Голубая Луна — Возвращение

ШЕСТЬ ТАЙНЫЕ ВСТРЕЧИ, ТАЙНЫЕ ЛЮДИ

По коридорам Полуночного Замка незаметно пробирался человек. Высокий, широкоплечий, плотный мужчина, одетый в длинную малиновую мантию с капюшоном, он бодро шагал по людным местам, и никто не знал о его присутствии. Он проходил мимо Лордов и Леди, стражников и слуг, а некоторые из них даже отступали назад, чтобы пропустить его, даже не осознавая этого и не помня…

Лиланд Даск. Преследователь. Гнев Пекла в мире смертных.

Он спускался по длинным коридорам и галереям с колоннами и наконец подошёл к двери очень уединённой комнаты, спрятанной в глубокой и тёмной части Замка, куда никто и никогда не заходил без веской причины или особого разрешения самого Короля. Вооружённые стражники, дежурившие у этой двери, заметили приближение Преследователя.

Видели, как он вынырнул из мрака, словно кровоточащий призрак, видели его широко раскрытые глаза и дикую улыбку… потому что Преследователь позволил им это. Охранники стояли, парализованные страхом, пока он не поравнялся с ними, а затем с почти неприличной скоростью расступились, стараясь убраться с его пути, когда Преследователь подошёл к закрытой на ключ двери. Они были гвардейцами самого Короля, поклявшимися служить ему своей жизнью и смертью, но не хотели иметь с этим ничего общего. Король сказал им, что Преследователь идёт, велел ждать его, но ничто не могло подготовить их к ужасной реальности Преследователя, агента Дьявола, Эмиссара Бездны.

Он взялся за массивную латунную ручку, и охранники услышали ровный звук отпираемого замка. Потому что никакие двери и замки не могли удержать его и преградить ему путь. Никто не мог причинить ему вреда, когда он шёл дорогой Бездны.

Он толкнул дверь и вошёл, она закрылась за ним и снова заперлась. Преследователь внимательно огляделся вокруг, вглядываясь в огромное открытое помещение, и медленно улыбнулся. Единственная пещера в основании Полуночного Замка была оформлена и украшена так, что напоминала большой подводный грот. Огромный бассейн, глубокий и широкий, был выложен сверкающими белыми плитками, а вокруг него проложена простая дорожка. Стены и потолок были отделаны под огромный каменный грот, тёмный фальш-камень был расписан бесконечными сценами с китами и осьминогами, русалками и ундинами, всевозможными богинями воды, смеющимися и играющими друг с другом.

Воздух был насыщен парами, поднимавшимися от бассейна, вода в котором нагревалась скрытыми струями пылающего болотного газа. Конденсат бесконечными струйками стекал по фактурным стенам. В воздухе пахло томными духами, а на губах оставался привкус соли. Это было похоже на сибаритскую мечту, на личную индульгенцию, на дорогое и очень личное, персонифицированное удовольствие. Преследователь улыбнулся: он так любил смотреть, как мужчины поддаются соблазнам.

Король Вильгельм плавал на спине в центре бассейна, его огромное обнажённое тело слегка приподнималось и опускалось в объятиях нагретой воды, лицо было спокойным, вокруг его головы топорщились стального цвета волосы. Без громоздких церемониальных одеяний и массивной короны он выглядел на несколько лет моложе. Его глаза были полуоткрыты и мечтательно смотрели на рукотворный каменный потолок, расписанный одним большим изображением обнаженных морских нимф, развлекающихся друг с другом. Дюжина обнаженных молодых женщин, или, возможно, правильнее сказать, девушек на самом пороге женственности, счастливо играли в воде вокруг него, стараясь держаться на почтительном расстоянии от плавающего Короля. Они легко и непринуждённо передвигались по бурлящей воде, прилагая минимум усилий, смеясь, хихикая и обдавая друг друга брызгами. Они были совершенны и прекрасны — дочери дворян, дочери богачей, добровольно отданные на потеху Королю своими честолюбивыми родителями.

Преследователь осторожно шагнул вперёд, чтобы встать у самого края бассейна, и произнёс имя Короля. Не титул, не почётные звания, а именно имя. Уильям.

Король поднял голову из воды, чтобы увидеть того, кто к нему обратился, и медленно улыбнулся, узнав Преследователя. Не многие мужчины улыбались, увидев его. Король медленно перевернулся в воде и длинными мощными взмахами поплыл к дальнему концу бассейна. Обнажённые девушки быстро поплыли за ним, смеясь и крича, как множество райских птиц. Король Вильгельм ухватился за край бассейна, подтянулся и вынырнул вместе с огромной волной исходящей паром воды. Он величественно поднялся на ноги и некоторое время стоял, собираясь с мыслями, совершенно не стесняясь своей наготы. Он кивнул Преследователю, а затем прошёл к единственному креслу, поставленному для него.

Не слишком внушительное, чтобы быть троном, но всё же достаточно богато украшенное, чтобы быть достойным Короля. Он встал перед креслом и медленно потянулся, при этом его суставы издавали громкие жалобные звуки. Две обнаженные девушки поспешили вперёд, чтобы вытереть его насухо толстыми полотенцами.

Уильям медленно разминал мышцы, наслаждаясь простым удовольствием от того, что его вытирают, а затем отпустил девушек, когда их руки начали позволять себе вольности с его телом. Он взял полотенце у одной из девушек и, смеясь, шлёпнул её по спине, когда она уходила. Вильгельм обернул полотенце вокруг себя, сел в кресло и жестом велел Преследователю подойти и встать перед ним. Король с нежностью смотрел на дюжину обнаженных девушек, сидевших теперь вместе на краю бассейна и радостно болтавших.

— Мои маленькие рыбки, — сказал он. — Мои драгоценные поблажки. Иногда мне кажется, что это единственное место, где я могу по-настоящему расслабиться и просто побыть самим собой. Конечно, мне не нужно объяснять тебе, что такое грех и искушение, Лиланд? Это то, что привело тебя туда, где ты сейчас.

— Действительно, — сказал Преследователь голосом, источающим гниль, как испорченный, но всё ещё лакомый фрукт. — Я знаю всё об удовольствиях проклятых. Но ты уверен, что мы здесь в приватной обстановке? Я приложил немало усилий, чтобы быть уверенным, что прибыл незамеченным и не обнаруженным.

— Не беспокойся о моих маленьких рыбках, — сказал Король. — Они никогда не помнят ничего из того, что видели или делали в этом месте. Простое охранное заклинание, чтобы предотвратить сплетни и… последствия. Только не говори мне, что ты не одобряешь этого, Лиланд.

— Ты не первый Король, который держит свой личный сераль, — сказал Преследователь. Как ты помнишь, нужно быть сильным человеком, чтобы бросить вызов собственным слабостям. Я просто поражён, что ты ещё не по уши в бастардах.

— Ещё одно полезное заклинание, — холодновато заметил Уильям. — Королевская линия должна быть сохранена в чистоте, чтобы восседать на троне Редхартов. Возможно, у нас больше нет доступа к старой Магии Крови — она закончилась, когда добрый Король Виктор очистил этот Замок от Нереального, — но линия должна быть сохранена, на случай, если Нереальное и Магия Крови вернутся. Я серьёзно отношусь к своим обязанностям, Лиланд.

— Зачем ты вызвал меня сюда, Уильям? — спросил Преследователь.

— Ты так и не можешь заставить себя титуловать меня, — ответил Король. — Это потому, что мы так долго дружим?

— Нет, — сказал Преследователь. — Это потому, что я служу высшему господину.

— Ты здесь, потому что я нуждаюсь в тебе, — сказал Король. — Но сначала окажи мне любезность. Ответь мне на один вопрос.

— Если смогу.

— Ты принадлежишь к Высшей Магии или к Дикой Магии?

Преследователь лаконично улыбнулся. — Ничего настолько ограничивающего. Моя сила исходит от Повелителя Тьмы.

Король Уильям нахмурился. — Принц Демонов?

— О нет. Он всего лишь Переходное Существо. Гораздо ниже по пищевой цепочке. Я — настоящий, Уильям, и не забывай об этом. Я — гнев Ада и месть Бездны. Потому что должен быть баланс.

Король Уильям громко фыркнул. — Я никогда не понимал всего этого. Как ты можешь уравновешивать Ходока, если его не было с тех пор, как Джек Форестер бросил всё и ушёл в монахи?

Преследователь пожал плечами. — Где-то всегда есть Ходок, значит, где-то всегда должен быть и Преследователь. Я тоже не понимаю правил, Уильям. Я просто следую им. Потому что Большая игра идёт на гораздо более высоком уровне, уровне, недоступном нашему пониманию.

— Я никогда не понимал, почему ты хочешь… этого, — сказал Король.

— Ты знаешь мою историю и мою трагедию, — сказал Преследователь. — Это всё, что тебе нужно знать. Так чего же ты хочешь, Уильям? Почему ты так срочно вызвал меня сюда, в это уединённое место, на эту тайную встречу?

— Потому что будет война, — сказал Король.

— Я думал, ты хочешь мира, — сказал Преследователь. — Ты приложил немало усилий, чтобы заключить соглашение. Отдал свою единственную дочь в жёны врагу. Неужели ты опасаешься, что всё это было напрасно?

— Против мира собралось больше сил, чем кто-либо предполагал, — осторожно ответил Король. — Я должен надеяться на мир, но готовиться к войне. На жизнь моей дочери уже было совершено покушение. Если её убьют, я буду мстить, даже если это зальёт кровью наши земли.

— Я продал свою душу ради мести, — сказал Преследователь. — Ради смерти и уничтожения тех, кто причинил мне зло. Я держал в руках их ещё бьющиеся сердца и понял, что оно того не стоит. Но ты не послушаешь меня, потому что ты — Король и ты не обязан. Ты пойдёшь своим путем, и в пекло всех. Так что вот он я, Уильям, всегда готовый поддержать войну.

— Даже если речь не идёт о благородном деле? — сказал Король.

Преследователь тихонько рассмеялся. — Когда война бывает благородной? Это всегда связано с властью и политикой, богатством и гордостью. Все вы, Короли, ссылаетесь на Честь, Землю и древние права, но в конце концов всё всегда сводится к человеческой гордыне. Меня не волнуют причины, разве что как средство достижения цели. Меня волнует только кровь, резня и разрушение. Груды мёртвых, горящие города, женщины, оплакивающие мужчин, которых они больше никогда не увидят. Я хожу по этой земле, чтобы заставить человечество страдать. Причины не важны.

— Тогда ты станешь солдатом моей армии, — сказал Король Уильям. — Одним из моих секретных орудий, чтобы переломить ход событий в свою пользу.

— Только я? — спросил Преследователь. — Какое ещё секретное оружие у тебя есть, Уильям?

— Если бы я сказал тебе, это не было бы секретом, не так ли? — сказал Король. — У меня должно быть мощное секретное оружие, чтобы поддержать мою армию. Лесной Замок до сих пор хранит в своей Оружейной Палате мощное, даже легендарное оружие. Это всем известно. Но я буду полагаться на могущественных людей, а не на клинки. Начиная с тебя, Лиланд.

— Большая честь для меня, Уильям, — сказал Преследователь, насмешливо кланяясь. — Позови меня, и я приду. Давненько никто из подобных мне не ходил на войну. Интересно, появится ли новый Ходок, чтобы встретиться со мной… Это была бы славная битва!

И тут он на мгновение задумался, прежде чем посмотреть Королю Уильяму в глаза. — Ты знаешь, почему я отдал свою душу, Уильям, в обмен на силу возмездия. Ты знаешь, что я сделал ради ненависти, и что я сделал после этого ради Пекла. Я всегда задавался вопросом — зная, кем и чем я стал… почему ты позволил мне свободно действовать?

— Потому что я знал, что когда-нибудь ты мне понадобишься, — сказал Король Уильям.

— А, — сказал Преследователь. — Я знал, что это не может быть что-то столь незначительное, как дружба.

— Это прерогатива Королей — совершать ужасные, но необходимые поступки, чтобы сохранить свои Королевства, — сказал Король.

Преследователь медленно кивнул. — Потому что мы были друзьями, когда-то… Я преступаю границы своих уз, чтобы сказать следующее: ты знаешь, что гораздо легче призвать силы Пекла, чем изгнать их? Я буду сражаться на твоей войне, Уильям, вцеплюсь зубами в горло твоим врагам… но ты не будешь иметь права решать, что я буду делать и как я буду это делать. Ты можешь выпустить стрелу, но как только она будет выпущена, ты не сможешь контролировать, куда она полетит. Я буду убивать и побеждать, но только во имя Пекла.

— А что, Лиланд, — сказал Король Уильям, — я и не знал, что ты такой красноречивый. Он долго и задумчиво смотрел на Преследователя. — Как мы дошли до этого, старый друг? Мы хотели стать совсем не такими, какими мы стали… Я помню тебя в лучшие времена. Мне больно видеть тебя таким. Неужели тебе всегда придётся быть Преследователем? Найдёшь ли ты когда-нибудь покой?

— Я не хотел покоя, — сказал Преследователь. — И посмотри, что со мной стало. Мудрый человек извлёк бы из этого мораль.

— Лиланд…

— Теперь у меня есть власть! И более великие люди, чем ты, стояли передо мной на коленях и рыдали, умоляя о пощаде, а я всё равно убивал их. Не жалей меня, Уильям. Не смей. Ты всего лишь Король. Лорд, которому я служу, ездит на спинах мёртвых Королей и купается в их слезах. Он внезапно наклонился ближе, чтобы прошептать Королю на ухо. — Я знаю, почему ты это делаешь, Уильям.

А затем он выпрямился, повернулся к Королю спиной и, взмахнув мантией цвета крови, покинул приватную комнату. Он незаметно вернулся в Полуночный Замок, и куда он направился потом… никто не знал.

Король смотрел, как он уходит, с каменным лицом, и не отворачивался, пока дверь снова не закрылась и Преследователь благополучно не исчез. Тогда Король медленно выдохнул и позволил себе расслабиться. Он повернулся, чтобы взглянуть на свой драгоценный бассейн, и только тогда увидел тела своих маленьких рыбок, лежавших в воде лицом вниз, и все они были мертвы. Потому что нельзя вызвать Преследователя, не заплатив за это цену.

Некоторое время спустя Король Вильгельм отправился на прогулку по своим декоративным садам. На нём были лучшие парадные одежды и корона, повсюду садовники низко кланялись ему и спешили убраться с его пути. В отличие от своей дочери, Король Вильгельм никогда не проявлял особого интереса к своим садам и редко бывал в них. Они достались ему по наследству, так как принадлежали его отцу и деду. Он следил за тем, чтобы они поддерживались на высочайшем уровне, потому что этого от него ждали, и потому что если он содержал декоративные сады, то, проклятье, они должны были быть самыми лучшими и великолепными декоративными садами в мире и служить упрёком всем менее значительным провинциальным садам. Фактически, он так давно не гулял по своим садам, что Уильям уже и не помнил, когда был там в последний раз. Конечно, до рождения детей. Многое из того, что он видел и с чем сталкивался, было для него новым и странным. Екатерине так понравились сады, что он передал ей управление ими, как только она стала достаточно взрослой, чтобы следить за порядком и не бегать к нему за советами. Похоже, она отнеслась к этому с большим энтузиазмом. Он жалел, что не знал об этом до её отъезда. Он хотел бы похвалить её за то, чего она здесь добилась. На мгновение ему показалось, что Кэтрин весело бегает по широкой лужайке — дикий, свободный дух в своей простой мальчишеской одежде. Но это была лишь мысль и желание, исчезнувшие, как только он сосредоточился на них. Король шёл мимо клумб, живых изгородей и прудов с золотыми рыбками, покрытых плавающими лилиями, сцепив руки за спиной и опустив голову, и думал. Он думал о том, простит ли его Кэтрин, когда узнает обо всём, что он сделал во имя Редхарта. Он использовал её… потому что именно для этого и нужны были Королевские отпрыски. Королевские дети рождались, чтобы быть разменной монетой, оружием, даже жертвой… В том, чтобы быть Королём, была сила, но в том, что приходилось делать, иногда была и беспомощность. Потому что Королевский род должен продолжаться…

И вот, наконец, Уильям поднял голову и понял, что достиг того места, к которому стремился всё это время, хотя и не признавался себе в этом. Перед ним возвышался Стоячий Камень — едва различимая человеческая фигура, высеченная из камня, который был древним ещё до того, как о Полуночном Замке стали мечтать. Поговаривали, что в его каменных объятиях спит языческий бог, а может быть, и дьявол. Бог Внутри — так называли его люди. Иногда стражники ловили людей, пробирающихся на территорию Замка, чтобы поклониться камню, принести ему жертву или оставить для него подношение. Старые традиции умирают с трудом. Король смотрел на Камень, а Камень взирал в ответ. Если в нём есть сила, что он может сделать, чтобы призвать её на помощь в войне? Выпустит ли он её на волю, чем бы она ни была? И если это, как он подозревал, последний оставшийся фрагмент Нереального в Полуночном Замке… может быть, этого будет достаточно, чтобы восстановить Нереальное в Замке? И сделать его достаточно сильным, чтобы сразиться с Преследователем, после того как в нём отпадет необходимость? Одно чудовище против другого?

Король долго смотрел на Стоячий Камень, думая о многом, а потом, ничего не сказав, отвернулся от него и молча пошёл прочь.

Элиас Таггерт, Стюард Короля Вильгельма в Полуночном Замке, бежал по коридорам, срочно вызванный своим Королём. Но когда он, наконец, достиг Двора, стражники распахнули перед ним двери, и он поспешил войти, то с удивлением обнаружил, что Двор пуст. Учитывая почти императивную срочность вызова, Стюард предположил, что это должно быть какое-то экстренное заседание Двора. Но Большой Зал был пуст, не считая Короля Вильгельма, молча восседавшего на своём троне, торжественного и задумчивого, как одна из его горгулий.

Стюард сразу заметил, что, хотя Король был одет в свои лучшие парадные одежды, Короны на нём не было. Это означало, что официальной встречи не будет. Что бы здесь ни решалось, какие бы приказы ни отдавались, никаких записей вести не следовало. Стюард быстро прошёл по пустому Двору и приблизился к трону, его быстрые шаги громко отдавались в тишине.

— Добро пожаловать, Элиас Таггерт, — сказал Король, когда Стюард отвесил ему официальный поклон. — Ты нужен мне, мой самый верный Стюард, чтобы отнести послание, которое я не смею доверить никому другому. Мне нужно, чтобы ты покинул этот Замок, отправился в горы и передал мои слова Крашеру.

Стюарду хотелось просто стоять с выпученными глазами и отвисшей челюстью, но он знал, чего от него ждут. Он стоял с торжественным лицом и изо всех сил старался сохранить ровный голос. — Неужели дошло до этого, Сир?

— Нет, — ответил Король. — Но может.

— Холмы… очень далеко, — сказал Стюард. — Речь идёт о неделях пути, Сир, туда и обратно. А у меня здесь есть свои обязанности…

— Это должен быть ты. Мне нужен человек, которому я могу доверять, который сделает то, что я прошу, и не более того, а потом будет молчать об этом, — сказал Король. — Ты должен быть польщен, Таггерт.

— О, это так, Сир, — немедленно ответил Стюард.

— Конечно, да, — сказал Король. — Ты ведь никогда не встречал Крашера? Нет, это было до тебя. Твой отец знал его, когда был Стюардом до тебя. Я думаю, что, возможно, Крашер прислушается к тебе из-за твоего имени там, где он, возможно, не примет никого другого. Сделай это для меня, мой Стюард, и тебя ждёт награда. Обратись к нему от моего имени.

— Как пожелает Ваше Величество, — сказал Стюард.

И тут он невольно подпрыгнул, когда из ниоткуда рядом с троном появился человек. Стюард сразу узнал его и не стал кланяться. Он знал колдуна Ван Флита в лицо и по репутации и считал его дурно влияющим на Короля. Таггерту оставалось только гадать, как долго колдун стоял там, скрытый от посторонних глаз за своей магией, наблюдая и слушая. Учитывая, что Король никак не отреагировал на внезапное появление колдуна, он, должно быть знал, что Ван Флит всё это время был там. Зачем колдуну прятаться, если только Король Вильгельм не был уверен в том, как отреагирует управляющий? Таггерт чувствовал, что должен быть оскорблён таким недоверием, но, действительно, в отношениях Короля и Крашера ничего нельзя было принимать на веру.

Ван Флит был крупным, грузным мужчиной, очень похожим на своего брата, Грегори Пула, Премьер-Министра Редхарта. Ван Флит носил свою обычную яркую мантию, достаточно безвкусную, чтобы павлин поперхнулся обедом, без каких-либо мистических знаков или чар, указывающих на то, кем он был: самым могущественным и образованным Верховным Магом в Редхарте. (Ван Флит любил изображать из себя учёного, занимающегося исследованиями в Королевской библиотеке или проводящего алхимические опыты в своих личных покоях. Тихий, безобидный, учёный).

Лишь немногие знали о том, что Ван Флит тайно делал для своего Короля. Элиас Таггерт знал. Он обязан был знать, ведь он был Стюардом. Но ему это не обязательно должно было нравиться.

Таггерт снова слегка подпрыгнул, когда Король вновь заговорил. Его голос был ровным, в нём не было места для возражений.

— У нас нет времени, чтобы ты добирался до холмов обычным путём, Стюарт. Мне нужно, чтобы моё послание было доставлено Крашеру сегодня, и сегодня же я должен получить от него ответ. Итак, Ван Флит согласился предоставить тебе дверь.

Ван Флит снова улыбнулся и лениво махнул рукой, и Стюарду пришлось приложить усилия, чтобы не вскрикнуть. Он чувствовал растущее присутствие при Дворе чего-то потустороннего, давящего на него, пробивающего себе дорогу в реальность. Нечто, чему не было места, навязывающее себя миру силой воли волшебника. Внезапно прямо перед ним появилась дверь. Обычная на вид деревянная дверь, стоящая вертикально и неподвижно, без опоры. Вот только это была не просто дверь. Стюард понял, что это всего лишь нечто, принявшее вид двери. Он чувствовал, как нечто смотрит на него. Ван Флит снова сделал жест, и дверь медленно распахнулась, словно зияющая пасть. Тёплый золотистый солнечный свет хлынул через проём во Двор, разгоняя мрак и тени. Сквозь дверной проём Стюард увидел открытую местность, склон холма и линии деревьев на фоне ясного голубого неба. В воздухе витали резкие, чистые ароматы цветов и растительности — все запахи и ароматы живых существ, естественной природы. Стюард сделал шаг вперёд, потом замешкался и оглянулся на Короля.

— Не могли бы вы поторопиться, Таггерт, — сказал Ван Флит. — Это нелегко, знаете ли.

Стюард проигнорировал его, продолжая смотреть на Короля. — Каково ваше послание, Сир? Что именно вы хотите, чтобы я сказал Крашеру?

— Спроси его, вернётся ли он, если я позову его, — сказал Король. — Если начнётся война, вернётся ли он, чтобы возглавить мои армии и сражаться за свою страну?

— Когда вы закончите свою беседу с Крашером, просто позовите дверь, и она сама придёт за вами, — сказал Ван Флит. — А теперь поторопитесь. Оно проголодалось.

— Иди, — сказал Король.

Стюард быстро кивнул, глубоко вздохнул, что не помогло, и вошёл в открытую дверь. И вот он уже в другом месте…

Элиас Таггерт замер, озираясь по сторонам. Двор исчез, как и дверь, через которую он только что прошёл. Он был на открытом месте, под безоблачным небом, и на него падал жгучий солнечный свет.

Он стоял на полпути вверх по довольно крутому склону, под ногами был голый камень, а Порывистый ветер налетал на него с разных сторон. Подняв голову, он увидел на вершине холма неровную линию деревьев, большинство листьев на которых уже опали, оставив тёмные ветви — зубья, упирающиеся в небо. Над головой кружили птицы, перекрикиваясь друг с другом резкими голосами.

Сенешаль посмотрел вниз и тут же пожалел об этом. Под ним был длинный холм, такой длинный, что ему понадобилось бы полдня, чтобы взобраться на него. Водопад низвергался со скалы напротив него, взметая в воздух пену и брызги, устремляясь всё ниже и ниже в стремительную реку на дне долины далеко внизу. Вокруг него были цветы и всевозможная растительность, а Стюарт, не будучи деревенским жителем, совершенно не разбирался в этом. Всё, о чём он мог думать, — это о дикой природе, причём с акцентом на слове “дикая”. Стюард был уверен, что слышит звуки животных, доносящиеся откуда-то… слишком близко, чтобы его это устраивало. Всё это было очень мило и пасторально, и Стюарду это не нравилось. Он был городской мышью или, по крайней мере, мышью Замка. Он считал, что растения и животные должны знать своё место и не злоумышлять против людей.

Он редко покидал Полуночный Замок, а когда покидал, то не мог дождаться возвращения. Он быстро оглядывался по сторонам в поисках волков, медведей, ядовитых змей или даже ядовитой растительности, жалея себя: “Я не хочу быть здесь”. Грозила ли ему опасность со стороны животных и растений здесь, на полпути вверх по склону холма? Стюард не знал и не собирался задерживаться здесь надолго, чтобы выяснить это. Он мимолетно пожалел, что не обладает магическими способностями предыдущих Стюардов, чтобы повелевать силами Нереального. Как его прабабушка Катриона Таггерт, вышедшая замуж за доброго Короля Виктора. Но эти способности исчезли вместе с Нереальным за много поколений до него. Он был всего лишь слугой Короля, выполнявшим его задание, и пришло время ему заняться этим.

Вход в пещеру находился прямо перед ним. Он никогда не бывал здесь раньше, не знал никого, кто бы бывал, но достаточно было взглянуть на тёмный, неровный проём, чтобы понять, что Ван Флит и его проклятая дверь всё сделали правильно. Это было то самое место. Он чувствовал это своими костями. Это была пещера Крашера, жилище человека, который хотел, чтобы его оставили в покое. У большинства людей хватало здравого смысла не беспокоить его; в конце концов, он был одним из самых опасных людей в Редхарте. Солдат, воин, генерал, Крашер.

Стюард, шаркая, двинулся вперёд, осторожно вглядываясь в полумрак у входа в пещеру. Это было просто большое отверстие с довольно неровными краями, в склоне холма. Стюард повысил голос.

— Hello? Hell…o, внутри пещеры? Извините за беспокойство, но… Я — Стюарт Полуночного Замка, и у меня срочное послание от его величества, Короля Вильгельма!

— Уходите, — раздался голос из глубины пещеры. Он звучал… вполне по-человечески. — Мне всё равно. Нам с Королём больше нечего сказать друг другу.

— Он это знает, — с лёгким отчаянием сказал Стюарт. — Неужели вы думаете, что он послал бы меня в такую даль, если бы это не было важно, срочно и необходимо?

Последовала пауза, а затем долгий вздох. — Замечательно. Входите, Стюард. И вытрите ноги; здесь и так достаточно беспорядка.

Стюард собрался с духом и осторожно направился к тёмному входу в пещеру. Вскоре обнаружилось, что это туннель, уходящий вглубь холма, а впереди горит свет. Управляющий очень осторожно продвигался вперёд, делая по несколько шагов за раз, упираясь одной рукой в левую стену, а ногами отталкивая с дороги мелкие камешки на почти невидимом полу туннеля. По мере приближения свет становился всё ярче, пока он вдруг не завернул за угол и не увидел, что находится в большой, хорошо освещённой пещере. Она выглядела… удивительно уютной. (Почти цивилизованно). Из лисьего мха были сделаны грубые светильники, установленные в нишах стен и освещавшие широкую пещеру мягким серебристым светом. Растительность была разбросана по полу и утрамбована, чтобы убрать острые грани камня. Грубо выделанные звериные шкуры служили ковриками, а в дальнем конце лежала куча шкур, служившая постелью. В одном из углов горел небольшой костёр под отверстием в своде пещеры, служившим, по-видимому, естественным дымоходом.

Стюарду показалось, что от огня исходит больше света, чем тепла. По всей пещере были разбросаны книги, стоял письменный стол с бумагами, пером и чернильницей…

И там, в глубине пещеры, на удобном стуле сидел сам Крашер.

— Я знаю, что вас изгнали, — осторожно произнёс Стюард, — но… это всё, что вам позволили взять с собой?

— Это всё, чего я хотел, — сказал Крашер. — Мне позволили эти роскошества, потому что я согласился идти и не сопротивляться. А я мог бы бороться, мог бы бросить вызов Королю; в те дни у меня были сторонники. Хотел я этого или нет. Но мне даже в голову не пришло отказаться, потому что при Дворе не было ничего такого, что заставило бы меня захотеть остаться. Здесь у меня есть всё, что нужно: книги, письменный стол и время для размышлений. Наконец-то мир и покой. Всё, что нужно отшельнику для жизни. Так что же ты здесь делаешь, Стюард, беспокоя меня?

Крашер был более чем обычно крупным, широкоплечим мужчиной, закутанным в меха дюжины крупных и очень опасных животных, с огромной гривой длинных чёрных волос и грубой, необрезанной чёрной бородой.

Стюард знал, что Крашеру должно быть около тридцати лет, но выглядел он старше. Он выглядел как воин — варвар, вождь-отступник, головорез, изгнанный из цивилизации и скрывающийся от своих врагов. Под его рукой у стены рядом с креслом стоял массивный длинный меч в блестящих металлических ножнах. И всё же у Крашера было умное, задумчивое лицо с острыми, пронзительными глазами. И голос у него был ровный, культурный и беззаботный. Но… просто беззаботно сидя на своём стуле и в мире с самим собой, этот изгой, отшельник всё равно выглядел как самый опасный человек из всех, с кем Стюарду доводилось сталкиваться.

— Ну что? — спросил Крашер. — Выкладывайте, Стюард. Чего хочет мой отец от своего изгнанного сына?

— Ваш отец боится, что мир, над которым он так долго трудился, не продлится долго, — ответил Стюард, изо всех сил стараясь говорить и не сбиваться. — У него есть основания опасаться, что начнётся война с Лесной Страной, и скорее раньше, чем позже.

— Разве он не может остановить её? — сказал Крашер.

— Нет, когда так много людей хотят этого, — ответил Стюард. — Вопреки всякому разуму и здравому смыслу.

— Почему эти люди хотят войны?

— Обычные причины: власть, выгода… возможно, даже добросовестный патриотизм.

Крашер медленно кивнул. — Значит, вы теперь Стюард. Сколько лет прошло с тех пор, как я покинул Двор?

— Восемь лет, Ваше Высочество, — ответил Стюард.

Крашер поморщился. — Не называйте меня так. Я не имею права на титулы. Я насчитал восемь суровых зим, но кажется, что прошло больше времени… Вы Избранный?

— Конечно, — ответил Стюард. — Традиция сохранилась. Я — Elias… Думаю, вы знали моего отца, предыдущего Стюарда. Он скончался два года назад, и я взял на себя его обязанности. Вы хорошо относились друг у другу, Принц Кэмерон?

Крашер сделал резкий, пренебрежительный жест. — Нет. Не называйте меня так. Я отказался от этого имени и всего, что оно собой олицетворяло, когда уходил. Я предпочитаю имя, которое дали мне придворные, чтобы оскорбить меня: Крашер. Я принимаю его, потому что оно соответствует. Он резко посмотрел на Стюарда. — Знаете ли вы, почему я был изгнан, покинул Двор моего отца и Полуночный Замок?

— Не думаю, что кто-то знает это наверняка, — осторожно ответил Стюард. — Ваш отец никогда не говорит об этом, а всем, кто мог бы знать, запрещено обсуждать это. Конечно, ходят слухи…

— Я был величайшим воином и полководцем, которого когда-либо знал Редхарт, — сказал Крашер. Голос его был совершенно спокоен, в нём не было даже намёка на хвастовство или гордыню. — Ни разу не потерпел поражения в битве. Победитель сотни пограничных стычек. Но я никогда не был… популярным. При всех своих победах я никогда не привлекал народ. Достаточно было встретить меня, чтобы понять, что что-то не так. Не так со мной. Они готовы были радоваться моим победам, моим сражениям, но только издалека. Видимо, мне не хватало… определённых человеческих качеств. И из-за этого я никогда не смогу стать Королём. Поэтому отец отослал меня подальше и выбрал Кристофа своим фактическим наследником, а все должны были делать вид, что меня никогда не существовало. Что у Короля Вильгельма было только двое детей. Он едва улыбнулся. — Не могу сказать, что я сильно скучаю по своей прежней жизни. Я был хорошим солдатом, это давалось мне легко, но я никогда не получал от этого особого удовольствия. Мне нравится быть отшельником. Наедине с книгами и своими мыслями.

— Вы… счастливы здесь? — спросил Стюард.

— Вы имеете в виду, не одиноко ли мне? Нет. Время от времени сюда приходят люди. Не потому, что они знают, кем я был, а потому, что в этих холмах существует традиция почитания отшельников. Видите ли, предполагается, что мы должны быть ближе к Богу, и поэтому можем что-то знать. Вот они и приходят сюда, тихо и скрытно, и оставляют у моей пещеры вещи. Еду, подарки. Просто потому, что считают это правильным. А иногда они оставляют небольшие послания, коряво написанные на клочках бумаги. Обычно они касаются philosophical или medical проблем. А я листаю свои книги и даю им доступные ответы. Никто из них никогда не пытается войти в мою пещеру. Думаю, они понимают, что это плохая идея.

— Король Вильгельм прислал меня с вопросом к вам, — сказал Стюард. — Он хочет знать, если начнётся война, вернётесь ли вы, встанете ли во главе его армии? Если он вызовет вас?

— Если он позовёт… тогда я приду, — устало сказал Крашер. — Но я не останусь. Я выполню свой долг, потому что часть меня всё ещё остаётся Принцем Кэмероном, старшим сыном Короля. Но он ничего не сможет сказать или сделать, чтобы заставить меня остаться. А теперь идите, Стюард. Пока я не убил вас за то, что вы нарушили моё драгоценное одиночество… заставили меня вспомнить то, что я так старательно пытался забыть.

Стюард повернулся и бросился бежать по тёмному туннелю, прочь из пещеры, обратно на свет. Дверь уже была рядом и ждала его. Дверь открылась, и Стюард вбежал в неё, словно за ним по пятам неслась стая волков; он бежал обратно в безопасное место, в Полуночный Замок, и к тому, что он понимал. Дверь тихо закрылась за ним и исчезла.

У Принца Кристофа, младшего ребёнка Короля Вильгельма, были свои личные комнаты, расположенные далеко от традиционных покоев Королевской семьи. Чем дальше он находился от отца, тем легче и комфортнее себя чувствовал, и он не сомневался, что его отец — Король чувствует себя точно так же.

У Кристофа была своя личная охрана, которая стояла у дверей его личных покоев, и никто никогда не попадал туда без заблаговременно отосланного письменного приглашения. Поэтому придворный Реджинальд Салазар подошёл к двери Кристофа с большей, чем обычно, тревогой. Он уже не раз бывал в личных покоях, в обществе Кристофа. Он ел, пил и веселился вместе с ним, а также с некоторыми его единомышленниками. Но впервые он пришёл к Кристофу без приглашения или хотя бы договорённости. Однако выбора у него не было. Он должен был поговорить с Кристофом.

Приближаясь к вооружённым и закованным в броню охранникам, он изо всех сил старался выглядеть спокойным и уверенным, как будто имел право находиться здесь, но это давалось ему нелегко.

Реджинальд был любовником, а не бойцом. Он умел интриговать и даже плести интриги, но всегда держался на расстоянии. Он остановился перед стражниками, задрал нос и обратился к ним самым аристократическим тоном.

— Вы знаете, кто я. Вы знаете, что Принц знает меня. Ему нужно увидеть меня сейчас. У меня есть срочная информация, которую он должен услышать. Если он узнает, что вы скрыли от него эту новость, он будет недоволен.

Более опытный из двух охранников посмотрел на него с сочувствием. — Да, я знаю вас, Салазар. Но вы знаете Принца. Вы знаете, что он скажет, что сделает, если мы его потревожим и он решит, что то, что вы хотите сказать, не важно или не срочно. Вы действительно хотите рискнуть?

Реджинальд кивнул, на мгновение остолбенев. Он знал, что Кристоф делал в прошлом. Но он не хотел, не мог отступить. Охранники отошли от двери, и Реджинальд шагнул вперёд. Он тяжело сглотнул и очень громко произнёс своё имя. Наступила пауза, а затем дверь сама собой распахнулась. Реджинальд вошёл внутрь и не оглянулся, когда дверь захлопнулась и закрылась за ним.

Реджинальд остался на месте, невольно нервно переминаясь с ноги на ногу. Он чувствовал, как холодный пот выступил у него на лице. Кристоф был его другом, больше чем другом, но его нельзя было беспокоить. Если вы не хотели проблем. Реджинальд до сих пор помнил, как его хороший друг Принц Кристоф воткнул ему нож в рёбра, достаточно глубоко, чтобы пустить кровь, только за то, что он сказал правильные слова в неподходящий момент.

А затем голос из глубины смежных комнат спокойно произнёс. — Очень хорошо, Реджи. Заходи. Но лучше, чтобы это того стоило.

Реджинальд быстро двинулся вперёд, прошёл через прихожую и попал в главную комнату Принца. В больших и открытых комнатах Кристофер держал экзотические растения и цветы, сотни эффектных сортов, которые были высажены на всех четырёх стенах и потолке. Пол представлял собой одну большую лужайку, искусно подстриженную и ухоженную. Первоначально эта комната и прилегающие к ней покои принадлежали старому Принцу Льюису, брату доброго Короля Виктора. (Льюис не был достоин и даже не был близок к тому, чтобы стать Королём).

Но Кристоф прочитал истории о том, как Льюис содержал свои комнаты, полные великолепных растений и необыкновенных цветов… и решил, что эта идея ему по душе. Поэтому он просто выгнал прежних жильцов и переехал сюда, потому что вы можете сделать что-то подобное, когда вы Принц, и начал превращать свои новые комнаты в один большой живой сад, новый зелёный мир, для себя.

Король мог отменить его решение. Он мог бы приказать Кристофу вернуть комнаты. Но поскольку комнаты находились очень далеко, а их обитатели не были кем-то важным, и пока Принц был занят своими новыми интересами, и не докучал Королю… Ничего не было сказано, и ничего не было сделано.

Комната напоминала джунгли, воздух был пропитан ароматами огромных, мясистых, отвратительной окраски цветов, которые, казалось, медленно наклоняли свои огромные головки вслед Реджинальду, когда он проходил мимо. В тени огромных лиан и разросшейся растительности, покрывавшей стены, что-то колыхалось. Реджинальд продолжал идти вперёд и обнаружил Кристофа в самой дальней из комнат, задумчиво стоящего перед мольбертом. Принц Кристоф был одет в традиционный рабочий халат художника поверх своей модной одежды, занятый работой над своей последней картиной. Ему нравились пейзажи. Но поскольку он никогда никуда не ходил, он писал сцены из своего воображения.

Эти большие и детально проработанные пейзажи всегда были очень красочными, дикими и величественными, обязательно наполненными людьми и событиями — но они никогда не были тем местом, куда хотелось бы попасть. У Кристофа было буйное, даже брутальное воображение, и сцены, которые он писал, всегда были наполнены чем-то, чему не было места в реальном мире. Кристоф услышал приближение Реджинальда и обратился к нему, не оборачиваясь, добавляя последний штрих к своему новому шедевру.

— Мне нужно больше пунцовой краски, — сказал он. — У меня опять кончилось. Крови всегда больше, чем ожидаешь. Лучше бы это было важно, Реджи. И я имею в виду действительно важно.

— Твой отец послал Стюарда через пространственную дверь, чтобы тот поговорил с твоим изгнанным братом! — выдавил Реджинальд. — Таггерт несёт Принцу Кэмерону послание от твоего отца!

Кристоф вздохнул и положил кисть и палитру на удобный табурет. Настроение пропало, придётся попробовать позже. Он тщательно вытер руки о кусок ветоши, отбросил её в сторону и, наконец, повернулся, чтобы встретить тревожный взгляд Реджинальда своей лучшей ободряющей улыбкой.

— Итак. Мой дорогой отец хочет говорить с Крашером. С моим дорогим старшим братом. Кэмероном… Это нормально — произносить это имя, Реджи. Он не появится из ниоткуда только потому, что кто-то произнёс в вслух его имя. Это совсем другое дело… Теперь, откуда ты это знаешь? Ты знаешь это наверняка, не так ли, Реджи? Мне не хотелось бы думать, что ты нарушил моё приятное времяпрепровождение из-за каких-то досужих сплетен.

— У меня есть свои источники, свои контакты, ты же знаешь, Кристоф! — быстро сказал Реджинальд. — Это единственный способ оставаться в безопасности в этом Замке, где повсюду вспыхивают заговоры и интриги, а группировки гоняются друг за другом по коридорам. Король вызвал Стюарда ко Двору. Там были только Король и колдун Ван Флит! И Король приказал Ван Флиту открыть пространственную дверь, чтобы отправить Стюарда в холмы, как он сделал это с каретой Екатерины!

— И какое же послание мой отец велел Стюарду передать моему дорогому забвенному брату? — спросил Кристоф.

— Ну, этого я точно не знаю, — признался Реджинальд. — Мой источник не был достаточно близко, чтобы услышать. Но что ещё это может быть? Твой отец не общался с Кэмероном ни прямо, ни косвенно, с тех пор как отправил его в изгнание. Чем может быть это послание, как не приглашением вернуться?

— Тише, тише, — проворчал Кристоф. — Постарайся не перевозбуждаться, Реджи. Это тебе не идёт. Не забывай, отец не заставлял Кэмерона уехать. Он сам согласился. Именно поэтому ему было позволено начать новую жизнь отшельника в пределах границ Редхарта. Я не верю, что в этой стране существовала или существует сила, способная заставить Кэмерона сделать то, чего он не хочет. Но, наверное, ты прав. Я не могу представить, чтобы мой отец нарушил своё долгое молчание ради чего-то меньшего, чем “Возвращайся домой, мой мальчик; все твои грехи прощены”. Потому что война у порога, и мой отец снова чувствует потребность в своём величайшем войне. Мой отец никогда не расстанется ни с чем из того, что у него есть, что может однажды пригодиться.

Кристоф коснулся рук Реджинальда и тепло обнял его, а Реджинальд обнял его в ответ, чувствуя одновременно нежность и облегчение. Кристоф отстранился и поцеловал Реджинальда в лоб.

— Ты хорошо поработал, мой дорогой. А теперь уходи. У меня есть дела. Мы с тобой снова встретимся, посидим и поговорим. Как только я всё улажу.

Реджинальд быстро кивнул и ушёл так быстро, как позволяло достоинство. Кристоф был его другом, очень близким другом, уже много лет; но когда у Кристофа появлялся такой взгляд, такой тон… любому здравомыслящему человеку пора было исчезнуть. Потому что Кристоф никогда не был так опасен, как во время интриги.

Некоторое время спустя Малькольм Барретт, Чемпион Короля Вильгельма, подошёл к стражникам у дверей Кристофа, давая понять, что не намерен терпеть от них никаких глупостей. А учитывая то, каким суровым и задумчивым стал Чемпион с момента отъезда Принцессы Екатерины, стражники обменялись быстрым взглядом и убрались с его пути. Перед Малкольмом открылась дверь, и он сразу же вошёл. Он позволил себе улыбнуться, когда дверь тихо закрылась за ним, а стражники встали на свои места.

В эти дни он старался развлекать себя при первой же возможности. Он прошёл через прихожую и вошёл в главную комнату, с интересом разглядывая яркий зелёный мир, который Кристоф создал для себя в Полуночном Замке. Признаться, он был впечатлён. Трудно было поверить, что Принц добился столь многого, не имея доступа к Высшей Магии.

Малкольм одобрял идею делать всё самому, не прибегая к колдовству. Он резко поднял голову, когда навстречу ему вышел Кристоф, одетый более официально, чем обычно. Они поклонились друг другу.

— Если вы так любите зелень, вам следует прогуляться по декоративным садам, мой Принц, — сказал Малькольм. — Побывайте на свежем воздухе. Это пойдёт вам на пользу.

— Пожалуйста, зови меня Крис, — сказал Принц. — Мы все здесь друзья.

— Вот как? — спросил Малькольм. — С какого времени? Ну, я полагаю, мы всегда можем притвориться. Я получил твоё сообщение, Крис. Что такого важного произошло, что нам так срочно понадобилось увидеться?

— Нам нужно поговорить о моём отце и о том, что он сделал, — сказал Кристоф.

— Кэтрин ушла, — коротко ответил Малькольм. — И больше не вернётся.

— Боюсь, что это ещё не предел бессердечия моего отца, — сказал Кристоф.

Он жестом предложил Чемпиону сесть, и оба мужчины устроились в весьма удобных креслах. Малкольм заметил ещё одно кресло, что свидетельствовало о прибытии ещё одного гостя, но ничего не сказал. Он откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на Кристофа.

— Итак, — сказал он. — Что же теперь сделал Король?

— Нечто довольно удивительное для человека, который якобы столь предан делу мира, — сказал Кристоф, элегантно скрестив свои длинные ноги. — Учитывая, что он отказался от своей единственной дочери, моей сестры и твоей возлюбленной, чтобы обеспечить успех своего мирного соглашения.

— Перейдём к делу, — сказал Малькольм. Его голос был ровным и жестким, что заставило Кристофа беспокойно заерзать в кресле.

— Король послал своего Стюарда побеседовать с моим старшим братом, — сказал Кристоф. — Принцем Кэмероном. Да… имя, которое больше никто не произносит. Похоже, что Крашер должен вернуться домой, и на его чело снова возложат лавры солдата… Ах! Прости, Малькольм. Это мой второй гость. Минутку, если позволишь. Устраивайся. На том столе розовое шампанское в ведёрке со льдом и несколько особых лакомств моей кухни.

Кристоф поднялся с кресла одним лёгким, томным движением и пошёл встречать нового гостя.

Малькольм посмотрел на предложенные блюда и напитки, но ни к чему не притронулся. В последнее время у него не было особого аппетита. Он заставлял себя есть суп и выпечку, потому что знал, что должен что-то съесть, но почти не пробовал их. С уходом Кэтрин из его жизни он многое утратил. Он оглянулся, услышав тяжёлые приближающиеся шаги, хруст травяного пола, и встал, чтобы коротко поклониться генералу Стакеру.

Генерал прошествовал в комнату так, словно был на параде. Непреклонно суровый, как всегда, он даже не взглянул на окружающие его удивительные растения и цветы. Правда, он немного удивился, увидев здесь Чемпиона, но всё равно чопорно поклонился ему.

Они заняли свои места, и Кристоф мастерски поддерживал разговор, безуспешно пытаясь расположить собеседников друг к другу. Генерал и Чемпион фактически игнорировали существование друг друга.

У них никогда не было ничего общего, и по тому, как они реагировали друг на друга, находясь в непосредственной близости, Кристоф понял, что ему придётся потрудиться.

— Лучше бы это было так важно, как изложено в вашем послании, Ваше Высочество, — проворчал генерал, обрывая один из самых забавных анекдотов Принца. — Все остальные могут радоваться наступлению мира, но я держу своих людей наготове. Потому что кто-то должен это делать.

— Это соответствует моменту, — сказал Кристоф. — Как я только что сказал Чемпиону, похоже, мой отец, возможно, не так предан делу мира, как все предполагают. Он только что отправил сообщение моему брату в изгнании, Принцу Кэмерону, приглашая его вернуться.

Стакер выпрямился в своём кресле. — Крашер? Король действительно готов вернуть его?

— Похоже, что так, — ответил Кристоф. — Я всё ещё жду подтверждения деталей послания. И, конечно, реакции моего дорогого старшего брата в изгнании.

— Как Король может так поступить? — спросил Генерал. — Он поклялся всем нам, что никогда не позволит Крашеру вернуться в этот Замок!

— Вопрос в том, хотим ли мы его возвращения? — сказал Малькольм. — Он был нашим величайшим воином, по общему мнению, но…

— Да, но! — воскликнул Стакер. — Мы могли бы использовать его на поле боя, несомненно, в случае войны, но потом? Его повторное появление при Дворе может нарушить баланс сил и заставить все фракции, которые у нас есть, вцепиться друг другу в глотки. Он величайший солдат, которого когда-либо знал Редхарт, с этим не поспоришь. Я сражался рядом с ним на границе; самое страшное существо с мечом в руке, которое я когда-либо видел. Если мы собираемся воевать, он нам понадобится. Отличный тактик. Но если твой отец откажется от своего слова и восстановит Кэмерона в качестве своего наследника… Нет, нет! Посадите Крашера на трон, и это будет одна нескончаемая битва. Потому что это суть Кэмерона. Я сражаюсь, чтобы победить, а не для того, чтобы сражаться. Он не может быть Королём! Он…

— Крашер, — сказал Кристоф. И все они кивнули.

— Я никогда не встречал этого человека, — медленно произнёс Малькольм. — Он всегда был где-то на границе, в то время как моё обучение удерживало меня здесь, в Замке. Мой отец встречался с ним несколько раз, когда был Чемпионом до меня. Я не думаю, что ему нравился или не нравился этот человек, но он сказал… что с Кэмероном было что-то не так.

— Они назвали его “Крашер”, потому что он таким вышел из утробы моей дорогой матери, — сказал Кристоф. — В Кэмероне всегда чего-то не хватало. Честно говоря, в детстве он пугал меня до смерти. Я всегда радовалась, когда он уезжал, возвращался на границу.

— Я не думаю, что кто-то хочет видеть Кэмерона на троне, — сказал Стакер, — но есть силы, которые готовые посадить его туда, как фигуру своей фракции.

— Но что мы можем сделать? — сказал Кристоф своим самым рассудительным голосом. — Я узнал об этом слишком поздно, чтобы остановить Стюарда. Он уже ушёл, через проклятую дверь Ван Флита. И не сомневаюсь, что он так же быстро вернётся обратно, получив ответ от моего брата.

— Я могу расставить лучников, — сказал Стакер. — Пустить стрелу в Стюарда, как только он появится. Дать понять, что произойдёт с каждым, кто пытается вступить в контакт с Крашером.

— Весьма прямое действие, Генерал, — едко заметил Малькольм. — Убить гонца за послание, которое он несёт. Король может послать кого-то другого! Возможно, меня! И такие прямолинейные действия сразу же дадут Королю понять, что за ним шпионят! Нет, мы хотим, чтобы Стюард благополучно вернулся, чтобы мы могли узнать, что сказал ему Крашер. Возможно, он откажется возвращаться после того, как с ним обошлись. У него должна быть гордость.

— Нет, — сказал Кристоф, — боюсь, что мы выдаём желаемое за действительное. Дорогой Кэмерон всегда очень любил долг и ответственность. И он никогда не мог отказать Отцу. Он всегда делал то, что говорил Папа. Даже когда Папа попросил его уйти. И война всегда манила его…

— А мы уверены, что война будет? — сказал Малькольм. — Я имею в виду, после всех тех усилий, которые все приложили к заключению мирного соглашения?

— Твой отец, должно быть, считает это реальной возможностью, — сказал Генерал. — Иначе он не стал бы связываться с вашим братом.

— Мой изгнанный брат, давайте не будем забывать, — сказал Кристоф. — Изгнан на глазах у всего Двора. Это нелегко исправить, особенно после того, что сказал в своё время мой отец.

Генерал громко фыркнул. — Ничто так не помогает сосредоточить мысли людей на том, что действительно важно, как неизбежная война. Пока Кэмерон может вести нас к победе, как можно ему в чём-то отказать? В том числе и в восстановлении его в правах Королевского наследника?

— Так что же нам делать? — спросил Кристоф. — Что мы можем сделать, чтобы это не было изменой?

Это слово оборвало разговор, и трое мужчин долгое время пристально смотрели друг на друга.

— Мы подождём, — наконец сказал Малькольм. — И посмотрим, что произойдёт. Если брак Екатерины с Принцем Леса состоится, если мирное соглашение будет выполнено, если спорные территории вернутся под наш контроль после стольких лет… Тогда, возможно, наступит мир. И не будет причин для возвращения Крашера. Он может гнить в своей пещере и изображать отшельника до конца своих дней. И нам незачем будет что-то делать.

Он многозначительно посмотрел на Генерала, который неловко заёрзал на кресле. — Я смирюсь… с тем, что произойдёт. И ждите знака.

Он резко поднялся на ноги, поклонился Принцу, кивнул Чемпиону и стремительно вышел. Малькольм начал вставать, но Кристоф жестом велел ему остаться и поспешил за Генералом, чтобы проводить его и сказать ещё несколько слов. Вошли слуги с едой и напитками.

Малкольм сидел на своём месте, ни на что не глядя. Ему некуда было идти и нечем заняться. Король не обращался к нему ни с какими просьбами, даже не разговаривал с ним с тех пор, как уехала Кэтрин. Король может думать, что он был добр, но Малкольм предпочёл бы что-то делать… просто чтобы чем-то занять себя, чтобы ему не приходилось ни о чём думать.

Вскоре Кристоф вернулся и сел напротив Малькольма. Он посидел немного, а затем наклонился вперёд, тщательно подбирая слова. — Я не видел тебя при Дворе, Малькольм. Чем ты занимался с тех пор, как моя сестра покинула нас?

— Король был достаточно любезен, чтобы не беспокоить меня, — ответил Малькольм. — Наверное, это и к лучшему. Не думаю, что смогу взглянуть ему в лицо. Я понимаю, почему он скрывал от нас информацию о свадьбе по договорённости, понимаю, почему он хотел избежать шума и проблем… но даже если так, просто свалить всё на меня и Кэтрин на глазах у всего Двора… не думаю, что смогу говорить с ним в подобающей уважительной манере. Не сейчас.

— Ты всё ещё не смирился с этим, не так ли, Малькольм? — сказал Кристоф.

— Ты говоришь так, как будто она умерла!

Кристоф сохранял спокойное выражение лица и сочувствие в голосе. — Для тебя она должна быть мертва. Это единственный выход. Ты больше никогда её не увидишь. Ты должен это понимать. Она станет женой Принца Ричарда, Королевой, и никогда больше не покинет Лесную Страну. Она мертва для тебя, Малькольм.

— Если только не будет войны, — сказал Малкольм. — Тогда все ставки отменяются, все соглашения аннулируются. Если начнётся война. Но я не могу, я не должен так думать. Потому что Кэтрин не захотела бы, чтобы её спасли, если бы ценой этого оказались две страны, раздираемые войной.

— Тогда ты должна жить дальше, — сказал Кристоф. — Как будто она умерла. Скорбеть о ней и отпустить её. Жить дальше и строить новую жизнь. Конечно, у Чемпиона Короля должны быть… обязанности, ответственность, которые нужно выполнять? Мы говорим о возможности войны, потому что мы должны. Это наш долг. Но ничто не вечно, ничто не определено. Наша жизнь — это то, что мы из неё делаем.

— Я знаю, — сказал Малькольм. — Есть вещи, которые я мог бы делать, должен делать, но я просто не могу найти в себе энтузиазма. Прошло так мало времени с тех пор, как мы с Кэтрин были счастливы. Мы были влюблены, и она решила назначить дату нашей свадьбы; ты знал об этом, Крис? А потом мне ничего не оставалось, как отказаться от неё, отпустить её. Теперь в моей жизни осталась только эта ужасная пустота там, где раньше была она. В основном в эти дни… Я просто сижу в своей комнате, ничего не делая, ни о чём не думая, просто жду, когда закончится день. Чтобы лечь в постель и на какое-то время погрузиться в сон. И если повезёт, мне не будет сниться сон. Я не могу заставить себя заботиться о чём-либо…

— О, Малькольм, Малькольм… Не надо.

Кристоф наклонился вперёд и взял руки Малькольма в свои. Чемпион вцепился в руки Принца, как утопающий. И некоторое время никто из них ничего не говорил.

— Это вредно для здоровья, Малкольм, — наконец сказал Кристоф. — Тебе нужно выйти из своих комнат, из затворничества. Послушай, почему бы тебе не отправиться со мной на охоту? Я уверен, что смогу найти нам душевную компанию. И ты знаешь, что тебе здесь всегда рады. Если тебе захочется с кем-то поговорить…

Малкольм медленно кивнул и начал подниматься на ноги. Кристоф тут же отпустил руки Чемпиона и встал вместе с ним. И тут Малькольм удивил Кристофа, коротко обняв его.

— Ты хороший друг, Крис. Возможно, лучше, чем я заслуживаю.

Он резко повернулся и ушёл. Кристоф посмотрел ему вслед.

— Хороший друг. Да.

У колдуна Ван Флита была своя приватная комната в Полуночном Замке, чтобы он всегда был наготове, если Король вдруг будет нуждаться в его услугах. А Король в последнее время, похоже, нуждался в нём всё больше и больше. По самым разным причинам. Вот и сейчас брат колдуна, Премьер-Министр Грегори Пул, неловко сидел в одном из удобных кресел, оглядывая комнату, которую так любезно предоставил ему Король, и даже не пытаясь скрыть своего неодобрения. Ван Флит вздохнул, очень тихо. Придётся что-то делать с братом.

Ван Флит заполнил большую часть своей комнаты стеклянными трубками и колпаками, горелками для болотного газа и всевозможным алхимическим оборудованием. Он постоянно проводил какие-то эксперименты, обычно связанные с кипящими жидкостями и неприятными запахами. Всегда что-то бурлило в котле или готовилось в небольшой каменной печи. Одна стена была скрыта за рядами металлических клеток, поставленных одна на другую; в них находились животные, птицы, рептилии и ещё нечто, что не так легко идентифицировать. Ведь никогда не знаешь, когда понадобится подопытный, на котором можно что-то испытать. И, конечно, были многочисленные полки со стеклянными банками, в которых хранились травы, фрагменты насекомых, корень мандрагоры и прочие неприятные вещи. Некоторые объекты в банках ещё двигались. Потому что такова алхимия…

Грегори Пул громко фыркнул, а потом пожалел. В воздухе сильно пахло химикатами и свежим навозом. Некоторые животные в клетках жалобно смотрели на Пула и даже жалобно протягивали к нему лапы через стальную сетку. Перебирая лапами по воздуху в немой мольбе.

Грегори изо всех сил старался ничего не замечать. Он не знал, чем занимается Ван Флит в этой комнате и чувствовал, что не хочет этого знать. Более того, он был уверен, что лучше бы ему этого не знать. Он достал свою серебряную табакерку с изящной чеканкой, высыпал небольшое количество нюхательного кокаина на тыльную сторону ладони… А затем, убрав коробочку и не поднимая глаз он обратился к брату.

— Да, я знаю. Не читай мне нотаций, Ван. Нам всем нужно нечто… для поддержания сил. Разве я читаю тебе лекции о том, как часто нужно посылать за новыми животными?

— Ты сам видел, насколько они могут быть полезны, — равнодушно ответил Ван Флит. — Ты держал чёрную кошку, пока я перерезал ей горло, чтобы получить достаточно крови для кровавого взора.

Грегори Пул с неудовольствием посмотрел на большую лужу засыхающей крови на столе перед ним. Всего несколько мгновений назад это было волшебное зеркало, через которое он мог подглядывать за Королём и его Двором, за Принцем Кристофом и его вероломными друзьями. Сведения были необходимы, и Грегори всегда был готов заплатить за них. Он просто не любил пачкать руки кровью. Он внимательно вслушивался в каждое слово, произнесённое на закрытых встречах, изучал реакцию на лицах. И всё это было бы невозможно без помощи брата. Он знал это. И брат тоже. Грегори бросил взгляд на Ван Флита.

— Ты уверен, что то, что мы только что сделали, было Высшей Магией? Жертвоприношение и пролитая кровь всегда были признаками Дикой Магии во всех песнях и историях.

— Всё дело в отношении, — легко сказал Ван Флит. — Я не заключал никаких договоров с демонами или дьяволами, и моя душа попрежнему принадлежит мне. Ты слишком много беспокоишься, брат. Высшая магия — это наука, такая же, как алхимия.

Григорий фыркнул, его это не убедило, но он молчаливо согласился сменить тему. — Я предполагал, что Кристоф и его дружки замышляют заговор, но не думал, что они привлекут к нему Чемпиона и Генерала Стакера! Такое сочетание может оказаться весьма опасным: неуравновешенный Принц, Чемпион с разбитым сердцем и слишком амбициозный Генерал! Если бы они хотели узнать, что происходит на самом деле, им следовало бы обратиться ко мне!

— А ты бы им рассказал? — спросил Ван Флит, искренне заинтересовавшись.

— Конечно, нет! Но это было бы правильно. Я бы скормил им очень убедительную и утешительную ложь, успокоил их сердца и умы, и они были бы совершенно счастливы! Нынешняя ситуация и так достаточно сложна без того, чтобы они совали свой благонамеренный нос туда, куда их не просят. Я весьма разочарован в Принце Кристофе. Я думал, что у него больше здравого смысла…

— Он никогда не чувствовал себя уверенно в роли наследника, — сказал Ван Флит. — Пока жив его старший брат. После того как Кэтрин отправилась в Лесную Страну, он, должно быть, почувствовал, что отец окончательно решил назвать Кристофа своим официальным наследником. Но если Кэмерон вернётся…

— Крашер никогда не сможет стать Королём! — категорично заявил Грегори. — Он просто не сможет.

— Случались и более странные вещи, — сказал Ван Флит. — Королю следовало казнить Кэмерона, а не просто изгнать его из Замка. Тогда проблема была бы решена.

— Отцу нелегко отдать приказ об убийстве своего сына, — холодно сказал Грегори. — И вообще, кого бы ты послал умертвить такого человека? Тогда у нас не было Воина в Маске. Нет, мы все долго обсуждали ситуацию, и все сошлись на том, что изгнание — лучший выход. Хотя бы потому, что в будущем нам могут пригодиться навыки Крашера как солдата. И, возможно, в этом мы были правы.

— Война неизбежна? — спросил Ван Флит.

— Нет, мне есть что сказать по этому поводу… — прорычал Премьер-Министр. — Все самые могущественные и влиятельные умы Редхарта и Лесной Страны согласны с тем, что мир необходим. Мы все поставили свои подписи на свадебном договоре, потому что бесконечные пограничные стычки истощали наши казны досуха. Но достаточно одного трагического случая, одного недопустимого оскорбления нашей чести, и всё, чего мы добились, будет сметено в один миг! И в обеих странах есть определённые группировки, определённые люди… которые не успокоятся.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Ван Флит.

— Следи за Кристофом, за его людьми и за всеми, с кем встречается Принц. Сообщи мне немедленно, если они перейдут от болтовни к делу.

— Что, за всеми? — спросил Колдун. — Принц, Чемпион, Генерал и все их люди? И все, с кем они могут говорить? Не много ли ты хочешь, брат? Как ты думаешь, сколько у меня глаз?

— Я плачу тебе достаточно, не так ли, брат? — сказал Премьер-Министр. Он поднялся на ноги и собрался уходить, но остановился, так как Ван Флит внезапно оказался рядом и преградил ему дорогу.

— Есть ещё одно дело, Грегори. До твоего появления я чувствовал присутствие некой могущественной силы рядом с Королём. Завуалированное и неестественное присутствие. Я взял на себя обязанность провести дальнейшее расследование и должен тебе сказать: Король общался с Преследователем.

Премьер-Министр громко выругался. — Конечно, Уильям сделал это тайно… потому что знал, что я этого не одобрю! Из общения с агентами Ада ничего хорошего не выйдет. Что Королю понадобилось от Лиланда Даска?

— Это адски трудно, — ответил Ван Флит. — Я способен обнаружить присутствие Преследователя за его щитами, но я никак не могу подслушать его, так чтобы он не узнал о моём присутствии. А я не собираюсь вступать в схватку с Преследователем. Он замолчал, нахмурившись. — Пространственная дверь, которую я открывал для Короля, только что снова появилась при Дворе. Стюард должен вернуться с ответом от Крашера.

— Мне нужно поговорить с Королём, — сказал Премьер-Министр.

Стюард вернулся ко Двору Короля Вильгельма, бледный, дрожащий и немного запыхавшийся. Дверь бесшумно исчезла за его спиной. Король бесстрастно ждал на своём троне, пока Стюард восстановит дыхание и самообладание, и официально поклонится.

— Говори, Стюард, — обратился к нему Король. — Что он сказал?

— Принц Кэмерон просит передать вам, что если начнётся война, если он вам понадобится… вам стоит только попросить, и он вернётся, — ответил Стюард.

Король медленно кивнул. — Конечно. Он не может просто так вернуться. Я должен к нему обратиться… Как бы вы описали его состояние, Стюард? Физическое и душевное?

— Он казался… довольным жизнью отшельника, Сир.

Король пристально посмотрел на него. — Он в здравом уме?

— Я бы сказал, что да, Сир.

— А как он относится ко мне? После моих действий?

— Не могу знать, — осторожно ответил Стюард.

— Да, — сказал Король, усаживаясь обратно на свой трон. — Я знаю. Крашер… Я даже не уверен, что у него есть привычные нам эмоции. Но я должен знать, Стюард. Не питает ли он ко мне неприязни за то, что я приказал изгнать его, покинуть Двор?

— Я бы сказал, что нет, Сир, — ответил Стюард. — Похоже, он доволен тем, что есть.

— Мой первенец… И мне пришлось отослать его, — сказал Король. — Потому что он никогда не смог бы заменить меня, на посту Короля. А теперь, похоже, он мне нужен. Чтобы делать то, что он делает лучше всех. Выигрывать битвы.

Внезапно за закрытыми дверями Двора раздались громкие голоса, и они оба резко оглянулись. Они узнали голос Премьер-Министра, который требовал разрешения войти. Король слегка улыбнулся.

— Почему бы и нет?

Он послал Стюарда к дверям, чтобы тот передал его распоряжение охране, и Король холодно наблюдал, как Премьер-Министр ворвался в открытые двери и проследовал по пустому Двору к нему. Король сардонически улыбнулся, когда Премьер-Министр отвесил ему короткий протокольный поклон.

— Вы опять подслушивали, не так ли, Премьер-Министр? Шпионил за мной через своего брата — колдуна. Если бы он не был так полезен, я бы приказал отрубить ему голову прямо здесь, у меня на глазах, а затем нанизать на пику над моими воротами в назидание другим. Тогда мы посмотрим, хватит ли у него колдовства, чтобы снова надеть голову… Будьте осторожны, Премьер-Министр. Существует тонкая грань между высокомерием и изменой.

— Разве это измена — заботиться о безопасности королевства? — яростно потребовал Грегори Пул. — Вы не можете всерьёз рассматривать возможность возвращения Принца Кэмерона, Сир! Вы должны знать, что при Дворе всё ещё существуют группировки, которые хотели бы посадить его на трон в качестве своего главы!

— И вы должны знать, что я никогда не допущу подобного, — ответил Король. — Крашер никогда не сможет стать Королём. Но он может вести наши армии к победе. Если потребуется. Мы не хотим вступать в войну, Премьер-Министр. Это немыслимо. Но немыслимые вещи уже случались. И поэтому мы должны быть готовы к любому развитию событий. Потому что это долг Короля. Делать то, что необходимо.