Горизонты техники для детей, 1966 №3

Прадедушка плоцкой нефтехимии

— Игнаций! — позвал приятеля провизор Зех, входя в комнату аптекаря. — К тебе кто-то пришел, выйди.

Магистр фармакологии Игнаций Лукашевич отставил в сторону ступку, в которой только что что-то тщательно растирал, и направился к двери.

«Кто это может быть?» — думал он про себя.

У двери стоял Шрейнер — владелец постоялого двора. Увидев идущего ему навстречу фармацевта, он начал низко кланяться, а его крохотные глазки хитро забегали.

— А, господин Шрейнер, — приветствовал посетителя издали Лукашевич, — ну как, помогло вашей дочери лекарство от кашля?

— Еще бы, господин провизор, ваше лекарство не может не помочь. Всё как рукой сняло на второй же день. Да не то меня к вам привело…

— и корчмарь загадочно посмотрел на аптекаря.

— Прошу вас, господин Шрейнер, вот кресло. Слушаю. В чем дело?

— Люд наш поговаривает, что господин провизор научные эксперименты проделывает… — начал осторожно Шрейнер, — так вот я к вам с этим…

Лукашевич испытующе посмотрел на гостя. Корчмарь славился в городке нечистыми делишками. Что еще задумал он сейчас?

Шрейнер протянул аптекарю бутылку.

— Горное масло? — понюхав бутылку, спросил Лукашевич.

— Оно и есть, господин провизор. Его у нас полно. После дождя хоть ведрами собирай с луж. Наши крестьяне, народ глупый и безбожный, смазывают им колеса телег, а некоторые говорят, что этакая, простите, вонь и ревматизм лечит…

Здесь он сделал паузу и выжидающе посмотрел на фармацевта. Лукашевич по-прежнему был спокоен.

— А есть у нас один такой Хрычко Панасюк — так его зовут. Он говорит, что эта жидкость для смазки не годится. Сгустить, мол, её надо. Так сам и делал. В чане подогревал на медленном огне…

— Ну и что, сгустилась? — перебил Лукашевич.

— Сгуститься-то она сгустилась, только вот я о другом говорить хочу. На стенках чана Панасюка я заметил капли какой-то прозрачной жидкости… Хе-хе… Покорнейше прошу вас, господин провизор, подумайте, нельзя ли из горного масла спиртику выловить? Вы человек образованный, всё можете. А масляного товару я вам пришлю, сколько хотите. О вознаграждении не беспокойтесь.

Посмотрев на задумавшегося над чем-то аптекаря, он переспросил:

— Ну, как, ваша милость, согласны? — переспросил корчмарь.

— Испаряется, говоришь? Прозрачные капли? Оставь-ка мне бутылочку, — сказал Лукашевич. — Да, а вот насчет спирта. Его, наверняка, там не будет. Масло может пригодиться для более полезных целей!

— Дорогой друг, да ведь твое устройство работает отлично! — восхищался Зех. — Конденсация лучше и не может быть!

В закрытой реторте, установленной над пламенем спиртовки, кипела густая маслянистая жидкость. С ретортой была соединена под некоторым углом стеклянная трубка, которая охлаждалась проточной водой. Из трубки стекала прозрачная жидкость, преломляющая луч света во все цвета радуги. Острый запах, выделяющийся из трубки, расходился по всей лаборатории.

— Прозрачной жидкости я собрал уже много. Думается мне, что она, как и горное масло, горит. Попробую использовать её в масляной лампе.

— Я принесу тебе лампу, минуточку, — и Зех выбежал из лаборатории.

— Не надо, не ходи, у меня здесь есть лампа, — кричал Лукашевич вслед другу.

Не успел Зех вернуться с лампой, как из лаборатории послышался взрыв и испуганный голос приятеля.

Вбежав в лабораторию, Зех бросился к Лукашевичу. Тот одной рукой держался за лицо, другой пытался тушить пламя, которое охватило всю его одежду. На полу лежали осколки разорванной взрывом лампы, а разлитая жидкость горела ярким пламенем.

— Что случилось, Игнаций? Как глаза?

— К счастью, глаза в порядке, только вот лицо… Ничего, всё пройдет. Полученная нами жидкость — это керосин. Он горит. Использовать его надо для освещения. Только вот лампу придется сделать другую, более прочную. И еще надо придумать что-нибудь от копоти. Смотри, здесь стало темно от копоти и сажи.

Жестянщик Братковский с нежностью смотрел на своё произведение. Лукашевич держал в руках лампу новой конструкции и явно был доволен ею.

— Резервуар крепкий, медный, не разорвется. Здесь форсунка с дырочками — правильно. Я вижу вы правильно выполнили мои указания.

— А как же могло быть иначе, господин провизор. Через эти дырочки должен поступать воздух, а фитиль будет лучше гореть, — довольный своими познаниями, говорил жестянщик.

— Не фитиль будет гореть, а керосин, — поправил Братковского Лукашевич, — а вернее даже не керосин, а его пары. Фитиль служит лишь для поднятия керосина из резервуара вверх, в зону испарения. Пары, проходя через щель вот этого колпачка, будут гореть узким пламенем. Стекло предохранит пламя от внешних воздушных потоков и создаст тягу. А пока мою теорию давайте-ка проверим.

Аптекарь налил в резервуар лампы керосина и вставил фитиль, а потом еще раз внимательно осмотрел ламп,

— Можно, пожалуй, зажечь.

В эту минуту в комнату вбежал приятель Лукашевича Зех, и задыхаясь, выпалил:

— Директор Львовской больницы согласен освещать твоими лампами все залы и в первую очередь операционные! Твоя победа, Игнаций! Как я рад за тебя!

И счастливое лицо верного друга озарил сильный и яркий свет первой в мире керосиновой лампы!

В палате Львовской больницы никто не спал, хотя уже было темно. Среди больных чувствовалось оживление и некоторая озабоченность.

— Такой чудесный свежий воздух они хотят портить копотью какой-то там керосиновой лампы. Я буду жаловаться! Я этому безобразию положу конец. Они еще узнают, кто я! Мои друзья — высокопоставленные люди… — возмущался бородатый господин с перевязанной рукой.

— Да-да, — поддержал его сухой старичок, — говорят, эта лампа дымит, как паровоз.

— Не преувеличивайте, господа, ведь масляная лампа еще больше коптит, — возразил им плечистый мужчина со сломанной ногой.

— Вы всегда мне противоречите, — вспыхнул бородач. — А известно ли вам, что этот аптекарь Лукашевич десять домов сжег своей несчастной лампой. Вот вам, дескать, и новинки.

— Гоосподи! Десять домов! — застонал старикашка.

— При керосиновой лампе ночью светло, как днем, — отстаивал своё плечистый.

Неожиданно распахнулись двери и в палату с волной яркого света вошли санитары, держа в руках керосиновые лампы. Рядом с ними шел пожилой мужчина со шрамами на лице. Все в палате догадались, что это и был Лукашевич, изобретатель керосиновой лампы.

— Поставьте вот здесь, — сказал Лукашевич, и, поправив фитили, вышел.

— Одну минуточку. Санитары, уберите эти лампы, я протестую! — закричал с новой силой бородач. — Позовите директора. Я протестую!

— Директор в операционной. Выйти сейчас не может. Он делает операцию при лампе Лукашевича! — торжественно закончил санитар и вышел.

— Как только поправлюсь и вернусь домой, обязательно приобрету керосиновую лампу, — вслух мечтал плечистый. — Какое это замечательное приспособление!

Долго пришлось ждать Лукашевичу директора больницы. Операция была очень сложной. Прохаживаясь под окнами операционной, изобретатель чувствовал радость на душе от того, что его свет помогает хирургу спасти больного. А мысли забегали далеко в будущее. Как много надо еще сделать, чтобы керосиновая лампа стала доступна всем. Надо найти способ добычи больших количеств нефти, усовершенствовать метод получения керосина, а значит и аппарат для отгонки керосина. Да, работы очень-очень много…

Предавшись размышлениям, Лукашевич не заметил подошедшего к нему хирурга.

— Благодарю вас, господин Лукашевич, за великую помощь, которую вы оказали мне и моим людям. Без вашей замечательной лампы мне бы не спасти человека Такую операцию при масляной лампе я бы не начинал.

Это было 31 июля 1853 года.

Даже в своих дерзновенных мечтах Лукашевич не мог предполагать, что керосиновые лампы загорятся во всех домах, а переработка нефти через сто лет принесет людям еще много полезного.

Нефть сегодня стала основным сырьем для современной отрасли промышленности — нефтехимии. Чтобы перечислить все продукты, которые изготовляются из нефти, пришлось бы написать целую книгу.

В Польше до сих пор не обнаружено больших запасов нефти. Столь необходимое для современного промышленного государства сырье мы получаем по нефтепроводу «Дружба» из Советского Союза. На нефтехимическом комбинате в Плоцке из нефти выделяют всевозможные нефтепродукты. Плоцкий комбинат — это комплекс заводов, оборудованных новейшей аппаратурой. Несмотря на полную автоматизацию, на комбинате работает 9000 человек.

Ганна Кораб