Головёшки

Глава 8. Липистричество…

Радость Головёшек была недолгой. Проведя следующей ночью разведывательную вылазку, они с сожалением узнали, что дети спичками не балуются. Причина всех этих возгораний совсем в другом.

– И как же ты, Головёшка-Алёшка, сумел раздобыть такие ценные сведения? – расспрашивал сообщника Головня. – У тебя ведь даже глаз и то только один.

– Зато уха два. И оба слышат прекрасно, в отличие от некоторых.

Головёшка-Алёшка покосился на Головешку-Сережку, у которого действительно давным-давно огнём были отожжены оба уха. Конечно же, и красоты это не добавило, да и слышал он, что называется «через раз». Вот и сейчас он не расслышал колкого замечания Головёшки-Алёшки и седел тупо уставясь на огонь костра.

– Вообще-то это нетрудно было сделать, – продолжил Головёшка-Алёшка. – Я ведь подобрался под самое окно этих… огнеборцев. На улице тепло и окно у них открыто. Вот я и подслушал все разговоры. Долго сидел. Был бы из мяса, как они, давно бы меня комары съели. А мне деревянному и прокопчённому эти кровососы не страшны. Короче, от нечего делать болтали они много. В том числе и по интересующей нас теме – пожары устраивали не нашими спичками, – с умным выражением лица закончил Головёшка-Алёшка.

– М-да. Опять просчёт. Что-то не нравится мне всё это, – озабоченно проговорил Головня. – У меня вообще такое ощущение, что кто-то ставит нам палки в колёса. Следит за нами, что ли кто-то. Надо бы как-то это узнать. Приказываю всем: быть бдительными и осмотрительными, наблюдательными и осторожными! И походите по окрестностям, может, что и найдёте. Но это потом. Пока же, господа Головёшки, прошу встрепенуться и подумать – чем мы ещё можем досадить этим людишкам.

Но никто не встрепенулся и не заговорил. Все просто не знали, что они могут предложить. После паузы снова заговорил Головня:

– Да-а. Предложения ваши очень многословны и разнообразны. Я что, один тут думать должен?!

– Почему же один? – вступил в разговор Головёшка-Семён. – Все думают, только не все додуматься могут. А я вот вроде бы додумался и предлагаю попробовать заняться электричеством.

– А что это такое, липистричество? – недоумённо переспросил Головёшка-Серёжка.

– Электричество это то, отчего в домах у людишек светло бывает. Мы вот с вами возле костра сидим, а у них под потолком стекляшка такая висит, лампочкой называется, и в тёмное время она светится.

– Здорово…

– Конечно, здорово, только опасно очень, если неумеючи… Я думаю, можно сделать так, что от этого электричества большой пожар получиться может.

– О! – оживился Головня. – Это нам подходит! Давай, Сёма, обдумай всё хорошенько и реши эту задачу.

Головня не случайно назвал Головёшку-Семёна – Сёмой. После всех его умных предложений, у Головни сложилось какое-то доброе, даже отеческое отношение к этому деревянному обгорелому мальчишке.

Когда все разошлись, Головёшка-Семён подошёл к Головне.

– Вы меня не теряйте. Пойду я понаблюдаю тихонько, что это за штуковина такая – электричество. Может, что и придумаю.

– Давай, Сёма, давай…

Головёшка-Семён незаметно пробрался к старому двухэтажному дому на окраине городка и шмыгнул в подъезд, под лестницу. Там он затаился и принялся ждать. Ему повезло. Вскоре из одной квартиры вышли два шалопая, местные хулиганы – Боб и Закорючка. Было им лет по пятнадцать-шестнадцать и оба они имели довольно крупные габариты. Этакие акселераты-переростки. Спустившись со второго этажа, они закурили, хотя родители категорически запрещали им это делать. Здесь же вокруг никого не было и Боб с Закорючкой творили, что хотели.

На Головёшку-Семёна никто не обратил внимания. Подумаешь, рухлядь какая-то в углу валяется. Не иначе кто-нибудь хлам выбросил.

– Слушай, Боб, а не кажется ли тебе, что мы скучно как-то живём? Хочется какого-то праздника.

– Не, не кажется. У нас вчера дома такой праздник с фейерверками был – мало не показалось.

– Да ты что! И что же произошло?

– А электрические провода замкнуло…

Головёшка-Семён при последних словах насторожился.

– Ты бы видел, сколько искр при этом было, – продолжил Боб, – и как грохотало!

– Ну, и отчего весь этот праздник приключился?

– Пожарники сказали, что от перегрузки. Слишком много электроприборов одновременно в розетки включили, вот проводка и не выдержала.

– Ничего себе… Оказывается и такое бывает?

– Ага, бывает. А бывает ещё, что предохранители, ну, эти, которые пробки, перегорают. У нас до вчерашнего частенько такое бывало. Потом бате это надоело, он утром взял и толстенную проволоку на пробку намотал. Теперь, сказал, не будут пробки перегорать. А получилось ещё хуже – не пробки, а проводка сгорела… А когда концы обгоревших проводов друг на друга попадать начали, начались замыкания и тогда-то вот искры и полетели во все стороны.

– Да-а, повезло тебе… Такое увидел.

– Чего повезло-то?! Знаешь, как мы перепугались! Предохранители не срабатывают, из чайника дым пошёл, от искр тряпки какие-то зачадили. Думали, сгорим на фиг совсем. Ладно, кто-то догадался пожарников вызвать. Они и помогли. А так… Ты же заходил к нам, видел – со свечками теперь живём. Ни свет включить, ни телик посмотреть… Ладно, пойдём в нашу берлогу. Нам с тобой ещё в карты доиграть надо.

Боб и Закорючка ушли. Головёшка-Семён посидел ещё немного неподвижно, а потом тоже покинул свой наблюдательный пункт, выбрался из подъезда и помчался в замок.

– Есть! – закричал он, подбегая к костру.

– Что, есть? – не поняли его остальные Головёшки.

– Я знаю, как нам устроить подлость с помощью электричества.

– И как?

– Надо оборвать провода и замкнуть их концы. Появится много искр, от которых и загорится что-нибудь.

– Молодец, – ехидно вступил в разговор Головёшка-Серёжка, – здорово придумал. Только где ты собрался провода рвать, они же все внутри жилищ этих людишек…

– Неправда, не все. Я видел, много проводов и по крышам развешано. Вот там и будем рвать. А заискрит, скорее всего, там, где эти провода скручены слабо. Мы на крыше замкнём, а в жилищах искры посыпятся. Всё очень просто.

– Хорошо, – подал голос, молчавший всё это время Головня. – Давайте попробуем вечерком, хуже-то не будет.

– Ну, давайте попробуем, – согласились Головёшки.

Вечером сообщники пробрались к тому дому, где днём под лестницей сидел Головёшка-Семён. Никто не обратил внимания на то, что все окна в доме были тёмными. Мало ли… Может быть все спать пораньше улеглись. Теперь они, как Головёшка-Семён, не стали прятаться под лестницу, а прямиком через чердак забрались на крышу.

Проводов действительно висело немало.

– Какой рвать-то? – поинтересовался Головёшка-Антошка поднимая свою единственную руку.

Все стояли и тупо смотрели на провода. Никто не знал, что это такое.

Тут ещё нужно пояснить, что вообще-то от заброшенных домов электричество должно быть отключено. Но здесь его по чьей-то безалаберности пока не отключили. Во всяком случае не всё…

– Не знаю, – Ответил ему Головёшка-Семён. – Давай попробуем самый толстый.

– Ну, толстый так толстый, – уныло ответил Головёшка-Антошка и, что есть силы, рванул силовой кабель.

Произошедшее дальше превзошло все ожидания Головёшек. Из обрывов вылетел такой сноп искр! С таким грохотом! Со стороны можно было подумать, что на крыше взорвалась граната. Всех Головёшек раскидало по крыше, словно пушинок, словно на них сильнейший ураган дунул.

– Ничего себе! – восхищённо воскликнул, поднимаясь с крыши Головня. – Вот это долбануло! Вот это я понимаю – электрический удар!

Но это было далеко не всё. От искр на крыше одновременно в нескольких местах загорелась мягкая кровля и стала разгораться буквально на глазах.

– Атас, господа! Надо смываться! – увидев это, закричал Головня. – Не забывайте, что мы всё-таки деревянные!

Головёшки, кто как сумел, попрыгали с крыши и, отбежав немного в сторону, притаились в кустах. Им было интересно, что же будет дальше?

А дальше… Минут через десять приехали пожарные и, встав на отдалении в сторонке, стали наблюдать, как разгорается, горит и сгорает дом.

– Я не понял? – возмутился Головня. – Почему дом-то не тушат? И где люди, почему они в окна не выпрыгивают, через двери не спасаются?!!

Ответить ему не мог никто. Остальные Головёшки тоже смотрели на происходящее с удивлением.

Когда дом сгорел дотла, Иван Иванович подошёл поближе к пожарищу и громко сказал:

– Ну, вот! Всё сгорело, теперь с этой рухлядью возиться не надо будет. И приказ городского начальства выполнили. Глядишь, ещё и премию подкинут.

Оказывается, пожарные не случайно наблюдали за пожаром со стороны. Дом этот был очень стар, стоял на отшибе и давно предназначался под снос. Но не было у городских властей денег на это мероприятие. Они всё откладывали и откладывали снос дома. В пустых квартирах его давно уже никто не жил, лишь сквозняки гуляли, да городская шпана, типа Боба и Закорючки забредала сюда, дабы отсидеться подальше от глаз людских.

О ненужности устаревшего здания знали все жители Заброшенска. Не знали этого только Головёшки. После того, как дом сгорел, узнали об этом и они.

– Да что же это за невезуха такая! – возмущался Головня, когда Головёшки вернулись в замок. – Ну, ничего у нас не получается! Что ни сделаем подлого, оно потом подлым-то и не оказывается… Да-а, действи… действи… действительно за много ле… ле… да что же это такое! За много лет люди умнее стали. А я вот что… что… что-то заикаться начал… Что-то с нами всё-таки происходит…

– Точно, происходит, – поддержал Головню Головёшка-Серёжка. – У меня вон одна нога, а и ей я начал запинаться.

– И я хуже видеть стал, – буркнул одноглазый Головёшка-Алёшка.

Все не сговариваясь, повернулись к Головёшке-Семёну.

– А что вы на меня уставились? – удивился он. – Всё очень просто: действие колдовского порошка заканчивается. Мы про него ничего не знаем, а он, оказывается, не вечный. И это ещё хорошо, что мы с вами ни разу под дождь или под какую другую воду не попали. Если бы попали – давно бы с нас всё смыло: и колдовской порошок, и, впрочем, копоть и грязь тоже…

И тут, словно в поддержку слов Головёшки-Семёна, с разных сторон на Головёшек, на Головню, на костёр посередине разрушенного замка, полились струи воды. Это местные пожарные, во главе с Иваном Ивановичем, наконец-то добрались до логова Головёшек…