Гонка к Источнику

Глава 3 «Просто Сиара»

В академии это упражнение называлось просто, и незамысловато «Пилотируемая посадка планирующего летательного аппарата с суборбитальных высот». Зачёт как правило производился на симуляторе, но проще от этого не становился — Шорла, почти что отличника, и то отправили на пересдачу. Там, правда, и задание было вплотную придвинуто к той черте, когда сложность переходит в откровенное издевательство — предлагалось провести сквозь атмосферу тяжело повреждённый, и нагруженный под завязку транспортник среднего тоннажа, у которого из всего бортового оборудования работали только рулевые плоскости, и самый минимум навигации. Чуть задрал нос — транспорт переворачивается и сгорает в атмосфере. Чуть отклонился в сторону — транспорт закручивается в штопор и сгорает в атмосфере. Прошёл сквозь атмосферу, но не долетел сотни метров до взлётно-посадочной полосы — у транспорта ломаются шасси, машина клюёт землю, и взрывается. К чему было устраивать такие пытки — Шорл не понимал. Тем более на «тактическом» факультете, где готовили старших офицеров для средних и крупных кораблей.

Теперь же задача была несравнимо легче: и кораблик полегче, и поманёвренней, пообтекаемей… Тревогу взывали лишь повреждения корпуса — выдержит ли он свирепый натиск плазмы? Будем надеяться, ведь больше ничего не остаётся…

Атмосфера неумолимо приближалась. Шорл даже засмотрелся — никакой симулятор не мог передать всю красоту и страх этого места, где ещё нет воздуха, но планер уже начинает вяло, неохотно слушаться штурвала, где горизонт ещё не выпрямился в ровную линию, но уже и не выглядит столь вызывающе круглым… А потом стало не до любования суборбитальными красотами: челнок мелко затрясло, за окном стало пугающе подвывать, всё сильнее, всё настойчивее… Но как бы давно это не было, уроки академии Шорл помнил, и с пилотажем пока что справлялся. Джойстик держал крепко, но в тоже время расслаблено, ни в коем случае не сжимая рукоятку до побеления костяшек, как бы к тому не побуждало глупое подсознание. Окно заволокло языками пламени, устрашающий вой безжалостно закладывал уши, кораблик начало швырять в стороны вовсе немилосердно, норовя завернуть его вправо — из-за изуродованного двигателя, надо полагать — но капитан успешно держал курс, быстро компенсируя малейшие отклонения. Что-то чиркнуло по правому борту — это разрывало на кусочки злосчастный движок, но пилот не обращал внимания, прекрасно понимая что ничего по этому поводу сделать не в состоянии. И Шорл победил — огонь плотных слоёв ретировался, так и не добравшись до лакомой начинки спасательной шлюпки, но то был лишь первый раунд…

Челнок уже не падал на планету под острым углом, а двигался почти горизонтально её поверхности на высоте тридцати километров и скорости порядка двух километров в секунду. Впрочем, оба показателя неудержимо падали, стараниями неутомимой гравитации и сопротивления воздуха. За окном просветлело, и Лийер смог-таки рассмотреть раскинувшуюся внизу местность — благо сейчас здесь стоял день в своём самом разгаре. Собственно, большого разнообразия не имелось — с одной стороны простиралась бескрайняя, уходящая за горизонт степь с редкими холмами, с другой — густой лес, заканчивающийся на полпути к горизонту неровным морским побережьем. Далеко впереди — широкая река, пересекающая степь извилистой змеёй, и уходящая к морю. Ещё дальше — какой-то горный хребет со снежными шапками. Немного облаков.

— Ну? — спросил Шорл для порядка. Приказ адмирала Штраца был всё ещё в силе — Куда рулить? У нас в запасе пять минут и триста-четыреста километров хода.

— Издеваешься? — невесело усмехнулся Черников. — Я не ходячая навигационная система… Сенсоров у нас никаких не осталось?

— Чего нет, того нет. — развёл свободной рукой Шорл — Но мы где-то в половине пути от одного из полюсов к экватору… Над крупным материком.

— Ну-у, это меняет дело! — с издёвкой воскликнул собеседник — Тогда направо, конечно же!

— В таком случае, предлагаю приземлиться на границе степи и лесов… — проигнорировал Шорл его сарказм — А собственно, приземлиться мы только в степи и сможем. И то разобьёмся, наверное. Ну а в лесу должна быть еда… Если она съедобная, конечно.

— Съедобная, съедобная… — подтвердил полковник — Хотя и несъедобной хватает…

Решение было принято, но Шорл снижаться не спешил. Он просто наслаждался полётом, возможно последним в своей жизни. И отчаянно выжимал из шлюпки последние капли инерции, максимально оттягивая тот момент, когда неизбежно придётся променять уютное и безопасное небо на земную твердь незнакомой планеты, на которой вас никто и никогда не подумает искать… Да и будут ли вас вообще где-либо искать, товарищ капитан первого ранга? Вы же погибли при взрыве станции Сиара-один, кого угодно спросите… Полковник, кажется, испытывал аналогичные чувства, и замечаний не делал, молча рассматривая приближающуюся землю. Впрочем, сначала приближение почти и не чувствуется, разве что как-то сужается поле видимости — далёкого морского берега уже не видно, да и редкие облачка вот-вот начнут скрести по днищу… Но вот остаётся всего три километра. Различные участки принимают некоторую индивидуальность, обрастают мелкими деталями — вон там редкая рощица, а ещё дальше и чуть правее — болотце какое-то, обратите внимание… Километр. Отсюда можно различить отдельные деревья, мелкие ручейки, овраги… Да и земля как будто бы быстрее задвигалась… Триста метров. Близость поверхности начинает нервировать — снижение уже не выглядит таким плавным и контролируемым, а земля внизу несётся со всё более пугающей скоростью… Ну а дальше опять становится не до смотрения по сторонам.

Закончилась передышка, прозвенел невидимый гонг, и начался второй, решающий раунд — посадка. С выбором места проблем не возникло — его было много, и оно было одинаковое, хотя и не такое ровное как того хотелось бы некоторым новоявленным пилотам. Что поделаешь, мир не идеален… Посадочных шасси у летательного аппарата не имелось, их место занимали два выступа под брюхом, походивших скорее на широкие охотничьи лыжи. Опустившись до какого-то десятка метров, Шорл прекратил снижение, гася тем самым скорость и поёрзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Шлюпка стала непроизвольно проваливаться вниз когда скорость упала до двухсот сорока километров в час — неплохой показатель для корабля с такой аэродинамикой… Каперанг не стал противиться законам физики, и начал снижение, плавно задирая нос всё выше и выше, в буквальном смысле растворяя в воздухе губительную скорость. И вот — контакт. Тряхнуло так, что в глазах на миг потемнело — амортизация у посадочных полозьев — как некстати Шорл вспомнил их научное название — оказалась самой минимальной, если вообще присутствовала. Зато потом всё прошло как по маслу — челнок заскользил по траве, замедляясь, и вскоре остановился окончательно, ни разу даже не перевернувшись, не потерявши равновесие, не врезавшись в редкие, но всё-таки деревья, чего так опасался пилот.

Лийер посмотрел направо — полковник был хоть и бледен, но уже по-свойски отстёгивался от сиденья, как будто после рутинного полёта на обычном пассажирском лайнере. Ну конечно, туда истериков и паникёров не берут. А тем более на пост управляющего орбитальной станции, на которой разгуливают блитз-капитаны с грузом нулевой важности… Интересная особенность человеческого мозга: как только исчезает непосредственная опасность для жизни, он моментом переключается назад, на «познавательный» режим, норовя выведать все тайны бытия, и найти чёткий ответ на Главный Вопрос… Впрочем, так высоко Шорл не метил, но вот получить несколько простых и честных ответов вознамерился твёрдо.

— Что это за планета? — настойчиво спросил он, расстёгивая ремни.

— Сиара. — буркнул Черников.

— Почему она не колонизирована? Почему значится в справочниках непригодной для жизни?

— Он колонизирована. — сказал полковник, глядя мимо капитана — А второе объясняется двумя простыми словами: государственная, тайна.

— Она колонизирована… — капитан осёкся — Погоди, это что, колония?

— Вот видишь, — полковник нагнулся, и стал выгребать из под сиденья упаковки с провиантом и амуницией — ты и сам всё прекрасно знаешь и понимаешь…

— Как давно она открыта?

— Ну, работать мы тут начали восемь лет назад. — нехотя ответил Черников, продолжая ковыряться под сиденьем.

— На какой они стадии развития?

— Ранняя индустриализация. Но у них всё несколько иначе, в силу кое-каких причин…

— Каких же?

— Не твоё дело.

— Но…

— Ну зачем тебе это? — Антон бросил своё занятие, резко выпрямившись, и пристально посмотрел Шорлу в глаза — Да, это не простая планета. Но ты и сам поди догадался? Да, её не собираются интегрировать в состав Империи — иначе разрушим её главную ценность… Да и вообще, этого делать нельзя, по ряду других причин… Но зачем это тебе? Тайны кажутся привлекательными только когда ни одной не знаешь, уж поверь ветерану секретной полиции…

— Да хрен с тобой. — махнул рукой капитан, сдаваясь.

— Вот и правильно. — хмыкнул полковник — Кроме того, скоро сам всё увидишь. Нам, подозреваю, предстоит долгий путь…

— Да? — навострился капитан — Нам что, есть куда идти?

— Много ли пользы от орбитальной станции? — риторически спросил гэбист — Конечно у нас есть резидентура на поверхности…

— Сразу не мог сказать?.. — беззлобно спросил Шорл, и вдруг осёкся — Слушай, а эту планету не уничтожат за компанию со станцией?

— Вряд ли… — покачал головой Черников — Не рискнут.

— Кто? — капитан не удержался, и снова перешёл в атаку.

— Не важно.

— Что такое «эскадра шестнадцать»?

— Это… Такая эскадра. — ответил полковник.

— Исчерпывающе. — хмыкнул Шорл.

— С тебя и этого хватит. — сухо отрезал Антон.

— Что случилось со станцией?

— Её уничтожили. — голос полковника стал ещё суше.

— А до этого? — не унимался каперанг.

— Ты ещё спроси сколько будет дважды два. Это саботаж, неужели не понял?

— Откуда ты знал, что на станцию нападут? Что тебе сказали свидетели?

— Не слишком ли много вопросов задаёшь? — спокойно, слишком спокойно спросил Черников — Всё. Пятиминутка откровений закончилась, пора заниматься делом.

Крыть было нечем, и капитан отступил, решив возобновить этот разговор при удобном случае. А пока, глядя на полковника, тоже принялся за спрятанные под сиденьем богатства. Первым делом вынул небольшую рацию, и повертел её в руках. КМ-106, радиус действия, если память не изменяет, что-то около трёхсот километров…

— На всём экономят. — проворчал Шорл, пытаясь поймать хоть какой-то радиосигнал — Нет бы комплектовали КМ-112-ыми, так ведь нет, суют сто шестые!

— Бесполезно… — помотал головой Антон — Хоть 112-ые, хоть 200-ые… Ближайший спутник связи висел в трёх миллионах километрах, да и его наверняка грохнули вместе со станцией. А наши на планете радиопередачи ведут в соответствии со строгим протоколом, так что обыкновенная рация нам не поможет… А в шлюпке передатчик есть?

— Конечно. То есть, был, но его снесло ещё на орбите, вместе с сенсорами. Да и не помогло бы, раз такие дела. — разочарованно сказал Шорл, откидывая рацию — Хотя, могли бы включить аварийный маяк… Ведь рано или поздно на орбите появятся наши.

— Верно. Но наши там только появятся, а эскадра шестнадцать там уже появилась. И по источнику аварийного сигнала наверняка залепит главным калибром. Хотя нет, чем-нибудь поменьше… Но нам с тобой хватит и этого.

— Ну, его можно было бы включить и чуть погодя. — рассудил Лийер.

— А откуда ты знаешь сколько ждать? Да ладно!.. — поторопился полковник, видя что Шорл хочет что-то ответить — Это разговор ни о чём. Передатчика нет, следовательно и говорить не о чем.

Шорл кивнул, и продолжил потрошить аккуратные обёртки. Помимо воды, спирта, да шоколада с сушёным мясом, отыскался и фонарь с запасом батареек, и даже новенький «П-35» с тремя магазинами и запасным аккумулятором. Ещё обнаружился армейский нож с ножнами, зажигалка, аптечка, и — слава военфлоту! — добротный рюкзак, в который можно было всё это сложить. Без разбору закидав туда ещё и запасы из под двух задних кресел, Шорл последний раз огляделся по сторонам, прощаясь со ставшей такой родной спасательной шлюпкой, и полез назад, к люку. Полковник молча последовал за ним. Выпрыгнув на густой зелёный ковёр, изуродованный двумя бороздами, оставленными тормозящим челноком, он настороженно набрал полные лёгкие воздуха — тот оказался не просто дыхабельным и непривычно свежим, но ещё и приятно пах травой и какими-то цветами. Затем Шорл водрузил на плечи рюкзак, и со всех сторон обошёл героический кораблик, ни на секунду не переставая удивляться тому как тот вообще не развалился при посадке, не говоря уж про прохождение плотных слоёв атмосферы… «Интересно, а живы ли трое технарей?» — вспомнил капитан о своих случайных спутниках — «Вряд ли… Так везёт далеко не каждому.» Он обернулся к стоявшему за спиной спутнику.

— Надо бы уничтожить корабль. — сказал тот — Ничего полезного там не осталось, зато по нему на нас могут выйти те, кому не надо… Да и местным лучше на него не натыкаться, зачем им лишние головоломки? Может паника начаться…

— Да, это верно. — согласился Шорл, не найдя аргументов против. Хотя, про панику полковник загнул… Вряд ли местные испугаются какой-то там шлюпки, чинно стоящей в степи, в то время как на их небе внезапно появилось, а потом бесследно растаяло второе светило. — Но каким образом?.. А, знаю!

Каперанг молча заглянул внутрь, прикидывая где находятся топливные баки двигателей ориентации, достал маркер, и нарисовал два крестика на внешней обшивке. «Шаришь» — одобрительно кивнул полковник, и они вместе отошли на сотню шагов, где Шорл достал из кобуры пистолет, и держа его обоими руками, тщательно прицелился в нужное место. Плавно потянул спуск, и сантиметровый сталекерамический шарик, вмиг разогнанный электромагнитным полем до четырёх с чем-то километров в секунду, со свистом покинул толстое дуло оружия. Попал, конечно. Уж что-что, а стрелять Шорл умел и любил, хотя офицеру его ранга оно было уже ни к чему. Струйка бесцветной жидкости — кажется, в этих шлюпках использовался гидродейзелен — мирно полилась на траву. Капитан снова прицелился, на этот раз чуть правее, и уверенно нажал на спуск. Пистолет снова дёрнулся в руке, издавая резкий свист, и пуля привычно поразила цель — на этот раз, бак с окислителем. Стоило второму ручейку достигнуть пропитанной топливом земли, и две гиперголические жидкости начали жадно друг с другом реагировать, тотчас скрыв челнок из виду за завесой оранжевого пламени. А в следующий миг рвануло так, что дрогнула земля под ногами, на что и рассчитывали офицеры-поджигатели. Удовлетворённо хмыкнув, Черников отвернулся, и зашагал дальше по направлению к замеченному с высоты лесу. Шорл постоял ещё секунду, довольный, понаблюдал как поднимается всё выше сочный красно-жёлтый грибок, и последовал за полковником. Он не спрашивал куда они идут — конечно, сначала следовало определиться со своим местоположением, а для этого нужно было найти людей и спросить…

До леса оказалось значительно дальше и дольше, чем могло показаться из окна парящей в нескольких километрах над землёй спасательной шлюпки. Прошёл уже час с четвертью, а пейзаж оставался практически неизменным, разве что деревьев стало чуть больше, но породы всё те же — сосны, берёзы, дубы… Скукотища, но это ничего. Всё лучше, чем развлечения в стиле недавних гонок на выживание.

Офицеры не разговаривали — не о чем было. Опять лезть с расспросами Лийер посчитал нетактичным, а просто молоть языком не тянуло ни того, ни другого. В какой-то момент молча съели на ходу по порции шоколада, запили водой из фляги, и опять потянулись долгие минуты монотонного шагания по бескрайней степи. К счастью, погодные условия были самые благоприятные: солнце начинало клониться к закату, и уже не пекло, дул лёгкий ветерок, а по небу не спеша проплывали редкие облачка… И всё же, капитан первого ранга размышлял совсем не о красоте здешней природы, и не об особенностях Сиарского климата, а пытался самостоятельно додуматься до того, что недосказал полковник — задача, скажем так, не для первого класса. Но кое-что можно заявить с полной уверенностью прямо сейчас: грозный чемоданчик и эта планета более чем связаны, остаётся лишь выяснить, каким образом. Что такого ценного может найтись в мире, пребывающем в убогом средневековье? Не иначе как упомянутые полковником «кое-какие причины», не то чтобы такая формулировка хоть что-то объясняла… Но кто напал на станцию? Почему Шорл ни разу не слышал об эскадре шестнадцать? «Государственная тайна…» — ответил он сам себе — «Ваша проницательность, товарищ капитан, вызывает зависть и уважение…»

— Дым. — каким-то отчуждённым голосом сказал полковник.

— Что?.. — опомнился капитан.

— Дым, говорю. — Антон кивнул куда-то вперёд и чуть левее. Приглядевшись, Шорл тоже заметил там тонкую струйку подозрительно-чёрного дыма.

Оба не сговариваясь забрали немного левее, и ускорили шаг. Взобравшись на очередной холмик несколькими минутами позже, офицеры пригнулись, и осторожно выглянули из-за его вершины, будто солдаты из окопа. Никого поблизости не обнаружив, жертвы крушения молча переглянулись, и выпрямившись в полный рост, в открытую подошли к небольшой, метра три в диаметре воронке, в центре которой догорали какие-то бесформенные обломки, бессовестно выбрасывая в незагрязнённую атмосферу чёрные клубы едкого дыма. Интересно… Нет-нет, совсем не то, что Шорл случился приземлить спасательную шлюпку рядышком с одним из миллионов кусочков, на которые раздробило обесточенную станцию серией чудовищных взрывов, тут ничего удивительного… Но откуда, скажите на милость, на дне кратера взялись человеческие следы?

— Надо бы поторапливаться. — высказал дельную мысль Шорл — В лесу хоть спрятаться сможем, а то в такой одежде нас быстренько вычислят… — он скептически осмотрел тёмно-синюю флотскую форму, украшенную золотистыми знаками различия.

— Пошли. — решительно сказал полковник, и продолжил путь к уже недалёкой опушке.

Успешно добравшись до ближайших деревьев, путники немного сбавили шаг, но ни в коем случае не расслаблялись — попасться в таких нарядах на глаза местным означало целый букет возможных проблем, включая такие неприятные как масштабная облава, объявленная на двух подозрительных типов, что шастают в лесах недалеко от места падения странных метеоритов… Уйдя с открытого пространства, и очутившись в относительной безопасности леса, Шорл наконец уделил часть сознания на то, чтобы этот лес как следует рассмотреть. Здесь, как и в степи, всё оказалось весьма типичным для данных климатических условий — сосны, ели, какие-то кусты, усыпанная сухими иголками земля… Птички поют… «Уж чего-чего, а фантазии нашим предкам явно не хватало.» — мысленно хохотнул капитан, подумав, что даже строгая и рациональная Таллская Империя пытается обустроить каждую новую планету по-своему, в том числе и в плане растительности.

И это правильно. Как показала история, специализация колоний — это не только выгодно с эстетической точки зрения, но и совершенно необходимо с точки зрения стратегической. Два неполных десятилетия междоусобных войн, поставивших Таллскую Империю на грань гибели, доказали это лучше, чем того бы хотелось. И не имеет значения, что этим событиям скоро исполнится двести лет — человеческая сущность не изменится никогда. Дай им волю, так каждая задрипанная планетка с сотней душ населения, сию же секунду обзовётся каким-нибудь красочным имечком вроде «Независимого Коммунистическо-Капиталистическо-Демократического Конфедеративного Союза Планеты Икс», да заявит о своём выходе из Империи так же гордо сегодня, как сделала бы это два столетия назад. И ладно бы, если всё ограничивалось ущербными карликами, где «мятеж» шутя подавляется половиной пехотного взвода, но что делать, если из повиновения выходит такой промышленный гигант как Пастала, да вместе с двумя полными эскадрами не самых устаревших кораблей? То-то… Но Империя выстояла, слава её доблестным воинам, да бесконечной мудрости императора Ралтана Первого…

Именно стараниями бессменного монарха, две трети всей имперской промышленности перекочевали после войны на Найталл, а колонии подверглись массовому разоружению, и получили по узкой специальности — кому-то доверили сельское хозяйство, кому-то науку, а кому-то — добычу полезных ископаемых. Конечно, специализация была не абсолютной — любая планета могла обеспечить себя минимумом энергии и продовольствия, но в одиночку добыть все необходимые ресурсы, и построить из них могучий ударный флот — эдакие фокусы остались в прошлом. Ко всему прочему, такая система вынуждает колонии вести друг с другом активную торговлю, а следовательно — склеивает их экономики в одно целое.

Да и туризм… При нынешних возможностях в сфере терраформинга и управления климатом, каждую вторую планету можно завалить всеми мыслимыми чудесами, но нет — чтобы взглянуть на знаменитый Гартланский каньон, нужно обязательно лететь на Алайру, а где ещё, кроме Салансы, вы встретите такие величественные патлозовые леса? Миллиарды людей путешествуют из одного конца Великой Таллской, в диаметрально противоположенный, и даже не подозревают, что именно этим в значительной степени сближают такие разные и непохожие друг на друга миры, имеющие пакостное свойство считать себя самыми правильными. Мысленно поаплодировав собственной прозорливости, Шорл сбавил уровень задумчивости, вспомнив, что находится не у себя дома, а на непонятно почему засекреченной планете, и с очень туманными перспективами её покинуть.

А спустя ещё несколько километров, и полутора часов непрерывной ходьбы, путники вышли к дороге, почти параллельной их собственному курсу. Конечно, дорогой в нормальном понимании слова это не являлось — тропинка, скорее — но это если судить по стандартам межзвёздной Империи, которой здесь и не пахло… Однако, тропинка или нет, она обладала целым набором неоспоримых преимуществ перед окружающими зарослями — она была прямой, идти по ней было гораздо легче, и главное — она куда-то вела, чего нельзя сказать о бескрайних лесных просторах, по которым можно путешествовать месяцами, так и не встретив следов цивилизации. Недолго думая, Шорл и Антон продолжили путь, держась вплотную к тропе, но не выходя на неё — слишком уж велик был шанс налететь на кого-нибудь из местных, не смотря на острые слух и зрение, которыми обладали таллцы в силу многовековых изысканий имперских генетиков. Но время шло, а дорога продолжала пустовать, и лишь перед самым закатом навстречу офицерам проскакал одинокий всадник. Издалека заслышав топот копыт, те успели притаиться в кустах, и с глубоким вниманием проследили за проскочившей мимо них лошадью с обосновавшимся на её спине человеком. Последний был где-то ростом с Лийера, но телосложением заметно уступал. Тело покрывала просторная рубашка из грубоватой бежевой ткани, а ноги — длинные серые штаны, тоже весьма просторные, но более мягкие и эластичные. Заканчивались конечности короткими кожаными сапогами чёрного цвета, а на поясе болтался приличный кинжал, размером примерно с флотский кортик… А ещё человек был молод — лет тридцать… даже двадцать, если предположить, что здешнее человечество не сильно эволюционировало за последние семь тысяч лет, а именно так оно и обстоит, голову можно позакладывать… «Эволюция — миф для лентяев и оптимистов!» — вспомнились Шорлу слова из знаменитого выступления Императора Харасса Третьего, убеждающего недоверчивое человечество в необходимости генетического самосовершенства. О да, таллцы тоже когда-то не хотели. Упрямились, упирались, отнекивались… И это спустя целое десятилетие интенсивной промывки мозгов, так уж чего говорить про Землю, где нежданное счастье обрушилось на людей как гром с ясного неба…

Проводив взглядом скрывшегося за изгибом дороги аборигена, Шорл встал с колена, и небрежно отряхнул налипшую на брюки хвою. Хотел спросить что-то у полковника, но передумал — тот совсем не лучился желанием что-нибудь рассказывать, а лишь молча встал, и не говоря ни слова продолжил движение в заданном направлении. И снова потянулись бесконечные деревья, с каждой минутой всё больше утопающие в густеющих сумерках. Спустя час, когда окончательно стемнело, и горе-туристы вот-вот собирались остановиться на ночлег, их терпение было неожиданно вознаграждено: лес расступился, и взору предстало крупное поле неправильной формы, различные участки которого были засеяны разными культурами, а в центре темнели очертания нескольких построек, половину которых даже при свете одних звёзд можно было классифицировать как нежилые. Дорога же огибала всё это с правой стороны, и уходила ещё дальше, где на пределе видимости можно было различить ещё одну россыпь одноэтажных домиков, только количеством побольше — деревенька, видать.

— Ферма. — удовлетворённо сказал полковник — Смотри-ка, нам с тобой везёт.

— Одежду бы достать, а то как белые вороны… — согласился Шорл.

— Что бы я делал без твоих дельных советов. — ухмыльнулся повеселевший полковник, делая первый шаг вперёд — И ещё нам не помешает парочка лошадей.

— А ты умеешь на них ездить? — с иронией спросил Шорл, ступая следом.

— Тебе ли не знать, — хмыкнул Антон — что управление верховыми животными входит в обязательный курс выживания… Да и не пешком же шагать хрен знает сколько километров? Хотя если хочешь, можешь…

— Да ладно, не язви… — вяло поморщился капитан, и перевёл тему разговора — А язык у них не изменился?

— Да нет, всё тот же. Акцент, конечно, довольно ощутимый, но это не беда.

— Погоди-ка. — осенило Шорла — На ферме должны быть собаки, учуют…

— Конечно. — пожал плечами полковник, щупая пистолет у себя на поясе — Но разве ж это помеха?

— Ты что, очумел? — ошарашено посмотрел на него каперанг.

— А что? — натурально удивился Черников, обернувшись — У тебя есть другие предложения?

— Нет… — обречёно признался каперанг. — Просто…

— Просто кое-кто засиделся на капитанском мостике. — жёстко усмехнулся полковник — А меж тем, повсеместная несправедливость никуда не девалась, просто ты настолько от неё отдалился, что перестал замечать…

Дальше шли молча. Чёртов комитетчик опять не ошибся — Шорл порой и сам замечал за собой излишнюю мягкотелость, и что хуже всего, приходил к тем же выводам касательно причин её появления — капитанское кресло, что ни говори, морально разлагает похлеще беззаботных чиновничьих постов — у тех работка хоть и непыльная, но она есть всегда, а вот капитан что-то делает лишь во время войны… Но это, справедливо заметим, касается и остальных офицеров, и чем выше рангом, тем в большей степени это так. «Впрочем, в ближайшем будущем работёнка найдется для всех…» — напомнил себе каперанг.

Собаки, как и ожидалось, учуяли гостей примерно на полпути, не помедлив устроить в честь этого знатный концерт. К чести четырёхлапых сторожей, бросаться на людей без команды хозяина они не спешили, а всего лишь выбежали им на встречу, продолжая люто облаивать, но держа дистанцию метров в десять-пятнадцать. Всего их было три штуки, но зато какие! Ростом с полчеловека, тела мускулистые — это видно даже под длинной лоснящейся шерстью, клыки белые, длинные… Сойдись полковник с одним из этих монстров в честном поединке, и далеко не факт, что одержит победу, но честного поединка никто и не предусматривал — не доходя до ближайшего амбара двух сотен шагов, Черников резко выхватил пистолет из кобуры, прицелился в ближайшую овчарку, и с ходу нажал на спуск. Та, почуяв неладное, дёрнулась было вперёд, но уже в следующий миг молча свалилась на землю с простреленным черепом. Две оставшихся на удивление быстро сориентировались, и не взирая на потери, дружно бросились на обидчика. Первую из них печальная участь постигла буквально в двух шагах от цели, и мёртвая туша, сделав по инерции последний прыжок, тихо упала на жёсткую землю, прокувыркавшись по инерции почти до самых ног полковника. Мгновением позже с жизнью рассталась и последняя, третья собака, получив свою пулю, будучи от полковника на расстоянии одного единственного прыжка. Последний проворно шагнул в сторону, уходя с пути летящего в него бездыханного тела, и обыденным жестом убрал оружие обратно в кобуру.

— Браконьер хренов. — с искренним упрёком прокомментировал Шорл, и тоже убрал оружие, с облегчением обнаружив что помощь товарищу не потребовалась.

— Да, жаль зверушек. — с лёгким сожалением ответил полковник, и направился дальше, к самому опрятному из дюжины имеющихся на ферме зданий — Будем надеяться, хозяева продемонстрируют больше разума.

Шорл за спиной Черникова недовольно скривился, но сговорчиво последовал за ним, бросив последний взгляд на миниатюрное поле брани. Препятствий больше не наблюдалось, и полковник с каперангом за считанные минуты покрыли отделяющее их от фермы расстояние. Здесь, как ни странно, было кладбищенски тихо и безлюдно — лишь иногда подавала голос домашняя скотина из своих загонов. Странно, конечно — собаки бы разбудили даже мёртвого, а тот факт что они вдруг резко заткнулись — и подавно. Наконец, минув целый ряд каких-то технических построек, грабители вышли к хозяйскому жилищу. С освещением было не ахти — оно отсутствовало, и цветов в такую темень не различишь, но дом и без них выглядел достаточно богато: двухэтажный, из толстых, но тщательно отёсанных брёвен, с черепичной крышей, резьбой на оконных рамах, да кадками с какими-то красивыми деревцами по бокам парадного входа… В общем, фермер не бедствовал. Только вот где он?..

— Кто вы такие? — окликнул их грубый, но не очень-то уверенный голос, когда каперанг с полковником пересекали просторный двор.

— Можешь считать нас ординарными грабителями. — громко ответил полковник, мастерски копируя акцент фермера. Остановился, обернувшись к одному из сараев, из-за которого вышел высокий мужик с арбалетом в руках, и ещё два качка в кольчугах и с короткими мечами. Ещё трое появились с разных направлений, взяв грабителей в окружение. Ну конечно, засада. — Кстати! Я говорил? Если бросите оружие, то вам ничего не будет.

— Ух-ты, серьёзно? — тот что с арбалетом заметно просветлел, не обнаружив у пришельцев никакого оружия, кроме ножей, и уверовав в своё преимущество, начал откровенно дерзить — Мне кажется, господа грабители, вы взяли неправильный тон…

— По ногам бей. — спокойно сказал Черников, и первым хватился за рукоятку безотказного Пэ тридцать пятого, одновременно уходя в сторону, с линии огня арбалета.

Всё последующее оказалось предельно скучным. Щёлкнула арбалетная тетива, посылая стальной болт в то место, где только что стоял один из казавшихся безоружными грабителей, защёлкали в ответ выстрелы рельсовых пистолетов, и уже через считанные секунды двор наполнился болезненными стонами катающихся по земле мечников — стреляли имперские офицеры отменно. А главный фермер так и остался на прежнем месте, оголтело озираясь по сторонам. Медленно-медленно в глазах проступило понимание, руки мелко задрожали, разряженный арбалет с тихим стуком упал под ноги, но неудавшийся полководец стоял на месте как вкопанный, и лишь завидев идущего к нему Черникова, попытался было убежать, но Антон настиг его в два прыжка, и повалил на землю смачным пинком под зад.

— Я послал гонца в село! — испуганно воскликнул фермер, переворачиваясь на спину — Через минуту сюда нагрянет полиция!

— А ты, пожалуй, не врёшь. — задумчиво улыбнулся полковник, заглянув ему в глаза — Но нам хватит и минуты. — с этими словами улыбка с его лица испарилась, и Антон небрежным пинком перевернул противника обратно на живот, придавил спину коленом, и стал привычно заламывать руку, медленно увеличивая давление, и разъясняя фермеру его плачевные перспективы таким ласковым шёпотом, что даже у Лийера забегали по спине мурашки — Да я не то что за минуту, я за двадцать секунд превращу тебя в нечто такое, что с человеком уже ну никак не ассоциируется! Тебя даже в зоопарк не возьмут, чтобы посетителей инфаркт не хватил! Ты, тварь такая…

— Хорошо… — всхлипнул фермер, задыхаясь от боли. Полковник ослабил хватку — Что вы хотите?..

— Совсем немного. — мирно сказал Черников, отпуская руку — Одежду, двух лошадей получше, немного звонкой монеты… Ну са-амую капельку.

— Всё будет! — часто закивал горе-арбалетчик — Всё сделаю!

— Вставай. — устало вздохнул полковник, поднявшись, и несильно пнул его под рёбра — Глядишь, живым останешься… Да живее, живее!

…Теперь события последних двух дней казались какими-то сумбурными, нереальными, и вообще, всё это капитану просто приснилось. Обрадовавшись, Шорл открыл глаза — и тут же зажмурился, как будто от острой боли. Вместо потолка капитанской каюты, на который он отчаянно надеялся, взору предстало безоблачное утреннее небо, а значит… всё это было. Было нападение Идгу, была Сиара один, было падение на спасательной шлюпке сквозь атмосферу секретной колонии Древних… И чёрт побери, было подлое ограбление ни в чём не повинного фермера!

Этот эпизод Шорл запомнил лучше всего. Придя в себя, хозяин фермы честно выполнил немногочисленные просьбы уставших офицеров, и даже робко поинтересовался, не желают ли благородные путники какой-нибудь еды в дорогу. Благородные путники от заманчивого предложения вежливо отказались, но вот пару мечей и кольчуг с собой прихватили, как и детальную карту провинции, пестрящую непонятными значками, но вполне читаемую. Бросивши на неё единственный взгляд, полковник как-то неуловимо изменился, а в глазах загорелся нехороший огонёк. От вопросов капитан воздержался, хотя это было и не легко. А перед самым отъездом, Шорл снизошёл до того, что вколол раненым по дозе препарата «УРК-4», который на короткое время в разы повышал регенерационные способности организма, так что за жизнь пятерых вояк можно было не беспокоиться — к утру о прострелянных конечностях будут напоминать только свежие шрамы. Это, по всей видимости, были всего лишь рабочие, но уточнять капитан не стал. В любом случае, сопротивления никто оказывать не собирался, хотя таллцы нарочно не отбирали у них мечи — давно замечено, что наличие у одной стороны тысячелетнего преимущества в технологиях сильно подавляет волю к сопротивлению у другой…

Полковник, наблюдавший за процессом, укоризненно покачал головой, но терпеливо подождал пока товарищ закончит, и лишь затем оседлал экспроприированного коня, подгоняя добряка-каперанга красноречивым взглядом. Неумело, но всё-таки забравшись на спину второго животного, Шорл скептически посмотрел на поводья. Черников, с немым укором во взгляде, осторожно тронул с места. Шорл, пошевелив каблуками, отправился следом. Дойдя до дороги, животные перешли на рысь и очень скоро ферма скрылась за изгибом ландшафта. Виденное ранее село пришлось обогнуть через лес — мало ли что — но вернувшись на тракт получасом позже, офицеры уже не скрывались.

— Ну вот, одеждой и транспортом обзавелись. — облегчённо вздохнул Черников, и вдруг ожесточённо сплюнул — Нет, ну надо же! Так светимся, что специально не выдумать! Нет бы перестрелять всех к чёртовой матери, так ты ещё и лечением занялся, Айболит недоделанный!

— Кто?.. — переспросил капитан.

— Пальто! — огрызнулся Антон, и как часто с ним бывает, разом успокоился — Ладно, забыли. Нам сейчас главное подальше уехать, ибо скоро здесь начнётся что-то … Мы в Тарлании, знаешь ли. — он потряс свёрнутой в трубку картой.

— Это страна?

— Да. — нахмурился Черников.

— И что в ней особенного?

— Здесь нам будет хреново. — жёстко усмехнулся товарищ — Вот что в ней особенного.

— Почему? — не отставал капитан.

— А ты… — проигнорировал его Черников — Лётчик ты наш… Из всего разнообразия, выбрал для посадки одну из их центральных провинций.

— А я тебя спрашивал куда лететь! — огрызнулся Шорл.

— Да не ори ты. — примирительно отмахнулся Антон — Лошади, кстати, очень чувствительны к звукам и легко пугаются…

— Куда мы теперь? — возвратился капитан к теме.

— Ближайшая цель — Парлана, это километрах в ста пятидесяти по этой дороге. Затем через полстраны, и в Яваль. Это приграничный город, там живёт наш человек, Самбрас Атнетск. М-да, ну и имечко… На всякий случай, адрес запомни: улица Первого Снега, дом двенадцать… Он нам поможет переправиться в Амнею, ну а дальше будет легко.

— Понятно. Погоди-ка… — в голову Шорла пришла нехорошая мысль — А у них тут ещё не додумались до всяких бумажек, удостоверяющих личность?

— Вот она, иллюстрация к ассоциативному мышлению. — крякнул полковник — Ты прав, и с документами он нам тоже поможет… Вообще-то их можно купить в любом городке, благо подделать элементарно — все бумажки без фотографий, как понимаешь. Но это означает в очередной раз засветиться… А полиция здесь дело знает, и половина подпольных торгашей ходят у неё под колпаком, это абсолютно точно.

— Засыплемся на первой проверке…

— Внутри страны их редко проверяют, хотя у таких подозрительных типов как мы — могут. — усмехнулся Антон — Но мы их могли и дома оставить, никто не обязан таскать их с собой. Более того, половина крестьян вообще без паспортов живут, и горя не знают. Говорю же, кроме как на границе, макулатура нигде не потребуется.

Шестым чувством унюхав, что очередной поток полковничьих откровений иссяк, Шорл молча отвернулся, и сосредоточился на дороге — лошади оказались отлично выдрессированы, но держаться в седле неопытному наезднику было всё равно нелегко. Скачки продолжались бесконечно долго, по бокам проносилась километры угрюмого леса, а местность оставалась всё прежней, как будто всадники ездили по замкнутому кругу… Поначалу, остерегаясь погони, они честно прислушивались к каждому звуку, но по прошествии часа с небольшим, бдительность притупилась, а уныние стояло такое, что Шорл невольно впал в какое-то полусонное состояние, бездумно уставившись на макушку своего живого транспорта, и механически балансируя в седле, чтобы случайно из него не выпасть. Кажется, в какой-то момент сбоку промелькнула деревенька, потом ещё одна. Болотце. Ручеёк. Тропинка, ответвляющаяся от основной дороги, и уходящая в лесные дебри. Но всё это проходило мимо сознания, отпечатываясь в памяти лишь в виде сюрреалистических творений художника-абстракциониста, позабывшего на вчерашней вечеринке, что не следует мешать водку с пивом. Казалось, прегради им дорогу вооружённая застава, капитан не заметит и её…

Опомнился Шорл лишь ближе к рассвету, и тут же отметил некоторые изменения — лес заметно поредел, а местность стала гораздо более холмистая. А когда из-за горизонта показалась кромка местного солнца, вдалеке уже виднелся остроконечный шпиль здания администрации наместника Его Величества, которое, по словам полковника, в обязательном порядке являлось самым высоким строением в любом городе Тарлании. «Король у них — закомплексованная скотина с запущенной манией величия.» — пояснил Черников — «Но дураком, вынужден признать, не является…» Шорл с расспросами не полез — слишком устал, и предложение полковника остановиться на пару часов в городке принял с искренним восторгом.

Некоторое время высоченный шпиль оставался единственным признаком цивилизации, но с очередной возвышенности, заинтригованному взору офицеров предстало и само поселение, будто сошедшее со страниц учебника по древней истории — берущий начало на вершине большого холма, где располагались экстравагантные кирпичные здания во главе с гордой администрацией королевского наместника, город сползал по его склонам к самому подножию, плавно переходя от каменных особняков к нищим деревянным лачугам. Никаких фортификаций видно не было, но это и понятно — зачем они в глубоком тылу? Подъехав поближе, Шорл стал замечать и некоторое шевеление — город только просыпался, но по улочкам уже сновали редкие фигурки людей, конные упряжки, а из труб кузниц валил едкий дымок.

Беспрепятственно въехав в город, путники слезли с коней, и пешком направились наверх, с трудом протискиваясь по тонким улочкам сквозь уплотняющуюся с каждой минутой массу народа. Первое впечатление оказалось верным на все сто: внешние кварталы были неприкрыто нищенскими, а серые деревянные домики с соломенными крышами ютились так близко друг к другу, что подожги кто один из них, и выгорят как минимум несколько кварталов… Поплутав четверть часа средь бедняцких трущоб, и благополучно оставив их за спиной, Шорл с Антоном оказались в заметно более зажиточном районе — здесь и дороги были пошире, да и домики более не выглядели настолько жалкими, а отдельные из них, можно сказать — радовали глаз… И чем ближе к центру они продвигались, тем богаче становились особняки и разгуливающие по улицам пешеходы. До пришельцев же никому дела не было — переодевшись в позаимствованное у земледельца тряпьё, и убрав рюкзаки с добром в тканные дорожные мешки, они теперь мало чем отличались от большинства аборигенов.

Спросив у какого-то мужичка про гостиницу, офицеры быстро вышли к большому двухэтажному зданию с красочной надписью «Золотой Петух» над входом. А когда путники переступили невидимую черту, перед ними тут же материализовался невесть откуда взявшийся лакей в непривычно чистой для этого мира одежде:

— Господа желают остановиться в гостинице? — с дежурной улыбкой поинтересовался худощавый паренёк — Вы не ошиблись, у нас лучшее в городе обслуживание!

— Позаботиться о лошадях. Накормить, напоить. — строгим голосом наказал полковник, отдавая ему поводья, и какую-то медную монету с надменным профилем незнакомого человека — Мы отправляемся через полстражи.

— Не беспокойтесь! — расцвёл он в профессионально-холуйской улыбке — Всё будет сделано!

Напоследок полковник, не особо-то скрывая своё недоверие к прислуге, отвязал от седла драгоценный вещмешок, и закинул его за плечо. Лийер, проделав аналогичные действия, тоже отдал свою лошадь, и поспешил вслед за Черниковым. На первом этаже, как и следовало ожидать, располагался просторный бар, куда только-только начали стягиваться посетители. Убранство оказалось небогатым, но добротным, сработанным на века: пол из толстенных некрашеных досок, дощатые же стены, местами покрытые каменной мозаикой, изображавшей исключительно красивые пасторальные пейзажи. В дальнем конце зала — массивный камин, сложенный из внушительных каменных блоков, и с кованой решёткой из толстых железных прутьев. Две металлические люстры с незажжёными свечками, и, разумеется, круглые столики из всё тех же грубых досок, расставленные по залу в художественном беспорядке. Всего их было двенадцать, но оккупированы оказались всего два: за одним сидел пыльный мужичёк незапоминающейся внешности, за вторым — трое небритых крепышей в неопрятной крестьянской одежде, хлещущих пиво, и громко о спорящих о вчерашнем «небесном свечении», и последующем метеоритном дожде. Компания, удостоив вошедших мимолётным взглядом, и нисколько ими не заинтересовавшись, вернулась к своему занятию, а безликий мужичишка и вовсе не поднял глаз, продолжая с отрешённым видом потягивать из глиняной кружки какую-то жидкость. Вошедшие устроились за угловым столиком, и Шорл, решив проявить инициативу хоть в чём-то, универсальным во всех мирах жестом подозвал хорошенькую служанку.

— Пива, закуски. — лаконично изъяснился капитан, старательно коверкая слова под здешний манер.

— Что-нибудь конкретное? — спросила девушка — У нас есть жареная…

— На ваше усмотрение, пожалуйста. — устало сказал капитан.

— Будет исполнено. Господа желают у нас остановиться?

— Нет, мы тут проездом. — вставил полковник. Кивнув, служанка удалилась за заказом. Полковник насмешливо посмотрел на каперанга — Гляди-ка, освоился…

— А куда деваться? — пожал плечами Лийер — Деваться некуда…

Вернулась официантка буквально через минуту, с огромным металлическим подносом, в центре которого располагался запотелый, только что из погреба, кувшин с пивом, а с противоположенных краёв, уравновешивая друг друга, лежали две тяжёлые тарелки с аппетитным мясным блюдом. Оставшуюся площадь занимали ещё четыре тарелочки поменьше — с грибной приправой, с горячими пирожками, со спелыми красными яблоками, и с каким-то красным соусом, от одного взгляда на который начиналась изжога… Словом, накормить дорогих гостей решили по полной программе, хотя, едва ли такое поведение диктовалось состраданием к измученным дорогой странникам…

— Никогда не говори «на ваше усмотрение». — наставительно произнёс Черников, когда служанка, пожелав господам приятного аппетита, улетучилась восвояси — Ограбят по полной. Знаешь сколько эта дрянь стоит? — он ткнул вилкой на подозрительный соус — Со специями тут плохо, приходится завозить чуть ли не с другого конца планеты, так что сам понимаешь…

Впрочем, начальные опасения Шорла касательно количества лакомств оказались напрасными — съелось и выпилось всё без остатка, включая и острую приправу, оказавшуюся ему на удивление по вкусу. Кто бы мог подумать, что в древности так хорошо готовили? А за вялой беседой, капитан выведал у полковника ещё немного информации о Сиаре. Например, год здесь длился на шестнадцать месяцев, по девятнадцать-двадцать суток в каждом. Сутки состояли из шестнадцати страж, каждая из которых состояла из восьми часов. На минуты часы не делились, а… просто делились — полчаса, четверть, восьмушка… Одна тысяча двадцать четвёртая часа называлась секундой, и примерно соответствовала двум таллским. Немудрено запутаться. Впрочем, таллцам не привыкать — стоит только вспомнить, какая путаница началась, когда за основу мер длины приняли земной метр… К слову, подобного рода знаки уважения получали и остальные подчинённые миры — взять хотя бы «Транскосмос» — некогда крупнейшая авиакомпания Ланоры, а теперь — крупнейший же гражданский грузоперевозщик во всей Таллской Империи. Удивительно, но именно осознание того, что они — лучшие хоть в чём-то, как ни что другое топит лёд в сердцах многих противников «унизительной» интеграции в Империю. Психологи даже придумали для такого явления заумный термин, но у Шорла была плохая память на восемнадцатисложные слова…

С удивлением обнаружив, что еды на столе не осталось, Шорл огляделся по сторонам. Прошло уже около получаса… нормального, таллского получаса, и народу заметно прибавилось. Появились двое купцов в пестрых красно-зелёных кафтанах, щедро пошитых золотом. Тихо о чём-то шушукаясь, те доедали большого жареного поросёнка, запивая трапезу некой тёмной жидкостью, чертовки напоминающей вино. Справа от них обосновался монашистого вида человек неопределённого возраста, одетый в характерную серую мешковину. Едой он себя не баловал: на столе перед ним сиротливо лежала одна единственная тарелка с куском мяса и нехитрым растительным гарниром, да глиняная кружка с неизвестным содержимым. Ещё два стола в дальнем от офицеров углу помещения занимала разбойного вида компания из семи амбалов в лёгких доспехах. Столы буквально ломились от самых различных блюд, но те продолжали заказывать всё больше и больше… Повернувшись ещё дальше, Шорл заметил и троих крестьян, по-прежнему сосущих пиво, но производящих теперь значительно меньше шума — эту почётную обязанность перехватили пирующие бандиты. А вот неприметный мужичонка как в воду канул — совсем недавно сидел вон за тем столиком, а сейчас его там уже нет…

— Желаете ещё чего-нибудь? — послышался мелодичный голосок знакомой официантки. «Оперативно.» — подивился про себя капитан — «Только проглотил последний кусок, а она уже тут как тут.»

— Нет, спасибо. — с неподдельным сожалением отказался Антон, доставая импровизированный кошелёк — Мы, пожалуй, поедем.

Отсчитав названную сумму, полковник встал на ноги, поднял с пола увесистый мешок, и подождав капитана, направился к выходу. Снаружи их встретил знакомый лакей, который с готовностью привёл господам их коней — заметно отдохнувших, и готовых к очередным подвигам. Интереса ради, офицеры решили отклониться от маршрута, и поближе рассмотреть главную достопримечательность города. Выйдя на квадратную площадь перед зданием администрации, Шорл слегка покачал головой, поражённый умением тарланских строителей. В середине площади красовался мраморный постамент в полтора человеческих роста, с высоты которого на прохожих взирал бронзовый бюст, изображающий, надо полагать, здравствующего монарха. Но изюминкой композиции являлась, конечно же, гордая башня администрации. Основной корпус здания был двухэтажным, вытянутой прямоугольной формы, и со множеством эркеров. Сложено оно было из бежевого кирпича, а окна и двери обрамляла белоснежная лепнина. В центре здание расширялось, превращаясь в круглую трёхэтажную башню, последний этаж которой занимал трёхметровый циферблат часов, выглядевший как минимум странновато. Числа располагались тремя кольцами — с единицы до шестнадцати на внешнем, с единицы до восьмёрки на среднем, и с одной тридцати второй до единицы на внутреннем. Три стрелки, каждая достающая до определённого кольца, показывали соответственно стражи, часы, и тридцати вторые доли часов — на первый взгляд сложновато, но если подумать, то весьма даже читабельно. Сейчас, к примеру, хронометр показывал двадцать восемь тридцать вторых второго часа седьмой стражи… Ну а из верхушки третьего этажа, как легко догадаться, рос видимый за многие километры стометровый пятигранный шпиль. Для этой планеты — сущий архитектурный шедевр, и если такие памятники королевскому самомнению строятся в каждом городке, где половина населения ходит в драных штанах, то со мнением полковника остаётся лишь согласиться…

Бросив последний взгляд на архитектурное великолепие, Шорл с Антоном покинули площадь с противоположенной стороны, и уже через полчаса скакали прочь от Парланы, и по направлению к Азте — следующему крупному поселению на пути к Явалю. На этот раз им попадались и встречные всадники, как одиночки, так и небольшие группы. Одиножды довелось обогнать купеческий конвой из четырёх двуконных повозок с крытым верхом, и около десятка всадников охраны, все во внушительных латах, и с двуручными мечами — не чета конфискованным на ферме игрушкам, что болтались на поясах у таллцев. За сим исключением, дорога казалась точной копией той, что они преодолели этой ночью — снова начался лес, снова кончились холмы…

Ближе к обеду капитана первого ранга начало всё сильнее клонить ко сну — он вдруг обнаружил, что в последний раз посещал царство Морфея ещё на борту «Оскара», то есть более суток назад, а если учесть какими насыщенными они были, то удивляться не приходилось. Покосившись на спутника, Шорл тихо ему позавидовал — никаких признаков усталости полковник не подавал, а лишь легонько раскачивался в седле, умиротворённо поглядывая по сторонам. За следующим поворотом, однако, сонливость сдуло и с каперанга.

За изгибом показалось небольшое село — абсолютно невидимое за деревьями, вплоть до последнего момента. Домики здесь, в большинстве своём, впечатление создавали довольно положительное — хоть и небольшие, но стояли они ровно, и выглядели опрятно и ухоженно, а про заколоченные окна или покосившиеся стены, правящие бал во внешних районах Парланы, речи даже не шло. Дорога делила село ровно посередине, и была даже вымощена каменными кирпичиками. По правую руку, примерно в центре деревни, высился деревянный храм с покатой черепичной крышей, и двумя каменными статуями по бокам от парадного входа — интересно, кому здесь поклоняются? Но ещё интереснее было другое: что это за суета перед самым въездом в село? Действо напоминало полицейскую облаву на логово контрабандистов: три человека смиренно лежали лицом вниз на обочине, под надзором двух хмурых типов в тяжёлых доспехах и с заряженными арбалетами. Ещё двое полицейских волокли от угловой забегаловки четвёртого приятеля, жестоко заломив ему за спину руки. Пятый страж порядка обнаружился в двадцати метрах от места действия, в открытом поле. Склонившись над одним из двух тел, валявшихся в траве в абсолютно нелепых для живых людей позах, он пытался выдернуть из спины бедолаги арбалетный болт. Ещё четверо стояли прямо на пути у наездников, в центре дороги — двое неприкрыто бездельничали, глазея по сторонам, а третий, явно главарь, что-то втолковывал четвёртому, скупо при этом жестикулируя. А вот местных жителей в поле зрения не имелось — сочли за благо попрятаться по домам, и тихо переждать смутные времена, затаившись под кроватью или в тёмном чулане…

Первым порывом было свернуть назад, и объехать злосчастную деревеньку десятой дорогой, но такое поведение вызвало бы у стражей закона объяснимые подозрения. Скорее всего, их бы приняли за сообщников арестованной банды, и пустились в погоню — десять лошадей как раз паслись на соседнем лугу, вяло отмахиваясь от мух пушистыми хвостами. Хотя, кто их знает — за кого бы их приняли? Может здесь так и полагается — завидевши полицию, бежать со всех ног, дабы не отвлекать доблестных воителей с преступностью от их нелёгкой работы? Как плохо не знать элементарных вещей!

— Везение кончилось. — подумал Шорл вслух.

— На то похоже. — хмыкнул Антон — Но ничего, глядишь проскочим. Главное не нервничать, тогда и слова не скажут.

Сначала всё шло по плану: заметив всадников, шестеро полицейских шустро перегородили дорогу, взяв таллцев под прицел арбалетов. Приблизившись, офицеры притормозили коней, перешли на шаг. Шорл не был великим актёром, но на флоте служил тридцать шесть лет, и мимикой владел отлично. Грозно хмурить брови, разговаривая с нерасторопными подчинёнными, и с туповато-непристрастным лицом пожирать мудрое начальство глазами, ни в коем случае не выглядя при этом подхалимом — большое искусство, а те кто не может его освоить, дальше лейтенантов пробиваются редко… Сейчас Шорл нацепил спокойную маску уверенного в себе человека. Самую малость настороженного, конечно, но не более того.

— Дорога закрыта? — первым подал голос полковник, остановившись в десяти шагах от полицейского главаря.

— Кто такие? — подозрительно прищурился тот. Шорл внимательно посмотрел на немолодого воителя, и увиденным очень обеспокоился. Это был не тупой служака, бездумно исполняющий приказы, и вечно срывающий злость на своих подчинённых, отнюдь… Да и подчинённые, при ближайшем рассмотрении, оказались тёртыми волчарами, привыкшими убивать чуть ли не с пелёнок — уж в этом капитан разбирался… Не иначе как местный спецназ.

— Меня зовут Кар Сайен, а это Плаш Аксах. — не мешкая ответил Черников.

— Документы, конечно же, дома оставили? — риторически спросил главарь.

— Ну да. — натурально удивился полковник — Целее будут…

— Куда направляетесь? — спросил полицейский, на этот раз каперанга.

— В столицу направляемся. — непринуждённо ляпнул Лийер, понимая, что столица может находиться и в противоположенной стороне. Командир спецназа, однако, кивнул, но отпускать офицеров не собирался. Чует, гад, что что-то здесь нечисто…

— С какой целью?

— Дела… — неопределённо ответил Антон.

— Что везёте? — указал он на привязанные к седлам мешки. Шорл внутренне напрягся.

— А что мы можем везти? — устало пожал плечами полковник — Еду, тряпки…

В какой-то момент показалось, что их отпустят с миром — полицейский покивал головой, даже отступил на шаг в сторону, освобождая проход, но в последний момент резко вскинул голову, и решительно ткнул во всадников пальцем:

— Обыскать!

— Командир, ты чего? — попятил Шорл свою лошадь, развязывая мешок — Сейчас мы тебе сами всё вытряхнем… Ничего противозаконного не перевозим, сами посмотрите…

Сыграно было так натурально, что на короткий миг замешкались даже опытные вояки, но капитану хватило и этого. Нащупав ребристую рукоятку пистолета, капитан выдернул руку из мешка, одновременно переключая оружие на автоматический огонь, и насколько это было возможно, оттолкнулся от бока лошади, спрыгивая в сторону. Животное опасно накренилось, но сделав пару лихорадочных шажков, устояло. Первые выстрелы прозвучали ещё в воздухе, но их точность не впечатляла — одному солдату дважды пробило в грудь, а другому всего лишь задело плечо. Остальные семь пуль потянуло на гуманизм, и людей они не задели вовсе. А когда капитан приземлился, больно ударившись о сухую землю, взвод полицейских дал ответный залп из арбалетов. К счастью, половина вояк отвлеклась на полковника, но и те что остались, со своим смертоносным инструментарием умели обращаться не в пример лучше, чем раскулаченный накануне фермер. Один болт просвистел у Шорла над самым ухом, второй проделал дыру в правой штанине, неприятно чиркнув по коже, а вот третьему повезло: с лёгкостью пробив второсортную кольчугу, он под углом вошёл в левую половину груди, чуть выше сердца. Скривившись от адской боли, капитан-таки закончил кувырок, перегруппировался, и как пружина отскочил от земли, нажимая дрожащим пальцем на спуск. Промахнуться из такой позиции он не мог, и не промахнулся — один из солдат, уже схватившийся за меч, и сделавший первый шаг навстречу, вдруг неестественно запрокинул голову, и на подкосившихся ногах, начал падать вперёд. Ещё одного скосил щедрой очередью Антон, держащий пистолет левой рукой — правая же висела вдоль тела, а ткань вокруг плеча быстро набухала красным.

Затем произошло неожиданное: воспользовавшись тем, что все без исключения полицейские отвлеклись на двух самоубийц, четверо безоружных арестантов, увидев свой шанс, вскочили с земли, и набросились на силы правопорядка. Двоих бунтовщиков зарубили моментом, а дальнейшего Шорл не разглядел, потому как сделав последний выстрел, пистолет в его руке замолчал, не найдя в обойме очередной пули. В тот же момент, из дверей крайней хаты выскочили ещё двое арбалетчиков, и с ходу выстрелили в Антона. Невезение полковника было таково, что обе стрелы попали в единственную работоспособную левую руку — одна чиркнула по тыльной стороне ладони, оставив на ней глубокую царапину, а вторая угодила в бицепс, проткнув руку насквозь, и выйдя на пару сантиметров с обратной стороны. Неловко сделав шаг назад, полковник выронил пистолет, и поднять его с земли был явно не в состоянии. Наступила томительная пауза — обе стороны оценивали ситуацию, гневно сверля друг друга непримиримыми взглядами. Только сейчас Шорл заметил, что контрабандистам, как он их мысленно прозвал, удалось-таки заколоть одного рыцаря и завладеть его мечом, но понеся при этом впечатляющие потери — семьдесят пять процентов личного состава, не больше, и не меньше… И только сейчас он заметил, кто остался в живых.

Незнакомая девушка — а было ей лет семнадцать — оказалась необычайно красива: ровный, здоровый загар, тонкие, но густые брови, длинные ресницы, из под которых проглядывали большие коричневые глаза, бледные, но прекрасные пухлые губки, сжатые в беззаветной решимости сражаться до конца. Растрёпанные чёрные волосы нисколько её не портили, а идеальную фигуру была не в силах скрыть даже пыльная мешковатая одежда, подобранная явно не по размеру… Девушка довольно умело сжимала двуручный меч, но лезвие заметно подрагивало.

Капитан с трудом отвёл взгляд, осмотрелся. Из одиннадцати противников, шестеро были выведены из строя насовсем, ещё двое получили ранения, но сохраняли боеспособность. Главарь подразделения также пребывал в добром здравии — причём не только физическом, но и морально-духовном: бежать с поля боя, во всяком случае, он уж точно не намеревался. Совсем напротив. Его сильные мозолистые пальцы уверенно перебирали эфес, а уголки губ ползли вверх и в стороны, не предвещая обезоруженным таллцам (чьи головы он уже мысленно примерил к наконечникам копий) ничего хорошего. На расстоянии пяти метров от вражеского старшины находился и сам Лийер, с прекрасной нимфой по правую руку. На том же расстоянии, но с другой стороны дороги, тихо пошатывался бледный полковник, хотя и на свой счёт иллюзий капитан не строил — шататься он не шатался, но понимал, что вопрос лишь во времени — силы покидали его с каждой секундой, утекая вместе с кровавым ручейком, что струился вниз по часто вздымаемой груди… Итого, диспозиция получалась не слишком выгодная: два истекающих кровью таллца, с игрушечными мечами и в дохленьких кольчужках, против пятерых матёрых солдат с тяжёлыми двуручниками, непробиваемыми кованными латами, и усталыми глазами профессиональных убийц. «Делайте ваши ставки…» — где-то на периферии сознания хихикнула чёрная ирония, но её издевательский голос остался никем не услышанным: сейчас Шорл думал совсем о других вещах… Что делать? Добраться бы до брошенного полковником пистолета, но путь к нему надёжно отрезан… А следовательно?

Сообразительнее всех оказалась незнакомка — бросив тяжёлый меч, она опрометью бросилась к лошади Шорла, смиренно ожидавшей хозяина в десяти шагах за его спиной. Не долго думая, её примеру последовали и Лийер с Черниковым. Последнему, правда, бежать пришлось в противоположенную сторону, куда отскочил его конь, когда началась заварушка. Незамедлительно, сзади послышался лязг металла — это бросились в погоню трое из оставшихся в живых солдат. Оставшиеся два, понятное дело, ринулись вслед за полковником, посчитав его более лёгкой добычей.

— Стоять! — прохрипел Шорл, выдёргивая застрявшую в груди сталь, и с ужасом наблюдая, как шустро взлетела в седло его личного транспорта юная контрабандистка.

Но отрыв был невелик, и пожелай она бросить одного из своих косвенных спасителей на верную смерть — всё равно бы не получилось. Уже в следующий миг капитан очутился — буквально материализовался — у девушки за спиной и бесцеремонно обнял её за талию, чтобы не слететь с ходящей ходуном поверхности лошадиной спины. Шорл обернулся назад — погоня резко сменила вектор движения, и направлялась теперь к пасущимся поодаль лошадям, но место одной неприятности поспешила занять другая: две шеренги всадников, по десять в каждой, выехали из-за поворота центральной деревенской улицы, и моментально оценив обстановку, припустили вслед за беглецами, разделившись на две равные части, профессионально загоняя таллцев в противоположенные стороны.

— Ну-у милая, сколько у тебя поклонников! — присвистнул капитан, роясь в мешке в поисках запасного магазина для опустошённого «П-35». Руки не слушались, в глазах двоилось.

— Ну, теперь они и ваши тоже. — рассмеялась девушка кристально чистым, прям-таки ангельским голоском, хотя и несколько натянуто.

— Ох, польщён конечно…

— Твоё оружие ещё работает? — перебила его всадница.

— Да, я… Кхм, стрелы к нему ищу… — ответил капитан, подумав мельком, что случайная спутница не так проста, как кажется — Ага!

Перезарядив пистолет, Лийер повернулся назад, и молясь всем богам, чтобы отдача не вырвала оружие из деревенеющих рук, с мстительно-садистским удовольствием скосил длинной очередью трёх выбившихся вперёд рыцарей. Лошадь четвёртого споткнулась о полетевшие наземь грохочущие трупы, и кубарем покатилась по траве, сопровождая процесс отчаянным ржанием. Остальные, двигавшиеся до этого плотной группой, распределились в линию, а двое даже выстрелили из арбалетов — но какое там… Достав ещё двоих преследователей остатком магазина, каперанг полез было в мешок за последней обоймой, но того не потребовалось — уполовиненный отряд кирасиров перешёл сначала на рысь, а затем и вовсе остановился в нерешительности — дичь оказалась им явно не по зубам.

А перед тем, как лесные заросли скрыли треклятую деревеньку и окружающее поле из виду, капитан успел заметить, как с противоположенного конца трёхкилометрового пространства, второй десяток древних рыцарей с азартом преследует безоружного одиночку…