Гори, моя звезда

4

Машины закамуфлировали между двух скал, упирающихся своими острыми вершинами прямо в небо, но проводников пока еще не было. Если Эрни и злило их опоздание, то по его виду этого нельзя было сказать. Питер и Джеймс достали кухонную посуду из машин, а Эрнандо не спеша разжег костер и начал готовить обед. Доносившийся аппетитный запах еды был просто восхитителен. Все было приготовлено из свежих продуктов. По пути они остановились в маленькой деревушке, где на пастбищах паслись стада овец, и закупили там съестные припасы.

Джемма чувствовала себя неловко – всю работу выполняли Эрнандо и Джеймс. Питер, чуть живой от усталости, развалился у костра, а профессор носом уткнулся в карту. Еле передвигая ноги, она подошла к Эрнандо и присела рядом с ним на корточки у огня. Он помешивал рагу, которое кипело в большом котелке.

– Могу я чем-то помочь вам? – спросила Джемма.

Он посмотрел на нее с удивлением.

– Ничем, сеньорита, спасибо. Вы еще не акклиматизировались. Обычно еду готовят проводники, у них получается и быстрее, и гораздо вкуснее. А вот сегодня готовим мы сами. Скоро будем есть. Налейте себе кофе и садитесь. – Он показал ей рукой на металлический котелок. – Просто сядьте и отдохните. Пусть ваша совесть успокоится. Забудьте, что вы женщина. Мы здесь все на равных.

Несколько секунд он внимательно смотрел на Джемму. И она вдруг поняла, что ей тоже нравится смотреть в его бездонные, как ночное небо, глаза. И на него самого, такого сильного, ловкого, умелого. На его черные, блестящие как вороново крыло, волосы и бронзовую загорелую кожу.

– Нет, мы здесь не все равны, – проговорила она. – Одни сильные, а другие, – слабые. – С улыбкой она взяла кружку.

Эрнандо засмеялся, подавая ей кусок толстой материи.

– Осторожно, кружка очень горячая, – предупредил он. – Даже самые сильные из нас могут обжечься.

Кружка действительно оказалась обжигающе горячей. Джемма встала и пошла на облюбованное ею заранее укромное местечко. Она чувствовала себя неловко – врач экспедиции должен знать о правилах безопасности.

Усталость, казалось, накрыла ее с головой, страшно хотелось спать, и было очень трудно дышать.

Подошел отец, сел рядом и ласково улыбнулся.

– Не переживай, милая. Это из-за высоты. Ты быстро привыкнешь. Некоторое время ты должна просто отдыхать и ничего не делать. Постепенно организм привыкнет. Все войдет в норму.

– Неужели Эрнандо не чувствует никакой нагрузки? – Джемма кивнула в сторону костра, у которого он хозяйничал, помешивая мясное рагу.

– Нет. Он чувствует себя хорошо, – уверенно сказал отец. – Я давно его знаю, в горах он не испытывает каких-либо проблем. Живет Эрни на равнине, а климат и давление в горах отличаются довольно сильно от той местности. И я не знаю, чего он не умеет делать. Эрни практически делает все. Ты ведь видела, как я смотрел карту. Ее нарисовал он по фотографиям местности, снятой с воздуха. И как ты думаешь, кто летал в горы?

– Конечно, сеньор Мендоз, кто же еще? – проворчала Джемма.

Отец согласно кивнул.

– Да-да, он может все. Я им восхищаюсь!

– Обед! – прокричал Джеймс Мэлфорд и позвенел тарелками.

Отец и дочь подошли к костру. Питер стоял, покачиваясь от усталости в ожидании ужина. Эрни раскладывал мясо по тарелкам, а Джеймс нарезал хлеб толстыми ломтями.

– Это не французская кухня, но зато вкусно и сытно. Приятного всем аппетита! – Эрни улыбнулся. Он взял свою тарелку и сел рядом с Джеммой и профессором у скалы. – Рагу из баранины, а хлеб ржаной, – разъяснил Эрнандо, насмешливо посмотрев на нее. – Ешьте, сеньорита Робертс, после еды вы почувствуете себя гораздо лучше.

Джемма подозрительно смотрела на толстый ломоть грубого хлеба. Отказаться есть было нельзя. Она не хотела, чтобы ее считали капризной и привередливой. Джемма поставила миску на колени, как сделали другие, и, закрыв глаза, проглотила кусочек мяса, едва не подавившись, плюс ко всему еще обожгла язык.

– Будьте осторожны, сеньорита, – проговорил Эрни. – Еще раз повторится такое, и я оставлю вас здесь, у скал. В экспедицию идут люди осторожные, внимательные и способные сами о себе позаботиться.

– Я способна заботиться о себе сама! – вспыхнула Джемма, услышав его колкие слова и спокойный, выдержанный голос. – Я не предполагала, что мясо такое горячее.

Глядя на ее пылающие от гнева и смущения щеки, Эрни тихо сказал:

– Когда рагу и вы остынете, тогда и поговорим. – Он повернулся к профессору, и они стали обсуждать маршрут и другие проблемы экспедиции, не обращая на Джемму никакого внимания.

А она, немного успокоившись, продолжала ужинать. Рагу оказалось очень вкусным.

– Как самочувствие? – поинтересовался Питер.

– Отличное, – ответила Джемма и закрыла глаза от удовольствия.

Эрнандо и Джеймс были полностью поглощены беседой с профессором. К ним присоединился Питер, а Джемма почувствовала себя одинокой.

– Два дня мы будем добираться до этого озера, – говорил Эрнандо, показывая пальцем какую-то точку на карте, развернутой на коленях профессора. – А западнее этого озера я видел дорогу.

– Не может быть! – вмешалась Джемма. – Я читала, что в Андах почти нет дорог, их часто заносит снегом, а в тех местах, куда мы идем, вообще нет ни одной дороги, обозначенной на карте. Я изучала внимательно атлас. Вы уверены, что видели дорогу?

– Там действительно есть дорога, я ее видел, но она очень старая, построенная еще инками, – ответил Эрни. – Примерно семь с половиной метров шириной, из камней. Увидеть ее и снять на пленку – цель нашей экспедиции.

– Дорога из камней? – изумилась Джемма, и все посмотрели на нее.

– Здесь очень много камней. Инки догадались использовать их как строительный материал. Вы удивлены, сеньорита? – Эрни насмешливо посмотрел на нее.

– Нет-нет. Просто я не подумала об этом, – смущенно пробормотала Джемма.

Эрнандо снисходительно улыбался.

– Ценой множества человеческих жизней появилась целая сеть каменных дорог, построенных инками, которая может сравниться только с римской. Инки тогда не знали колеса. У них была в избытке рабочая сила, да и выбора не было. Каждый строил свой участок, соединявшийся потом с другими. Великая императорская дорога через Эквадор, Перу, Боливию, Аргентину и Чили. Всего инки выложили каменных дорог общей протяженностью в десять тысяч миль. Этими дорогами можно было пользоваться в любую погоду. Одновременно была построена и система коммуникаций.

– Все это можно увидеть в горах? – спросила Джемма, глядя на Эрни любознательными блестящими глазами. Она волновалась, лицо горело. – Пока будем идти, мы увидим все эти чудеса прошлого?

– Вполне возможно. Ответвления от главной дороги проходят через каждую долину. В некоторых местах сохранились подвесные мосты через реки и ущелья, – рассказывал Эрни. – Ученые до сих пор не знают, как высоко вверх проложены дороги. Где-то высоко в горах у инков мог быть важный объект – может быть, рудник или храм. Дорога приведет нас к нему. Будем надеяться, что на этот раз мы что-нибудь обнаружим. – В голосе его звучала уверенность. – То, что я увидел с воздуха, вселяет надежду.

Слушать Эрни – одно удовольствие, и Джемма, затаив дыхание, познавала историю этих мест. Ее захватил охотничий азарт. Не азарт охотников за сокровищами, а страсть археолога, ученого, стремящегося проникнуть в далекое прошлое. Ей захотелось не только побывать в горах и увидеть все то, о чем ей рассказывал столько лет отец, но самой испытать самозабвенный трепет перед Андами, теми великими Андами, перед которыми преклонялись и профессор Робертс, и Эрнандо Мендоз.

– Я рад, что вы съели все, пока еда не остыла, хотя холодным мясом вы бы не обожглись, – тихо проговорил Эрни прямо у Джеммы над ухом.

Она встрепенулась и поняла, что, очарованная его голосом, сидит, мечтательно глядя в синее небо.

– Вы так далеки от нас. – Его лицо осветилось улыбкой. – На этот раз мы туда не пойдем. – Он шутливо показал рукой в небо. – А в следующий раз непременно. Готовьте костюм космонавта. – Глаза его смеялись.

– Вы ведь говорили для меня одной. Все остальные уже знают об этом. Спасибо вам за чудесный рассказ, – поблагодарила Джемма. Лицо ее порозовело, и она сидела с опущенной головой, уставившись, в пустую миску.

– Все остальные не прочь послушать время от времени еще раз, хотя знают об этом немало. Любовь к Андам стала их сутью. Так что не один ваш отец сумасшедший, как вы считаете. Нас таких немало.

Эрни развернулся и пошел к костру. Он похож на сильного, свирепого, коварного зверя, думала Джемма, глядя ему вслед. В глазах ее полыхала ярость. Она поблагодарила его за интересный, познавательный рассказ, а он грубо ее оскорбил. И дружелюбен был Эрнандо только для того, чтобы Джемма расслабилась, поверила ему, а он бы укусил ее, да побольнее. Зверь. Коварный, лютый зверь.

Вдалеке послышались какие-то странные звуки, а потом показался мул в очень яркой сбруе. За первым мулом брели еще два, и Джемма поняла, что наконец прибыли проводники. Они шли со стороны деревушки, где Эрнандо закупал продукты, медленным, черепашьим шагом. Если и дальше они будут тащиться с такой скоростью, то будут только мешать продвижению экспедиции. Может, теперь Эрнандо будет уделять внимание проблемам с проводниками, а ее оставит наконец-то в покое?

Проводники были одеты в яркие рубашки и темные брюки. Их плечи и спины были укутаны теплыми яркими кусками материи, напоминающими мексиканские пончо, – типичная одежда индейцев. Такие же пончо были и на спинах мулов. А на головах индейцев красовались шляпы, сплетенные из травы.

Проводники оказались невысокого роста, ниже всех присутствующих, а рядом с Эрни казались карликами. У всех были смуглые лица, узкие глаза и черные как смоль волосы.

Эрнандо приветствовал проводников на аймара, языке инков, на котором до сих пор говорили большинство индейцев, но официальным языком в стране был испанский. Аймара был очень труден в произношении и нисколько не походил на испанский, который она немного понимала. Джемму угнетало то обстоятельство, что она не могла говорить с проводниками, поэтому полностью зависела от Эрни, потому что тот бегло говорил и по-английски, и на языке аймара.

Джемма очень удивилась, когда увидела, что в разговоре принимает участие отец. Оказывается, он тоже знает язык аймара. Разговор стал еще более оживленным после того, как подошли Питер и Джеймс. Даже Саймон понимает язык индейцев. Джемма почувствовала себя одинокой, ненужной, лишней.

– Не надо так мрачно смотреть на жизнь, сеньорита Робертс, – посоветовал Эрни и помог ей подняться. – Пора собираться. Все не так страшно, как вам кажется. Начо немного говорит по-английски, а вы за время пути выучите несколько обиходных слов.

Джемма не могла понять, как Эрнандо угадал ее настроение, словно прочитал ее мысли.

– А который из них Начо?

Эрнандо показал ей на энергичного человека, деловито дающего распоряжения другому, очень смешному индейцу с пронзительным взглядом, который в ответ беспрестанно кивал. Эрнандо отошел.

Но почему он не желает ее выслушать, почему бывает то груб, то мил? – терялась в догадках Джемма.

Все стали готовиться в поход. Из машин были вынуты вещи и уложены на спины мулов. Небольшие рюкзаки с личными вещами должны были нести их владельцы. Джемма в первую очередь ухватилась за сумку с медикаментами, но Эрнандо забрал ее поклажу.

– Это понесет Начо, – категорично сказал Эрни и передал сумку с медикаментами индейцу. – Впереди очень крутой подъем, разреженный воздух, плохая дорога. Идите налегке. С вашей сумкой ничего не случится, ну а если и потеряется, отвечать за все буду я.

Джемма вспыхнула, собираясь возразить, но поняла, что Эрнандо действительно заботится об ее здоровье, и промолчала.

– И не вздумайте спорить со мной, – улыбнулся он. – Это приказ руководителя экспедиции. Не надо никому ничего доказывать. Вы еще не освоились в горах, устали, а надо идти дальше, впереди долгий путь. И я хотел бы, чтобы руки ваши были свободны. А Начо – надежный человек, ему можно доверять.

– Хорошо, – согласилась Джемма и мужественно посмотрела Эрни в лицо. – Я не собираюсь ничего доказывать. Просто у меня упрямый характер.

– Извинения приняты, – сказал он, и уголки его рта дрогнули в улыбке. – Забота о сумке с медикаментами естественна, это ваша работа. И я хотел бы еще раз поблагодарить вас, сеньорита. Без вас не состоялась бы экспедиция.

Джемма поверила, что это в самом деле благодарность, а не очередная насмешка и, расслабившись, глубоко вздохнула.

– Спасибо вам за теплые слова. Вы придали мне уверенности в себе. Мне теперь не страшны горы.

Эрни стоял не шелохнувшись и молчал.

– На вашем месте я не был бы так уверен в своих силах, – невозмутимо проговорил он. Его палец, скользнув по ее подбородку, поднял его и заставил Джемму посмотреть в его глаза.

Ей показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди, удары стали громче и чаще.

– Впереди очень трудный подъем, идти будет нелегко. Но я прослежу за вами. Вы мне нужны.

Начо унес сумку с медикаментами, Эрни пошел давать последние распоряжения перед восхождением, а Джемма осталась одна. Ей приятны были его прикосновения, но это беспокоило и смущало ее. Она вспомнила, как трепетало ее сердце еще там, в саду отеля. Нет, это все от разреженного воздуха, убеждала она себя, а не потому, что рядом Эрни.

Подошел отец и поинтересовался ее самочувствием.

– Все хорошо, папа, не беспокойся, – ответила Джемма и, кивнув в сторону машин, спросила: – Они останутся здесь до нашего возвращения?

– Какой-то человек из деревни, где живет Начо, отгонит их к себе, хотя они и здесь в полной безопасности. Когда мы вернемся, они уже будут нас ждать здесь. Индейцы самый терпеливый народ. Примерное время нашего возвращения им известно.

Да, но Эрнандо Мендоза терпеливым назвать нельзя. Он привык, чтобы его приказы выполнялись беспрекословно, точно и быстро.

Поначалу идти было легко: между скал вилась неровная, еле заметная тропинка. Они шли друг за другом. Эрнандо распорядился, кто за кем пойдет. Колонну возглавлял Начо, за ним Эрни, потом профессор. Джемма шла позади него, а следом шли Питер, Джеймс и остальные проводники. Эрнандо приказал ей идти в середине – для того чтобы облегчить ей путь. Вначале ее злили бесконечные приказания, но потом она успокоилась, поняв, что это разумно.

Джемма настолько была очарована окружающим пейзажем, что ничего не замечала, и совсем забыла о своей боязни высоты.

Вскоре они свернули с тропинки и пошли по усыпанной камнями местности, заметно более крутой. Чем выше они поднимались, тем дальше казались белоснежные вершины гор. Поскольку разреженный воздух был довольно прохладным, все надели свитера, хотя солнце и припекало. А ночи здесь холодные. Ветер дул с долины, но стоило спрятаться за скалой, как становилось жарко.

Три часа спустя они вышли к ровной площадке, идеально подходящей для отдыха. Здесь росли кустарники, трава и скромные горные цветы. Джемме понравилась тенистая площадка, похожая на каменную террасу, вырубленную в скалистой породе, а слева перед взором искателей приключений до самого горизонта открылась зеленая плодородная долина, на которой паслись стада, в тени гор примостились деревянные хижины.

Эрнандо объявил, что здесь будет привал, их первый привал, и надо устраиваться на ночь, так как солнце скоро уйдет за горы.

Джемма чувствовала себя настолько уставшей, что не в состоянии была больше двигаться. Саймон тоже был не в лучшем виде, и это ее успокаивало. Раз и он чувствует себя полуживым от усталости, значит, горы изматывают не только женщин, а просто новичков.

Не успела она снять рюкзак, как к ней подошел Эрнандо.

– Сеньорита Робертс, если вы в состоянии сделать еще хоть несколько шагов, то я покажу вам чудо природы. Это не так далеко, – проговорил он улыбаясь. – Пока проводники будут ставить палатки и готовить ужин, мы прогуляемся.

– Я хочу посмотреть на чудо природы, коли я здесь, – бодрым голосом проговорила Джемма, стягивая рюкзак с плеч.

– Тогда идем! – сказал Эрни и быстро зашагал, огибая скалу.

Отойдя метров триста от лагеря, они оказались в густых зарослях, покрывающих горные склоны. Пробираясь сквозь кустарники, они вскоре вышли к горному водопаду. Водный поток с грохотом низвергался со скалы, у ее подножия превращаясь в кристально чистую и спокойную заводь.

Берега поросли субтропическими папоротниками, сквозь листву нависающих над водой цветущих кустарников пробивались золотые лучи заходящего солнца, а над тихой гладью заводи, отражаясь в ней словно в зеркале, порхали разноцветные бабочки.

– Какая красота, – восхищенно прошептала Джемма.

Осторожно ступая, словно боясь что-то испортить, она подошла к воде, зачерпнула ее и стала пить маленькими глотками из ладони.

– Холодная и пахнет весной, – удивленно проговорила Джемма, повернувшись к Эрнандо.

Он молчал. Лишь улыбка быстро промелькнула на его лице, приоткрыла небольшую ямочку на правой щеке и ровные белые зубы.

Осмелев, Джемма умылась горной водой и стала со смехом брызгаться, а капли воды переливались на солнце всеми цветами радуги.

– Сеньорита, пора возвращаться, – сказал Эрнандо. Голос его был вежливый и дружелюбный.

Вздохнув, Джемма молча пошла за ним по еле заметной тропинке. И уже подходя к лагерю, она тихо сказала:

– Спасибо вам, сеньор Мендоз. Я запомню этот водопад на всю жизнь.

До того как стало совсем темно, разожгли костер, поставили палатки. Начо стал готовить ужин, и хотя Джемма понятия не имела, что клали в огромный котел, но запах был аппетитный. Есть не хотелось, наверное от усталости. Джемма мечтала только о чашке горячего кофе. Она увидела, что отец сидит, привалившись спиной к скале.

– Как ты себя чувствуешь, папа? – тревожно спросила Джемма.

– Так же, как всегда в первый день в горах, – усмехнувшись ответил он. – Завтра будет легче. Ночью я полностью освоюсь и ты тоже.

– Я чувствую себя гораздо лучше, чем, наверное, выгляжу. – Джемма расправила ноющие плечи.

– Да нет, глаза блестят. Что тебе показывал Эрни? Горный водопад? – спросил отец.

– О, это сказочное зрелище! Даже усталость прошла, – прошептала Джемма, закрывая глаза.

Линк притянул ее к себе и стал легонько массировать плечи.

– Я знаю, ты пошла в горы только потому, что беспокоилась обо мне. И все твои неприятности из-за меня. Но я вынослив, Джемма.

– Теперь я в этом убедилась, – вздохнула она. – И оказалась очень глупой.

– Ну почему же глупой? – Отец укоризненно покачал головой. – Ты же заботилась обо мне, и я очень счастлив.

– Если бы ты женился, то жена тоже заботилась бы о тебе, – пробормотала Джемма.

Он скорчил гримасу.

– Жена? Она без конца читала бы нудные проповеди, требовала бы отчет о потраченных деньгах, а может быть, заставила бы сидеть дома и выращивать цветы в саду. Ты хотела бы меня видеть таким?

– Нет, конечно нет, – засмеялась Джемма. – Но женщины бывают разными. А ты, папа, по-моему, в горах чувствуешь себя больше дома, чем в университете.

– Да-да, ты права, – счастливо вздохнул Линк. – Но эта экспедиция будет особенно тяжелой.

– Я все равно счастлива, что пошла в горы. Очень счастлива. Так что ты обо мне не беспокойся, папа.

Джемма рассмеялась. Линк залюбовался дочерью, которая на фоне темнеющих гор показалась ему еще красивее, чем всегда.

Солнце скрылось за горами, и склоны их погрузились в темноту. А последние лучи еще освещали горные вершины, делая их пурпурно-золотыми. Сами же горы окрасились в разные тона: голубые, синие, багряные и черные.

– Завтра ты проснешься бодрой, веселой и готовой покорить Анды, – уверенно произнес профессор.

Джемма же в это время следила за высокой ловкой фигурой Эрнандо Мендоза, чувствуя себя рядом с ним ни на что не способной. Казалось, его ничто не могло утомить. Он так быстро и легко устроил место для ночлега, а теперь зычным голосом отдавал распоряжения маленьким расторопным индейцам. От его внимательного взгляда не ускользала ни одна мелочь. И выглядел он так, словно и не было тяжелого, многокилометрового пути по горам.

Скоро лагерь погрузился в темноту, освещаемый лишь костром. Джемма с кружкой кофе поудобнее уселась на камне и откинулась на рюкзак. Она расслабилась и полностью погрузилась в печальную, навевающую сон музыку, разливающуюся в ночной тишине. Отец очень много рассказывал ей об этой музыке. Это музыка Анд. Но Джемма никогда не думала, что ее можно услышать так высоко в горах.

Посмотрев на отца, сидящего рядом с ней, она увидела, что он, закрыв глаза и улыбаясь, наслаждается музыкой. Джемма тоже закрыла глаза, но кто-то подошел и сел рядом. Она обернулась, и сердце ее затрепетало.

Это был Эрнандо. Он молчал, видимо тоже всецело отдаваясь музыке гор. Музыка так естественно дополняла их величие, так околдовывала, что, казалось, уносила в небеса.

Музыка смолкла. Джемма посмотрела на Эрни. Их взгляды встретились. Его темные глаза скользнули по ее бледному лицу, слабо освещенному рассеянным светом костра, после чего он повернулся в сторону индейцев и что-то сказал им. Они посмотрели на Джемму и согласно закивали.

– Что он им сказал? – прошептала Джемма, наклоняясь к отцу.

– Он попросил их сыграть для сеньориты что-нибудь веселое. А еще сказал, что ты не освоилась в горах и не стоит пугать тебя духом Анд.

– Разве я боюсь? – сонно пробормотала Джемма.

– Но ведь это правда, ты сама понимаешь, что еще не освоилась в горах, – ласково проговорил профессор.

Джемма кивнула, соглашаясь. Эрни опять разозлил ее, выставив перед всеми трусихой. Да она и не ждала ничего хорошего, кроме оскорблений, от этого жестокого, бессердечного потомка конкистадоров.

Опять послышались звуки музыки. Но это была уже другая мелодия – прекрасная, легкая, воздушная, летящая к вершинам гор. Все, даже смертельно уставший Питер, внимали ей в восхищении, забыв обо всем на свете. Мелодия исполнялась виртуозно. Начо солировал, а все остальные аккомпанировали ему. Музыка снимала усталость, поднимала настроение.

Джемма с благодарностью посмотрела на Эрни и зааплодировала музыкантам, когда они закончили играть. В его глазах плясали смешинки.

– Вам понравилось? – произнес он, слегка кивнув и в улыбке изогнув губы.

– Это было восхитительно! Они так хорошо играют, не хуже профессиональных музыкантов! – воскликнула Джемма. – Папа много мне рассказывал об этой замечательной музыке. Но я никогда не могла даже представить себе, что услышу это высоко в горах. Нет, это просто удивительно!

– Индейцы в отличие от городских музыкантов, которые сделали музыку своей работой, играют всегда для собственного удовольствия. Свои свистульки и трещотки проводники сделали сами. Мелодии и мастерство передаются из поколения в поколение.

– Они играли с таким вдохновением, – продолжала Джемма. – Казалось, что ты возносишься к небу!

– А вы очень музыкальны, сеньорита Робертс, – проговорил Эрни, улыбаясь одними глазами. – Мелодия не оставила вас безучастной. Ваша улыбка и веселое настроение показывают, что вы оценили эту композицию. В ней рассказывается о птицах, свободно парящих в небе.

Джемма увидела, что индейцы довольны ее высокой оценкой и радостно улыбаются, сверкая белоснежными зубами. Она тоже им улыбнулась, а Эрни наклонился к ней и прошептал:

– Они очень умны и воспитанны, их не надо бояться. Неужели профессор не говорил вам этого перед приездом в мою страну? Ведь вы сами заявили мне тогда в саду отеля, что все люди в Аргентине милы и дружелюбны, помните? Индейцы поняли, что вас восхитило их мастерство, и они очень рады, что им аплодировала леди из Америки. Ваша признательность для них самая высокая награда.

– Я действительно высокого мнения об их исполнении, как и говорила, – сердито ответила Джемма, злясь на Эрни. – А вы всегда портите людям настроение своими подковырками и циничными замечаниями?

– Неужели у вас испортилось настроение? А я думал, что доставляю вам удовольствие своими замечаниями, – насмешливо проговорил он. – С чего вы взяли, что я смеюсь над вами? Нет, что вы, я просто хотел успокоить вас.

– Простите меня. Наверное, мне это показалось, – пробормотала Джемма, успокаиваясь. Она понимала, что слишком придирчиво относится к словам Эрни. И, чтобы поддержать разговор, внезапно спросила: – А вы, сеньор Мендоз, умеете играть на маракасе?

– Нет, сеньорита, нет необходимости, – ответил он, глядя насмешливо на Джемму. – Если вы хотите услышать от меня серенаду, то не надейтесь на это. Я не собираюсь петь для вас. – Эрни вскочил на ноги и быстро отошел, отдав индейцам еще несколько распоряжений.

– Свинья! – задыхаясь от злости, прошептала Джемма. Он специально показал ей водопад, а потом попросил проводников сыграть для нее что-нибудь веселое. Эта мелодия успокоила ее, и Джемма, потеряв бдительность, расслабилась. И вот тут Эрни, действуя как мягкий, вкрадчивый, но смертельно опасный ягуар, нанес ей удар. При этом сам он оставался абсолютно спокойным и хладнокровным, а ее приводил в бешенство, как никто другой. – Свинья! – снова повторила Джемма и решила идти спать. День выдался сегодня необычайно тяжелый, и она устала, как никогда в жизни.

Профессор спать еще не собирался и, увидев сердитое лицо дочери, обратился к ней:

– Милая моя, ругайся потише. Эрнандо не должен знать твое мнение о нем. Оно ему не понравится.

– И что же он со мной сделает – побьет? – насмешливо поинтересовалась Джемма, с вызовом глядя на отца.

– Что ты, моя дорогая, Эрни джентльмен. Он никогда не опустится до этого. А вот разложить тебя на коленях и хорошенько отшлепать вполне может.

– Он не посмеет! – воскликнула Джемма возмущенно. Алый румянец вспыхнул на ее щеках.

Глаза отца смеялись.

– О, еще как посмеет, моя милая; и здесь нет никого, кто отважился бы остановить его.

– Ты тоже на его стороне! – вскрикнула Джемма с обидой в голосе.

Линк встал и нежно поцеловал ее в щеку. Улыбка, удивительно теплая и приветливая, осветила его лицо.

– Я всегда на твоей стороне, родная. Не волнуйся, ничего подобного Эрни с тобой не сделает. Просто он уверен, что все красивые женщины глупы, ничего не умеют делать и целыми днями бездельничают, – пояснил отец. – А вот ты бросила ему вызов, который он не может проигнорировать. Помни, что я тебе сказал, и последи за своими словами.

– Лучше уж я послежу за своей походкой, – задумчиво сказала Джемма, глядя на ночные горы.

– Все мужчины не могут глаз от тебя отвести, – профессор кивнул в сторону индейцев. – На сегодняшний день у тебя на четыре поклонника больше, чем до приезда в Аргентину.

Джемма тоже посмотрела на индейцев. Они радостно улыбались ей, и она, слегка наклонив голову, ответила им такой же улыбкой.

– Браво! – гордо сказал отец. – Вот сейчас Эрнандо был бы доволен: ты выглядишь спокойной и полной достоинства, как все женщины из его окружения.

– Ты имеешь в виду богатых, старых и очень скучных матрон? – Джемма сделала презрительную гримасу.

Отойдя к своей палатке, отец посмотрел на нее и захихикал.

– Нет, я имел в виду молодых, страстных сеньорит!

Джемма прошла в свою палатку, медленно залезла в спальный мешок и задумалась над словами отца. Страсть! Разве можно представить себе невозмутимого Эрнандо Мендоза обезумевшим от страсти? Нет! Он просто дикий кот!

И вдруг Джемма представила себе, как его сильные требовательные руки обнимают ее, а губы, нетерпеливые и одновременно страстные, прижимаются к ее губам. Она замерла, настолько ярка была эта картина.

Замотав головой, Джемма отогнала от себя опасное видение. Она врач, человек разумный, волевой и с крепкими нервами, и не должна грезить наяву и мечтать об Эрнандо. Все это от разреженного воздуха.

Лагерь уже спал. Джемма устроилась поудобнее, готовясь тоже заснуть. Красочная картинка любовной сцены исчезла. И вдруг, уже засыпая, она вспомнила, что впервые в жизни не приняла душ перед сном. Даже не умылась. Завтра, все завтра.