Город маленький[СИ]

ГЛАВА ПЕРВАЯ

На этих страницах вы не встретите ни названия города в котором я живу, ни даже названия столицы Федерального Округа к которому город принадлежит. Большинство других имен и названий тоже по возможности изменены. Таково было непреложное условие Щепкина — нашего с Варькой адвоката.

Пользуясь случаем, пожалуюсь, что иметь над собой двух таких цензоров, как Щепкин и Варвара — мука мученическая, искупающая вероятно половину всех совершенных за мою жизнь прегрешений.

— Да вы, батенька, прямо напрашиваетесь на статейку! — ехидно дребезжащий голосок Щепкина, вымарывающего очередные опасные с его точки зрения строки из моего черновика долго еще будет преследовать меня в кошмарных снах. Далее неугомонный крючкотвор дословно цитировал статьи, параграфы, пункты и возможные срока.

— Увлекаетесь, дорогой Ватсон, увлекаетесь, — то и дело пеняла Варька, грызя кончик своей любимой паркеровской ручки, или, если дело касалось особо интимных подробностей, морщила брови. — Знаешь, Арчи, на твоем месте, я бы не стала писать ТАКОЕ о своем работодателе.

Единственное, почему я не бросил творить, так это оттого, что пытаться изложить что–либо на бумаге в таких условиях — явная глупость. А вся описываемая история началась для меня как цепь последовательных нелепостей, глупейших совпадений и не менее глупых поступков.

Глупо с моей стороны было тратить последние три червонца и звенящую в кармане мелочь на пиво. Как говорится, костлявая рука голода уже тянулась к моему горлу, равно как и к мохнатой шее верной подруги — суки бело–черной в крапинку масти. Подруга откликалась на кличку Дженни, или Джен, или Дженка, или Красавица, Умница, Девочка и тому подобное, было бы оно произнесено достаточно ласковым голосом. Дженни — русский спаниель и этим о ней сказано все. Ради ее круглых прекрасных глаз я, конечно, мог бы найти работу, но снова идти в районку и вкалывать за копейки…

Варька, в свою очередь, поступила не слишком умно вырядившись для вылазки на бульвар в настоящий джинсовый «Версаччи», да еще усевшись в нем на пыльную скамейку.

С точки зрения Джен все было по уму: отличная погода, масса воробьев, которых можно гонять, наслаждение от дикой скачки, пена покрывшая изрыгающую горячее дыхание пасть. И возможность вытереть эту пену о черные джинсы от самого Версаччи. Что еще надо для собачьего счастья? Разве что встать на задние лапы, а передние водрузить на колени перепачканной собачьей слюной Варьки.

Извлеченным из кармашка носовым платком Варька сначала вытерла Дженкину морду, лишь после занявшись штанами, и мы впервые заговорили друг с другом.

Умной эту беседу тоже не назовешь. Собаки, собачья жизнь, собачья душа и то, что Дженни — несравненная красавица. Книги, кино, музыка, компьютерные игры. Я, недавно обновивший компьютер и оставшийся без гроша в кармане. Она, никак не могущая выкроить время, чтобы заменить свой Пентиум третий на Четверку. О том, что я всего лишь поставил Двойку вместо Первого, пришлось скромно промолчать. С моей стороны жалобы на то, что чем растрачивать свои силы и нервы за гроши, которые платят в местных газетах, лучше пойти бомжевать. С ее — о том, как тосклива и беспросветна жизнь после того, как пол года назад рассталась с любимой подругой.

Если бы я пил легкое пиво, то, вероятно, работал бы сегодня в бывшей районной газете — издании ужасно скучном, где платят мало и не регулярно. Возможно, кое–кто из моих земляков и бывших коллег по журналистскому ремеслу остался бы жив. А может и нет, кто знает? Но у моих ног уже стояли три пустых бутылки из–под девятой «Балтики».

— Простите, пожалуйста, — изо всех сил стараясь выглядеть трезвее, чем был на самом деле, подошел я к молодой женщине, сидевшей скамейки за три от той, где произошло наше с Варькой знакомство. — Сестренка на неделю из Франции приехала. Она художник от Бога. Вот–вот опять уезжать. Скромная до ужаса. Ей лицо ваше понравилось, а она сама ни за что не решится подойти. Может посидим где–нибудь, мороженного поедим, «Кока — Колы» попьем.

И я, и Варька единодушно решили, что ни профессионалкой, ни искательницей приключений эта женщина быть не может. Что, в общем, и требовалось для доказательства моего утверждения о легкости знакомства женщины с женщиной пусть даже и на улице, в самом людном месте.

Возможно, если бы в этот день я, как обычно, был не брит, кое–кто из тех бедолаг–журналистов впоследствии остался бы жив.

— Знаете, я… — собеседница смутилась, покосилась вдаль в сторону Варьки. А та, вот умница, вытащила откуда–то блокнот и нахмурив брови что–то сосредоточенно черкала. — Я дочь жду, она на танцах занимается. Леночка! Ленка!..

— Ну, все вместе мороженого и поедим, — не знаю почему, но в тот момент я уже точно знал, что предложение мое будет принято.