ГОСУДАРСТВО И НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Глава 1. Крах либерального парламентаризма

После политического переворота, осуществлённого 3-4 октября 1993 года, в России установился режим диктатуры владельцев коммерческого капитала, которую они ни с кем не разделяют и не хотят разделять. К истечению второй годовщины со времени этого переворота выразители коммерческого интереса безраздельно распоряжаются судьбой страны, превратив всё в ней в товар, в предмет спекуляции. Однако дальше оправдывать спекулятивный грабёж России всяким сбродом, как вороньё, слетающимся со всего мира, режиму больше нечем. Из всех бывших в запасниках либеральных “демократов” политических лозунгов у нынешнего режима остался на плаву, то есть в качестве политических костылей, только один, – пресловутые Права Человека.

Этот лозунг либеральной западноевропейской буржуазии превратился в единственное политическое кредо нынешнего режима. По смыслу имеются в виду Права Человека вообще, когда человек рассматривается, как идеальный субъект права, как человек вне биологический, полностью разорвавший почему-то тяготившие его узы природного происхождения, из-за которых он выживал только будучи членом родоплеменного сообщества. Поэтому вся политическая надстройка режима оказывается агрессивно космополитической. Эта политическая надстройка не позволяет никому честно признать реальности расового неравенства людей, неравенства их культурного и исторического мировосприятия, неравенства в предрасположенности к той или иной деятельности, неравенства в социальной культуре и в общественной этике, неравенства в уровне развитости и природных задатков. Но без признания существования различия качеств каждого человека, невозможна никакая иерархия в человеческих отношениях, нельзя обосновать политическую иерархию, сакральный смысл и авторитет власти, нельзя объяснить, что такое общество и государство, нельзя понять причин исторического цивилизационного развития. Следствием становится хроническая неспособность режима диктатуры коммерческого интереса достичь политической устойчивости посредством становления системы государственной власти и городских общественно-политических отношений, ибо ни такая власть, ни такие отношения не возникают.

Люди объединяются в общества, – в политически конкретные общества, а не в абстрактно общечеловеческие, – только потому, что они различаются по задаткам и способностям, вследствие чего вынуждены дополнять друг друга при разделении труда. Так было в стаях человекообразных обезьян, а затем в человеческих родоплеменных сообществах, при полисной греческой демократии и во всех государствах, пока за распадом иерархии общественных обязанностей не следовала гибель этих государств. Именно христианская культура сословно-иерархических и социально-политических отношений стала причиной появления народных европейских обществ, в которых вызрели предпосылки сложного разделения труда в городах позднего средневековья. И только вследствие сложного разделения общественного труда в городах Западной Европы стало возможным возникновение промышленного производства. А при режиме диктатуры коммерческого интереса, находящем идеологическое обоснование в либеральных требованиях Прав Человека как такового, получается, что любые общественные отношения, необходимые для сложной производственной деятельности, являются незаконными, политически преследуемыми. Говоря иначе, нынешний режим в России политически нацелен против сложного промышленного производства, нацелен на его разрушение, неважно, хочет этого правящая верхушка или нет, сознаёт она это или нет. И такой вывод наглядно доказывается самой жизнью.

Никакие заигрывания аппарата Президента с патриотизмом, никакие всхлипывания о царской российской империи не могут изменить политического существа дела, не могут изменить того факта, что режим этот есть режим диктатуры коммерческого капитала и не может быть ничем иным, кроме как агентом мондиального коммерческого космополитизма. То, что поток иностранных товаров не ослабевает, а, скажем прямо, даже устойчиво расширяется по количеству и качеству, повсюду вытесняя отечественную продукцию, видит каждый в России. Именно коммерческими спекулянтами всего мира осуществляется явное разрушение отечественного промышленного производства, оно явно привязывается к западным транснациональным компаниям, к их эгоистическим интересам, как некий второсортный довесок, и это происходит несмотря на всю болтовню членов Правительства о защите национального производителя. Такое положение дел есть прямое следствие конституционно узаконенного господства Прав Человека как таковых.

Доверие населения к исполнительной власти, которая осуществляет диктатуру коммерческого космополитизма, падает. Опросы показывают, что Президента поддерживают меньше десяти процентов тех, кто имеет право голоса. И единственным органом власти, оправдывающим нынешний режим, дающим ему некую легитимность, становится либерально-представительный Парламент, а единственной идеей обоснования легитимности диктатуры коммерческого космополитизма в России становится идея парламентаризма. Ныне складывается такая внутриполитическая обстановка, когда невозможно бороться с режимом, не борясь с парламентаризмом. Парламентаризм становится нашим Злом из Зол, так как опирается на либеральную Конституцию, чем придаёт политическую законность разрушающему промышленное производство режиму, который целенаправленно превращает нас в сырьевую колонию промышленно развитого Запада.

Однако требовать бойкота парламентских выборов было бы неверным политическим призывом дня. Либеральный парламентаризм должен сгнить в результате естественной эволюции, его коммерческий, космополитический характер должен выявиться окончательно для самого пустоголового обывателя. И предстоящие в декабре текущего года парламентские выборы станут в этом смысле замечательнейшим уроком, изменят и сам парламент и общественное мнение о нём самым существенным образом.

Почему? Да просто потому, что на этих выборах победят, с одной стороны, деньги воров и спекулянтов и, с другой стороны, густопсовый коммунистический архаизм, коммунистическое мракобесие, которое ничего не может предложить для действительной борьбы с режимом. Поэтому диктовать условия будут те, кто ясно понимает, чего добивается. Если по официозным оценкам оказывается, для того, чтобы усесться в депутатское кресло Госдумы, кандидату надо будет израсходовать на избирательную компанию около 100 тысяч долларов, то можно себе представить, какой политически станет депутатская братия следующего состава парламента, чьи интересы она будет отражать.

Следует ясно отдавать себе отчёт в том, что сейчас финансировать выборы сможет главным образом коммерческий капитал, потому что промышленный капитал в стране очень слабый. А почти 80% коммерческого капитала, то есть торгово-спекулятивного, финансово-ростовщического и бандитско-воровского, сосредоточено в Москве. Значит, подавляющая часть депутатов станут выражать кровные требования к стране столичного коммерческого политического интереса. Таким образом, политическая конфронтации подкармливаемой наглым от вседозволенности коммерческим капиталом продажно космополитической Москвы с промышленными и сельскохозяйственными, собственно производительными регионами страны станет ещё более откровенной, чем была до сих пор! Вот тогда Россия и созреет для собственно демократии и политической культуры! Ибо реальная политическая борьба средних, самых бесправных без общественного самоуправления слоёв горожан в условиях становления капиталистических интересов собственности начинается только тогда, когда для сознательного объединения в политические организации, без которых нельзя защищать собственные материальные интересы, поднимаются те, кто живут в промышленных регионах. А политически умнеют они, побуждаются к объединению лишь при массовой безработице и гиперинфляции, – ждать же гиперинфляции и безработицы в России осталось недолго.

Если столица в своих политических целях перестаёт отражать интересы промышленных и сельскохозяйственных регионов, в них с неизбежностью должен возникнуть второй, неформальный центр принятия политических решений, который идеологически будет оформляться для любого вида борьбы, в том числе и насильственной, чтобы ниспровергнуть нынешнее преступно несправедливое положение дел. Не лишним станет упоминание, что войну за независимость североамериканских колоний от английской метрополии породил лозунг: “No taxation without reprasentation!” – “ Нет налогообложению без представительства в королевском парламенте!”

Россией сейчас управляют политически бездарные деятели. Они не смогут справиться с эгоизмом воров, ростовщиков и спекулянтов, и эта конфронтация регионов и столицы превратится в хроническую, в антагонистическую и непримиримую, не разрешимую никакими полумерами. А на реальные меры режим, который не в состоянии обеспечить стране промышленный подъём и быстрое накопление регионами промышленного капитала, не способен. То есть, в результате предстоящих выборов в стране постепенно сложится реальное двоевластие. И это двоевластие, в конечном итоге, рано или поздно, вызреет в политически непримиримое противоборство регионального русского национализма со столичным, подкармливаемым коммерческим капиталом, космополитизмом, который будет рядиться в одежды православного патриотизма.

Конечно, на начальной ступени этой конфронтации региональное общественное сознание будет заражено бациллами опирающегося на мифы Великой Индустриализации и Великой Победы коммунизма, и присутствие неокоммунистов в Госдуме будет питать иллюзии примирения регионов со столицей. Именно поэтому парламентские неокоммунисты будут тайно поддержаны столичной олигархией, но лишь до тех пределов, за которыми могут угрожать интересам самой этой олигархии. Однако решать, действительно решать проблемы современного экономического и политического кризиса государства коммунисты не способны и, будучи избранными в Думу от живущих интересами производства регионов, докажут эту неспособность очень скоро. Как раз разочарование в коммунистах приведёт к росту озлобления и анархического неприятия нынешнего режима в среде региональной молодёжи, в среде армии. Регионы станут устойчиво выходить из-под всяческого контроля сложившихся прежде партий и движений, лозунгов и идеек.

Вот тогда придёт час революционеров от национал-демократии! Только идеология интеллектуального национализма в его самом революционном выражении окажется способной дать новую цель жизни стране, новое историческое дыхание русскому обществу. Прежде всего потому, что только такая идеология способна выразить вызревающую историческую потребность государства в Национальной Реформации. Начинается же Национальная Реформация с Национальной революции, при которой осуществляется установление диктатуры промышленного политического интереса и беспощадное подавление сопротивления интереса коммерческого, с последующим использованием его для ускоренного развития производительных сил государства. Потому-то готовящие Национальную революцию русские националисты в конечном итоге обязательно получат политическую поддержку слоёв населения, кровные интересы которых в экономике неразрывно связаны с интересами промышленного производства.

Глава 2. Двоевластие

Политическое двоевластие наступает тогда, когда, по образному замечанию В.Ленина, верхи больше не в состоянии управлять страной по-старому, а низы больше не хотят мириться с жизнью по-старому. Признаки двоевластия проявляются при предреволюционной ситуации, на пороге социальной революции, когда возникают два политических центра принятия значимых решений, определяющих внутриполитическую борьбу экономических интересов. Пассивный центр действующей власти оказывается неспособным больше вырабатывать прогрессивную политику. Он всё очевиднее только тащится за событиями, лишь неуклюже отвечает на них, балансируя в усложняющихся обстоятельствах разрастающегося вширь и вглубь политического кризиса. Тогда как активный политический центр постепенно набирает силу в среде региональных производственных интересов, привлекая сторонников требованиями революционного изменения производственных отношений для восстановления общественных связей на новом уровне их социологизации, то есть требованиями коренной смены отношений собственности и обновления общественных отношений в государстве, смены власти и правящего класса.

Пассивный, однако удерживающий главные рычаги воздействия на исполнительные учреждения и ведомства, центр политической власти добровольно на коренную смену отношений собственности не идёт и не может пойти, так как он сам является выразителем старых отношений, призван бдительным псом стоять на страже этих отношений, подпираемых сложившимся правящим классом. Он пытается лишь подправить, реформировать их в интересах правящего класса, раз за разом “с мрачным предчувствием проигранной игры” наталкиваясь на политические провалы этих попыток. Поэтому двоевластие всегда и везде приводило к выходу политической борьбы за рамки законности, установленной старым режимом власти, и вооружало противоборствующие силы сознанием необходимости военного насилия над противником, посредством военного насилия удержания или установления собственной диктатуры. Примирить порождающие двоевластие противоречия невозможно, так как они становятся следствием антагонистической борьбы принципиально разных представлений о долженствующих быть отношениях собственности, полярно противоположных политических интересов. Достигаемые при двоевластии компромиссы между столицей и регионами дают лишь тактические передышки, во время которых осуществляется перегруппировка сил и подготовка к решающим схваткам, в том числе и подготовка вооружённых средств решения политического противоборства.

Как же возникло нынешнее двоевластие в России? В чём его суть?

К концу Перестройки в России из-за всеохватного кризиса коммунистической социал-феодальной системы власти сложилось формационное политическое двоевластие. Действующий центр власти коммунистического режима хотел лишь реформировать социал-феодальный способ управления страной, который был последней ступенью совершенствования системы управления феодальной формации. А организующийся вокруг сторонников утверждения господства в стране рыночных отношений собственности и политического либерализма оппозиционный центр власти всё воинственнее требовал смены способа управления, замены старого способа на новый, либерально-представительный, то есть замены социал-феодальной формации на буржуазно-капиталистическую формацию. Вследствие ожесточения между ними политического противоборства в 1989 году в России началась буржуазно-демократическая революция. Постепенно в стране стал выделяться слой тех, кто так или иначе накапливал коммерческий капитал, с его помощью скупал, захватывал собственность, и он-то, этот слой, после политического переворота 3-4 октября 1993 года установил свою политическую диктатуру, покончив с формационным двоевластием. С этого времени в России победили буржуазные отношения собственности. На первый взгляд в стране как бы все отношения между людьми определяет либеральная Конституция. На деле же правящий класс выразителей коммерческого интереса поставил себя над собственными же законами, не скрывая, что они обязательны для остальных, но не для него, и даже обосновывает такое положение дел политической целесообразностью выхода за рамки законов из-за реваншистских настроений неокоммунистов.

Слабость власти нынешнего режима вызвана тем, что коммерческим интересом могут жить только 2-3% населения страны. Ещё пару лет назад, в разгар либеральных преобразований в России, куплей-продажей и перепродажами краденого и припрятанного жило значительно большее число людей, чем сейчас. Именно на спекуляциях всякого рода, на казнокрадстве, на не скрываемом ростовщичестве, на бандитских грабежах делались крупные и мелкие капиталы, – но никак не в производственных отраслях. Производство быстро стало вроде падчерицы для деморализованного народного общественного сознания и для имеющих дело с новыми собственниками чиновников. Это создало питательную почву для прорастания коммерческого политического умозрения в руководстве учреждений центральной исполнительной власти Верховного Совета страны и для политического переворота 3-4 октября 1993 года.

Когда всё, имеющее рыночную ценность, оказалось разграбленным, всё, что было возможно продать и перепродать за валюту, продано, а производство пришло в упадок, нынешний режим стал жить в долг у западных кредиторов, как государственных, так и частных, получая ссуды под залог сырьевых ресурсов страны. Взамен он прочно привязывал Россию к колесницам чуждых государственных интересов, по сути отдавая страну в кабалу западным государствам на десятилетия вперёд. Долго такое положение дел продолжаться не могло. Начались кризисы банковской системы, коммерческих учреждений, ожесточились войны порождённых режимом и тесно с ним связанных бандитских объединений за теневую и не теневую экономику. Сейчас на наших глазах происходит сокращение числа мелких и средних коммерческих и обслуживавших их банковских учреждений всякого рода и значения, их поглощение крупными акулами российского, так называемого, бизнеса, которым покровительствуют влиятельные круги представителей исполнительной власти режима, в том числе силовых ведомств.

Укрупнение коммерческого капитала при дальнейшем развитии событий, в конце концов, приведёт к сокращению численности того слоя горожан, который научился жить коммерческим интересом, приблизительно до 2-3% от общей численности населения стран. И вот эти-то 2-3% в перспективе ближайших лет составят в итоге собственно политическую опору режима, который сейчас диктует России свою политику! Причём, надо отметить, что в среде главных собственников и управленцев режима оказалось очень много евреев, армян, грузин, чеченцев и прочих расово чуждых русским, часто полудиких, а то и просто диких южных инородцев. Может ли столь политически шаткий, балансирующий режим не ценить поддержку этих инородцев? Очевидно, что нет. Мало того, что режим неуклонно превращается в противогосударственный, так как отчуждается от главных целей власти, которые сложились при историческом развитии государственности России, и разрушает промышленные регионы и производство вообще, он становится ещё и антирусским по своей политической опоре. Ибо на русских опираться он не может, так как собственно русские вследствие расовых особенностей североевропейского Архетипа и особого естественного отбора в условиях развития собственной государственности предрасположены к производственной и производительной деятельности, к социологизации труда и производственных отношений, и выказывают слабый интерес к коммерческому и ростовщическому паразитизму. Из этого начинают складываться предпосылки появления, как нового политического двоевластия, так и наполнения политического содержания этого двоевластия представлениями об антагонизме расового и этнического противоборства между государствообразующим этносом, объединяемым идеями передового городского национал-демократизма, и асоциальными, прорвавшимися в правящий класс режима диктатуры коммерческого интереса инородцами.

Показывая противогосударственную суть режима диктатуры коммерческого космополитизма, обнажая его политэкономическую сущность и подчёркивая его объективную политическую слабость, предметную неспособность вывести страну из общегосударственного кризиса, русский национал-демократизм становится напрямую враждебным режиму, самим основаниям его власти. Политически он смыкается с коренными интересами промышленных регионов, вооружая идейным оружием складывающиеся там центры недовольных режимом. Центры эти пока виртуальные и неформальные, не объединённые в один, а потому неуничтожимы полицейскими мерами и ускользают от нападок организаторов информационного произвола, так как трудно вести информационную войну против того, что не имеет обозначения и места нахождения.

Когда режим не в состоянии влиять на общественное сознание посредством передовых идей и идеалов, он начинает всё в большей мере опираться на чиновников и полицейские силовые подразделения. Использование деморализованной армии, но, главным образом, внутренних милицейских войск становится в России практически единственным способом хоть как-то поддерживать политический порядок, подталкивая сползание режима к чиновно-полицейскому тоталитаризму.

Все социальные слои промышленных и сельскохозяйственных регионов постепенно выходят из-под контроля власти, так как не видят в ней тех, кто действительно проявляет заинтересованность в преодолении промышленного упадка, в преодолении политического кризиса. И всё очевиднее для многих, сам политический кризис оказывается прямым следствием неспособности режима осуществлять перевод экономики на рельсы собственно промышленного развития. Растущие безнадёжность и отчаяние рано или поздно толкали в других странах, толкают вообще, и будут толкать у нас, в частности, молодёжь промышленных регионов и низовые части офицерского корпуса армии к осознанию неизбежности создания отрядов или дружин прямого действия для решительного неприятия режима в любом его проявлении. Принципиальное отличие таких отрядов от бандитских группировок в политической направленности их устремлений, в поиске политической идеологии, которая дала бы им осознание собственной исторической значимости, оправдала бы тотальное революционное насилие, которое им придётся совершить ради будущего страны. Самой жизнью они вынуждаются к нацеленности на борьбу с внутренне присущим диктатуре коммерческого капитала космополитизмом, который не позволяет стране выстраивать общественно-политические и социально-корпоративные отношения, необходимые для развития промышленного производства. А потому они оказываются на стороне тех представителей военных подразделений, которые требуют возрождения и укрепления традиций независимого от внешних влияний могущества государства и особых, сословных прав военных в управлении страной.

Историческое значение появления отрядов прямого политического действия очень велико. Именно они становятся провозвестниками собственно роста политической культуры, политического самосознания горожан, как самосознания национального, самосознания социал-капиталистического, то есть самосознания исторически прогрессивного для данного конкретного общества. Именно они первыми решительно выметают остатки феодального рабского преклонения провинции перед столичной бюрократией, провозглашают региональные требования установления безусловного политического надзора всей страны над столичным чиновничьим эгоцентризмом, то есть осуществляют революционный прорыв к социально-политической культуре капиталистического общества, как общества национального, с национальным политическим самоуправлением.

Появление таких отрядов действенного неприятия буржуазно-коммерческого, буржуазно-ростовщического паразитизма столицы в отношении остальной страны укрепляет предпосылки коренного переворота в общественном развитии государствообразующего этноса. Ибо конечная цель Национальной Реформации, с точки зрения изменения общественного сознания, в окончательном уничтожении пережитков феодализма, – или, как в случае с нынешней Россией, пережитков коммунистического социал-феодализма. И она достигается разрушением разделения страны на столицу и провинции (а такое разделение является в известном смысле сутью феодализма и социал-феодализма), и становлением единого национального общественного самосознания государствообразующего этноса, корпоративного и эгоцентричного. Остановиться на полпути при осуществлении Национальной Реформации политически нельзя. Без национального самосознания, воспринимающего остальной, внешний мир лишь как условие роста внутреннего промышленного производства и устойчивости внутреннего экономического развития, немыслимо и невозможно появление регулируемого общественными потребностями национального рынка, только и ведущего к цивилизованному процветанию и к политической устойчивости страны.

Такие, исторического порядка коренные изменения общественных отношений и социальной культуры не осуществимы без социальной революции, без той её разновидности, которая получила название Национальной революции. Они не осуществимы без насильственного ниспровержения враждебно настроенного к Национальной революции паразитарного правящего класса собственников коммерческого капитала, кровные интересы которых столичная и административно-колониальная по существу вопроса диктатура коммерческого интереса яростно защищает, и без насильственного же подавления отживших народных общественных отношений.

Не следует наивно верить заверениям новоявленных частных собственников и бюрократов режима об их желании следовать законам и подчиняться воле избирателей. Режим диктатуры коммерческого политического интереса, то есть диктатуры 2-3% всякого рода дельцов, связанных с наращиванием коммерческого капитала, – этот режим дельцов, уже совершивших антиобщественные преступления ради своего обогащения. И свою аморально приобретённую собственность они добровольно не подчинят цели промышленного развития страны. А потому режим неотвратимо ведёт страну к самой, что ни на есть, Гражданской войне. В таких же войнах побеждают не парламентская болтовня, не компромиссы всякого рода болтунов от политики и политиканов, а только и только согласованность действий военизированных отрядов и дружин, вдохновляемых передовыми идеалами и руководимых политическими организациями.

В двадцатые годы текущего столетия вооружённые отряды прямого действия, которые возникали в промышленных городах Веймарской Германии, получили очень верное название – штурмовиков. В соответствии с закономерным ходом истории они готовились к штурму режима диктатуры коммерческого космополитизма, чтобы раздавить его центр обслуживающей олигархов власти в самом гнезде заговора ростовщиков и спекулянтов против промышленных регионов, в столице страны, в Берлине. Однако и все прочие Национальные революции прошлого завершали политические Гражданские войны, политическое двоевластие подобного рода по единому, в общем и целом, сценарию. Когда военизированные отряды прямого действия достигали определённого уровня согласованности выступлений по всей стране, они захватывали контроль над промышленными регионами, создавали там второй центр политической власти и предпринимали решительный поход на столицу. Захватив её, они производили широчайшую чистку обслуживающих режим учреждений власти, в том числе этническую, расовую, осуществляли самую решительную смену класса собственников и делали это при беспощадном подавлении любых мер сопротивления представителей коммерческого капитала.

Лишь после насильственного свержения режима диктатуры коммерческого интереса исторически прогрессивный характер деяний таких военизированных отрядов прямого действия исчерпывался. Они, так или иначе, рассасывались в учреждениях новой власти, создаваемой политической силой, которая возглавляла осуществление Национальной революции, в силовых ведомствах режима военно-политической диктатуры промышленного политического интереса. И уже эта политическая сила посредством опоры на силовые учреждения национального государства насильно подчиняла капитал интересам рождающейся нации и направляла его на ускоренное восстановление промышленного производства

Таков объективно неизбежный ход развития буржуазной революции, порождаемых ею капиталистических интересов, борьбы их непримиримых противоречий. Однако согласно мировому опыту, он немыслим теоретически и невозможен практически без возникновения субъективного фактора организации двоевластия. А именно без появления политической организации или партии революционеров, без той идеологии, которая ими создаётся либо сознательно, либо вследствие обострённой политической интуиции партийных вождей для осуществления захвата власти и последующей самой действенной революционной организации средств и мер управления страной, предметно нацеливаемых на решение задач Национальной Реформации.

Глава 3. Идеология социальной Реформации

Двоевластие постепенно и устойчиво расшатывает исполнительные учреждения власти любого режима диктатуры коммерческого космополитизма, в том числе и того, который сейчас держит Россию “за горло”. Однако тупиковая ситуация может длиться до тех пор, пока у активного и виртуального политического центра в промышленных регионах не появится революционная идеология, – такая идеология, которая позволит ускоренно объединять разрозненные революционные силы и перейти в решительное пропагандистское и организационное наступление. Идеология оказывается тем сильнее в воздействии на события, чем предметнее она отражает внутренние потребности государственного развития. Во всех Национальных революциях прошлого идеология была недостаточно развита для политического становления партии осуществления не только Национальной революции, но и Национальной Реформации, а потому реальная политика национал-революционных сил или партий выстраивалась под влиянием интуиции и личных воззрений ярких харизматических лидеров. А следующие интуиции лидеры, не имея опоры на рациональную теорию, в политической деятельности весьма часто вынуждены опираться на мистику и подчинять политические решения краткосрочной эмпирической тактике, а не целенаправленной долгосрочной стратегии.

Так было, к примеру, даже в Германии при режиме национал-социалистов, которые с немецкой основательностью искали теоретическую поддержку своей идеологии, как никакие подобные им политические силы до них. Однако к тому времени не было обнаружено подходов к обоснованию теории Национальной революции, как объективного явления в становлении капиталистического общества промышленной цивилизации; не были поняты и теоретически разработаны общие закономерности антагонистической борьбы коммерческого и промышленного политических интересов, как главного двигателя развития капиталистического общества; и не было осмыслено, что Национальная революция завершает революцию буржуазную, диалектически отрицая её, но сама она предстаёт в истории конкретного государства только одним из проявлений революции социальной, призванной начать длительный процесс Национальной Реформации общества, и она всегда и везде осуществлялась военно-политической диктатурой военно-политических сил национальной демократии, диктатурой обслуживания промышленного интереса. К тому времени в социальных и политических науках не было прорывов к осознанию, что при Национальной революции происходит умерщвление государством исторически отживающего народа и нарождение, инициация собственно городского производительного общества – капиталистической нации. Причём нации именно такого качества социальной психологии, социологизации общественных и производственных отношений, такой этики корпоративного труда, каковые требуются для становления конкурентоспособного на мировых рынках национального промышленного производства.

Чем в большей мере экономическое и государственное развитие страны зависит от налаживания промышленного производства, в особенности, крупного промышленного производства, тем радикальнее протекает Национальная революция, тем решительнее разрешаются противоречия, мешающие государству внушать населению дух предприимчивости и деловитости капиталистической нации, а у молодёжи воспитывать необходимые сложному производству качества личного и социального поведения. И особенно решительно разрешается основное противоречие, заводящее государство с победившими городскими капиталистическими отношениями собственности в исторический тупик, – а именно, противоречие между старыми производственными отношениями и принципиально новым качеством производительных сил, которого достигла страна в процессе предыдущего своего развития.

Осмысление этих закономерностей происходит лишь сейчас, в России. Только теперь осознаётся предметный, закономерный характер появления радикально-националистических режимов при капиталистическом становлении государств и обществ после буржуазных революций, – режимов, которые в ХХ столетии получили наименование фашистских. Поэтому только сейчас появляются предпосылки возникновения собственно теории Национальной Реформации и на основе таковой теории становится возможным создание собственно идеологии объективного политического национализма или национал-демократизма.

Важность теории в разработке идеологии заключается в первую очередь в том, что теория объективных закономерностей развития государств и обществ позволяет двигаться к политической цели самым коротким, самым выверенным путём. Она даёт возможность опираться самым широким образом на революционные силы во всех странах, где этими силами ведётся борьба с отживающими формами политических отношений, с махровой реакцией общечеловеческого значения.

Для России же такая теория просто жизненно необходима. Ибо особенности нынешней ступени развития промышленной цивилизации таковы, что предстоящая русская Национальная Реформация объективно натолкнётся на колоссальное противодействие международных и внутренних сил реакции и мракобесия. И русское национальное государство сможет выжить и осуществить свои задачи созидания самого развитого национального общества лишь при интернационализации политических целей, при теоретическом и идеологическом наступлении на мировой политической арене, при вовлечении в свою борьбу с внутренним и мондиальным мракобесием самых широких сил поддержки во всём цивилизованном мире. Политической силе, которая будет совершать русскую Национальную Реформацию, предстоит решать свои задачи в обстоятельствах, когда противостояние глобального, общемирового коммерческого космополитизма, подобно спруту опутавшего все страны и континенты, океаны и воздушное пространство, с цивилизационным национализмом достигнет чрезмерного напряжения.

Сейчас между общемировым коммерческим капитализмом, поддерживаемым наживающимися на мировых спекулятивных сделках силами во всех странах и на всех континентах, и потребностями эволюционно самой развитой части человечества в ускоренном становлении глобальной научно-промышленной цивилизации вызревают такие напряжённые отношения полярных противоположностей, которые разрешимы лишь глобальными революционными потрясениями. Приближается эпоха глобальной социальной революции, глобальной социальной Реформации, в течение которой в передовых промышленно развитых странах у власти утвердятся революционные военно-политические режимы, и они сменять парламентские демократии диктатурами национальных демократий, что необходимо для осуществления смены типа цивилизации, замены старого исторического строя новым. К такой эпохе, которая начнётся в ХХI-ом столетии, мир неумолимо толкает сама объективная логика развития и становления мондиальной коммерческо-капиталистической цивилизации, влекут порождённые ею глобальные катастрофы: энергетическая, сырьевая, демографическая.

Всякая социальная революция завершает очередной временной участок пути эволюционного развития производительных сил и общественных отношений в той или иной конкретной стране. Она происходит, когда вызревает непримиримое противоречие между новым состоянием производительных сил и старым качеством социальной культуры производственных отношений, закреплённых юридически в определённых формах собственности, которые прямо отражают интересы не способного больше развивать общественное самосознание страны правящего класса. Это противоречие уже не может разрешаться посредством взаимных уступок в рамках сложившихся традиций общественных, культурных, политических, сословных, межэтнических отношений и всё определённее требует их полного диалектического отрицания. Даже всяческие войны, обычно вызывающие единение различных классов внутри страны, не в силах оказываются изменить направление и лавинообразное нарастание антагонистически противоборствующих требований одних слоёв населения к другим. При таком положении дел правящий класс постепенно теряет рычаги управления, как настроениями и поступками подавляющего большинства представителей государствообразующего этноса, так и производством, не в состоянии более управлять по-старому, низы же ожесточаются и не желают больше по-старому жить.

Социальные революции самым коренным образом совершают насильственную ломку отживших общественно-политических, производственных и социальных, межэтнических и межгосударственных отношений, чтобы открыть дорогу новым формам производственных и общественных, а так же межэтнических и межгосударственных отношений. В силу того обстоятельства, что экономика всякой опирающейся на промышленное производство страны на исходе ХХ-го века оказывается зависящей от мирового рынка, от разделения труда с другими промышленно развитыми странами, то есть необратимо мондиальной, противоречия между старым качеством производственных отношений и новым состоянием производительных сил вызревают сразу в ряде государств. С течением времени противоречия между старыми социальными, межэтническими, межрасовыми, межгосударственными отношениями и передовыми промышленными производительными силами принимают всеохватный размах, готовя социальную революцию и социальную Реформацию на мировом уровне, то есть собственно мировую социальную революцию и социальную Реформацию.

В грядущей мировой революции всем прогрессивным политическим движениям предстоит преодолеть сильнейшее сопротивление отживающих свой срок, использующих идеологию либерализма, опирающихся на коммерческий космополитизм сил, которые имеют решительных и беспринципных агентов влияния в правительствах всех стран, среди правящих классов любого государства, в ООН, в других межгосударственных организациях. Силы эти, разумеется, не захотят уйти с исторической сцены добровольно. Они до конца будут охранять существующий порядок вещей всей мощью государственной власти самых богатых держав, объединяемых и контролируемых главной из них – Соединёнными Штатами Америки. Чтобы расчистить путь новому качеству общественно-производственных отношений, передовые, авангардно революционные политические силы должны будут ниспровергнуть существующий мировой порядок революционным насилием не в одной только стране, а зажечь пожар революционных преобразований сразу во многих государствах. И возглавить эту мировую социальную революцию сможет только Россия, и лишь под руководством политической силы, которая подготовит русскую Национальную революцию и Национальную Реформацию.

В России уже сейчас тупиковые противоречия в общественных и производительных отношениях, которые грядут во всех промышленно развитых странах, проявляются с наибольшей остротой, с наибольшей непримиримостью. Поэтому именно России, в конце концов, предстоит стать главной штаб-квартирой приближающейся мировой социальной революции и последующей за ней глобальной Социальной Реформации.

В самой России суть этой Реформации будет состоять в следующем. Россия не сможет на длительный срок задержаться в буржуазно-капиталистическом образе существования и развития, а, ускоренно пройдя через него, окажется в политическом состоянии национального капиталистического общества с революционно-прогрессивной диктатурой промышленного политического интереса, подавляющего посредством государства внутренний и мондиальный коммерческий космополитизм и его идеологическое оправдание – идеологический либерализм. То есть, государство будет осуществлять жесточайший контроль над коммерческим политическим интересом, над коммерческим капиталом, во всё большей мере подчиняя его задачам капитала промышленного, задачам гармонизации промышленных производственных отношений, достижения их наивысшего воздействия на развитие производительных сил при наименьшем потреблении всевозможных ресурсов.

В наибольшей мере требованиям к качеству общественных и производственных отношений, которое понадобится в ХХI-ом веке, отвечают соответствующие отношения в современной Японии. Проблемы перенаселения японских островов при крайней бедности сырьевыми и энергетическими ресурсами именно Японию заставили вплоть до последнего времени отрабатывать и находить наилучшее соответствие производительных сил и производственных отношений в условиях регионального и почти непрерывного энергетического, сырьевого и демографического кризиса.

Русские патриоты и национал-патриоты, называющие себя националистами, при всяком удобном случае шумят о том, что у России 64% мировых запасов сырья. И потому-де России наплевать на остальных, за счёт продажи этого сырья она будто бы сможет быть богатой даже и при том диком состоянии общества, которое имеет место быть на сегодняшний день. Это наивность, архаизм воззрений умирающего прошлого. Современная экономическая и политическая система любого государства вовлекается в мировые экономические и политические отношения с неизбежностью, с неотвратимостью, так как интернационализация производительных сил есть прогрессивный и год от года ускоряющийся процесс. Россия обязательно станет лишь оккупированной сырьевой провинцией более развитых промышленных экономик, если сама окажется не в силах вырваться в новое качество промышленно развитого государства, то есть, если русские не начнут уже сейчас приспосабливаться и революционно перестраивать своё мировоззрение для ускоренного развития собственного передового производства, учитывая грядущий мировой экологический, энергетический и сырьевой кризис и его влияние на мировую политику.

Кто верит в возможность отсидеться в народно-туземном состоянии, бормоча: “Моя хата с краю, чур, ничего не знаю!”, – тот идиот из идиотов, того надо незамедлительно изолировать от влияния на реальную политику и отправить в сумасшедший дом. Испытывающие обостряющуюся нехватку сырья и энергоресурсов промышленные державы разорвут и отбросят в сторону все нормы старого международного права и изнасилуют того, кто не сможет противостоять их интересам собственной промышленной мощью и посредством неё устанавливать наиболее выгодные из возможных для себя балансы интересов.

Выход у России только один. Ни в коем случае не уповать на запасы сырья, а готовится к проведению радикальнейшей социальной революции, решительнейшей Национальной Реформации, которая поставит цель сделать из государствообразующего народа в высшей степени организованное национальное общество, способное совершить следующий шаг в повышении прибыльности промышленного производства по сравнению с той, какой добилось японское этнократическое общество. Но при такой постановке вопроса русские национал-демократы должны затронуть и идеологически растревожить самые болезненные противоречия современных социально-политических и производственных отношений во всех развитых странах. И если они смогут использовать революционную теорию Национальной Реформации таким образом, чтобы направить внутренние политические процессы на прорыв общественно-производственных отношений к уровню самых передовых в мире, они неизбежно станут примером для националистических движений в развитых странах, дадут им новый смысл политической борьбы. В этом единственный политический путь сохранить Россию в качестве объединяющей мир мировой державы, – единственный! Другого пути нет!

При таком подходе роль государства в осуществлении политики Национальной Реформации возрастает чрезвычайно, и государственная власть должна усиливаться, совершенствоваться. Однако государство при усилении исполнительной власти неизбежно бюрократизируется, а бюрократическим аппаратом целенаправленно управлять можно только на научной основе, только на основе современной социологии, прогрессивной политэкономии. Поэтому проведение политического курса на Национальную Реформацию потребует привлечения творческих сил, которые должны будут обеспечивать политику необходимыми научными разработками, не позволяющими бюрократии сбросить узду национал-демократического мировоззрения. И только так национал-демократы смогут сохранить политический авторитет в то время, когда наука вторгается в промышленное производство, непрерывно изменяя характер производительных сил и общественно-производственные отношения.

В революционные эпохи стихийный характер развития общества сменяется сознательной деятельностью прогрессивно мыслящих политических деятелей, революционеров, которые ведут борьбу за изменение общественных отношений, посредством передового идеологического насилия ниспровергают устаревшие представления и традиции. То есть, в такие эпохи возрастает значение глубоко проработанной идеологии. Но ныне идеология, чтобы политически воздействовать на ход событий в мире, в котором наука врывается в повседневную жизнь людей, должна отталкиваться от предметных эзотерических теорий в социологии и политэкономии, теорий научно строгих и недвусмысленных, какими бы ужасными они не представлялись обывателям. Тогда на её основе возможно будет создать современную и одновременно дееспособную партию Национальной Реформации, партию революционной национал-демократии, партию революционного действия и государственной ответственности.

Глава 4. Двоевластие и средний класс

На начальных порах буржуазной революции в коммерческую, то есть торгово-спекулятивную, финансово-ростовщическую и бандитско-воровскую деятельность втягиваются разные слои населения переживающей такую революцию страны. Общая заинтересованность в создании наилучших условий коммерческой деятельности ради получаемых через неё личных выгод превращает их в самую серьёзную и самую политически организованную силу, которая, в конце концов, осуществляет политический переворот и создаёт собственную диктатуру, диктатуру коммерческого интереса.

Однако после того как коммерческая деятельность становится не просто законной, а сама Конституция режима пишется таким образом, чтобы экономические и политические отношения обслуживали коммерческий интерес, обеспечивали все условия для роста коммерческого капитала, борьба за право на коммерческую деятельность резко ожесточается. Самые бесцеремонные владельцы коммерческих капиталов начинают поглощать капиталы и собственность тех, кто оказались слабее и проявляют щепетильность, вытеснять из торговли наименее приспособленных к конкурентной борьбе. Неуступчивые конкуренты или защитники независимости мелкой и розничной торговли запугиваются, либо устраняются физически.

Через несколько лет, вследствие сужения возможностей наживаться за счёт превращения в частную собственность собственности прежнего государства, из-за ухудшения условий получения ссуд, займов и из-за развала товарного производства, на рынке начинается застой капитализации экономики. Поскольку общий уровень коммерческих капиталов после периода стремительного роста почти прекращает наращиваться, и даже проявляет тенденцию к уменьшению, постольку дальнейшее накопление капиталов может происходить только при их перераспределении от множества владельцев к постоянно сужающемуся кругу дельцов, готовых ради этого на любые преступления. Так выделяется группа олигархов, возглавляющих крупные банки и спекулятивно-коммерческие структуры, в руках которых оказались накопленными основные коммерческие капиталы страны. Мелкое и среднее предпринимательство, устойчиво сокращаясь численно, рано или поздно, попадает к ним в зависимость. Оно теряет возможности воздействовать на средства массовой информации, на политическую власть, защищать свои интересы через участие в финансировании выборов и выдвижение своих ставленников в представительные собрания, на важные должности в управленческих учреждениях, в силовых ведомствах, – сначала в центре, а затем и на местах. Власть, как исполнительная, так и законодательная, становится служанкой корыстного политического интереса узкой клики дельцов и бюрократов, ничего общего не имеющих с интересами производства, интересами подавляющего большинства населения страны. Она всё откровеннее выражает и защищает кровные интересы лишь олигархического коммерческого капитала, вызывающе спекулятивного и ростовщического.

Это приводит к вопиющей поляризации уровней жизни и, соответственно, к радикальной поляризации политических настроений в стране, в которой утвердилась диктатура коммерческого интереса. С одной стороны, растут богатства, роскошь образа жизни тех, кто сделал огромные капиталы в торговле или в ростовщичестве, в захвате госсобственности, напрямую связан с правящей бюрократической кликой исполнительной власти, с правительством, скупил средства массовой информации, финансирует выборные кампании политических партий. С другой стороны – устойчиво растёт недовольство своим обнищанием и морально угнетённым состоянием огромной массы людей, живущих в промышленных, сельскохозяйственных регионах, занятых на производстве.

Падение реального уровня жизни, уменьшение покупательской способности населения, захват рынка крупными компаниями, которые могут перемещать товары большими партиями и снижать расходы на доставку единицы товара, ведёт к тому, что много представителей мелкого и среднего бизнеса в таких обстоятельствах не выдерживают обострения конкуренции, “прогорают”. Возникший при обслуживании мелкого и среднего торгового предпринимательства и яростно боровшийся за идеалы либерализма средний имущественный класс коммерсантов, без которого режим диктатуры коммерческого интереса не смог бы установиться, теряет перспективу, политически деморализуется, вытесняется из коммерции и политики. Происходит невольное сближение его недовольства с недовольством средних социальных слоёв горожан, живущих интересами промышленного производства. Шаткость их общего материального положения постепенно порождает в этой среде радикальные настроения и, в конечном итоге, революционизирует их политические инстинкты нарождающегося национального среднего класса.

Представители средних социальных слоёв горожан, у которых во время буржуазной революции просыпается политическое самосознание будущего национального среднего класса, побуждаемые к действию в защиту личного и классового самовыражения, и создают революционные национал-демократические идеологии и партии, которые в ХХ столетии обобщённо назывались фашистскими, национал-социалистическими, нацистскими. Подавляющее большинство офицеров армии, других силовых ведомств по материальному и социальному положению являются естественной частью средних имущественных слоёв горожан. Они тоже подхватывают настроения раздражения и недовольства режимом, который всё откровеннее выказывает смычку наглых корыстных интересов узкого круга крупнейших ростовщиков и спекулянтов с личными интересами высшей бюрократии, превращается в чужеродное для страны господство политической клики без реальной социальной базы поддержки, то есть, в откровенное олигархическое правление.

Политические отношения в условиях диктатуры коммерческого интереса, при которой средний имущественный слой горожан в стране слабый и малочисленный, в основном находится в столице, крайне неустойчивы. Особенно явно эта неустойчивость проявляется при финансовых и экономических кризисах. Мировой опыт показывает, что сколько-нибудь продолжительное время такая диктатура существовать не может. В конце концов, возникает настоятельная потребность революционного изменения положения дел, то есть революционного поворота к созданию условий для появления многочисленного и политически организованного среднего класса, и эта политическая потребность проявляется, как потребность государственная, ибо без политически влиятельного среднего класса горожан, государство, пережившее буржуазную революцию, существовать не может. Политическая сила, которая провозглашает и совершает Национальную революцию, и осуществляет эту государственную потребность, и её политические цели направлены против всего, что мешает становлению национального среднего класса горожан, то есть, не только против правящего класса диктатуры коммерческого политического интереса, но и против косной и консервативной народной массы.

Поскольку именно из представителей народной среды должен ускоренными темпами создаваться национальный средний класс, основа основ устойчивости политических отношений национального общества, постольку для подавления сопротивления народных феодальных и народно-коммунистических, социал-феодальных традиций мировосприятия, а так же ползучего противодействия олигархов и бюрократии прежнего режима диктатуры коммерческого интереса и оказывается необходимой военно-политическая диктатура национал-демократии. Она обязана подавлять как народные Низы, так и олигархические и бюрократические Верхи прежнего режима. Ибо и те, и другие обречены на историческое вымирание, а по причине исторического отчаяния в любой момент способны выступить против революционной партии зарождающегося национального среднего класса горожан, подобно тому, как это было, правда, при других политических обстоятельствах, во время большевистской контрреволюции в октябре 1917 года. В октябре 1917 года народные Низы под руководством большевиков и эсеров восстали против быстро набиравших после февральской буржуазной революции чрезмерное влияние коммерческих спекулянтов и казнокрадов, а так же против политического самосознания средних слоёв горожан, организуемых меньшевиками. И они беспощадным террором подчинили своим контрреволюционным интересам всех политических противников.

Надо ясно понимать, что Национальную революцию подготавливают и делают идейно организованные представители средних слоёв горожан, главных революционных слоёв любой социальной революции вообще, видящих идеальные политические отношения демократическими и стремящихся к таким отношениям. Придя к власти вследствие Национальной революции, они вынуждены авторитарными мерами укреплять собственную политическую власть. После чего начинают ускоренно создавать многочисленный средний класс и делают это именно для усиления собственных политических позиций, в известной мере из инстинкта политического самосохранения, который “требует” возникновения собственного политически активного класса с общественным самосознанием для перехода от революционной авторитарной диктатуры, временной по своей сути, к продолжительному эволюционному демократическому самоуправлению. Ибо, чем сильнее численно и национально-общественным самосознанием средний класс, тем успешнее он осуществляет надзор за властью и влияет на власть в защите своих экономических и политических интересов, вообще-то говоря, отчуждённых от власти как таковой. В том числе защищая свой взгляд на историю, на режимы осуществления задач Национальных революций, оправдывая авторитарное правление и деяния таких режимов.

Итак. Буржуазная революция и либеральное буржуазно-представительное самоуправление, под прикрытием которого утверждается диктатура коммерческого капитала, а затем олигархическое правление, просветляют политическое умозрение средних слоёв горожан. Среди этих слоёв растёт понимание, что режиму диктатуры коммерческого интереса всё едино, чей средний класс использовать при обслуживании интересов олигархических семей, отечественный или иностранный, всё равно, где будет безработица и упадок производства, лишь бы олигархи и крупные собственники получали наибольшую коммерческую прибыль. Жизнь показывает средним слоям горожан необходимость радикального изменения складывающегося положения дел, при котором они вместе с народом оказываются в экономическом рабстве, в экономической кабале у крупного коммерческого капитала, в полном политическом бесправии при диктатуре коммерческого космополитизма.

По мере развития буржуазной революции средние слои горожан начинают приобретать опыт капиталистического взгляда на свою страну и окружающий мир, у них складывается понимание собственных кровных экономических и политических интересов в условиях капиталистических отношений собственности. Неопределённость экономического существования заставляет их всё чаще задаваться вопросами о способах преодоления глубокого структурного кризиса идей и власти режима диктатуры коммерческого интереса, о социальной среде обеспечения экономической и политической устойчивости в стране. В конечном итоге самые здравые силы среди них неизбежно приходят к осознанию существования особых социально направленных интересов средних слоёв горожан, побуждают их поддержать цели революционной партии национального среднего класса. Поэтому и становится сначала теоретически возможной, а затем практически неизбежной столь радикальная форма государственности как военно-политическая диктатура национал-демократии, опирающаяся на революционную и прогрессивную идеологию Национальной революции.

Однако до сих пор все такие идеологии, в том числе наиболее осмысленные идеологии итальянского фашизма и немецкого национал-социализма, которые выдвигались для обоснования Национальных революций, не смогли подняться до уровня концептуальной научной теории. В этом проявлялась их ограниченность и политическая слабость, по этим причинам военно-политические режимы национал-демократического толка приходили к политическому краху, а их враги, связанные с мировыми коммерческими интересами, получали возможность с позиции либерального концептуального мировоззрения объявлять такие режимы волюнтаристическими и преступными. По существу вопроса, их враги получали возможность обвинять Природу в том, что общественное развитие следует собственным закономерностям, согласно которым либерализм и коммерческий космополитизм представляют лишь одну из противоборствующих онтологических противоположностей и только. Но это становится понятным только сейчас, с позиции разрабатываемой теории Национальной Реформации.

Глава 5. Промышленный интерес и средний класс

Роль средних слоёв горожан в разработке и поддержке идеологии Национальной революции определяющая. Она проявляется по мере осознания в среде средних слоёв горожан глубины экономического кризиса, к которому неотвратимо приводит упадок производительных сил при политическом режиме диктатуры коммерческого интереса, коммерческого капитала. При таких режимах, не способных запустить товарное капиталистическое производство, вследствие высокой зависимости рынка от ввоза товаров из других стран всегда высокая инфляция с волнами гиперинфляции, из-за чего, в первую очередь, ухудшается материальное и моральное положение именно средних слоёв горожан. При гиперинфляции чаще разоряются мелкие и средние предприниматели; сворачиваются разработки всевозможных проектов, на которых заняты специалисты и изобретатели; рост зарплаты военных, государственных служащих, учителей, врачей, научно-технических работников не поспевает за ростом цен. Хуже всего приходится тем, кто непосредственно связан с промышленным производством. Когда высокая инфляция, не говоря уже о гиперинфляции, никакие коммерческие банки не дают ссуд производству, а уменьшение заказов в слабом капиталами промышленном производстве и резкое падение сбыта продукции ухудшает условия жизни инженеров, рабочих, несёт с собой угрозы закрытия предприятий и массовой безработицы. Однако следом за спадом или развалом производства следует ухудшение условий жизни и у остальных представителей средних слоёв горожан, ибо именно производство создаёт условия существования всему городскому населению, обеспечивает работу инфраструктуры города. Поэтому неудивительно, что все средние слои горожан, при особо серьёзных обострениях экономического и финансового кризиса, так или иначе, поддерживают требования установления диктатуры, которая остановила бы спад или развал промышленного производства, сближаясь по политическим взглядам с промышленными предпринимателями и с рабочими, с другими участниками производственных отношений.

Политическое осознание учёными, врачами, учителями, инженерами, офицерским корпусом, самыми развитыми слоями рабочих, – что их образ жизни и даже выживание оказываются напрямую зависящими от всеохватного совершенствования отечественных производительных сил, от достижения конкурентоспособности на мировых рынках товаров отечественного производства, подводит их рано или поздно к сознательной поддержке идеологии Национальной социальной революции и Национальной Реформации общества. Иначе говоря, они поворачиваются к революционному национализму, ставящему стратегическую цель – создать этнократическое социально-корпоративное общество, капиталистическую нацию, отвечающую требованиям самого передового производства к общественному сознанию. В конечном итоге, это создаёт широкую социальную среду поддержки революционному национализму, что позволяет приходить к власти режимам диктатуры промышленного политического интереса, военно-политическим режимам национал-демократии вполне демократически. И при таких режимах на основаниях политического национализма начинает зарождаться классовое самосознание средних слоёв горожан государствообразующего этноса, – самосознание национального среднего класса!

В России следует учитывать чрезвычайно важное в политическом смысле обстоятельство. Суть его в следующем. Мировой исторический опыт показывает, чем сильнее выражена зависимость экономического благополучия общества и его социально-политической устойчивости от прибыльности промышленного производства, тем большей оказывается при экономических и социально-политических кризисах поддержка архетипическим общественным бессознательным средних слоёв горожан государствообразующего этноса идеологии национализма в самом крайнем её проявлении.

Даже в сравнении с имевшими мировое значение Национальными революциями, которые происходили, к примеру, во Франции в начале XIX века, в Италии, Германии или Японии в первой трети ХХ века, Национальная революция в России будет проходить под знаменем политической организации с существенно более серьёзной и решительной идеологией национализма. Для северной и слабозаселённой России в исторических условиях начала XXI века многократно увеличится необходимость предельно ускоренной классовой социологизации национально-общественного сознания средних слоёв горожан, только и позволяющей перейти от экстенсивного освоения восточных земель к интенсивному. Без предельного ускорения социологизации общественного сознания русских горожан нельзя будет добиться ускоренного совершенствования промышленного производства и прорыва в неотвратимо складывающийся Золотой Миллиард, занять среди членов этого миллиарда достойное место. Нынешние обстоятельства, в которые ходом истории поставлена Россия, прекрасно передаются популярным выражением: “Кто не успел – тот опоздал”. Свободных мест в вагонах для членов Золотого Миллиарда остаётся всё меньше, а борьба за них ожесточается и будет ожесточаться.

Если новые поколения русских не успеют создать национально-общественного самоуправления с совершенно новым состоянием производственных отношений, определяемых, как национальные производственные отношения, Россия не достигнет высоких темпов модернизации промышленных производительных сил. И тогда для России и русских не будет места в промышленной цивилизации XXI века.

Какие же социальные слои непосредственно вовлечены в национальные производственные отношения на нынешнем этапе становления мировой промышленной цивилизации? Именно средние социальные слои горожан промышленных регионов! Производственные отношения в современной крупной промышленности зависят от экономически и политически деятельного национального среднего класса, от его общественного поведения, от его этики, культуры, социальной психологии. В России национальный средний класс при его отсутствии надо создавать. И создание его политически осуществимо только и только в результате исторической по влиянию на судьбу мира социальной революции, а именно, русской Национальной революции, направляемой революционной политической партией, воспринимающей себя, как провозвестник национального среднего класса.

Россия огромная и слабо заселённая страна. Чтобы общественные отношения стали, а затем оставались национальными и, как таковые, встраивались в экономические и политические отношения внутри Золотого Миллиарда, стране необходимы особые производительные силы. С одной стороны, они должны быть сложными, вовлекающими в единые производственные цепочки предприятия всех регионов, все областей и краёв страны, а с другой, – обеспечивающими высочайшую производительность общественного труда, которая позволила бы свести к нулю зависимость экономики от иммиграции представителей южных и прочих расово, духовно и этически чуждых русским этносов. Поэтому России нужен не национальный средний класс вообще, а только такой, интересы которого связаны с самыми передовыми и непрерывно развивающимися производительными силами, с крупной и очень крупной наукоёмкой промышленностью. Решить такую задачу можно, если государственная власть станет выражать интересы национального среднего класса политически, но понимать эти интересы глубже, чем сам средний класс, проводя стратегический курс на упреждающее совершенствование социально-корпоративных и общественно-производственных отношений, готовя их к соответствию прогнозируемым в будущем мировым производительным силам. Иначе говоря, выстраиваемая после Национальной революции государственная власть должна становиться сословной, ибо только сословная государственная власть способна на стратегическое прогнозирование и планирование целей развития.

В связи с обсуждаемой темой встаёт вопрос об отношениях русского национального среднего класса с интеллигенцией. Гуманитарное умозрение русской, а точнее, российской народной интеллигенции, и не городской, и не земледельческой по сложившейся за столетия культуре, чуждое практическому рационализму и схоластическое по своей сути, вопиюще не отвечает вышеуказанным требованиям к общественным отношениям национального государства в XXI веке. Поэтому рассчитывать на её поглощение в тот национальный средний класс, который должен быть создан для прорыва России в постиндустриальную промышленную цивилизованность, по меньшей мере, наивно. Русская народная интеллигенция, по своим духовным традициям неисправимо тяготеющая к гуманитарному образованию, то есть не связанному с производительными силами и их императивными требованиями к качеству общественного сознания, должна отмирать, и будет отмирать под надзором национального государства. И она сама, своим неприятием целенаправленной диктатуры промышленного интереса заставит национальное государство проводить соответствующую политику.

При вызревающем кризисе режима диктатуры коммерческого интереса интеллигенция вынуждена будет поддержать Национальную революцию и установление военно-политической диктатуры национал-демократии. Но поддерживать она будет эту диктатуру только до тех пор, пока режим национал-демократов не наведёт порядок в стране, не осуществит меры по утверждению политической диктатуры промышленного интереса и не обеспечит быстрый подъём промышленного производства и уровня жизни. Затем гуманитарно-индивидуалистские наклонности народной интеллигенции начнут подталкивать её в стан оппозиции режиму, делать её осознанной или неосознанной союзницей мондиального коммерческого космополитизма и подпевалой его либералистской идеологии, и она станет помогать реакционным, враждебным русскому городскому национализму силам, которые будут бороться с намерением России прорваться в Золотой Миллиард. Народная интеллигенция, движимая иррациональным умозрением, в стратегическом плане будет обязательно, так или иначе, подрывать новую национальную государственность в России, то есть подрывать устремления национального общества и государства прорваться в лидеры мирового научно-технологического развития, в созидатели научно-промышленной цивилизации. Потому она обречена на постепенное, неумолимое и тотальное подавление русской Национальной Реформацией. В этом вопросе не должно быть двусмысленности и лицемерной лжи.

Глава 6. Диктатура национал-демократии

Главный вопрос Национальной революции, как и любой революции, вообще, есть вопрос о власти. В.Ленин неоднократно подчёркивал чрезмерную важность захвата власти революционной партией при общегосударственном кризисе, отражением которого и становится двоевластие, – и был совершенно прав. Централизованная государственная власть складывается со времени борьбы за преодоление феодальной раздробленности, в течение сотен лет создавая собственные рычаги поддержания столичного влияния в разных землях страны, и главными из таких рычагов являются единые вооружённые силы и аппарат государственного чиновничьего управления. При идеологическом и политическом кризисе правящего класса, старого уклада жизни и целей развития страны вооружённые силы и аппарат чиновничьего управления теряют видение смысла своей деятельности, переживают кризис воли к управлению вследствие исчезновения целеполагания в окружающем мире. Спасти авторитет столичной централизованной власти, предотвратить полный распад государства может только появление совершенно новой политической силы, такой силы, которая способна дать новый смысл дальнейшему историческому бытию самой столичной централизованной власти и её праву на управление населением других земель. Без сознательной субъективной политической воли, ставящей вопрос о революционном изменении общественных отношений и отношений собственности сверху, разложение и распад старой власти, сползание страны к отрицанию разными землями всякой столичной власти, – что является следствием расширения неуправляемости в экономических и социально-политических отношениях, – остановить невозможно. Субъективная же политическая воля проявляется в идеях, в идеологиях, в программах, от которых зависит подход к целям и задачам революции; через идеи, идеологии, программы она необычайным образом определяет ход событий и исторические последствия революции. Ход событий русской Национальной революции, её воздействие на историю будет определяться тем, насколько успешно в России произойдёт осмысление прошлого мирового опыта революций, вообще, и Национальных революций в других странах, в частности, и будут сделаны наиболее выверенные выводы.

Политическое двоевластие приводит к обострённому осознанию множеством людей ключевого значения столичной исполнительной власти для разрешения кризиса общественного сознания и юридических отношений собственности. Оно заканчивается лишь тогда, когда выражающий интересы передовых производительных сил виртуальный центр власти, непрерывно усиливающий своё влияние на умы и сердца людей предлагаемой новой исторической перспективой развития политических отношений в стране, при их поддержке захватывает исполнительную власть столицы. В последней попытке предотвратить своё политическое поражение старая исполнительная власть в условиях обострения кризиса доверия к ней со стороны большинства населения возлагает надежды на то, что расширение влияния составляющей с ней единое политическое целое представительной власти позволит сгладить противоречия верхов с низами. Но решение экономических проблем она ищет за счёт низов, а расширение влияния представительной власти ей нужно, чтобы под видом обновления старых способов управления, ради чего она-де готова вовлекать в представительную власть своих политических противников, опять узаконить в глазах населения господство сложившегося правящего класса, господство сложившихся отношений собственности, сложившегося порядка вещей. И любая революция доводится до завершения вопреки старому парламентаризму, при самом решительном разрыве с ним с помощью авторитарной диктатуры наиболее последовательных революционных сил. Потому что законодательный парламентаризм при двоевластии превращается в способ борьбы старых отношений с новыми, позволяет использовать огромный опыт и огромные средства старых собственников, сторонников старых отношений собственности для противодействия налаживанию новых отношений собственности. Вместо укрепления центральной власти он, при расширении его влияния в таких обстоятельствах, расшатывает центральную власть, окончательно подрывает её авторитет, что создаёт угрозы распада страны на части с разными отношениями собственности. Только окончательная победа революционных сил над старой исполнительной властью позволяет им провозгласить созыв нового представительного собрания уже для продолжения целей революции посредством углубления коренных изменений правовых, экономических и социально-политических отношений и, тем самым, вернуть политическую инициативу центральной власти, восстанавливаемой в новом историческом качестве.

Представительное собрание нынешней России, состоящее из двух палат, Государственной Думы и Совета Федерации, конституционно учреждено после политического переворота 3-4 октября 1993 года. Тогда в России победили революционные силы либералов, расправившиеся с созданным в советское время народно-представительным Верховным Советом, который был старым парламентом советского номенклатурного правящего класса, и навязали стране режим диктатуры коммерческого интереса. Либеральное представительное собрание призвано было узаконивать и обслуживать режим диктата коммерческого воззрения на рыночные капиталистические отношения собственности, позволять навязывать России путь реформационного становления космополитического коммерческого капитализма, путь постепенного превращения экономики страны в колониальный придаток Запада и Востока. Это либерально-представительное собрание разрушает страну, так как, являясь средством поддержания политической устойчивости исполнительной власти становящегося на ноги правящего класса коммерческих собственников, оно стало препятствием для развития промышленного капитализма, для становления в России капиталистических производительных сил и производственных отношений и, тем самым, порождает новое политическое двоевластие. И потому в ближайшем будущем оно будут разогнано политической силой, которая возглавит осуществление Национальной революции, ради установления диктатуры промышленного интереса и уничтожения двоевластия в интересах подавляющего большинства горожан.

Представительное собрание в России станет действенным и укрепляющим столичную власть, когда в стране появится осознавший свою политическую роль городской средний класс как класс национально-общественный, то есть, когда оно станет политическим результатом Национальной революции и будет созванным при вызревании предпосылок для перехода к политике Национальной Реформации, для поддержки такой политики. Пока же двоевластие, складывающееся на основе непримиримо враждебного противоборства коммерческого и промышленного интересов, постепенно подталкивает страну к Гражданской войне. Уже сейчас правящий класс диктатуры коммерческого политического интереса оказывается в положении, когда он больше не может рассчитывать на удержание своего господства в стране посредством либерального парламентаризма и всё откровеннее поддерживает усиление исполнительной власти за счёт её полицейской милитаризации и всеохватной бюрократизации.

То, что в России происходит намеренное превращение военных ведомств во внутреннюю полицию и растёт произвол погрязшего в мздоимстве и казнокрадстве, наживающегося на спекулятивных сделках чиновничества, не видит только слепец. Основная проблема ныне господствующего в России режима в том, что он становится с весны 1995 года исторически реакционным. Его правящий класс больше не в состоянии обеспечивать усиление исполнительной власти посредством прогрессивных идей и идеалов, а потому боится подпускать к рычагам управления страной самых дельных и одарённых политиков, которые есть только среди тех, кто отстаивает интересы производства и общественные идеалы. Ибо одарённый и честолюбивый деятель не станет намертво связываться с тем, от чего попахивает трупным разложением и в чём он не видит политического будущего.

Двоевластие всегда и везде обнажает бездарность главных деятелей господствующего режима. Поскольку при двоевластии чрезвычайно возрастает ответственность того (или тех), кто принимает (или принимают) решения в руководстве действующей исполнительной власти, постольку чрезвычайно возрастает значимость личностных, интеллектуальных и прочих качеств руководителей этой ветви власти для принятия быстрых и наиболее подходящих, упреждающих решений. А весь мировой опыт указывает на то, что подобрать одарённых руководителей исполнительной власти невозможно без яркого таланта политического стратега у вождя режима. Только одарённому стратегу удаётся привлекать сильных тактиков и управлять событиями, удерживать социальную устойчивость при политических кризисах. Но как может оказаться в вождях страны стратег, который в силу своей способности стратегического провидения событий яснее ясного осознаёт гнилость и историческую обречённость сложившегося правящего класса? И как может такой правящий класс допустить способных стратегов к вершинам исполнительной власти, если по наитию не может доверять им, не может верить в их желание бороться за этот правящий класс намертво?

Правящий класс нынешней России, а именно правящий класс диктатуры коммерческого капитала, коммерческого политического интереса, худо-бедно, но сложился – это факт из фактов! И добровольно он от власти не уйдёт, даже если всё в стране будет безнадёжно разваливаться. Больше того, в силу своего внутренне присущего космополитизма этот правящий класс будет держать страну за горло столько, сколько мондиальный коммерческий интерес в лице представителей мирового олигархического правления готов будет в собственных интересах поддерживать или оплачивать его господствующее политическое положение в России.

Класс выразителей коммерческого интереса возможно подавить и поставить под надзор прогрессивных национал-демократических сил лишь единственным способом – в результате Национальной революции, посредством революционного насилия, только и только через военно-политическую диктатуру промышленного политического интереса. Никаких иных способов вырвать у него столичную политическую и экономическую власть и произвести его отчуждение от власти история развитых ныне государств, в своё время прошедших через подобные режимы, не знает и нам не предлагает!

Авторитарная диктатура, призванная вытаскивать страну из болота кризиса идеи государственности и беспомощности столичной власти, кризиса, который разрастается в России с конца семидесятых годов, неизбежна; вопрос лишь в том, будет ли она собственно военной диктатурой или диктатурой военно-политической, то есть осуществляемой политическими средствами революционной национал-демократической партией. Иначе говоря, вопрос в том, кто же станет той субъективной волей, которая определит ход дальнейших исторических событий.

Военная диктатура, военная хунта для России в нынешнем состоянии экономического упадка и в обстоятельствах умирания общественного сознания русского народа была бы трагичной по конечному результату. Противники могущества Российской государственности на Западе и на южных границах, на Дальнем Востоке – все они незамедлительно воспользовались бы этим для всеохватной пропагандистской компании по изоляции России в общественном сознании своих стран, после чего принялись бы беззастенчиво выкручивать руки руководителям российского военного режима, добиваясь односторонне выгодных уступок. И добивались бы уступок! При резком ослаблении военно-стратегического положения России, которое наступит после господства режима диктатуры коммерческого интереса, наивно думать, что нет! К тому же, военным не удалось бы организовать общественной энтузиазм внутри страны для мобилизационного осуществления тех преобразований и изменений существа социально-политических отношений среди русского городского населения, обуславливающих его превращение в русскую нацию, какие жизненно необходимы России для борьбы за глобальное политическое и экономическое лидерство в предстоящем переустройстве миропорядка. То есть они не в состоянии произвести необходимого усовершенствования общественного сознания страны накануне нового передела мира, который происходит или намечается в связи с переходом к постиндустриальному информационно-технологическому развитию промышленной цивилизации.

Однако надо учитывать, что режим диктатуры коммерческого интереса объективно, независимо от чьих-либо намерений и желаний идёт к политическому тупику и краху. Если в России не возникнет сильной национал-демократической партии, идеологически опирающейся на революционную теорию дуалистического видения главных противоречий надвигающегося глобального экологического, энергетического, демографического кризиса и единственно разумного выхода из него, – если такой партии не возникнет, то военные окажутся в положении, когда будут вынуждены и обязаны осуществить захват власти. Военные дружины создали русское государство, в мировосприятии военных армия тысячу и сто лет приносила на алтарь государственности свои помыслы и жертвы, и они не позволят ему рухнуть просто так, – в этом не следует заблуждаться, как не стоит строить воздушные замки на песке предположений, что русская армия навсегда уничтожена либерализмом. Но управлять раскрестьяненной страной, создавать национальный средний класс для современного промышленного производства, проводить социальную революцию в производственных отношениях, направлять развитие возникающего городского общественного сознания без соответствующей идеологии и без руководящей политической организации невозможно.

По вышеприведённым причинам значение появления политической партии целенаправленного осуществления Национальной революции и Национальной Реформации чрезвычайно велико для исторической судьбы державного государства, каким в своей сути является русское государство. Такая партия не может быть партией вообще, одной из нескольких. Ибо смысл её появления в том, чтобы объединить самые здоровые, самые передовые силы русских горожан идеей построения национального общества и государства. В разных обстоятельствах, при необходимости изменяясь в названии, она должна будет не только провести Национальную революцию, но и корпоративной волей руководить страной до самого завершения Национальной Реформации, а именно до появления необратимых традиций этнократического общественного сознания, сословно-корпоративных политических и социально-корпоративных производственных отношений, закреплённых в духовной культуре национального общества. Только при руководстве такой партией Россия сможет избежать надрыва столичной власти и не потерпеть военно-политического поражения от других держав при чрезмерно болезненном политическом переходе от политики Национальной революции к политике Национальной Реформации. Иначе говоря, только посредством управления такой партией Россия избежит участи наполеоновской Франции, фашистской Италии, нацистской Германии, националистической Японии, которые потерпели сокрушительные военно-политические катастрофы из-за отсутствия политических сил, способных понять подлинные причины Национальных революций и необходимость перехода от политики Национальной революции к политике Национальные Реформации.

Стать способной к решительному отказу от революционного авторитаризма ради перехода к политике Национальной Реформации партия национал-демократии сможет лишь на организационных принципах действительного демократического централизма. Единственно на таких принципах ей удастся прийти к власти и установить авторитарную военно-политическую диктатуру, способную ясным пониманием хода мировой истории добиться величия России, получая поддержку своей созидательной идеологии и политике со стороны самых прогрессивных политических сил наиболее развитых промышленных стран Европы, Северной Америки, Азии и ряда стран Латинской Америки. Тогда и военные подчинятся столь явному проявлению моральной силы национал-демократической партии; вынуждено или охотно, но они станут обслуживать политику, которая выражает не только их постепенно и всё определённее проявляющиеся сословные интересы, не только их традиционно-сословное понимание блага государства.