Мы сняли Хукера и Розу с мусорного бака и вернулись в «мини».
— Есть еще два склада, — напомнила Фелиция. — Один в конце улицы, другой в следующем квартале.
Мы подъехали к обоим складам и обнаружили, что подъемные двери в них открыты. Роза вызвалась добровольцем зайти и осмотреться, по ходу дела якобы спрашивая дорогу.
— Мы заблудились, — говорила всем она. — Ищем Фраглер-Террес. А что вы, парни, здесь делаете, а? У вас есть здесь женский туалет?
Оба склада не принесли ничего интересного.
Мы проверили парковку, прачечную самообслуживания, несколько торговых центров, два многоквартирных здания трущобного вида. Пропустили лишь дом Сальзара и квартиру его подружки.
— Остается единственное место: офисное здание на Калле-очо, — сказала Фелиция. — Это там, где Сальзар держит контору.
Мы все простонали про себя. Никто из нас не хотел лично натолкнуться на Сальзара.
— Он меня не знают, — заявила Фелиция. — Я пойду и поспрашиваю.
— Я с тобой, — присоединилась Роза. — Меня он тоже не знают.
К зданию примыкала небольшая стоянка, на которой отсутствовало обслуживание. На стоянке было полным-полно машин, поэтому Хукер подъехал и остановился на подъездной дороге, пока Роза и Фелиция пошли в здание. Мы с Хукером сидели в машине, обозревая Калле-очо. Одним глазом наблюдали стремительный поток транспорта, а другим поглядывали на парадную дверь здания.
Из потока транспорта вынырнул черный «лимузин» и остановился у тротуара. Из здания показался Мерзкая Рожа и, открыв входную дверь, придержал ее. Из двери уверенно вышел Сальзар, пересек широкий тротуар и задержался перед машиной. Он повернулся и взглянул на площадку, где стояли мы. Лицо его осталось бесстрастным, но глаза впились в «мини».
Хукер чуть шевельнул пальцем.
— Привет, — улыбаясь, поздоровался он. — Рады видеть, что вы спаслись от пожара.
Сальзар отвернулся, исчез на заднем сиденьем «лиузина», машина плавно отъехала от тротуара и отправилась вниз по улице.
Я смерила Хукера взглядом.
— Что? — спросил он.
— Глазам своим не верю.
— Он на нас смотрел. Я просто был вежлив.
— Дай догадаюсь. Ты тем самым продемонстрировал, что твой член больше его.
— Ты права, — согласился Хукер. — Он пробуждает во мне НАСКАР.
Хукер завел мотор, выехал со стоянки и объехал вокруг квартала. Когда мы вернулись, нас уже ждали Роза и Фелиция.
— Ничего мы не нашли, — поделилась Роза. — Но у Сальзара выпендрежный офис. Мы так и не вошли. Просто посмотрели через огромные стеклянные двери.
— Я смогла учуять серу, — заявила Фелиция. — Хорошо, что я ношу крест.
Мы отвезли Фелицию обратно к фруктовому лотку, а Розу высадили у ее квартиры.
— Что сейчас? — спросила я Хукера.
— Понятия не имею. Я же гонщик, а не детектив. В таких делах я просто еле ковыляю.
— Как насчет того, чтобы поучиться у Коломбо, Джеймса Бонда, Ангелов Чарли? Как бы поступили они?
— Я знаю, что сделал бы Джеймс Бонд.
— Забудь о Джеймсе Бонде. Наверно, Джеймс Бонд не очень удачный для тебя пример.
— Ладно, а как насчет такого. Давай найдем подходящий магазинчик, загрузимся всякой всячиной, припаркуемся где-нибудь и поедим.
Пакет всякой всячины, включающей в себя содовую, начос, лакричные леденцы, коробку печенья, пару готовых сандвичей, большой пакет чипсов мы-то добыли, но никак не могли найти место, где поесть.
— Это должно быть какое-нибудь романтическое место, чтобы я мог подкатиться к тебе, — заявил Хукер. — Эй, посмотри, мы можем припарковаться вон в том переулке. Там есть свободное место как раз за теми мусорными баками.
— Мусорные баки — совсем не романтично.
— Знаешь, вот в чем разница между мужчиной и женщиной, — вещал Хукер, втискиваясь в просвет. — У мужчины есть воображение, когда наступает романтика. В интересах романтики мужчина готов не обращать внимания на некоторые вещи.
Он откинул спинку сидения и вручил мне сандвич.
— Не так плохо. Здорово и уединенно. Мы здесь одни в этой маленькой машине. Только ты и я.
Ладно, должна признать, здесь было уютно. И я еще раньше размышляла, что у Хукера красивые ноги. Загорелые и мускулистые, волоски на них выгорели от солнца. И мне еще раньше было любопытно, что бы я почувствовала, положи я руку на его похожий на стиральную доску живот. Впрочем, это не значило, что меня привлекал секс в машине в переулке рядом с мусорными баками. Плавали, знаем.
— Мы в общественном месте, — предупредила я. — Ты же ведь на самом деле не думаешь сотворить какую-нибудь глупость?
— Ты имеешь в виду типа нацелиться на тебя? Да, подумываю об этом. Именно так бы поступил Джеймс Бонд.
— Мне не стоило даже упоминать о Джеймсе Бонде. У Джеймса Бонда пагубная привычка к беспорядочному сексу.
— Эй, если уж собираешься приобрести какую-нибудь пагубную привычку, так чем плоха эта? Зачем тратить даром время на курение и кокаин, когда можно приобрести привычку к сексу?
— Не хочешь еще печенья? Как насчет чипсов? Тут еще остались чипсы.
— Бесполезно, милочка, я сейчас в режиме Джеймса Бонда.
— Джеймс Бонд не называл женщин «милочка».
Он наклонился ближе и обнял меня за плечи:
— А я техасский Джеймс Бонд.
— Прочь от меня.
— Ты же не имеешь это в виду. На Джеймса Бонда дамочки всегда вешались.
— Вешались? Ты ждешь, что я буду вешаться?
— Догадываюсь, что неудачно выразился. Наверно, ты не думаешь, что это романтично? Я только имел в виду… о, черт.
И он принялся меня целовать. И не раз. И уже через пару минут я думала, какой здоровский уединенный переулок, и я уже почти не чую запах мусорных баков, и, возможно, в конце концов, секс в машине удастся. Руки Хукера очутились под моей юбкой, язык сплелся с моим, и каким-то образом я оказалась в «мини» на спине. Моя задница пребывала на переключателе передач между передними сидениями, нога завернулась за рулевую колонку. Голова уперлась в боковую дверцу, и тут я застряла. Мои волосы запутались вокруг дверной ручки и намертво зацепились.
— Помоги, — прошептала я Хукеру.
— Не беспокойся, милочка. Я знаю, что делаю.
— Я так не думаю.
— Просто задай мне трассу. На трассе я хорош.
— Это мои волосы.
— Мне нравятся твои волосы. У тебя великолепные волосы.
— Спасибо. Проблема в том…
— Проблема в том, что мы говорим о других волосах? Я их уже видел, милочка. Я знаю, что ты не натуральная блондинка. Да со мной все в порядке. Черт, да мне все равно, будь ты хоть лысой.
— Хукер, у меня волосы зацепились!
— Зацепились? Зацепились за что? За молнию?
— Зацепились за дверную ручку.
— Как такое может быть… ты даже трусики еще не сняла. Ох! ВОТ ЖЕ ДЕРЬМО!
Он оперся коленом об пол и обследовал мои волосы.
— Сильно плохо? — спросила я его.
— Нет. Просто немного запутались. Видал и похуже. Через минуту верну тебя к жизни. Просто распутаю несколько маленьких волосков… В общем-то, тут у нас немного больше напутано, чем несколько маленьких волосков. Ну ладно, мы говорим о большом количестве волосков. Боже, как ты умудрилась сотворить такое? Ладно, не паникуй.
— Я не паникую.
— Отлично. Нам обоим нет причин паниковать. Может, если я просто…
— Ой! Ты выдернешь мне все волосы.
— Хорошо бы, если бы это было так просто.
Я подняла взгляд и увидела смотрящего на меня через окно копа.
— Извините, — произнес он. — Вы должны уехать.
— Отстаньте, — огрызнулся Хукер. — У меня тут незадача.
Коп улыбнулся мне:
— Боже, леди, припекло вас, видать, раз очутились на спине в такой крохотной машинке.
— Это все мое животное обаяние, — пояснил Хукер.
— Лови момент, — поддакнул коп.
— Я просто… сползла, — оправдывалась я.
Появился еще один коп и взглянул на меня:
— Что за задержка?
— Он ее трахал, и она соскользнула. Волосы у нее запутались о дверную ручку.
— Он меня не трахал!
Увы.
Хукер взглянул на них:
— Мне не рассчитывать, что у вас, парни, найдутся ножницы?
— Ножницы? — произнесла я, повысив голос на октаву. — Нет! Никаких ножниц.
— У меня есть нож, — откликнулся первый коп. — Хотите нож?
— Нет! — запротестовала я.
— Ага, — согласился Хукер.
Я сощурила глаза, глядя на Хукера:
— Коснешься хоть волоска на моей голове этим ножом и будешь петь сопрано до конца своей жизни.
— Ух ты, какая она страшная, — обратился к Хукеру первый коп. — Вам стоит подумать о своих отношениях.
— Шутите? — сказал Хукер. — Поглядите, какая она прелесть с этими своими волосами, намотанными на дверную ручку. Ну, может, с не намотанными волосами… но вообще.
— Все, что я знаю: вам нужно убираться отсюда. Это оживленный переулок. Эй, ты ведь Сэм Хукер?
Ну вот, великолепно. Начинается.
— Угу, это я, — скромно сознался Хукер. — Собственной персоной.
— Я видел тебя в Дейтоне. Это был лучший день в моей жизни.
— Привет, — позвала я. — Помните меня? Как насчет того, чтобы распутать мне чертовы волосы?
Хукер вздохнул:
— Милочка, если не хочешь остаток жизни провести в роли аксессуара «мини купера», ты должна обрезать волосы и освободиться.
— А ты не можешь просто отвезти меня в парикмахерскую?
Хукер взглянул на копов:
— Парни, вы знаете где-нибудь поблизости круглосуточную парикмахерскую?
Они пробормотали что-то насчет того, что я чокнутая, и отрицательно помотали головами.
— Отлично. Здорово. Давай, режь, не стесняйся, — заявила я. — Было бы о чем переживать. У меня и дня не было хорошей прически с тех пор, как я очутилась в этом штате. Это же просто болото, черт его подери.
— Какая недоброжелательность, — заметил первый коп. — Трудно жить с такой недоброжелательной особой. Может, ну ее, ты понимаешь, что имею в виду. Ты же парень из НАСКАР. Кругом полно других. Ты, наверно, можешь получить любую, какую захочешь.
А Хукер упорно пилил ножом волосы:
— Еще чуть-чуть… ой.
— Что «ой»? — спросила я. — Не нравится мне это «ой».
— Разве я сказал «ой»? Я не имел в виду «ой». Я подразумевал, что, слава Богу, ты свободна. — Он вернул нож копу. — А сейчас мы должны усадить тебя.
— У меня нога зацепилась за рулевое колесо, и затекла стопа.
Первый коп обошел автомобиль с другой стороны и помог освободить мою ногу. А второй открыл пассажирскую дверь, подхватил меня под мышки и вытащил наружу.
— Мне немного неловко, — сказала я копам, — но благодарю за помощь.
Я снова залезла в машину, пристегнула ремень и пронзила Хукера убийственным взглядом:
— Это все ты виноват.
Хукер поддал газу «мини» и вырулил из переулка на улицу.
— Я виноват?
— Ты все начал с этим поцелуем.
Хукер улыбнулся:
— А что? Очень даже ничего поцелуйчик.
— Ага, тебе легко так говорить. Это ведь не твои волосы запутались.
— Сдается мне, что хорошая идея — тебе быть сверху, когда устраивается машинный секс.
— И много у тебя бывает машинного секса?
— Ага, но обычно я при этом один.
— Боюсь даже в зеркало смотреть. Волосы сильно пострадали? Кажется, на ручку их страшно много намоталось.
Хукер скосил на меня взгляд и тут же съехал на газон с дороги. Потом быстро выправил машину и вернулся на дорогу.
— Да не сильно.
— Ты только что съехал с дороги.
— Я просто… растерялся.
Я потянулась к зеркалу на козырьке, но Хукер отбросил мою руку.
— Не делай этого. Ты не захочешь смотреть, — предупредил он. Он схватил козырек, повернул его и отломал в месте крепления. Потом опустил окно и выбросил козырек.
Я распахнула глаза:
— Ты только что сломал машину моего брата!
— Милочка, машина твоего братишки — сплошные обломки. Он сроду не заметит пропавший козырек.
Я попыталась на ощупь определить состояние волос.
— Я говорю тебе, что не сильно плохо, — сказал Хукер. — Ну ладно, паршиво, но я искренне сожалею. Я все возмещу. Куплю другую шляпу. Еще лучше. Черт, да я тебе машину куплю. Хочешь машину? И ты все еще прелесть. Клянусь, ты прелесть. Если наденешь эту свою розовую юбочку, никто даже не заметит твою прическу.
Я просто уставилась на него. Открыла было рот, но выдавить ничего не смогла. У меня просто не было слов.
— Черт возьми, — засуетился Хукер. — Ты расстроена, да? Я просто не выношу, когда ты расстраиваешься. Ты ведь не собираешься снова зарыдать? Я сделаю все. Честное слово, я все сделаю. Ну что бы ты хотела? Отпуск? Хорошие места на гонках в Дейтоне? Свадьбу? Хочешь замуж?
— Ты женился бы на мне?
— Нет, не я. Но смог бы кого-нибудь найти.
Я всосала воздух.
— Да я пошутил, — ретировался Хукер. — Конечно, я женюсь на тебе. Я имею в виду, что волосы ведь отрастут? Любой парень был бы счастлив жениться на тебе.
— И ты женился бы на мне, зачем?
— Потому что мне тебя жалко. Ой, нет, погоди, не то. Плохой ответ, верно? Потому что… я не знаю почему. Я пытался сделать тебя счастливой. Знаешь, выкинь ты из головы эти волосы. Женщины всегда хотят выйти замуж.
— Я ценю твои усилия, но я не хочу выходить замуж.
— В самом деле?
— Во всяком случае, не сейчас. И не за тебя.
— А что со мной не так?
— Для начала я плохо тебя знаю.
— Я мог бы это исправить.
— Нет! Я не могу позволить себе и дальше терять волосы.
Я натянула розовую шляпу, откинулась на сидение и позвонила Джуди, чтобы проверить, как там Билл.
— Спит аки ягненочек, — отвечал Джулии. — Я за ним ухаживаю. Ни о чем не беспокойся.
Хукер поймал по радио станцию с музыкой кантри. Какая-то певичка жаловалась, что ее парень умер, и ее сердце разбито. И словно это недостаточно паршиво звучало, вдобавок она вещала, что лишилась дома, а ее пес удрал.
— Послушай, — успокаивал меня Хукер. — У тебя все не так уж плохо. Могло ведь быть так, как у этой дамочки. Ее дружок скопытился и оставил ее одну-одинешеньку. А ты просто потеряла клок волос.
— Ты любишь музыку-кантри?
— Ненавижу ее. Из меня такая лезет дерьмовая депрессуха. Каждый раз меня затягивает. Одна из этих техасских штучек.
Я поискала какой-нибудь рок, но безуспешно, и, наконец, остановилась на латиноамериканской танцевальной музыке.
— Если у тебя нет идеи получше, я отвезу нас обратно в мою квартиру, — предложил Хукер. — Я не знаю, куда еще податься, где я мог бы переодеться, и не возражал бы поменять эту тачку на свой «порше».
— А не считаешь, что это может быть опасно? Только мы знаем, где контейнер. Вдруг те плохие парни ждут, когда ты вернешься домой?
— Я справлюсь. Мне нужно тихое место, чтобы спокойно пораскинуть мозгами.
Хукер проехал по Алтон-роуд и свернул налево на Первую авеню, а затем на Вашингтон.
— Я все еще хочу есть, — заявил он. — Давай заскочим к «Джо» и угостимся крабами.
Он припарковал машину и побежал в ресторан. Передо мной открылось парковочное место, поэтому я села за руль и припарковала там «мини». Десять минут спустя вышел Хукер с пакетом еды и сел рядом со мной.
Я вернулась на Алтон-роуд и въехала на гаражную стоянку. У Хукера было два занумерованных места. Порше» стоял на одном из них. Я въехала на соседнее рядом с «порше». И тут уловила какое-то движение в зеркало заднего обзора. Я посмотрела назад и узрела направлявшегося к нам Слизняка, его белая перевязь выступала в неярком свете.
Я резко сдала назад «мини» и нажала на газ. Машина рванула, раздались визг и тяжелый удар, и сбоку свалился Хромоног. Слизняк прыгнул перед «мини», расставив руки, командуя «стоп». Я вильнула, нажала на акселератор и стукнула Слизняка капотом. Потом развернула машину и направила ее к выходу. Выстрелы эхом отдались в пещероподобном пространстве. Я скрипнула зубами, наклонила голову вперед и вылетела из гаража.
Я пересекла пару улиц, попала на Коллинз и поехала на север. Хукер сполз с сиденья, оторопело глядя вперед и вцепившись в пакет с продуктами.
— С тобой все в порядке? — обратилась я к нему.
— А?
Сбоку по щеке у него стекала струйка крови. Я подъехала к светофору и остановилась. Кровь сочилась из пореза на лбу Хукера. На след от пули не похоже, да и разрез неглубокий. Кожа вокруг ранки покраснела и вспухла. Я перевела взгляд на ветровое стекло и увидела отметину от удара. Хукер отстегнул ремень безопасности и вовремя не прицепил его обратно. В то самое мгновение в разгар гаражных неприятностей я вляпала Хукера в ветровое стекло.
— Какое счастье, что ты такой крепкий парень, — сказала я Хукеру.
— Ага, — подтвердил он. — А ведь я собираюсь тебя защищать. Нас обоих. Хотя тебе стоит вести себя поспокойнее. Я не смогу тебя защищать, когда ты постоянно так носишься.
— Держись. Я отвезу тебя в пункт «скорой помощи».
— Здорово, — отозвался Хукер. — Мне нравится проводить с тобой время.
Я позвонила Джуди и взяла курс на больницу Южного побережья. Был субботний вечер, и мы с Хукером появились в больнице как раз в промежутке между обрушившимся на нее шквалом жертв потасовок среди водителей в дорожных пробках и ночным парадом алкоголиков и наркоманов-неудачников. Поскольку мы попали между этими двумя часами пик, то Хукера обработали почти мгновенно. Его голову осмотрели и залепили пластырем. Сделали несколько анализов. У него выявили сотрясение средней тяжести. Я получила список инструкций, как с ним обращаться в ближайшие двадцать четыре часа. И мы были свободны.
Поддерживая Хукера под локоть, я вела его к выходу. Мимо нас катили носилки, которые толкал санитар. На носилках лежал почти весь закутанный в простыню мужчина. На животе у него лежала медицинская карта. Очутившись рядом с носилками, я поймала взгляд типа, лежавшего на них. Им оказался Хромоног.
Хромоног от неожиданности открыл рот.
— Ты! — завопил он, резко сев, и попытался схватить меня, уронив при этом на пол карту.
Я отпрыгнула, а санитар быстро толкнул носилки вперед.
— Ты недостаточно сильно его стукнула, — зашептал мне Хукер. — Похоже, он ходячий мертвец. Его нельзя убить.
Хорошо знать, что Хукер чувствовал себя лучше.
Я помогла ему забраться в «мини», один бок которого был полностью помят, козырек отсутствовал, а в нижней части задней двери присутствовала россыпь дырок от руль.
Я пересекла Саут-Бич и взяла направление на север к Коллинз. Я не хотела рисковать, возвращаясь в квартиры Хукера, Билла или Джуди. Коли на то пошло, я вообще не хотела рисковать, оставаясь в Саут-Бич.
Хукер сидел, закрыв глаза и приложив руку ко лбу.
— Как голова болит, — пожаловался он. — У меня праматерь всех головных болей.
— Только не усни. Тебе нельзя спать.
— Барни, нужно быть трупом, чтобы заснуть с такой головной болью.
— Думаю поехать в северную часть города и поискать отель.
— На Коллинз куча отелей. Как только ты доберешься на севере до «Фонтенбло», мы будем в безопасности.
Я сунулась в четыре отеля, включая «Фонтенбло», и нигде не нашлось свободный мест. Во Флориде наступил пик сезона. В пятом отеле оказался номер на одного. Как раз то, что мне нужно. Я боялась оставить Хукера без присмотра.
С моей помощью мы очутились в номере, и я позвонила Джуди, чтобы сообщить, что все в порядке. Комната оказалась чистой и удобной. Отель был рядом с пляжем, но наш номер выходил окнами на Коллинз.
Хукер растянулся на кровати королевских размеров, а я отправилась в ванную комнату проверить свои волосы. Там встала перед зеркалом, набрала в легкие воздух и сняла шляпу.
Черт.
Я выдохнула и натянула шляпу обратно. Они отрастут, сказала я себе. И это просто клок. Я же не облысела. Должно быть, по меньшей мере дюйм или два волос осталось там, где он оттяпал их.
Я вернулась в спальню, села в кресло и стала наблюдать за Хукером. Он приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.
— Ты собираешься сидеть там и пялиться на меня всю ночь? Это бросает в дрожь.
— Я следую списку инструкций, который мне вручили в больнице.
— Те инструкции для случая тяжелой контузии. А у меня средней тяжести. Они дали тебе неправильные инструкции. В твоей инструкции должно быть написано: пойти в постель с контуженным.
— Я так не думаю.
— Ты не можешь сидеть в кресле всю ночь. К утру ты устанешь. И не сможешь больше перехитрить плохих парней.
Он был прав.
Я легла рядом с ним.
— Мы оставим свет, чтобы я могла проверять тебя. И ты должен вести себя хорошо.
— Со мной все будет хорошо, если ты не вздумаешь меня гладить, когда я сплю.
— Я не собираюсь тебя гладить! И тебе не положено спать.
Я закрыла глаза и мгновенно провались в сон. Когда я проснулась, свет был выключен, и в комнате стояла тьма. Я протянула руку, чтобы проверить Хукера.
— Я так и знал, что ты не сможешь удержаться от соблазна, — произнес Хукер.
— Это не ласка. Это постельная проверка. Тебе положено было оставить свет включенным.
— Я не могу спать с включенным светом.
— Тебе и не положено спать.
— Дремать мне можно. Кроме того, невозможно спать при таком шуме.
И тогда я услышала. Бум, бум, бум, бум.
В соседнем номере о стену билась кровать.
— Обожежмой.
— Это еще что. Будет еще интереснее. Она там, знаешь, как стонет и визжит.
— Да ну.
— Клянусь Богом. Подожди, еще услышишь. Если бы не больная башка, у меня бы встало, как бревно.
— Я ничего не слышу, кроме этого стука.
— Прислушайся и не болтай.
Мы лежали в темноте и слушали. Раздалось несколько приглушенных стонов, а потом какое-то тихое бормотание.
— Я не слышу, что они говорят, — сказала я Хукеру.
— Шшш!
Стук возобновился вместе со стонами. Стоны cтали громче.
— Вот оно сейчас, — прошептал Хукер.
«Да, — раздалось за стеной. — О да. О боже. О боже. О боже. О боже».
Бум, бум, бум. Бум. БАХ, БАХ, БАХ.
Я боялась, что висевшая у нас над головами картина сорвется со стены и обрушится на нас.
«О БОЖЕ!»
И затем наступила тишина.
— Ну, — подвел итог Хукер. — Было весело.
— Она притворялась.
— На слух мне не показалось, что она притворялась.
— Трудно поверить. Ни одна женщина не выдает такое, если не притворяется.
— Такая информация просто очень тревожит.
С утра Хукер чувствовал себя лучше. У него еще были темные круги под глазами, а на голове вскочила шишка, но боль прошла, и в глазах не двоилось.
Мы заказали завтрак в номер, и посреди трапезы зазвонил мой телефон.
— Он ушел! — стенал Джуди.
— Кто?
— Билл! Дикий Билл сбежал. Я пошел в душ, а когда вернулся, он исчез. Я ничего не понимаю. Мы так здорово проводили время. Утром ему стало гораздо лучше. Он встал и позавтракал за столом. Я испек ему блинчики. Как он мог уйти после того, как я накормил его блинчиками?
— Он говорил что-нибудь об уходе? Ты что-нибудь слышал? Не похоже на то, что кто-то ворвался и забрал его?
— Нет, нет и нет. Маленький говнюк просто ушел. Он взял мою одежду. И исчез.
— Он оставил записку?
— Записку, — повторил Джуди. — Я так расстроился, что не искал записку.
Я сжала губы, слушая, как Джуди ищет записку.
— Я нашел ее! — раздался возглас Джуди. — Она была на кухонной стойке. В ней говорится, что он пошел выручать Марию. И все. Мне так жаль. Это ужасно. Мне полагалось за ним приглядывать.
— Ты не виноват. Вот поэтому мы и зовем его «Дикий Билл». Позвони, если услышишь о нем.
Хукер оторвался от завтрака:
— Звучит не очень обнадеживающе.
— Билл отправился выручать Марию.
— Если только он не знает что-то, чего мы не знаем, он будет вынюхивать в окрестности Сальзара. Как ты считаешь, Билл проделает это? Из того, что я видел, Сальзар никогда не остается один. С ним всегда парочка громил.
— Известно, что Билл не ходит окольными путями. Он просто приходит за тем, что ему хочется. Я бы не удивилась, если он явится к Сальзару и приставит к его голове пушку.