Взяток он не берет, честный, ратует за то, чтобы всех пересажать. Сиплого взять для него — прямо дело принципа было. Вот Сиплый через своих людей и организовал всю операцию. Менты должны были перехватить базу, курьера и партию товара. Все это громко, показательно, так сказать. И начальству отчетик: дескать, гражданин Сиплый тут не при чем, сидел, а дела тут другие проворачивают. Но никакой передачи не состоялось, потому что пропало главное — флешка. И партия товара, кстати. Хотя думаю, про товар Сиплый врет, сам же припрятал. Теперь вашим ментам надо что-то срочно делать, начальник ждет отчет, а операция под угрозой.

— Короче, Никита, — насупившись, заявила Машка, — я тут подумала, хватит валять дурака. Кроме тебя все равно нам помочь некому. Флешка у нас, если вы готовы помочь нам выпутаться из всей этой истории, я скажу, где она. Пускай твой Чуприн разберется с Сиплым.

— О, господи, — выдохнул Никита, закрыв лицо руками. — Я думал, это день никогда не настанет. Я же хочу помочь, но давить на вас не мог, потому что понимаю… Ты правильно все сделала, решив довериться мне.

Я пробормотала что-то невразумительное, потому что очень хотела треснуть Машку, но было уже поздно.

— Так, слушайте сюда, девчонки. Я сейчас отлучусь, мне надо переговорить с Чуприном, все-таки он решает. Но предварительно, думаю, ради такого куша он не откажется потягаться с Сиплым. Мы вас увезем и спрячем в надежное место, пока все тут не утрясется. Зачем вам лишние проблемы? А потом мы с тобой, Машка, сможем уехать во Францию, я давно хотел сделать кому-нибудь предложение у Эйфелевой башни. Как ты на это смотришь? — подмигнул он сестрице.

— Отрицательно.

Я, наконец, ожила, уперев руки в бока и сверля Маню взглядом. Пока сестрица хлопала глазами, думая, почему я ответила за нее, я продолжила:

— Никита, как вы сможете гарантировать нашу безопасность? И вообще, как мы сможем уехать? За квартирой днем и ночью следят, мы даже из подъезда выйти нормально не можем. И вообще, я удивляюсь, как тебя постоянно пропускают.

— Я лысому сказал, что пришел попрощаться. Уезжаю в командировку. Он был несказанно рад. А насчет выйти вам — это мы решим, — подмигнул мне Никита, — не такие уж мы простачки. Конечно, мой босс не стал бы ссориться с Сиплым, но раз так легла карта, то почему бы и не разыграть ее? Хасан в отъезде, Сиплаков в опале. Да и, если честно, он уже давно не тот, подмять его ребят под себя сейчас дело несложное…

— А что менты? Ведь им надо получить флешку?

— Вы отдадите им другую флешку, которую я вам дам. Там будет упрощенная информация, которая устроит их начальство. Я в голове этот план уже давно прокрутил. Есть свои люди, которые помогут все обстряпать.

— Но Сиплый же поймет, что это фуфло?

— К тому времени он уже сядет, потому что на нашей флешке он будет главным фигурантом. Или, что еще лучше, его к тому времени пришьют. Как вам?

— Никита, а ты точно завяжешь со всеми этими делами? — строго спросила сестрица, а тот энергично закивал.

— Давно мечтаю. Вот как раз у Чуприна бабла срубим за флешку, и все, можно сказать, мы в шоколаде. Да и я кое-что скопил за жизнь, так что не пропадем, купим домик на Лазурном берегу, может, даже на яхту хватит. Так, вы ждите меня, никому не звоните, двери не открывайте.

Слегка нервничая, Никита спешно покинул квартиру, а я принялась ходить по кухне кругами.

— Зачем ты сказала ему про флешку?

— Ты сама вчера говорила, что пора заканчивать эту эпопею. Как мы сможем выяснить, кто заварил всю эту кашу? Настоящий убийца, узнав, что флешка всплыла, непременно зашевелится и попытается ее как-то перехватить. Пусть лучше в этот момент флешка будет у Никиты или у этого, как его, Чуприна. А мы в это время будем где-нибудь в надежном месте. Валерки нет, Леньчик с Мишкой вообще оборотни, Колян в больнице. И тоже под большим вопросом. Нам обратиться не к кому. Так мы еще полгода будем ждать развития событий. Пусть Сиплый теперь думает, как ему с Чуприном договориться. И если вдруг они там друг друга перестреляют, я не сильно огорчусь.

— Так ты что, и впрямь за Никиту замуж пойдешь? — вздохнула я. Внезапно мне стало очень жаль Леньчика, который теперь уже казался не таким уж и придурком.

Или это я так пыталась подавить в себе чувство неясной тоски по Мишке, образ которого в строгом костюме произвел на меня неизгладимое впечатление. Я вообще всегда любила мужчин в форме. А как он делился последней сосиской с котом. Как трогательно заботился о голове? А как приносил мне кофе, пусть не в постель, но в комнату?

Тут я вспомнила, что они, скорее всего, тоже из стана врага, и пригорюнилась. Наверное, я увлеклась мыслями, потому что Марья спросила:

— Ты чего зависла? Говорю, не знаю пока. Никита, конечно, красавец. И помогает нам, и при деньгах. Да еще и первая любовь. Какая девушка откажется от такого? Но пока мы не выберемся из этой передряги, я о дальнейшем даже думать не хочу. Вот Ленька тоже казался порядочным, а оказалось…

— И правильно. Не надо спешить. Присмотрись, подумай. Все-таки ты сама говорила, с лица воды не пить, — махнула я рукой, погладив подскочившего ко мне кота.

— Не узнаю тебя, Анька. Какая-то ты романтичная стала. Признавайся, по Мишке сохнешь, да? Я сразу поняла, что ты запала на него, когда он в форме явился. И кашу сегодня пересолила.

— Дура ты, Машка.

— Ну наконец-то, влюбилась! — всплеснула руками сестрица. — В принципе, парень-то он неплохой. Если так подумать, ничего такого тебе не сделал, а что врал — так операция, все дела. Можно и простить. Тем более, Ленька там главный, он все придумал, а Мишке ничего не оставалось, как выполнять. Так что совет вам да любовь. Сменишь одного мента на другого.

— Отстань, а? Сама слышала, они, скорее всего, те же бандиты, оборотни в погонах. А я хочу жить спокойно. И мне сейчас не до амурных дел. Пока Никита твой убийцу не найдет, я все равно спать не смогу.

— Ой, в свете последних событий я уже не знаю, кто лучше — бандиты или менты? Главное, чтобы человек был хороший. Ладно, я в душ, и давай вещи соберем, неизвестно, на сколько нам придется уехать. Никита обещал скоренько обернуться. И не вздумай звонить Валерке или еще кому. Вдруг телефоны прослушивают, все коту под хвост пустим. Когда будем в надежном месте — отзвонимся сами.

Маня отбыла в душ, а я, стеная и охая, пошла складывать сумку. Кот недовольно посмотрел на меня и демонстративно ушел на балкон. Немного посомневавшись и косясь в сторону ванной комнаты, я все-таки решила набрать номер Мишки. Он же говорил, чтобы я сразу звонила, если что-то случится. А сейчас мы были в шаге от непоправимого. Я это чувствовала, но объяснить самой себе никак не могла.

— Аня, что случилось? — сразу же отозвался он в трубке. Голос был встревоженный, что порадовало.

— Миша, я хотела сказать, — начала я мямлить, потому что сказать я хотела много чего, но время поджимало, да и Марья запретила оповещать кого-то о нашем плане. — Короче, ты извини, что обзывала тебя. И не верила. Хотя я и сейчас не верю. И вообще, вы вчера все это подстроили, да? Но мне уже все равно, на чьей вы стороне. Вы уж там разберитесь побыстрее, потому что, если Сиплый нас пришьет, это будет на твоей совести, и вообще…

— Аня, я как раз хотел тебе звонить, — перебил меня Мишка, голос его прорывался через какой-то неясный шум, а в трубке трещало. — Машину Сиплого только что расстреляли. В машине с ним находился Чуприн. Наверное, вели какие-то переговоры. Всю полицию города на уши подняли, я говорить не могу. Будьте осторожны, запритесь, никого не пускайте. Слышишь, никого! Здесь дурдом…

В трубке стоял треск, грохот и шумело так, словно Мишка находился на футбольном поле в окружении тысячи фанатов с дуделками, а еще истошно выла сирена.

— Аня, пообещай мне никого не пускать в квартиру. Даже соседей и друзей, все слишком запуталось. Никому нельзя верить. Но мне верь, слышишь? Я приеду, как только смогу!

Тут снова что-то затрещало еще сильнее, и понеслись короткие гудки. Я в недоумении уставилась на трубку, пытаясь переварить информацию, и сразу же кинулась в ванную. Я опоздала буквально на минуту, потому что Никита уже разувался в прихожей. Вспомнив про просьбу Мишки никого не пускать, я отшатнулась, но попыталась сохранить невозмутимый вид. Если я правильно понимаю, Никита не может не знать об убийстве своего босса, раз, по его словам, он только что с ним разговаривал. И если он молчит, значит…

— Ну что, никому не звонили? Наши планы в силе? — весело начал Никита, а Маня указала на собранную ею сумку.

— Никому ничего, как и договаривались. Ты решил наш вопрос?

— Да, все в силе, Чуприн в деле. Сейчас я отправлю человека за флешкой, и после мы отвезем вас в надежное место.

Я похолодела и, сославшись на сборы сумки, попыталась незаметно метнуться в кухню. Судорожно набрала Мишкин номер, но в ответ равнодушный женский голос выдал мне, что «абонент временно недоступен». Быстро выглянув в окно, я убедилась в своей догадке. Машина с парнями Сиплого, день и ночь дежурившая под нашими окнами, отсутствовала. Теперь лысый, которого я костерила почем зря, казался родным и без вести пропавшим братом. Конечно, они узнали про убийство хозяина и помчались выяснять обстоятельства… Теперь им не до нас. Как и ментам.

Тут за моей спиной послышались шаги, и я увидела Никиту.