Гонцы весны

У л ь я н о в.

К р у п с к а я.

В а н е е в.

М и н я й.

П а ш а.

С о с и п а т ы ч.

З а ц е п и н.

З а у с а е в.

А р х и п.

И с п р а в н и к.

Шушенское, 1897—1900 годы.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Метель. Бледная луна.

По снегу бредет М и н ь к а. Он замерз, потерял дорогу.

М и н ь к а. Дедушка! Э-ге-гей! Люди, где вы-и! Холодно, замерз, замерзаю. (Падает на колени.) Господи Иисусе, сыне божий, помилуй меня. Где дорога? Господи, где дорога? (Прислушивается.) Никак, бубенцы звенят… Не хочу, не буду больше на зацепинской заимке жить. Пусть волки загрызут, пусть в снегу замерзну, а на заимке — не хочу! (Впадает в забытье.)

Г о л о с З а ц е п и н а. А ну, Минька, какая такая есть в российской азбуке первая буква? (Хохочет.) А по какому такому праву ты с заимки убег? А ну, скидавай порты, пороть буду!

М и н ь к а. Дяденька Зацепин, не бейте, не бейте меня!

Г о л о с П а ш и. Ну чего молчишь, грамотей? Опять от Зацепина попало? Сама слышала, как орал.

М и н ь к а. Уйди…

Г о л о с П а ш и. Как же! Так я и ушла. Думаешь, боюсь тебя? Погоди, за то, что с заимки самовольно ушел, тебе Зацепин еще всю шкуру спустит. Арапником. Понял?

М и н ь к а. Уйди, Пашка, слышишь?!

Г о л о с П а ш и. Ух, напугалась! Сирота бесприютный, а туда же…

Г о л о с С о с и п а т ы ч а. Ну, внучок, как живешь-можешь?

М и н ь к а. Плохо, деда. Не буду я больше зацепинских овец сторожить. Сил нет.

Г о л о с С о с и п а т ы ч а. А синяк-то под глазом с чего?

М и н ь к а. Это я, деда, о косяк ударился.

Г о л о с С о с и п а т ы ч а. А может, на хозяйский кулак наткнулся? Эх, ушел бы я давно, в скиты, да тебя, сироту, жалко. Как жить будем?

М и н ь к а. Я берданку добуду, с охотниками в тайгу уйду, соболей настреляю… Деда, не уходи! Куда ты? Дедушка-а, где ты? Деда-а!

Эхо вторит Миньке. Воет пурга.

З а т е м н е н и е.

Ямщицкий станок. Нары. Стол. По стенам широкие лавки. У коптилки И л ь и ч — шуба накинута на плечи; склонившись над тетрадью, пишет. С о с и п а т ы ч и З а у с а е в тихо разговаривают, сидя около печурки.

С о с и п а т ы ч. Верно, верно, Васильевич, говоришь. Жить надо хитро! Вон ты гляди — Зацепин за три года какие хоромы нажил. Со всем начальством дружбу завел. Все села под себя подмял. Ловкач, гривы-лошади… А вот этих политических, я, гривы-лошади, никак не пойму.

З а у с а е в. Вредный народ, етта, политические. Дружок у меня, етта, был. Еще когда на приисках работал. Ну подружился он с ним. Да-а. С политическим. А потом повесился… В бору. Хороший борок был. Молодой.

Ильич встал, подошел к окну.

С о с и п а т ы ч. Повесился? Да с чего же это?

З а у с а е в. Кто его знает. Я так думаю — сумление на него навел. Этот, политический…

Ильич вернулся к столу.

С о с и п а т ы ч. Что это ты, паря, морщишься? Зубы, никак, болят? Или как?

И л ь и ч. От слов ваших морщусь.

С о с и п а т ы ч. Что так? Это ж не про тебя говорится. Ты — ссыльный, человек образованный, тихий, не пьешь, не куришь, над книжками ночи просиживаешь…

И л ь и ч. А я и есть политический.

Сосипатыч и Заусаев переглянулись.

Господин надзиратель должен знать.

З а у с а е в. У меня, етта, так сказано: административно-ссыльный, и все.

С о с и п а т ы ч. Нет, ты человек не вредный.

И л ь и ч. А вот судите сами. Мой старший брат Саша хотел убить царя. И повешен. Мой младший брат и невеста сидят в тюрьме.

С о с и п а т ы ч. Зато же?

И л ь и ч. За то! А я… я царю хороший гостинец готовлю.

С о с и п а т ы ч (смеясь). Бонбу?

И л ь и ч. Нет, Сосипатыч, кое-что почище бомбы.

З а у с а е в. Такие слова, етта, говорить не полагается.

И л ь и ч. Я отвечаю на ваши вопросы. (Подошел к Сосипатычу.) А вы, Сосипатыч, приспособленец.

С о с и п а т ы ч. Это, гривы-лошади, как понимать?

И л ь и ч. А так… Зацепину завидуете. А ведь он хапуга, кулак, землю у вас отобрал и вас же на себя работать заставил. Вы по́том обливаетесь, а он жиреет.

С о с и п а т ы ч. Что ж… жиреет — это верно. А возле него и мы сыты. Куда я с внучонком денусь? А он пригрел. Какой же я, к примеру, припоселенец. Я, гривы-лошади, коренной сибиряк. И ты, Ильич, не моги так говорить, молод еще.

Ильич обернулся, прислушался — за окном слабый звук бубенцов.

И л ь и ч. Наконец, кажется, приехали! (Накинув шубу, уходит.)

З а у с а е в. Кого, етта, он ждет?

С о с и п а т ы ч. Дружка. Из Туруханска едет… Да ты не сумлевайся. Побалакают, душу отведут, гривы-лошади, да и разъедутся по-мирному. Пойдем к хозяину. Может, первача попробовать даст.

Уходят во вторую половину избы через узенькую дверь в стене. Сцена некоторое время пуста. Но вот наружная дверь широко распахивается — В а н е е в и И л ь и ч вносят М и н ь к у.

И л ь и ч. Осторожно… вот так… сюда.

Укладывают Миньку на нарах.

В а н е е в. На дороге подобрали. Живой ли? Ну и встреча. Экзотика на каждом шагу.

И л ь и ч (зовет). Сосипатыч!

Входит С о с и п а т ы ч со стаканом водки.

С о с и п а т ы ч. Что стряслось? (Кланяется.) С приездом вас! (Увидел человека, лежащего на нарах.) Кого это вы привезли, гривы-лошади? Постой, постой… Минька! (Бросается к внуку.) Миня, да ты у меня живой? Живой, гривы-лошади! У-у, варнак, как же ты в снега попал?

М и н я й. Дедушка, нашел… нашел я тебя. Деда, не уходи.

Ильич смотрит на Миньку.

И л ь и ч. Так вот ты какой, парень? Ну, здравствуй, здравствуй… Сосипатыч, как же он на дороге оказался?

С о с и п а т ы ч. Заимка зацепинская тут близко. Он там со скотом жил. Видать, не вытерпел, гривы-лошади.

И л ь и ч. Значит, пригрел вас Зацепин? Так? (Повернулся к Миньке.) Ослаб от голода, замерз. Надо его отогреть, покормить.

С о с и п а т ы ч. Это ничего. Это я мигом сварганю. Ладно, что хоть живой. (Уводит Миняя во вторую половину избы.)

И л ь и ч. Ну, здравствуйте, Анатолий.

Обнимаются, снимают шубы.

Дайте на вас поглядеть. Ну-с, великий кочевник, прямо из Туруханска сюда, в минусинские степи, через метели и снега?!

Смеются.

Сейчас я вас чаем напою… (Уходит и возвращается, неся чайник и туесок.) …Чайком с брусникой. Рассказывайте.

В а н е е в. …Тундра встретила нас неласково. На то она и тундра. Жили в гнилых бараках. Эта изба против них — хоромы.

И л ь и ч. Работали? Читали?

В а н е е в. Пели… хором… от тоски. Я по ночам писал стихи.

И л ь и ч. А над конспектами работали?

В а н е е в. Работал… немного.

И л ь и ч (прошелся из угла в угол). Так… дальше.

В а н е е в. Дальше… Один наш товарищ решил бежать. Его схватили и посадили в крепость. И меня… в крепость.

И л ь и ч. Да вас-то за что?

В а н е е в. Помогал ему в побеге.

И л ь и ч. Так… И вам, конечно, надбавили срок. Сколько?

В а н е е в. Два года. (Кашляет.)

И л ь и ч. Анатолий, вы мне не нравитесь. У вас блестят глаза. И этот кашель… Вы больны?

В а н е е в. Пустяки. Просто я взволнован. Если бы не вы, быть бы мне в Туруханске. А как Надя? Все еще в тюрьме?

И л ь и ч (подошел к окну). Надя… она приедет. Пусть остановятся в сугробах все поезда, все сани и повозки — она приедет, она пешком придет!

Смеются.

(Вынимает из кармана письмо.) Вы счастливый, Анатолий. Мы встретились в такую минуту. Читайте!

Ванеев читает письмо.

В а н е е в. Анатолий, ты не спишь? Ты понимаешь, что произошло? Нет, ты не понимаешь, не понимаешь! (Кружится по избе.) Первый съезд партии состоялся! Ура-а! (Задохнулся, говорит тихо.) Значит, на основе нашего «Союза борьбы» создана партия? Так?

И л ь и ч. Так.

В а н е е в. И значит, надо ставить вопрос о переходе из «Союза» в партию. (Застегивает куртку на все пуговицы.) Да, да, в партию. Старик, начинай ты…

И л ь и ч. Я, Ульянов Владимир Ильич, прошу принять меня в члены Российской социал-демократической рабочей партии.

В а н е е в. И я! (Взмахнул рукой.) Нет, не так, Володя, совсем не так! (Вытянул руки по швам.) Я, Ванеев Анатолий Александрович, бывший студент Петербургского технологического института, член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», прошу принять меня в партию. Клянусь, что до последнего вздоха я буду верен моему народу, рабочему классу. Клянусь сделать мою многострадальную родину самой счастливой, самой передовой страной в мире. Клянусь! Ильич. Клянусь!

С о с и п а т ы ч вводит М и н я я.

С о с и п а т ы ч. Ну вот, гривы-лошади, малость и отогрелся. Ложись, Миня, тут. Я тебя дохами укрою — будто и нет тебя. А утречком — домой.

Вбегает З а у с а е в.

З а у с а е в. Никак, етта, исправник едет. По колокольцам слышу.

И л ь и ч. Прощайте, Анатолий. В следующий раз поедем к рабочим на солеваренный завод. А сейчас уезжайте.

В а н е е в. А вы? (Смотрит на старика.)

С о с и п а т ы ч. Эх, Ильич, хоть и страшновато, гривы-лошади, а придется тут остаться. Куда с ним? (Показывает на Миньку.)

И л ь и ч. Что ж, Сосипатыч прав…

В а н е е в. А исправник?

И л ь и ч. Обо мне не беспокойтесь. Главное — уехать вам.

Быстро уходят. Вскоре входят и с п р а в н и к и З а ц е п и н.

И с п р а в н и к. Хозяин!

Появляется х о з я и н.

Закуски нам да спирту. Живо!

Хозяин уходит.

Рассаживаются у стола.

З а ц е п и н. …Вот я и говорю: поначалу думал — повезло мне, адвокат, гляди, в чем и поможет…

Хозяин приносит закуску и спирт.

И с п р а в н и к (чокаясь). На таком тесте замешен — сразу и не раскатаешь… Раньше то ли дело.

Выпили.

(Оглянулся.) Ехало его величество в карете. Кинули бомбу — кареты нет. Кинули другую — почил в бозе. Трон обновился. Злодеев на виселицу. И нам спокойно. А теперь — листовки, брошюрки, кружки да разные союзы напридумывали. Народ портят. А он… по влиянию на людей, приходящих в соприкосновение с ним, наивреднейшая личность!

З а ц е п и н. Вот-вот! К нему из самых дальних деревень ходят. Пять мужиков мне по суду должны были платить, а он помог, и выскользнули…

Пьют.

И с п р а в н и к. Есть предписание — надбавить срок.

З а ц е п и н. Угнать на Кару?

И с п р а в н и к. А как? Знаю — бывал у рабочих на солеваренном заводе. Я нагрянул — его нет. Знаю — встречается с дружками — с Кржижановским и другими. А нагрянул — нет!

З а ц е п и н. Потом еще Заусаев — полудурок. Поставили ворону орла сторожить.

И с п р а в н и к. А ты лучше найди…

З а ц е п и н. Оно конешно… Думка у меня одна… (Шепчет.)

И с п р а в н и к. Архип? Что ж… ничего. Поговори. (Зовет в дверь.) Эй, Архип!

Входит А р х и п.

Потолкуй-ка с хозяином. Для дела. (Уходит.)

З а ц е п и н. Садись… (Подает стакан.) Пей с богом… Сколько ты у меня робишь?

А р х и п. Весной три года будет.

З а ц е п и н. Хорошо… Хорошие деньги накопились. Женишься. Избу поставишь? Жениться-то пора?

А р х и п. Пора, Лука Петрович.

З а ц е п и н. Так… Ты этого… нашего ссыльного видал?

А р х и п. Это адвоката, што ль?

З а ц е п и н. Антихрист он! Царя нашего батюшку убить хотят. Шутка ли — подумай!

Миняй, приподнявшись, слушает.

Мне верные люди нужны.

А р х и п. А я разве тебе не верный?

З а ц е п и н. Ну что ж, спытаю… Слышал я, что адвокат этот часто по разным селам шастает. А ты его по дороге накрой. (Делает жест.)

А р х и п. Да как же так, Лука Петрович?

З а ц е п и н. А так… (Опять жест.)

А р х и п. Да за что же? Он будто и человек хороший. Все хвалят.

З а ц е п и н. Хвалят! Темная твоя башка! Они с Окуловым прииск у меня отнять надумали. Чуешь? Вот ты и заступись за хозяина.

А р х и п. Н-нет, Лука Петрович, не способный я, курицу и ту не зарежу.

З а ц е п и н (смеется). Да разве я про то, чудной. Ты его свяжи да к исправнику доставь. Самовольная отлучка. Понял? А я тебе весь расчет сполна. Понял?

Входит и с п р а в н и к.

И с п р а в н и к. Ну и погодка, черт бы ее побрал. Что стоишь, Архип? Ну-ка, Геркулес, прими от меня стакан.

Зацепин кивнул, Архип выпил.

Ну, вот и погрели душеньку. Ехать надо. А ты, Архип, дело свое как следует справляй. Понял?

А р х и п. Понятно…

Зацепин подходит к нарам, отбрасывает доху и видит Миньку.

З а ц е п и н. Здравствуй-ка, парень… Так… В тепле сидишь, дохами укрылся. А как же ты, сукин сын, посмел заимку бросить?

М и н я й. Дяденька, не бейте меня, не бейте!

Вбегает С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч. Лука Петрович, гривы-лошади, не трожь ты мальца, Христа ради. В снегу мы его нашли. Чуть совсем не замерз. Больной он…

З а ц е п и н. Архип, сейчас же поезжай на заимку. Ладно, что так обошлось.

С о с и п а т ы ч. Вот спасибо тебе, вот уж истинное спасибо. Куда мальцу в таку непогодицу…

З а ц е п и н. Молчи, заступник. Думаешь, так тебе это и пройдет? Да я твоему внучонку все ухи оборву… (Идет к Миняю, хватает его.)

Тот кричит.

Исправник хохочет. Из темноты выходит И л ь и ч.

И л ь и ч (спокойно). Господин исправник!

И с п р а в н и к. Ульянов?

И л ь и ч. В вашем присутствии Зацепин, незаконно использующий детский труд, издевается над мальчиком, а вы смеетесь!

И с п р а в н и к. Что-о?

И л ь и ч. Таким образом, вы нарушаете указания статьи пятой третьего параграфа уложения…

И с п р а в н и к (перебивая). Да кто вам позволил делать мне внушения, милостивый государь? Как вы очутились здесь? Зачем?

И л ь и ч. Я приехал с крестьянином Ермолаевым.

С о с и п а т ы ч. За ним… за Минькой мы, гривы-лошади.

И с п р а в н и к. Надзирателю это известно?

И л ь и ч. Извольте спросить сами.

И с п р а в н и к. Заусаев!

З а у с а е в. Так точно, етта, никак нет, вашество!

И с п р а в н и к. Что «никак нет»?

З а у с а е в. Они самовольно не отлучались. Были, етта, под надзором. А Минька…

И с п р а в н и к. Молчать!

З а ц е п и н. Ничего, Маркел Федотыч… Поехали. (Остановился у двери.) По перу судить — пичуга, по клюву — ястреб. Ну да у нас горки крутые. Укатаем…

Исправник и Зацепин уходят.

С о с и п а т ы ч. Спасибо тебе, добрый человек. (Хочет поклониться.)

И л ь и ч. Не надо! Не надо, Сосипатыч… Что вы гнетесь?.. Видели на въезде в Минусинск, на берегу Енисея, стоят тополя?

С о с и п а т ы ч. А как же… их эти… ссыльные посадили. Давно.

И л ь и ч. Так вот… В Сибири — тополя! На них обрушивается ветер, а они стоят и не гнутся. Так же и мы: стоять и не сгибаться, бороться и побеждать!

З а т е м н е н и е.

Комната Ильича в доме Зырянова — три окна, деревянная кровать, стол, на полу самотканые половики, в углу образа. Слева — длинная прихожая и дверь, ведущая на высокое крыльцо. В прихожей М и н я й с увлечением чистит сапоги.

М и н я й. Буки, веди, аз — будем чистить раз! Аз — раз, буки — два, веди — три!

С хозяйской половины слышен голос Паши: «Минька!» Миняй не отвечает. Вбегает П а ш а.

П а ш а. Ну чего молчишь, грамотей? Опять от Зацепина попало? Слышала, слышала, как орал.

М и н я й. Уйди!

П а ш а. Как же! Так я и ушла! Думаешь, боюсь?

М и н я й. Уйди, Пашка, слышишь?

П а ш а. Ух напугалась! Тоже мне — грамотей.

М и н я й. А вот и грамотей! (Отставив сапог, говорит с азартом, как дразнилку.) Ер-еры, упал барин с горы! Ер-ять, некому поднять! Ер-юсь, сам поднимусь. Вот!

П а ш а (смеется). Какая же это грамота — еры да буки! Это Зацепин над тобой смеется, а ты веришь. Настоящая грамота, она…

М и н я й (насторожился). Что она?

П а ш а. Мне наш постоялец книжку про хороших людей читал. Так там…

М и н я й. Что там?

П а ш а. Там… вот и сказать не знаю как.

М и н я й. Вот и то-то. Дедушка говорит — врут все в книжках. А хороших людей и не бывает.

П а ш а. А постоялец?

М и н я й. Про него слышал… (Оглядывается.) …Антихрист он.

П а ш а. Да ты что? Что ты говоришь-то? Человек тебя из снега вытащил, а ты — антихрист! Да тебя за это убить мало!

Драка. В сенях стукнула дверь. Минька стремглав убежал на хозяйскую половину. Входит И л ь и ч.

И л ь и ч. Здравствуй, Паша. Давай будем хозяйничать.

Входят в комнату Ильича. М и н ь к а подкрадывается к двери, слушает.

П а ш а. Может, самовар поставить?

И л ь и ч. Нет, прежде всего разберем почту.

Паша подходит к столу, заваленному книгами.

П а ш а. Ой, сколько книжек вам опять прислали! И все толстые.

И л ь и ч. Грамотная?

П а ш а. Не-е. Зимой обуток нет в школу ходить.

И л ь и ч. Давно здесь живешь?

П а ш а. Батя в прошлом году привез.

И л ь и ч. У вас большая семья?

П а ш а. Семь ртов. Вот и живут тут. (Вдруг засмеялась.)

И л ь и ч. Ну-ну, расскажи, расскажи, вижу, не терпится.

П а ш а. Бабы у колодца смеялись нынче. Батюшка с учителем все в дурачка режутся. А вчера подрались. Учитель-то батюшку вором обозвал, а тот взял да все карты порвал!

И л ь и ч. Гм… весело время проводят. (Шутливо.) Послушай, Пашенция… Говорили мне люди в Петербурге, что живет у вас архиогромный грамотей.

П а ш а. У нас? В Шуше? Да кто же такой? Звать-то его как?

И л ь и ч. Дмитрий Иванович Ермолаев.

П а ш а. Дедушка Сосипатыч — Ермолаев. Это верно. Только он темный.

И л ь и ч. А родственники у него есть?

П а ш а. Батюшки! Да это же наш Минька!

Минька так надавил на дверь, что она распахнулась.

…Да вот он, Минька, вот!

И л ь и ч. Ага, ну входи, Дмитрий Иванович.

П а ш а (держа Миньку). Чего молчишь? Он, как есть он!

И л ь и ч. А ну, грамотей, читай. (Протягивает книгу.)

М и н я й (водит пальцем, выискивая буквы). А-аз, ве-веди, гла-глагол, д-добро…

П а ш а (хохочет). Вот так грамотей! Смехота!

И л ь и ч. Да, грамотей, прямо скажем, липовый. А хочется тебе, Миняй, научиться читать, писать и считать не хуже любого грамотея?

Миняй молчит.

П а ш а. Да кому же неохота? Мне и то по ночам буквочки снятся.

И л ь и ч. Тогда завтра начнем.

П а ш а. Что начнем?

И л ь и ч. Ученье. Надя прислала все необходимое. Вот… получайте: карандаши, ручки с перьями, по две тетради и букварь. Один на двоих. Чур, не драться.

Паша и Миняй стоят счастливые, не веря своему счастью. Чтобы не стеснять их, Ильич вышел.

М и н я й (рассматривая ручку). А это что за тыкалка? Еще бумагу проткнешь…

П а ш а (листая букварь). Гляди, картинки раскрашенные… Ну что, поверил? Минь, знаешь что…

Но Миняй не слушает ее, он рассматривает ружье.

Ты что это?

М и н я й. Вот это берданка так берданка!

П а ш а. Не трожь, Минька, слышишь?

М и н я й. Мне бы такую…

Паша отняла ружье, повесила на место.

П а ш а. На чужое не зарься. А букварь я себе возьму.

М и н я й. Нет, я!

П а ш а. Я!

Тянут букварь каждый к себе.

М и н я й. Ну и возьми… Не шибко надо.

П а ш а. Минь, знаешь что — давай никогда больше драться не будем. Ладно? А ему… видишь, какой он… ему мы во всем, во всем помогать будем. Ладно?

М и н я й (поглядывая на ружье). Ладно.

Входит И л ь и ч.

И л ь и ч. Миняй, а можешь ты раздобыть толстой сухой коры?

М и н я й. Сосновой?

И л ь и ч. Можно и сосновой.

П а ш а. Сейчас целую охапку принесет. А на что она вам?

И л ь и ч. И будем мы вырезать из коры коней.

М и н я й. Коней?

И л ь и ч. Королей, и королев, и даже слонов! А когда все вырежем, будут у нас шахматы. Ну, это вы потом поймете. Ты на коньках, на лыжах бегаешь?

М и н я й. У меня лоток. Возьму доску обмажу, водой полью, скользит лучше железа.

И л ь и ч. Лоток? Интересно… И знаете что — хорошо бы каток устроить.

П а ш а. А что — можно! Всех ребят созовем, мигом управимся.

И л ь и ч. Значит, решено? (Подает руку Миняю, тот недоверчиво берет.) Ну идите, а я поработаю. Завтра с утра час занятий, вечером — каток. Идет?

М и н ь к а. Идет…

Миняй и Паша идут к двери, Ильич подошел к столу. Паша ушла. Минька быстро снял со стены ружье и юркнул в дверь. Ильич углубился в работу. Входит С о с и п а т ы ч.

И л ь и ч. А-а, Сосипатыч, милости прошу, входите. Значит, сегодня едем?

С о с и п а т ы ч. Как только солнышко сядет, мы и тронемся, гривы-лошади. А ты все пишешь? Ишь, сколько понакатал.

И л ь и ч. Вы, кажется, чем-то расстроены?

С о с и п а т ы ч. Нет, ничего. Ноги не болят. И спина не ноет, слава богу.

И л ь и ч. А душа?

С о с и п а т ы ч. Ох и хитрый ты, парень, не гляди, что молодой. Недаром лоб у тебя, как у архирея.

Смеются.

Душа, Ильич, прямо скажу, — болит. Я ведь мальчонку-то, Миняя, почему Зацепину отдал? Зацепин меня за долги прижал. Ну и надумал я мальчонкой откупиться. Миня, говорю, ты поживи маленько, отведи от меня его гнев, а потом… сбеги!

И л ь и ч. Ну и как — отвел? Гнев-то отвел?

С о с и п а т ы ч. Сам видел, что получилось, гривы-лошади. А теперь, слышь-ка, он Архипа на заимку угнал. А тому жениться надо. Гляжу давеча — идет Архип чернее тучи. Видать, тоже убег. (Взглянув в окно.) Да вот он идет, словно медведь, ни бурьяну, ни лесу не разбирает.

Входит А р х и п.

Здравствуй, Архипушка. Проходи, проходи. Ильич у нас свойский. С заимки-то ушел?

А р х и п. Да ну ее к лешему! И как там у него мальчонка работал! (Ильичу.) Я к тебе, хозяин. Помоги у Зацепина свои деньги отнять. Может, жалобу написать?

И л ь и ч (строго). Царь жалобы писать запрещает.

А р х и п. Неужто запрещает?

И л ь и ч. Категорически!

С о с и п а т ы ч. Выходит, на Зацепина и закону нету?

И л ь и ч. Закон? А про царский закон слышал такую байку… Ходил лев с дружками на охоту. Разделил добычу на четыре кучки. Первую себе — по закону. Вторую — опять себе, потому что он царь всего зверья…

С о с и п а т ы ч. И третью себе?

И л ь и ч. А как же — себе, потому как всех ловчее и сильнее. Ну, а к четвертой — кто лапу потянет, тот жив не встанет!

С о с и п а т ы ч. Выходит, гривы-лошади, надо смириться…

И л ь и ч. Встать на колени и ждать милости? Нет, Сосипатыч, мы не будем стоять на коленях. Мы будем требовать! И еще… Царь и Зацепин одна шайка-лейка. Они сообща действуют. А мы?

С о с и п а т ы ч. Верно. Мы поодиночке: я в одну сторону, он — в другую.

И л ь и ч. Вот и выходит, что нам надо объединиться.

С о с и п а т ы ч. Видишь, Архип, как дело-то оборачивается. Ты слухай его, он мужик башковитый. А я… я, гривы-лошади, зачем приходил? А-а, вспомнил! На охоту-то когда пойдем? У тебя, слышал, ружьецо отменное?

И л ь и ч. Да, немецкая сталь.

С о с и п а т ы ч. Дозвольте поглядеть…

Ильич подходит к стене, где висело ружье.

У меня берданка — ни виду у нее, ни знати, а бьет, гривы-лошади, крепко.

И л ь и ч. Странно…

С о с и п а т ы ч. Что странно? Да я, вот и Архип не даст соврать… (Смотрит на стену, что-то соображает, глядит на растерянного Ильича.)

И л ь и ч. У меня, знаете, и припасы все есть… (Заглядывает под кровать, вынимает баульчик с припасами, открывает.) Вот и патроны, и пыжи заграничные, и… все.

С о с и п а т ы ч (догадался о пропаже). Так, так… пыжи заграничные? Ну, я пошел, гривы-лошади, я пошел… (Быстро уходит.)

Ильич еще раз окинул взглядом комнату, пожал плечами, подошел к столу.

И л ь и ч. Ну-с, товарищ Архип… давайте писать заявление о незаконности. Садитесь!

З а т е м н е н и е.

Уголок заднего двора. М и н ь к а сидит на колоде и разглядывает ружье.

М и н я й. Вот берданка так берданка! Знатная… Тут-то что? Ага — гусь вырезан. А тут… тут собака. И как все ловко облажено! Что же теперь делать? А что — к охотникам надо подаваться. Дорогу знаю. Дядя Кеха сейчас в тайге, приду в зимовье, он меня не прогонит? Не прогонит! Неужель с таким ружьем соболей не настреляю? Еще как настреляю! Вот деда обрадуется! А как же ссыльный? Вдруг хватится? Да нет, не хватится. Ему все равно некогда по тайге ходить — все пишет да читает. А я к масленице вернусь и ружье на место. Как ни в чем не бывало!

Сзади неслышно подходит С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч (тихо). Минька!

Минька обернулся.

Так… так, внучок родимый… Куда это ты собрался? Ружье у доброго человека украл, теперь, гривы-лошади, на большую дорогу, на разбой идти надо. Так?

М и н я й. Я… я, дедушка…

С о с и п а т ы ч. А может, ты деда убить собрался? А? Ну так что ж сидишь? Бери ружье, вставляй патрон и пали, гривы-лошади. Сюда пали, прямо в сердце.

М и н я й. Дедушка!

С о с и п а т ы ч (опустился на колоду, обхватил голову руками). Нет, ты меня уж и без патрона убил… Ты перед кем меня осрамил? Перед золотым человеком опозорил… (Плачет.)

М и н я й. Дедушка, не плачь, дедушка… (Бросается к старику.)

С о с и п а т ы ч. Как же я теперь жить буду — ты подумал? Ты у меня варнаком растешь, тебе что — утерся, и все. А я? Я-то, гривы-лошади, старый… Эх, хотел в скиты уйти, да тебя, сироту, жалко было. А теперь (встает) …теперь уйду.

М и н я й. Дедушка, я же не насовсем брал, я же на время взял. Я хотел в тайгу к дяде Кехе уйти, соболей тебе настрелять. Жалко мне тебя…

С о с и п а т ы ч. Эх, внучок… Не каждый день хлебушко ешь — не стыдно. В рваном зипунишке ходишь — тоже не стыдно. А вот коли чужое взял — позорище тебе на весь белый свет. Понял ты, крапивник?

М и н я й (тихо). Понял, дедушка… Бей меня.

С о с и п а т ы ч (грозно). Встань. Бери ружье и сей же час, слышишь, гривы-лошади, сейчас же к нему… на коленках. Иди!

Миняй, оглядываясь, уходит. Сосипатыч устало опускается на колоду.

Комната Ильича.

И л ь и ч. Ну вот, товарищ Архип, будем действовать сообща. Только так, чтоб исправник не пронюхал.

А р х и п. Понятно. Благодарствую. (Сворачивает бумагу и прячет ее за пазуху.)

Вбегает М и н я й с ружьем. Остановился, потупил голову.

М и н я й. Вот… возьмите. Это… это я дедушке показать брал. (Положил на стол ручку, карандаш и тетрадь, резко повернулся, заплакал и убежал.)

А р х и п. Вы не сумлевайтесь. Это он так, по младости. Любопытная вещь, вот и взял. А так он парнишка ничего, справный. У нас, у сибиряков, воров не любят. Прощевайте.

Ильич проводил его, подошел к столу, взял в руки тетрадь, оставленную Минькой, покачал головой.

И л ь и ч. Странный мальчишка. Очень странный…

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната Ильича в доме Зырянова.

М и н ь к а и П а ш а сидят за столом. Минька читает: «Ну пошел же, ради бога!» И л ь и ч стоит сзади, слушает, улыбаясь.

Входит С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч. Здорово, грамотеи! Гляжу в окно — Минька книжку держит. Неужели, гривы-лошади, читать научился?

П а ш а. И я, дедушка, научилась! (По складам читает стихотворение.)

С о с и п а т ы ч (смеясь). Ну-у дела-а… Теперь у меня, гривы-лошади, заступников завелось — и спереду, и сзаду, и сбоку!

Все смеются.

Куда ни повернись — везде грамота! Надоели они тебе, хозяин? Мешают, поди?

Паша и Минька, поклонившись Ильичу, собираются уходить.

И л ь и ч. Ничего, Сосипатыч. С ними я отдыхаю.

С о с и п а т ы ч. Это верно — отдыхать тебе крепко надо. Вот как землю пашут, сеют, боронуют — знаю. Как лес валят, скот выкармливают — знаю. Любую избу, гривы-лошади, срубить могу. А вот это (показывает на бумаги)… это для меня — тайга. Да что тайга! Дебри! Ты скажи, Ильич, что ты пишешь? Книгу?

И л ь и ч. Книгу.

С о с и п а т ы ч. А про кого?

И л ь и ч. О том, как богатеи добро копят.

С о с и п а т ы ч. Это, гривы-лошади, выходит, про него… про Зацепина?

И л ь и ч. И про Зацепина.

С о с и п а т ы ч. Ну, дай тебе бог… Дозволь еще спросить. Вот ты в тюрьме сидел, теперь в ссылке, родные невесть где, невеста не едет, сидишь ты тут как проклятый над бумагами. А вот скажи — ради чего?

И л ь и ч. Ради них, Сосипатыч…

С о с и п а т ы ч. Та-ак… И я, Ильич, не о себе, и я о Минькином счастье думаю. Где оно, в какой горе закопано? (Пауза.) Коняшки у меня наготове. Не сумлевайся. Только знак подашь — и поедем.

И л ь и ч. А исправника не боитесь?

С о с и п а т ы ч. Э-э, Ильич, волков бояться — в лес не ходить. А потом, гривы-лошади, меня словить еще надо. А тут у него кишка тонка.

Смеются.

П а ш а (открывая дверь). Владимир Ильич, хозяева ужинать зовут.

С о с и п а т ы ч. Иди, иди, перед дорогой-то поешь горяченького.

Ильич и Паша уходят на хозяйскую половину.

Ну, Минька, собирайся. Хватит. Ты вот что, гривы-лошади, ты шибко в глаза-то человеку не лезь.

М и н я й. Да я не лезу, дедушка. Я ему теперь во всем помогать буду. Ой, деда, знал бы ты, что в этих книжках-то понаписано!

С о с и п а т ы ч. Мудро?

М и н я й. Интересно — не оторвешься. И все — истинная правда. Вот слушай. (Читает пролог из «Кому на Руси жить хорошо».)

Сосипатыч слушает со вниманием, потом берет книгу.

С о с и п а т ы ч. «В каком году, значит, угадывай? В каком году, гривы-лошади, рассчитывай…» И про кого — про мужиков, про нас с тобой, Миня, написано! Ну-у, чудеса-а! Ты вот что, внучок, ты мне эту книгу всю, от корки до корки, прочитать должон. Сумеешь?

М и н я й. Сумею! Я теперь, деда, любую книжку враз прочту!

С о с и п а т ы ч. Вот за это и молодец. А сейчас — домой. Мы с Ильичем к Ванееву поедем, а ты домовничай.

Выходят на крыльцо, проходят мимо окон. Кто-то затаился у окна. С другой стороны к крыльцу подходит А р х и п. Сзади его хватает чья-то рука.

З а ц е п и н. Здоров, хитрец-молодец! Спужался? (Тихо смеется.) Чего молчишь? Чего глаза прячешь? Верным себя называл, а сам с ним… снюхался? На заимке отказался жить — ладно, прощу. А к нему зачем ходишь?

А р х и п. Ты не поп, Лука Петрович, не исповедуй.

З а ц е п и н. Ловко разговаривать научился. Ловко… Это что ж, выходит, за мою ласку да на меня же доносы писать, так?

А р х и п. Ты мне деньги отдай. И живи с миром. Ты сам по себе, я — сам.

З а ц е п и н. Деньги считаешь? А уговор наш забыл?

А р х и п. Какой уговор? За те слова тебе знаешь что сделать надо? Я тогда только тебя и раскусил до конца. Ты вспомни — на что ты меня подбивал?

З а ц е п и н. Не ври. Не учись врать, молод еще. Не докажешь. А я вот докажу!

А р х и п. Что докажешь?

З а ц е п и н. Кожи ты у меня украл! Или не так? А у меня свидетели есть, три человека, как на духу все дело обскажут. Понятно?

А р х и п. Да ты что? Да на тебе и впрямь креста нет! Да на что мне твои кожи?

З а ц е п и н. А сапоги где добыл?

А р х и п. На братовы деньги куплены.

З а ц е п и н. На братовы? А кожи мои, выходит, пропил?

Архип выхватывает нож.

Что ты, Архипушка, никак белены объелся?

Архип левой рукой хватает его за воротник.

А р х и п. Ну вот что… По-всякому с тобой говорил. Осталось одно. Видишь? (Показывает нож.)

З а ц е п и н. По-мирному, по-мирному дело решим. Завтра расчет сполна получишь. А про кожи я так — шутейно сказал, вот те крест.

А р х и п. Отдашь деньги?

З а ц е п и н. Да что мне чужое добро держать. Вот те крест — отдам.

А р х и п. Ну гляди, Лука Петрович… Поверю. А ему я про твои советы ничего не говорил. Архип не такой.

З а ц е п и н. Ладно, договорились. Иди… испужал ты меня, леший.

А р х и п. Прости… (Поворачивается, и в это время Зацепин наносит ему страшный удар сзади. Архип падает.)

Миняй с криком скатывается с крыльца. Зацепин хватает его.

З а ц е п и н. Ты? Ах ты господи… Да как же ты тут оказался, милый?

М и н я й (отбиваясь). Пусти, ирод! Пусти!

З а ц е п и н. Тихонечко, тихонечко, милый… (Зажав Миняю рот, уносит его на задний двор.)

Архип лежит неподвижно, потом поворачивается, стонет и начинает с трудом подниматься.

З а т е м н е н и е.

Комната Ильича. Сидя за столом, И л ь и ч пишет. Встал, подошел к окну.

И л ь и ч. Что это? Кажется, пожар!

За окном зарево пожара. Вбегает П а ш а.

П а ш а. Господи, пожар-то, пожар какой разгорелся. Народу прибегло видимо-невидимо! (Убегает.)

Ильич быстро одевается. Вбегает С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч. Беда, Ильич! Пожар!

И л ь и ч. Сосипатыч, скорее! Все село может сгореть. Скорее.

С о с и п а т ы ч. Мельница зацепинская горит. Архип поджег. Сам видел, гривы-лошади… Зацепин ударил его крепко. Вот и не стерпел парень. Ловят его. Не дай бог — поймают.

И л ь и ч. Вот как — зацепинская мельница? (Смотрит в окно.) Гм… кулачок-погорелец. Интересно. (Медленно снимает шапку.) Потушат и без нас. Правильно, Сосипатыч?

С о с и п а т ы ч. Так, Владимир Ильич, так! От этого зарева и на душе светлее! Коней-то я пригнал. Едем, што ль?

И л ь и ч. Едем!

З а т е м н е н и е.

За сценой слышен Пашин тоненький голос: «Сирота я, сирота…» Часть заднего двора. П а ш а с ситом в руках идет к погребу.

П а ш а. Ой, темно-то как. Хоть глаз коли. И зачем ей сейчас клюква понадобилась. Утром бы принесла. (Поет.) «Сирота я, сирота…» А в темноте, говорят, в завозне буканушка живет. Страшный, с длиннющей бородой.

Плач.

Плачет кто-то! Ой, не буканушка ли?! (Крестит темноту.) Свят, свят, свят! Сгинь, буканка, сгинь! (Прислушалась.) Не сгинул! Ну погоди, я вот тебя палкой огрею, будешь знать, как людей пугать! (Взяла палку.)

Но плач усилился.

(Спряталась за угол.) Э-ге-гей! Кто там?

Плач прекратился.

Говори, бородатый, чего разорался?

Г о л о с М и н я я. Паш, открой, открой скорее, замерз я!

П а ш а. Минькин голос! Ох и хитрый буканушка. Минькой прикинулся. Я, буканка, на тебя не посмотрю — огрею палкой, чтоб зря добрых людей не пугал.

Г о л о с М и н я я. Да это я, Минька. Открой, Пашка, слышишь!

П а ш а (открывая дверь). Кто это тебя запер?

М и н я й. Зацепин.

П а ш а. Ой, а у него мельница сгорела. Архип поджег. Ловят его.

М и н я й. Так и надо Зацепину… Ой, Паша, худо наше дело. Зацепин же за Ильичем следил. Понятно? А тут Архип подвернулся. Зацепину главное — Ильичу срок надбавить. Вот и думаю — знает он, что наши к Ванееву поедут, или не знает?

П а ш а. Неужто знает? Тогда беда… Ой, а ведь Заусаева-то тоже нет. Значит, ловят они их! Что же делать, Миня?

М и н я й. Предупредить надо.

П а ш а. Да кто же предупредит? Как? Господи! Тут пожар, тут Минька в сарае, ничего не пойму.

М и н я й. Вот что. Неси мне хорошие рукавицы. Овчинные. Поняла?

П а ш а. Поняла. Только…

М и н я й. Не разговаривай! Неси. Да смотри, чтоб никто не увидел.

П а ш а. Иду-у! (Убегает.)

М и н я й. Ничего, ирод. Я тебе Ильича нашего не дам. А за ухо еще припомню. (Берет узду и уходит на конный двор.)

Слышен его голос: «Игренька, тпрусь, тпрусь, стой, родной!»

Вбегает П а ш а с рукавицами.

П а ш а. Нету! Сгинул, как сквозь землю провалился! А может, это и был буканка в Минькином образе?

Вбегает М и н я й. Паша прячется.

Тута я. (Нерешительно подает рукавицы, приглядывается.) Значит, сам поедешь? А успеешь?

М и н я й. Я короткую дорогу знаю. Через протоки.

П а ш а. А вдруг наледь?

М и н я й. Игренька разглядит.

П а ш а. А вдруг волки? Смотри, задерут.

М и н я й. Не задерут.

П а ш а. Ой, мне и то страшно, а ты…

М и н я й. А забыла, что говорили, — всегда ему помогать. Ну, то-то… (Уходит.)

Слышен удаляющийся топот копыт.

П а ш а. Уехал… Ох и парень растет. Одно то, что грамотей, а другое — отчаянный, не приведи господь!

З а т е м н е н и е.

Домик Ванеева. В а н е е в полулежит на кровати, тихонько наигрывая на гитаре. И л ь и ч ходит из угла в угол. С о с и п а т ы ч — у двери (иногда он выходит на улицу поглядеть коней).

В а н е е в. Заря… Пламя… Луч… Нет, не то, все не то!

И л ь и ч (соглашаясь). Не то… (Пауза.) И вообще, что случилось? Ссылка? Три года? Неплохо. Могло быть и хуже. В итоге: ни одного подвига, зато тесная связь с рабочими. А это важнее всяческих «подвигов». (Увидел в углу котомку.) Что это?

В а н е е в (не отвечая). А глушь?

И л ь и ч (поднимая котомку). Никакой глуши нет. Письма идут из тридцати адресов. Мы связаны со всем миром. (Роется в котомке.) Сухари, ложка… Шерстяные носки… (Взглянул на Ванеева, запел «По диким степям Забайкалья…».) Так, значит, приготовил суму и задумал стать бродягой?

В а н е е в (будто не слыша). А что, если газету назвать — «Вперед, к свету!».

И л ь и ч (роясь в котомке). Постойте, постойте, тут есть даже маршрут. (Рассматривает бумагу.)

С о с и п а т ы ч (неожиданно). Зарница!

В а н е е в. Что, что вы сказали?

С о с и п а т ы ч. Красивая она бывает — зарница. На сенокосе лежишь в шалаше, а она играет. Далеко… у самых гор.

В а н е е в. Молодец, Сосипатыч! Правильно! Так и назовем: «Зарница»! Володя, ты слышишь?

И л ь и ч. Ваша зарница, Сосипатыч, никуда не годится. Сами же говорите — где-то там, далеко. Нет, нет, нам нужно близко и по-настоящему ярко! (Показывает Ванееву маршрут.) Маршрут побега? Что же это такое?!

В а н е е в. Володя, я не могу больше здесь оставаться. Эта глушь, эти снега… Жить и ничего не делать. Мечтать о газете и даже не иметь названия… Не могу!

И л ь и ч. А клятва?

В а н е е в. Пойми — мы нужны там. Надо работать. Создавать партию.

И л ь и ч. Именно поэтому бежать нельзя. Враги только и ждут побега. Они знают — через трое суток ты замерзнешь в снегах. А если чудом уцелеешь, тебя схватят и сошлют на каторгу. В кандалах!

В а н е е в. Но что же делать?

И л ь и ч. Работать. Работать здесь. Я скоро закончу книгу. Ты — готовь себя для большого, настоящего дела. А этот маршрут… (Рвет бумажку. Вынимает свой план.) Смотри… Итак, Кон — в Минусинске, Курнатовский — в Курагино…

В а н е е в.

И л ь и ч. Твои?

В а н е е в. Что?

И л ь и ч. Стихи.

В а н е е в. Да вот… нацарапал.

И л ь и ч. Так что же ты хандришь! У тебя получается. Особенно песни. Они нам так нужны. Помнишь Глеба? (Запевает «Вихри враждебные».)

Ванеев подпевает.

Смотри… за рекой Абаканом чугунолитейный завод. Вот бы побывать у рабочих!

В а н е е в. Стоял я на берегу Енисея. Какая силища! Эх, поставить бы здесь плотину! Ведь можно залить светом всю Сибирь!

И л ь и ч. И зальем! Только не сидеть без дела, не хандрить, не лить слез. Мы должны готовиться к большим боям.

Ванеев подает письмо.

Письмо? Что же ты молчал, черт возьми! (Читает письмо. Рука дрогнула, опустилась.) «Федосеев застрелился… Ушел в тайгу и там покончил с собой. Последние слова были: «Как хочется жить…» (Пауза.) Так… Смалодушничал.

В а н е е в. Его затравил Юхотский.

И л ь и ч. Кто следующий? Кто?.. Запорожца они запугали, и он сошел с ума. Тебя — больного — заставили задыхаться в тюремном вагоне, а потом упрятали в крепость. А Федосеева — оклеветали… Но ничего… Мы выстоим!

В а н е е в. Выстоим.

И л ь и ч. У нас будет партия. Будет!

В а н е е в. Армия революционеров, кристально чистых, мужественных и простых? Без фальши и лжи?

И л ь и ч. Да. Мужественных и простых.

Входит С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч. Погоди-ка, Ильич…

Все прислушались.

Никак, конь скачет. К добру ли?

Вбегает М и н ь к а.

М и н я й. Скорей уезжайте. Исправник с казаками. На поворот выезжают. Только скорее.

И л ь и ч. Так вот ты у меня какой! Спасибо, брат… (Крепко поцеловал мальчика в щеку.) Сосипатыч, кони на протоке?

С о с и п а т ы ч. У обрыва стоят.

И л ь и ч. Анатолий, прощайте. (Взял его за руки.) Только помните: стоять и не сгибаться, бороться и побеждать!

В а н е е в. Побеждать!

С о с и п а т ы ч. Миняй, ты ночуешь здесь.

Уходят. Ванеев сунул Миняю котомку, тот юркнул в дверь. Через некоторое время входят и с п р а в н и к, З а у с а е в и д в а к а з а к а.

И с п р а в н и к. Обыскать дом! Живо! (К Ванееву.) Где Ульянов?

В а н е е в. Господин исправник, я требую объяснить это вторжение.

И с п р а в н и к. Нам стало известно, что у вас в доме происходит собрание политических.

В а н е е в. И вы в этом убедились?

И с п р а в н и к. Заусаев, осмотреть все около дома. Санные следы найдешь — я уверен. А мы их и на дороге поймаем.

Заусаев уходит.

А вам, господин Ванеев, вижу, неймется. Кажется, сроку мы вам и так уж надбавили. Каторги захотелось?

В а н е е в. Оставьте меня в покое. Я болен. За произвол, учиненный здесь, будете держать ответ.

И с п р а в н и к. Советую сознаться — был ли здесь Ульянов, с кем, когда уехал и в каком направлении.

В а н е е в. Отвечать на нелепые вопросы не желаю.

И с п р а в н и к. Ничего, у меня заговорите. Уверяю.

Г о л о с З а у с а е в а. Вашество! Нашли! Нашли!

З а у с а е в вталкивает в дверь М и н я я. Исправник хватает его за шиворот.

В а н е е в. Не трогайте мальчика! Вы не смеете! Слышите, не смеете! (Хочет броситься к Миняю, но его держат. Он кашляет.)

И с п р а в н и к. Та-ак… значит, предупредил? Отвечай, стервец! А вы что, господин Ванеев, так переполошились? Улика налицо? Не так ли? (Миняю.) Ну-с, говори, парень. Не бойся, говори все как есть. Я тебе целковый дам. (Вынимает золотой.) Хочешь?

М и н я й. А как же, ваше благородие, еще бы не хотеть!

И с п р а в н и к. Значит, предупредил?

М и н я й (простодушно). А чего… сказано — поезжай, я и поехал. Холодновато только. Ну, я с коня слезу, щеки снегом натру и опять в галоп.

И с п р а в н и к. Так, так, а кто тебя послал?

М и н я й. Дедушка. Да вы знаете — его Сосипатычем все зовут, а он у нас просто не то Осипович, не то Сосипатрыч.

З а у с а е в. Старик Ермолаев, вашество.

И с п р а в н и к. А как узнали?

М и н я й. Так это же все село видело. Такое зарево было — о-го-го!

И с п р а в н и к. Что ты мелешь, дурак? Какое такое зарево?

М и н я й. От пожара. Она ведь сосновая, просохла на солнце, полыхала что твоя радуга!

И с п р а в н и к. Молчать! Отвечай только на мои вопросы. Кто полыхал?

М и н я й. Мельница!

И с п р а в н и к. Чья мельница?

М и н я й. Зацепинская, вашество!

Все переглянулись.

Меня же дедушка и послал рассказать вам про это.

З а у с а е в. Минька, да ты што, етта, ошалел?

М и н я й. Нет, дяденька Заусаев, я здоровый. Вот брательник ваш — Архип…

З а у с а е в. Да что брательник? Говори, леший!

М и н я й. Да я же и говорю — мельницу зацепинскую поджег.

И с п р а в н и к. Что-о? Вот как!

З а у с а е в. Господи… поймали его, етта?

М и н я й. Не-е, убежал…

З а у с а е в. Слава господи… (Падает на колени.) Ваше благородие… не погубите, брат он мне, глупый, молодой.

И с п р а в н и к. Встать! (Отпихивает его, но Заусаев хватается за ноги.) Пошел вон, скотина! Приведи себя в порядок, воин…

Заусаев, размазывая слезы, медленно поднимается.

Так… вот до чего дошло — петуха пускать начали. А все кто? Я вас спрашиваю, господин Ванеев.

Ванеев гордо поднял голову и молчит.

Молчите? Ну, молчите, молчите. Но все это до поры до времени. Придет мой срок — поймаю. (Козырнув, уходит.)

Следом идут казаки и Заусаев.

Минька подбежал к двери, погрозил кулаком.

М и н я й. Лови, толстомордый! Ищи ветра в поле!

З а т е м н е н и е.

Свет усиливается. Ванеев поправляет шубенку на лежащем Миняе.

М и н я й (неожиданно). А я и не сплю вовсе.

В а н е е в. А ты спи… Ну, а букварь-то выучил, сирота?

М и н я й. Я теперь не сирота. Деда говорит — я счастливый, меня Ильич грамоте учит.

В а н е е в. Ой ли! Хорошо… И книжки читаешь?

М и н я й. Мы с Пашей. Чехова Антона Павловича, про Каштанку. Некрасова Николая Алексеевича «Мороз — Красный нос».

В а н е е в. Грамотеи… (Обнял мальчика.)

М и н я й. А можно спросить у вас?

В а н е е в. Спрашивай.

М и н я й. А вот Ильич наш, он кто — люцинер?

В а н е е в (смеется). Во-он что! А ты что, боишься революционеров?

Миняй молчит.

Он, брат, и есть самый настоящий революционер.

М и н я й. Настоящий. А они что — разные бывали?

В а н е е в. Да, много их — честных, смелых, бесстрашных. Только вот как помочь народу?

М и н я й. А Ильич наш знает — как?

В а н е е в. Ильич знает… И настанет время, Миня, когда не будет исправников и царей, ты не будешь голодать и никто не посмеет поднять на тебя руку. И будешь ты бегать в школу, потом пойдешь в институт… Станешь умелым, сильным, умным. И будешь для народа строить хорошую жизнь. Слышишь?

Миняй не отвечает.

Уснул… Что тебе снится, мальчик?

З а т е м н е н и е.

Весна, которую так ждал Ильич, пришла…

Берег озера в тайге. Шалаш, костер. У костра С о с и п а т ы ч и М и н я й. Слышны далекие выстрелы.

С о с и п а т ы ч. Палят! Никак, видать, Ильич саданул.

М и н я й. Не-е, это дядя Глеб. У него всегда дуплетом выходит.

За сценой голос Паши: «Минька-а, где ты-ы?»

Вот оглашенная, и чего ей надо! (Кричит.) О-го-го!

Появляется П а ш а.

П а ш а. Приехали! Приехали! Ой, вы тут сидите, ничего не знаете! Ничего! (Начинает приплясывать.)

М и н я й. Да ты говори толком. А то кричит, то пляшет — ничего не поймешь.

П а ш а. Уху варите? Ой, Миня, дай чашечку. С утра не ела. На новой квартире у Ильича полы да окна помогала мыть. Налей… А я вам все как есть расскажу.

С о с и п а т ы ч. Садись, стрекоза.

П а ш а (ест). Ну, значит, стою я на крыльце. Тут еще собака рыжая пробежала. Я ее как шугану.

М и н я й. Да ты не про собаку.

П а ш а. Потом вот так повернулась — она! Платье черное, длинное, на голове… вот так… и сказать не могу, а по спине — коса так и вьется… аж до колен.

М и н я й. Да кто она?

П а ш а. Невеста! Недогадливый.

М и н я й. Владимира Ильича?

П а ш а. Ну да! Не твоя же! Надежда Константиновна.

М и н я й (вскочил). И Ильич там?

П а ш а. А где же ему быть? С тобой, что ли, уху есть? Я его сразу позвала. Уж так он обрадовался, так побежал, что и ружье чуть не потерял.

М и н я й. Сердитая она?

П а ш а. Не знаю. А ты что — боишься?

М и н я й. А чего мне… не укусит.

С о с и п а т ы ч. Так, гривы-лошади, значит, приехала. Не обманула. Ну и слава богу.

П а ш а. Я, дедушка, значит, вот так стояла. Гляди… А потом взяла да повернулась. (Поворачивается.) …Ой, идут! (Показывает пальцем.)

Сосипатыч делает знак, и все уходят. На крутой берег озера со смехом взбирается И л ь и ч, протягивает руку, и мы видим рядом с ним К р у п с к у ю.

И л ь и ч. Смотрите, Надя, какие березы! Совсем как у нас, на Волге…

Н а д я. Дышится-то как вольно! Озеро, лес… А главное — главное, вы здоровы.

И л ь и ч. Вы?

Н а д я. Вы…

Смеются.

И л ь и ч. Ну, рассказывайте, Надя. (Усаживает ее.)

Н а д я. О чем же, Володя? Кажется, я уже все рассказала.

И л ь и ч. Еще раз… Мама?

Н а д я. Бодрится. Конечно, постарела… немного.

И л ь и ч. Маняша?

Н а д я. Эта полна сил.

И л ь и ч. Анюта?

Н а д я. Перевела книгу с итальянского. Скоро вы ее получите.

И л ь и ч (шутливо). Мы?

Н а д я. Мы…

Смеются.

И л ь и ч. Жаль Митю… В тюрьме. Жаль маму. Как она страдает из-за нас.

Н а д я. Ты задумался. Ждал утешительных новостей, а я привезла новые заботы.

И л ь и ч (в раздумье). Главное — с чего начать. Как вывести партию из теперешнего состояния… Нужен четкий организационный план.

Н а д я. С чего начать… Ехала и всю дорогу боялась. И сейчас боюсь.

И л ь и ч. Чего? Чего ты боишься?

Н а д я. Жизнь прожить не поле перейти. Я совсем плохая хозяйка. Стряпаю скверно. Вышивать не умею. (Иронически.) Жена…

И л ь и ч. Товарищ!

Н а д я. Мне говорили, что вы… что ты… сухарь, не прочел ни одного романа, стихов не любит, музыку не признает.

И л ь и ч (смеется). Сухарь? Интересно! (С вызовом.) Что читать? Некрасова? Лермонтова? Отрывок из «Фауста»? Нет. Вот это.

Н а д я. Гонцы весны. Как это точно.

И л ь и ч. Хорошо… (Задумался. Обернувшись, видит, что Нади нет рядом. С криком: «Серый волк, помоги мне найти мою царевну!» — убегает в лес.)

Надя появилась с другой стороны. Он ловит ее.

Н а д я. А мы начнем нашу жизнь с цветов. У мамы есть семена. Из лесу привезем хмель, разобьем сад. Я буду набело переписывать твои каракули…

И л ь и ч (смеясь). Каракули?

Н а д я. …Напишу брошюру о женщинах-работницах. А самое страшное — научусь воевать с русской печкой.

И л ь и ч. А я… буду добывать тебе уток, тетерок, зайцев! Ого, ты не знаешь, какой я меткий охотник! Идешь, лес шумит, и слышится музыка.

И в самом деле возникает музыка.

Я, Надя, мечтатель… Человек без мечты, как птица без крыльев.

Г о л о с П а ш и. Ау!

Ильич сделал знак Наде, со смехом поймал П а ш у. Следом идет С о с и п а т ы ч.

Н а д я (кланяясь). Володя столько писал о вас. Здравствуйте.

Сосипатыч с поклоном подает кольца.

Что это? Кольца?

С о с и п а т ы ч. Медные. А любовь стальной будет. Примета есть. Ну-ка, примерьте, молодые…

Надя, взглянув на Ильича, надевает кольцо.

А жениху-то впору ли?

Ильич протягивает руку. Надя надевает ему кольцо.

Вот это, гривы-лошади, по-нашему, по-християнски. Горько, Владимир Ильич, горько!

Ильич и Надя целуются. Ильич взмахнул рукой, и они запели: «Нас венчали не в церкви…»

А по-нашему, Ильич, величальную надо. Ну-ка, Паша, запевай, гривы-лошади!

П а ш а (поет).

Прошла круг и, низко поклонившись, протянула руку Наде. И вот они уже вместе плывут по кругу. Потом Паша резко меняет темп, запевает «Ах вы сени, мои сени…». Пляска. Последним в пляс пускается Сосипатыч. Все смеются.

И л ь и ч. Постойте, а где Миняй, где наш знаменитый грамотей?

П а ш а (зовет). Минька-а! Спрятался! Невесту боится.

Все смеются. От берега выходит М и н я й с большой щукой.

М и н я й. А ты не ври. Не учись врать! (Подает Наде щуку.) Вот… благодарствуйте.

Н а д я. Какая огромная рыба! Это ты поймал?

М и н я й. Щука. На уху сгодится.

Н а д я. Спасибо.

И л ь и ч. А вечером, друзья, милости просим к нам.

Миняй, подхватив: «Ах вы сени…» — в восторге начинает плясать. Ильич, Крупская, Сосипатыч со смехом уходят.

П а ш а. Ну, видал? Красивая наша невеста.

М и н я й. Ничего.

П а ш а. Ух ты — ничего!

М и н я й. Пашка, помоги лодку столкнуть. Переметы проверить надо. Вдруг щука попала.

П а ш а. Пошли…

Уходят. С другой стороны из кустов выходит А р х и п. С о с и п а т ы ч, вернувшись, увидел его.

С о с и п а т ы ч. Архип, да ты ли это?

А р х и п. Здорово, старик.

С о с и п а т ы ч. Ух, изменился-то как! Ну как живешь-можешь? Поешь-ка вот ухи. Горяченькая. (Подает котелок.)

Архип жадно ест.

А р х и п. У баев табуны в степи пас. Так за сердце взяло, ну прямо как клещами. Домой тянет.

С о с и п а т ы ч. Домой… да. Оно конешно, гривы-лошади. Только нет у тебя, паря, дома. Беглый ты. По-беглому жить должон.

А р х и п. Ничего… Встречу, даст бог, Зацепина — не жить ему. (Вдруг вскакивает.)

К костру подходит М и н я й.

С о с и п а т ы ч. Не пужайся… Закостенел ты, паря. Нехорошо, брат, не по-божески.

А р х и п. А драть по три шкуры с нашего брата — это хорошо? А на убийство людей подбивать — это по-божески?

С о с и п а т ы ч. Да кто тебя подбивал?

А р х и п. Знаем кто…

С о с и п а т ы ч. Никак, идет кто-то. Схоронись-ка, паря.

Архип прячется. К костру подходит З а у с а е в.

З а у с а е в. Здорово, мужики…

С о с и п а т ы ч. Здравствуй, Васильич. Садись к огоньку. Подвинься, Миня.

З а у с а е в. Нашего-то не видели?

С о с и п а т ы ч. Ильича, што ль? Да ты не бойся. Не убежит. Он тут с невестой ходит… Ну, а про Архипку что слышно? Пропал парень. А ну, гривы-лошади, как родного братца ловить заставят?

Архип выходит из шалаша.

З а у с а е в. Братка… Да что же етта? Да как ты сюда попал?

Обнимаются.

Ну беда, етта. Уходить тебе надо. У нас исправник шибко злобится. Загонял всех, етта. Уходи, брат.

А р х и п (с надеждой). Куда?

З а у с а е в. А я, етта, знаю, што ль? Только иди, брат. Видно уж, так надо. (Пауза.) А я тебе, етта, ружьишко принесу. В шалаше, етта, возьмешь. Все легче пропитаться с ружьишком-то.

На озере крики.

Ну, я пошел, братка. Чего уж, етта! Эх! (Махнул рукой, пошел, снова остановился.) Сосипатыч, ты нашему-то скажи — пусть на другую фатеру переселяются. На этой-то слушают его. Доносят.

С о с и п а т ы ч. Да он уж переселился, Васильич. Спасибо тебе.

Заусаев ушел. С другой стороны выходят И л ь и ч и Н а д я.

И л ь и ч. Здравствуйте…

Архип попятился, но Ильич быстро подошел к нему, протянул руку.

Смело гуляете. Смело… Скажите, Архип, что же вы теперь, в беглых числитесь? Так?

А р х и п. Да вроде… Вот только как от Зацепина уйти?

И л ь и ч. Как уйти от Зацепина? Да… А ведь от него, Сосипатыч, пожалуй, не уйдешь? А?

С о с и п а т ы ч. Все дороги перекрыл, леший. Одной земли сколько понахапал.

И л ь и ч. Вот, вот, понахапал! Не купил, не арендовал землю, а просто захватил. Абаканские степи, тайгу, ближние и дальние рынки и даже людские души… А как с ним бороться, товарищ Архип? Поджег мельницу и ударился в бега? Так? (Пауза.) Нет, таким пожаром мы ничего не добьемся. Он получит страховку и начнет жиреть еще больше.

С о с и п а т ы ч. Выходит, куда ни кинь — везде клин.

И л ь и ч. Клин — это мы с вами, Сосипатыч. Нам нужно объединиться, и тогда… (Сжимает кулак.) А вам, товарищ Архип…

А р х и п. Товарищ…

И л ь и ч. Да, товарищ… я бы посоветовал. Поезжайте в город. Я дам адрес. Станете рабочим. А там и дорогу найдете. Верную.

С о с и п а т ы ч. Ты, паря, доброе слово завсегда слушай.

А р х и п. Ладно. Спасибо на добром слове. Только… дорог-то и тут много. А вот по какой идти — не знаю. Эх! (Резко повернулся, чтобы, скрыть слезы, и пошел.)

И л ь и ч. Ушел…

Н а д я. Ушел? Да не может быть! Его надо вернуть! Постойте, Архип, подождите! Володя, что же это такое? Он ушел. И даже не оглянулся. Ведь он… он же погибнет, дедушка! Начнет пить, бродяжничать и… погибнет.

И л ь и ч. Как открыть им глаза? (Пауза.) Газета! Она нужна как воздух.

Сосипатыч пробует зажечь трут кресалом.

С о с и п а т ы ч. Вот ведь что искра делает, гривы-лошади. Тлеет — глазом не видно. А раздуй — всю тайгу спалить можно.

И л ь и ч. Да, да, искра! (Берет трут.) Надя, ты слышишь — искра!

Н а д я (тихо).

И л ь и ч (поднимаясь). Спасибо, Сосипатыч. (Протягивает руку Наде, и они идут по тропинке.) У нас будет своя «Искра». Своя газета…

Уходят. С другой стороны выбегает А р х и п. Вид его страшен.

А р х и п. Сосипатыч, гонятся, спасай!

С о с и п а т ы ч (заметался). Эх, лодку бы! Угнали, черти, на ту сторону!

Архип кинулся в кусты. Но там — засада. Схватка. Архипа скрутили. З а ц е п и н выходит вперед.

З а ц е п и н. Ну, хитрец-молодец, недолго же ты полетал! (Кривляясь, кричит по-петушиному и хохочет.)

И с п р а в н и к. Связать его! Заусаев, чего рот разинул? Службы не знаешь?

С о с и п а т ы ч. Вяжи его, брат. Теперь все равно каторга. Эх, вы, гривы-лошади…

З а ц е п и н. Молчи, стерва… (Смеется.)

А р х и п. Ну что ж, братка, давай… (Протягивает руки.) Видно, избу один ставить будешь…

Заусаев подошел с веревкой, но тут же повернулся и опустился на пенек. Архипа связали.

И с п р а в н и к. Увести…

Архипа уводят.

С о с и п а т ы ч (Заусаеву). Шапку-то подними. Да надень. А то не по уставу. (Уходит с Минькой.)

И с п р а в н и к. Молодец, Заусаев!

З а у с а е в. Так точно… никак нет, ваше, етта…

И с п р а в н и к. Теперь Ульянова надо накрыть. Валенки подшивает. А под подошвами нелегальщина… Да что ты там бормочешь?

З а у с а е в (всхлипывая). Архипку, етта, жалко. Ни за что парень страдает.

И с п р а в н и к. Что-о?

З а у с а е в. Я, етта, потемнел нынче. Трясет меня. Отпусти, благородие. На прииски поеду. В шахту полезу. А служить тебе, етта, не могу.

И с п р а в н и к. Да ты с кем говоришь? Да я тебе, собака, так зубы вычищу, что и корней не оставлю! (Замахивается.)

Но Заусаев неожиданно бросается на него, валит на землю и заносит руку для удара.

З а у с а е в. Эх, за Архипку и за себя… с накладом! (Но рука дрогнула и остановилась.) Уйду… В леса уйду, к староверам, етта, уйду. (Сбрасывает с себя саблю.) Теперича я темный стал… (Идет, пошатываясь как пьяный.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Квартира Ильича в доме Петровой. Две комнаты: в первой П а ш а и М и н я й готовят уроки, во второй Н а д я разбирает библиотеку, а И л ь и ч у окна подшивает валенки.

И л ь и ч (рассматривая свою работу). А что, Надя, я вполне могу принимать заказы на подшивку валенок. Каково?

Н а д я. Крепко и аккуратно. Ставлю пятерку.

И л ь и ч. А главное — конспиративно.

Смеются.

И поедете вы, мои валенки, в Астрахань, в подарок нашей «бабушке». У нее ревматизм, и вы сослужите ей хорошую службу. Так… в левом две статьи, в правом… в правый вошла только одна.

Н а д я. Володя, всю нелегальщину мы держим здесь. (Показывает на нижнюю полку.) Это опасно. Я говорила — надо что-то придумать, а ты… (Заметила, что Миняй подглядывает.) Миняй, это что такое! Пиши, пожалуйста, сам, не подглядывай. (Проверяет работу своих учеников.) Хорошо, Паша. Ни одной ошибки. Молодец.

Вбегает С о с и п а т ы ч, ноги обуты в валенки.

Что с вами, Сосипатыч?

С о с и п а т ы ч. Зацепин сюда идет. Ой, не к добру это, Константиновна. И исправник с утра здесь.

Крупская быстро уходит к Ильичу, но тут в дом входит З а ц е п и н.

Н а д я. Вы? Владимир Ильич занят. Принять вас не может.

З а ц е п и н. Да мы ничего… мы подождем. (Бесцеремонно входит во вторую комнату.) Здравствуйте!

Ильич стоит вполоборота, держит валенки в руках и не отвечает.

Хорошо живете. Сухо у вас…

Ильич спокойно ставит валенки возле стула.

И л ь и ч. А-а, это вы?! Редко, редко к нам заглядываете. Совсем почти не заходите. Садитесь, пожалуйста.

Зацепин садится.

Н а д я. Сейчас я на стол накрою. Угостим вас чем бог послал.

З а ц е п и н. Спасибо, спасибо, хозяюшка, мне угощаться недосуг.

Н а д я. Удивляемся мы вашей энергии. С раннего утра на ногах.

З а ц е п и н. Да и вы без дела не сидите. Вижу — хозяйка справная.

Н а д я. Вот и отведайте моего пирога. Не обижайте нас.

З а ц е п и н. И рад бы, да некогда мне.

Н а д я. Слышали про вашу беду. Большой, большой урон понесли.

И л ь и ч. Такой мельницы, как ваша, за сто верст ни у кого не было.

З а ц е п и н. Что верно, то верно.

И л ь и ч. Конечно, страховку вы немалую получили. Но ведь что страховка! Стояла бы мельница, сколько бы доходу взяли.

Н а д я (махнув рукой). А теперь — когда построишь да когда пустишь. Добро-то мимо рук уплывает.

З а ц е п и н. Истинная, истинная правда.

И л ь и ч. Слышал, хотите завести паровую мельницу?

Н а д я. Знаем, знаем, пожалуйста, не хитрите. Скажу вам по секрету — Володя хочет дать вам дельный совет.

З а ц е п и н. Благодарствую.

И л ь и ч. Строить так уж строить. Верно? А что, если применить электричество? Вы о нем слышали?

З а ц е п и н. Слыхал маленько. Старший сын из города отписывал — видел лампы, что без огня загораются.

И л ь и ч. Вот, вот, вот! Надя, где у нас альбом по электричеству в Англии?

Н а д я. Сейчас принесу.

Ильич идет за ней в первую комнату.

И л ь и ч (тихо). Валенки. (Громко.) Лука Петрович, взгляните, прелюбопытные вещи.

Зацепин, косясь на валенки, выходит в первую комнату.

…Электрическая энергия дешевле паровой силы и гораздо удобнее. (Листает альбом.) Помяните мое слово: скоро электричество станет доить коров, пахать землю, молотить хлеб и даже резать корма скоту.

З а ц е п и н (ошеломлен). Машина?

И л ь и ч. Машина.

Сосипатыч отдал свои валенки Миняю, тот шмыгнул во вторую комнату.

З а ц е п и н. И землю пахать, и коров доить?

И л ь и ч. Именно, именно! Вот смотрите… (Листает альбом.)

Зацепин с увлечением разглядывает диковинку. В это время Миняй подменил валенки и вернулся на место.

З а ц е п и н. А землю не попортит? Рожать-то земля не откажется?

И л ь и ч. Не откажется. Не бойтесь.

З а ц е п и н (смеется). Иная баба с коровой не сладит, а тут — машина. Чудно! (Вспомнив о валенках, быстро оборачивается, смотрит в открытую дверь: валенки на месте.)

И л ь и ч. Ну так как, будете строить паровую или электрическую мельницу? Прошу… (Ведет Зацепина во вторую комнату.) Не бойтесь, специалисты найдутся.

З а ц е п и н. Завидую я вам… Мне бы вашу голову, Владимир Ильич. Всех бы вот так прижал! (Делает жест.)

И л ь и ч. А не надорветесь?

З а ц е п и н. Как? Ну да, понимаю… (Смеется.) Ох и хитрый вы. Знаю, кто старику насчет потравы помог. Вы! Совсем в моих руках был, а вы подсобили — и выскользнул.

Ильич молчит.

Ну да я зла не помню. Я по другому делу говорить пришел.

И л ь и ч. Слушаю.

З а ц е п и н. Начистоту?

И л ь и ч. Начистоту.

З а ц е п и н. Насчет Окулова я… Боялся — ему помогать станете. Дочки у него тоже политические. Вижу — нет. Да и что с него взять — петух общипанный. А я в долгу не останусь.

И л ь и ч. Не понимаю.

З а ц е п и н. Да боже мой! Бумаги я у него ценные того… (Делает жест.) Сейчас, если дело ловко повернуть, весь прииск мой будет. Понимаете?

И л ь и ч (еле сдерживая себя). Так… значит, того? (Повторяет жест.)

З а ц е п и н (смеясь). Того… Он, правда, кричит о свидетелях. Но я свидетелей так прижму — и не пикнут. Да и вам со мной сподручнее. Я и про вас кое-что знаю. (Берет в руки валенки.) Ну так как — по рукам?

И л ь и ч. Заводить мошеннические сношения с кем бы то ни было мне как административно-ссыльному категорически запрещено.

З а ц е п и н. Господин Ульянов…

И л ь и ч. Разговор окончен!

З а ц е п и н. Окончен? Не-ет, только начинается. (Стучит в окно.)

Входят и с п р а в н и к и ж а н д а р м ы.

И с п р а в н и к. Господин Ульянов, имею предписание произвести обыск. (Подает документ.) Лука Петрович в понятых-с… (Жандармам.) Осмотреть!

Начинается обыск.

А ты, старик, снова здесь? Иванов, обыскать его!

Жандарм обыскивает Сосипатыча.

Иди, да смотри, еще раз здесь увижу — в темную посажу.

Сосипатыч и Миняй уходят.

Господин Ульянов, вы сами подшиваете валенки? Ай-яй-яй! (Берет и рассматривает валенки.)

И л ь и ч. Валенки? Ах, валенки! (Вдруг весело, заразительно смеется.) Да! Сам! Сам подшиваю… Эти вот мои. А Надины… Впрочем, Надюша, принеси господину исправнику свои валенки.

И с п р а в н и к. Не утруждайтесь… (Жандармам.) Принести! (Стучит пальцем по подошве.) Нож! (Вспарывает одну подошву, вторую, вопросительно смотрит на Зацепина.)

Ж а н д а р м приносит еще одни валенки — неподшитые.

Н а д я. У Владимира Ильича есть еще ботинки. Может быть, вы и их посмотрите? Заодно?

Исправник швыряет валенки в угол. Зацепин берет их и вдруг начинает тихо смеяться.

И с п р а в н и к (тихо). Лука Петрович, полагаю, смех ваш не к месту.

З а ц е п и н. Серые…

И с п р а в н и к. Что-с?

З а ц е п и н. Валенки-то серые! А старик-то ушел в каких? Ну-ка, господин политический? В чер-ных!

И с п р а в н и к. Подменили!

З а ц е п и н. Мне картинки про ето… илистричество, слова, обхождение, а сами вот каким манером?.. Хитро, господин Ульянов! Только я воробей стреляный. Меня на мякине еще никто не проводил. Пошли!

И с п р а в н и к (жандармам). Старика, каналью, доставить сюда. Прямо в валенках!

Зацепин и жандармы уходят.

…Ну-с, теперь дело пойдет веселее. С кем вы переписываетесь?

И л ь и ч. Извольте взглянуть. Вам станет ясно. (Отдает ключи от конторки.)

И с п р а в н и к (роется в письмах). Так-с, так-с… Нам это письмо известно.

И л ь и ч. Да, это письмо от Ляховского.

И с п р а в н и к. Что за личность?

И л ь и ч. Вы знаете не хуже меня.

И с п р а в н и к. А все же?

И л ь и ч. Административно-ссыльный. Пишет о смерти Федосеева.

И с п р а в н и к. Так… А там что? (Показывает ни нижнюю полку.)

Н а д я. Моя педагогическая литература. Вам подать?

И с п р а в н и к. Не утруждайтесь.

Ильич подставляет стул.

(Встает на стул.) Так… (Неожиданно.) А Зобнина вы знаете?

И л ь и ч. Впервые слышу.

И с п р а в н и к. Вот как! Валенки подшиваете, Зобнина не знаете. Ловко!

За сценой голос Сосипатыча: «Господи, да что же вы делаете! Да меня ревматизма скрючила, гривы-лошади! Ноги-то без валенок как на льду мерзнут!»

Ж а н д а р м вталкивает С о с и п а т ы ч а. Следом идет З а ц е п и н.

Снимай!

С о с и п а т ы ч. Господи… ваше благородие. Да вот вам крест, гривы-лошади! Помилуйте, благородие!

И с п р а в н и к. Снимай, говорят!

С о с и п а т ы ч. Ой, ноженьки подкосились, стоять не могу! (Садится.)

И с п р а в н и к. Снять!

Жандармы разувают Сосипатыча.

З а ц е п и н. Ну, хитрец-молодец, теперь-то уж я тебе покажу…

Исправник запускает руку в валенок, и вся его пятерня проходит в огромную дыру в подошве. Немая сцена. Исправник хватает второй валенок — он тоже дырявый.

И с п р а в н и к (задыхаясь). Ты-ы что? Ты как это смеешь, старый? Смеяться? Ну-у!

С о с и п а т ы ч (торжествующе). Никак нет, ваше благородие! По судам толкался, пороги обивал — протоптал!.. Виноват, вашество, подшить руки не дошли! (Берет под козырек.)

Исправник замахивается.

И л ь и ч. Господин исправник!

И с п р а в н и к. Виноват… Завтра представьте объяснение по поводу письма Ляховского, которое я у вас изыму. (Идет к двери.)

Ж а н д а р м. Ваше благородие, а валенки забирать?

И с п р а в н и к. Пошел, дура… (Уходит.)

За ним уходят жандармы.

З а ц е п и н (берет валенок). Эх и голова мужик… (Смеется.) Люблю… (Уходит.)

Н а д я. Ну, кажется, гроза миновала.

И л ь и ч. Но как в моих валенках оказались эти великолепные дыры? (Рассматривает валенки.)

С о с и п а т ы ч. Дыры? Э-э, Владимир Ильич… это мои, мои дыры, гривы-лошади.

Ильич и Надя смеются.

А ваши валенки Миняй так запрятал, что и домовой не найдет! (Обувается.) Ловко вы Зацепину про это… илистричество. (Смеется.) Ну вроде, как бы сказать…

И л ь и ч. Приврал?

С о с и п а т ы ч. Ну, так, што ли… И ведь поверил! Ей-ей, поверил!

И л ь и ч (серьезно и немного грустно). Нет, Сосипатыч, я не врал.

С о с и п а т ы ч. Да как же? Да разве может такое быть, гривы-лошади?

И л ь и ч. Не только может, но и будет. (Подошел к окну.) Все во мраке… А будет время, Сосипатыч, и вот здесь ночью будет светло как днем. Не надо лучины, очага, керосиновой лампы. На смену им придет чудесная лампочка… Или вот пароход. Сейчас он едва тащится, через силу хлюпает колесами. А электричество заставит лететь его стрелой. Оно будет плавить руду, двигать машины на заводах, сеять и убирать хлеб.

С о с и п а т ы ч (неуверенно). Хорошо будет…

И л ь и ч. Будет! Будет тогда, когда простые люди, Сосипатыч, станут хозяевами земли… Борьбе за это мы и посвятили свои жизни. А вы говорите — приврал.

С о с и п а т ы ч. Да я что ж… Мы ведь неученые. Вам оно, конешно, видней.

И л ь и ч. Верите?

С о с и п а т ы ч (мнется). Кто бы другой сказал — не поверил бы. А тебе… вам, гривы-лошади, верю!

И л ь и ч. Ну то-то, гривы-лошади! А то и дружба врозь! А за валенки — спасибо. (Пожимает старику руку и уходит во вторую комнату.)

С о с и п а т ы ч (остановившись у двери). А ваши завтра принесу… Ведь что говорит! Хорошая жизнь будет… А вы… верите?

Н а д я. Верю, Сосипатыч. Только бы скорее вырваться из этой клетки. Остались считанные дни. Отпустят или надбавят срок, дедушка?

С о с и п а т ы ч. Теперь, думаю, отпустят. После такого позора исправник отступится. Ему же выгоднее.

Н а д я. Володя плохо спит, осунулся, похудел. Поймите, он весь уже там, среди своих друзей.

С о с и п а т ы ч. Понимаю. (Поклонившись, уходит.)

Ильич работает у конторки. Тихо входит М и н я й.

Н а д я (вглядываясь в его лицо). Миняй, что с тобой?

М и н я й (всхлипывая). Нарочный из Ермаков приехал…

Н а д я. И что? Что-нибудь случилось? (Поднимает его голову.) Говори же, говори, Миня…

М и н я й. Ванеев… вчера на рассвете помер.

Ильич подходит к Миняю, берет его за плечи.

И л ь и ч. Вытри слезы, мальчик. Революционеры не плачут.

Тихо возникает мелодия — «Замучен тяжелой неволей».

…Прощай, Анатолий! Мир праху твоему, товарищ!

З а т е м н е н и е.

На пригорке стоят К р у п с к а я, М и н я й, П а ш а, С о с и п а т ы ч.

П а ш а. Идет! Во-он он! Сюда идет!

Подходит И л ь и ч.

Н а д я. Неужели разрешение не получено? Володя, со щитом или на щите?

И л ь и ч. Приказано ждать. Здесь. Исправник поедет мимо и тогда, может быть, соизволит вручить пакет.

С о с и п а т ы ч. Да что он, гривы-лошади, насмехается! Ждать да догонять хуже некуда… У нас, Ильич, все в порядке — все собрано, упаковано как следует. Теперь только попутного ветра.

И л ь и ч. Спасибо.

Надя кивнула на ребят, стоящих в стороне.

А знаете, что я вам подарю? Карту. (Вынимает карту.) Вот смотрите, тут вся Россия… Миняй, что же ты отвернулся? Думаешь, уедут, забудут? Так? Нет, Миня, тебя я, брат, никогда не забуду. Ради будущего таких, как ты, стоить пожить на свете. Уговор наш помнишь?

М и н я й. Помню. Стоять и не сгибаться, бороться и побеждать!

И л ь и ч. Помни всегда.

Звон бубенцов.

П а ш а. Толстомордый едет!

Входит и с п р а в н и к.

И с п р а в н и к. Господин Ульянов, прошу прощенья — заставил ждать. Сами понимаете — дела. Прошу… (Протягивает пакет.)

Ильич вскрывает его.

Н а д я. Володя, говори же скорее — срок не прибавили?

И л ь и ч. Нет.

Н а д я. Проходное свидетельство?

И л ь и ч. Вот! (Показывает свидетельство.) Миняй, пляши! (Хлопает в ладоши.) Не при-ба-а-вили! Не при-ба-а-ви-ли! (Остановился.) А Наде? Вы молчите? Значит, нет?

И с п р а в н и к. Губернатор отказался выдать проходное свидетельство госпоже Крупской.

И л ь и ч. На каком основании?

И с п р а в н и к. Мне неизвестно. Не получено никаких предписаний.

Н а д я. И что же делать?

И с п р а в н и к. Хлопотать в департаменте полиции.

С о с и п а т ы ч. Кони застоялись, Владимир Ильич, распрягать, што ль?

Н а д я. Правильно, Сосипатыч! Кони застоялись. Мы едем! Едем, Володя. Мне они ничего не сделают.

И с п р а в н и к. Я бы, госпожа Крупская, не советовал вам так рисковать.

Н а д я. В ваших советах, господин исправник, я не нуждаюсь. Это во-первых. А во-вторых… Бороться с вами и не рисковать — невозможно.

И с п р а в н и к. Ну, как вам будет угодно. (Козырнув, уходит.)

С о с и п а т ы ч. Кошеву бы надо заказать крытую. А то в простых-то санях разве способно.

И л ь и ч. Ничего, Сосипатыч. Революционеры шагали пешком по Владимирке, тряслись в повозках, задыхались в тюремных вагонах. Но настанет время, и мы пересядем в броневики… (Подошел к ребятам, которые держат карту.) Итак… Сначала сюда.

М и н я й (читает). Псков.

И л ь и ч. Потом — сюда.

П а ш а. Уфа.

И л ь и ч. Потом — Москва, Петербург, Подольск и… (Свистит, сделав жест.) И все надо делать быстро, связаться с товарищами, договориться о работе… Друзья, какая огромная наша матушка-Россия! Вот всколыхнем ее — тогда держись!

Все прощаются.

М и н я й. Вот и кончилось наше счастье…

С о с и п а т ы ч. Нет, Миня, счастье ваше только начинается. Прощай, Ильич! Счастливой тебе дороги. Кони застоялись.

Н а д я. Верно, Сосипатыч, кони застоялись!

И л ь и ч. Понесут теперь как ветер!

Звенит колокольчик. Свет меркнет. Колокольчик звенит все громче, сменяясь тревожным гулом набата.

З а н а в е с.