Гордеев – дракон на минималках. Том 2

Глава 16 Милославский падает ртом на кляп

В общем-то мне ничего не оставалось, как по максимуму оградить свой божественный исток от обнаружения и дальше просто надеяться на удачу. Все, что я успел сделать, это быстро перекинуть львиную долю своей божественной силы на моего дракона, который невероятно офигел от моей щедрости и радостно что-то заклекотал. А остатки силы я смешал с маной и использовал на маскировку своего истока, чтобы он выглядел, как обычный человеческий.

— Просто возьмите его в левую руку, — сказал Стрелецкий, указывая на орлиный глаз.

— Это не опасно? — продолжал я строить из себя идиота.

— Нет, конечно, — улыбнулся декан. — Я же только что держал его в руках.

Ну что ж, делать нечего, придется пройти через это. Я протянул руку и взял камень. В следующий миг через меня потекла сила орлиного глаза, пытаясь дотянуться до моего истока. Я немного увеличил подпитку барьера и непонимающе взглянул на декана, всем своим видом показывая, что ничего не почувствовал.

Тем временем Стрелецкий накрыл мою ладонь с камнем своей рукой и слегка прикрыл веки, словно о чем-то задумавшись. Примерно через минуту он вновь открыл глаза и, удивленно хмыкнув, глянул на меня.

— Странно, очень странно, — пробормотал он себе под нос, убирая артефакт в стол.

— Что такое? — с деланным беспокойством в голосе спросил я.

— Ваш магический потенциал не демонстрирует ничего особо выдающегося, но некоторые детали не видны, словно скрыты туманом. И что самое удивительное, — декан откинулся в кресле и вопросительно посмотрел на меня, — ваш исток поврежден. Не знаю, что с ним произошло, но, если бы не перстень, — и он еще раз с удивлением глянул на оранжевый камень, — я был бы вынужден вас отчислить, юноша. С таким истоком нельзя успешно обучаться магии. Но, как бы там ни было, я дам вам шанс. По итогам первого семестра я приму окончательное решение. Не разочаруйте, меня, Александр.

Декан устало потянулся в кресле и вернулся к прерванным делам, абсолютно забыв про мое существование. Через пару минут, когда мне надоело ждать, я осторожно кашлянул, чтобы показать, что я все еще здесь. Стрелецкий вздрогнул от неожиданности и непонимающе посмотрел на меня, словно совсем не ожидал кого-то здесь увидеть. Потом он рассеяно улыбнулся и добродушно произнес, небрежно помахав рукой:

— Можете идти, Гордеев.

Я вышел из аудитории и подошел к большому стрельчатому окну.

Фух, похоже, пронесло! И я даже чутка переиграл. Хотя, нифига не чутка, меня же едва не отчислили! Да так-то и пофиг. Не отчислили же. И насчет этих ступеней: нафига я вообще о них заикнулся? Ведь от Суворова с Гордеевым мне все давно было известно.

Суть состояла в том, что при обучении в магической академии студенты прогрессировали от первой до седьмой ступени. И это отражалось в цвете камней на их перстнях. Система была довольно простой, поэтому декан и удивился, что я ее не знаю. У новичков был черный камень. В течение первого курса студент должен был овладеть всеми навыками первой ступени, и его камень при этом менял цвет на красный.

И так от курса к курсу — по всем цветам радуги: вторая ступень — оранжевый, третья — желтый и так далее. К концу обучения все студенты должны были овладеть пятой ступенью, а их камни стать голубыми. И только единицы достигали к окончанию академии шестого уровня и становились обладателями синих камней. А выпускников с фиолетовыми перстнями не было уже лет двести, если не больше, так что о седьмом уровне никто даже и не заикался.

И тут мне прилетел сигнал от Пушистика. Тот снова обнаружил какую-то обнаженную аномалию. Что? Охренеть! В стенах одной из главных академий страны такое⁈ В каком-то подвальном помещении медитировала в позе лотоса обнаженная красотка. Она зависла в полуметре над землей и мерно покачивалась в воздухе вверх и вниз, словно замедленный чертик из табакерки. Вместе с ней мерно покачивалась ее грудь. Это было настолько необычное и завораживающее зрелище, что я на какое-то время залип и никак не мог от него оторваться.

Твою ж мать, Пушистик! Ну и как теперь это развидеть? Я стряхнул с себя чудное виденье, оглянулся по сторонам и замер в нерешительности, потому что абсолютно не помнил, откуда пришел и как вернуться к выходу. Отрывать дракона от его созерцательной терапии и выслушивать его недовольный стеб мне не хотелось, поэтому я наугад выбрал направление и пошел искать лестницу на первый этаж.

Как назло, все коридоры, по которым я проходил, оказались пустыми, а двери — запертыми, и направление спросить было не у кого. И вдруг я увидел, как в дальнем конце очередного коридора мелькнуло что-то светлое. Я ускорил шаг и, наконец, увидел какого-то парня, стоящего у окна спиной ко мне.

— Кхм, вы не подскажете, как мне найти лестницу на первый этаж? — обратился я к нему.

Тот, не поворачиваясь, посмотрел на свои наручные часы и еле слышно пробормотал:

— Ровно через минуту лестница появится в конце того коридора, откуда вы только что вышли.

— Спасибо, — поблагодарил я странного парня и растерянно поглядел в указанном им направлении.

Че, реально? Или он просто поржать надо мной решил? Хотя, судя по тому, как выглядело это здание снаружи, тут еще и не такое может происходить. Я повернулся, чтобы спросить, что он тут забыл и у меня волосы встали дыбом: никакого парня у окна и в помине не было.

Твою ж мать! Зачем так пугать то? Был ли это призрак или просто мои галюны, мне выяснять не хотелось, и я побрел обратно по коридору, из которого вышел. Добравшись до очередного поворота, я реально охренел: передо мной была лестница, ведущая вниз. Надо же, не соврал, проныра!

Я быстро спустился на первый этаж и призвал Пушистика. Пофиг на его похождения и голую красотку, мне надо срочно выбираться отсюда. Эти пустые коридоры начали действовать на меня угнетающе.

Вопреки моим ожиданиям, дракон вернулся довольным, как слон. Еще бы: и силу мою получил и женскими прелестями насладился. Я бы тоже был охренеть как счастлив после такого.

— Выводи уже меня отсюда, извращенец! — раздраженно скомандовал я.

Пушистик, нисколько не обидевшись, а наоборот, восприняв хлесткое словечко, как комплимент, радостно полетел искать выход. Отсутствовал он где-то около минуты и, вернувшись, нетерпеливо махнул мне крылом, показывая, куда идти. Мы прошли через несколько коридоров и, наконец-то, оказались в холле. Я, от греха подальше, побыстрее пошел к дверям, боясь, как бы и они в самый последний момент куда-нибудь не исчезли.

Оказавшись на улице, я наконец-то вздохнул свободно. Рядом стоял удивленный Трикошкин и пялился на меня.

— Ты че так быстро? — ошарашенно спросил он. — Свалил что ли от этого хмыря?

— В смысле быстро? — не понял я. — Да меня минут двадцать точно не было, если не больше.

— Хорош, звездеть! — ухмыльнулся Васька. — Я только что из приемной комиссии вышел, минуты еще не прошло.

Охренеть! Да у них тут не только пространство искажено магией, но, походу, еще и время! Твою ж мать! И кто же это все придумал и реализовал? Вот бы мне так. Зашел, типа, в академию, а через минуту вышел уже с фиолетовым перстнем. Здесь — шестьдесят секунд, а там — пять лет. Нехилая такая экономия получается.

Ну да ладно, помечтали и хватит. Дальше спорить с Трикошкиным я не стал. Мы быстро залезли в машину и поехали обратно.

Когда мы вернулись к нам в район, Васька пошел к себе в салон, а я направился через бар в свой новенький кабинет. У меня было еще одно срочное дело, которое со вчерашнего дня не давало мне покоя.

Я достал телефон и набрал Григория Милославского. Трубку долго не брали. Когда же все-таки соединение установилось, в трубке повисла гнетущая тишина.

— Алло, Григорий? — наконец прервал я затянувшееся молчание.

— С кем имею честь? — раздался внезапно незнакомый, но весьма интеллигентный голос.

— Барон Гордеев. — Я не видел смысла скрывать очевидный факт, поскольку знал, как меня записал в своем телефоне Милославский.

— У вас что-то срочное к Григорию Николаевичу? В данный момент он не может подойти к телефону, — продолжил незнакомец.

— Простите, но вы не представились. — Я ненавязчиво намекнул говорящему, что пора бы, нахрен, и ему свое имя назвать.

— Граф Серов, — раздалось в трубке после непродолжительного молчания.

— Весьма рад нашему знакомству граф, — сухо ответил я. — Не соблаговолите ли вы сами передать трубку Григорию, если он никак не может подойти?

— Даже если я это и сделаю, он все равно ничего не сможет вам ответить, милостивый государь, поскольку его лживый и грязный рот заткнут какой-то весьма отвратительной тряпкой.

— И чем же он заслужил такую честь с вашей стороны, граф? — с деланным равнодушием спросил я.

— Поверьте, барон, я абсолютно непричастен к его теперешнему плачевному состоянию. Больше похоже на то, что Григорий сам связал себе руки за спиной, а затем внезапно споткнулся и упал ртом на эту тряпку. И теперь она там очень крепко и надолго застряла. Вот такой вот казус, знаете-ли. И, вероятно, это произошло из-за того, что он часто дает громкие обещания и весьма редко их выполняет.

— Хм, граф, какая невероятно трогательная история. Могу ли я как-то помочь бедному Григорию освободиться? Возможно, здесь замешаны определенные финансовые обязательства с его стороны? И, если я вдруг оказался прав, не подскажите ли вы мне размер этого непосильного для Григория бремени? — пытаясь быть равнодушным и не заржать в голос, спросил я.

— А вы интересный собеседник, барон, — внезапно повеселевшим голосом ответил граф Серов. — Мы с вами раньше, случайно, не встречались?

— Не думаю, любезный граф, иначе я, наверняка, запомнил бы нашу встречу.

— О, в этом нет никаких сомнений. Вы определенно остались бы под впечатлением, — самодовольно ответил граф. — Но вернемся к нашему бедному Григорию. Он по своей глупости задолжал очень уважаемому человеку три миллиона рублей и, видимо, в неконтролируемом приступе отчаяния и сотворил с собой все это непотребство, в котором сейчас и пребывает.

— Ну что за плут! — с наигранным возмущением сказал я. — Как справедливо говорится: что посеешь, то и пожнешь. А, скажите, граф, есть ли возможность, образно говоря, посеять три миллиона рублей, а пожать беднягу Милославского?

— Ого, барон, а мне нравится ход ваших прогрессивных мыслей. А знаете что? Подъезжайте-ка по одному адресочку. Там и посеете, и пожнете, а может и чайком или чем покрепче с приятным собеседником угоститесь. Как вам такое предложение?

— Всенепременно буду и прямо сейчас. Уже не терпится узнать адрес.

— Адресочек-то самый простой, проще уж и некуда. Знаете, наверняка, неприметный, но тем не менее знаменитый домик на углу Казначейской улицы и Столярного переулка? Говорят, в нем автор какой-то знаменитый проживал и даже прямо вот здесь, в этой самой квартире и книжечку занятную написал, как раз про текущую плачевную ситуацию с бедным Григорием. «Преступление и наказание», вроде как, называется.

— Найдем-с, уважаемый граф. Скоро будем.

— Жду-с. Первый подъезд направо после арки. Второй этаж, квартира четырнадцать.

— До встречи, граф. И всемилостивейше прошу вас проследить, чтобы Григорий еще больше себе не навредил, а то уж больно неуклюж стал в последнее время.

— Непременно-с прослежу, — усмехнулся в трубку граф и сбросил вызов.

Уф-ф. Чуть мозг с языком не сломал, пока с этим самовлюбленным говнюком разговаривал. Капец как приятно снова думать на обычном человеческом языке! Ну лады, пора ехать, второй раз вытаскивать придурка Милославского. И чего я так с ним таскаюсь? Еще три ляма за него отдавать. Но вот чуйка у меня, что получу я с Гришки гораздо больше, чем вложу. Так что нафиг сомнения, надо ехать!

Я набрал Кислого:

— Вить, сможешь сейчас съездить со мной по одному адресу?

— Да не вопрос, Сань. Емеля за рулем, все верно?

— Да. И Кабана с собой возьми. Форма одежды — парадная, и оружие прихватите.

— Что-то серьезное? — Витькин голос напрягся.

— Не думаю. Вы просто должны произвести эффект. Человек, к которому мы едем, должен понять, что мы не уличная шелупонь, а серьезные люди.

— Понял.

— Тогда давай через пять минут у бара, — подытожил я и повесил трубку.

Забравшись в хранилище, я подсчитал оставшуюся наличность. Там было чуть больше девяти миллионов. Твою ж мать! Надо начинать экономить. Иначе, когда барон Сундуков вернется с первым караваном из диких земель, у меня нифига денег на выкуп не будет.

Я вытащил три миллиона из хранилища и, окинув грустным взглядом оставшуюся наличность, распихал деньги по карманам. Ну ничего! Основные траты уже позади, так что сейчас будем стремиться выходить в плюс и отбивать затраты. Да и игорные дома никто еще не отменял. В общем, пока живем!

Я вышел из кабинета и прошел через пустой бар. До открытия оставалось еще несколько часов, так что вокруг, кроме пары скучающих охранников, никого не было.

У тротуара уже ждал припаркованный внедорожник. Я запрыгнул на заднее сиденье и назвал Емеле адрес. Тот молча кивнул, и машина неспешно отъехала от бара.

Через двадцать минут мы были на месте.

— Емельян, жди здесь на всякий пожарный, — сказал я водителю, вылезая с Кислым и Кабаном из машины.

Пройдя через арку, мы вошли в первый подъезд справа и поднялись на второй этаж. Дверь в квартиру четырнадцать открыл важный лакей и чинно пропустил нас внутрь, с подозрением глянув на Витьку с Кабаном.

Я на всякий случай, призвал Пушистика и послал его обследовать комнаты. Квартира оказалась довольно скромной: прихожая, гостиная и две комнаты по бокам от нее. В правой из них и происходили все мероприятия по экзекуции Милославского. Бедолага сидел на деревянном стуле, с завязанными за спиной руками и кляпом во рту. Голова его была опечаленно склонена на грудь, и он всем своим видом выказывал глубочайшее сожаление и покорность судьбе. За большим дубовым столом, стоящим посреди комнаты, вальяжно восседал граф Серов и что-то поцеживал из обычного граненого стакана. За его спиной стоял огромный детина в смокинге. На его поясе виднелась кобура с пистолетом.

Ну что ж, все в пределах нормы. Даже учитывая мой сильно просевший магический потенциал, если дело дойдет до конфликта, на нашей стороне был весомый перевес. Хотя, погодь, я не взял в расчет прощелыгу-лакея. При ближайшем рассмотрении я понял, что это маг и вроде бы даже весьма опытный. На его руке красовались четыре перстня, а вокруг чувствовалось явное возмущение стихии воздуха. Я дал команду Пушистику следить в первую очередь именно за хитрожопым лакеем и в случае чего не медлить с расправой.

Мы с парнями прошли за магом в комнату к графу. Серов внимательно и несколько заносчиво оглядел меня с ног до головы и, слащаво улыбнувшись, указал на пустой стул рядом с собой.

— Присаживайтесь, барон. Чувствуйте себя, как дома. Вам чай или что покрепче?

— Не откажусь от вашего прекрасного французского коньяка, — я указал на початую бутылку, стоящую перед графом, и сел за стол.

Кислый с Кабаном встали позади меня у стены, чтобы все находящиеся в комнате были им хорошо видны.

Граф дал знак лакею и тот, достав пустой граненый стакан, налил мне коньяка.

— Ну что, барон Гордеев, за вашу чудесную поговорку, которая пришлась, как нельзя к месту, — Серов поднял бокал и мы чокнулись.

Сделав небольшой глоток, граф спросил:

— Позвольте полюбопытствовать: зачем вам сдался этот бесполезный кусок… кхм, этот нехороший человек?

— Он мне, знаете-ли, тоже задолжал и, чтобы иметь хоть какую-то надежду на возврат вложенных в него средств, пришлось пойти на сей рискованный шаг.

— А не боитесь все потерять, вкладываясь в этого весьма ненадежного гражданина? — С улыбкой спросил граф.

— Я, пожалуй, рискну.

— Ну что ж, это ваше право, — криво улыбнувшись, ответил Серов. — Тогда давайте ближе к делу. — И он выжидательно посмотрел на меня.

Я достал из кармана шесть денежных пачек и положил на стол перед графом. Тот удивленно хмыкнул и едва заметно кивнул лакею. В следующий миг я почувствовал волну мощного заклинания, направленного на Витьку и Кабана. В чем его суть, я так и не понял, поскольку никаких видимых изменений не произошло.

Хотя нет: видоизменился охранник графа. Теперь он держал пистолет в руках, направив его на моих ребят. Те тоже повыхватывали стволы и даже успели нажать на курки, но оружие дало осечки. За моей спиной слышались лишь бесполезные сухие щелчки выведенных из строя пистолетов.

Граф Серов молча поднялся с места и, холодно взглянув на меня, забрал со стола деньги.

— Всех убить, место зачистить, — бросил он своим подручным, и пошел к выходу из комнаты.