Гончие Лилит

Глава 4

Я покинула Дублин в кошмарной спешке. Быстрее его покидали бы только преступники и беженцы. Даже Джонни не стал мотать мне нервы, выдал зарплату за месяц вперед и чуть ли не по-отечески благословил на прощание. Накануне отъезда я выпила по стаканчику с Хьюго и Кейт, вручила ключи от своей квартиры подруге (она обещала исправно поливать герань) и заехала в Блэкрок проститься с морем. Сразу за линией ДАРТа[12] тянулась узкая полоса обрывистого берега, покрытая тиной. Я спустилась вниз, держась за ржавые перила, и посадила на влажный песок подаренную Терри плюшевую собачку. Мягкая игрушка из нежного белого бархата, с обвислыми ушами и розовым носом, в обнимку с которой я провела множество ночей, смотрела на меня бусинами глаз и словно умоляла не бросать. Ее бы мог взять в ручки наш ребенок, она могла лежать на нашей большой двуспальной кровати, эту игрушку я стирала бы вместе с распашонками малыша и рубашками Терри, но…

Она не принадлежала мне, как и наше иллюзорное будущее. Скоро начнется прилив и унесет ее далеко-далеко, а потом соленая вода и водоросли превратят плюшевую собачку в комок грязной расползающейся ткани. Океан безжалостен, он уничтожит все, до чего доберется.

К черту игрушки! К черту Терри! К черту мою никчемную жизнь!..

Лилит встретила меня в аэропорту, помогла дотащить чемодан до багажной ленты и, пока служащий в форме Aer Lingus регистрировал нас, шепнула мне на ухо:

– Поздравляю.

– С чем?

– С сегодняшнего дня ты больше никогда не будешь жертвой. Я создам тебя, Скай. Заново, с нуля, на осколках того, что от тебя осталось.

Вскоре к нам присоединилась Алиша – будущая ассистентка Лилит, – яркая, улыбчивая девушка-подсолнух. Кричащий, бескомпромиссный блонд и впрямь был ей к лицу.

– Я еще никогда не летала бизнес-классом, это просто улетно, сорри за каламбур!

– Привыкайте. Сотрудники «Мальтезе-медикал» достойны всего самого лучшего.

В Бостоне мы с Алишей поселились в гостинице с умопомрачительным видом на океан, и Лилит дала нам неделю на то, чтобы немного познакомиться с городом. Он сразу пришелся мне по вкусу. Не слишком большой, не слишком суетливый, не слишком индустриальный. Старинные церкви, чудесные парки с уточками и лебедями, небоскребы, добротные особняки – всего словно точно отмерили на весах.

– Если Лос-Анджелес – это кинодива с выбеленными локонами, Вегас – красивая азартная шлюха, Нью-Йорк – деловая львица, Хьюстон – сотрудница космического центра в круглых очках, Чикаго – предпринимательница с криминальным прошлым, то Бостон – это всего лишь пожилая, хорошо одетая лекторша, которая ездит на велосипеде и зачитывается средневековыми английскими романами, – с легкой улыбкой вещает Лилит, поворачивая машину на Сторроу-драйв. – Чтобы дать вам понять, что такое Бостон, назову всего два его прозвища: Колыбель свободы и Пешеходный город Америки. Борьба за независимость Британской Америки от британской короны началась с Бостонского чаепития. Что касается второго прозвища: это один из самых удобных городов для пеших прогулок…

Лилит заехала за мной и Алишей в наш первый рабочий день в «Мальтезе-медикал» и теперь неспешно везет нас по старинным улицам, забавно рассказывая об истории и архитектуре. Ее роскошный красный «мустанг» катит вперед, рассекая жаркий бостонский воздух. Я с интересом слушаю, рассматриваю людей и здания. Вглядываюсь в облик нового города, в котором мне предстоит найти себя.

Принадлежащая Лилит клиника женского здоровья, очевидно, стоила каждого вложенного в нее цента. Престижный район, вид на Бостонскую бухту, роскошные интерьеры, вышколенный персонал, невообразимое множество кабинетов. Дела у «Мальтезе-медикал» явно шли прекрасно. Я не представляла, что все здесь будет устроено с таким вниманием к мелочам, порядку, стилю. Мои нехитрые обязанности сводились к сортировке корреспонденции, приему телефонных звонков и приготовлению кофе для Лилит и ее клиентов, но уже с самого начала мне вменялось в обязанность соответствовать стилю компании: деловой костюм, безупречный макияж, туфли на высоком каблуке и – символ моей новой жизни – тщательно уложенные красивые длинные волосы. Лилит порекомендовала салон, где я накануне моего первого рабочего дня провела несколько часов, зевая и изнемогая от скуки. А потом ко мне поднесли зеркало.

Курсантка военной академии ушла в небытие. Из зеркала на меня смотрела девушка из рекламы дорогого шампуня, по чьим плечам рассыпались изумительные пряди цвета красного дерева. Они эффектно оттенили мою бледную кожу и необычно контрастировали с холодным голубым оттенком глаз. Я с трудом верила, что подобное преображение в моем случае вообще возможно.

– О, Скай! Ты ли это? – воскликнула Лилит, входя в приемную.

Она приблизилась, оглядела меня с головы до ног и широко улыбнулась. Потом слегка потянула прядь моих волос и кончиками пальцев коснулась моего подбородка.

– Скажи что-нибудь с этим твоим милым ирландским акцентом.

– Мне стоит избавиться от него?

– Ни в коем случае! Продолжай говорить так, как говоришь. И еще. Сегодня у меня важное совещание, и я хочу, чтобы ты на нем присутствовала. Как на это смотришь?

Я смотрела на это с плохо скрываемым восторгом.

– Подготовь заранее стол и останься в конференц-зале. Договорились?

– Да.

– Отлично. И, Скай… – Лилит подняла перед собой маленький бумажный пакет черного цвета с бантиком. – Это тебе!

Я вытащила из пакета коробочку и сорвала с нее серебряную бумагу. Внутри на кусочке бархата лежал маленький значок в виде собачьей мордашки.

– Какая прелесть. Что это?

– Всего лишь наш талисман. Это мальтезе – мальтийская болонка – одна из древнейших пород собак.

– О! Так вот в честь кого названа клиника! – догадалась я.

Лилит помогла приколоть значок на лацкан моего пиджака и удовлетворенно кивнула.

– Не снимай его. Я верю в талисманы.

Я поместила в центр стола вазу с карамельным печеньем, расставила бутылки минералки и стаканы и, не представляя, куда себя деть, принялась наворачивать круги вокруг стола. Вскоре ко мне присоединилась Алиша, которая нервно поглядывала по сторонам.

– Я так волнуюсь. Как будто первый раз выхожу на сцену.

– Кем ты работала в Ирландии?

– Я не работала, училась в школе драмы. А ты?

– Вкалывала официанткой. Если что, я умею жонглировать бутылками.

– А я умею смеяться и плакать по заказу. Выглядит и звучит очень натурально, – заявила Алиша. – По-моему, мы классная команда, Скай.

Мое имя она произнесла уже шепотом. Дверь открылась, и в конференц-зал вошла незнакомая девушка. Высокая, светлоглазая, с короткой стрижкой под мальчишку. В обтягивающих черных джинсах, короткой кожаной куртке, в смело расстегнутой на груди блузке. Не здороваясь, она бросила на стол сумку и с меланхоличным видом уставилась в окно.

– Хотите чаю, кофе? – заговорила во мне официантка.

– Что? – сказала девушка, обращая ко мне равнодушное лицо.

– Я могу приготовить кофе или…

– Если захочу долбаный кофе, я схожу на кухню и сварю его себе, – перебила она меня.

Я отошла от нее подальше и больше не лезла со своими предложениями. Вслед за ней в конференц-зале появился еще десяток хорошо одетых красоток. И, слава богу, эти оказались куда приветливей, чем первая. Весело переговариваясь и одновременно снимая верхнюю одежду, они расположились за столом. Я узнала среди них Брук, которую видела в кафе в Дублине вместе с Лилит: эффектная копия Майли Сайрус в дерзком узком платье. Она приветливо кивнула, оценивающе оглядев меня с ног до головы.

Потом к нам присоединилась Лилит, и я стала свидетелем первого делового совещания в моей жизни. Я так и не поняла, в чем именно специализировались девушки, но сложилось впечатление, что проекты, в которых они принимали участие, сулили серьезные прибыли.

– Наоми, что там с Альфой? Идеи есть?

– Не густо, – отвечает Наоми, одна из красивейших девушек в за столом: белокожая, с утонченными чертами лица и длинными темными волосами, завитыми в крупные локоны. Ни дать ни взять графиня средневекового замка, затерянного в лесах Трансильвании.

– Нашла его слабое место?

– Разведение лошадей. Планирует купить поместье в Миннесоте под все это дело.

– Любопытно. Ты уже начала просвещаться?

– Да. Смотрю ролики сношающихся коней на ютубе.

Все смеются.

– Брук, что у тебя?

Дальше идет обсуждение тайных увлечений людей, чьи имена никто не произносит вслух. Вместо них называются буквы греческого алфавита: Альфа, Бета, Гамма и прочие.

– Закончите проекты к концу недели, – подытоживает Лилит. – Прорабатывайте несколько слабых мест одновременно и изучайте детали. Наоми, я хочу, чтобы к концу недели ты говорила о лошадиных забавах как о своих собственных – с таким же знанием дела.

От смеха дрожит вода в бутылках. Я сама едва сдерживаюсь, чтобы не захохотать. Не знаю, что происходит, но мне хочется быть частью всего этого.

– Селена? – говорит Лилит, и к ней поворачивается девушка, которая вошла первой. – Как твои дела, милая?

– Я уже сдала свой последний проект, поэтому не понимаю, зачем я здесь, Лилит.

– Мне тяжело тебя отпускать, Си, даже не представляю, кем тебя заменить.

Селена прикрывает глаза и поглаживает пальцами висок, как будто испытывает мучительную головную боль.

– Мы можем идти, Лилит? – подает голос юная полногрудая афроамериканка. Она озабоченно поглядывает на Селену и нервно сжимает карандаш в руке.

– Да, девушки. По шутке с каждой – и можете быть свободны. Твой рецепт успеха, Брук?

– Хм… Дай подумать… – чешет подбородок Брук. – Мой рецепт заключается в умении хорошо делать семьдесят вещей.

– И что это за вещи?

– Шикарно готовить и «шестьдесят девять». Девушки за столом одобрительно шумят и хихикают.

– Молодец, Брук! Наоми, ты бы могла стать вегетарианкой?

– Ой нет. Боюсь, из-за него моя интимная жизнь станет невыносимо скучной, – серьезно отвечает та. – Ну, вы понимаете… Вегетарианки не берут мяса в рот.

Я громко смеюсь, пока наблюдаю со стороны за этой странной то ли игрой, то ли тренировкой: Лилит задает девушкам простые вопросы и получает ответы, от которых мои щеки пылают.

– Сегодня, что, вечер пошлостей? Кто-нибудь может шутить невинно? Скай?

Я подскакиваю от удивления.

– Да, Скай, ты, – кивает Лилит. – Тебе нравится океан?

Сидящие за столом девушки все как одна поворачивают ко мне голову и улыбаются так широко, что у каждой можно пересчитать все зубы. Я закусываю губу от волнения.

– Твоя задача – дать нестандартный ответ, одновременно веселый и запоминающийся.

В моей голове пусто, как в холодильнике диетчицы.

– Э-э… Океан… Да, он мне нравится, но… – Пытаюсь сочинить что-то неординарное. – Но не думаю, что у нас с ним что-то выйдет: он голубой.

Оглушительно смеются все, кроме Селены, которая сидит за дальним от меня концом стола и нервно покусывает губы.

– Как ты, Селена, дорогая? – снова обращается к ней Лилит.

Селена молчит, разглядывая свое отражение в лакированной поверхности стола.

– Шутку, Си, мы все ждем шутку!

– Разве я недостаточно смешила тебя все эти годы, босс?

С этими словами она вскочила со стула, подхватила свою куртку и выбежала из конференц-зала.

Я собрала стаканы, унесла тарелку с печеньем (кажется, ни одна из девушек к нему так и не притронулась), забежала напоследок в уборную и… приросла к полу: над одним из умывальников, уперев руки в стену, нависла Селена. Сейчас она была еще бледнее и выглядела еще потеряннее, чем за столом в конференц-зале. Мне показалось, что ей очень плохо и она вот-вот потеряет сознание.

– Эй, ты в порядке? – спросила я.

Я была уверена, что сейчас она снова меня отошьет, но Селена вдруг быстро оглядела помещение уборной, потом молча взяла меня за руку. Я не сопротивлялась, она словно загипнотизировала меня взглядом и этим неожиданным прикосновением. Селена склонилась к зеркалу, подышала на него и что-то быстро написала пальцем на помутневшем месте.

«Уноси», – прочитала я про себя и вслух спросила:

– Что?

Селена прижала палец к моим губам, подышала на другое место и написала:

«Отсюда».

Убедившись, что я это прочла, она дохнула на зеркало в третий раз и вывела еще одно слово:

«Ноги».

И пока эти три слова складывались у меня в голове в предложение, Селена стремительно выбежала из туалета.

УНОСИ. ОТСЮДА. НОГИ.

Взволнованная, с гулко колотящимся сердцем, я рванула за ней следом. Мне удалось нагнать ее у дверей лифта. Я молча встала рядом, ничем не выдавая своей паники.

– Мне в Бикон-Хилл, а тебе? – спросила я ровным голосом.

– А мне посрать, – отрезала она.

Мы вместе вошли в лифт, и, как только дверь закрылась, Селена вытащила из сумочки жидкую помаду и быстро написала у себя на ладони: Бар «Призрак». 21.00. Едва я успела это прочитать, она потерла одну ладонь о другую и спрятала помаду в сумочку. Больше мы не говорили. Селена вышла из здания «Мальтезе-медикал» и затерялась в пестрой толпе. Я взглянула на часы: 18.15. У меня два часа и сорок пять минут, чтобы собрать свои мысли воедино и найти бар «Призрак».

Неприметный фасад, вежливый вышибала на входе и залитое ярко-синим светом внутреннее помещение, забитое людьми. Я пристроилась у края барной стойки, попросила безалкогольный коктейль и огляделась. И тут блондинка, сидящая на соседнем барном стуле, протянула ко мне руку.

Я инстинктивно отпрянула, а в следующее мгновение застыла от изумления: это была Селена, и выглядела она так, что ее бы родная мать не узнала: длинный светлый парик, вульгарные накладные ресницы, автозагар. Она снова прижала палец к моим губам и потянулась к лацкану моего пиджака.

– Обойдемся без скалящих зубы шавок, – шепчет она и отцепляет значок. Потом кладет его на барную стойку и накрывает пустым стаканом.

Я слежу за ее действиями, как зачарованная. Селена постукивает пальцем по стакану, из-под которого мне улыбается симпатичная мордашка мальтезе.

– Белая пушистая собачка – это только видимость. Стоит тебе зазеваться, и она с легкостью перекусит тебе горло.

– О чем ты? – выговариваю я.

– Это жучок, Скай. Они будут следить за каждым словом и, уж поверь, за каждой твоей мыслью. Пока ты будешь послушной девочкой, тебе не придется ни о чем волноваться. У тебя будут дорогие машины, безделушки за пятизначную цену и бабла столько, что тебе хватит на собственный маленький рай до конца дней. Но если ты только осмелишься взбунтоваться…

– Чем они занимаются? Что это за клиника? Селена подается ко мне так, что ее ярко накрашенные губы оказываются у моего уха.

– Чем они только не занимаются, – понизив голос, отвечает она. – Есть вещи вполне легитимные, вещи на грани законности и вещи, о которых, надеюсь, ты никогда не узнаешь. Потому что узнавшим о них следует опасаться за свою жизнь. Именно поэтому я ничего тебе не скажу, чтобы у тебя был шанс просто сбежать. Без последствий…

Я вцепляюсь в ее руку.

– Продолжай!

– Не верь никому из девушек в своре, у каждой из них свой интерес. И тем более не верь Лилит. Вряд ли ты сможешь постичь до конца ее мотивы, ее интересы, ее саму, а от существ непостижимых лучше держаться подальше. Сегодня они тебя кормят и поят, а завтра окажется, что готовят на убой. Послушай меня. Сейчас я дам тебе самый лучший совет из всех, что тебе доводилось слышать: отправляйся в аэропорт, купи билет на ближайший рейс и никогда сюда не возвращайся. Лилит попробует уломать тебя, околдовать, но ты сильная, ты найдешь способ от нее отделаться. Пока не поздно.

– Уломать меня? Зачем я ей?

– Она готовит свое коронное блюдо, в котором роль главной специи отведена тебе? Разве ты не видишь, не чувствуешь, как тебя опутывают ее щупальца?

Мою шею словно сдавливает стальной обруч. Перевернутый стакан бликует, отражая свет синих ламп, а мне кажется, что это светятся дьявольским электричеством глаза на значке.

– Какая еще, блин, главная специя? – выдыхаю я судорожно. Это уже не лезет ни в какие ворота. – Я официантка из второсортной кафешки. С физиономией, как у хомяка, и…

Селена смеется, но смех выходит натужным и горьким.

– Люди с заниженной самооценкой – самые лучшие работники. Дурацкое извращенное чувство долга делает из них самых послушных исполнителей. Не успеешь оглянуться, как Лилит купит тебя с потрохами и заставит танцевать собачий вальс…

Она заглядывает мне в глаза.

– Ты – та, кого она долго искала. Ее коронному блюду не хватало главного ингредиента, и вот она его наконец нашла. Другой вопрос – захочешь ли ты быть частью всего этого, когда поймешь, что к чему. Клянусь, ты пожалеешь, если останешься и станешь ей прислуживать.

– И что же это за блюдо? Отвечать на звонки и варить кофе?

– Ты на самом деле такая тупая или просто прикидываешься? – Селена смотрит на меня с плохо скрываемым раздражением. Такое выражение лица я часто видела у своего менеджера Джонни, когда тот не мог втолковать что-то особенно упрямому клиенту. – Я тоже начинала секретаршей, Скай, а потом… знаешь, чем мне пришлось заняться? Теперь я, блин, ОХОЧУСЬ. НА ЛЮДЕЙ.

Я нечаянно опрокидываю свой стакан: коктейль льется ручейком по барной стойке, затекает под перевернутый стакан, которым Селена накрыла мой значок. Внезапно слышится короткий треск, и я вижу крохотную искру на поверхности намокшего значка. Это и в самом деле какая-то крохотная электронная штука, которая способна на гораздо большее, чем просто украшать лацкан моего пиджака.

– Как это – охочусь на людей? – шепчу я Селене. Она не слышит: ее лицо обращено к входу в зал.

Кожа у нее на плече, перечеркнутом бретелькой платья, покрыта мурашками.

– Селена?

Я не представляла, что эта девушка может быть такой быстрой: мою собеседницу как ветром сдуло с барного стула, она низко пригнулась и рванула сквозь толпу. Я подхватила свою сумку и бросилась за ней следом. То ли пытаясь не дать ей уйти, то ли спасаясь вместе с ней от неведомой опасности.

Но я потеряла Селену в толпе. Я пробралась сквозь толпу вдоль стены, вошла в подсобное помещение – три года работы в кафе научили меня безошибочно ориентироваться в подобных местах, – а оттуда попала на улицу. Похоже, Селена сбежала именно этим путем. Я оглядела темный пустынный проулок, подсвеченный светом далекого фонаря, и…

Тишину переулка вспорол истошный крик и тут же резко оборвался. Мое тело вытянулось в струну, в ушах зазвенела кровь. Вернуться в людное место. Как можно скорее. Исчезнуть в толпе… И тут кто-то, бесшумно подошедший сзади, обхватил меня за шею и зажал мне рот ладонью, обдав горьковато-острым запахом одеколона.

– Молчи, или придушу, – прохрипел мне в ухо мужской голос.

Я затрясла головой, шумно втягивая носом воздух. Ладонь убралась от моего лица.

– Что вам от меня нужно?

– Тебе разве разрешали говорить, дрянь? – Тяжелая, жестокая рука ударила меня по лицу, и у меня подкосились ноги. А потом меня потащили по переулку. Снова зажав мне рот и стиснув мою шею. Страх парализовал меня, наполнил горло и легкие, как вода наполняет тело утопленника.

Меня почти втолкнули в лаково-черный седан, когда в проулок влетел алый, как кровь, «мустанг» и резко затормозил рядом с машиной похитителя. В окно высунулась рука с пистолетом, и острый, как отточенная сталь, голос отчеканил:

– Руки прочь от нее! Быстро!

Меня тут же выпустили, и я рухнула на землю, кашляя и задыхаясь.

– В машину, Скай! В машину! – крикнула Лилит, держа на прицеле похитителя.

Я не помню, как открыла дверь «мустанга» и забралась внутрь. Все, что отпечаталось в памяти, – это запах ее духов в салоне, гневный блеск глаз Лилит в зеркале заднего вида и ни с чем не сравнимое ощущение безопасности, проникшее в каждую клетку моего тела.

– Это моя вина. Я должна была предупредить тебя, но не подумала, что они могут добраться до тебя так быстро.

Лилит вывела меня из машины, приобняла и увлекла за собой. Лифт, лестничная площадка какого-то современного жилого комплекса, красные ковры, зеркала. Она открыла дверь и включила свет. Приглушенное, теплое сияние залило роскошную гостиную в темно-серых тонах. Вот это квартирка!.. Я бы не смогла заработать на такую, даже если бы продала душу дьяволу. Лилит усадила меня на диван и закутала в плед.

– Кто эти люди? Чего они хотели?

– Конкуренты. Пытаются уничтожить меня и мое дело. Селена шпионила на них, и я ее уволила. Им это не понравилось, и они решили отыграться. Твой значок, она забрала его, так?

Я окончательно перестала понимать, кто мне друг, а кто враг. Кто пытается спасти меня, а кто навредить? Селена была так убедительна, и она же посоветовала никому не верить, особенно Лилит. Но Лилит спасла мне жизнь!

– Скай. – Она присела рядом и сунула мне в руки чашку горячего молока. – Я не смогу защитить тебя, если ты мне не поможешь. Сначала они отнимут у меня всех моих работников – напугают их до смерти, как тебя сегодня, пока те не сбегут, – потом уничтожат клинику, а потом возьмутся за меня.

– Тот значок – в нем в самом деле было подслушивающее устройство?

– Да. Это ради твоей же безопасности. Все мои сотрудники их носят. Жаль, что я не сказала тебе раньше. Я не знаю, что наговорила тебе Селена, но она не тот человек, которому можно верить. Подумай сама, она смогла полностью завладеть твоим вниманием меньше чем за полчаса. Ты последовала за ней в не самое безопасное место. А потом ловила каждое ее слово. Обычные люди на это не способны, Скай. Она обучена всем этим уловкам и опасна.

– Чем занимается клиника, и какая роль в ней отведена мне, Лилит? – спросила я напрямик.

Она устало прикрыла глаза.

– Я не могу сказать. Ради твоей же безопасности, пока не могу. Что, если мы заключим сделку, Скай? Ты работаешь на меня ближайшие два месяца, выполняешь мои поручения и не задаешь вопросов. А потом – сразу после вечеринки в честь десятилетия компании – я рассказываю тебе все, от и до. О том, чем конкретно мы занимаемся и каковы твои перспективы. Если они тебя устроят, ты перестанешь считать деньги и будешь жить так, как тебе заблагорассудится. Если нет – я куплю тебе билет до Дублина, или куда ты там пожелаешь, и наши пути больше не пересекутся. Нет незаменимых людей, Скай. Незаменимы только аминокислоты.

С чем, с чем, а с последним утверждением не поспоришь. Я прикрыла глаза, и перед мысленным взором снова появилась девушка в одних чулках, которая так легко заняла мое место, словно меня и не существовало.

Лилит подоткнула плед мне под бедра и еще набросила свой кардиган мне на плечи.

– Оставайся у меня до утра. Возьми завтра выходной, отдохни и подумай обо всем. Ты удивительная, Скай, и заслуживаешь лучшей участи, чем та, что тебе уготована свыше.

После разговора с Лилит все сказанное Селеной показалось мне таким неправдоподобным. Таким же ненастоящим, как ее накладные ресницы и парик.

– Мне не нужен выходной. Я согласна, Лилит. Я остаюсь.

– Ты об этом не пожалеешь, – сжала она мою Руку.

Лилит показала мне одну из спален, и я осталась у нее на ночь. Потолок освещал ночной светильник, постельное белье пахло ванилью и еще чем-то приятным и восточным. Впервые после смерти матери я не ощущала себя одинокой. «Сегодня не вернусь», – написала я Алише, с которой мы делили одну квартиру. «Ого! Симпатичный? Не забудь про презерватив, чертовка!» – написала она в ответ.

Два месяца пролетели незаметно. Шестьдесят дней, полных новых впечатлений, знакомств, удивительно легкой и приятной работы. Чем больше я погружалась в повседневные заботы компании, тем крепче становилось ощущение, что «Мальтезе-медикал» – всего лишь клиника женского здоровья и не таит в себе ничего жуткого, никакой опасности или уголовщины. Только профессиональные врачи и счастливые пациентки, порхающие из кабинета в кабинет, мечтающие избавиться от интимных проблем или завести ребенка.

Из этой идиллической картинки выбивался только «Клуб странных шуток», который Лилит собирала каждую пятницу в конференц-зале. Мы с Алишей должны были присутствовать на каждой встрече и успели перезнакомиться со всеми девушками, которые туда приходили. Обычно встречи сводились к обсуждению непонятных мне «проектов» и юмористическим упражнениям. Я спрашивала у Лилит, кто они и в чем смысл этих встреч, но она напоминала мне, что я обо всем узнаю сразу же после вечеринки.

Я прилично похудела и стала носить одежду на размер меньше, почти привыкла к высоким каблукам и тесным деловым костюмам. Я быстро нашла общий язык с двумя девушками из «Клуба» – Наоми и Брук, – и те стали часто брать меня с собой в рестораны и ночные клубы. Они не считали денег и обожали спорить. Это было их любимым развлечением.

– Я закадрю вон того кудрявого, спорим на штукарь? – говорила Наоми Брук. Наоми была мой ровесницей, но уже обрела самоуверенность взрослой, искушенной женщины.

– Накидываю еще тысячу, если он купит тебе бутылку шампанского, – отвечала Брук.

– Здесь шампанское стоит три сотни за бутылку! Ты в своем уме?

– Что такое три сотни для такого, как он?! Ты только посмотри на его дорогущие часы!

Иногда на кону оказывалась такая сумма, которая превышала мою месячную зарплату. Я поражалась их расточительности и тому безумному азарту, какой загорался в глазах девушек, когда они в пылу спора швыряли на стол купюры. Я всегда держалась в стороне, с молчаливым восторгом наблюдая за этой безумной игрой. Закадрить парня, чьи часы стоили десятки тысяч баксов, было для меня такой же непосильной задачей, как поймать пуму голыми руками.

– Как вы это делаете? – поражалась я. – Уму непостижимо!

– Скай, это не сложнее, чем цирковая акробатика или стрельба из лука. Практика, практика и еще раз практика – и вот ты уже гуляешь по натянутому канату. Или попадаешь в яблочко со ста метров.

Я мысленно улыбалась. Это когда же нужно начинать подобную «практику», чтобы к двадцати стать мастером? В утробе матери?

Вечеринка в честь десятилетия «Мальтезе-медикал», должно быть, стоила компании больших денег. Шампанское лилось рекой, закуски сделали бы честь столу президента, а гостей было не протолкнуться.

Мое платье балансировало на грани приличий: строгий, закрытый верх, но спина обнажена чуть ли не до самой задницы. Его выбрали для меня Брук и Наоми, а Лилит торжественно одобрила. Я бы предпочла что-то менее броское и вызывающее, но охи и ахи подруг заставили сдаться.

– Тебе обязательно нужно найти сегодня кавалера, Полански! – шепнула мне Наоми. – Это платье так и просит: «Сорви меня! Сорви меня! Изорви меня в клочья!»

– Надеюсь, ты у нас не монашка, Скай? – подключилась Брук. – Это платье просто создано для того, чтобы быть растерзанным.

После двух бокалов шампанского их шутки уже не казались мне верхом непристойности. Если начистоту, то я бы не отказалась променять сегодня свою квартиру на берлогу одинокого симпатичного парня – моя интимная жизнь находилась в замороженном состоянии. Однако где его взять? Одинокого, симпатичного, милого, который бы тоже был не прочь…

– Ты только погляди! – зашипела мне в ухо Брук. – Скай, кажется, я нашла для тебя идеального уничтожителя платьев.

Она взяла меня за подбородок и повернула голову в сторону высокого, хорошо одетого парня, в одиночестве потягивающего шампанское у дальней стены.

– Слишком хорош, мне бы кого попроще…

– В смысле попроще? Официанта, что ли? Я тебя умоляю…

Наоми повернулась ко мне на каблуках и коварно улыбнулась:

– Черт возьми! Пять штук на то, что ты закадришь этого пупсика!

Я поперхнулась шампанским так, что оно потекло у меня из носа, и одновременно рассмеялась.

– Чокнутая! – выдохнула я.

– И еще пять тысяч, если она принесет использованный презерватив завтра утром в офис! – сказала Брук, заглядывая мне в глаза. В ее зрачках прыгали чертики, ресницы трепетали, губы растянулись в улыбке.

– Девчонки, я не настолько пьяна! – запротестовала я.

– Тогда выпей еще! Ты слышала? Прекрасная ночь, прекрасный парень – и десять штук на кону! – Наоми подхватила бокал с подноса официанта и сунула мне в руки.