Гончарный круг неба

Глава 9

Когда первые желающие пообщаться с монстром добрались до подвала, Глиммунг проревел им свое сердечное приветствие.

— Переводчики вам не понадобятся, — объявил он. — Я буду общаться телепатически, с каждым на его языке. Туша чудовища заполнила почти весь подвал: мастерам пришлось оставаться у лифтов. В тесном, полутемном помещении казался чуть меньше, но это было обманчивое впечатление. Он оставался таким же огромным.

Джо набрал полную грудь воздуха и, загнав поглубже страх, выпалил:

— Глиммунг, вы расплатитесь с отелем за нанесенный ущерб?

— Мой чек будет на почте завтра утром, — ответствовал Глиммунг.

— Мистер Фернрайт просто пошутил, — занервничал Болдуин, — насчет платы за отель.

— Ничего себе шутка, — возмутился Джо, — разворотить десять этажей! А вдруг при этом кого-нибудь раздавило? Так можно запросто угробить минимум человек сто и еще столько же покалечить.

— Нет-нет, — заверил его Глиммунг. — Никто не пострадал. Но вопрос справедливый, мистер Фернрайт. — Джо внезапно почувствовал, как внутри его мозга кто-то копается, словно у себя в кармане. Глиммунг! Этот телепат потихоньку рыщет в самых заветных уголках разума. «Интересно, что он там хочет найти?» — подумал Джо. И сразу же в сознании зазвучал ответ:

— Меня интересует ваша реакция на Книгу Календ. — Потом Глиммунг обратился уже ко всем: — Из прибывших мастеров только мисс Йохос знала о Книге. Остальных мне сейчас придется проверить. Это займет всего минуту. — Тут Джо почувствовал, как астральные щупальца Глиммунга куда-то переместились.

— Я хочу задать ему вопрос, — шепнула Мали. И спросила, тоже вначале набрав побольше воздуха, чтобы собраться с духом. — Глиммунг, — резко сказала она, — ответьте мне. Вы не собираетесь вскоре умереть?

Огромное туловище свела судорога, щупальца, похожие на хлысты, вздыбились было, но потом бессильно обвисли.

— Разве об этом сказано в Книге Календ? — отозвался Глиммунг. — Если б я собрался, то предупредил.

— Книга непогрешима, — напомнила Мали.

— У вас нет причин считать, что я при смерти, — заявил Глиммунг.

— Конечно нет, — ответила Мали. — Я задала этот вопрос, чтобы кое-что выяснить. И я выяснила.

— Когда у меня дурное настроение или приступ меланхолии, — проговорил Глиммунг, — я вспоминаю Книгу и предсказание Календ о том, что я не смогу ничего осуществить, и храм так навсегда и останется на дне Маре Нострум. В такие минуты я действительно верю в могущество Книги.

— Но это когда у вас дурное настроение, — заметил Джо.

— Каждое живое существо, — сказал Глиммунг, — переживает периоды подъема и упадка. У меня точно такой же ритм жизни, как и у вас. Я больше, старше вас, я могу делать многие вещи, которые недоступны всем вам, вместе взятым. Но бывает время, когда солнце клонится к закату, когда смеркается и близка настоящая ночь. До меня то и дело доходят лучики света, но его источник слишком далек. А там, где я обитаю, совсем темно. Конечно, я могу сам производить жизнь и свет вокруг себя, но это лишь продолжение меня самого. Правда, теперь кое-что изменилось, сюда стали прибывать мастера. Те, кто прилетел вместе с мисс Мали Йохос, мистером Фернрайтом и мистером Болдуином, — последнее пополнение.

«Интересно, покинем ли мы эту планету», — подумал Джо. Он вспомнил Землю; вспомнил Игру и свой жилой модуль с мертвым черным окном; вспомнил о шутовском государственном пособии. Он вспомнил Кейт. «Больше я ей не позвоню, — мелькнула у Джо мысль. — Я почему-то в этом уверен. Наверное, из-за Мали. А может, из-за всей этой истории — с Глиммунгом, с его Предприятием».

А это падение Глиммунга сквозь пол? Провалиться сквозь десять этажей, чтобы потом скрючиться в подвале. За этим явно что-то кроется... И тут Джо осенило. Ведь Глиммунг прекрасно знает собственный вес. Как и говорила Мали, никакой пол его бы не выдержал. Глиммунг все проделал умышленно.

«Так что теперь нам нет смысла его бояться, — думал Джо. — Теперь, когда наконец мы увидели его в настоящем обличье. Хотя, может, и наоборот: надо уносить ноги, пока не поздно. Что еще взбредет в голову монстру?..»

— Боитесь меня? — дошел до него мысленный вопрос Глиммунга.

— Боюсь всего проекта, — откликнулся Джо. — Слишком мало шансов на успех.

— Вы правы, — сказал Глиммунг. — Речь идет о шансах, о вероятности. Статистической вероятности. Может быть, получится. Может быть, и нет. Не могу утверждать. Только надеюсь. У меня нет уверенности в будущем — как и у всех, включая Календ. На этом основана моя позиция. И мои намерения.

— Но попытка и затем провал... — начал было Джо.

— Разве это так ужасно? — перебил Глиммунг. — Я вам скажу кое-что: вы все обладаете одним свойством, общим качеством. Вам так часто не везло, что у вас возник комплекс неудачника.

«Я думал об этом, — вспомнил Джо. — В общем, так оно и есть».

— Чем я, собственно, занимаюсь? Я пытаюсь понять, насколько я силен, — продолжал Глиммунг. — Ведь не существует универсального способа определения границ чьей-либо силы. Это можно узнать только в таком деле, которое выдает реальную ограниченность очевидно конечных — но огромных — сил. Провал так же много мне расскажет, как и успех. Понимаете? Нет, вы не понимаете. Вы парализованы. Вот почему я привлек вас сюда. Самопознание — вот то, чего я достигну. Того же достигнете и вы — каждый для себя.

— А если у нас не получится? — спросила Мали.

— Самопознание все равно состоится, — уверенно заявил Глиммунг. Он был немного удивлен непониманием собравшимися столь очевидных и простых истин. — Так вы по-прежнему не уяснили ничего? — спросил он их всех. — Вы поймете, прежде чем это закончится. Те из вас, конечно, кто захочет.

— Значит, мы все же имеем право выбора? — прошепелявило грибовидное существо.

— Те из вас, кто желает вернуться, имеют такую возможность, — сказал Глиммунг. — Я обеспечу возвращение — по высшему разряду. Но предупреждаю: вы вернетесь туда, откуда бежали. Как и прежде, жизнь будет невыносимой. Вспомните-ка, ведь каждый из вас намеревался покончить с собой. Некоторых даже пришлось вытаскивать из лап смерти. Вспомнили? То-то! Не делайте свое будущее таким же, каким было прошлое.

Наступило неловкое молчание.

— Я ухожу, — хрипло бросил Харпер Болдуин.

Еще несколько существ приблизились к нему, подтверждая этим, что тоже намерены уйти.

— Что ты решил? — спросила Мали у Джо.

— Позади у меня жандармы, — пробормотал Джо. «Ну, а впереди — смерть, — подумал он. — Как и у тебя... как у всех нас». — Нет, — сказал Джо твердо. — Надо сделать попытку. Само собой, есть шанс, что он... что мы разобьем себе лоб. Но доля истины в его словах присутствует: даже полный провал имеет ценность. Он хочет показать пределы наших возможностей, обозначить своего рода границы.

— Если ты дашь мне настоящую сигарету, — сказала Мали, передернувшись то ли от холода, то ли от страха, — я тоже останусь. Но я до смерти хочу курить. — Ничего не стоит хотеть до смерти, — заметил Джо. — Хотя за попытку испытать свои силы я готов умереть. Даже если мы при этом провалимся через десять этажей.

— А другие остаются? — спросил Глиммунг.

— Точно, — проскрипел одностворчатый моллюск.

— Я... наверное, тоже останусь, — пристыженно произнес Харпер Болдуин.

— Тогда приступим к делу, — удовлетворенно скрипнул Глиммунг.

Возле отеля припарковалось несколько мощных грузовиков. В каждом из них сидел водитель, и каждый имел свое задание.

Приземистое существо с длинным тонким хвостом приблизилось к Джо и Мали, энергично сжимая пушистой лапой папку для бумаг.

— Вы двое идите со мной, — объявило оно, а затем выбрало из состава группы еще одиннадцать мастеров.

— Это вердж, — объяснила Мали. — Наш водитель. Верджи способны развивать необыкновенную скорость, поскольку обладают очень быстрой реакцией. Не пройдет и минуты, как мы доберемся до мыса.

— Как нас довезут, — рассеянно поправил ее Джо, забираясь на сиденье в дальнем конце грузовика.

Остальные мастера втиснулись в машину вместе с Джо и Мали, и грузовик вздрогнул от рева двигателя.

— Что это за устройство? — спросил Джо, удивленный непривычным шумом мотора.

— Это двигатель внутреннего сгорания, — пропищала ответ добродушный моллюск. — Пых, пых, пых — и так всю дорогу.

— Граница... — вздохнул Джо. У него сладко засосало под ложечкой. Да, черт возьми, это граница Дикого Запада, и мы снова в деревянной хижине с Авраамом Линкольном, Дэниэлом Буном и так далее. С первопроходцами былых времен.

Один за другим грузовики растворялись в ночи. Огни мерцали во мгле, подобно стаям невиданных светящихся насекомых.

— Глиммунг будет ждать нас, — сказала Мали. — Там, на месте. — У нее был усталый голос. — Он способен свободно перемещаться в пространстве благодаря некой пульсации, исходящей из его нервной системы. Стоит ему захотеть, и он может перебраться из одного места в другое без потери времени. — Она кашлянула и потерла рукой слипающиеся глаза.

— Это правда, — отозвался участливый моллюск, протягивая Мали для знакомства свою ложноножку. — Позвольте представиться: я Нерб Коль Дак с Сириуса-Три. Мисс Йохос, мы все с нетерпением ждали прибытия вашего рейса. Было ясно, что мы сможем приступить к работе, только когда появитесь вы. Похоже, что так оно и есть. Но я особенно рад познакомиться с вами. Ведь моя задача — определять местонахождение объектов, проросших кораллами, которые затем прямо из моря попадут в вашу мастерскую.

— А я инженер по поиску разрозненных предметов искусства, — проговорило паукообразное, сверкнув черным глянцем хитина. — Мне предстоит транспортировать объекты в вашу мастерскую, мисс Иохос, по заявкам мистера Нерба Коль Дака.

— Вы проводили какую-нибудь предварительную работу, пока ждали нас? — спросила Мали.

— До сих пор Глиммунг держал нас в отеле, — объяснил моллюск. — У нас были две задачи. Во-первых, мы изучали все документы, имеющие отношение к истории Хельдскаллы. Во-вторых, наблюдали по видеомонитору, как роботы-сенсоры сканировали участки затонувшего храма. На экранах мы видели Хельдскаллу бесчисленное множество раз. Но до сих пор нам не представлялась возможность прикоснуться к ней непосредственно.

— Сейчас бы поспать, — сказала Мали. Она крепко прижалась к Джо и положила ему голову на плечо. — Разбуди меня, когда приедем...

— Все это Предприятие, — продолжало паукообразное, обращаясь к Джо и моллюску, — напоминает мне земную сагу, которую когда-то в колледже нас учили запоминать наизусть. Это было сильное впечатление...

— Он имеет в виду предание о Фаусте, — уточнил моллюск. — Тему человека, который стремится вперед и не может успокоиться. Глиммунг чем-то напоминает Фауста, в чем-то — нет.

Паукообразное, волнуясь, зашевелило усами.

— Глиммунг во всем похож на Фауста. Во всяком случае, если придерживаться версии «Фауста» Гете.

«Странное дело, — думал Джо. — Хитиновый многоногий паук и двустворчатый моллюск с ложноножками обсуждают «Фауста» Гете. Книгу, которую я никогда не читал, хотя она создана на моей планете, является творением человеческой культуры...»

— Впрочем, трудность трактовки во многом связана с переводом, — говорило паукообразное. — Ведь книга была написана на ныне исчезнувшем языке... — На немецком, — подсказал Джо. Это, по крайней мере, он знал.

— Видите ли, я сделал... — Паукообразное запустило лапки в свою дорожную сумку. — Черт возьми, — произнесло оно. — Все проваливается на дно... Вот. — Оно вытащило многократно сложенный лист бумаги и аккуратно развернуло его лапками. — Я сделал собственный перевод на современный земной язык,ранее называвшийся английским. Здесь у меня записана ключевая сцена из второй части: эпизод, когда Фауст созерцает то, что сделал, и испытывает удовлетворение. Позвольте... разрешите... как же лучше сказать? Можно, я прочту, сэр?

— Конечно, — кивнул Джо. Грузовик подбрасывало на рытвинах и камнях, пассажиров швыряло из стороны в сторону. Мали, должно быть, уже крепко спала. Очевидно, она не ошиблась в способностях шофера-верджа: грузовик мчался сквозь мрак с огромной скоростью.

Паук читал с заботливо хранимого листочка бумаги:

Моллюск прервал увлеченно декламирующего паука:

— Ваш перевод неплох. Вот только эта странная фраза: «Стада и люди, нивы, села рассядутся...» Грамматической ошибки здесь нет, но земляне так не говорят. — Моллюск взмахнул ложноножкой, обращаясь к Джо за поддержкой. — Не так ли, мистер Фернрайт?

«Стада и люди... рассядутся», — размышлял Джо. Моллюск, конечно, прав, однако...

— Мне нравится ваш перевод, — проговорил он.

Паук подпрыгнул от удовольствия.

— Посмотрите, — вскричал он, — как сильно это напоминает Глиммунга и его Предприятие! Вода символизирует все, что сметает на своем пути творения разумных существ. Это вода, которая захлестнула Хельдскаллу; поток одержал верх столетия назад, но теперь Глиммунг хочет заставить его отступить. А «мильоны», которые вышли, чтобы одолеть поток, — это мы. Наверное, Гете был прорицателем; очевидно, он предвидел восстановление Хельдскаллы.

Грузовик замедлил ход.

— Все, приехали, — сообщил водитель-вердж. Он нажал на тормоза, и машина с визгом остановилась. Пассажиры повалились друг на друга. Мали, вздрогнув, открыла глаза и в панике огляделась по сторонам; очевидно, не сразу осознав, где она находится.

— Все в порядке, — сказал Джо и прижал девушку к себе.

«Вот и началось, — подумал он. — К лучшему или к худшему. К богатству или к бедности. До смерти; лишь смерть нас разлучит». Странно было сейчас думать об этом, давать клятву верности. Но все же она была к месту. Ибо смерть, в какой-то безотчетной реальности, казалось, бродила где-то поблизости.

Он поднялся на негнущихся ногах и помог Мали встать. Со скрипом распахнулся кузов грузовика, и они ступили на землю. Ночной воздух был пронизан запахом моря... Джо глубоко вздохнул. Вот теперь это рядом. Море и храм. И Глиммунг, пытающийся их разъединить, увести море от Хельдскаллы. Как Господь. Разделить тьму и свет, воду и сушу.

— Господь Бог, создавая мир, тоже напоминал Фауста, — сказал Джо пауку.

— Помилуйте, — застонала Мали. — Только богословия не хватало среди ночи. — На пронизывающем влажном ветру ее трясло. — Я ни черта не вижу. Мы, по-моему, попали в центр небытия.

На фоне туманного ночного неба Джо различил округлый силуэт, оказавшийся геодезическим куполом.

«Вот оно!» — решил Джо.

Прибыли остальные грузовики. Из каждого одно за другим выбирались разноликие существа, помогая друг другу; розовое желе, например, испытывало большие затруднения, пока ему не оказало помощь гигантское иглокожее, напоминающее невиданный кегельный шар.

Внезапно в небе появился большой, сверкающий огнями аэробус на воздушной подушке. Постепенно снижаясь, он наконец приземлился рядом с толпой. — Алло, — раздался голос изнутри. — Я буду сопровождать вас к местам работы. Поднимайтесь на борт, и я с удовольствием вас доставлю. Приветствую. Приветствую.

«Привет, привет», — мысленно ответил ему Джо, наблюдая, как пассажиры влетают, вползают, вкатываются внутрь.

В геодезическом куполе их встретила стайка роботов. Джо замер, не веря глазам.

— Они здесь не запрещены, — сказала Мали. — Не забывай: это тебе не Земля.

— Но Эдгар Моган ведь доказал, что синтетические формы жизни не могут существовать. «Жизнь происходит от жизни, и поэтому о создании самопрограммирующихся механизмов не может даже идти речи...»

— Что ж, вот они перед тобой, двадцать штук, — усмехнулась Мали.

— Зачем же нам тогда внушили, что изготовить их невозможно? — спросил Джо.

— Потому что на Земле и так хватает безработных. Правительство просто подтасовало научные данные и документы, чтобы доказать, будто роботов создать невозможно. Конечно, их мало. Изготовление трудоемко и дорого. Мне странно, что здесь их так много. Это все, что у него есть. Это... — Она подыскивала слово. — Это ради нас. Для показа... Чтобы нас удивить.

— Мистер Фернрайт? — произнес один из роботов.

— Да, — откликнулся Джо. Он осматривал интерьер здания: коридоры, массивные двери, мягкое верхнее освещение... Построено эффектно, с размахом и похоже на лабиринт. И без единой царапинки на стенах. Очевидно, его только что построили и не использовали до сих пор.

— Я чрезвычайно рад видеть вас, — заявил робот. — У меня на груди, в центре, вы, очевидно, заметили табличку: «Виллис». Я запрограммирован на выполнение любой инструкции, начинающейся с этого имени. Например, если вы хотите осмотреть место своей работы, просто скажите: «Виллис, проводите меня к месту моей работы», — и я с радостью это сделаю, к своему и вашему удовольствию.

— Виллис, — тут же спросил Джо, — где здесь жилые помещения? Например, не найдется ли отдельной комнаты для мисс Йохос? Она устала, ей необходимо выспаться.

— Для вас и мисс Йохос приготовлена трехкомнатная квартира, — отрапортовал Виллис. — Это ваше личное жилье.

— Что? — не понял Джо.

— Трехкомнатная квартира...

— Так у нас настоящая квартира? Не просто комната?

— Трехкомнатная квартира, — повторил Виллис с механической бесстрастностью.

— Отведите нас туда, — приказал Джо.

— Нет, — ответил робот. — Вам нужно сказать: «Виллис, отведите нас туда».

— Виллис, отведите нас туда.

— Да, мистер Фернрайт. — Робот провел их через вестибюль к лифтам.

Оглядев квартиру, Джо уложил Мали в постель; девушка заснула без звука. Даже кровать была огромной. Все в квартире было добротно и выдержано в хорошем вкусе (скромного толка), а само жилище столь же велико, как его содержимое. Джо с трудом верил своим глазам. Он осмотрел кухню, гостиную...

Там, в гостиной, на кофейном столике стояла ваза из Хельдскаллы. Он сразу это понял, едва увидев ее. Сев на кушетку, он протянул руку к столику и осторожно взял вазу.

Глазурь густого желтого цвета. Джо никогда не видел такой яркой желтизны; она превосходила желтизну дельфийских изразцов, превосходила даже желтизну на керамике короля Альберта. Джо подумал о костяном фарфоре. Интересно, есть ли на этой планете костные отложения? Если есть, то сколько процентов кости используется в производстве фарфора? Шестьдесят? Сорок? А костные отложения так же богаты, как на промыслах в Моравии?

— Виллис, — позвал он.

— Чего?

Джо удивился:

— Почему «чего», а не «что»?

— Да я тут давеча ковырялся в вашей земной культуре, масса Фернрайт...

— Послушайте. На планете Плаумэна есть костные отложения?

— Ну, масса Фернрайт, почем я знаю? Ежели вам охота знать, звякнитев центральную компьютерную. А то я в этом ни фига не петрю.

— Я приказываю вам разговаривать нормально, — повысил голос Джо.

— Сперва скажите: Виллис. Ежели вам охота...

— Виллис, говорите нормально. — Да, мистер Фернрайт.

— Виллис, вы могли бы проводить меня к месту работы?

— Да, мистер Фернрайт.

— Хорошо. Ведите.

Робот отпер тяжелую стальную дверь и отступил в сторону, пропуская Джо в огромное темное помещение. Едва Фернрайт переступил порог, автоматически включился свет.

В дальнем конце комнаты Джо увидел основной верстак, полностью оборудованный. Три набора зажимов. Не отбрасывающее бликов освещение, управляемое от ножного пульта. Самофокусирующиеся лупы, диаметром пятнадцать дюймов и более. Отдельные калильные иглы всех возможных размеров. Слева от верстака он обнаружил защитные коробки такого типа, о которых читал, но никогда не видел. Ради эксперимента он уронил одну из них... и увидел, как она плавно спланировала вниз и бесшумно коснулась пола.

В запечатанных контейнерах хранилась глазурь. Любого мыслимого цвета, тона и оттенка. Контейнеры в четыре ряда заполняли одну из стен. С их помощью Джо мог подобрать практически любой цвет глазури для изделия, требующего восстановления. И еще одна вещь — он остановился перед ней в изумлении. Это был агрегат невесомости, где гравитация планеты уравновешивалась кольцом невидимого противовращения; идеальное устройство для реставратора керамики. Теперь не нужно будет придерживать кусочки изделия, чтобы спаять их воедино; в камере невесомости осколок останется точно там, куда его поместили. С помощью такого устройства Джо мог бы восстанавливать в четыре раза больше изделий, чем он делал это в былые времена, в пору своего процветания. И совмещение будет идеально точным: ничто не соскользнет и не сместится во время работы.

Он заметил также печь для обжига. Порой мастеру не хватало фрагмента и ему приходилось готовить дубликат. В таких делах печь просто необходима, причем печь должна быть первоклассной — только тогда есть шанс восстановить изделие. Эта грань искусства реставратора обычно оставалась в тени, но... она существовала.

Никогда в жизни Джо не видел так хорошо оборудованной мастерской.

Часть расколотых изделий уже принесли. Груда заполненных защитных коробок сложена на полке для заказов. «Можно приступать прямо-сейчас, — подумал Джо. — Стоит включить полдюжины ламп — и я за работой. Соблазнительно...»

Он подошел к полке для калильных игл, взял одну, повертел в руках. Хорошо сбалансирована. Отличный, качественный инструмент. Он открыл первую попавшуюся коробку, глянул на фрагменты сосудов. Мгновение, и его внимание уже полностью приковано к изделиям. Установив на место иглу, Джо один за другим бережно извлек фрагменты, восхищаясь цветом глазури и текстурой. Приземистый низкий сосуд, вероятно, забавный. Джо вновь вернул осколки в коробку, намереваясь перенести их в зону невесомости. Он жаждал работы — отчаянно, как издыхающий от голода зверь. В этом смысл его жизни. «Мог я когда-нибудь даже мечтать, — размышлял Джо, — что у меня будет доступ к...»

Вдруг Джо напрягся и замер. Он почувствовал, как некая посторонняя сила проникла внутрь его существа и вцепилась в сердце. Вцепилась с жадностью — и наслаждением.

Напротив него возникла черная фигура —. словно негатив с самой жизни. Наверное, все это время черный призрак наблюдал за Джо и, даже будучи обнаруженным, исчезать никуда не собирался. Джо немного подождал. Фигура не двигалась.

— Что это? — спросил он робота, который все еще стоял у порога мастерской.

— Вам нужно вначале сказать «Виллис», — напомнил ему робот. — Вы должны спросить: «Виллис, что...»

— Виллис, — спросил он, — что это такое?

— Календа, — ответил робот.