Господин Никто

Глава 11

Примечания:

Нашёл бету, небольшой перезалив.

— Хитро… — сказал я, стоило мне почувствовать за спиной появление брата, — Убрал с дороги и из совета самый взбалмошный элемент. Просто и со вкусом. Впрочем, как ты и любишь… Но ответь на вопрос. Чем же я провинился на самом деле?

На последних словах я повернулся лицом к Зевсу. Тот же спокойно прошел к своему трону, на который и сел, оставив меня стоять.

— Кроме того, что ты пропал на несколько веков? — прогремел его голос, — Ты, брат, неучтенный элемент в и без того нестабильной системе. Как ты мог заметить, появилось много молодых богов. Да слабых, но, как и все мы, властолюбивых и хитрых.

— И ты, опасаясь лишиться трона, заполнил совет старших богов своими детьми и нашими сестрами с братом. Но…

— Верно, — недовольно ответили мне, — Все на своих местах. Молодые боги не способны мне навредить — слабы еще, даже те, кого я связал с Олимпом, как ты сам уже успел убедиться. А те, у кого сил хватит, либо в этом не заинтересованы, как та же Деметра, либо попросту боятся. Посейдон занят изредка появляющимся Океаном, так что у него и своих проблем хватает. Но вот ты, — Зевс внимательно всмотрелся в мое лицо, — Твои руки ничем не связаны. Согласен, ты не проявлял интереса к моему трону в общем и миропорядку в частности, но отсутствие реакции на все недавние события наталкивает на плохие мысли, — В мгновение Ока спокойное выражение лица брата сменилось гневным оскалом, — Более того, несколько младших богов присягнули тебе на верность, Владыка Царства Мертвых, Аид! Тебе есть, что сказать⁈

— Признаться честно, — попытался я подобрать более подходящие слова, — Мне присягнули лишь те, кто крепко связан с моим царством. А вот касательно ваших войн за власть — мне все равно. Я не лезу в дела Олимпа, мы с тобой об этом условились еще когда делили мир, если ты забыл! Ежели бы случилось что-то важное и требующее моего присутствия, Геката без промедления призвала бы меня. А в мое отсутствие именно она наделена властью говорить от моего имени.

Все время этой речи, я медленно увеличиваясь подходил к Зевсу, под конец и вовсе нависнув над ним.

— И если бы вы, ослепленный собственной гордыней, не перестали даже слушать «Младших» богов, то вы бы это знали! Ну или, если бы ты Царь, понял, что хоть она и не входит теперь в ваш круг, но Геката по прежнему остается МОЕЙ Царицей!

Зевс же в ответ обратился молнией и, схватив меня, рванул в небеса…

Уже давно была отстроена Башня Аида, дом Владыки Мертвых и маяк спасший не одну заблудшую душу. Несмотря на власть правителя, царство усопших всегда было и оставалось опаснейшим местом. Возможно, Он не мог, или попросту не захотел уничтожать абсолютно всех монстров, находящихся в этом мире. Этого Танатос не знал, да и не хотел знать.

Он знал, что есть место в этом царстве, где простые души находят покой «проживая» привычной для них «жизнью» в городах на некотором отделении от Башни, мало чем отличающимся от полисов мира людей, за исключением преступности и обмана, существующее без зла, забот и проблем. Покой, заканчивающийся лишь когда душа готова перейти в новую жизнь, переплыв Лету. В этих полюсах, помимо душ умерших, часто бывают и некоторые Боги Аида, — тот же Морфей обрел здесь свой глубокий сон.

Таковы Поля Асфодели. Но это место для невзрачных смертных, не проявивших себя и не сумевших впечатлить Суд в лице Тени Его и присягнувших Ему богов чистотой своей души.

Гнилых и подлых, лжецов и предателей, да и просто противных Ему после суда сбрасывают в вотчину Немезиды, Богини в крайней степени ответственной и исполнительной, а так же наиболее справедливой по её же мнению. Сам Танатос всегда мысленно добавлял в её адрес «жестокая стерва», что, впрочем, вполне поощрялось их Господином, но лишь пока та находится на Полях Наказаний, где грешники предаются огню… И не только ему.

Однако, если ты чист душой, достиг чего-либо при жизни не прибегая к подлости, а честь для тебя не пустой звук, или ты просто понравился Владыке, то после суда умерший может, при желании, отдаться наслаждению и праздности в полисе окружающем Башню.

Сейчас же Бог смерти летел из Царского Дворца в легком смятении. Разговор с Тенью и женой Его был коротким, впрочем, как и всегда, но результативным. Владыка редко собирает совет или собрания, чаще это делает Госпожа Геката, ведь в одиночку она не способна принимать важные решения в этом царстве. Лишь вместе носители Его силы имеют ограниченную власть над царством Аида, а Геката единственная способна направлять эту власть.

«Зерна». Бог дотронулся пальцами до мерцающего зеленым камня, вплавленного в саму его сущность. Слово, простое и понятное для любого смертного, но не для Танатоса и других Богов. Зерно — это часть силы и власти Господина, из-за этого зерна присягнувшие Владыке и называют себя Богами Аида, пусть и в тайне… Оно увеличило их божественные силы, дало каплю влияния на царство мертвых, но что важнее, оно защищает от… всего. Конечно, не абсолютно всего, но многого.

Нынешняя встреча с Господином принесла ему не только новый приказ, но и множество новых мыслей. У правителей нет детей, однако они придумали как наделить кого угодно частью своих сил при помощи «зерна». Весьма говорящее название, на самом-то деле. И приказ для него, Танатоса, был лаконичен: отправиться в мир смертных и разузнать все о недавно появившихся полубогах.

Пролетая через Врата, беспрепятственный проход через которые так же давало ему «зерно», он заметил одного из волков Цербера тащащего вопящую душу обратно в Царство, — еще одна забава Немезиды. Подарить грешнику возможность на побег, чтобы потом растоптать последнюю Надежду на спасение. Ведь только окончательно потеряв надежду, можно уйти с Полей Наказаний в новую жизнь.

Но эти размышления он отложит на другое время, сейчас же есть лишь Его воля…

Во время полета хватка на моей шее лишь крепла, Зевс давил меня своей силой. Находясь в небе, да еще и в своем царстве, он не позволял мне использовать собственные силы, по сути проделывая со мной тоже, что и я с его сыновьями. Весьма неприятное чувство беспомощности, полное отсутствие связи с владениями, оставляющее лишь личные внутренние резервы. У меня они огромны, но в данной ситуации не особо котируются.

В полете меня били молнии и ветра, я же со всем старанием пытался уменьшить резерв, на что тратились драгоценные силы.

Просунув руку между своей шеей и его локтем, удалось ослабить удушение. Бью локтем по животу, а после затылком по лицу, чтобы в результате освободиться от захвата.

Развивая мимолетный успех, схватил бога за бороду и резко метнул его на землю, мгновенно зачерпнув больше силы с единственной для нее целью…

«Уничтожить»

От сердца к рукам, под кожей моей физической оболочки прошла волна зеленой энергии, чтобы в следующий миг поразить тело только приходящего в себя Зевса. Но не позволив мне толком насладиться трумфом, толстая молния поражает меня в голову, отправив вслед за братом, благо Шлем Ужаса защитил от повреждений. Бросив взгляд вниз вижу, что Зевс светится все ярче, выпуская на волю свою истинную суть. Я же повторяю то же самое…

Игры на сегодня кончились. На бренную землю упали не маленькие человеческие тельца. На нее упали два человекоподобных колосса извергающие разрушительные молнии небес и непроглядную тьму загробного мира.

Сразу после падения на землю забираю жизнь всего, что меня окружает, тем самым восстанавливая связь со своим царством.

Поднявшись на ноги, смотрю на суть Царя Богов: великан из стихии молний, который держит в руке свое копье, тоже состоящее из молний. Только темнеющее пятно на его ноге, свидетельствует о попадании моего подарочка. Я же как его отражение, но состоящее из тьмы, изредка прорезаемой изнутри зеленью божественного света. Разве что вместо копья мой шлем.

Телепортируюсь сбоку от Зевса, пытаясь поразить его живот отрощенными когтями, но тот вовремя отшагивает назад, нацелив в меня свои молнии. Провернувшись вокруг себя и образовав тем самым вихрь тьмы, перемещаюсь ему за спину, предварительно призывав свой меч, дабы ударить Зевса в ранее пораженное бедро. Слышится свист и грохот грома и, прислушавшись к интуиции, ухожу тенью подальше от брата, но даже так по моей руке прошлись мощные разряды электричества.

— Как иногда приятно сбросить оковы плоти… — проносится по округе мой шепот, — Да, брат?

Что такое сражение сильнейших богов? Мастерство владения клинком? Битва разумов? Оба утверждения верны, но вместо примитивных клинков используются первозданные силы мира. Молнии против Тьмы и Небеса против Смерти, не больше и не меньше. Не метафора и не сравнение, а буквальное значение.

Противостояние стихий — вот чем являлась наша с Зевсом битва.

Немаловажную роль сыграли и символы нашей власти.

Благодаря Шлему и его иллюзиям многие молнии Зевса поражали не меня, а лишь мороки, с трудом навеянные в разум Бога. Или же в ключевой момент рука брата могла попросту дрогнуть, будь то в мимолетном мгновении страха или нерешительности. Но перевеса в силах не было, ведь Молнии из его копья были особенно губительны для всего вокруг, в том числе и меня.

Мы сражались уже не первый час. От леса и редких гор, куда мы изначально пали с Олимпа, не осталось практически ничего. Что-то высохло в труху после моих ударов, что-то сожгло или разорвало молниями брата. Горы же были вырваны из ладшафта моей властью над землей и брошенны в Зевса — одна из немногих моих удачных атак, лишившая брата левой руки.

В какой-то момент кроме молний, меня начали сдувать ветрами и давить самими небесами… Гравитация, мелькнуло в разуме слово. Я же в ответ начал поглощать тьмой его слабые молнии, пуская в ответ потоки тьмы и смерти. Каменные копья и жидкое пламя вырвались из под земли, сковывая брата

— И к чему привело, твое безумие? Паранойя? — впитывая разлитую вокруг силу, отвлек я брата на время, — Твои сыновья пострадали. Ты лично оскорбил меня, своего брата, недоверием и практически обвинил в предательстве. Чего ты добился этим?

Из меня стали взрываться зеленоватые разряды, свидетельствуя Зевсу о готовящемся ударе, что он безусловно заметил и, судя по бьющим в его тюрьму молниям, брат готовил ответ.

— Чего добился? — резко переспросил меня Зевс, — Того, чтобы ты сбросил маску доброго бога. Всех, кто когда либо пытался подчинить себе Царство Мертвых, настугло безумие, ведь близость Тартара отравляет даже Богов, не то что духов. Бедный Сатир до сих пор не излечился, даже загрыз темную гончую, а она вовсе и не охотилась на него… И как же ты свой разум сохранил, Аид?

— Просто я, наверно, никогда и не был жив по-настоящему…

С последним моим словом энергия от нас хлеснула друг в друга.

Узкая волна черного дыма с зелеными искрами столкнулась с белым потоком молний моего брата, чтобы встретиться на пол пути, чуть ближе к Зевсу.

Никаких ухищрений, лишь грубая Сила. Два потока чистой энергии, силящиеся уничтожить друг друга. Брат было начал подавлять меня, но я быстро вернул позиции. Каждая секунда в таком состоянии истощала нас. Не сиял больше Зевс своими молниями, не изливал больше я свою тьму, мы оба застыли в промежуточной форме между истинным и телесным обличиями.

Это не может долго продолжаться — мелькнула в голове мысль, и я решил вложить все в последний удар. И Зевс, похоже, тоже…

Напор силы с обеих сторон ослаб, чтобы многократно увеличиться в следующий момент. Я вложил в удар не только свои силы, но и всю доступную на тот момент мощь Тартара, что впились в тело Зевса, но не только моя атака настигла цель. Меня снесли самые разрушительные молнии, что когда либо видел этот мир. Они разорвали мою плоть, обуглии кожу и выжгли глаза… Последнее что я почувствовал перед забвением, это боль, а затем пустоту на месте правой.

Тело слушалось с некоторым опозданием. Обилие божественных молний в лицо еще никому здоровья не прибавляло, особенно если до этого почти исчерпать свои силы.

С трудом поднимаюсь на чудом уцелевшие ноги и начинаю медленно брести на слабое ощущение присутствия Зевса. Следует поставить точку в этой битве, даже если придется его убить. Уже встречал я таких существ, помешанных на какой-то идее. Таких лечит либо время, либо отделение головы от остального тела.

Корректирую свой путь в сторону появившегося в поле моего зрения куска иссушенного мяса, Зевсом именуемого. Встав над его головой, из крох восстановившихся сил призываю меч.

— … и я не Аид, — шепчу одними губами.

Заношу меч над сердцем спящего брата, но не могу опустить. Вспомнились времена, когда мы стояли горой друг за друга, жаль, что они приходились на Войну. Да… Я, Посейдон и Зевс. Я любил вас и буду любить всегда. Но хватит рефлексии.

Опускаю лезвие меча на грудь брата, но внезапно пронзившая мою руку стрела спасает ему жизнь. Повернувшись в сторону стрелка получаю стрелу в сердце, из-за чего падаю на колени теряя кровь и последние крохи жизни. Стрела та необычная, божественной силой создана была, — успеваю подумать, заваливаясь спиной на землю. В поле моего зрения появляется ранее виденная богиня: светловолосая лучница нацеливает на меня лук с наложенной стрелой и отпускает тетиву.

Но прежде, чем впервые умереть, успеваю расслышать:

— Это за брата…

Танатос

Зевс

Истинный облик Героя.