Голубиная сессия

Глава 8

Полная энтузиазма (я искренне верю и надеюсь, что убедить режиссера мне все-таки удастся) я стояла перед дверью режиссера. Собравшись с духом, я постучала. Но никто не крикнул «Входите» или «Открыто». Я не стала долго томиться ожиданием и распахнула дубовую створку. Кабинет был пуст.

Куда же он делся? А вдруг он заболел или отпросился у Самсона? Времени ждать нет! Я и так и не сразу догадалась, про его собственную фигурку, поэтому промедления чреваты дальнейшими осложнениями.

Я побежала к входу, там как всегда восседала на высоком стуле баба Паша.

– Скажите, а Владимир Кран сегодня приходил?

– Да! – оторвавшись от свежей газеты, ответила вахтерша, – самый первый сегодня. А чего его в кабинете не нашла?

Я кивнула.

– Так он может где угодно быть. И у Самсона Павловича, и малом зале, либо с актером каким-то разговаривает, объясняет, что и как лучше сделать. Можешь также в декораторской посмотреть. Кран сам любит участвовать в выборе задних планов. Даже на репетиции бывает, реквизит носит. Одно могу тебе сказать точно, как пришел с утра, так ни разу не выходил из здания.

– Откуда вы все знаете? – поразилась я, – вы же все время тут!

Прасковья по-старушечьи вздохнула и засмеялась:

– Работа у меня такая! Все знать и за порядком следить!

К Самсону я пока заходить не решилась, поплутала немного по коридорам, останавливаясь у каждой гримерки. Но услышав голоса, ни в одном не признала режиссерский.

По совету пенсионерки я заглянула в декораторскую. Признаюсь, делать мне это не очень хотелось. Сразу вспоминалась бедная Нина, которую обнаружили именно здесь. А еще больше пугал тот факт, что преступник, совершивший это, так и не найден.

Отварив дверь, я осторожно вошла в помещение. Здесь уже горел свет. Ходить здесь немного затруднительно по причине того, что декорации и реквизиты сложены не по какому-то логическому принципу, а попросту навалены. Из-за этого, порой не видно, что располагается следом или остаются слишком узкие проходы.

Как, например, здесь у самого входа стоит рояль (не представляю, как его сюда вообще закатили, здесь такой тесный дверной проем, складывается ощущение, что его разворачивали боком), чуть дальше идет шкаф, тоже весьма внушительных размеров. В полуметре от последнего на полу навалены доски, обшитые голубой тканью. На них кто-то сложил игрушки, шляпы и детскую коляску, которая в любую минуту готова скатиться.

Набравшись смелости, я дошла до досок, дальше идти не хотелось. Я решила просто крикнуть Крана, если он где-то в глубине помещения, то должен услышать меня.

Но после пяти попыток, я так ничего и не услышала в ответ. Вот и замечательно не надо будет идти, точнее, пролезать среди всего этого хлама.

Неожиданно уже стоя у самого выхода, я услышала тихий стон. Мне показалось? Я затихла, даже перестала дышать, но ничего не происходило. Неужели у меня начались глюки. Я встряхнула головой и взялась за ручку двери, но тут же услышала стон снова. Нет, так уходить нельзя. Я перекрестилась и вновь пошла в эти «заросли». Чуть не зацепившись за кривую дощечку, покрашенную в темно-синий цвет (очевидно, это кусочек моря, где же его остальная часть, пострадала во время спектакля?), я наткнулась на чью-то ногу. Еле сдержав крик, я тихонько наклонилась и потрогала ее. Совершенно не могу понять, зачем я это делала. Словно пыталась по обувке идентифицировать человека.

С брезгливостью, я взяла ботинок, явно мужской и повернула к себе, нога незамедлительно дернулась. Я перепугалась и упала на попу.

Человек жив? Но кто это? Неужели совершенно новое преступление? А вдруг это Кран? И я слишком поздно придумала свой план по поимке вора. Вдруг он опередил меня и уже завладел фигуркой голубя? Надо посмотреть!

Дело в том, что я могла наблюдать лишь ступню, остальное скрывала длинная тряпка. Чтобы не пугаться еще больше, я, крепко ухватив за ее кончик, резко дернула ее и откинула в сторону.

Владельцем ступни оказался Степан Иванович, наш декоратор и осветлитель. Но что с ним? Не вижу следов крови и ушибов, что с ним сделали. Неужели он тоже обладает дорогостоящей фигуркой. Такое впечатление, что такую статуэтку не имею только я!

Я легонько потрясла техника за плечо.

– Степан Иванович, вам плохо?

Он не отзывался, а сидеть на корточках возле него, уже затекли ноги. Я встала и оглянулась в поисках воды. Вдруг она здесь есть? Мне же надо привезти его в чувство.

Бутыли с водой я не обнаружила, зато увидела емкость с горячительным. Чтобы удостоверится в своей догадке, я сначала понюхала бутылку, затем нагнувшись, декоратора – запах одинаковый!

Я распрямилась и укором посмотрела на осветлителя.

– Ну, как же можно, Степан Иванович! На рабочем месте!

Услышав свое имя, мужчина приподнял одно веко. Представляю, какой у него, сейчас затуманенный взгляд.

– Ноги? Вы чего пришли? Я вас не звал! – и закрыл глаз снова.

– Я не ноги, А Кира, я конечно, новый здесь человек, но не надо меня путать!

Мужчина вновь открыл тот же саамы глаз.

– Ноги, вы, по-моему, стали очень разговорчивыми!

Я внимательно посмотрела на декоратора. Он находится в положении полулежа, и как раз напротив его глаз находятся мои ноги. Кроме того, я сегодня в бриджах, штанины которых заканчиваются в пределах коленки. Вот почему он так меня называет! Поднять взгляд выше, у него просто нету сил.

– Ноги, – снова ожил Степан Иванович, – сходите, пожалуйста, за пивом! Я вам потто массаж сделаю! Обещая, – заплетающимся языком просил Степан Иванович.

– Нет! Я вам советую идти домой!

– Ноги, вы что обалдели! – открылся даже второй глаз.

– Будете грубить, позову Самсона Павловича!

– Не надо! Ноги, хватит вредничать! Как будто в первый раз. Ладно, уж куплю вам зеленые туфли как вы просили на прошлой неделе.

Так, это мне уже не нравится, никакого прошлого раза точно не было и болотные босоножки мне стопроцентно никогда не были нужны. Если у этого типа первые симптомы белой горячки, то пора завершать нашу содержательную беседу.

Я развернулась на каблуках и пошла прочь.

Степан Иванович тут же среагировал:

– Ноги, куда пошли? Эй, вернитесь. Я еще не закончил разговор! Ноги!!!

Крикнув меня (правильнее будут сказать мои ноги) еще несколько раз, мужчина успокоился и захрапел.

Когда я во второй раз открыла дверь в кабинет режиссера, то увидела именно того кого искала. Но при виде меня, у Крана не возникло даже подобие улыбки.

– Приветствую! – сказала я как можно более дружелюбно и подтвердила благие намерения, широкой улыбкой.

Кран лишь кивнул. Я ожидала несколько иной эффект, я очень верю в силу своей улыбки!

– У меня к вам беседа, – сказала я и села на стул напротив режиссера

– Еще один? Кира, мне уже становится страшно. Давайте не будем

– Придется, Владимир. Иного выхода я просто не вижу.

Кран заметно напрягся. Он явно был не настроен на разборки, крики и мои прыжки.

– Для начала я хочу вас попросить мне говорить только правду и ничего кроме оной! Особенно на первый вопрос! Договорились?

– Что еще за штучки? Опять что-то задумали?

– Да, задумала, для вашей же пользы. А ну-ка отвечайте, – я, резко дернувшись, облокотилась на его стол, – Вы похищаете фигурки животных?

Режиссер испуганно помотал головой, а потом, опомнившись, возразил:

– Да как вы смеете! Что за обвинения!

– Я вам верю. Не надо кипятиться, – успокаивала я мужчину, – это была проверка. Вы ее прошли успешно.

– У меня создается впечатления, Кира, что вы вовсе не актриса, а сотрудник ФСБ. Что за поведение, намеки, разговоры? Нормальные люди себя так не ведут! – Кран повадил по воздуху пальчиком.

– Нормальные люди не совершают преступления. Сейчас я расскажу вам историю и очень надеюсь на ваше понимание и помощь. Слушайте.

Как ни странно, Владимир даже не подумал возражать, а поудобней устроившись в своем крутящемся кресле, слушал меня очень внимательно. Надеюсь, я не просчиталась и Кран и в правду не имеет никакого отношения к этим кражам и нападениям.

Рассказывала я все в подробностях, кран немного засмущался и покраснел, когда речь зашла о нем, но все равно, ни слова не проронил. Закончить я решила предложением по ловли преступника.

– Вы приносите свою фигурку в театр и говорите, что она очень ценная, и вы расцениваете ее как талисман к новому сезону. Она будет наблюдать за репетициями, и спектакль пройдет на «ура». Преступник, хорошо разбирается в этих статуэтках и несказанно обрадуется свалившейся удачи и обязательно попробует похитить и ее. Но мы, же умнее и будем сидеть в засаде. Когда преступник попытается совершить задуманное, мы будет тут как тут и поймаем негодяя с поличным. Милиции останется, потом только защелкнуть на его запястье наручники. Ну как?

– Может опустить первую часть плана и сразу позвать милицию?

– Нет! – твердо ответила, – так не пойдет. Я не думаю, что они мне поверит, у меня нет никаких доказательств, только устные свидетельства и собственные догадки. Кроме того, они ведут эти дела и, насколько мне известно, не сильно сдвинулись в расследовании. К тому же если здесь будут постоянно сновать оперативники, то преступник не высунет и носа, не будет он так сильно рисковать из-за этой фигурки. Он напал на Нину и Клавдию Исааковну и не будет наказан, неужели вы допустите это?

– А вы уверены, что это не будет угрожать и нашей с вами безопасности?

– Для храбрости могу позвать друга боксера. С ним будет уверенней сидеть в засаде.

Главное только, чтобы он опять куда-нибудь не уехал, а то придется поддерживать мой моральный и боевой дух, Феде Стручкову. Вслух я об этом естественно, не сказала.

– Даже не верится, что в этом замешен кто-то из наших. Я их так давно знаю, привык, – сокрушался Кран, – у каждого свои странности, но, тем не менее, они все мне дороги. Не верю, что кто-то к этому причастен.

– Я понимаю, осознавать это тяжело. Но согласитесь подбрасывать письма Нине мог человек, постоянно находящийся в театре, затем это нападение… Ведь на проходной сидит баба Паша, миом нее и муха не пролетит. Вот если бы это произошло не в театре, а, к примеру, дома у Григорьевой, как и в случае, с Клавдией Исааковны, тогда ваши сомнения ясны и оправданы.

Кран отвалился в кресле, положил ногу на ногу и начал тихонько поворачиваться то в одну сторону, то в другую.

– Неужели, это Ксюша лучок. Признаюсь, она наша самая перспективная актриса. Хоть Нина и считается примой театра, но зачастую весь спектакль вытягивает Ксюша. Просто против Самсона не пойдешь, к тому же и в Нине есть талант.

– Вполне вероятно с таким вот огромным талантом она и проворачивает преступления и остается безнаказанной.

Видно было, что режиссер сомневается: с одной стороны доверие к актерам, создаваемое не один месяц, с другой мои вполне убедительные доводы.

– Ну что, вы согласитесь, участвовать во всем этом? Без вас и вашего голубя – никак!

– Знаете, Кира, – несмело начал он, а моя душа ушла в пятки, вдруг откажет? – давайте для начала попробуем другой вариант.

– Вы что-то придумали? Расскажите, быть может ваш план куда удачнее.

– Нет у меня никакого плана. Просто я могу рассказать то, что не говорил даже Клавдии Исааковне. Я не знаю, имеет это какое-либо отношение к случившемся здесь событиям, но все же я упомяну об этом.

Я обратилась в слух.

– Вы все верно рассказали про мое детство, непростые отношения с безответственной матерью, затем описали тот случай, когда непутевый любовник мамаши ограбил Стрепетовых. Именно после него в нашей семье появились фигурки. Но вы ничего не знаете о моей настоящей жизни и отношения с матерью.

– Вы с ней до сих пор общаетесь? – округлила я глаза. – Но я думала, что после раздела фигурок, детства, проведенного в детдоме, вы более никогда не захотите ее видеть…

– Вы совершенно правы, Кира. Я никогда и представить не мог, что снова с ней встречусь, поздороваюсь. Она как чужой человек для меня.

– Что-то произошло, заставило поменять вас мнение о ней?

– Сейчас все расскажу, – пообещал режиссер и пустился в объяснения.

Тогда много лет назад когда стало отчетливо ясно, что жить вместе втроем, а порой и вчетвером, с очередным маминым любовником, больше не выносимо, мы решились на раздел имущества. Придумал это я, Мальвине идея тоже очень приглянулась, к тому же, мать тоже на удивление быстро согласилась.

Жить с двумя подрастающими детьми ей было совсем не в радость. Владимир уже стал совершеннолетним юношей, и руководить им больше не получалось. Он начал вести домашнее хозяйство, вел расчеты, и не давал тратить деньги на такую ерунду как спиртные напитки. Когда не оплачена квитанция за жилье, как водка?

Галя, его мать сто раз пожалела, что забрала его домой из интерната, но отдать назад уже не получится.

Решение расстаться пришло примерно через год с небольшим после смерти того самого любовника матери, что украл животных – статуэток. Дело закрыли и отправили в архив. Преступники хоть и были найдены, но где хранится похищенное, они не успели, оба умерли в госпитале. За семьей Кран какое-то время последили, но Галя, пившая и гулявшая как прежде особого интереса не вызвала и оперативники дали отбой соглядатаем.

Через определенные связи в криминальном мире, Галя смогла совершить размен на более, чем выгодных условия, пришлось правда продать по фигурке с обеих сторон, но это того стоило. Каждый из них теперь мог проживать в просторной квартире, кроме того оставшиеся от продажи фигурок деньги модно было тратить по своему усмотрению. Владимир начал учится, и все деньги уходили на питание его и сводной сестры.

После переезда все связи меду родственниками прервались, возобновлять их не было желания ни у кого. Кран начал добиваться успеха в театре, стал ассистентом режиссера, Мальвина тоже училась в творческом ВУЗе. Их все устраивало, они были довольны своей жизнью. Была и черная полоса в их жизни, когда напали на девушку, но проданная Клавдии Исааковне фигурка легко исправила положение и Мальвина вскоре встала на ноги.

Кран уже начал забывать, как выглядит его мать, но как-то вечером, прогуливаясь после рабочего дня, он встретил постаревшую женщину. Она стояла недалеко от его дома, рядом с детской площадкой, прислонившись к старому дубу. Она всматривалась вдаль, ища кого-то глазами. Увидев режиссера, женщина зорко посмотрела на него. Кран не придал этому значения. Похоже, у тетки просто плохое зрение, вот долго и смотрит на каждого, боится пропустить кого-то. Он быстро прошел мимо и скрылся за дверью подъезда.

На следующий день он совершенно забыл о вчерашней женщине и окунулся в подготовку к спектаклю. Назад он должен был идти с Мальвиной, но у той, обнаружились какие-то важные дела и сразу после работы она убежала. Погода стояла ясная и, проигнорировав общественный транспорт, он пошел пешком домой. Как ни странно, он снова заметил ту женщину.

– Неужели вчера не дождалась, так все и стоит в той же позе, – подумал Кран. – Или это наша новая соседка, вышла на прогулку?

Понятно, что подходит знакомиться к ней он совершенно не собирался. Кем бы, она не была, ему в принципе все равно. Но женщина сама, завидев мужчину, засеменила в длинной юбке прямо к нему. Он удивился, но, не останавливаясь, шел домой. Женщина, тяжело дыша, бежала за ним. Он, оглянулся – больше рядом никого не было, неужели эта тетка идет к нему?

– Вова, стой, – крикнула она.

Откуда она знает его имя? Значит, ей нужен действительно он? Кто она?

Желая узнать ответы на все эти вопросы, он остановился и дождался, пока тетка доберется до него. Запыхавшись, она сильно вспотела и, оперлась на него, положив на его плечо руку.

– Вам плохо?

– Ты меня не узнаешь? Вова, как же так?

Он внимательно посмотрел на е лицо, снял очки, потом снова надел. Приблизил свое лицо ее, затем наоборот удалился. Вроде, что-то есть знакомое… А почему она называет его Вовой? Может, это какая-то из воспитателей из интерната? По возрасту подход, она почти бабушка.

– Я же твоя мать! Хорош сынок!

Кран непроизвольно открыл рот: что за ерунда? Его мать так сильно постарела? Ее даже не узнать? Но пусть так, но для чего она пришла?

Галя постарев, совсем не изменила свой характер.

– Разве ты не пригласишь мать домой?

Кран не стал спорить и пригласил ее к себе. Помогая ее раздеться, он по ходу отметил, какое дешевое у нее пальтишко. Она прошла на кухню в стареньком платье, колготки в нескольких местах заштопаны. Почему она так плохо выглядит? Когда она была моложе, то особым вкусом не отличалась, покупала дешевую одежду. Но по-крайней мере она была чистая и новая, эта же служит не первый десяток лет.

– Почему ты так плохо выглядишь?

– Так вы же с Мальвинкой мне не помогаете! Другие дети, подкидывают родителям на старость, от вас же не дождешься! – укорила он сына.

– Другие родители заботятся об отпрысках и не сдают их в интернат, – поставил на место ее Владимир, – так для чего ты пришла?

– Рассказать то, что со мной случилось и тем самым предупредить тебя.

– Внимательно слушаю.

Жадно откусывая сделанные только что сыном бутерброды, она завела свою историю.

После того, половинки семьи Кран разъехались подальше друг от друга, Галина вздохнула полной грудью. Есть деньги, нет ни детей, ни мамы, никто не контролирует, не ругает ее, делай, что хочешь.

Получив хорошие деньги за фигурку-животного, она начала тратить деньги. Нет, чтобы обставлять новой мебелью и техникой квартиру, вкладывать деньги в золото или другие драгоценности, отдать сбережения в банк и жить на проценты. Нет, Галя поступила по-иному. Она пустилась во все тяжкие, покупала дорогую и не очень выпивку, множество закусок, приводила своих друзей-алкоголиков и прочих неблаговидных элементов. Они с радостью принимали приглашение Гали, порой подолгу останавливаясь у нее, ни в чем себе не отказывая.

Единственное на что хватило Галиной сообразительности, так это на то, чтобы спрятать оставшиеся три фигурки в надежное место. Даже своим дружкам она не открыла его местонахождения, рассказывая всем сказки. Что закопала статуэтки в лесу и если е очень понадобится, то она съездит туда и откопает их. На самом деле, они лежали на антресоли в мешках с мукой. Но слух о непутевой богачке медленно, но верно начал расползаться по району. Один раз ее даже ограбили, точнее это был просто взлом, ничего не нашли. Галина тогда протрезвела, поставила железную дверь и продала еще одну фигурку. Денег стало снова много, но тратить их так бездумно уже не хотелось.

Приятели стали появляться значительно реже. Как-то раз, Галя сидела наедине сама с собой, культурно попивала коньяк. Галя клевала носом и, выключив телевизор, поправляла подушку и приготовилась ко сну. Ее дремавшую разбудил звонок в дверь.

Галя, совсем не боясь, открыла дверь. На пороге стояла странная женщина, совершенно не ясно было, сколько ей лет. На ней явно был парик, довольно пышный, длинные пряди закрывали часть лица. Кроме того были лицо прикрывали затемненные очки. Одежда была также подобрана разумно. Места тела, показывающие возраст, такие как шея, руки, были скрыты высоким свитером и перчатками. Единственно, что можно было сказать про даму, она довольно стройная, никаких излишков веса не наблюдалось.

Женщина без разрешения прошла в комнату, осмотрелась, прошла в другую, затем вернулась и зашла на кухню, не стесняясь, заглянула в туалет и ванну.

– ну и где они?

– Кто? – выпучила глаза Галя.

– Фигурки животных! Я пришла за ними!

– Нету! – живо отреагировала хозяйка квартиры.

– А где они?

Галина Кран смотрела на наглую гостью во все глаза, пытаясь хоть что-то придумать.

– Не обязана отчитываться!

Женщина нахмурилась, подошла к Гале совсем вплотную и неожиданно схватила хозяйку за горло. Галя была здоровой женщиной, но справится с хваткой, не могла. Она хрипела, жутко вращала глазами, и свободными руками пыталась поцарапать гостью и освободится. Галя уже начала терять сознание, и понимать, что это ее последние мгновения в этой жизни, как хватка ослабла, а еще через пару секунд рука на ее горле вообще разжалась. Хозяйка почти без сил с грохотом упала на пол.

– Так, где фигурки? Я могу еще раз такое проделать и уверяю, ты даже пикнуть не успеешь, как начнешь биться в конвульсиях. Ну?

– Я их продала.

Женщина воинственно пошла прямо на Галю, та трясясь от страха, поползла в коридор. Пришедшая женщина поставила ногу на ее спину. Она оказалась тяжелой, а каблук острый.

Галя разумно решила больше не врать. В конце концов, у нее еще есть приличная сумма и если она расстанется с теми фигурками, то не обеднеет.

– Хорошо, есть они у меня. А почему такой интерес? И вообще как вы себя ведете!

Женщина больно надавила каблуком, но ногу все же убрала. Галя вскрикнула, но поняв, что продолжения не намечается, встала с пола.

Обе дамы сели на кресла, друг напротив друга. Галя вглядывалась в лицо гостьи, но поскольку от алкоголя у нее снизилось зрение, она все время щурилась.

– Не советую, так меня разглядывать, это может быть опасно.

Галя тут же отвела глаза в сторону.

– Я хочу забрать фигурки себе. Не надо думать, что я обыкновенная воровка. Скорее уж это вы, с вашим горе – любовником. Те фигурки принадлежат моей семье и у меня полное право их взять.

– А я уже продала часть. Не имею понятия, где они, сколько не пытайте.

– Я в курсе. Вы дамочка, очень быстро очумели от больших денег. Несправедливо свалившихся на вашу голову. Тратили чужие деньги, пьянствовали, о безумной алкоголичке и подпольной миллионерше в одном лице знала вся округа. Если бы мне так неожиданно повезло, то я бы сидела тише воды, ниже травы. Я ни на день не оставляла поиски и в конце концов вышла на вас. Что же пришлось время отдавать чужое.

– вы меня убьете? – с дрожью в голосе поинтересовалась Галя.

Гостья засмеялась.

– Нет, если поведешь себя правильно. Отдай мне фигурки, скажи, кто тебе помогал продать остальные статуэтки, остальным я займусь сама. Имей в виду, я знаю точное количество похищенных фигурок. Не обдуришь!

– Дело в том, что когда Гена выкидывал мешок из окна, то часть похищенного разбилось, вполне возможно и ваши фигурки, – начала оправдываться женщина.

– Не переживай, это мое дело, все найду и просчитаю. Не сойдется, вернусь снова.

Галя сглотнула и пошла за стремянкой. Гостья, так и назвавшая своего имени, молча наблюдала за тем, как Галя забралась на лестницу и вытащила из антресолей мешок с мукой. Она, с трудом держа его в руках, спустилась вниз. Дама стояла в сторонке, даже не собираясь помочь хозяйке. Раскрыв белый мешок, она начла копаться в муке. Белая пыль начала распространятся по комнате. Галя запихнула статуэтки почти на самое дно, поэтому пришлось пересыпать часть муки в другой пакет, чтобы добраться до статуэтки.

Наконец она вытащила из белой сухой массы, фигурку черепахи. Затем появилась фигура тигра. Дама тут же схватила их и прижала к груди.

– Я их нашла! Мои животные!

Галя с опаской смотрела на незнакомку и держалась недалеко от стремянки. Если вдруг гостья нападет, то Галя, использовав лестницу, сможет дать достойный отпор. Она опрокинет на гостью стремянку и выбежит из квартиры. Но вступать в борьбу не пришлось, женщина более не обращала на Галю своего внимания. Как зачарованная смотрела на фигурки и быстро ушла.

Галя с горя выпила оставшуюся часть коньяка и уснула прямо в кресле. На утро она увидела распотрошенный мешок с мукой и поняла, что это был непьяный сон. Собрав весь мусор, она пересчитала заначку. Конечно, ей следовало быть скромнее, но она даже не представляла, что такое может произойти.

– На год точно хватит, – а там посмотрим.

Спустя два месяца к ней вновь позвонились. Скрывать ей больше нечего, поэтому Галина без промедления открыла дверь. На пороге стояли двое мужчин. Один в майке с иностранной надписью, другой низенький, с усами. Они подвинули женщину и прошли внутрь квартиры. Они, как и дама обошли всю квартиру, затем сели на кухню. Женщине ничего не оставалось, как присоединится к ним.

– Где фигурки? – вместо приветствия спросили они.

– Опять? У меня, их нет, я все честно отдала женщине, что приходила некоторое время назад. Вот ее и ищите!

– А мы от нее, – удивил ее парень в майке с иностранными словами, – ты отдала нам две фигурки, еще три ты продала, по нашим расчетам Гена украл восемь штук. Спрашивается, где еще три статуэтки?

Галя тут же поняла: они у ее детей. Но рассказывать об этом не спешила. Хоть всю свою жизнь она не заботилась о них, не уделяла внимания и была рада жить от них отдельно, но тут у нее сыграли материнские чувства.

Она как заведенная кукла повторяла одно и тоже, все что, было – отдала, может, Гена остальное разбил или отдал кому-нибудь другому.

Мужчины слушали это в течение получаса, потом их терпение лопнули. Они молча встали и начали методично крушить каждый метр ее квартиры. Женщина без эмоций наблюдала за происходящим. Когда ее жилище стало похоже на помойку, мужчины вновь появились перед женщиной.

– Говорить будешь? – поинтересовался усатый.

– Я же все уже объяснила, вы разве не убедились в моей правоте?

Ответом ей был удар в лицо.

Очнулась она на следующее утро, мужчин уже не было. Но тот развал, что она увидела, обойдя квартиру, поверг ее в шок. Кроме того, часть заначки пропало. Осталась только та, чтобы спрятана в пололке. Не удивляйтесь, именно там. Она положила деньги в пакетик, а потом в конверт, затем она взяла краску и начла водить прямо конверту, держа его у потолка. Потом, воспользовавшись белилами, подмазала, и потолок казался не тронутым. Краска надежно крепила конверт с деньгами, он и не думал падать. И мужики его не нашли.

Кое-как, прибравшись, выкинув все испорченное и поломанное, она сменила на всякий случай замки и зареклась больше никогда не открывать двери незнакомцам. Денег стало значительно меньше и Галине пришлось устроиться уборщицей в местный магазин.

Жизнь для Гали уже не была столь беззаботной и радостной. Чтобы хоть как-то утешится, Галя начала вновь употреблять алкоголь.

Она уже начала забывать обо всей этой историей, как одна тетка, с которой она познакомилась буквально на днях, начала расспрашивать Галю о ее детях. Та мигом, протрезвев, соврала, что сдала их еще в детстве в интернат и ничего не знает об их судьбе. Поддерживать отношения с этой женщиной, уже расхотелось. Галя на время перестала пить, и все время думала о фигурках. Похоже, та дамочка и не собиралась останавливаться. Чувство совести замучило уже постаревшую женщину: вдруг она добралась и до ее детей?

Фамилия Кран – довольно редкая и найти ее обладателей совсем не сложно. Галя решалась на поход к детям примерно неделю. Все-таки прошло столько лет, да и расстались они не в лучших отношениях. Порывшись на антресолях, она нашла документы о расселении. Там было указан адрес, куда переехали ее дети.

Галя, найдя самую приличную одежду в своем небогатом гардеробе, поехала по указанному адресу. Завидев сына, она сразу узнала его в худом мужчине в очках, она просто не успела подойти. Всю молодость, прокурив как паровоз, к старости она получила большие проблемы с легкими и вообще с дыханием. Решив попытать счастья на следующий день, она повернула домой. И вот на завтра ей повезло, она успела остановить его, прежде чем, он скрылся в подъезде с домофоном. Поделившись с ним своими опасениями, она попросила немного денег на жизнь и, получив их, ушла.

Взаимоотношения между родительницей и детьми не возобновились. Мальвина как-то приезжала к ней и привезла еще сумму денег. Вскоре Галина скончалась. Через пару месяцев истечет срок о вступлении в наследство и Владимир, и его сестра станут обладателями квартиры.

Поэтому найти преступникам, охотящимся за статуэтками, их станет еще проще.

Я бы не сказал, что поверил матери, вполне вероятно, что фигурки отобрали ее собутыльники, а изящная дама могла просто привидится после принятия ею большого количества спиртного. Но после, твоего рассказа, я понимаю, что тот рассказ был вовсе не выдумкой или игрой маминого воспаленного воображения.

– Ничего себе, – промямлила я, – тетенька серьезно взялась за поиски фигурок. Предполагаю, что те двое мужчин, что учинили погром у Галины, те же самые, что разыграли спектакль у Наташи. Странно, что сейчас она привлекла их не напрямую, а через посредника, Нину.

– Мама говорила мне, что женщина хоть и скрывала свою внешность, но по голосу казалось, что ей где-то тридцать, может больше. Голос низкий, как будто прокуренный.

– Получается, я была не права, это не молоденькие девушки…

– В то время, когда мать отдавала той женщине фигурки, наши актрисы еще, наверное, в школу ходили. Хотя, думается, Ксюша смогла бы изобразить тут тетку, но просто не верится, она совершенно не жестока.

– если отвергнуть версию о том, что за фигурками охотится дочь Стрепетовых, то кто, тогда? Кто мог все знать про них?

Кран задумался.

– Это явно не случайный человек. Он знает точное количество фигурок, видимо, любовался ими не раз. Марк погиб, Полина, его любовница тоже, Ирина, жена, попала в психбольницу, Миранда и Михаил сами пострадали от воров. Вот они как раз могли это затеять…Миранда, я так понимаю, она тоже не совсем уравновешенный человек.

– Да, она могла бы, – согласилась я, – но мне кажется, что Михаил на это не пошел бы. У него, наконец, стабилизировалось все на работе, кроме того, в сейфе хранилось золото и другие драгоценности. Хотя, Миранда могла сделать все в тайне от брата.

– В курсе ограбления была еще и ее дочка, но все же молода для той тетки, только если она не гениальная актриса.

Мы с Краном опять затихли, мысль не шла в голову, мы не знали на кого подумать.

– Слушай, а что там с этой Ириной? – вдруг оживился Владимир, – она умерла или находится в психиатрической лечебнице?

– Даже не знаю, не думала об этом. Ты думаешь, это она?

– Вряд ли. Неуверен, что люди выходят из таких мест, где находилась Стрепетова, в адекватном состоянии и способны организовать столько преступлений. Да и в театре нет таких людей.

– Ты знаешь, – мы не заметно перешли на «ты», – я все же съезжу в ту лечебницу, если она еще там, поговорю с ней, или с ее лечащим врачом. Быть может, когда она там лежала, то рассказала о безумных богатствах, которыми обладали ее семья. Описала в полных подробностях венец их золотого собрания – коллекцию фигурок животных. Вполне вероятно, что ей поверили. Когда этот некто вышел из больницы, то мог элементарно навести справки, порасспрашивать соседей. Короче, узнать правду не так сложно, вон, сколько успела разузнать, люди болтливы и с удовольствием посплетничают.

Человек осознал стоимость этих статуэток и решил собрать их все. Даже таким путем, если учесть, что он был в психбольнице, то все это неудивительно, явно туда он попал не за красивые глазки.

– Надо проверить этот вариант. Если у тебя получится добыть такие сведения, то мы сразу поймем кто это.

– ты считаешь, что пока не стоит превращать в жизнь план с голубем?

– Давай ты сначала что-нибудь узнаешь в лечебнице, а потом будем действовать по обстановке. Ведь вполне вероятно, что первая тетка, наемная, как и те мужчины, учинивший развал. За их спинами может стоять кто угодно, в том числе и мужчины. Пока мы рассматривали только представительниц прекрасного пола.

– Да, но медлить нельзя. Будь готов любой момент притащить голубя.

Договорившись на этом, мы разошлись. Кран освободил меня от репетиций, я должна поехать в психиатрическую больницу. Как же узнать, в какую положили Ирину? Я думаю, соседи такой информацией не обладают, зачем им? Явно, они и не собирались навещать Стрепетову.

К папе я не обращусь ни за что, хотя он такую информацию найти за две секунды. Но с ним лучше не обсуждать психбольницы…

Может, позвонить Феде. Он же вроде компьютерный гений и волшебник разнообразных баз, неужели не сможет помочь мне?

Я, уже находясь в своей гримерной, набрала его номер. Он ответил не сразу и вообще от моей просьбы особой радости не испытал.

– Где мне искать такую информацию? – забубнил он, – Ты я думаю, ошиблась телефоном…

– Федя, но кто кроме тебя? Ты даже не побоялся сходить вместе со мной к тем бомжам, а перед такой мелочью пасуешь! Тебе даже не придется покидать свое кресло.

– Ну я даже не знаю…у меня столько работы, может, через пару деньков и попытаюсь узнать, где твоя знакомая лечилась…

– Федор, так не пойдет! Сведения мне нужны прямо сейчас.

– Ну, – растянул Стручков.

– Я могу заехать вечером с бортом с взбитыми сливками. – Начала я соблазнять этого любителя вкусно поесть.

– А..

– И даже купить тебе шоколадок, будешь их, потом на работу брать и съедать пока начальство не видит. У тебя будет всегда хорошее настроение…

– И еще…

– Федя, – крикнув, не выдержала я, – не перегибай палку!

– Ладно, хорошо, я согласен на торт и три шоколадки. Только купи все разные: с молочным шоколадом, со вкусом клубники и с миндалем. Я тебе позвоню через полчаса.

Ну, прямо ребенок. Интересно, он очень расстроится, если вместо миндаля будет, предположим арахис? Ладно, не буду его нервировать, куплю как заказывал, а то в следующий раз от него помощи не дождешься. И так я его в прошлый раз к подвалу завела. Надо исправляться и заглаживать вину.

Выдавшиеся свободные полчаса я провела перед зеркалом, пыталась из того, что есть в наличии придать себе более строгий вид. Надо «повзрослеть» хотя бы на пару годочков, все-таки иду не куда-нибудь, а в психиатрическую лечебницу, надо выглядеть солидней.

Стручков не подвел и спустя ровно тридцать минут (удивительная точность для программистов!) он продиктовал мне нужный адрес.

Психоневрологическая клиника имени Коростылева располагалась не в Петербурге, а ближайшем пригороде, Петергофе. Сев на маршрутку от Ленинского проспекта, я без особых хлопот, добралась до туда.

Естественно здание, состоящее из нескольких корпусов, было огорожено высоким забором с колючей проволокой, на окнах видневшихся домов, были видны решетки. Стены были покрашены в милый розовый цвет. Не удивлюсь, если раньше они представляли собой нечто противно желтое.

Пока я шла до главного входа, из-за забора свисали ветки деревьев, их листочки касались моей макушки, наверное, здесь у них сад или парк, больные гуляют и отдыхают в этом месте.

Рядом с входом, располагалась небольшая будка, там сидел мужчина предпенсионного возраста и скучающе смотрел куда-то вдаль. Видимо, это что-то вроде КПП, там даже вертушка есть. Строго как в тюрьме.

Я остановилась напротив небольшого окошка этой каморки.

– Вы к кому?

– К Главврачу.

– Центральный корпус, второй этаж, на двери табличка, не заблудитесь. Советую поторопиться, к нему бывает очередь, а приемные часы только до шести.

Я посмотрела на часы: всего три. Сто раз зайти и выйти успею!

Я не стала больше терять времени и поспешила в указанном направлении. Почему-то в моей голове сложился стереотип, что как только меня судьбой занесет в такое место (самое главное, не в качестве пациентки!), то я попаду в другой мир. Люди здесь будут ходить на голове, высовывать язык, корчить гримасы, прыгать на четырех лапах, как собаки, а медсестры в белых халатах будут носиться за ними, разрываясь в разные стороны. Побежать ли за Ивановым, что вообразил себя леопардом и точит ногти у дерева, либо за Петровом, что видит себя Наполеоном и штурмует столовую.

Здесь же на праздник безумства не было и намека. По территории ходили медсестры и врачи, их выдавали белые халаты, а в том месте, что я предполагала парк, сидит несколько молодых людей. За ними смотрят два санитара. Больные спокойно сидят на скамеечках, даже не общаясь между собой.

Посмотрев на окружающее картины (все-таки не каждый день здесь бываю) и, не увидев ничего шокирующего, я вошла в центральный корпус. Поднявшись на второй этаж, я узнала, что я не единственная желающая повидать Конь В.И., именно так был написано под табличкой «Главный Врач». На мягких креслах сидело еще три человека, в основном пожилого возраста, я пристроилась в очередь и принялась ждать.

Вышел один посетитель, в кабинет зашла старая бабуся, спустя сорок минут дверь так и не открылась. Что же за проблемы они там решают? Похоже, не зря меня предупредил мужчина, такими темпами, я и вправду могу остаться с носом.

Ровно в четыре, бабушка вышла, теперь черед уже был за дедушкой. Он неторопливо дела шаг за шагом, совершенно не заботясь об окружающих: у него есть целых два часа, чтобы обсудить все свои проблемы с Конь В.И. Мне же остается только ждать.

Короче вошла я в кабинет главврача только пять часов пятнадцать минут. За широким дубовым столом сидел подтянутый брюнет сорокалетнего возраста. Он что-то писал в тетрадочке. Но, увидев меня, отвлекся и положил ручку в сторону.

– Я уж думал, что сегодня я нужен только бабушкам, оказывается, есть желающие и помоложе… – доктор засмеялся своей шутке и пригласил присаживаться.

У мужчины горели глаза, кода радовала глаз легким оттенком загара, он прекрасно выглядел, и постоянно улыбался. Зубы кстати у него тоже были выше всех похвал.

– Я не верю, что у вас есть какие-либо проблемы! Девушка, вы должны радоваться жизни! Мне бы ваши годы!

– Проблема действительно есть, но не беспокойтесь не душевно-личностного характера. Мне нужна ваша помощь!

– Доктор аж подпрыгнул на стуле:

– С радостью! Я весь во внимании!

Все бы были бы такие врачи, позитивные, с положительным настроем, готовые помочь посетителю, мне бы даже к зубному было бы не страшно идти.

– Я знаю, что существует понятие врачебной тайны. Но послушайте мою историю, и быть может, вы пойдете мне на встречу. Мне нужно узнать некоторые подробности из жизни пациентки Стрепетовой Ирины, угодившей сюда много лет назад за убийство любовницы мужа, нападение на супруга и попытку совершить самоубийство.

Конь внимательно меня слушал, кивал головой, я же во время своего рассказа, понимала, что скорей всего просто теряю время. Врач слишком молодой и вряд ли помнит те времена. Думаю, его совсем не давно назначили главным.

Наконец, я закончила и выразительно посмотрела на него. Кстати, его зовут Валентин, я только сейчас заметила бейджик с «полной расшифровкой» инициалов.

– Так как? Приоткроете тайну?

– Даже не знаю… – постучал по столу пальцами врач, – я вижу дело необычайно важное, но меня смущает тот факт, что вы введете его не официально.

– Не имею никаких доказательств, все лишь на уровне догадок, боюсь, в милиции меня выставят на смех и попросят больше не заниматься самодеятельность. Веду это дело как частное лицо и журналист.

– Вы, Кира, столько уже успели узнать. Боюсь, что если не я, то кто-нибудь другое вам расскажет про эту пациентку. У нас большинство работает десятилетиями. Просто это займет куда больше времени, а его, я полагаю, вам терять совсем не хочется.

– Вы совершенно правы, – подтвердила я.

– Что же, я расскажу вам, что помню.

В то время, я был всего лишь молодым студентом, находящимся здесь на практике. Больница мне очень нравилась, поэтому я очень старался, чтобы остаться тут работать и после учебы.

Как раз в то время к нам и поступила Ирина, я ведь тогда только начинал, всех первых пациентов помню. То, что она совершила, обсуждалось везде, даже в туалетах. Тогда, Валентин стажировался у самого Льва Юрьевича, светила психиатрии, как раз он занялся Стрепетовой. Конь же, как практикант постоянно находился рядом с ним, и наблюдал за его больными. Посмотреть на Ирину, ему было очень интересно. Но она не чем не удивила студента. Обычная женщина, в прошлом довольно симпатичная, умная.

Лев Юрьевич уделял ей много внимания, проводил с ней беседы. Ирина же вела себя одинаково: по долгу смотрела в стенку, молчала, на контакт не шла.

Наставник предоставил возможность студенту позаниматься с ней наедине. Конь с воодушевлением взялся за дело. Он ежедневно навещал Ирину, пытался разговорить ее, сократил ей по минимум прием лекарств, она очень боялась уколов и после этого еще больше растравливалась.

Со временем, она привыкла к Валентину и даже скучала по нему, когда тот отсутствовал на выходных или в университете. Ира даже начал говорить с ним, правда, не охотно, но определенный прогресс уже был заметен. Лев Юрьевич похвалил начинающего психиатра и разрешил ему и во время учебы, трудиться здесь и вести эту пациентку. Конь продолжил работу над ней.

Вскоре он уже в подробностях узнал последние месяцы жизни, своей пациентки, ее волнения и переживания по поводу любовницы Марка. Также она в деталях рассказала тот день и у нее снова случилась истерика. Женщину накачали лекарствами и отвезли в палату. Лев Юрьевич тогда сказал мне:

– Валя, зачем же так топорно! Чему вас учат в мединституте? Сколько месяцев работы коту под хвост! Она сорвалась, ты не должен был допустить этого!

Валентин был уже готов к тому, что его выгонят, но наставник дал ему второй шанс и тот с новым рвением взялся за Стрепетову. В этот раз он действовал куда осторожнее и мягче. Тот день они обсуждали примерно месяц, по каждому мгновению, без слез и потрясений, не куда не торопясь. Поскольку обсуждения была не эмоциональное, то Ирина осталась спокойной, слишком растянутая беседа даже начала наскучивать ей. Этого и добивался Конь, это событие не должно ее вообще беспокоить, чтобы в голове даже не было мысли этого повторить. Ирина уже и сама начала осознавать, какую ошибку допустила. Ей совершенно не следовало себя так вести. Выставила бы Марка вон, то погулял бы месяц и запросился бы назад, она бы еще себя хозяйкой положения ощущала.

Ирина постепенно приходила в себя, здраво рассуждала, совершенно не нервничала, ей захотелось на волю. Ее очень огорчало, что она не может видеть детей. Те приходили к ней в поликлиники, куда ее направили, сразу после ранения. Но после перевода в это учреждение, она запретила им здесь бывать. Не к чему им иметь маму-психопатку, все соседи сразу пустят слухи об их семье, если узнают, куда они ездят навещать мать.

Она поставила перед собой цель: выйти как можно быстрее из больницы, начать новую жизнь, добиться чего-нибудь достойного в жизни и явится перед детьми в новом виде. Они должны гордится своей мамой!

Ира пошла на поправку семимильными шагами. Но для того, чтобы принять решение об освобождении дамы из больницы (все-таки, она совершила убийство), именно главврачу побеседовать с пациенткой. Лев Юрьевич длительное время разговаривал с ней и вот что сказал Валентину.

– Ирина очень умна и хитра, сейчас она абсолютно адекватна, но боюсь, в ее голове зреет какой-то план. Поработай с ней еще пару месяцев.

Валентин расстроился, подумал, что профессор просто не доверяет ему, но решил, что приложит максимум усилий, чтобы в следующий раз Лев Юрьевич одобрил.

Их беседы продолжились в том же ракурсе, Ирина делилась планами на будущее, мечтала найти хорошую работу. Ничего нового Валентин не узнал.

Время быстро пролетело и вот новая встреча с главврачом. Лев Юрьевич нехотя, но отпустил Стрепетову. она была нормальная, но что-то беспокоило его. Она встала на учет психо – неврологического диспансера и больше не появлялась в больнице. Коню было обидно, он столько времени посвятил ей, ему казалось, что они сблизились, подружились. Но женщину можно понять: ели хочешь попробовать что-то новое, то не стоит говорить о том мете, где провела несколько лет, лучше вообще забыть об этом.

К этому времени Валентин уже окончил университет и стал штатным врачом. Лев Юрьевич дал ему работать с пациенткой, долго общавшейся с Ириной. Эта женщина совершила несколько преступлений, и давно лечилась в больнице.

Та, на первой же их встрече укоризненно покачала головой, смотря на молодого врача.

– Меня держать лет десять, а Ирку отпустили так быстро! Она же какой была, такой и осталась. У нас же кровати рядом в палате стоят, вот мы ночами и болтали.

Валентин ничуть не смутившись. заученно ответил:

– Стрепетова прошла курс лечения, ее психологическое состояние улучшилось и стабилизировалось. Она больше не представляет опасности для окружающих, нет смысла ее здесь держать.

Тетка громко рассмеялась.

– И кто это сказал? Вы – доктор? Не смешите меня!

– Не понимаю, что вызывает у вас такие эмоции. Быть может вам принять успокоительное? Сейчас позову санитаров…

Пациентка тотчас присмирела, ей совсем не хотелось, чтобы ей прописали курс успокоительных лекарств.

– Не хочу обижать вас, но Ирка вас перехитрила. Прикинулась овечкой, мечтающей о новой жизни, а вы и поверили. Ничего подобного! Ирка себя еще покажет!

Мне все рассказала, у Марка было много золота, она хочет забрать свою часть. Но у мужа была очень редкие фигурки, вот именно их она и хочет забрать себе. Одну из них, голубку украли еще при ней. Потом дети говорили, навещая ее в больнице, что украли еще восемь статуэток. Я вас уверяю, Стрепетова ни перед чем не остановиться, чтобы вернуть их! А вы говорите, работать она будет! Три ха-ха! Ей служить в этой жизни вообще не придется с таком то богатством! Мне она на прощание сказала, если выйдешь и найдешь меня, я тебя французским шампанским с черной икрой угощу!

Тетка вновь раскатисто засмеялась, да так что упал со стула, начала валяться по полу. Санитары быстро скрутили женщины и увели. В следующий раз они встретились спустя месяц, она была куда спокойнее и про бывшую соседку по палате уже рассказывала.

Валентин забыл об этом, он был амбициозным молодым врачом и портить начало собственной карьеры, ставить вопрос о своей компетенции, он совершенно не собирался. Ведь это именно он настоял на том, чтобы убийцу девушки выпустили из надзорного учреждения.

И вот спустя столько лет пришла я, и в душ уже главврача появились сомнения. Правильно ли он тогда поступил?