Горизонты техники для детей, 1969 №6

Что стучало в металлической коробочке

Мастер Анри Гейнлейн, известный по всей округе слесарь и часовщик, вот уже более часа разговаривал со своим другом Марцином Бемом, путешественником и географом, который после многолетних странствий вернулся в свой родной город. Собственно говоря, Анри слушал, всё это время, держа в руке незаконченное зубчатое колесо.

— Да, ты-то уж насмотришься всяких чудес на свете! — вздохнул, наконец, мастер. — Португалия! Испания! Генуя! А тут человек сидит всё время в этом Нюрнберге да и песочные часы фабрикует… Скажи мне, Марцин, — вдруг оживился Анри, — это правда, что, когда плывешь на юг, вдоль беретов Африки, море становится всё более горячее, а совсем на юге вода в море кипит?

— Глупости это, темные люди такие сказки рассказывают. Мне не раз приходилось проплывать по экватору, вода там такая же, как всюду. Измерение вел… Да, для измерений по звездам нужны точные часы. Кстати, нет ли у тебя, дружище, хороших точных часов?

— А что, у вас нет на корабле солнечных часов? — удивился часовщик.

— Ведь они самые верные: по тени от солнца время показывают.

— Верные днем, а ночью? Мы ведь звезды ночью наблюдаем.

— Ночью песочные могут пригодиться, — посоветовал Гейнлейн. — Пересыпят песок из одного стеклянного конуса в другой — вот час и прошел. Или водяные часы можно взять. Воды-то вокруг вас всегда много.

— Дело не в этом, Анри. Эти часы, отмеряют время, а не показывают, который час. Нам нужны часы, показывающие точное время.

— Значит, вам нужны механические часы, какие на башнях и церквах бывают! — обрадовался мастер часовых дел, а в глазах его что-то лукаво заблестело. — Хитрое это устройство, часто приходилось тебе с ним встречаться. Самое же интересное видел не каждый. Послушай, его внутренности умно устроены. На деревянный вал на самой верхушке башни наматывается длинная и крепкая веревка с камнем на конце. Камень этот оттягивает веревку вниз так, чтобы она могла быстро вся размотаться. Но не тут-то было. Есть там еще устройство, регулирующее…

— Такое устройство, что забирает веревку и на момент задерживает ее, чтобы веревка опускалась с грузиком равномерно, — прервал его Бем. — Знаю я… видел.

— Да, верно. Веревка намотана на вал. Разматываясь, она поворачивает вал, а тот, в свою очередь, приводит в движение зубчатое колесо, вот такое, как у меня в руке. Зубчатое колесо толкает стрелку, которая и показывает, который час. Вот это часы!

— Не думаешь ли ты, Анри, что я на корабле еще и башню построю. Может быть еще и в несколько этажей, чтобы веревку удобнее было спускать!? — холодно спросил путешественник.

— Нет-нет! Спрашиваешь меня о часах, вот и знакомлю тебя с их секретами.

— И поэтому рассказываешь о всех часах, какие когда-либо придумал человек?

— Не о всех. А если хочешь, расскажу о всех, — обрадовался часовщик, не понимая упрека друга, и продолжал. — Самые последние часы — столовые. Они устроены так же, как и башенные, только меньше размерами и веревка покороче. Ставят их на стол, а переносить такие часы нельзя. В столе делают отверстие, в которое входит веревка с грузиком.

— Всё это не то, — перебил его Марцин. — Часы с грузиками-гирьками для судна не годятся. Сам понимаешь, судно редко когда идет спокойно. Если вы, часовые мастера, только такие часы умеете делать, то…

— А кто тебе сказал, что только такие? — с хитрецой спросил Анри.

— Мы умеем делать и пружинные часы.

— Пружинные? — недоумевал мореплаватель. — Да и они, наверное, не для меня.

— В таких часах вместо противовеса с гирькой на конце есть плотно закрученная стальная пружина, — объяснял Анри, — От пружины идет цепочка, намотанная на конусообразный червяк. Благодаря этому пружина сидит плотно. Раскручиваясь же, она тянет за собой цепочку и поворачивает конусообразный червяк, а тот приводит в движение колесики и, наконец, стрелку.

— А почему червяк конусообразной формы?

— Пружина раскручивается неравномерно: сначала быстро, а потом слабее. Часы тоже так бы шли: сначала быстро, значит спешили, а потом медленно, отставали. Конусообразный червяк регулирует ход, при быстром раскручивании пружина стягивает цепочку с узкой части конуса, и, наоборот, стягивает цепочку в широкой части конуса, когда пружина раскручивается медленнее. Впрочем, и у пружинных часов должно быть регулирующее устройство, как гири.

— Видел я и такие устройства в Генуи, — заметил путешественник. — Это стержень или пруток на веревке, которая все время крутится.

— Такой пруток называется шпиндель, — объяснил часовщик.

— Пусть будет шпиндель. На нем, вверху, укреплен второй пруток с грузиками по обеим сторонам…

— Билянец[1], — сказал часовщик.

— Пусть будет билянец. Благодаря ему и грузикам регулирующее устройство приводится во вращательное движение. На шпинделе внизу укреплены две отогнутые в разные стороны лопатки, одна над другой. К лопаткам подходит зубчатое колесо, которое зацепляет верхнюю лопатку и задерживается на момент, а как только шпиндель повернется влево, зацепляет нижнюю лопатку и опять задерживается на момент. Потом всё повторяется снова. Зубчатое колесо называется анкерным и именно оно регулирует движение падающей веревки с грузиком или раскручивающейся пружины.

— Но ведь всё это устройству хорошо для совершенно спокойного места, а не для судна, — огорченно заметил Марцин. — На судне такие часы и часу не подходят. Мне нужны часы небольшие, но и надежные, чтобы шли хорошо в любом положении.

— Таких часов, к сожалению, еще нет на свете! — рассмеялся Анри. — Он посмотрел в сторону двери, ведущей в подсобное помещение.

— Петрек, ты долго еще будешь сеять песок для часов? Поди-ка сюда! — позвал он.

В дверях появился десятилетний, покрасневший от усердия, сын часовщика.

— Всё готово, я не хотел вам мешать, — объяснил Петрек. — Папа, а нельзя было бы сделать часы, которые можно носить в портмонетке?

— Подумай, подумай, может быть что и придумаешь, — ответил отец и погладил сына по голове. — Для меня достаточно работы и с пружинными часами до самого конца моей жизни.

(продолжение читай в следующем номере журнала)

Ганна Кораб